Новый год на колёсах

               
                «Ты мне долго, часто будешь сниться,
                Проводница, проводница…»
                ( песня 60-х годов)

                НОВЫЙ ГОД НА КОЛЕСАХ
 

Как замечательно, что на свете существуют поезда! По крайней мере, для тех, в ком не иссяк  еще дух предков- кочевников, кого паровозный гудок неизменно волнует и манит в дорогу.
    Если на вас когда- то накатится тоска, и некому излить душу- садитесь в плацкартный вагон дальнего следования, и вы обязательно найдете благодарного слушателя, сами узнаете много интересного от своих спутников и, засыпая под монотонный стук колес, поймете, что все ваши печали- ничто по сравнению с истинными людскими трагедиями Это непременно откроется вам в вашем путешествии! Конечно, годится и купе, но тогда ваш круг общения будет ограничен. Только не выбирайте общий вагон! В этом случае вас ждет борьба за свободное местечко, теснота, духота, а вместо душевной беседы в лучшем варианте - сетования дачников на засуху и зловредного колорадского жука, в худшем, не исключено,- непечатная лексика и злые окрики раздраженной проводницы, хотя, возможно, именно этого вам и недоставало, чтобы развеять депрессию. Тогда вперед, на приступ взятия общего вагона!
    Лично я предпочитаю плацкарту. Уж там без впечатлений не останешься. Поделюсь одним из них.
     Как-то ехала я в конце семидесятых годов с пятилетней дочкой из Восточной Сибири в Поволжье. Дело было в последних числах декабря, и мы надеялись сделать остановку у родственников в N-ске, встретить с ними новый год, а затем продолжить свой путь. Но вышло иначе. Это позже по БАМу стали ходить новенькие электропоезда, а тогда с западного участка БАМа, что в Прибайкалье, до железнодорожной станции Лена, отправного пункта Байкало- Амурской магистрали,где нам предстояла пересадка, нас вёз «бичевоз»- три полуразбитых вагончика, давно списанных за старостью лет. Напомню, по меткому народному определению, «бич» означает бывший интеллигентный человек, доведенный судьбой до проживания где попало. Наш состав и был некоей сибирской разновидностью диогеновой бочки. Это средство передвижения ползло до станции Лена несколько лишних часов. Я поняла, что просчиталась, и новый год нам предстоит встречать на колесах.
  К вечеру мы, наконец, прибыли на вокзал. Мороз крепчал, щипал за щеки и уши, обжигал дыхание, пробирал до костей, будто и не было на нас десятка меховых одёжек. Объявили посадку в более приличный поезд дальнего следования, со всех сторон обросший сосульками. Мы поспешили к вагону. Тут ко мне обратилась семейная пара: « Пожалуйста! Присмотрите в дороге за нашими детьми! Они едут одни на каникулы в N-ск, там их встретят .» Разве возможно отказать в подобной просьбе?
       Так я на время стала многодетной мамой.
Старший, мальчик лет десяти, держался степенно, ему уже приходилось путешествовать. Девочки в шапках- шубках- валенках, под оглушительный скрип снега, катились колобками  по перрону, я тащилась с чемоданами.
    Плацкартный вагон встретил нас пустотой. Чудаков, решившихся отметить новый год в поезде, набралось не более восьми душ. Раздеваться не пришлось, поскольку было, мягко говоря, не жарко. Стекла окон изнутри покрылись толстым слоем льда и дышали холодом. Все четверо, мы разместились в одном купе. Поезд тронулся.
Хотелось согреться горячим чаем и, как сибирским медведям , уйти в спячку. Впереди было еще более суток пути. Появилась проводница - боевая женщина лет сорока пяти.

- Сейчас дадут чай!- преждевременно обрадовалась я. Но она, встав в проходе, громко и весело объявила своим немногочисленным пассажирам: «Напарницы у меня нет, поэтому я буду отапливать вагон только в свою смену, а в другую - извините, сами справляйтесь!» Вот это да! Я подошла к ней и робко спросила, нельзя ли напоить детей чаем. Она быстро вошла в купе проводников, извлекла оттуда почерневший чайник и опять же весело прокомментировала: « Видите? Чайник сгорел, так что ничем не могу помочь!» Поужинали домашними припасами и улеглись, не раздеваясь.
          
 Настало утро 31 декабря. Новогоднее представление началось незамедлительно. Декорациями служили все те же обледеневшие и заснеженные окна, надежно скрывающие путь следования и названия станций.
  Напротив нас на боковом сиденье обосновался самый настоящий бич. Вел он себя скромно и тихо. Увидев, что мы собираемся завтракать, он любовно извлек из внутреннего кармана пиджака початую бутылку водки с газетной пробкой, открыл ее и отпил из горлышка ровно четверть, спрятав ее на прежнее место. Надобность в закуске у него давно отпала. Он мирно задремал, покачиваясь  в такт движению поезда. Вдруг перед ним возникла наша удалая проводница: «А ну, покажи деньги!» Мужчина послушно достал потрепанный бумажник. На моих изумленных глазах она пересчитала десятирублевые купюры и безапелляционно заявила: « Ясно, это ты украл у пассажира двести рублей и десятку уже пропил.» С этими словами она удалилась вместе с деньгами. Я поразилась: Фемида на колесах! В тот момент наш сосед был не в состоянии активно сопротивляться. По мере протрезвления к нему вернулось сознание, и он стал слезно умолять проводницу вернуть ему кровно заработанные рубли. На ее лице отразилось сомнение: « Эй, где там пассажир, у которого деньги украли?» Кто-то ответил: « Да он вышел уже».
   -Вот гад! Неужели он меня обманул?- с искренним негодованием воскликнула проводница.
   –Ну, если так -извини ,мужик!- и снова удалилась. Она сама уже была навеселе вместе с подругой, успешно разморозившей отопление соседнего купейного вагона и перебравшейся вместе с пассажирами в наш плацкартный  к своей боевой коллеге. Вместо той уже в обе смены вагон отапливали какие-то добровольцы - пассажиры, беспрекословно выполняя все её указания. Безусловно, в ней погиб талант большого руководителя. Верно говорится, спасение замерзающих - дело рук самих замерзающих!
   
Тем временем приближался новый год, внося в наш дом на колесах дух оживления и предвкушения праздника. В центре вагона, поодаль от нас, стихийно образовалась компания доселе не знакомых друг с другом людей, объединенных судьбой новогодним застольем в столь неподходящем месте. Народ уже принял по случаю уходящего года, стал словоохотлив, при этом каждый старался перекричать соседа. Где-то зазвучали песни, где-то спор грозил перейти в драку. Я в тревоге зорко следила за детьми и за проходящей время от времени  мимо нас проводницей. Вот вслед за ней, шествующей важно по вагону, семенит почему-то трезвый еще пассажир: « Скажите пожалуйста, а когда будет станция Тайшет?» Лучше бы он промолчал! Она обернулась к нему и, смерив презрительным взглядом, ответила: « Я такой мелкой станции не знаю и запоминать не собираюсь. Это ты здесь постоянно ездишь, сам должен сообразить, где выйти". Тут и я вступила в разговор: « А  N-ск вы знаете?»
  - Ну, еще бы! Областной центр!
  - Видите ли, я еду с детьми, прибытие в N-ск в четыре часа утра. Вы нас разбудите?-

Она оскорбилась: « Вы что, мне не доверяете? Конечно!» Это прозвучало в тоне: « Ты что, меня не уважаешь?» От дальнейших событий мой сон улетучился окончательно и бесповоротно. Спектакль продолжался. Теперь по вагону первым шел мужчина, за ним - подвыпившая проводница. Двигались в сторону шумной компании.
-Слушай, поезд остановился. А какая это станция?- спросила она у пассажира. Тот еще крепко стоял на ногах и уверенно ответил: « Тайга». Проводница остановилась, как вкопанная: « Ты что?! Я в Тайге еще час назад человека высадила!»
- Значит, ты его высадила раньше времени и не в Тайге, - спокойно отреагировал мужчина. В ней на минуту пробудилось чувство ответственности: « О-ой! Выходит я его не там высадила…Что же теперь делать?!» Но раскаяние исчезло, не успев толком зародиться: « А вообще- то, что теперь сделаешь? Доберется как–нибудь. Давай быстрее к столу, через полчаса Новый год!» И они удалились.
 
 В полночь вагонное веселье дошло до высшей точки, раздался нестройный звон подстаканников, хотя чокались отнюдь не чаем. Перебивая друг друга, выкрикивали поздравления и пожелания, и, казалось, совсем забыли, что они куда-то едут. Я вдруг представила, будто и в тепловозе происходит что-либо подобное, и ужаснулась: а если машинист перепутает рельсы? А ну, как и диспетчеры тоже празднуют?... К счастью, поезд шел верным путем, а цирк творился лишь в нашем вагоне.

 Оценив ситуацию, я стала заблаговременно будить детей и собирать вещи. Судя по времени, мы подъезжали к N-ску. Разумеется, проводница про нас и не вспомнила. Я одела сонных ребятишек. Мальчик минут двадцать дышал на стекло, чтобы оно оттаяло, и можно было увидеть приближение нашей станции через маленькое отверстие во льду. Вся моя надежда была сейчас на этого мальчишку: ведь только он знал, как выглядит вокзал N-ска. Наконец, мальчик уверенно заявил: « Подъезжаем».
   
  Я еще не подозревала, что в заключительном действии новогодней комедии нам предстоит принять самое непосредственное участие. Приготовившись к выходу, я подошла к расслабившимся за бутылочкой вина проводницам: « Пожалуйста, откройте нам дверь! Мы здесь выходим». Поезд тем временем уже остановился. Его стоянка по расписанию не превышала  пятнадцати минут.
- Да не волнуйтесь вы! Высадим вас в лучшем виде! – заверила наша проводница и пошла в тамбур.   Мы - цепочкой следом за ней с узлами и чемоданами. И вдруг выяснилось: входная дверь в вагон намертво примерзла, и открыть ее невозможно. То есть на перроне кто-то встречает детей, а дверь не открывается! Стекло покрыто толстым слоем льда и снега. Меня бросило в жар и дрожь: « Да сделайте же что-нибудь!» На подмогу  нетвердым шагом подошла хозяйка соседнего, размороженного купейного вагона. Желая помочь своей подруге, сочувственно предложила: « Давай попробуем высадить их через мой вагон!»
- Еще чего! Они ехали в моём  и выйти должны именно из моего вагона!- отрезала наша и взялась открывать другую дверь тамбура. Боюсь, мне не удастся стройно описать ту гамму чувств, которые вихрем пронеслись во мне в те минуты.
     Вторая дверь подалась достаточно быстро, но выходила она на сторону, противоположную перрону. Кроме того, ступеньки оказались на большой высоте. А внизу ходили рабочие, присоединяя к вагону какие- то шланги. Раздумывать было некогда, и я побросала на снег чемоданы, а потом, спрыгнув и утонув в сугробе, одного за другим приняла на руки детей.
- Ты куда людей высаживаешь?!- изумились путейцы. Но не на ту напали!
  -Ишь ты, умный какой! Учить меня вздумал! За своей работой лучше смотри! У меня дверь примерзла. – подбоченясь, ответствовала проводница. Я пыталась пробиться сквозь их диалог:
  -Ради Бога! Постучите, покричите встречающим, что дети приехали!
Тщетно! Проваливаясь по колено, мы побрели по пушистому снегу с вещами вдоль длинного состава. Мои приемные ребятишки обогнали меня, и, когда я выползла, наконец, на перрон, то увидела их уходящими к вокзалу в сопровождении бабушки и дедушки.  Те, к счастью, так и не узнали подробностей нашей поездки.
       В этой истории нет ни слова выдумки. И хотя произошла она лет тридцать назад, до сих пор колоритный образ той проводницы ясно стоит перед глазами, наводя на философские размышления о роли личности не только в истории, но и на любом рабочем месте.
   Кстати, после пересадки в N-ске, мы ехали в заполненном до отказа плацкартном вагоне. И проводница, строгая, темноволосая женщина средних лет, тоже работала без напарницы, но было тепло и уютно, чисто и спокойно. Всех поили горячим чаем. Ехать с такой проводницей одно удовольствие.
 Но мой вам совет: встречайте Новый год дома!   

          ноябрь 2007г.