46. Смуглянка-молдаванка

                (Фрагмент романа "Крепостная герцогиня")

     Не может автор не осветить стоматологическую ипостась личности великого реформатора расейского. По сему поводу напрашивается известный анекдот советский об ответе милиционера мальчику на вопрос о причине равенства "два плюс два" и "дважды два": "Наше дело не складывать и умножать, а отнимать и делить!". Так и царь Пётр в делах зубовных предпочитал не лечить и протезировать, а вырывать и выбивать. Хотя, строго глаголя,  зубы (в отличие от показаний!) нельзя выбивать, а можно токмо ломать … в том числе при упомянутом выбивании показаний! …

    Кстати, тема упомянутая зубная нашла продолжение в 1725 году опосля успения императора Петра Первого - в газете "Ведомости". Явился с газетой сей соратник усопшего Андрей Матвеев к безутешной вдове коронованной:
    - Ваше Величество! В сей газете некая Маруся Певцова гнусный пасквиль поместила, именуемый "Роме Петрову". Извольте ознакомиться.
    Государыня изволила не стокмо ознакомиться, скокмо побагроветь:
    - Аки смеешь ты, наглец с культурным рылом …!
    - Виноват, Ваше безграмотное Величество! Запамятовал, … но исправлюсь!
    И прочёл Матвеев рифмованные вирши, в коих вышеупомянутая тема стоматологическая затрагивалась:
    «Тебя не в настроении встречая,
     Рискую я остаться без зубов.
     Минуй нас пуще всех печалей
     Твой лютый гнев и хилая любовь!»
    Захохотала императрица:
    - Охренеть! Ну прям, аки мой Петруша, царствие ему небесное … подальше от земного! Хилость указанная любви его побудила меня с беднягой Виллемом Монсом связаться, коего столь же указанный лютый гнев супруга моего без главы оставил! … Аки ранее сей укоротитель укоротил на главу дурную абортолюбивую фрейлину Гамильтон. … Токмо при всей хилости своей горазд был покойник Марусь пузатить! Не токмо Певцову поэтическую, но и упомянутую Гамильтон, Кантемир, Румянцеву… Последняя, коли не забыл, урождённая Матвеева.
    - Виноват, Ваше Величество! Но не стокмо я за упущения в половом воспитании дщери моей и даже не сама дщерь примерная и супруга дипломатическая верная, скокмо император со всеми спавший и таки усопший! Ибо нету на белом свете такой бабы, кояя способна была отказать распутнику сему августейшему!
    - Есть такая баба! – воскликнула императрица. – Сие маркиза аглицкая златокудрая Джейн Гриффит, Петьку продинамившая, коюю он поминал частенько даже в моём присутствии, облизываясь плотоядно!
    - Ваше Величество! Ваша догадка ДОстаточно ГАДКА, но верна! Рома Петров, коему сия эпистола посвящена, суть Пётр Романов … всея Руси!
     - Возмутительно! – возмутилась государыня Екатерина. – Никто не смеет отзываться похабно об императоре Петре Великом … окромя меня! Надобно сделать так, дабы автор, создавший сей занятный, … то бишь возмутительный стих … стих! Повелеваю инфицировать сию Марусю Певчую.
    - УжЕ, Ваше Величество! Маруся Певцова, кояя в своём возмутительном … КАНТЕ МИР … крещёный с панталыку сбивает, идентифицирована. Какой болезнью прикАжете инфицировать ея?
    - Манька Кантемир?! – просекла подсказку императрица. – Живо доставить сюда сию смуглянку-молдаванку! … Но пока не инфицировать, дабы меня сия зараза не заразила!
    Следует уточнить, что речь августейшая идёт вОвсе не о той СМУглянке, кояя от цвета кожи независимо во строительно-монтажном управлении работает…
    Хотел было автор с присущей ему пошлостью заметить, что смуглянка, мол, давалка такая и сякая, но обнаружил сие (аки и ожидалось) в интернете.

        Тот же автор, написавший токмо что про "…янку-…анку", не может удержаться от внеочередного отступления … внутри очередного отступления! Опосля выхода в свет фильма про Петра Первого, где вышеупомянутую любовницу монарха прекрасно сыграла Елизавета Боярская (хоть и подала предосудительный пример курения во время беременности!), многие зрители опосля упоминания чудесной песни о смуглянке-молдаванке мыслят именно о княжне Марии Дмитриевне Кантемир молдавской национальности. И токмо интеллектуально извращённый автор эпопеи сей мыслит об актрисе Фаине Георгиевне Раневской (урождённая Фанни Гиршевна Фельдман) немолдавской национальности. Не потому мыслит, что пооригинальничать хочет (то бишь не токмо потому!), а ибо причина имеется. Композитор Анатолий Григорьевич Новиков, написавший изумительную музыку к песне "Смуглянка", жил с 1896 по 1984 год. И именно в те же годы жила упомянутая великая актриса, кояя глаголила небезызвестному Самуилу Маршаку: «Муля, не нервируй меня фразой "Муля, не нервируй меня!"!»
    Автор понимает, что делать ещё одно отступление во внеочередном отступлении к очередному отступлению суть перебор, но удержаться (увы!) не в силах. Автор неплохих слов к выше не раз указанной "Смуглянке" (а заодно к песне "Орлёнок", давшей название детскому велосипеду и пионерлагерю) поэт Яков Захарович Шведов (1905-1984) не токмо преставился аки столь же вышеуказанные Новиков и Раневская в 1984 году, но и жил в те же годы, что и Михаил Александрович Шолохов, в своём (?) романе «Тихий Дон», пропиаривший реку, в коей якобы утоп граф Уолтер Гриффит. А о том, что Шведов и Шолохов начинаются на «Ш», а кончаются на «ов» можно и не упоминать.
 … Но вернёмся от внеочередного отступления к очередному.

    Привели к императрице пленную красотку молдавскую в кандалы, естественно, закованную. Встала с ней рядом государыня, положила на стол газету злополучную и вопросила:
    - Что за шутка, Машутка?
    - Оригинальная шутка … для Вашего Величества, - предерзко молвила интеллектуалка смуглая, - положить газету вверх ногами!
    Присутствующий при допросе Андрей Матвеев от смеха непроизвольного аж фыркнул, но опосля усилия немалого произвольного замолчал испуганно.
    Государыня, естественно, взъярилась изрядно:
    - Ах ты, подлянка-молдаванка! Сие я тебя сей же час … вверх ногами! А того лучше – посажу тебя, острячка, на острый кол, аки наш общий друг любил острить!
    - Охотно верю, ибо аки гласит пословица молдавская времён господаря Влада Третьего Дракулы, обожавшего подобные шутки прикольные,
    «прав не тот, кто прав,
     а у кого круче нрав!».
    - Да, я крута, но не настокмо! Не  хочу марать длани свои монаршии (пусть даже визуально, то бишь виртуально!) кровью твоей всего лишь княжеской! Сие зело удобно, что конечности твои в кандалах! И место твоё в Кандалакше, что на полуострове Кольском! Коли не признаешься, МОРДА…ванка моРдавская, … то бишь мордовская, … тьфу ты (!), молдавская, в авторстве пасквиля газетного ведомостёвого,
    туда отправлю без отсрочки!
  - Но тут всего четыре строчки…
 Ну, накропала я оные от скуки…
    - Сама, али помог брательник твой поэтический … кажись, Контраах?
    - Брат мой Антиох Кантемир не токмо не помогал мне вирши сии плести, но и раскритиковал текст за излишнюю понятность и за недостаток заумности. Он же мудро посоветовал строки сии сжечь, а текст позабыть! Возразила я тогда ему, а ныне повторяю Вашему величеству, что вирши мои, то бишь не мои даже, а некой Маруси Певцовой не о государе великом, а о каком-то Роме Петрове, коего сама же и придумала. … Вот токмо сомнения имею, Ваше Величество, по поводу легитимности приговора Вашего.
    - Не сметь при государыне материться! – взвизгнула Екатерина Первая.
    - Матушка императрица, не извольте гневаться, - смиренно молвила пленница. – Глаголила я лишь о том, что приговор Ваш августейший в очах народных беззаконным будет. Учитывая, что я, раба Ваша недостойная и предерзкая, у Вашего императорского Величества не в авторитете, обратитесь к уважаемому дипломату мудрому Андрею Артамоновичу.
    Глянула государыня на Матвеева выразительно, и молвил тот со смущением:
    - Истину нахалит глаголка…, то бишь глаголет нахалка сия. Нечего нам ей предъявить!
    - Неужто кропание виршей крамольных не тянет на предъяву?!
    - Тянуть-то тянет, - молвил Матвеев, - но тогда признать придётся, что вирши о государе Петре Великом писаны. И тогда весь мир узнает, что Великим был Пётр лишь за пределами постели! А наказание, коему будет подвергнута Манька-виршеплётка лишь подтвердит правдивость пасквиля ея!
    - "Виршеплётка", глаголишь! – воскликнула Екатерина Первая. – А ведь и впрямь за сии вирши плётка лучшим наказанием будет.
    - Для нея-то, может, и лучшим, - осмелился возразить Матвеев, - но не для нас! Узрит кто-либо шрамы плёточные на теле изнеженном княжеском, и прознает народ об истинном смысле виршей ея, а сама нахалка объявлена будет великомученицей и святой, аки тёзка ея дева Мария.
    - Не бывать сему! – воскликнула государыня. – Пошла, Манька, вон!
    - И рада бы, Ваше Величество, но не хочу похищать имущество казённое в виде кандалов.
    - Ступай. Тебя раскуют, … хотя ты уже и так излишне раскована!
                ***