Неудобно...

Есть такое слово "неудобно".
Не удобно - значит как-то не по себе, неловко что ли. Душа смущается, сжимается. Некомфортно, стало быть, ей. Стрёмно, еще так сегодня говорят.
Но мне интереснее именно в таком звучании - "неудобно". Оно точнее, так мне кажется.

Один из отцов христианской церкви (Пётр Дамаскин)по откровению писал: "Бог устроил так премудро, что человеку всё самое лучшее и нужное - удобно(легко)даётся". Это воздух, которым дышим, вода, песня-молитва светлая, тихая, сама собой льющаяся от любви... И денег на это не требуется, и никому при этом ты не мешаешь, не толкаешься в очереди, локтями двигая, когтями-зубами взгрызаясь в то материальное благо, за которое бьёшься- воюешь...
 
Вдумалась. И ведь правда! Удобно. А Доб - корень-то какой сильный! Это съеДОБный и сДобный.Это поДОБный, поДОБие. Это наДОБный (наДобность). Это ДОБро - в конце концов!
И опять, в очередной раз я восхитилась глубиной и полимерностью русского языка, смысловой многослойностью входящих в него кирпичиков-слов.

Но вернёмся к слову "неудобно". Когда, кому и что именно бывает неудобно?
Все мы испытываем временами такое состояние. Но все в разной степени. И от разных причин. Психологи называют эти причины комплексами. Мол, стесняется человек громко говорить или петь в общественном месте - закомплексован. Стыдно ему обратиться к незнакомому - зажатость. Неловко девушку обнять - отсталый ты элемент, проблемы у тебя с женским полом. Зарплату попросить стыдно тебе - лох. Словом, всё плохое от них - от комплексов.
Может быть, может быть...

**********

Прикрыв дверь в свою комнату, Славик зажал вихрастые, даже лопушистые (как ему все говорили) уши ладонями - мать, опять подвыпившая, но красивая, как всегда, громко разбиралась по телефону с кем-то, называя его "козлом" и не стесняясь даже непечатных слов. От них у Славика почему-то болели виски. Или от вибраций раздраженного женского голоса – резало  и отдавалось голове. И наваливалась тоска, сжимающая худую мальчишескую грудь...
 
- Ладно, давай, подваливай ко мне, разберемся! Только тут без бутыля не обойтись! - задорно хохотнув, мать хлопнула трубку на аппарат.

И тут же к Славику на порог:

- Так, Славка, чеши-ка ты на пару-тройку часов к бабе Зине, у нее ж вроде день рождения вчера был... Или позавчера? Поздравишь, угостит тебя чаем с тортиком. Заодно и мне принесёшь, хи-хи. Ну, давай, давай, живее! Чего мнёшься, будто в штаны наложил?

Но мальчик уже покорно встал от стола с открытым альбомом марок. Там на них были дальние чудные страны, оранжевые пески с верблюдами и высокие горы, диковинные рыбы и белоснежные самолеты... Но с матерью не поспоришь. Он натянул свитер. И всё же его явно что-то мучило.

Уже на пороге, обернувшись, он решился спросить:
- Мам,  а что подарить бабушке? Неудобно как-то без подарка...
- Ой, какой там еще подарок! Иди уже... Обойдётся старуха. Это она нам всю жизнь будет должна. Хи-хи!

И, не глядя в большие серые глаза сына, добавила, кокетливо надув подкрашенные губы:
- Ну нет у меня щас, котик, ну где я возьму? Вот, папашка твой принесёт алименты... Когда из психушки выпишется...

Славик знал, что это не так, он видел деньги на столе нынче утром, но промолчал.

Вернувшись в комнату, он нащупал в коробочке из-под солдатиков пятёрку с мелочью - его неприкосновенный запас. Отец, которого он видел два месяца назад, дал на одну ценную марку, давно присмотренную в "Филателии" на Ленинском проспекте. Сумма уже достаточная, но магазин закрыли на ремонт... 

Дорога к бабе Зине знакомая - между рядами одинаковых новостроек-десятиэтажек,  к заброшенному стадиону, потом под мост и в горку - к послевоенным двухэтажкам с круглыми балкончиками. Там, в полуподвальном магазинчике «Галантерея» Славик и купит ей что-нибудь, рубля за полтора, а на марку тогда не хватит всего рубль, это ничего...

Похожая на подтаявшего большого снеговика, продавщица из галантереи недружелюбно бросила ему на прилавок спрошенные носовые платочки с розовой каемкой, в красивой целлофановой упаковке. Цену Славик не расслышал, но переспросить постеснялся. Глухой, что ли?  И получил сдачу с пятёрки – два сорок. Ага, значит, он выбился из бюджета… Эх! Но не менять же товара, «снеговик» уже укатился в другой конец прилавка. Ну её, еще раскричится…

Баба Зина встретила внука в алом банном халате и в бигуди на неестественно-черных, как вакса, волосах.
- Милости прошу… Прекрасно, что зашёл... Правда, мне скоро уходить - в театр подруга взяла билеты, представляешь? В кои-то веки выберусь… Но полчасика у нас-таки есть, посидим, чаю попьём... Ой, это что, мне? Как мило!

Не развернув подарок, баба Зина ушла ставить чайник, на ходу снимая бигуди и кладя их в бездонный карман своего махрового одеяния.

- Как твои дела? – крикнула она из кухни.

- Хорошо – ответил Славик. И просочился тенью на кухню, за бабой Зиной.

- Знаешь, только торта нет, увы, съеден уже… По причине своей необычайной вкусности. А вот конфетки есть – бери вот, не стесняйся…

- Прямо не знаю, что надеть? Что нынче носят, а, молодой человек? – приговаривала баба Зина, наливая чай в тонкие чашки с японкой в красном кимоно.

- Ну, что ты зажатый такой? Сядь не на край на стула, а основательно, ты же в сущности у себя дома. Так как дела у тебя? Локти на стол не клади, пожалуйста, сколько раз говорить… Это некомильфо... Но, конечно, чему может научить пьющая бухгалтерша?

Славик покраснел и чуть не уронил чашку. Ему стало обидно за мать.
- Ладно-ладно, не буду. Но я же переживаю за грядущее поколение в лице собственного внука…
Она взглянула на часы.

Славик заторопился, глотая обжигающий чай и твёрдо помня, что дуть на него – неприлично...

 - А что это у тебя с ногтями? Опять обкусывал? Ай-яй-яй… Впрочем, твой отец тоже грыз в пубертатном периоде… Да и после... Нервный был, таким и остался. Психически неуравновешенным… Впрочем, это не только его вина… Этакая, пойми, врождённая утончённость, ранимость... А тут еще ранний неудачный брак… Это при его-то способностях к математике и другим наукам!…Как всё же беспощадна эта жизнь!

Баба Зина философски и одновременно страдальчески подвела бледно-голубые глаза к потолку. Громко тикали часы. Их заглушил на мгновение шелест конфетной бумажки в руках Славика. На руках были цыпки…

- Да ты ешь, ешь… Вкусные конфеты? Я тоже с мармеладом обожаю…

Ровно через полчаса Славик, поцеловав благосклонно подставленную ему и уже театрально напудренную щёку бабы Зины, надевал кроссовки в полутемном, пахнущем старыми духами и новыми мышами коридоре.

- А может, вместе выйдем? Хотя мне всё равно в другую сторону… Но ты не забывай меня, мой юный друг!  - полетело ему вдогонку.

На обратном пути Славик всё думал о том, почему баба Зина не стала артисткой, наверное, Мальвину уж точно бы сыграла здорово... А потом он вдруг заволновался – мать-то будет ждать тортика. Расстроится еще. Неудобно как-то, что он придет с пустыми руками. И за бабу Зину неловко – раньше передавала…

Он завернул в гастроном около дома и купил три пирожных – маме, ее гостю, а заодно и себе. Хотелось есть… От его заначки осталась только мелочь.

Квартира встретила его пустотой и вечерним сумраком, смешанным с дымом сигарет. На сковороде в кухне нашлись остатки подгоревшей яичницы, и Славик доел их с большим аппетитом. Потом убрал в раковину посуду со стола - бокалы, тарелки и вилки, пирожные положил в холодильник.

Зазвонил телефон. Взяв трубку, мальчик услыхал знакомый голос отца:

- Привет, сын. Ты прости, старик, что давно не звонил… Знаешь, дела… Ну их к аллаху! Вот я всё же выберусь как-нибудь и мы поедем с тобой, знаешь куда? А на озеро Селигер… Там, говорят, красотища!

Голос помолчал, прокашлялся.

- Кстати, как насчет марки той, помнишь, ты говорил? Купил? И счастлив, я надеюсь?

Славик не мог разрушить надежду человека, который звался его отцом. Тем более, нервного и утончённого, психически неуравновешенного, как сказала баба Зина.
Ему опять, как всегда, было неудобно...

- Конечно, купил. Классная... Еще бы не счастлив… Спасибо, папа!...

**********

Эту маленькую историю-эпизод из детства поведал мне один знакомый врач. Хороший доктор, их тех, что видят человека целиком, а не один захромавший орган. Недавно, кстати, начавший писать книжки для детей. И очень неплохие, как говорят читатели.
Правда, ему всегда бывает неудобно, когда его хвалят.

Мне кажется, что "неудобно" - это метка особая на человеке. И неудобно бывает тем, у кого в крови живёт обострённое чувствование другого - прямо как себя... А за то и неоценимые дары от заповедавшего нам любовь эту.