Новый год

- Але.
     - Привет, Генка, ты?
     - Я, кто ж еще.
     - Ну мало ли…
     - Чего хотел-то?
     - Да спросить, может, передумаешь и придешь к нам?
     - Не, спасибо, конечно, только не хочу. Я буду Ленку ждать, она обещала.
     - Ну, смотри, если передумаешь, мы все будем рады.
     - Пока. В следующем году созвонимся.
     - Пока.
     В трубке раздались короткие гудки. Генка положил трубку и застыл. Чего делать, непонятно, еще только шесть вечера, до нового года еще куча времени, а во сколько приедет Лена вообще неизвестно. «Да и приедет ли? А, будь что будет!». Включив телевизор, и взяв в руки телепрограмму, он по-барски расположился в кресле. Если бы родители были дома, то это место было под папой, но они уехали в гости к родне, праздновать новогоднюю встречу. Показывали какой-то постоянный новогодний фильм, репертуар из года в год не менялся. Оказалось, что смотреть одному телевизор не так интересно, как в компании. Это касалось конкретно тридцать первого декабря, потому как например во время учебы в школе, когда он прогуливал уроки и нагло ошивался дома, ему нравилось смотреть телевизор, причем совершенно не важно было, что там показывают. А сейчас… Вообще было какое-то странное состояние. Странное оттого, что совсем не напоминало то, предвкушающее веселье, непременно какое-нибудь разудалье, приподнято-радостное, ну, настоящее предновогоднее. Даже никакого предвкушения наступления чего-то нового, как было во все предыдущие, да и последующие Новогодние праздники, он не испытывал. «Что со мной? Что не так-то? Я же сам выбрал это. Ну, не может она приехать прямо на встречу нового года! Она должна дома встретить с родителями, а потом обязательно приедет! Во всяком случае, она так обещала…Глупость какая все это! Конечно, приедет! Ну и что из того, что в двенадцать часов я посижу один! Сколько ночей напролет я сидел совершенно один! И мне это же нравилось! Все! Хватит смотреть всякую дребедень, лучше музыку послушаю. Когда, как не сейчас, ее можно включить на полную, и соседи не будут стучать по батарее». Он пошел в комнату, где стоял магнитофон, и, не сомневаясь ни секунды, перетащил его в большую комнату. «В конце концов, пусть у меня будет праздник настоящий, несмотря даже что я один!» Включив почти на полную громкость, Генка принялся танцевать. Минут через десять, запыхавшись, повалился на диван. «Ну, сколько там уже? Восемь… Блин, еще так долго. Чем же заняться? А! Придумал! Накрою-ка я на стол. Стоп! Стол, это сильно сказано, пожалуй, вполне мне одному хватит журнального столика. Правильно! Поставлю его прямо между телевизором и креслом, и буду чокаться шампанским с Горбачевым!» Сказано, сделано. Генка отправился на кухню и начал доставать и переносить все, что мама оставила ему. Маринованные огурчики и помидорчики, соленые и тоже маринованные грибочки, сервелат, какой-то сыр… «Красота! Стоп, сообразил, а картошку-то, дурень, не сварил!» Бегом на кухню, и достав из овощного ящика картофелин десять, кинул их в раковину. Почистив, закинул в кастрюльку и поставил на плиту, предварительно включив газ. «Надо же! Сидел бы, и трескал одни огурцы с грибами!». Подошел к холодильнику и, проверил, насколько остудилось шампанское и настойка «Рябина на коньяке».  Все было уже вполне готово к употреблению. Глянув на часы, он обнаружил, что за всеми этими занятиями убил добрых полтора часа. Так как потемнело рано, во времени уже было тяжело ориентироваться. «Ага! Полдесятого, а не пора ли проводить старый год и позвонить всем, кому надо, родственникам там, да и знакомым, потом, когда Лена приедет, если приедет, явно не до того будет». С этими благостными мыслями, он достал бутылку настойки и открыв, налил себе рюмку.
     - Я, конечно, не люблю говорить тосты, но кроме меня некому. И так, дорогой мой, Гена, я поздравляю тебя с прошедшим годом, и как говориться, пусть там все плохое останется, ну а хорошее – впереди!
Он залпом выпил рюмку. Закусывать не хотелось, а потому он налил еще одну, и решил, что, наверное, неплохо было бы включить звук у телевизора, и сделать потише музыку, а то, как пропустит Новый год! И что тогда! Проверив картошку, понял, что она уже готова, средняя картофелина ловко соскальзывала с ножика. «Так, слить, и перенести ее в комнату, и можно приборы перетаскивать, а то точно шампанское не успею налить». Он окончательно накрыл свой праздничный журнальный столик. Поставил фужер для шампанского и рюмку для настойки. Все было неплохо. Время стало идти быстрее, И Генка сообразил, что надо бы  устроить новогодний антураж. Достав с антресоли коробку с гирляндами и новогодними  украшениями, не особенно задумываясь, начал украшать стены и все, что попадалось на глаза, телевизор, магнитофон… Потом сбегал достал свечки, и расставив их на столике, поджег. Время совсем приблизилось к тому моменту, когда надо было ждать торжественного открытия  шампанского, и чокнувшись бокалами, закричать что есть силы. Вот уже и Горбачев. «Внимание, готовимся, вскрываем «золотинку» на бутылке, потихоньку откручиваем проволоку, так…держим пробку, чтоб не раньше только! Хм, а руки-то чего-то не такие послушные, а выпил-то казалось всего ничего, каких-то полбутылки! Точно! Я же не ел целый день! Так, надо закусывать! О! Началось!» Генка хлопнул пробкой и налил себе в фужер игристого. Куранты стали отсчитывать последние секунды жизни уходящего года, он нацелился в телевизор, приготовляясь чокнуться с ним. И вдруг… вдруг он понял, нет, не понял, а всем нутром почувствовал, да так, что захотелось горько завыть на радостно блескучую, такую новогоднюю, луну на чистейшем небе в окружении ее маленьких фрейлин, звездочек. Он один. Он один в этот самый лучший праздник на земле… Это даже не день рождения, это новый год… А он один… Комок накатил с такой силой в горло, что отставив фужер, Генка взял в руки открытую бутылку и приложив горлышко г губам стал пить так. Слезы, выступившие и, покатившееся по щекам, были списаны им на пузырьки, которые раздражают слизистую. Он сел в кресло. Встал, включил на полную громкость телевизор, потом на полную громкость музыку. Одним махом допив шампанское, он взялся за настойку. Слезы текли градом, он начал вздрагивать и кривить лицо. Генка был рад, что он один, и никто не видит его сейчас. Ему было плохо. Как он оказался на диване, он не знал. Генка заснул моментально.