Дневной ниндзя, начитавшийся Ницше-2

Как противно ноет под ложечкой. Две наших стюардессы, хватаясь, цепляясь за спинки кресел, проверяют, снова проверяют, в очередной раз проверяют, у всех ли застегнуты ремни безопасности. Ясно, психотерапия. Отвлекают нас от нехороших мыслей и подлых самоощущений.

Пастор затевает псалом №306 с вполне уместным текстом: «Что час --- то короче к могиле наш путь. Что час --- все мы ближе к спасенью…». Типичный вокальный садомазохизм.

Кочевые фрики продолжают свою групповую истерику и так как-то слаженно и дружно, словно всю свою жизнь репетировали свой кошачий концерт, готовясь к роковому рейсу в Луисбург.

Пятеро туристов в возрасте показывают молодежи достойный пример, как себя нужно вести в минуту смертельной опасности. От них веет спокойствием и фатализмом. Может, они уже бывали в таких катавасиях и уверены, что пронесет и на этот раз.

Молодая из двух «воздушных хозяек», поколебавшись,  поколебавшись секунду, решительно подхватывает за подмышки бабушку, которую ненароком угостила лаксативом вместо седатива. Девушка не ведет, а практически тащит старушку назад, в сторону спасительного туалета.

--- Нет, сэр. Нельзя. Это категорически запрещено! --- сурово выговаривает старшая стюардесса моему соседу, которому вдруг захотелось закурить. Последняя воля приговоренного к смерти. Нет, сосед не дергается в конвульсиях и не подпевает пастору, но чувствуется, что он тоже близок к нервному срыву.

--- Знаете что? Я сейчас вам принесу виски. Или бренди. Не возражаете? Угощение за счет нашей авиакомпании. Вы согласны?

--- Я… вас… И всю вашу теплую компанию… Всегда буду вспоминать. И на этом, и на том свете, --- цедит из себя сосед страшную угрозу.

--- Вот и прекрасно, --- улыбается старшая и, раскачиваясь, скрывается в служебном тамбуре.


Мальчишка с глазами, как маслины, и папашей, на которого больно смотреть, продолжает радоваться жизни.    

--- Серхио, не надо…  Успокойся, дорогой…

Черноголовый авантюрист игнорирует увещевания побледневшего родителя.  Ему все происходящее явно по кайфу. Конечно, есть такие люди, которые патологически лишены чувства страха. Может, и этот шалун Серхио из когорты рожденных быть смелыми?  Счастливый отрок принимает нашу катастрофу за цирковое представление… Да нет... Скорее, это детская наивность, блаженная слепота перед угрозой вечной тьмы, оптимизм от отсутствия опыта.


Лица заложников стихии снова озаряет смертоносный сполох. Снаружи доносится очередной рев грома. Самолет опять ныряет вниз.

--- Папа, как здорово! Совсем как  на качелях!! Ух ты!!!

Дрррр…. Быррр… Тррр… Услужливое воображение под треск и грохот рисует милую картину. Самолет разваливается пополам. Мы со своими креслами сыплемся за борт, как содержимое лопнувшего пакета с поп-корном.

Двигатели чихают и кашляют, пытаясь вернуться к жизни. Как там сказал шеф? Мы планируем? Или уже кончили планировать и просто валимся в бездну?

Самолет вырывается из объятий облачности. Черт, когда же уже наконец развязка? Пусть самый страшный конец, чем эта бесконечная пытка ужасом…

Мой хмурый сосед буквально вырывает из рук стюардессы бутылку скотча и стакан, стуча стеклом о стекло, щедро наливает себе, рывком забрасывает дозу в горло и без паузы организует следующую порцию. Жестом предлагает мне присоединиться к последнему банкету:

--- Зря отказываешься, Джек. Райское пойло. Еще и на халяву. Ну тогда я сам за твое здоровье…

Он повторяет фокус с наливанием и броском. Младшая стюардесса усаживает старушку на всякий случай в стратегической близости к двери с двумя нулями. Заворачивает бабушку в одеяла, образовав нечто вроде кокона и аккуратно фиксирует кокон на откинутом максимально кресле.

Сколько длится эта проклятая пертурбация? Смотрю на часы. Черт, прошла какая-то четверть часа, а кажется, что агония длится целую вечность.

Гррр… Фррр… Не может быть… Турбины хрипят, прочищают горло и вдруг запевают свою нормальную рабочую песню. И машина тотчас рванулась вверх и заложила крутой вираж. Публика снова изнывает от пароксизмов паники, но я лично чувствую, как все более уверенно и осознанно пилот совершает маневр. Руки готов целовать капитану за то, что мы не падаем, а летим. Неужели выберемся живыми? Хотя я круглый атеист, но в эти мгновения согласен поверить в Него что бы Он собой ни представлял и как бы Его ни звали… Господи, как екает сердце, когда лайнер ухает вниз, срываясь с невидимой кручи… Как там у Гете?   Herz, mein Herz was soll das geben?


 С помощью старика Гете пытаюсь усыпить подкравшуюся опять гиену страха. Отвлечься, забыться…

Вырываемся окончательно из клочьев тумана. И куда же командир собирается садиться? Внизу плывет сплошной ковер смешанного леса. Футов пятьсот до смерти. Или спасения…

Наклоняемся, наклоняемся, наклоняемся на правое крыло. Не заваливаемся. Это ход профессионала. Выпрямляемся. И такими ступеньками, крутыми ступенями идем раз за разом вниз. Сосед после четвертого стакана откинулся на спинку, закрыл глаза и… безмятежно захрапел. Счастливчик. Пьяным всегда везет.

Двигатели тащат, подтягивают, увлекают нас вперед и вниз. Безупречно, бестрепетно, точно вокруг не море деревьев, а просторное пространство у новейшего аэропорта. Черт, неужели выкарабкаемся?

Старшая стюардесса громко приказывает:

--- Всем наклониться вперед. Раздвинуть колени. Голову возьмите в «замок». Посмотрите на меня. Вот так. Наклоните голову вниз и обхватите руками!

 Ее младшая подруга дублирует команду и сама садится рядом со спелёнутой старушкой, ободряет и утешает ее.

Глухой стук шасси о полосу. Нас подбрасывает вверх. Еще одно касание. Еще… Визг тормозов. Машину бросает вправо и влево. Невидимая сила  самолет в неизвестность. Мы катимся, потом ползем куда-то боком, как раненый краб по морской гальке в час отлива…

ВСЁ. КОНЕЦ. В мертвой тишине особо отчетливо слышатся облегченные стоны, всхлипы, благодарные молитвы попа, хохот Серхио, пение хипстеров. Глотаю слюну, трясу головой, чтобы избавиться от «пробок» в ушах. И сразу словно прибавили громкость и сквозь общий гвалт прорвались сначала робкие хлопки. Потом посыпались рукоплескания, затрещали аплодисменты, разразилась истовая овация.

--- Ну что Джек? --- мой сосед мощно зевает и одновременно спрашивает, вытаращив с усилием глаза: --- Чем дело кончилось? Мы уже в раю?

Вместо апостола Петра из динамиков доносится из командирской рубки  как всегда спокойный и теперь почти родной уже голос…