Неизвестная

     Она сидела в ресторане. В том обычном ресторане, который обычно именуют «столовка», в отеле на море, по системе «все включено». Она выглядела несколько вызывающе. Причем чем именно, не сказал бы никто, не только мужчины, но и женщины, находящиеся за соседними столиками, и кидающие презрительные взгляды, спроси их, не смогли бы объяснить в чем именно она так вызывающа. Но то что взгляды всех присутствующих она неизменно притягивала, было неоспоримо. На первый взгляд ее никто бы не назвал красавицей, с правильными каноническим чертами. Нет, но она была столь мила, столь обворожительна, столь обаятельна, что всякий мужчина вольно, либо невольно, но останавливал свой взгляд на ней. Она сидела одна, но не одиноко. Было совершенно очевидно, что она не нуждается в спутнике. В ее взгляде читалась удовлетворенность жизнью, и ее содержанием. Ей было явно хорошо, не смотря на завистливые взгляды всяческих жен, любовниц, или просто женщин «в поиске».  К ней, практически сразу подошел официант, и услужливо посмотрев ей в глаза, спросил, что она желает из напитков. Она с обезоруживающей улыбкой, на чистом, без примесей, английском языке, попросила бокал белого вина. Произношение было настолько чистым, что становилось понятно, что она не носитель языка, но при этом очень хорошо его знает. Дорогие, но не кричащие, украшения подчеркивали ее изысканность, плавно свисая с мочек ушей, и обвивая красивые пальцы. Было очень странно видеть ее здесь, среди этой разношерстной толпы, совершенно разных людей, но ни одного даже близко не подходящего ни то что на роль ее спутника, но хотя бы спутницы. Надо добавить, когда она заказывала вино, в ресторане стало странно тихо, показалось, что все хотели услышать ее голос. Многие с нетерпением ожидали «пение павлина». Это когда вроде красивая девушка открывала рот, и, например, хрипловато-прокуренным голосом, попросила бы что-нибудь непременно пошлого и неприятного. И вот тогда бы зал выдохнул облегченно, типа, ну, конечно, а что еще можно было от такой ожидать. Но ее голос, совершенно непривычно, и потому вызывающе еще больше, соответствовал ее внешности. Он был также неожидаемо обворожителен. Она пригубила вина, и, доев то, что лежало у нее на блюде, сложив вилку с ножом, покинула заведение, как-то незаметно. Так, словно и не было ее до этого, а просто всем примерещилось.
     Позже, ее видели на пляже. Она по-прежнему отличалась от всех. Нет, не более вольно откровенными нарядами, а каким-то шиком. Кто-то из мужчин назвал ее «чертовски сексуальной». Она искупалась, обернулась полотенцем, и так, как маленький ребенок, уселась с ногами на шезлонг. Достала какую-то книжку или журнал, и все с той же необычной улыбкой, которая пленила, начала листать страницы. Весь ее вид показывал, что ей точно никто не нужен. Совершенно было ясно, что она не нуждается в подругах. И точно в мужчинах. И даже, местные «донжуаны» Влад с Эдом, не смогли подойти к ней и хотя бы познакомиться. Она не была высокомерна. Отнюдь! Да и где вы видели высокомерие с такой улыбкой! Просто всем было ясно, что этой девушке хорошо. Хорошо без всех.
     Ее ни разу не заметили ни на вечерних мероприятиях, ни на дискотеках. И как-то неожиданно она исчезла. Так же как и появилась.  Просто вдруг в очередное утро ее не заметили сначала в ресторане, а потом на пляже. Просто всем стало ясно, что ее больше нет.Женщины обратили внимание на ее отсутствие с видимым облегчением, с чувством, напоминающим победу над противником, который не сдался, но утром оказалось, что он покинул поле боя. Хотя еще вечером казалось, что бой будет проигран очень скоро. Мужчины, напротив, почувствовали необъяснимую грусть, досаду, что не смогли подойти к ней, и хотя бы поговорить, познакомится, или просто представиться. Она уехала. И только какое-то послевкусие, такое запоминающееся, такое насыщенное, неповторимое, которое невозможно спутать с другим, как от очень дорогого коньяка, осталось у всех на губах. Им повезло, они имели радость видеть ее.
     Еще больше повезло тому парню, который встречал ее в аэропорту. Это она, его любимая, и одновременно любящая его, махала ему рукой, стоя в очереди на таможенном досмотре. Большой, тяжелый букет роз, который он держал в руках, заставлял немного дрожать от напряжения. Она прилетела. Он любил ее.