Глава 1. 7. Встреча

  Анатолий вел Викторию по коридору, и по всему было видно, что ему   хочется дать ей подзатыльник.  Виктория не подавала виду, но ей  было не по себе.

- Проходи,  - Анатолий открыл дверь и, поскольку Виктория  не решалась зайти, слегка подтолкнул её в спину.

    В комнате за шахматной доской сидел незнакомый мужчина. Он  был увлечен анализом шахматной позиции и не сразу заметил, что кто-то вошел. Старший тренер оказался удивительно непохожим на остальных шахматистов, и Виктория   словно  остолбенела - она даже забыла, что её привели к нему на расправу. Он  поразил её: она  была просто не в силах оторвать от него взгляд, настолько эксцентричной и яркой была его  внешность.  Мужчина,  хотя и молодой, лет двадцати семи, не более,  был серьезный, даже суровый и это впечатление подчеркивали очки в тяжелой, прямоугольной оправе – они    придавали ему строгий  превосходящий вид.  При этом в его облике было нечто раздражающе, необычное, привлекающее внимание помимо  воли.

     Феликс заметил вошедших, дружелюбно поздоровался с Анатолием, затем взглянул на Викторию и  тоже как будто чему-то   удивился. После минутного молчания, которое показалось неудобным одному лишь Анатолию, Феликс   разрешил ему  уйти. Виктория  ожидала, что тренер начнет распекать её за плохое поведение, но он начал с другого:

- Анатолий Петрович рассказал мне,  что ты  совершенно не занимаешься  теорией, играешь по наитию.  Без знания законов игры многого не достигнешь, а  разве тебе не хочется стать победительницей?

- Почему же, я не против того, чтобы  выигрывать.  Но  теория шахмат скучная.

  Виктория  всегда говорила, то, что хотела, не отягощая себя размышлениями о произведенном впечатлении. Бабушке никак не удавалось привить её достоинства своего характера, а вот ее недостатки Виктория  перенимала  легко: к ним относилась и привычка «лепить правду - матку».  Но Феликс не обратил внимание  на дерзкий тон девушки.
 
- Странно, что у тебя сложилось такое мнение, - изумился он, - для меня шахматы самое интересное, что есть в жизни.
Феликс произнес эти слова так искренне и убедительно, что Виктория  сразу поняла, что он, как и она, тоже  говорит то, что думает. 

 - Разве может  быть что-нибудь  увлекательнее   атак Пола Морфи?
 - А кто это? Ученик нашей шахматной школы?
  - Ты не знаешь, кто такой Морфи?
  Виктория  красноречиво промолчала. Глаза Феликса расширились от удивления, граничащего с ужасом.
-  Странно…

И немного придя в себя от её вопиющего невежества, добавил, явно в утешение себе:
- Впрочем, это значит, что лучшие мгновения жизни у тебя впереди. Пол Чарльз Морфи - величайший шахматный гений всех времен и народов.  Хочешь,  посмотрим, как он играл?
Не дожидаясь ответа, тренер  расставил фигуры на шахматной доске и начал  показывать партию.  По манере общения Феликс производил впечатление властного и    уверенного в себе человека: но это была не навязчивая, а влекущая и увлекающая властность - он ни о чем не просил и не давал поручений, но, в первый раз в жизни, Виктории хотелось подчиняться.

-  Попытайся на время игры стать самим Морфи.
            - Как это?
           - Думай, как он, старайся предугадать его ходы.

 Виктория  пыталась, и, хотя угадала всего несколько раз, но ход мысли великого шахматиста стал ей более понятен. Она   вдруг почувствовала себя  легко и беззаботно. Её обычная  манера общения: закрытость, отчужденность, холодность - мгновенно исчезли,  девушке  было так радостно и свободно, как никогда в жизни. Она ничуть не стеснялась и не робела. Феликс не был рассудочно сух,  по ходу партии он шутил, вставлял неожиданные замечания, Виктория, не задумываясь, отвечала, безмятежно смеялась – за три часа занятий она улыбалась больше, чем за целый год своей жизни. Это было нечто совершенно новое, отличающееся от того, что  было  привычным и так не нравилось ей: в семье безусловное  подчинение  бабушке, в университете - необходимость следовать правилам и  скучные заучивания. 

    После анализа партии Морфи Феликс рассказал Виктории  об основных идеях гамбита Эванса, после этого они разыграли его,  причем Феликс  несколько раз похвалил её удачные ходы. Виктории  это было настолько приятно, что хотелось, что бы он еще и еще хвалил её, и, быть может, даже восхитился её сообразительностью.
 
     Они  занимались долго, и у Виктории было достаточно времени, чтобы   украдкой, а в какие-то моменты до неприличия открыто рассмотреть Феликса: лик его она  сразу определила для себя как ужасный и даже демонический. Высокий, угловатый,  темный, "весь синий": чернота блестящих, слегка волнистых, зачесанных назад волос, до синевы выбритого лица и густых темных ресниц  контрастировала с бледной кожей, а из под очков в изящной  золотой оправе синели, а иногда, как будто вспыхивали хрустальными искорками удивительные глаза - они были темные, как ночное небо, но, на удивление, совсем не холодные.

     Виктории показалось вполне логичным, что Феликс был в   восхитительном черно-синем костюме.  По отдельности все элементы его внешности производили впечатление, но девушка   не сумела оценить Феликса  в целом, определить как красивого или отталкивающего, и даже не смогла решить, приятен ли он ей внешне.  Вполне возможно, он воспринимался окружающими как  привлекательный человек, а, быть может, и нет - ни в этот момент, ни позже Виктории не удалось посмотреть на него  отстраненно, а ведь только такой взгляд и может оценивать.

      Феликс поразил её не  одной своей странной внешностью. Виктория  сразу отметила его воодушевление,  легкие, порывистые движения, оживленное лицо и озаряющую весь облик внутреннюю энергию. Она  увидела, что этот человек не похож на других: он особенный, необыкновенный. Знакомых мужчина у Виктории было немного, сравнивать было не с кем, но немыслимая непохожесть на других сразу бросалась в глаза, и   при этом девушка мгновенно почувствовала в этом странном человеке нечто родственное себе. 

     Они позанимались, и Феликс попросил Викторию пригласить Анатолия. Анатолий вошел, а Виктория осталась в коридоре, у двери в кабинет. Немного поколебавшись, она примкнула  к дверной щели и стала   подслушивать  разговор. «Это разведка, - успокаивала она шепот совести, -  Ведь жизнь, как шахматы, и нужно знать планы противника».

- Что ты скажешь об юной бестии, Феликс Михайлович? – Анатолию не терпелось услышать ответ старшего тренера,
- Красивая... Очень красивая девушка.
-  Я не об этом. Надеюсь, она тебе не слишком дерзила?
 -   Первое впечатление – она умна  и доброжелательна.
- Доброжелательная? – Анатолий даже покраснел от возмущения, - ей не в джинсах нужно ходить, а в форме офицера СС.
- Вот как?  - Феликс снисходительно улыбнулся, - вижу, ваши отношения совсем не сложились. Такое бывает,   все мы люди и несовместимость с учеником не такое уж редкое явление. Тем более, иногда совсем не просто найти подход к одаренному человеку. Мое мнение иное: девушка   непосредственна и наивна, но совсем не проста,  в ней чувствуется скрытая  энергия, она, как натянутая пружина, я бы сравнил её... -  Феликс немного задумался, - с музыкой Сергея Рахманинова.

  - А я – со скрежетом стекла и зубной болью!
 -  Ты давно знаком с ней - очевидно,  у тебя есть основания для подобных суждений.
-  Послушай, Феликс,  зачем нам проблемы,   давай    переведем её в другой  шахматный клуб!
-  А я думаю, стоит поступить иначе - у неё серьезный интеллектуальный потенциал;  отдай её мне и я сделаю из неё чемпионку!

- Феликс, ты гроссмейстер и занимаешься с уже состоявшимися шахматистами. Как впишется она  в группу твоих учеников, в которой ниже КМС никого нет?
-  Уверен, проблем не будет – она быстро подтянется до общего уровня. Так что, по рукам?

Анатолий кивнул.
- С меня бутылка, Толя. В пятницу, как всегда,  поблицуем и приговорим  коньячок -  настоящий Наполеон, привез из Франции. А сейчас, по пятьдесят грамм, за удачу!

    Феликс налил в рюмки темную жидкость из хрустальной граненой бутылки. Мужчины пожали друг  другу руки, выпили.

    Виктория поморщилась. Тренер продал её  за бутылку коньяка?! И всего лишь?!! Девушка ценила себя гораздо выше.

    Она  с изумлением слушала, как мужчины договариваются  об условиях предстоящего блица. На деньги играют, ничего себе у них традиции!..

   Виктория так увлеклась, что не успела отскочить от двери, когда Анатолий вышел из кабинета.

- Вот уж не сомневался, что ты подслушиваешь, - произнес он, но в   голосе  мужчины не было раздражения. Глаза тренера блестели, он был в отличном настроении, - я давно понял, что ты не привыкла отягощать себя «излишними» нравственными принципами.
«Уж кто бы говорил о морали -  подумала Виктория, потирая синяк на голове, -  ведь только что пил на работе, и бабушке моей меня оболгал».
- Зайди к Феликсу Михайловичу! Зачем, говорить не буду, уже знаешь...
  Она вошла в кабинет.
-  Теперь ты будешь заниматься в  группе моих учеников, Виктория. Я тренирую их   ежедневно  во второй половине дня.
-  В какие дни мне приходить?
- Как можно чаще. Лучше -  каждый день.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2013/09/15/1164