Анна Карловна Михайлова

   Анна Андерсон  родилась 25.09.1868 в Санкт-Петербурге. До 12 лет она получала, по-видимому, домашнее образование. Когда Анне исполнилось 12 лет отец её, статский советник Карл Андерсон, имевший звание потомственного дворянина, подал прошение о приёме дочери в Санкт-Петербургское Александровское училище. Это прошение сохранилось это в архиве:
                6 сентября 1880 г.
               
                В Совет Императорского С.Петербургского
                Александровского училища
                Статского Советника Карла Карловича Андерсона

                Прошение.

   Желаю дочь мою Анну Карловну Андерсон, родившуюся 25 сентября 1868 года определить в С.Петербургское Александровское училище на собственное моё иждивение. Прошу Совет учинить о том зависящее распоряжение на основании прилагаемых документов: 1)мой формулярный список, 2)метрическое свидетельство, 3)свидетельство о признании её в потомственном дворянском достоинстве  и 4)свидетельства прививки оспы доктора Фишера.
При сём представляю полугодовую плату сто семьдесят пять рублей. О всякой перемене места моего жительства обязуюсь уведомить канцелярию Совета.
                1880 сентября 5 дня    
                Статский Советник К.Андерсон

   К прошению было приложено обязательство, что в случае, если дочь будет принята, то следующие за неё во всё время воспитания пенсионные деньги он будет платить в установленные сроки  без всяких недоимок, не требуя денег обратно и тогда, когда по каким-либо обстоятельствам дочь будет взята из Института. К прошению был приложено ещё одно обязательства: по окончанию курса училища или при выбытии из него по какому-либо  другому поводу принять дочь обратно на своё попечение. Прошение было удовлетворено, и Анна поступила пансионеркой в 5-й класс Александровского училища.

    Училище находилось в одном из помещений Смольного института, и оба учебных заведения  располагались в одном из половин Смольного монастыря. К середине 19 в. Александровское училище относилось ко 2-му (среднему) разряду и было предназначено для девушек из семей не очень знатных дворян. Основными предметами обучения были: Закон Божий, русский язык, русская и зарубежная литература, французский язык и литература, немецкий язык и литература, арифметика, история, география, земледелие, геральдика. Помимо этого воспитанницам преподавали искусство (рисование, архитектура, музыка, танцы), рукоделие,  ведение домашнего хозяйства.

   Обучение в Александровском училище, как и других подобного рода, носило закрытый характер, что проявлялось в строгой изоляции девочек от внешнего мира, и даже от родителей. Свидания с родными проходили под бдительным надзором персонала, причем начальница училища по своему усмотрению могла за плохую успеваемость или поведение эти встречи запретить.

   С первых же дней девочки испытывали потрясение: из семьи они попадали в среду официальных отношений с начальством учебного заведения и классными дамами. Их имена заменялись фамилиями, а иногда и номерами, которыми метили белье. Мучительным также становилась необходимость носить одинаковую казенную одежду.
Распорядок дня был строгий: подъем в 6 утра, затем 6–8 уроков продолжительностью по два часа каждый, время для игр ограничивалось. Педагоги величали учащихся на «вы», а вызывая, прибавляли «госпожа». Но в то же время большинство воспитательниц с девочками не церемонились. Обычными арсеналами педагогики были окрик и брань. «На нас кричали так, что стены дрожали; перед некоторыми классными дамами у нас был... панический страх», – вспоминала одна из бывших воспитанниц. На прогулку за пределы училища воспитанниц выпускали только «под конвоем» классных дам.

   Оставляло желать лучшего содержание и качество рациона воспитанниц. Примерное меню в будни: утренний чай с булкой, затем на завтрак – кусочек ржаного хлеба с маслом, в обед на первое – жидкий суп без мяса, на второе – мясо из этого супа, на третье – маленький пирожок и вечером снова – кружка чая с булкой.

   Труднее всего приходилось новеньким, поступавшим в институты позже сверстниц – не с пяти-шести, а с 10–12 лет: им было сложнее привыкнуть к строгим правилам и влиться в уже сложившийся коллектив. Наверное, все эти трудности пришлось испытать на себе и 12-й летней Анечке Андерсон. Обучение её длилось 7 лет.

   Анне исполнилось 20 лет, когда скончался отец, и она вместе со своими младшими сёстрами Лидой и Женей, до своего совершеннолетия перешла под попечительство матери, Анны Ефимовны. По окончании учёбы Анна вместе со своими младшими сёстрами Лидой и Женей жила с матерью в Санкт-Петербурге. В 1891 году новым попечителем сестёр стал генерал В.И.Бунин, муж их старшей сестры Марии Карловны. Анна вместе с сёстрами переезжает в Вильно, где в то время жила семья Буниных.

   В Вильно Анна познакомилась Николаем Николаевичем Михайловым (1854 – 1903), кадровым офицером армии. О Михайлове  известно, что он происходил из крестьян Новгородской губернии. В 1872 г. он пошёл на службу в армию рядовым пехотного полка. По окончании срочной службы Михайлов был направлен в военное училище и по его окончании (1877)  произведён в прапорщики. Из сохранившегося послужного списка известно, что с 1898 года Михайлов служил в Виленском военном округе штаб-офицером по особым поручениям сначала в звании капитана, а потом подполковника. Службу в армии Николай Николаевич совмещал с работой в приёмной комиссии  Александровского кадетского училища (Санкт Петербург).

   В 1900 Анна вышла  замуж за Н.Н.Михайлова, и через некоторое время уехала с мужем по месту его службы в Киев. В 1901 году у них родился сын Георгий, а через два года – дочь Наташа (Кременчуг, 1903). Однако Николаю Николаевичу не суждено было увидеть дочь: за несколько месяцев до её рождения он внезапно умер от воспаления лёгких (1903). Анна Карловна осталась с двумя малолетними детьми.

   Офицерская пенсия была небольшая, и растить на неё двух детей было тяжело. Но Анна Карловна не хотела обращаться за помощью к состоятельным родственникам в Петербурге и зарабатывала сама. Высокий уровень подготовки выпускниц Александровского училища позволил ей зарабатывать преподаванием иностранных языков. Вместе с пенсией этих денег хватало и на обучение детей в гимназии, и на кухарку, и даже на наём скромной дачи в летнее время.

   Анна Карловна была замужем вторично. Сохранился документ, копия Послужного списка Н.Н. Михайлова (1911), в котором говорится, что он был выдан его жене, Анне Карловне Игнатьевой. По словам самой Анны Карловны, брак этот был недолгим: её второй  муж  утонул.          
По-настоящему тяжёлые времена настали после революции: пенсию за мужа новые власти платить перестали, а находить уроки стало всё труднее. Анне Карловне, как и многим другим «бывшим», пришлось распродавать свои вещи.
 
   Власть в Киеве часто менялась: немцы, петлюровцы, белые, красные. Вооружённые представители одной из банд однажды ворвались в дом  Анны Карловны, отобрали все оставшиеся ещё у неё драгоценности, да  ещё основательно ограбили  и без того почти пустую квартиру.

   Тяжёлый удар ожидал Анну Карловну голодной и холодной зимой 1918 года: от туберкулёза в 17-м летнем возрасте скончался сын Георгий, и она остались вдвоём с Наташей, которой в ту пору исполнилось 15 лет.  Связь с родными у Анны Карловны была потеряна. Она полагала, что её братья, Владимир и Василий, эмигрировали, а об остальных вообще ничего не знала. Надо было жить дальше, содержать свою маленькую семью. Анна Карловна  бралась за любую работу, не считаясь со своим дворянским происхождением. Она не только знала языки, но и зарабатывала шитьём  – всех девочек в семье Карла  Андерсона учили этому.

   Дочь Наташа, окончив киевскую гимназию, поступила в театральную студию. Здесь она познакомилась с художником Александром Константиновским и вскоре вышла за него замуж. В 1923 году для продолжения учёбы Наташа вместе с мужем  уехала в Москву, и Анна Карловна надолго осталась в Киеве совсем одна.
 
   В 1933 Наташа с мужем переехала на работу в Свердловск, через год у них родилась дочь Ганна. И только тогда Анна Карловна согласилась покинуть Киев и переехать к дочери. В 1936 г. Александра и Наталью Константиновских пригласили на работу в Ленинград, и Анна Карловна после многих лет вернулась в город, в котором родилась.

   Пять лет она прожила в Ленинграде, но что удивительно, ничего не знала о племяннике Николае, сыне брата Владимира, и его семье, живших тоже в Ленинграде. О своей младшей сестре Лидии и её семье, живших тогда  в Москве, она знала, но связи с ней и её детьми не было.

   Когда началась война, муж Наташи, Александр Иосифович Константиновский, ушёл добровольцем на фронт, а Наташа с дочерью эвакуировались. Анна Карловна, несмотря на уговоры, осталась в  осаждённом Ленинграде. Спустя более 50 лет, её внучка, Ганна Александровна Константиновская, вспоминая то время, писала (*):
 
   «Бабушка осталась в городе. Она почему-то верила в то, что война – ненадолго. И не хотела оставлять квартиру, хотя там, кроме работ моих родителей – художников, ничего ценного не было. Однако к концу лета бомбёжки участились,  мама в нескольких письмах умоляла бабушку приехать к нам. И в конце августа бабушка к нам приехала  в деревню Заингирь Ярославской области, где находились в детском доме дети, вывезенные из Ленинграда, и где мама работала воспитательницей. Бабушка в детском доме нашла себе работу – шила  по заказу варежки для солдат и чинила одежду детдомовцев».

   Зимой 1942 г. Александр Иосифович был тяжело ранен, попал в госпиталь, а после был демобилизован. Вся семья перебралась в Новосибирск. Ганна Александровна вспоминает:

   «В крохотном гостиничном номере, куда нас поселили в Новосибирске, бабушка вела наше скудное хозяйство и занималась моим воспитанием, даже учила меня иностранным языкам. Мы все, включая отца, очень любили бабушку, считали её самой главной в семье. И не только мы, но и друзья моих  родителей, и мои школьные товарищи  Её добрый юмор, чуткость и отзывчивость, постоянная весёлость скрашивали для всех суровые будни военного времени. Я помню, какие угощения она готовила на мой день рождения – вообще бабушка была замечательной кулинаркой – но тут ей приходилось копить выдаваемые по карточкам соевые конфеты и распускать в воде сухую лапшу (тоже  по карточкам). Из своих конфет она варила какао, а из распущенной лапши делала тесто для оладушек. Мне и моим гостям всё это казалось невероятным пиршеством».

   Как-то раз, это было в начале 1944 г., выполняя хозяйственные работы, Анна Карловна получила травму: тяжёлый предмет упал с полки и сильно ударил её по голове. Сначала был синяк, потом он воспалился,  а затем – тяжёлое осложнение. Анну Карловну пришлось положить в больницу. Ослабленный плохим питанием организм её почти не  сопротивлялся. Как раз в это время дочь Наташа должна была уехать в Ленинград: туда из эвакуации возвращался Большой кукольный театр, в котором она работала. Через некоторое время после её отъезда в Ленинград уехала и её десятилетняя дочь Ганна.
 
   Александр Иосифович остался в Новосибирске. Он не мог получить вызова в Ленинград, но главное – не мог оставить находящуюся в больнице Анну Карловну. К этому времени из-за гангрены Анне Карловне ампутировали обе ноги, и, к тому же, она почти совсем ослепла. Дни Анны Карловны были сочтены – она умирала.  С большим трудом  Александр Иосифович всё же получил разрешение на возвращение в Ленинград. И, хотя многие советовали ему оставить Анну Карловну в больнице, он решился на отчаянный шаг – забрать Анну Карловну с собой. Ганна Александровна вспоминает:
 
   «Бабушку на носилках внесли в поезд. Ехали долго, не доезжая до Москвы, она умерла. Умерла в сознании, благодарила моего отца за всё, просила беречь нас с мамой, не жаловалась, не вспоминала свою трудную жизнь. Перед смертью перекрестилась. Не знаю, была ли она православной или лютеранкой, но христианкой была, безусловно, настоящей – так она вела себя в жизни. Отец довёз её тело до Москвы, в Москве похоронил и потом уже добрался к нам, в Ленинград. Мы ждали их, ходили встречать, не понимая, что случилось – они телеграммой предупредили о своём приезде. Но отец пришёл сам неожиданно. Как сейчас помню: вошёл и сказал упавшим голосом: «Наташенька, я один».

   В заключение ещё одна выдержка из воспоминаний Ганны Александровны Константиновской:

   «Я помню бабушку уже старым человеком. Она отличалась удивительно лёгким, добродушным характером, но была в ней воистину северная стойкость. Жизнь её сложилась трудно, но я никогда не слышала, чтобы она жаловалась или рассказывала о своей жизни что-нибудь грустное».

  * Здесь и далее приведены отрывки из неопубликованных  рукописи воспоминаний
Ганны Александровны Константиновской (1934-2000), любезно предоставленной   автору её внучкой Ксенией Почтенной.