7 минут

Их было двое. Син и Лин. Второй младше первого всего на 7 минут. Врачи сказали ей после родов: "Так бывает, кто-то из близнецов сильнее, кто-то слабее. Лин будет жить, но шанс того, что удастся полностью восстановить работу его сердца, равен от силы процентам тридцати". Конечно, после этого были и слезы, и обвинения, мол: «Это я во всем виноват/а». А потом успокоились, взяли себя в руки.

Они отличались от других близнецов. Еще в младенчестве, если один начинал плакать, другой не подхватывал его, как это часто бывает, а наоборот вел себя очень спокойно и тихо, а иногда и улыбался. Позже, когда мальчики подросли, они практически не играли друг с другом, никогда не ссорились, даже не разговаривали между собой, только при крайней необходимости. Каждый из них жил своей жизнью, делал свои открытия, совершал собственные ошибки и учился на них. Выглядело это так, словно у них не было особой связи, присущей всем близнецам, словно они – два ребенка, взятые из разных детдомов, только внешне похожие друг на друга, как две капли воды.

И у Сина, и у Лина были очень красивые улыбки: широкие, искренние. Они всегда улыбались и шутили, оба - душа любой компании. Пожалуй, это была единственная вещь, доказывающая то, что они все же были братьями.

Мальчики стали популярными еще в средней школе. Девочки бегали за ними толпами. Оба были высокими, светловолосыми, у Лина – серые, у Сина – голубые глаза. Син с детства занимался плаваньем, говорил, что только это может его заставить по-настоящему расслабиться, играл на гитаре. Лин же очень любил фортепиано, подаренное родителями ему на десятилетие (они всегда старались возместить ему отсутствие возможности заниматься спортом).

Несмотря на то, что отбоя у девушек ни у того, ни у другого не было, у Сина все же появилась одна, постоянная. Ему тогда было почти 19. Ее звали Лили. Волосы русые, ниже плеч, карие глаза. На год младше. Часто смотрели фильмы, лежа в обнимку, то у него, то у нее дома. Как-то даже ходили в театр, на какую-то комедию, где сидеть надо тихо-тихо, а касаться друг друга лишь кончиками пальцев.

Она была англичанкой, он – немец. По вечерам часто давал ей уроки немецкого. Нет, он вовсе не хотел убедить ее в том, что немецкий лучше английского, просто с тех пор, как Син начал называть Лили ласковыми немецкими прозвищами, она не сдержалась, попросила ее научить.

У них не было все идеально. Непонимание с ее стороны, отсутствие – с его. Да, работа, друзья, все это жизненно необходимо. Она понимала, глотала свои обиды, срывалась, плакала, говорила, что все хорошо и она впорядке. Они мирились, он ее успокаивал. А потом все начиналось по-новой. Дни хорошие\дни плохие.

Однажды они серьезно поссорились. Сина всегда задевало, когда ему не доверяли друзья\знакомые\родные. Недоверие порождает ложь. А Лили его обманула. И даже не столь было важно в чем, как сам факт совершения этого поступка. Он не стал слушать ее оправдание, и даже видеть не хотел. Между ними повисла пауза. Долгая, длинная, как при просмотре интересного фильма, когда кто-то уходит курить.

Лили не находила себе места. Он стал вдруг для нее как море. Прекрасное, холодное и такое недосягаемое. Одно дело было лишиться его объятий, смеха, улыбки, голоса. И совсем другое – не иметь возможности видеть даже его лица. Это было невыносимо для нее.

Она знала, что с братом Син никак не контактировал, но не попытаться не могла. Но Лин сказал, что ничего не может сделать, Син не станет его слушать.

Время шло, и Лили не сразу заметила, как так вышло, что они с Лином стали проводить очень много времени вместе. Он был совсем не похож на брата. Любил книги, учился музыке в консерватории. Она и сама до безумия ее любила, но ни на каком инструменте играть не умела, поэтому Лин часто сажал ее рядом, словно маленького ребенка, и подолгу играл на своем фортепиано.

Никто не стал шутить по поводу случившегося и говорить Сину, мол: «У вас что, с братом одна девушка на двоих?» Все знали, что у них кроме внешности, да улыбки со смехом ничего общего не было.

Син делал вид, что все это его не касается, что он все еще был зол на нее. Успокаивал себя мыслями о том, что они больше не вместе и что она вправе делать то, что ей вздумается и быть с тем, с кем она захочет. Но видеть ее вместе с Лином оказалось тяжелее, чем он мог себе представить. Поэтому, каждый раз, когда он невольно замечал эту парочку, старался тут же отвести взгляд, всем видом показать «Я вас не знаю».

Однажды утром в начале марта он возвращался с тренировки домой. Шел крупный снег, а солнце настойчиво пыталось пробиться сквозь густоту снежных облаков. Неожиданно зазвонил телефон.

- Родной, мы с отцом поехали к домику у озера, вернемся к выходным.

- Ладно.

- Дома Лили. Ты уж не мешай им с Лином.

Он ничего не ответил, лишь машинально завершил вызов. Мысли и образы вихрем закружились в его голове. Все прекрасно знают, что бывает, когда родители уезжают за город на несколько дней.

Его девочка. Его радость. Его маленькое сокровище. Нет, она бы никогда не позволила к себе прикоснуться. Она бы не сделала этого ему назло. Она нет, но Лин... Он не мог позволить ему разрушить то, что он так берег все это время!

- Лин! – закричал Син мысленно брату, как это обычно у них бывало, со всех ног мчась домой. Ветер хлестал его по лицу и рукам, снег летел в глаза и тут же таял, образовывая на ресницах капли воды.

- Не трогай ее! Я прошу тебя, не делай ничего! - кричал он, но брат молчал, - Я знаю, я многого лишил тебя в жизни, но она – все, что есть у меня. Будь выше этого, ты ведь не я!

- Пожалуйста, не забирай ее у меня, - было последним, что произнес Син, открывая дверь в комнату Лина, где единственным источником света в тот день служила лишь настольная лампа.

Лили сидела на краю кровати, притянув колени к груди. Платье было смято, волосы спутаны, мелкие пряди падали на лицо, молния на спине застегнута лишь до середины. Лин сидел за ней, одна нога свешена на пол, пальцами касался ее обнаженной кожи на правой лопатке. Оба молчали.

Заметив Сина в проеме дверей, Лили, не колеблясь ни секунды, кинулась к нему. Теплое дыхание тут же обожгло его кожу на шее. Руки сами потянулись к ней, сжали в крепких объятьях. Нос уткнулся в копну мягких волос.

Лин долго молчал, смотря них, прежде чем сказал брату:

- У нас ничего не было. Когда я попытался снять с нее платье, она остановила меня. Сказала: «Прости». А потом: «Я не могу без него».

- Спасибо, - в ответ шепотом сказал Син и прижал к себе плачущую Лили еще крепче.

Лин понимающе кивнул.

А Лили, не сдерживая собственных слез, ревела от радости и облегчения, что теперь могла видеть его лицо.


Спасибо группе Bang Gang за их удивительные песни.




март 2013 г.