Вдох

Едкий сигаретный дым въедается в страницы старой тетрадки в клетку. Всего восемнадцать листов, которые были исписаны каллиграфическим почерком; которых хватило всего на пять дней.

Пять дней не поднимаясь с кровати, Лисичка переносила свои чувства на бумагу, пока была возможность это делать. Пять дней со смехом воспринимала серьезность своего положения, каждый раз говоря: "Ничего. Все хорошо."
Пять дней сердце выбивало положенный ему ритм, не ускоряя и не замедляя его. Пять дней врачи боролись за ее жизнь, зная, что свеча угасает, и на ее месте остается огарок, который уже не удастся зажечь.

А она... улыбалась. Улыбалась даже в те моменты, когда казалось - все, конец. Улыбалась, отдавая мне эту старую школьную тетрадь и брелок... с ее фотографией.
Умирала с улыбкой на сухих, потрескавшихся губах, все время повторяя: "Умирать не больно. Противно, но не больно."

А я... плакала, сжимая ее руку и стараясь выдавить из себя хоть что-то похожее на улыбку, хотя... улыбаться здесь было нечему. Эта улыбка была простой поддержкой для нее. Она знала о своем положении и понимала, что из него ей уже не выкарабкаться.

Умирать с улыбкой и с детским смехом, срывающимся с уст... Вряд ли я смогла бы так. Слабая и трусливая. У меня даже не хватает духу открыть первые страницы тетради - боюсь кровавой раны на своем запястье. Конечно же, любопытство вскоре возьмет верх над моим страхом, а пока я лучше буду наслаждаться едким сигаретным запахом. Пустая картонная упаковка заставила меня отвести взгляд от окна.

Первые несколько дней после ее смерти лил дождь, город был окружен стеной из воды и тумана. Серые будни пролетали незаметно для моего коллектива. Выйдя из местной больницы, в мою душу врывались тоска, чувство вины и боли. Я старалась слиться с вечно куда-то спешащей серой массой людей. Возвращаясь домой, я сразу же доставала припрятанную бутылку коньяка и, осушив рюмку дорогого напитка, удобно устраивалась на подоконнике. В такой позе сидела до глубокой ночи, внимательно осматривая тетрадь и выкуривая одну сигарету за другой.

- Нет! - выкрикиваю я. В сердце - мрак, пустота. А это вскрик - боль, которую терпеть больше нет сил.
"Что со мной? Почему внутри - гниль и черная плесень?"
Моя жизнь чем-то напоминает детективный сериал. Разница только в том, что там ищут ответы на логические вопросы и задачи. Я же пытаюсь собрать мозаику из кусочков, которые совершенно не подходят друг к другу.
Иногда у меня начинается ломка, как у наркомана, который несколько недель не имел шанса достать стоящий героин и почувствовать наслаждение только от его запаха. Да, я наркоманка, а моим сортом наркотиков является твой образ на фотографии, каким-то образом заключенной в объятие пластмассы. В душе тут же просыпается пожирающий плоть червь - ревность - и начинает бесноваться, разрушая жизнь нервов и органов.
Иногда начинаю удивляться переменам в характере.
"Когда же я успела так сильно возненавидеть жизнь?"
Ответ был прост, но я дорожила своей свободой, чтобы так говорить. Я в это не верила и не хотела верить. До тех пор, пока тетрадь не раскрыла мне свои секреты.

***
5 октября, 1980 год.

Бледнолицая медсестра, давно поставившая крест на моей жизни, сегодня вошла ко мне с улыбкой. Раздвинув шторы и впустив в палату номер девять лучики утреннего солнца, она впервые счастливо произнесла:
"С добрым утром, Лисичка!"

Как долго я ждала этой улыбки и этого живого огонька в ее небесно-голубых глазах. Когда врачи поставили диагноз, она слишком быстро исчезла с лица моего Рысенка. Я долго не могла привести бедную девушку в чувство; долго пыталась ей доказать, насколько я сильна духом. И так же долго я не могла понять ее...

Это единственная запись, которую я прочитала без задних мыслей. Единственная запись, которая заставила улыбнуться и смахнуть серебристую слезинку. Это малая часть того, что хранится в этой тетради. Я быстро пролистала пожелтевшие страницы, стараясь не вдумываться в написанный текст. До сих пор боюсь, что на них может капнуть кровь из открытой вены.

Снова достав из шкафчика бутылку конька, я наливаю полную рюмку алкогольного напитка и залпом ее опустошаю.
"Жалко выгляжу", - осознаю я, смотрясь в зеркало. Сейчас спать, а завтра я и не вспомню, что было сегодня.

***
6 октября, 1980 год.

Пять дней до смерти. Отсчитала.

Немного дней дано, но мне достаточно. Я все равно не умею писать признания в любви. Не романтик и никогда им не была.

Кратко тоже не могу. Слишком просто и банально.

Остается только искренне. Искреннее расписать каждую букву, тогда может что-то и получится.