Великосветский приём

 - Паш, ты что так смеёшься? - спросила я.
 Пашка сидел за компьютером и смеялся, хотя ничего смешного он в данный момент не смотрел.
- Я вспомнил, как Гадюкина выбегала из танцевального зала, но стало уже всем ясно, что до туалета она добежать не успеет. Конечно грех над этим смеяться, с каждым может случиться, но удержаться не могу, на ней лица не было...
 - А я в это время как раз шла по коридору ей навстречу и сразу догадалась в чём дело и поняла, что мне стыдно будет, если я вдруг заулыбаюсь и она это увидит. Поэтому для маскировки я сделала вид, что закашлялась, прикрывая рот рукой, но ей тогда было точно не до меня.
- Но теперь после такого случая нас точно больше не пустят в этот особняк, всё-таки исторический памятник начала 19 века да ещё только что после реставрации. Администрация опасалась, что могут быть какие-то пьяные разборки, после фуршета, как было в одной коммерческой фирме, которая у них арендовала зал для банкета недели три тому назад, - сказал Пашка. Ведь мне пришлось вести переговоры с директором и уверять его, что у нас люди культурные из разных танцевальных обществ, много не пьют, чисто символически - по бокалу шампанского и никаких пьяных дебошей не будет. А тут, не одно, так другое...- продолжал Пашка.
- Не пустят и ладно, зал для танцев там маленький, хоть и очень красивый, один раз побыли, сделали фотографии на память и хорошо, - успокаивала я. Причём с Гадюкиной - это не просто неприятная история, она сама всё это спровоцировала, продолжала я.
- Как это сама? - спросил Пашка.
- А вот так, когда уже были накрыты столы для фуршета, но народа ещё никого не было в зале, я хотела пойти и сфотографировать зал, но заметив там Гадюкину, входить не захотела, а спряталась за портьерой. Ты же знаешь, после всех гадостей Гадюкиной, я с ней не общаюсь, о чём ей давно сообщила и лишний раз пересекаться с ней, один на один я не жаждала. Ты же помнишь, Паш, там на всех местах за столами были бумажки с именами и фамилиями, чтобы знать кто где сидит. Ну и вот, Гадюкина подошла к одному  из столов, а он мне как раз очень хорошо был виден. я за ней наблюдала в щелочку из-за портьеры. За этим столом в один из бокалов шампанского она что-то подмешала, я подумала, что это наверное какой-то психотропный препарат, так как Гадюкина проработала много лет в медицине и мы уже с тобой знаем, что она одного нашего общего знакомого подкармливала какими-то таблетками психотропными, Иванова тогда это обнаружила вовремя, а то неизвестно, что было бы с ним дальше...
- Ну, помню, - ответил Пашка.
- Так вот, я же очень хорошо видела, что сделала Гдюкина, я даже имя и фамилию человека смогла прочитать... Елена, а фамилию я не запомнила её, но на общей фотографии эта Елена в ярко синем платье.
- Да, понимаю о ком ты говоришь, но я эту Елену, как и ты в первый раз видел, сказал Пашка.
- В общем, после того, как Гадюкина поспешно скрылась, продолжала я, я взяла бокал шампанского, в который она же что-то подсыпала, и отнесла его за столик Гадюкиной, благо не ошибёшься, все места подписаны, а бокал Гадюкиной я отнесла на место Елены. Не знаю, как насолила Гадюкиной эта Елена, но если Гадюкина что-то подмешивает в бокал, это не шутка.
- Да уж от неё что угодно можно ожидать..., размышлял Пашка вслух. А если бы это был какой-нибудь яд?
- Паш, но в результате это оказалось обыкновенное слабительное. Ха-ха-ха! В результате, я спасла человека, которому эта дрянь предназначалась.
- А Гадюкину тебе не жалко?
- Нет, с ней получилось как в той самой пословице: " Не рой другому яму сам в неё попадёшь".