Хоккеист

   

- Ну, наконец-то, здравствуй!

 …Большой букет роз, приобретенный ещё в аэропорте, перед самым вылетом домой, мгновенно потерял связь со своим хозяином и скромно расстелился у её ног.   Его большие руки   уже удерживали самое дорогое для него сокровище - хрупкую, на первый взгляд, ладно сбитую фигурку, совсем недавно закончившей выступления, гимнастки,  призера Олимпийских Игр, а теперь «просто» такой красивой и… такой «домашней» девушки…

 - Здравствуй!  Раздевайся, проходи.…А я быстренько приготовлю тебе  ванну или  душ…как ты хочешь? - поправляя сбившуюся от его рук прическу, одевая «на ходу» так некстати слетевший с ноги тапочек, скороговоркой  произнесла теперь уже полноправная хозяйка, непомерно большого и только что  имевшего  форму букета,  цветов...

 - Сейчас, моя ладушка. … Дай на тебя посмотреть.  Потом…потом…если бы ты знала, как я за тобой соскучился!? – сказал с волжским акцентом, делая так ею любимое ударение на «о», высокий, статный, широкоплечий  с добродушной, такой приятно - располагающей улыбкой,   парень.

Синяк под левым глазом,  «намакияженым» на последней, тяжёлой игре никак не гармонировал с его добрым, покладистым характером…
 
     - А это у тебя что? - зная, что спрашивать нельзя, все-таки не выдержав, скорее инстинктивно, спросила  лебёдушка, указывая на синяк… Ой, извини…,— еще не окончив раздеваться «с дороги», услышал такой дорогой его сердцу голос: «Душ я приготовила, иди не теряй времени. Я знаю, что ты хочешь поскорее забыть  все перипетии последней игры, плюхнуться в постель,  забыться, отойти от всех тревог, неудач.…Иди.… А я  приготовлю тебе чего-нибудь поесть. Давай, не расслабляйся, как ты часто мне говоришь.

 …Пока слышался прерывистый шум воды из ванной комнаты, сама порхала по кухне, скорее всего по привычке, нежели осознанно, второпях, готовила ЕМУ еду, ЕМУ - самому дорогому на свете человеку, ЕЁ ЧЕЛОВЕКУ, такому родному и любимому…
 
 Будь проклят этот хоккей, постоянно забирающий от неё ЕЁ большого ребенка, с  этими постоянными «сборами», выездными играми, с мировым чемпионатом, а теперь ещё и с Олимпийскими Играми.

 Сколько раз просила Матерь Божью отдать ей ЕЁ СЧАСТЬЕ насовсем: ведь живут же «нормальные» люди без всего «этого»?!

 Но, однажды, встретив его тревожно-любящий взгляд, - поняла, что эта тема обсуждению подлежать никогда не может…

 Накрыв на стол, побежала сообщить, чтобы он хоть чуточку поел, пока она,  не теряя времени, тоже примет душ, чтобы  скорее можно было «спокойно» пообщаться, увидела как ЕЁ БОЛЬШОЙ  ребенок, улегшись на постель, не расстилая  её, безмятежно спал. Его ушибленная, со стороны синяка,  щека слегка подрагивала…
 
 Теперь, уже никуда не торопясь, медленно приняла душ, не спеша, выбрала любимый крем и так нравящиеся ЕМУ духи, привезенные им  из последнего чемпионата мира по хоккею. Накинув на плечи пеньюар, который, скорее, только считался одеждой, так как был откровенно - прозрачным, погасила везде свет и на цыпочках, чтобы не потревожить его сон, разместилась рядом со СВОИМ СЧАСТЬЕМ, всем своим  существом сознавая, что делать этого никак нельзя: ведь он так трудно всегда засыпает и, если потревожить его первый, быстрый сон, - он не отдохнет. А ведь завтра опять эти нечеловеческие тренировочные нагрузки…

Но как быть? Как сдержаться? Когда ОН – рядом. ОН - здесь, а не на экране телевизора: в хоккейной  форме, с разрисованным «на удачу» дядей Костей, шлеме с её именем? Как не прильнуть к его красивому, мускулистому телу? Как не прикоснуться к самому так манящему и дорогому? Ведь  ОН так близко? Как не погладить ЕГО, пока он так безмятежно спит?

- А, может быть, не проснется, не почувствует нежного прикосновения? Ведь он так устал: перелет через океан, таможенный досмотр, время, проведенное на  «нашей» уже дороге …
С этими мыслями её не послушная рука нежно коснулась   такого маленького тепленького существа, ЕЁ СУЩЕСТВА!

 Не ведая, что творит, эта «непослушница», приятная истома растеклась по всему её, так истосковавшемуся за НИМ, телу…

- Повернувшись к ней лицом и положив свою руку на её левую грудь, он вдруг сквозь сон  осознал, что это может принести ей неприятную тяжесть - инстинктивно приподнял руку, не снимая  её с этого милого, такого дорогого ему холмика… и… его маленькое, тёпленькое существо сразу перестало быть… маленьким!

Господи, пусть будет ему хорошо! Мне как-нибудь «потом»…уставший, бедненький, я знаю, как ты этого хочешь, да и я, тоже,…но пусть будет, как будет: завтра на тренировку может не надо идти  и может можно будет немного дольше поспать.… А может утром, было бы лучше для него? Любимый мой,  счастье моё! Если бы ты, знал, как я по тебе истосковалась?

 …Пеньюар, по обоюдному согласию, стал исполнять роль шарфика…

 Два любящих тела наконец-то встретились, губы в темноте казалось ещё быстрее, чем при свете, нашли друг друга и долго не могли, НЕ ИМЕЛИ ПРАВА, расстаться! И лишь только отсутствие дыхания заставило - на время вдоха – разъединиться…

- Какие нежные эти грубые мужские руки?!
Как приятна эта стокилограммовая тяжесть?!

- Какая она маленькая и нежная?!
Как она выдерживает мою тяжесть?

Как не потерять над собой контроль чтобы, не дай Бог,  своими действиями не причинить то, что ей  может не понравиться?! Как я хочу доставить тебе приятную радость?! Любовь моя, единственная моя! Если бы было возможным – я бы взял на себя все боли, которые бывают при рождении  ребёнка, нашего ребенка,  когда придет это время!
 
А может быть все ЭТО и не надо, может ей ЭТО неприятно и она, ради моей прихоти, уступая моим притязаниям, терпит все ЭТО и ждет, когда же всё это, наконец-то, закончится?..

- Родной мой, единственный мой, как я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной?! Как я хочу помочь тебе, чтобы ты не так уставал, делая все ЭТО! Я помогу тебе сейчас, кровиночка моя, сейчас… только дай мне эту возможность…сейчас, любимый мой,… я уже иду к тебе навстречу, и тебе ничего не надо будет делать: я сама, родной мой, сама!

- Любимая, я постараюсь всё сделать потихоньку, не причиняя тебе неприятных ощущений, я буду предельно осторожен, сейчас, родная моя, сейчас… я  войду медленно и осторожно, а когда ты немного привыкнешь, только тогда чуть-чуть продвинусь немного дальше, … постепенно,…быть может, я большой для тебя? Если бы можно об этом спросить тебя, не стесняясь?

 - Хороший мой, у меня нет  ни тени сомнения в том, что ты так нежно любишь меня! Как бережно и нежно ты входишь? С ума можно сойти! А ведь только что он был таким …маленьким? Какая радость ощущать ТЕБЯ в себе! Как я хочу иметь от тебя ребенка, нашего ребенка! Который будет так похож на тебя! А, может и на меня? Должна же быть на свете справедливость!? Сейчас, родной мой, сейчас я пойду тебе навстречу, но  чуть-чуть быстрее, чем это делаешь ты. Этим я скажу тебе, что ты все  делаешь правильно, скромница ты мой! Сейчас я преподнесу себя тебе!

- Боже мой! Бывают же такие минуты счастья? Как приятна мне твоя обволакивающая  влага?!
Как приятно мне быть в тебе! Я не хочу выходить! Но, жизнь моя? Что это? Родная моя! Я не могу больше.… Это не справедливо: я же не хочу, НЕ ХОЧУ!!! ...  НЕ ХОЧУ!!! …чтобы ЭТО так быстро заканчивалось!!! Я  же не хочу…так быстро! ...

- Родной мой, не спеши, … теперь ЭТО будет у нас с тобой ВСЕГДА! Какой же ты стал твердый, какой молодец! Большой ты мой ребенок! Я научу тебя быть спокойным во время нашей близости, я чувствую, что ты больше уже не можешь сдерживаться. Я сейчас помогу тебе, счастье моё, чтобы тебе было удобно, я чуть-чуть приподнимусь и зафиксируюсь  для тебя в таком положении, чтобы тебе было удобно и хорошо, я жду,…давай, мой родной, давай,…Боже мой! Как приятно принимать ТВОЁ  продолжение ТЕБЯ! Как приятна  мне эта твоя горячая сладость?!

- Любимая, прости, что я не дал тебе полную радость близости, что так быстро все закончилось. Я обещаю тебе, что ЭТОМУ я теперь научусь, теперь у меня для ЭТОГО  будет больше времени, которое я все без остатка посвящу только тебе!!!
Я не могу больше жить без тебя!

…Единственной,  прозвучавшей в слух, фразой была:
« Ладушка! Я оставил хоккей! Отныне я теперь буду только с тобой! Выходи за меня,…пожалуйста…».

…Затянувшееся молчание заставило его включить ночник: её широко открытые глаза искрились слезами радости, пересохшие, полуоткрытые губы  безмолвствовали:  ещё никто не придумал   слов, которые смогли бы в полной мере выразить её согласие этому долгожданному предложению?..

-Родная моя! Любимая, я знаю, как ты любишь розы. Но  разреши  мне   - я так давно мечтал об этом - разреши мне  искупать тебя  в лепестках роз…
               

                А розы?.. Розы отныне  у нас — будут   всегда!!!