Осень, небо, революция

В каждом старом городе нашем есть что-нибудь напоминающее о Великой и Октябрьской революции, обязательно есть. Это или названия соответствующие улиц, с именами, датами и лозунгами, или просто памятные доски о тех или других событиях далёкого времени. Есть и памятники вождю всех времён и народов, есть и другое.
Я про другое. Я про ощущение, про состояние, которое во мне и наверное во многих людях моего поколения вызывает слово это - революция. Странно - мы выросли на революционной идее, идее-песне, песне свободы, алой крови борцов и радости новой жизни, и мы же видели результаты, все результаты и добрые и не очень 70 лет революции. И мы же видели и другую правду, правду открытую нам же, правду отнюдь не романтики а крови, террора, уничтожения лучшего, лучшего что было - до, до октября 1917 года. И мы же кричали Ура новым событиям и мы негодовали на многолетний обман и помогали ломать лучшее, лучшее что появилось вопреки революции, выросло само, из глубины народа победителя всех войн и страхов, сломали..
Теперь вот снова осень и я вспоминаю осень 1992 года, моё первое боевое дежурство в группе задержания ночной милиции, так мы тогда назывались. Небольшой город, промышленный, старинный в одной части и современный в другой. Мы  - экипаж, два офицера , и два сержанта - водитель и милиционер г.з. - группы задержания. Мы в новой части города, девятиэтажки, серое небо, мелкий дождик, всё засыпано жёлтыми листьями, довольно уныло. Мы пьём чай в опорном пункте, хрипит на подоконнике рация, аккуратно добавляем водку в стаканы с чаем, днём можно, днём выездов мало, наше время - ночь. На столе арбуз, его никто не хочет, курим, и тут просыпается приёмник на подоконнике и начинает довольно громко вытягивать -"Что такое осень..это небо..мокнущее небо под ногами" это ДДТ, премьера песни.
Старший, капитан, ежится -  в опорном пункте не включено отопление, это просто подсобка дворников, да дворников в 92м почти нет, безработица.
Вяло течёт разговор, о том и сём,  и о революции этой, о том, что нам, по старому - жандармам , в принципе, всё равно работать на какую власть. Но опять же, а если прикажут завтра митинг коммунистов - пенсионеров разгонять дубинками, что делать ? Решаем - не будем. А если уволят, а зарплата, пусть небольшая но постоянная, а всё стоит, заводские получают продукцией, фабричные - полотенца и простыни продают на рынках, а у нас кроме бланков нету ничего, захочешь - ничего домой кроме перегара и усталости не принесёшь, ещё - злость.
Народ злой, пьяный и злой, каждый день кровь, смерть, идёт непонятная маленькая война всех против всех, против судьбы, что ли.. Кто то из сержантов шутит, подпевая Шевчуку -"Что такое осень без бушлата.." Бушлатов ещё не ввели, у нас - шинели. Шинель штука такая - рукава узкие и приталена, на параде хороша но вот руки не поднимешь, видимо чтоб в плен не сдались. Укрываться хорошо ещё шинелью, только не преступников ловить, бегая и прыгая по лужам и сырым загаженным подъездам и гаражным кооперативам.
Суббота, дождь не прекращается, к окошку прилипло несколько листочков, молчим, есть два предложения - карты, в которые я не играю и ещё водки - против старший, всё таки мы - на посту. Не удивляйтесь, тогда это не считалось страшным нарушением, милицию почти не боялись, законы прыгали как хотели и пойманные преступники завтра уже у тебя прикурить просили на улице.. мутные времена.. бригады, понятия.. связи. Каждый за себя, но работу делать нужно, хоть как но нужно, по этому противострессовое допускалось до определённых степеней.
Начинало темнеть, проехали пару кругов, написали положенный десяток протоколов за появление в нетрезвом, прокатили домашнего хулигана к участковым, съездили на ложное срабатывание сигнализации в сберкассе.
Заверещала рация бодрым голосом дежурного, сразу видно - бодрый, кофе попил видать.
Называет наш позывной и передаёт - задержать такую-то машину, разбой с применением оружия, преступников двое, движутся в вашем направлении.
Бежим, прыгаем в свой зелёный кузнечик - москвич, хмель как рукой сняло, напряжены, летим к повороту в лес, перекрывать. Вылетает Волга, грязно-белая, разворот на месте и раскидывая шинами осеннюю грязь рвётся к гаражному кооперативу и лесополосе. Доедут - выскочат - уйдут. Без собаки не найдём, собака на другом маршруте, долго и далеко - проносится в голове, передёргиваем затворы, особенно весело звякает затвор укороченного "Калашникова" у старшего.
Вылетаем наперерез машине, Волга мягко заваливается в кювет, короткая очередь вверх.
Вытаскиваем из машины матерящихся, пьяных молодцов, у одного нож, режет шинель сержанта, бьём зло и долго.  Всё - сдали в отдел, написали рапорта, снова на маршрут, пьём, пьём и не пьянеем, проходит озноб, слава Богу - мы и они живы, нас минует прокуратура, их - максимально возможное...хорошо.
Опять, уже утром, когда дождь усилился так, что почти не видно дороги и домов, опять забулькала сонным голосом рация. -"Задержите пьяного водителя, не остановился сотрудникам ГАИ" Задерживаем, час до конца смены, слегка под алкоголем, сонные, а он, водитель, вдруг сбивает старшего с ног, бьёт сержанта в лицо и бежит в сторону девятиэтажки, к подъезду. Свидетелей нет, забежит домой - скажет -" меня не было в машине, ничего не знаю..." Так случалось. Догоняю, сбиваю с ног, заворачиваю руку и вдруг в моей руке стреляет пистолет, забыл поставить ночью на предохранитель, первое боевое дежурство.
Человек трезвеет, пуля прошла рядом с ухом, он трясёт головой и матерится, я дрожу, мне очень страшно. Идёт дождь и всё серо, в машине опять поёт Шевчук, что осень она играет рваными цепями и нужно дожить до рассвета, дотянуть.. Мне страшно, мне 25 лет, я лейтенант, я хочу жить, жить не в тюрьме, мне стыдно - водитель неплохой мужик, инженер, с дня рождения ехал. Я пытаюсь унять дрожь, мне наливают ещё, ободряют - всё мол правильно, а если б он тебя отвёрткой, он же вон - в лицо бил мента, не боялся..
А мне горько, светает всё больше, но не рассветает, просто серый цвет становится светлее и видно окна домов, блестящие и мокрые, в налипших золотых листьях. Как и тогда, в 1917, осень, осень играет или мы играем в какую-то непрерывную игру злобы, злобы обыденной, проходной, такой же серой как это небо. И ведь завтра я буду на выходном гулять по городу, улыбаться и встречу мужика этого и он, возможно будет суетиться и просить прощения и вместе зайдём в кафе и выпьем и будем плакаться друг дружке на всю эту жизнь. А где то снова кого-то убьют и забудут через неделю и опять будут разливать водку по стаканам любители группы ДДТ.  Вот она - Великая, Октябрьская, социалистическая революция, вот она эта непрерывная осень , осень серого с золотом, серых узких шинелей, мокрых листьев и непроглядного неба, неба без звёзд и солнца, только вспышки  - просветы.
Как же всё таки хорошо, что я его не убил.