Матрёнина радость. Часть 13

Хотя зима ещё довольно крепко держала в своих руках поводья, но в воздухе уже носились запахи перемен, приметы того, что понемногу, пока не столь заметно, усталому от холодов глазу, хватка её всё же ослабевала. Не столь долгими и частыми теперь бывали метели, не столь крепкими тиски мороза. Нет-нет, да и заставит выглянувшее из-за бурана солнышко, заплакать многочисленные сосульки. А кое-где на крышах домов, уже начали показываться из под снега и льда, металл и черепица. Природа и сама слегка расслабившись, словно облегчённо вздохнула от почти, полугодового напряжения, создаваемого негодницей Зимой.
Но наши друзья словно и не замечали начавших проявляться вокруг, перемен. Каждый из них был с головой погружен в проблемы, задачи, ребусы, которые предстояло решить сейчас же, немедля. Уже достаточно давно Вениамин приезжает домой один, на своём снегоходе, с сожалением закрывая двери школы на ключ – столько ещё не сделано, столько ещё не решено. Но с огромным удовольствием вдыхал он колючий запах морозца, который врывался в лёгкие с огромной скоростью, на которой нёсся его ревущий, рычащий «монстр». Но сам он не слышал раздирающие округу звуки - он слушал только тишину, смотрел на блики крепкого снежного наста, который светился в темноте, играя всеми цветами радуги от падающего на него, яркого света фар.
Это что же, чёрт подери, получается, думал со злостью он, давая разогнаться до бешенной скорости своему верному «росинанту» по знакомой до жути, местности. Нужно было почти потерять свою жизнь, что бы наконец-то увидеть, понять то, что всегда находилось рядом - открой лишь глаза да оглянись. Может быть, Господь отнял у меня Ирочку именно потому, что был я глух и слеп, как истукан, и ничего кроме своей работы не видел и не представлял? А ведь вот она, настоящая жизнь! Ты только посмотри, что кругом твориться! Какое величие, какая красотища! Пойми это раньше, услышь вопрос, который ежедневно задавала мне Ирочка своими глазами, может быть, до сих пор была бы жива, до сих пор бы мы были вместе. Может, не было бы всего того, через что мне пришлось пройти, что бы понять всё это...         
Матрёна, как всегда не спала, дожидаясь «Веньшу». На столе, под вышитым полотенцем, парил горячий обед, на который он так и не удосужился найти время, за прорвой неиссякаемых школьных дел. Хотя для этого, нужно было только зайти в школьную столовую. А вот приносить обед к себе в кабинет, что порывались сделать иной раз, то сами повара, то подосланные ими же или учителями, видевшими его загруженность, Вениамин строго-настрого запретил, не желая чем-либо выделяться.
Опять без Петьки? Встречала его Матрёна ежедневным вопросом и подавала полотенце, после того, как он с удовольствием погремит умывальником. Да, Матрёна, опять без него, отвечал Вениамин. У него, ты знаешь - столько дел, столько дел. И поэтому, приходится ему спать у себя в кабинете. Вон, на прошлой неделе – он только снял пальто с вешалки, как прибежали к нему: доктор спасите! Доктор помогите!!! А у молодой мамочки уже воды отошли. Чуть у него в кабинете и не родила. Так-то. И Вениамин сел за стол, потирая руки, и говоря:  это не меня послал тебе Бог, а тебя – мне. И обняв Матрёну за шею, поцеловал её в морщинистую щёку. Ладно, ладно – будя разводить телячьи нежности, отговаривалась по своему обыкновению Матрёна. Но рада была, рада, несказанно рада. То, что Петька опять не приехал, незлобно продолжила ворчать старуха, закобелился видать совсем. Откуда тебе это известно, Матрёна, откусывая краюху, спросил Вениамин. Да что же, слепая я вовсе, что ли? Вона, приезжали вы давеча, всей толпой. Нешто не видно было, как Верушка на Петьку нашего глядит? Али, хочешь сказать, что и Петька так же не смотрит на неё? От старухи не утаишь - она сама большую жизню прожила и всякого повидала.
Ни кто от тебя, Матрёна, ни чего утаивать не собирается, проговорил Вениамин, жуя кусок курицы. Он и сам-то не знает, как быть. А чего тута не знать? Пущай женится! Вот и весь сказ, проскрипела Матрёна. Э-э-э, Матрёна, заговорил Вениамин, отложив на время ложку. Тут не всё так просто. Ты понимаешь, Матрёна - не хочет Петьку нашего, отпускать жена его. Да ты что?! Всплеснула руками старуха. Вот ведь беда-то какая! Вот тебе и – женихайся, продолжил Вениамин. Каждый день ему снится. И плачет, и плачет, не бросай меня Петенька, говорит. Не оставляй меня одну! Здесь, говорит, так холодно и одиноко. Кабы наш Петька опять с катушек не съехал из-за этого. Ох ты, Боже ты мой, заохала, запричитала старуха. Тута надоть, скоро. Чего скоро, Матрёна, спросил, снова берясь за ложку, Вениамин. Скоро надоть к отцу Павлу ехать, в храм. Он знает, что в такех случАях делать. Вот, прямо завтра с утра, ты меня и вези к Петьке. А там, на его машине мы все вместе к отцу Павлу и поедем. Да, как же Матрёна, ты себе это представляешь, снова отложив ложку, проговорил Вениамин. Завтра не праздник, ни выходной. Вот так, среди недели, побросав все дела, рысаками помчимся в церковь? У меня, например, уроки в школе, а у Петьки, может, какая плановая операция? Да нас же на смех поднимут, если кто узнает! Вы со своёй работой, оба с ума поспрыгивали, оглашенные! Я те чё сказала?! Не в шутку вспылила Матрёна. Завтре - это значится, что – завтре. А не ноне, не даве! Хорошо, хорошо, Матрёна, пошел на попятную Вениамин. Завтра, так завтра. А может в выходные, немного погодя проговорил он, выжидающе глянув на старуху. Али ты вовсе перестал русский язык понимать, супостат?! Опять вспылила, вроде бы успокоившаяся Матрёна. Нешто не ясно, мы Петьку могем вовсе потерять – не сопьётся, так умом может тронуться. Нешто не видишь – тяжко братке твому ноне. Очень тяжко.
Утром, укутав бабку, как капусту, Вениамин, прежде заехал в школу и предупредил о том, что его какое-то время не будет. После чего заехал в больницу и поднялся в кабинет главврача. К удивлению, в ответ на его предложение поехать в церковь к батюшке, Петр не проронив ни слова, молча оделся и пошел за Вениамином.
Отец Павел увидев Матрёну, обнял, троекратно расцеловал и только после спросил, что привело её к нему.
Услышав Матрёнин рассказ, отец Павел ни говоря ни слова, взял за руку Петра и сказав нам с Матрёной, что бы ждали его здесь или прошли в правый придел, увёл за собой.
Не было Петра очень долго. Но вот, наконец, из дверей церкви показался он, а вместе с ним и отец Павел. Батюшка встал на ступенях, а Пётр, обернувшись, приложился к его руке, троекратно перекрестился и одев шапку, направился к машине, где мы с Матрёной с нетерпением ждали его. Улыбаясь, он лишь проговорил: как будто гора с плеч свалилась. Думал, не выдержу я.  А вот, опять вы, мои дорогие, в который раз спасаете меня. Ни когда бы не подумал, что церковь даст такой эффект, скатываясь на научную терминологию, проговорил он. Заводи, Веня, вези обратно на работу. Теперь я знаю, как мне поступить и что делать!
В этот же выходной, в столовой больницы собрались все знакомые, коллеги и друзья, где Пётр Иванович объявил, что он и Вера Сергеевна с сего дня одно целое, семья. Раздались оглушительные аплодисменты. Народ подходил жал руки, целовал в щёки, желая им большого счастья. Все сели за накрытые столы и послышались хлопки открываемого шампанского.
Ну а ты, Веня, когда? Подошел к нему с вопросом Сергей Сергеевич, после того, как все встали из-за стола. Э, нет - отшутился Вениамин. У меня есть более приятное и нужное увлечение, не так ли, Матрёна? При этих словах он обнял и поцеловал в щёку улыбающуюся старуху.