Рокотов. Портрет А. П. Струйской

 
 Я всматриваюсь в черты этой юной девы. Она давно прожила свою жизнь, и почила в возрасте 86 лет. А вот на этом портрете мы видим её во всем своём очаровании юности и красоты. И вот тут стоя в зале Екатериненской эпохи перед сим пленительным изображением женской красоты, я задался непростым вопросом. Красота, а это что?

  А это то, что мистическим образом влечет нас. Волнует нас. Вся наша душа трепещет под её воздействием. Жизнь наша вся была бы наполнена грустью и печалью беспросветной без стремления к красоте. А вот определения красоте нет.  А тяготение есть. И оно  присуще только человеку. И никакому другому живому существу на земле. Может быть, и во всей вселенной тоже. Даже и не спорьте со мною по этому поводу. И я ищу ответ этой мистической загадки. В поисках спасительного ответа само собой приходят мне на память известные поэтические строки.

                А если так, то что есть красота,
                И почему её обожествляют люди?
                Сосуд она, в котором пустота,
                Или огонь, мерцающий в сосуде?
               
     Заболоцкий дал замечательный, поэтически-двусмысленный ответ. Но этот ответ только еще больше напрягает ум. Вы помните, это поэтическая цитата из трогательного стихотворения « Некрасивая девочка», которое всегда волнует меня до слез. Но только эта поэтическая строка – вовсе даже и не ответ, а всё тот же  вопрос вечный. И неразрешимый. Прочтем  другую цитату из стихотворения поэта А. В. Кунцевича, которое мне тоже очень нравится

                Скажи мне: Что есть красота?
                Судьбы случайное дыханье,
                Иль вдохновенья мирозданья?
                Души прекрасной чистота?

                Иль красота – закон природы?
                Венец творения богов?
                А может быть, в конце концов,
                Последний писк вселенской моды?

     А дальше этот же поэт пишет еще и такое:

                Нам не дано узнать ответ;
                Истоки красоты незримы,
                Или они неисчислимы.
                А может, их и вовсе нет.

    И при этом другой классик утверждает, что именно «красота  спасет мир». И как же то, чему нет определения, с которым  все бы согласились, может спасти наш весь наполненный гибельными страстями мир. Все  только и повторяют это утверждение, уже превратившееся в затертое клише. Повторяют  не слишком хорошо понимая, о чем идет речь. И я тоже не понимаю. 

    А может быть это утверждение Достоевского только тем и привлекательно, что оно имеет непостижимую для смертного силу и магию библейской мудрости? Мудрость нам простым смертным непостижимую.

     Я стою  в одном из первых маленьких залов Третьяковки,  перед портретом Струйской.  Перед ним некогда стоял уже упомянутый поэт с очень непростой судьбой. Эта юная дама  воодушевила его на чудный стих. Вглядываюсь с волнением в душе в прелестные черты очаровательного создания и с радостью вижу, что это не  холодная безупречная салонная красота, на которую, несомненно, любой обратит внимание, но и приблизиться к которой отважится тоже не каждый. Мы помним, как Пушкин высказался поводу такой вот красоты:

                Я знал красавиц недоступных,
                Холодных, чистых, как зима,
                Неумолимых, неподкупных,
                Непостижимых для ума;
                Дивился я их спеси модной,
                Их добродетели природной
                И, признаюсь, от них бежал…
                Внушать любовь для них беда.
                Пугать людей для них отрада.
 
  Нет, во всем стеснительном выражении пленительных черт творения Рокотова  нет ничего, внушающего страх.  Мы видим  мягкий красивый овал лица. И глаза её!  Они уже более двух с половиной веков смотрят на нас.  А какие дивные поэтические строки, написаны по поводу именно этих глаз:

                Ее глаза – как два тумана,
                Полуулыбка, полуплач.
                Ее глаза – как два обмана,
                Покрытых мглою неудач».

 Туман, обман. Что хотел сказать этим человек, который тоже надолго остановился перед этим живописным изображением женской красоты в небольшом зале со стенами, сплошь увешенными другими портретами? То, что природой данные пленительные черты лица не обязательно предполагают и столь же пленительные черты души, да и всей природы человеческой, скрывающиеся за видимой внешностью? То,  что красота может быть лишь неким по форме великолепным сосудом, но пустым и звонким по своей сути? То, что воображение, попав в плен внешних, убийственно изящных, прекрасных форм, отвергнет все, что способно хоть в малейшей степени  исказить, замутить видимый пленительный образ?
    
    Графиня Струйская. А рядом в пандан висит и портрет её мужа. Изображение какое-то смазанное и на шедевр никак не тянет. У юной графини судьба сложится самым удивительным образом. Вся её жизнь будет наполнена и радостями и непомерным горем.  Муж её сразу после написания портретов его другом Рокотовым удалился в глушь российскую в свое родовое имение. Он писал стихи. Сам издавал их и печатал на дорогой бумаге. Обожал матушку-императрицу и посвящал ей весь дар своей поэтической души. И посылал их обожаемой государыне. Вот образец его стихотворчества. Эти стихи его тоже посвящены глазам любимой жены, и сравните с тем, что написал Заболоцкий

Когда б здесь кто очей твоих прелестных стоил,
Давно б внутрь сердца он тебе сей храм построил,
И в жертву б он себя к тебе и сердце б нес.
Достойна ты себя, Сапфира! и небес.
Почтить твои красы, как смертный, я немею,
Теряюсь я в тебе?.. тобой я пламенею.

   Насладились?! Вот в том же стиле и слоге посылал он целые оды императрице. И однажды достал матушку. Она послала ему в ответ дорогой подарок (перстень, кажется) с просьбой не писать более стихов.

     Графиня подарила своему супругу 18 детей. Четыре раза по двойне. То есть рожала в муках 14 раз. Нам сей материнский подвиг кажется запредельным. Меня поразило то, что  10 детей её умерло во младенчестве. Представьте себе горе матери, помноженное на 10 раз. Это какую же надо было иметь силу духа, чтобы пережить самую страшную потерю для матери столько раз. А еще удивительно и то, что она пережила своего пиита на 43 три года.   Но всё это будет потом. Ну а пока во всем облике графини светится ожидание радости и счастья.

     «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад». Воображение, целиком во власти притягательной красоты, непременно поведет чаще всего по ложному пути поиска только прекрасного и возвышенного. В таком случае самое разумное – это не приближаться и не прикасаться к этому видению, которое только на расстоянии и способно вызывать восторг и облагораживать душу.

     И потом, что это за волшебный, загадочный сосуд у Заболоцкого? Надо думать так, что это наша душа, из глубины которой и «мерцают ее прекрасные глаза». Но если мы и говорим «чужая душа - потемки», то из этого не следует, что в нашей собственной душе нам все понятно и ясно, как при свете дня.

   А души у нас все такие разные. И кто-то увидит загадочное мерцание одних глаз, а иной поместит в волшебный сосуд своей души свершено другие глаза. Но это частность. Важно, чтобы глаза мерцали. Без этого никак нельзя. Нет мерцания – нет и самой души. Да и любви тоже нет.

    А обмануть может разве только красота? А безобразное разве не столь же коварно и обманчиво. Уж куда как более чем убедительно доказал это на примерах Квазимодо и Феба великий Гюго. Ну, кто нас сможет убедить в том, что можно воспылать любовью к уроду-звонарю, имеющему до ужаса безобразную рожу, но при этом и редкую по благородству душу.

   А вот известная нам всем с детства волшебная сказка Аксакова «Аленький цветочек». Девушка полюбила безобразное чудище за его доброту, сердце золотое и благородную душу, разбив тем самым злодейские чары. Но ведь это только сказка, скажем мы, повзрослев. В жизни же такого не бывает. Но сказка красива. И Аксаков нам дал лишь еще одну интерпретацию вечного сюжета, придав ему русское звучание. А сам сюжет известен  детям многих народов. Вот по-французски она, к примеру, называется «Красавица и чудовище» «La Belle et la Bete” Всемирный сюжет нас всех старается убедить, что красота души несравненно значимее, чем наши телесные, радующие глаз красоты. Иными словами, что дух выше плоти.    

   Я  вглядываюсь в портрет графини и чувствую, как вот во мне ярко высветилась  простая до невозможности мысль. Бог, дав только мощный импульс к созданию жизни, дальнейшее поручил самой природе, которая затем, производя естественный отбор, все время совершенствуя многомиллионные формы выражения этой жизни, определяла уже сама то, насколько красивыми должны быть эти формы. В глазах создателя совершенство, здоровье и красота  есть синонимы. И поэтому сама природа заставляет тело первоначально тянутся ко всему тому, что способно воспроизводить жизнь только в здоровых и жизнеспособных формах. И поэтому, чем совершеннее и прекраснее наше тело, тем большей силой притяжения оно должно обладать.

    Природа душой не интересуется. Ее задача – продление жизни. Природа исключительно прагматична. Ее созидательная задача состоит в том, чтобы создать здоровый, сильный жизнестойкий организм. Кажется, об этом однажды говорил и Чернышевский. Но вот беда - человек в своем развившемся извращенном сознании уже давно отверг бездушные законы природы. Его душа все больше выходила из-под властной длани матушки природы, и все более возвращалась в лоно отца-создателя.

    Человек стал эстезировать и безобразное с точки зрения прагматичной природы. И виной тому стала именно душа, данная человеку то ли в радость, то ли в наказание от Бога. Она не приемлет естественного отбора. Ей нужны жалость, сострадания, благородство и многое еще чего в том же роде, то есть вещи бесполезные и даже вредные с точки зрения природы, с точки зрения тела.   Душа наша, спасая самою себя, а значит и все человеческое в нас, уводит нас в совершенно другую сторону. Может быть, именно в этом вопросе в сердце человека так не согласны друг с другом Бог и Дьявол, как говорил Митя Карамазов.

   И всё там же у портрета мне  пришла мысль о коварстве и обмане  красоты. Почему только за ней мы признаем абсолютное право, да даже и обязанность вести нас к добру, свету и счастью. Все сейчас только и вспоминают «Красота спасет мир». Не понимают, а все повторяют и повторяют, как завороженные, в полном убеждение, что найден, наконец, единственный жизненный ориентир к мировому спасению человечества. Не надо потрясений, войн и революций. Не нужны страдания и потоки крови во имя лучезарных идеалов. Нужно просто проникнуться всеми ощущениями прекрасного в своей собственной душе и во всем окружающем мире. Вот и все. И мир спасен, и получает он прекрасную перспективу развития.

    Красота, как бы сама предполагает за собой все самое здоровое, светлое, счастливое, противостоящее всему мировому злу. И при этом забываем, что тот же классик сказал и другую фразу: «Красота – это страшная сила», которая в равной степени может обладать и злой разрушительной мощью. Это известно с приснопамятных времен.

   Вот,  к примеру, уже долгие годы работая с французами, я заметил, что среди француженок вопреки известному мнению, так мало красавиц. Нет, конечно, со вкусом одеться и причипуриться каждая из них умеет. У них это в крови. Но вот природной красотой мало кто из них обладает. А почему? Вот мне однажды и поведал эту тайну один француз. Оказывается, в средние века женской красоте во всей Западной Европе приписывалась действительно страшная дьявольская сила, вся направленная на то, чтобы вводит в блуд и грех несчастных мужиков. Как от неё избавиться? Просто. В костер её. Вот таким образом и испортили национальный генетический код, который не могут поправить и по сей день. Да и вспомним, что нашего прародителя Адама ввела в грех зова плоти опять таки красавица Ева всеми своими женскими прелестями по наущению дьявола. Да, красота воистину – страшная сила.   

    И потом вот это вот самое природное тяготение к противоположному полу, без которого любви вроде и быть не может, обязательно должно появиться лишь тогда, когда предмет тяготения обладает непременно изящными, гармоническими чертами? И без этого никак? Красота – это некое волшебное огниво, которое только одно и способно высечь искры любви? И что же получается?
    
     А получается вот что. «Вьется алая лента игриво в волосах твоих черных как ночь» - ну и как следствие: «полюбить тебя всякий не прочь»? И вот уже страшная сила любви «старика разорит на подарки»? Тогда получается прав  старик купец, описанный Толстым в самом начале повести «Крейцерова соната». В споре на ту же тему  старовер объясняет  даме - эмансипе в  тесном купе поезда таким простым доходчивым аргументом,  в чем суть плотского влечения, да и самой так называемой любви тоже. Одна  деревенская баба объясняет своему мужу, почему она от него уходит: «На вот тебе твои рубахи и портки, а я пойду к Ваньке. Он кудрявей тебя». Вот только кудри Ванька всё и решили. Поди ж ты. И что на это ответить? И остался бывший благоверный со своими портками.

      Сам собой напрашивается простой и единственный вывод:  сначала, значит, вот такая самая любовь к кудрям и к алой ленте в волосах, черных как ночь. А потом? А потом все яснее начинает выявляться несовпадение высоких романтических чувств, порожденных чисто внешними обманчивыми видениями, с правдой настоящей материальной природой человека.

 Бедная мадам Бовари – не есть ли ярчайший пример тому. Начиталась всякой романтической сентиментальной чепухи в юные годы в монастыре и все ждала прекрасного принца. Такого рыцаря без страха и упрека, который всю жизнь свою готов отдать во имя служения ей. А по выходу из воспитательной среды монастыря, она стала во всем разочаровании постигать иную истину.  Всё в жизни оказалось по-другому. Раз обманулась, два - и все закончилось трагедией для несчастной. Так и просится на язык пошловатая фраза – жизнь диктует свои суровые законы. И нечего возразить против этой занудной истины.

     Да и у Позднышева известно, чем закончилось это трагическое осознание несовпадения правды жизни с романтикой. Убийством, которым он отомстил за этот самый обман. А ведь бедная супруга его тоже ждала счастья. Счастья, которое обретается в гармоническом слиянии двух душ. Ничто так магически и с такой необъяснимой властью не действует на душу человека как гармония звуков. И именно слияние в этой гармонии его жены и толстяка скрипача, замеченное Позднышевым, вызвало у него дикую ревность и жестоко показало ему, что у него с женой нет и не могло быть ничего общего. И что их соединение никакой не брак, освященный небесами, а случайное сближение двух особей противоположных полов.

     Одни загадки, одни вопросы и тайна, нераскрытая и поныне. И хорошо, что нераскрыта. Иначе красота сразу же потеряла все свое мистическое очарование. И у страсти сразу же отсохла ее мозолистая рука.