Пятно

     Мишка бежал быстро. Так быстро, как только позволяли ему бежать ноги. Он не обращал внимания на ранец за спиной, который при каждом опускании на ногу нещадно трескал его, ни на лужи, которые он то перепрыгивал, то обегал. Ему казалось, что он даже непростительно мало касается земли. Порой ощущалось настоящее состояние полета. Надо было торопиться. Даже несмотря на то, что встретиться они договорились  только через два часа, ему все казалось, что время пройдет незаметно, и он сможет опоздать. Наконец его дом начал приближаться. Вот и двор, по которому он пробежал как по финишной прямой. Влетев в парадную, и нажав кнопку вызова лифта, он не мог просто стоять и ждать. Мишка начал припрыгивать, так будто ему ну очень захотелось в туалет. Приложив ухо к дверям лифта, стал внимательно слушать, едет ли он, может, сломался? Отчего так медленно-то? Наконец  двери распахнулись, и Мишка отправился на свой этаж. В пути он стянул с себя пальто, шапку, достал ключи из ранца и все поторапливал: «Ну, скорей же! Что же так сегодня медленно! Вот когда надо человеку торопиться, лифт обязательно будет ползти как черепаха!». Вот и его этаж, дверь квартиры, ключ в замочной скважине.
     Сегодня в школе произошло такое, что никак не укладывалось в его голове. Во время урока Мишка,  как обычно, переписывался со своим другом, и тот предложил пойти погулять с девчонками. Это, конечно, должно остаться тайной, не то их засмеют. Ну, какие девчонки могут быть, когда тебе двенадцать лет! А как хочется! Не передать. И вот после той записки, Мишка, конечно же, обрадовался и согласился, ведь он знал, что в той компании девчонок, с которыми они пойдут гулять, будет она. Она, та, в которую он был так влюблен. Никто из друзей не знал этого, он не рассказывал. Но она-то наверняка знала! Мишка это чувствовал. И теперь предстояло собраться на прогулку, но как-то особенно, так, чтобы ей понравится, чтоб она поняла, что он не просто так, а что он самый лучший. Задача была не из легких, одно дело, когда ты шел с мальчишками, тут ничего и делать не надо, натянул на себя первое попавшееся и вперед. А здесь… Он решил непременно пойти помыться и почистить зубы. Зачем он не знал, но видел, что когда родители собираются в  важные гости, непременно так поступают.  Дальше  стал размышлять, во что одеться. И если с верхом было все понятно, ну натянул свитер и все, под курткой все равно не видно, то вот со штанами получался конфуз. Не годились ни одни. Он сел в трусах на кровать и стал еще раз перебирать в голове все, что у него было. И вдруг шальная мысль впрыгнула ему в голову, да так неожиданно, как будто из-за угла. «Джинсы. Те, что подарил дядя Витя, которые он привез из «загранки»!»,- проблема была в том, что мама разрешала их одевать только в чрезвычайных ситуациях. Ну, там, в театр, в гости, когда они ехали всей семьей, но на прогулку, да еще и без спроса! «Влетит, точно влетит! Мать убьет ведь! Ну, с другой стороны, а что делать-то? Только они, джинсы, подходят, только в них я буду тем, который ей точно понравится! А будь что будет!», - и Мишка, побежал к шкафу родителей. Он знал то место, куда мама прятала заветные джинсы. Уверенно откинув в сторону стопку постельного белья, он увидел полиэтиленовый пакет, а в нем они.  Аккуратно достав пакет, развернув его, он достал драгоценные заграничные штаны. С каким удовольствием Мишка влезал в них, а после любовался собой, стоя перед зеркалом. Правильнее будет сказать, он любовался джинсами, сам он был далеко не самым удачным приложением к ним, а вот они…
Она теперь точно поймет, что он достоин ее. Быстро накинув куртку, хотя еще было прохладно, и явно мама бы его заставила одеть пальто, он, схватив шапку, еще раз вернулся к зеркалу. Вроде все хорошо. В путь! Время пронеслось незаметно, до встречи оставалось каких-то полчаса.
     Мишка торжественно вышел на улицу. Солнце, казалось, светило только ему. Все прохожие также смотрели только на него. Весь день сегодня начался и продолжается только для него одного. Он не шел в джинсах, он их торжественно нес, предъявляя всему миру. Ну и за одно, себя в них.
     Прогулка прошла так стремительно, что он даже не заметил, как настал момент расставания. Состояние, которое взрослые называют «легкой эйфорией», для Мишки была «тяжелой эйфорией». Они были вместе, болтали обо всем, во что-то играли, а в завершении всего, он пошел провожать ее. Нет, конечно, не специально…  Он-то мечтал об этом, но вот предложить казалось невозможным. Просто они жили в соседних домах, и потому, так получилось само собой, что он пошел с ней. Мишке хотелось взять ее за руку, но это желание было из несбыточных мечтаний, или даже фантастики. И от этих мыслей о ее ладошке, его кисти стали сильно влажными. Ему казалось, что по ним скоро потечет струйками. Он пытался непринужденно болтать, шутить. Только вот шутки получались какими-то корявыми и несмешными, хотя она и улыбалась. Около ее дома, немного постояв рядом, они расстались. Он дождался, когда она зайдет в парадную, и после этого пустился наутек. Время прихода мамы с работы стремительно приближалось, а джинсы все еще нагло празднично сидели на нем. Теперь ему казалось, что все проходившие мимо, знают его и маму, и то, что он в джинсах, которые нельзя одевать, и, конечно же, они непременно доложат маме. И тогда… Что будет тогда, даже страшно было представить, да и не хотелось. Сердце по-прежнему колотилось, в голове прокручивалась встреча, а главное, как они шли вместе рядом, когда он ее провожал.
      В таком возбужденном состоянии он оказался дома. Первым делом, скинув обувь и куртку, он стал снимать джинсы. Предстояло их погладить, чтобы не осталось следов носки. Взяв их в руки, у Мишки вдруг потемнело в глазах, там, где красовались красивые карманы с прострочкой сзади , прямо под правым, на котором сияла фирменная этикетка, нарисовалось пятно грязи. «Наверное скамейка грязная была…»,-все что подумал он. Стремглав в ванную, в раковине застирав пятно, отжал что было сил. После Мишка достал утюг, и стал ждать, когда нагреется. «Как же это? Ведь я смотрел, там вроде все было чисто! А время-то уже! Через десять минут мама точно придет!», - на этих мыслях Мишка начал прикладывать утюг к джинсам. Но утюг оставался холодным, и мокрое пятно оставалось мокрым. И вдруг страшным грохотом раздался звук открывающегося замка. Так быстро он никогда в жизни ни до этого, ни после, ничего не делал. Схватив мокрые еще штаны, запихнул в пакет, при этом оставил отверстие для того, чтобы они могли сохнуть, он раскрыл шкаф и положил все так, как и было до этого.
      Его не поймали. Только на следующий день, он смог добраться до пакета с джинсами. Они высохли, и только маленькое пятнышко проглядывало на застиранном месте. Хотя если не знать и не приглядываться, то было вовсе не заметно. Мишка с благодарностью погладил сложенные джинсы, и пятнышко, которое напоминало происшествия  вчерашнего дня, положил их на место. Ему было как-то волнительно и приятно от этих мыслей.