Чертовы записи

Берегись букв: иногда они причиняют вреда больше, чем люди.



Том Далтон озабоченно посмотрел на себя в зеркало и стряхнул невидимую пылинку с плеча. Воротник накрахмаленной безукоризненно белой рубашки даже и не думал сложиться и упасть. «Хорош», - с восхищением подумал Том и подмигнул своему отражению.
Томасу Далтону шел двадцать третий год. Молодой человек не просто знал, что он привлекателен, но и откровенно пользовался этим. В деревеньке Сент-Вилладж не осталось, похоже, ни одной девицы и ни одной женщины, которая нет-нет да и пролила слезу по Тому. И было за что: высокий, статный брюнет с шоколадными глазами и хорошо очерченными скулами, с благородной бледностью и светскими манерами покорял сердце с первого взгляда. Добавьте к этому легкую походку, умение владеть шпагой и неплохое домашнее образование. В Сент-Вилладже жили, в основном, люди не то что бы несимпатичные, но просто обычные, и Том выделялся на их фон,  считая себя первым красавцем нового тысячелетия.
Было у Далтона на душе черное пятно: при всей набожности жителей деревни он причислял себя к атеистам и не гнушался порой даже этим похвастаться. Дело дошло до крайности: Том завел тетрадку, которую в минуты отчаянного веселья и попойки заполнял хулой. Он клял на чем свет стоит Бога, ангелов, священнослужителем и каждый раз с трепетом ждал, не загорится ли тетрадь? не разверзнется ли земля под ногой? Но то ли Бог в этот момент отворачивался от Сент-Вилладжа, то ли что еще, да только Том был жив-здоров и ничто не говорило о том, что для него все закончится плохо.
Хотя все считали, что мясник Джон когда-нибудь все-таки его зарубит своим тесаком.
У Джона было пять прехорошеньких дочерей и уже четыре потеряли честь в неравной схватке с чертовским обаянием Тома. Самое интересное, что все об этом догадывались, но никто не знал наверняка: девушки молчали, доказать никто ничего не мог, а убиение невинной души грозило попаданием в Ад. Джон лишь молча точил свой тесак и сплевывал под ноги Тому, когда тот проходил мимо его прилавка. Том же лишь весело насвистывал и не обращал внимание на подобного рода глупости. А Люси, Мэри, Стелла и Розмари провожали его печальным взглядом.
Впрочем, это были не единственные жертвы Тома.
У булочницы Элизабет, некогда бывшей кормилицы Тома, росла прехорошенькая дочурка Айла. Невысокая, хорошо сложенная для своих семнадцати, белокурая девушка с глазами-озерами и пухлыми губками. Курносый нос совершенно не портил картину, а даже добавлял Айле озорства и кокетства. Дочку булочницы считали настоящей красавицей, а у ее двери постоянно выстраивалась очередь из печальных юношей, которым она отказывала.
Так бы и быть ей неприступной и горделивой и скрывать свою тайну глубоко в сердце, да только Том как-то по старой памяти заглянул к Элизабет в лавку – навестить и прикупить к чаю сдобы – все-таки он, хоть и кичился своим положением в обществе, имел не такое уж и злое сердце и помнил добрую женщину. Родители Тома погибли рано, ему исполнилось пять, когда они  утонули при переправе через реку – день был холодный, а течение в Стылой опасное. Воспитывала его тетка с помощью Элизабет, а к восемнадцатилетию Далтона она умерла, оставив ему, вместе с родительским, неплохое наследство. Отучившись в Лондоне, Том вернулся в родную деревеньку, решив, что ему как дворянину не пристало искать службу, а можно пользоваться полученными денежками. И разбивать сердца женщин. Тем более что жил он на окраине деревни, совсем один, но возмездия не боялся. Жители Сент-Вилладжа обходили его дом стороной, считая его чертовым местом – не может же быть мужчина так хорош и умен, не заключив сделку с Дьяволом?
О приходе Тома возвестил колокольчик на двери. Элизабет, вытирая передником руки, все в муке, поспешила навстречу гостю.
- Здравствуй, мой дорогой, - радушно сказала она и поспешила расцеловать его в обе щеки. Том зарделся от такого приветствия – не считая влюбленных девушек, никто его так не встречал.
- Ну что ты, тетя, - смущенно ответил парень. В этот момент он уже не был таким отвратительным, как о нем говорили. И называл Элизабет тетей – как воспитавшую его женщину. – Я тоже рад тебя видеть.
Скрипнувшая дверь выдала подглядывающую за ними Айлу.
- И тебя тоже, Айла, - обернулся Том. Девушка улыбнулась, и краска залила ее щеки.
- Я пеку пирожки, - сказала Элизабет, - посидишь с нами?
- Мне некуда спешить, - пожал плечами молодой человек.
О такой атмосфере можно было только мечтать. Теплая, дружественная обстановка, мягкий вечер за окном, горячий чай и румяные пирожки с капустой. А также женщина, которая заменила Тому мать и заботится, как о родном. И девушка, давно уже влюбленная в него и думающая, что этого никто не замечает.
Айла любила Тома. Он – нет. Классическая история отношений в обществе. Они вместе росли и воспитывались, что для мальчика означает, что его подруга ему как сестра, а для девочки – ее друг как жених. Айла с детства лелеяла мысль, что они повзрослеют и Том сделает ей предложение, будут жить вместе, а она станет печь ему такие же вкусные пирожки, какие умеет делать только Элизабет. Но с годами мечты становились более рассеянными: Том начал гулять и разбивать сердца девушкам, Айла вздыхала и заливалась слезами, хотя желание стать женой Далтона не уменьшалось. Иногда ей хотелось сделать ему так же больно, как делает всем он, иногда – наоборот, приголубить, но жажда его сердца и тела была сильнее ее. Закусывая губы до крови, девушка молилась, чтобы Том остался с ней.
- Послушай, - озабоченно сказала Элизабет, ставя пустую чашку на стол, - про тебя ходят нелицеприятные сплетни. Неужели это правда, Том, что ты надругался над несколькими девушками в Сент-Вилладже?
Том поморщился – видно было, что эти разговоры ему неприятны.
- Глупые языки не знают, что мелют, - сказал он сердито. – Девицы эти не так невинны, как прикидываются, сами юбки задирали.
- Том! – прикрикнула не него Элизабет и замахнулась полотенцем. – Не смей такие речи вести.
- Ладно, тетушка, извини, сорвался, - пробурчал молодой человек.
- Ты бы женился поскорее, - уже ласковее добавила булочница. – Вон кругом сколько девушек на выданье.
При этих словах у Айлы участилось сердцебиение и щеки залились румянцем. Она, она же тоже вполне может считаться кандидаткой на фамилию Далтона.
Впрочем, Элизабет так не считала.
- Присмотри себе невесту, но только мою Айлу не трогай, - шутливо погрозила она Тому пальцем.
- Ну что ты, тетя, - усмехнулся он. – Айла мне как сестра: все-таки вместе росли и воспитывались, я питаю к ней исключительно родственные чувства, - он притянул к себе девушку и обнял за плечи. Ни Том, ни Элизабет не заметили, каким недобрым огнем сверкнули глаза Айлы. В ту минуту она пообещала себе, что добьется Далтона, чего бы ей это ни стоило.
- А невесту я и впрямь буду искать себе, спасибо за совет, тетушка, - добавил молодой человек. – Но только ты пообещай мне, что больше не будешь верить глупым бредням.
Элизабет рассмеялась и проводила его до двери. Том вышел довольный -  все-таки ему удалось соврать: жениться пока он не собирался, а вот портить честных девушек – удовольствие. По дороге домой он насвистывал презабавный мотив, думая, к какой бы красотке наведаться завтра.
Никто не знал, что завтра уже все изменится.

Воскресное утро встретило жителей Сент-Вилладжа прохладой и томным рассветом. Все готовились к приезду нового священника (отец Джон серьезно занемог и не мог справляться со своими обязанностями). Ходили слухи, что он нестар, серьезен, добр и имеет прелестную племянницу, сверстницу многих деревенских девушек.
Последнее обстоятельство весьма сильно волновало Тома. Он никак не мог упустить хорошую добычу и потирал руки от предвкушения.
В полдень собравшиеся возле маленькой церквушки люди обступили дилижанс. Все стремились пробиться в первый ряд, толкались, наступали друг другу на пятки, лишь бы хоть одним глазком посмотреть на духовное лицо.
Отец Патрик, пребывая в возрасте 45 лет, являл собой образ благородного и настоящего мужчины. Высокий лоб свидетельствовал об образованности, мягкие морщины в уголках глаз – о доброте, губы улыбались. Он был статен, на сутане ни пылинки, каштановые волосы довольно коротко пострижены и красиво уложены. В общем и в целом – приятный человек, который выслушает, поймет и внешность которого радует глаз.
Племянница, 17-летняя девушка по имени Бекки, была страсть как хороша. Гибкая, как ивовая ветвь, стан затянут в корсет, пышная юбка наверняка скрывала стройные ножки. Она улыбалась каждому встречному человеку, заражая его своей радостью, ее карие глаза в обрамлении мягких ресниц светились добром, чуть вздернутый носик с россыпью веснушек не лишал Бекки лукавства, а аккуратные тонкие и белые руки кричали о великосветских манерах (несмотря на то, что девушка в высшем обществе не воспитывалась). Она была очень похожа на своего дядю, и злые языки твердили, что девица вовсе не его племянница, а дочь. Хотя на самом деле, Патрик приходился братом ее умершей матери. Но сплетникам только дай повод помолоть языками.
О’Нилы прибыли из Ирландии и жмурили глаза от яркого деревенского английского солнца. Том же жмурил их от ослепительной красоты Бекки. Ему случилось проходить мимо и поглазеть на приезд новых людей.
Бекки поразила его сразу. Тому показалось, что он прежде еще никогда не видел такой миловидной и приятной девушки. Все остальные померкли перед ним и стали казаться глупыми деревенщинами. Мужчина, которого всегда интересовало только то, что скрывается под женской юбкой, вдруг испытал доселе неизвестное ему чувство: его щеки вспыхнули, как у пятнадцатилетней девы, а сердце пустилось в пляс. Он влюбился. Это прозвучало как приговор его образу жизни и стройному мировоззрению. Том понял, что если Бекки не станет его женой, он пропал.
Состояние Далтона не укрылось от внимательной Айлы, наблюдавшей за приезжими из-за ствола ближайшего раскидистого ясеня. Ее щеки тоже покрылись румянцем, да только от бешенства и злости к возникшей из ниоткуда сопернице. Как, какая-то городская штучка посмеет отобрать у нее любовь всей ее жизни? Разум девушки помутился, она даже не подумала о том, что Бекки пока еще не свела знакомство с Томом и строить с ним свою жизнь не собирается. В ту же минуту Айла подписала ирландке приговор.
Том подошел поближе, стремясь обратить на себя внимание Бекки. Толпа из-за неприязни к нему расступилась, что заметил отец Патрик и наклонился к толстяку Джону спросить об этом молодом человеке. Мясник как на духу выложил все, что думает о Далтоне, приукрасив некоторые детали его времяпрепровождения. Патрик  встретился взглядом с Томом и долго-долго не опускал глаза, пока Бекки не потянула его за рукав и не запросилась домой.
С этого момента Далтон понял, что его намерения осуществить будет не так-то просто.
Пару часов он гулял вдоль берега Стылой, затем вернулся домой, сгреб в охапку все атеистические труды, прибавив к ним парочку развлекательных книжонок о черной магии. Затем, вспомнив о самом важном, Том открыл ящик письменного стола и… обнаружил пустоту. Здесь покоилась его бесценная тетрадь с проклятиями и поношениями Библии и божественной сущности. Теперь ее не было, и холодок пробежал по спине мужчины. Эта тетрадь, а вернее, ее содержимое могло уничтожить его в один миг. Том перерыл все ящики, шкафы, посмотрел под кроватью и в серванте. Тетради по-прежнему не было.
Далтон взъерошил волосы и вспотел от страха. Теперь проблемы удвоились: нужно было не только влюбить в себя Бекки, но и сжечь тетрадь, чтобы она не причинила ему вреда. Решив мыслить здраво и поступательно, Том пока отказался от решения второй задачи, устремив все помыслы на племянницу священника.
Если бы он только знал, кто так подшутил над ним…

Айла заскрипела зубами от злости, еще раз взглянув на Бекки и оценив мечтательный взор Тома. В голове метались мысли: что с ней сделать? Убить? Наложить проклятие? Соблазнить Тома? Последняя идея казалась самой привлекательной для девушки. Но действовать нужно решительно.
Недавно Том жаловался ее матери, что его окно на втором этаже рассохлось и перестало закрываться до конца – стоило надавить снаружи на раму, как она легко отходила. Взяться за починку ему мешала лень, к тому же он тешил себя надеждой, что никто на второй этаж не полезет – дом был старый и высокий, при неудачном падении можно было и шею сломать. Айла в детстве дружила с мальчишками, прыгала с деревьев в воду, лазила на крыши заброшенных домов, так что ее не пугала какая-то там высота – гибкая и стремительная, девушка легко бы забралась в дом Тома.
Что в общем-то она и сделала.
Попав внутрь, Айла с удивлением огляделась. В комнате было довольно чисто – странно для одинокого мужчины. На столе лежали тетради и книги о Дьяволе. Айла вздрогнула. Теперь соблазнение Далтона уже не казалось ей заманчивым. Она осторожно провела по корешкам и отдернула руку – все-таки страшновато. Девушка уже пожалела о том, что стала случайной свидетельницей тайны Тома.
Но все же любопытство взяло верх. Айла открыла ящик и увидела ту самую заветную тетрадь. Зажмурившись, она взяла ее в руки. Ничего не произошло. Пальцы уже водили по строчкам и, приоткрыв рот от ужаса, девушка читала эти страшные слова. В ту же секунду в ее прехорошенькой головке созрела мысль о том, что этой тетрадью можно шантажировать Тома. «Не мытьем, так катаньем. Человек, ненавидящий Бога, не может стать хорошей партией для племянницы священника. А для меня – может», - решительно подумала она и заткнула тетрадь за корсаж.
Время неумолимо понеслось вперед, и одному только Богу было известно, чем закончится эта странная история.

С того дня Том изменился. Он перестал увлекаться чернокнижием, начал посещать церковь, помогать деревенским жителям. Окружающие стали замечать, что теперь молодой человек отличается благонравием, строгостью нравов и сильным духом: временами его можно было увидеть с метелкой в руках возле мясной лавки Джона или играющего с ребятишками. Впрочем, все по-прежнему относились к нему с недоверием, ведь как еще мог так быстро измениться мужчина, если дело не обошлось без колдовства?
Между тем, в его сердце жила любовь. Он часами прятался за деревьями возле дома отца Патрика, высматривая в окнах точеную фигурку Бекки. Временами она выглядывала или высовывалась из окна, чтобы поздороваться с соседями. Ее улыбка была такой притягательной, что Том моментально улетал.
Бекки не давала шансов на сближение. Все, что наговорили жители Сент-Вилладжа, крепко засело у нее в голове и, завидев Далтона, она переходила на другую сторону улицы, отворачивалась, фыркала, заводила с кем-нибудь разговор – словом, делала все, лишь бы не задержаться возле него хоть на минутку. Но девушка признавала, что молодой человек запал ей в душу, и вечерами вздыхала, сидя у окошка. Наблюдая его между деревьев, она улыбалась и с долей кокетства думала, что ее гордость не позволит сделать первый шаг.
Зато она не мешала Тому. Однажды случай все-таки помог ему. Патрик отправил Бекки за продуктами, а сам задержался в церкви. Однако он не рассчитал, что список покупок окажется слишком большим для девушки да и ее любовь к всевозможным украшениям и корсажным лентам обернулась набитыми тяжелыми пакетами. Бекки двигалась домой медленно, постоянно останавливаясь передохнуть и сетуя на трудности.
На ее счастье, ей встретился Том. Естественно, появился он не просто так; девушка обрадовалась ему, но виду не подала. Как истинный джентльмен Далтон помог возлюбленной и разговорил ее, провожая до дома.
После этой прогулки Бекки уже не была настроена так категорично к Тому. Они часто вместе гуляли, молодой человек бывал у нее дома, познакомился с дядей, который отличался дружелюбием. Далтон расположил к себе О’Нилов и, глядя на его хорошие с ними отношения, остальные тоже изменили свое мнение о нем и стали более приветливыми. Все-таки люди слушаются авторитетов и пытаются быть на них похожими.
Том светился от счастья. Он мечтал о скорой свадьбе, о том, как Бекки станет его любимой женой и хозяйкой в доме. Мужчина даже поговорил о помолвке с Патриком и тот дал согласие. Ликованию Далтона не было предела, он сразу бросился покупать кольцо.
Об этом моментально узнала вся деревня.
И Айла.
Она злилась, била в доме посуду и рыдала в голос. Элизабет не знала, что делать с запирающейся в своей комнате дочкой, и переживала за ее состояние. Том перестал ее навещать, и ей не с кем было посоветоваться из молодых, тех, кто знал, что такое первая любовь.
Однажды вечером Айла появилась на пороге своей комнаты. Глаза ее горели. Она пронеслась мимо матери и выбежала на улицу искать Тома. Ей казалось, что решение проблемы найдено.
Нужно всего лишь просто взять и признаться в любви Тому. Он поймет. Может быть даже в его сердце вспыхнет некое подобное чувство. Том добрый, он не причинит боли подруге и не женится на другой, если ей от этого будет плохо.
Айла бежала через парк, размазывая по щекам слезы от сильного ветра и обдумывая предстоящий разговор. Выпалить все как на духу, обнять и поцеловать? Или же попросить Тома поговорить с ней, прошептать, что любит? Поставить ультиматум? Ни один из вариантов ей не понравился, и она решила, что будет лучше действовать по ситуации.
Ситуация повернулась к ней спиной.
Том закрывал входную дверь, когда девушка налетела на него и ойкнула. В темноте силуэт был почти неразличим.
- Айла, ты?
- Да, Том. Мне нужно поговорить с тобой.
- Что-то серьезное? – встревоженно спросил Том. Он любил свою подругу детства и всегда стремился разобраться с ее проблемами. – У меня почти нет времени, но я готов тебя выслушать.
- Том, послушай, - Айла запнулась, но тут же собралась с духом, - я люблю тебя.
Том улыбнулся – мягко, добро, как улыбался только ей.
- Я знаю, что ты меня любишь. И я люблю тебя. Мы же как брат и сестра.
- Нет, ты не понял. Я люблю тебя как мужчину, как единственного человека, с которым я хочу быть. Я не хочу, чтобы ты женился на этой городской кукле! – запальчиво воскликнула девушка.
- Перестань! – резко ответил молодой человек. – Бекки – моя невеста и как раз сейчас я иду делать ей предложение. И если ты будешь так говорить, то испортишь отношения со мной, - слова прозвучали по-детски, но задели Айлу и раззадорили ее.
- Ах вот ты как?! Тебя никто и никогда не будет любить так нежно, чисто и глубоко, как я, запомни это, Том! И…и если ты женишься на ней, то все узнают о твоем пристрастии к дьявольщине! – девушка прикрыла рот ладошкой, но было уже поздно – слова сорвались с губ.
Глаза Тома недобро сверкнули. Он подскочил к девушке, схватил ее за плечи и стал грубо трясти.
- Что, что ты об этом знаешь? – закричал он. – Это ведь ты украла тетрадь? Отвечай!
Айла испугалась – Том был слишком взбешен, чтобы адекватно реагировать, а она опасалась за свою жизнь.
- К-к-какую тетрадь? – еле вымолвила она, молясь, чтобы он не заметил ее лжи.
Услышав ответ, который он не ожидал, Далтон немного остыл и отпустил Айлу.
- Никакую, - грубо сказал он. – Я больше не хочу тебя знать. И запомни: если ты попытаешься причинить зло Бекки, то пожалеешь о том, что появилась на свет.
Гонору Айле было не занимать. Глядя в спину удаляющемуся Тому, она смекнула, что шантаж – дело хитрое и нелегкое, а вот общественный позор – пусть даже он и отвратит Далтона от нее – не пойдет на пользу жениху ирландки и помолвка будет расторгнута.
Девушка одернула платье, круто повернулась на каблуках и направилась в сторону дома. На губах играла зловещая улыбка.

Наступил долгожданный день венчания. Маленькая церковка, казалось, не могла вместить в себя всех желающих хоть одним глазком взглянуть на таинство и была набита битком, а гости прибывали и прибывали. Еще бы – удовольствие посмотреть на женитьбу ловеласа дорогого стоило.
Жених волновался. Его руки заметно подрагивали, он был бледен и постоянно смотрел на дверь, ожидая невесту. Но его сияющий чистотой черный костюм, аккуратно причесанные волосы и белая гвоздичка, примостившаяся на груди, привлекали к себе взгляд всех женщин, тайно желавших расстройства свадьбы. Несмотря на отвратительнейшую репутацию, Том по-прежнему пользовался спросом, а девицы убивались из-за него и проливали слезы. Только если его раньше это не трогало из-за своего характера, то теперь – Бекки была тому причиной.
Еще одна проблема маячила на горизонте. На венчание пришли все, кроме Айлы. Том надеялся, что она просто обижена и зла на него, но тревожный маячок внутри мигал о предстоящем неудобстве. Далтон шумно вздохнул, отгоняя отвратительные мысли. Его сознание должна занимать только будущая жена.
Наконец Бекки появилась на пороге церкви. Под руку ее вел ближайший сосед О’Нилов за неимением родственников и занятостью дяди. Она была прекраснее ангела. Белое платье в пол со свободным верхом, немного бедное, но подчеркивающее невинность и прелесть девушки. Лицо Бекки дышало свежестью, темные волосы, заплетенные в пышную косу, спускались по лопаткам. Она робко улыбалась, не зная, что будет с ней дальше, но ее глаза горели желанием принадлежать этому мужчине навсегда.
Увидев суженую, Том приободрился, и бледность отступила. Он накрыл ее маленькую ручку своей и нежно погладил молодую кожу. Сейчас мужчина казался счастливее всех на свете. Но в душе он молился о том, чтобы церемониал быстрее прошел и ничто не помешало бы соединению сердец.
Патрик начал обряд. Все протекало спокойно, люди, затаив дыхание, слушали свадебные клятвы жениха (он писал их несколько дней, раздражаясь от каждой помехи и расстраиваясь из-за неудач) и невесты. Наконец, священник дошел до главного вопроса:
- Если есть кто-то, кто против этого брака, пусть скажет сейчас или молчит вечно.
Зал замер. Том напрягся, ожидая неприятного сюрприза. Пауза затянулась. Наконец, Патрик вздохнул, открыл рот, чтобы объявить Бекки и Тома мужем и женой, и дверь церквушки распахнулась.
- Не бывать браку между верующей и богохульником, - твердо сказала Айла и зашагала к алтарю. Остановившись, она подняла руку вверх, и все увидели ту самую злополучную тетрадь.
- Этот человек не только портил ваших дочерей, но и проклинал Бога. И вы верите, что он мог исправиться? – гневно спросила она. Краска снова отхлынула от щек Тома, он отшатнулся. «Нет, только не сейчас», - прошептал он.
Девушка передала тетрадку Патрику и отошла подальше. Бекки с любопытством и примесью испуга смотрела то на нее, то на Тома, который пытался сказать ей, что все не так, давно в прошлом и он больше никогда не займется этими делами.
- Все так, - наконец тихо произнес Патрик, внимательно изучив тетрадь. – Здесь вещи, которые нельзя произносить вслух. Этот молодой человек не истинный верующий. Он – слуга Дьявола.
- Нет! – вскричал Том. – Это неправда! В молодости да, я увлекался подобными вещами, но то было ради шутки.
- С такими вещами не шутят, - грозно ответил священник.
- Я не такой! Клянусь Богом! – Далтон схватил со стола лежащий крест.
Вздох ужаса вырвался из толпы. На свою беду, Том держал крест за верхушку, перевернув его, и, заметив это,  от испуга выронил его.
- Теперь понятно, какому господину он служит, - пробормотала одна из старушек.
Не выдержав осуждающего взгляда, Том выбежал из церкви и, как только его ноги вступили за ограду, земля под ним разверзлась. Раздался ужасающий хохот и бездна поглотила молодого человека навсегда.
Все замолчали и застыли на месте от страха. Бекки лишилась чувств, у Айлы от происходящего отнялся разум.
Тем же вечером дом на отшибе, принадлежавший Томасу Далтону, без причины вспыхнул и сгорел подчистую, оставив после себя лишь гору пепла да бумажные обрывки со словами «Бог – ничто».