Время

И тут я поняла – мне слишком мало. Как бывает мало воздуха перед тем, как нырнуть, или губ, чтоб выцеловать их в себе на дольше перед расставанием навсегда. Мне мало. Я могу и больше.
Недостаточно времени. Что такое – эти 360 дней… всего навсего триста шестьдесят пять восходов солнца и триста шестьдесят пять тающих лун. Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов на то, что бы выкурить календарь. Что бы стереть даты один за одним и вернуться в отправную точку уже будучи старше. Всего лишь на пятьсот тысяч минут.
Мне мало. Сколько бы не прошло времени, все равно будет мало.
Я стою на станции и мой поезд объявили тридцать миллионов секунд тому назад. А пальцы все же судорожно сжимают ручку чемодана. Часы над перроном давно состарились. Желтая пыль на стекле, потеки давно высохших дождей, серовато затуманивающих циферблат и замершие стрелки, черными иглами дробящие мое сердце на миллиарды кровоточащих клеток в преддверии поезда задержали дыхание. Они стоят.
Воздух стал гуще. Мне почти трудно его вдыхать.
Повернуть язычок крана вверх, и влево. Становится легче – умывать тело кипятком, дать коже напиться и нагишом вобрать в себя разбавленные горячими мгновениями капли воды. Мокрые волосы липнут к лицу.
Поезд задерживается.
Я жадно глотаю, пью, вбираю в себя эту воду. Заматываю шею зеленым шарфом, одеваю пальто и закалываю волосы карандашом. В чемодане бумага и краски, любимое цветастое платье и кофта. Глаза темными пятнами выделяются на лице, всматриваясь в серую мглу, в которой растворяются рельсы. Возможно услышу биение колес о железные сосуды станций.
Вода в турке сначала янтарная. Это только со временем она приобретает цвет предутреннего неба.
Как же мне мало.
Гуща собирается на поверхности. Внутри поднимаются пузырьки и бегут вверх.
Стрелки часов тревожно дрожат.
Вода в турке стала темнее. Она становится вкусной.
В сутках тысяча четыреста сорок минут. В году триста шестьдесят восходов солнца.
Я подожду.
Я буду ждать.
Не бойся.