Хрустальное счастье. Часть 45

Экипаж, везший Адель, добрался до восточной части города и, въехав в квартал Марэ, остановился перед зданием тюрьмы Ла Форс. Даже не верилось, что раньше это, ныне зловещее здание из темно-серого камня, было красивым старинным дворцом и принадлежало брату короля Людовика IX Святого - графу Шарлю Анжуйскому.
За последние десятилетия здание Ла Форс значительно перестроили. А революционное время внесло еще большие коррективы. Помещения бывшего дворца, не приспособленные ранее под тюремные камеры, теперь успешно выполняли эту роль. Ведь количество заключенных росло с каждым днем и их надо было где-то размещать.
Невольно содрогнувшись, Адель де Бельгард прошла широкие тюремные ворота, над которыми красовалась неизменная республиканская надпись: "Свобода, равенство, братство". Расположенная чуть ниже и сделанная более мелким шрифтом, вторая надпись гласила: "Смерть врагам республики!".
Прочитав ее, молодая графиня на мгновение остановилась. Гвардеец с острыми скулами перехватил взгляд темных глаз Адель и, больно сжав ее за локоть, толкнул вперед со словами:
- Иди, иди, гражданка, не задерживайся!

В обращении к ней он уже давно перешел "на ты".

Адель ступила на тюремный двор, и ворота за ней сразу же захлопнулись.

В небольшом помещении кордегардии удостоверили личность Адель. Затем она прошла довольно унизительную процедуру обыска, во время которой молодой графине пришлось расстаться с деньгами и драгоценностями, которые были спрятаны в корсете.

- Теперь тебе это, гражданка, ни к чему, - ухмыльнувшись произнес заместитель начальника тюрьмы, кладя на стол бархатный мешочек с драгоценностями Адель. - Да и деньги здесь не пригодятся. У всех заключенных мы их забираем, чтобы не было искушения подкупа охраны.
Он широко улыбнулся Адель, после чего денежные купюры перекочевали в ящик стола и были закрыты на ключик.

- Ну вот, - заместитель начальника Ла Форс довольно потер ладони. - А теперь, гражданка Бельгард, тебя проводят в камеру.

***

Внутри было мрачно, а от каменных стен тянуло сыростью. Окна Ла Форс сохраняли еще былое изящество прежнего старинного дворца, но резные завитушки и лепнина были грубо перекрыты металлическими решетками. Все окна, даже самые маленькие, здесь были зарешечены.
Адель шла по длинному узкому коридору под конвоем трех, уже других человек. Гвардейцы, доставившие ее в тюрьму, еще в кордегардии передали ее в руки местной охраны. Это были три человека, все в красных патриотических колпаках и перепоясанные трехцветными республиканскими лентами. Один из них, шедший справа от Адель, темноволосый и небритый, поначалу довольно фамильярно взял молодую женщину под локоть.
- Благодарю вас, - с легким возмущением в голосе сказала Адель. - Я не нуждаюсь в поддержке и могу дойти до камеры самостоятельно.
- Сможешь? - ухмыльнувшись переспросил охранник, пройдясь по новой заключенной оценивающим взглядом. - Ну что ж, хорошо...
Руку он все-таки убрал, но сейчас, идя рядом с ним по полутемному коридору, Адель чувствовала на себе его наглый взгляд.
Она опустила глаза и шла вперед, глядя на грязные серые плиты пола.

Коридор все не кончался. Вот, они свернули налево. Там начинался еще один коридорчик, который был еще уже. С правой стороны находились двери.

- Ну вот, почти пришли! - бодро сказал Адель небритый тип. Она уже узнала, что его звали Марсель. - Конечно, не роскошный особняк, где обычно живут аристо, а камера. Но жить тоже можно... какое-то время, - он засмеялся, нагнувшись к лицу молодой женщины, и от него пахнуло перегаром.
Сморщив носик, Адель отвернулась в сторону. Охраннику не понравился этот жест и, грубо взяв молодую женщину за руку, он повернул ее к себе.

- Что вы себе позволяете! - возмутилась Адель.
- Что? - ухмыльнулся Марсель. - Да ничего особенного, красавица.
И, нагнувшись к самому уху Адель, прошептал:
- А в камере этой сидела сама принцесса Ламбаль. Та, которой в сентябре башку снесли, а потом на пике по всему Парижу носили. Так что, считай, тебе повезло.

Он засмеялся. И два других охранника, услышав его громкий шепот, тоже ухмыльнулись.

Адель посмотрела в небритое лицо этого типа расширенными потемневшими глазами.

- Зачем вы говорите мне все это? - дрогнувшим голосом спросила она.
- Зачем? - переспросил Марсель. - Да затем, что со всеми вами, аристократами чертовыми, так будет.

И, поднеся руку к горлу, он с каким-то особым удовольствием, резко провел по нему ребром ладони.

Адель вздрогнула и сделала шаг назад. Ее испуг, казалось, удовлетворил охранника. Он снова взял ее за руку, и молодая женщина уже не стала ее вырывать. Перед ее глазами все стоял этот мерзкий жест.

- Впрочем, - тише заметил Марсель, - мне вот будет жаль, если такую красотку, как ты, отправят на тот свет. И дотронувшись до плеча Адель, он сжал его.

Молодая женщина вырвалась, ее черные глаза сверкнули.

- Мы уже на месте? - возмущенно спросила она. - Так проведите меня в камеру. Что мы здесь стоим?
- Не терпится ей, - заметил другой охранник.
И все трое рассмеялись. Затем, достав огромную связку ключей, Марсель открыл одну из массивных металлических дверей, и Адель де Бельгард без излишних церемоний впихнули в нее. И дверь с грохотом захлопнулась.

***

Кроме нее в камере было еще десять человек, все женщины. Адель стала одиннадцатой заключенной. По внешнему виду в основном были аристократки, но Адель заметила в камере и одну монашку. Та неподвижно сидела в углу на грубом деревянном настиле, служившем здесь постелью, и тихо что-то шептала, очевидно молитву.
Одна девушка, белокурая и совсем молодая, была и вовсе не дворянского вида. И догадки Адель подтвердились. Молодая графиня немного поговорила с ней.
Девушка оказалась на редкость общительной. Адель узнала, что находится она в Ла Форс уже три дня. А арестована лишь по тому, что забыла надеть трехцветную кокарду. Ее забрали прямо на улице, когда она стояла в очереди за хлебом.

"Да...  - с горечью подумала Адель, выслушав простодушный рассказ белокурой Лизетты. - По сравнению с этим, моя причина для ареста очень весомая.
Если бы я уехала из города раньше, еще до ареста Эро, возможно и спаслась бы. Но нет, я никогда бы этого не сделала. А, значит, все правильно."

При мысли об Эро ее темные глаза наполнились слезами и, сидя на грубо сколоченных деревянных досках, Адель невольно провела ладонью по животу.
Лизетта, севшая с ней рядом, заметила этот жест.

- А ты почему здесь? - тихо спросила она, дотронувшись до ладони Адель. И этот жест сочувствия, опять вызвал у молодой графини слезы.
- Я... я здесь из-за любимого, - ответила Адель. - Сначала арестовали его. А на следующий день пришли за мной.
- А... - Лизетта кивнула белокурой головкой, сцепив на коленях руки. - Понятно. Так оно обычно и бывает.

Вечером принесли ужин - пустую луковую похлебку и стакан воды. Но Адель лишь попила, не в силах заставить себя что-то съесть. Ночь прошла почти без сна и, лежа на жестких досках, молодая женщина заснула лишь под утро.

Утром аппетит у Адель так и не появился. Ее завтрак - кусок хлеба с полупрозрачным кусочком сыра с разрешения молодой графини съела благодарная Лизетта.
В три часа дня принесли обед.

- Неужели тебе вообще не хочется есть? - изумленно спросила Лизетта, сморщив носик, украшенный веснушками. - А у меня даже в тюрьме аппетит не пропал. Съела бы слона.
И она с воодушевлением принялась поглощать теплую фасолевую похлебку, орудуя в миске деревянной ложкой.

"Надо что-то съесть, - безучастно подумала Адель. - Иначе совсем не будет сил. А они мне еще пригодятся"

Она сделала пару глотков красноватой жидкости и стала жевать фасолины. Твердые и склизкие, они вызывали чувство тошноты. Почувствовав спазм в горле, Адель поставила на скамью почти полную миску с похлебкой и отвернулась от Лизетты, которая уже закончила доедать свою порцию. Лизетта облизала ложку, и ее взгляд упал на миску Адель.

- Эй! - она дотронулась до руки молодой графини. - Адель, ты не будешь есть?
- Нет, - Адель нахмурила брови. - Не могу... сразу начинает тошнить.
Лизетта вздохнула и снова с вожделением посмотрела на фасолевую похлебку.
- А тогда... можно мне? - робко спросила она.
- Конечно, - Адель слегка улыбнулась. - Я это все равно есть не смогу.
- Вот спасибо! - белокурая девушка радостно схватила миску Адель и бойко зашуровала в ней ложкой.

Молодая графиня встала и сделала несколько шагов по камере. Женщины, сидя на деревянных досках, были поглощены едой. Только одна монашка, похоже, тоже не обедала, также, как и Адель. Сидя в углу, она перебирала бледной ладонью четки, а ее губы шептали слова молитвы. До Адель, подошедшей к ней поближе, долетели отдельные слова... имя Иисуса.
"Великий и милосердный..." - шептали губы молодой монашки. Приглядевшись к ней, Адель заметила, что та была совсем юной, не старше двадцати с небольшим.
Она была так поглощена молитвой, что не обращала ни на кого внимание, находясь, словно в своем мире.

"У нее есть вера, - неожиданно подумала Адель. -  И это ее спасает. А что у меня? Была любовь... ее отняли. Эро, любимый... бедный мой Эро... Как ты сейчас?"

Сжав виски ладонями, Адель отошла от монашки. Внезапно, стало как будто не хватать воздуха... она сделала глубокий вздох. В глазах потемнело.

"Надо успеть дойти до скамьи", - это была последняя мысль. Затем Адель де Бельгард потеряла сознание.

***

- Эй, гражданка! - мужской голос был наглым.
Затем Адель почувствовала, как ее довольно бесцеремонно тряхнули за плечи.
Но глаза было почему-то никак не открыть.

- И давно это с ней? - сейчас мужской голос обращался к кому-то. Как оказалось, к Лизетте.
- Нет, - испуганно пискнула белокурая девушка. - Первый раз. Правда, гражданка не ела ничего последние два дня. Наверное, обессилела совсем, вот и...

Адель почувствовала, как ее опять грубо тряхнули. На этот раз веки удалось поднять. Прямо на нее смотрел Марсель, державший ее за плечи. Сейчас он был без красного колпака на голове и даже выбрит, отчего молодая графиня не сразу его узнала.
- Голодовку объявила, значит? -  прошипел он. - Здесь эти номера не проходят, учти, красотка.
- Нет, - она слабо тряхнула головой.
- Тогда почему не ешь ничего, а?
- Не могу... сразу тошнота начинается, - чистосердечно призналась Адель.
- С чего это, а? - Марсель нагнулся к ней, и Адель, не без отвращения, почувствовала его руку у себя на талии.
Но к ее облегчению, через пару мгновений, Марсель ее все же убрал.

- Мне... мне уже лучше, - выдохнула Адель и, сев на скамью, где до этого лежала, отодвинулась от нахального охранника как можно дальше.
- Почему не ешь-то? - переспросил он. - Или что, едой тюремной брезгуешь? Ну, мы особо брезгливых в первую очередь в трибунал отправляем, а оттуда к Луизон. Никто с тобой, красотка, здесь церемониться не будет.

Услышав слова про гильотину, Лизетта всхлипнула. Адель провела рукой по груди. Тошнота уже почти прошла, и сознание стало совсем ясным.
- Ну, чего молчишь? - спросил Марсель, нагло уставившись на молодую женщину.

- Просто я... я жду ребенка, - призналась Адель.

Повисла короткая пауза. Охранник провел ладонью по шершавой доске, и поднял взгляд на Адель.
- Ну, если врешь, в первую очередь отправишься в трибунал, - раздраженно произнес он. - Были тут до тебя такие "беременные". Ты не первая.
- Я не вру, - тихо ответила молодая женщина, выдержав его взгляд.
- Тогда пойдем, - он больно взял ее за руку и потянул к себе.
- Куда? - темные глаза Адель расширились.
Куда-то идти в сопровождении этого типа, бросающего на нее сальные взгляды, ей совсем не хотелось.

- Куда-куда, - буркнул Марсель. - К врачу. Он осмотрит тебя и проверит, врешь ты или нет.

***

Осмотр тюремного врача был еще одной унизительной процедурой, которую пришлось пережить Адель де Бельгард. Он сухо подтвердил правоту ее слов и сделал запись в каком-то своем журнале. Затем объявил Адель, что беременность временно избавляет ее от вызова в революционный трибунал а, следовательно и от последующей за этим смертной казни.
- Республика гуманна и не казнит женщин, ожидающих ребенка, - произнес врач, закрывая свой журнал. - Но после родов, гражданка, ты со всей строгостью будешь допрошена и наказана в соответствии со своей виной перед республикой. Ты все поняла?

Врач посмотрел на молодую женщину, и та кивнула головой.
Через пару мгновений она вышла из кабинета, за дверью которого ее ждал Марсель, уже осведомленный врачом о состоянии заключенной.

- Да, ты не врала... - с каким-то удовлетворением произнес он, взяв Адель за руку чуть выше локтя. - Пойдем-ка, красотка.

Он сильно потянул ее за собой. Адель слегка вскрикнула, но ей пришлось повиноваться и следовать за  охранником. Ее тревога усилилась, когда она заметила, что Марсель ведет ее в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Вместо того, чтобы свернуть налево в коридор, ведущий к ее камере, они свернули направо и пошли по другому коридору.

- Куда мы идем? - всхлипнула Адель, в голову которой закралось отвратительное предчувствие. Она попробовала вырвать ладонь из цепкой лапы охранника. Но это оказалось не так-то просто, он держал ее мертвой хваткой и шел вперед быстрыми шагами, куда-то таща за собой.

- Отпусти меня! - вскрикнула молодая женщина.
И обернувшийся к ней Марсель, подтвердил ее страшную догадку. Они оказались у небольшой двери. Это была не камера, а скорее всего, какое-то подсобное помещение. Адель снова попыталась выдернуть руку и закричать, но Марсель, сжав ее в объятиях так, что у молодой женщины чуть не затрещали кости, закрыл ее рот поцелуем. От него опять пахло перегаром, Адель почувствовала поднимающуюся изнутри тошноту.

- Если будешь покорной и ласковой, красотка...- как приговор, услышала она в ухо  шепот, - тогда и бед здесь знать не будешь до рождения ребенка. Я о тебе позабочусь.

Его руки уже расстегивали ее платье.
Адель попыталась вырваться, но грубая лапа сдавила ей горло.
- У тебя нет выбора, - услышала она безжалостные слова. - Понравилась ты мне... и будет по-моему.

Он грубо прижал ее к стене одной рукой, а второй уже ловко открывал дверь подсобного помещения, намереваясь, видимо, затащить туда Адель.
- Отпусти меня! - крикнула она. - Ты... ты не имеешь права!

В ответ Марсель лишь усмехнулся и, заломив молодой женщине руки за спину, уже почти втолкнул ее в открытую дверь. По лицу Адель текли слезы...
Марсель уже торжествующе взялся за дверную ручку, намереваясь захлопнуть дверь изнутри, как вдруг...

- Что здесь происходит? - услышала она за спиной громкий мужской голос и обернула на него бледное заплаканное лицо.

Марсель, не ожидавший, что в этом отдаленном закутке кто-то появится, от неожиданности выпустил руку Адель и она, проскользнув вперед, подбежала к своему неожиданному спасителю.

- Так, злоупотребление служебным положением, - с ноткой раздражения в голосе произнес он, переводя взгляд на Адель.
- Адель де Бельгард? -   в голосе его почувствовалось волнение и радость.

Адель перевела дыхание, все еще успокаиваясь от пережитого.
- Да, это я... - она кивнула головой и посмотрела на мужчину. Он был высоким и темноволосым. А его длинные волосы были собраны сзади в хвост. Одет он был не как охранник, а как представитель Национального собрания, Конвента. На его левой руке была трехцветная повязка. Такую же когда-то носил и Эро.

- Адель, наконец-то я вас нашел, - проговорил мужчина.
- А ты, негодяй, - он резко обернулся к съежившемуся Марселю, - ты будешь отвечать за свое самоуправство.

И голос его тоже показался Адель странно знакомым. Она напрягла память... и вдруг, неожиданно яркой вспышкой пришел ответ. Дождливый вечер в Эльзасе, горящий камин... и этот человек, стоявший около него и греющийся, потому что перед этим он насквозь промок под проливным дождем.
И словно в подтверждение воспоминаний Адель, ее неожиданный спаситель, улыбнулся:

- Совсем меня не помните? Я приезжал в Бельфор, когда вы были там с гражданином де Сешелем. Я Антуан Рекамье.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/09/19/254