Прилипалы

Придворные подобны прилипалам,
(У каждого отменный аппетит)
Им сколько ни давай – всё будет мало
Глаза горят, слюна ручьём бежи!

От власти оттеснен - утраты велики,
Иной какой нанесен властью вред…
Нет силы укусить – утрачены клыки…
Шипенье слышится змеиное вослед…
Власть в России сменилась. Те, кто помогал новой власти утверждаться, награждаются чинами, титулами, землями,  иными благами.  Кто вблизи прежней власти находился, потери несет, если не материальные, то мо-ральные. Зависть проклятущая, скрытая и открытая, по-стоянно грызет, напоминая об утраченном. Особенно тяж-ко приходится видеть, как процветают властью наверх поднятые из низов, прежде называемые «подлыми». Одни, понимая, что злоба может наружу вырваться, сами от двора в свои вотчины уходят, чтобы нанесенные раны зализать. Другие – «кучкуются», чтобы ненавистью своею, утратами причиненною с другими поделиться. Это обще-ние позволяет постоянно надежде тлеть на возврат к про-шлому. Люди не понимают, что вернувшееся «прошлое» прежней формы иметь уже не будет. Дважды в воду одной и той же реки не войти!
Послы иностранных держав, в России пребывающие, интересы своих властителей блюдущие, всегда обращают внимание на лиц, недовольных российской властью. Такие недовольные – прекрасный  источник информации, позволяющий приблизиться к пониманию происходящего, чтобы спрогнозировать свои действия в выполнении тех задач, которые были им поставлены. Самым ненавистным для многих дипломатов зарубежных была фигура Алексей Бестужева – ведущего корабль внешней политики России по курсу, не    устраивающих многих, в первую очередь Францию и Пруссию. Россия тесно сотрудничала с Австрией. Ни Францию, ни Пруссию этот союз не устраивал. Ни уговоры, ни интриги, ни подкупы не помогали: вице-канцлер на уступки не шел — приходилось думать как его убрать прочь от власти путем хотя бы преступления. Но в ХVIIІ веке предпочитали всему хорошую придворную интригу; при русском дворе в интриганах недостатка не было. Вот их и следовало использовать в грязной  борьбе с ловкостью и чистотой поведения самого Бестужева, де-лавшим  невозможным прямое нападение на него.. Бро-сить тень на Бестужева можно было  вбить ходя бы малый клинышек во взаимодействия политических партнёров. Таким клинышком мог стать бывший посол Австрии в России – Ботта. Его рассуждения и уверения, сделанные в июне 1743 года, могли весьма не понравиться императри-це Елизавете.  Антон Отто Ботта уверял слушателей, что
правительство добродушной и мягкосердечной Ели-заветы Петровны не могло прочно установиться в России и вскоре должно было смениться партией Иоанна, сторон-ники которого рассчитывали вполне насладиться властью за время долгого регентства, установленного ими по слу-чаю малолетства императора. Он уверял, что у него в Рос-сии много друзей, разделяющие его взгляды на происхо-дящие события
Врагам Бестужева предстояло разыскать этих друзей
Присутствующий на свадьбе графини Ягужинской с  канцлером российским Михаилом Петровичем Бестуже-вым  французский  поверенный в делах Д'Альон обратил внимание на то, что вокруг выходящей замуж графини вьется  немалая группа гостей, которых с полным основа-нием следовало бы отнести к оппозиции нынешней Госу-дарыни императрицы Елизаветы. В голове француза воз-ник план устранения брата канцлера -  Алексея Петровича, непреодолимой крепостью стоявший на пути реализации  политики Парижа. План пока еще слабо прочерченный резцом мысли Д'Альна, но вполне реальный для выполнения. Центральной фигурой  в этом плане становилась Анна Гавриловна Ягужинская, ставшая после свадьбы графиней Бестужевой. В девичестве она носила фамилию Головкиной. А Головкин Михаил Гаврилович, прежде занимавший пост вице-канцлера российского, был осужден императрицей Елизаветой  сослан. Измазать графиню в политической грязи, означало свалить обоих Бестужевых  - Михаила и Алексея.

Не умаляй возможности врага,
Не оставляй и малой щели.
Ошибка станет лишком дорога
Коль враг достигнет своей цели
Сам Д'Альон в силу статуса своего при император-ском дворе был ограничен в  своих возможностях. По раз-мышлении, лучшего исполнителя, чем Лесток, ему не  найти. Подвижный, умный, умеющий легко завязывать знакомства и легко находит слабые стороны в собеседни-ке, располагающего его к доверительному разговору, Ле-сток Иван Иванович, он же Иоганн-Герман, он же Жан Арман де Лесток – представитель древнего французкого дворянского рода находился в России со времен Петра и наказанный им же за избыточное влечение к девицам не-порочным,  достиг высочайшего положения при Елизаве-те Петровне, стал графом, действительным тайным советником, директором медицинской канцелярии, продолжая считаться и лейб-медиком Государыни российской.  Лесток понял всю выгоду «предприятия, которое может способствовать заключению союза России Франции, сделает его, Лестока, еще более нужным императрице Елизавете и даст возможность доказать Людовику XV, что получаемые из Парижа 15000 ливров ежегодно, не впустую тратятся. Ему недолго пришлось искать того,  с кого следовало. Среди знакомых  графини Анны Гавриловны Бестужевой самыми открыто выражающими свое недовольство правящей Государыней было семейство Лопухиных. Сред этого семейства подполковник, находящейся вне дела,  Иван Лопухин недержанием слов в пьяном виде особенно отличался. Об этом Ивану Лестоку удалось узнать совсем случайно