Про что написано в сказке Конёк-Горбунок?

               

-Удивительно… Удивительно! – повторяла Алёна Александровна, идя рядом со своей лучшей подругой - Авророй Михайловной - по дорожке московского леса.
-Что удивительно, Оленчик?
-Как по-разному можно воспринимать одно и то же произведения искусства!
-Какое именно?
-Да я всё про «Конька-Горбунка» думаю – особенно здесь!..
-В твоём «Наследном Лесу»?
-Да. Понимаешь, здесь, вон на той дорожке, мне читал его дедушка, -  когда мне было пять лет - и с его подачи я восприняла эту сказку. А потом оказалось, что моё восприятие резко отличается от того, как воспринимают эту сказку другие люди…
-В чём же отличие?
-Для меня это была, пожалуй, драма. Да, с самого начала – драма! Если не трагедия… А для всех – забавная сказка со счастливым концом! И Ивана я любила и сочувствовала ему всю сказку. А другие дети воспринимали его как Дурака-Петрушку – и всё. Личного чувства к нему у них не было… И никто из них не задавался вопросом о том, почему на Ивановой свадьбе нет Конька-Горбунка и кто такая, в конце концов, Царь-Девица?
-И что, ты прямо с пяти лет думаешь над этим?
-Нет, конечно! Думать над этим я вообще начала лишь недавно… Но ведь мы сначала познаём произведение искусства чувствами. А чувствовала я уже и в пять лет именно так, как чувствую теперь! Только теперь те же чувства стали определённее и пронзительнее.
-Ну, расскажи, расскажи, что же ты думаешь о сюжете этой сказки!
-Сначала напомню тебе так сказать общепринятую версию. Жили-были четверо крестьян: отец и три сына: первый - умный, второй – так и сяк, младший – вовсе дурак. Дурак этот всё лежал на печке и орал песни. Потом все братья по очереди пошли в дозор стеречь от неожиданного вора пшеницу. Ивана отец с трудом уговорил, но зато дурак честно выследил воришку. Укротил он Кобылицу, и она родила Ивану двух красавцев коней, - совершенно небывалой красоты, и маленького уродливого Конька с длинными ушами и двумя горбами. Коней действительно пришлось продать – самому царю, а тому пришлось взять Ивана в свой дворец, поскольку кони никого, кроме него, не слушались. Конёк был, видно, настолько непривлекательным, что на него никто не позарился, и он всю сказку – почти до конца – преданно служил одному Ивану. Коней своих Иван обихаживал тайком по ночам при свете Жаро-птицева пера, которое он нашёл в поле, когда они с братьями шли в град-столицу продавать этих самых чудо-коней. Днём же откровенно бездельничал, чем раздражал хитрого спальника, который из-за Ивана потерял свою прежнюю должность. Увидев Перо, спальник побежал докладывать царю о том, что Иван скрыл от него сокровище. Заодно наврал, что Иван и саму Жар-Птицу похвалялся доставить во дворец. Царь, конечно, прибрал к рукам Перо, да и не преминул послать дурака за Жар-птицей. Тот привёз царю в потеху Жар-птицу, спальник покусал себе руки, но потом услышал о существовании Царь-Девицы, и понял, за чем ещё можно услать Ивана. Иван привозит царю Царь-девицу, а той понадобился её перстень. Достать его она просит старого жениха-царя, но тот привык уже везде посылать дурака, - вот и вместо себя послал его, за перстнем собственной невесты. На пути к царству Царь-девицы поперёк окияна лежит Кит, на котором стоит деревня. Кит просит Ивана замолвить за него слово в Солнцевом селенье. В Солнцевом селенье героя нашего встречает Месяц Месяцович, который Царь-девице – мать. Странная мать говорит о себе то в мужском роде, то в женском, а наш Иван, - видимо, сдуру, вообще называет её – «отец»! Потом возвращаются к Киту; друг-Конёк объясняет поселянам, что им надо с Кита бежать, а самому Киту говорит, что он «за то несёт мученье, что без божия веленья проглотил среди морей три десятка кораблей». Кит освобождается от поселян и выпускает корабли. Все счастливы, а Иван наш просит об одолжении – найти перстень Царь-Девицы. Перстень найти может только забияка-Ёрш. Он находит, но поднять не может. Сначала Ёрш со всех морей созвал совершенно безнадёжных селёдок, потом догадался кликнуть осетров, которые и доставили сундучок киту-царю. И вот сундучок с перстнем доставлен в царский дворец, но Царь-девица всё равно говорит, что им с царём нельзя жениться. Слишком большая разница в возрасте. Ей – только пятнадцать лет, а ему – все семьдесят. Надо ему омолодиться, для чего – искупаться в кипящем молоке, горячей воде, а затем – в холодной. Царь зовёт Ивана, чтобы сначала он попробовал искупаться в котлах. Иван призвал к себе Конька; тот дунул, плюнул, громким посвистом присвистнул – и благодаря этим действиям друга, Иван благополучно искупался во всех трёх котлах, и вышел из этого испытания писаным красавцем. После котлов в сказке про Конька-Горбунка заглавный герой больше не фигурирует,но это никого не смущает. Царь, поглядев на похорошевшего Ивана, перекрестился и бухнулся в котёл с кипящим молоком, где и сварился. Царь-девица тогда встала, подала руку Ивану, и объявила его царём. Иван, которому до этого девица даром была не нужна, охотно мирится со своим положением жениха и идёт с царицей в божью церковь венчаться. Народ тем временем выкатил бочки не с каким попало, а с фряжским – генуэзским – вином, и заорал по обыкновению песни;  во дворце же полились вина рекой. В общем, гип-гип, ура, наш дурак вышел в цари!
 
-Да… - произнесла Аврора Михайловна. Странная, однако, сказка!
-Вот и я говорю! Сказка про Конька-Горбунка, в которой заглавный герой неизвестно куда девается, главный герой берёт в жёны ту, в которую вовсе не был влюблён, Месяц живёт в Солнцевом селенье и зовётся матерью; ни к селу, ни к городу приплетены тридцать кораблей, а дурак становится красавцем и царём.
-Ну, последнее, положим, - совсем не редкость - в народных, по крайней мере,– сказках.
-Да, но со всем остальным – явный перебор неразберихи! Вот и сочли читатели да критики, что это – лубок, - то есть, то, что заведомо логическому объяснению не поддаётся.
-А ты можешь доказать обратное?
-Да, но только при одном условии.
-При каком же?
-Если рассматривать эту сказку не как написанную Петром Ершовым, а как созданную Александром Пушкиным.
-Ну-ну! И что же тогда открывается?
-А тогда вообще выходит совсем другая сказка! Иван получается вовсе не дураком, а – поэтом. Просто для массового сознания это – синонимы. Ведь смотри – это единственная АВТОРСКАЯ сказка, в которой главный герой – Иван-дурак! В других – только царевич! И, кстати, наш Ершов мечтал написать длиннющую сказку тоже об Иване-царевиче, но, похоже, Иван-дурак ему помешал!
-Ты хочешь сказать, что Пушкин не боялся выступать в роли дурака?
-Пушкин не боялся правды. А дураком он себя не мог не почувствовать, настолько увязнув в надежде на царя – до самого указа о своём камер-юнкерстве! Только это его поставило лицом к лицу перед Правдой о царе и о самом себе. И с этого горя он и начал писать эту сказку. Так я считаю. Он написал её о себе и для себя – чтобы утешиться, чтобы пережить этот внезапный и ужасный позор, чтобы иметь возможность жить дальше – хотя бы ещё три года!
-Так если Пушкин- это Иван,  - Дурак и Поэт, - то Конёк-Горбунок – это, выходит, Пегас?
-Да. И Пегас, и – сам Поэт - в одном лице. то есть, морде. Кентавр-Полкан...
-А два коня золотогривых?
-Поэзия и Проза. Такие, каких доныне не бывало и в помине - то есть, пушкинские! Кстати, золотые элементы в русских сказках всегда говорят о Небесном происхождении!
-Постой, а Кобылица золотогривая – это Вдохновение?
-Да. Это - импульс к творчеству, который даёт прежде всего Любовь. У Ариосто в его «Одержимом Орландо» о любви говорится, как о той искре, что распространяется быстрее, чем пожар, пущенный рукою завистника на пшеничное поле соседа. Вот, Кобылица, похоже, и стала такой Искрой!
-Рукою завистника на пшеничное поле соседа? Так ведь это прямо вставлено в сказку: «Кто-то в поле стал ходить И пшеницу шевелить»!
-Конечно. Исследователи этой сказки всё копаются в русском фольклоре и не идут дальше него, а истоки-то сказки надо искать у Ариосто, у Вольтера, у Гёте, да в самой Библии – прежде всего! В древнегреческих мифах, в «Илиаде» и «Одиссее»! Но Ершов был не шибко европейски образован, поэтому и в сказке, изданной под его фамилией, не подозревают аллюзий с лучшими творениями западных стран.
-Да? Ты, наверное, права… Но – рассказывай дальше, что же такое жаро-птицево Перо?
-Но это же очевидно! Перо нашего дорогого Александра Сергеевича, озарённое божественным светом, тем самым, каким светило Слово божье: «Светит поле словно днём;Чудный свет кругом струится, Но не греет, не дымится…» Вероятно, не с самого начала перо его было таким, а стало с тех пор, как поэт ощутил себя пророком - в "чистом поле" глухого Михайловского...Ведь это вот на что похоже:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога.
Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. 
Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.
Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете.
Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир…».
-Евангелие от Иоанна?
-Да, который Пушкину – «сват»!
-«Сват Иван, как пить мы станем…»? Ты думаешь, Пушкин был настОлько дерзок?
-Думаю, что да. Какого чёрта ему было стесняться, тем более – перед самим собой?
-Похоже на правду… И он действительно был бы вполне благополучен, если бы пера этого не брал!
-Вот именно. Пётр Андреевич Вяземский писал в стихотворении «К перу моему»: « Рожденный сердцем добр, я б всеми был любим, Когда б не ты меня вводило в искушенье…» - в 1816-м, - когда Пушкин был ещё лицеистом. Вот это самое искушение – написать – напечатать – объявить красоту и истину всем, ну, и – конечно – прославиться! – и погубило в конце концов нашего Ивана-дурака…
-Да… Если б его стихов не знали, то царь не оковал бы его своей «милостью»…
-Однако, человек-Пушкин был бы спасён, и даже – может быть – счастлив; но Поэзии и Прозы русской так бы и не было… Тех, что он писал под воздействием Жар-Птицы  вдохновения…

-А ведь действительно царь, получается, приказал Пушкину хватать жар-птиц да привозить к нему! «Присылай все, что напишешь, ко мне; отныне я буду твоим цензором".
-Ага.
-И в конце концов Николай так исчеркал божественного «Медного всадника», что Пушкин не мог его издать…
-А вот с этого и началось прозрение, я думаю.
-То есть, ещё за месяц до указа о камер-юнкерстве?
-Да. Ведь получалось, что пращур Пётр Великий для Николая – вовсе не кумир! Что он и не думает быть ему подобным. Что он не хочет продолжать начатое дело, а хочет иметь собственную, Николаевскую, Россию.
-Ты говоришь уже про Кита?
-Конечно. Этот остров-рыба, - ведь он  – из приключений Синдбада-морехода, а так же и из Ариостовой поэмы о Роланде. В русской «Голубиной книге» земля держится на ките-рыбе. Это – естественное, так сказать, положение Земли."Если кит-рыба поворохнется - всему свету конец"! Наш же кит – похоже - не вполне «русский». Он скорее – из тех источников, что я назвала – «Синдбада» и «Орландо»! В которых описано неестественное поселение на неподвижной огромной рыбине, ставшее поперёк естественному течению моря-окияна… Ведь «море-окиян» - это и наша история! «Давно ль оно неслось, событий полно, волнуяся, как море-окиян?» - так говорит о прошлом, что стало историей, монах Пимен в «Борисе Годунове».
-Кит – «Николаевская Россия», как уже и до тебя говорили многие сторонники пушкинского авторства сказки?
-Да, думаю, тут никуда не денешься. Это – правда. Ничего другого в этом Ките предположить невозможно. Но вот «тридцать кораблей» эти литературоведы толкуют совершенно невозможным образом!
-Они пишут, что это – декабристы, кажется?
-Да, глупость несусветная! Ну, при чём здесь декабристы?! И почему тогда – "тридцать"? Ведь их было гораздо больше! Пушкин говорил о «ста двадцати» друзьях, братьях, товарищах, но и эта цифра взята из числа розенкрейцеров,  она – не фактическая! Отчего же Пушкин жаждет освобождения лишь тридцати из них? А остальные? И почему декабристы вдруг оказались связанными с кораблями?
-С кораблями связан Пётр…
-Вот именно! Только никто не хочет придавать Пушкину ТАКОГО значения. Ну, друг декабристов, ну, призывал к ним милость (хотя – это чудовищное заблуждение. Поэт вовсе не это имел ввиду в своём «Памятнике»!) – это куда ни шло! Но что он говорил о государственной политике России, о том, что Николай не стал преемником Петра, а он, Пушкин, - стал, - этого никто видеть не желает! Но сам-то Александр Сергеевич вполне сознавал собственную значимость – и говорил о ней – языком сказки про Ивана Дурака, спасшего тридцать кораблей. Ведь это – флот Петра Первого. С тридцатью кораблями он одержал окончательную победу над шведами. И песню про это сложил русский народ…*

-Да, и про Месяц есть песня – как плач о Петре Великом.**
-Месяц – это, конечно, Пётр! Только он – и отец, и мать России. Есть забавная гравюра Адриана Шхонебека,  - для петровского фейерверка, - изображающая Петра как Нику – в развевающемся платьице… Да и вообще, он «родил» Российское государство к 1722-му году, а рожает всё же мать, а не отец…
-Но Царь-девица тогда – Россия?
-Конечно.
-И какой же перстень она просит царя ей достать?
-Ты знаешь, можешь говорить, что я притягиваю за уши и создаю искусственную конструкцию, но никакого другого варианта ответа на этот вопрос я просто не вижу. Возможно, пока не вижу…

-Ну, не томи…
-Это – печатка Петра, с одной из сторон которой был изображён в виде скульптора-Пигмалиона сам государь, высекающий из камня Россию-Галатею… ***
-Но это ведь – не кольцо?
-Не кольцо. А кольцом его, по-моему, называет только недалёкий царь: «что кольцо моё?» - кричит он приехавшему Ивану. А все остальные говорят о перстне. Перстень же, хоть и предназначен изначально для пальца, но может быть и печаткой… А в каком-то месте сказки герои говорят об этом перстне, как о камне. И – отчего же так тяжёл, в конце концов, сундучок с одним-единственным колечком?.. Версия моя, может быть, уязвима, но никакой другой у меня нет.
-Почему уязвима? По-моему, так она - единственно верная! Оттого Ёрш и знает, где его искать, что Ёрш – это тоже Пушкин!
-Да, земной Пушкин. Дуэлянт, забияка, картёжник; но и – историк, знающий всё о России… Только он может указать место, в котором забыта петровская печать; место, где предано забвению дело Петра.
-Нам осталось разобраться только, отчего Царь-Девицу так не устраивает старый царь? Зачем ему молодеть?
-Думаю, главное здесь – не физическая молодость или красота, а способность или не способность государя не пожалеть ради Неё себя. «Коль себя не пожалеешь – Ты опять помолодеешь!» Это ведь так похоже на клич к москвичам князя Дмитрия: «Здесь старый должен помолодеть, а молодой славу добыть!»
-То есть, выйти надо на поле Куликово, против Мамая…
-А это всегда – то же поле, и тот же Мамай… Ведь и Наполеона выгнало из Москвы войско Дмитрия Донского, ведомое старцем Сергием Радонежским!
-Ты веришь в эту легенду?
-Да. Верю: «И вечный бой, покой нам только снится!..» Пушкин знал это  первый.
Нет, до него писал о том же Рылеев - "Туда, за Дон!.." - но у Рылеева это была - политика, и лишь у Пушкина стало культурным символом. А Блок уже за ним, за Пушкиным, следовал. А вообще, мы, россияне, ведь каждый день присоединяемся либо к дружине Дмитрия, либо к войску Мамая. В зависимости от того, как проживаем этот день. Борьба с Мамаем – это наша миссия на века.
-Оттого в конце народ пьёт фряжское вино?
-Конечно! Ведь именно фряги-генуэзцы в конце концов добили исторического Мамая!
-А Иван погиб, не пожалев себя, и взят Россией в супруги?
-Да, а Конёк просто исчез.
-«Алексей Иванович встал и тотчас исчез»…****
-Да. Помнишь, Анна Андреевна Ахматова заметила, что после такого конца ничего уже быть не может. И она же говорила о том, что сам Пушкин мечтал так же исчезнуть. А вообще мысль о смерти как исчезновении пришла к нему, вероятно от Овидия…
-Значит, Конёк исчез, как хотел исчезнуть земной, материальный, Пушкин? – уточнила Аврора Михайловна.

-Да. А Пушкин Божественный в сказке стал соправителем Царь-девицы России. Он ведь много раз говорил в стихах о красоте собственной Души. Вот она и вынырнула из тех котлов.
-М-да, трагедия выходит, а вовсе не весёлая бессмысленная сказочка!
-Светлая, «оптимистическая», трагедия. В пушкинском духе. То есть, он видел, как в действительности обстоит дело - и описал это. Кто на самом деле царь, а кто - шут гороховый, не достойный сочетаться браком с юной красавицей-Россией.
-Да, ты говорила, что так тебе преподносил эту сказку дедушка. И что здесь – какая-то тайна вашей семьи зарыта?
-Да. Вот именно, что зарыта. Ты знаешь, я почти убеждена, что подлинный текст сказки, с автографом Пушкина, хранится в подвале одного из старых московских домов. Того, в котором жило несколько поколений нашей семьи.
-Так надо его оттуда достать!
-Милая моя, неужели я этого не понимаю? Но – что же я могу? Дом ведь давно уже отторжен от нас. Мне проблематично даже войти в него. А подвал замуровал ещё прадед в восемнадцатом - со всеми нашими сокровищами! Главное из которых - пушкинская рукопись "Конька-Горбунка", оставленная пра-пра-прадеду моему - декабристу Павлу Ивановичу Колошину. Я это знаю, но доказать ничего не могу. И кто же мне позволит размуровывать подвал?! У меня ведь – ни денег, ни связей...
-Я прекрасно это понимаю, но нельзя не бороться за правду. Мы должны быть на стороне гения!

-Ах, Зорюшка, если нас уже двое, - то не всё так уж безнадёжно! Будем бороться и искать!..
-Чтобы найти и не сдаваться! - подхватила подруга.


                15-16 сентября 2013 года.
*Ах,по морю, морю синему,
По синему морю, по Хвалынскому,
Что плывут тут, выплывают тридцать кораблей.
Что один из них корабль, братцы, наперёд бежит,
Впереди бежит корабль, как сокол летит;
Хорошо больно кораблик изукрашен был:
Парусы на корабле были тафтяные,
А тетивочки у корабля из шемаханского шёлку,
А подзоры у кораблика рытого бархату.
На рулю сидел наш батюшка православный царь.
Что не золотая трубушка вострубила,
Да что говорит наш батюшка православный царь:
"Ах, вы гой еси, матросы, люди лёгкие!
Вы мечитеся на мачты корабельные,
Вы смотрите в трубочки подзорные:
Что далёко ли до Стекольного?" / "Пётр I на корабле". Русская старинная песня. [Стекольный - Стокгольм. /Е.Ш.]

**Ах ты, батюшко светел месяц!
Что ты светишь не по-старому,
Не по-старому и не по-прежнему,
Всё ты прячешься за облаки,
Закрываешься тучей тёмною.
Что у нас было на святой Руси,
В Петербурге в славном городе,
Во соборе Петропавловском,
Что у правого у крылоса,
У Гробницы государевой
Молодой солдат на часах стоял,
Стоючи, он призадумался,
Призадумавши, он плакать стал,
И он плачет, что река льётся,
Возрыдает, что ручьи текут,
Возрыдаючи, он вымолвил:
"Ах ты матушка сыра земля,
Расступися ты на все стороны,
Ты раскройся, гробова доска,
Развернися ты, золота парча,
И ты встань, проснись, православный Царь,
Посмотри, сударь, на свою гвардию,
Посмотри на свою армию:
Уже все полки во строю стоят,
Все полковники при своих полках,
Подполковники на своих местах,
Все майоры на добрых конях,
Капитаны перед ротами,
Офицеры перед взводами,
А прапорщики под знамёнами, -
Дожидают они полковника,
Что полковника Преображенского,
Капитана бомбандирского!


***  «…Вероятно, в 1711-1712 гг. для Петра I была исполнена еще одна трехсторонняя печать, которая по свидетельству лица, видевшего ее, была подвешена к карманным часам царя. На одной стороне печати был представлен государственный герб под тремя коронами; грудной щиток с изображением ездеца, знак ордена Андрея Первозванного подвешен к щиту без цепи. На другой стороне: «всевидящее око», под ним рука, выходящая из облаков и держащая корону, по краю надпись: «Dat et ansert» (Даю и награждаю»). Символ этот носит несомненный благопожелательный характер. Наибольший интерес представляет третья сторона этой печати. На ней изображен сам Петр I с резцом и киянкой в руках, с короной на голове и мантией на плечах. Петр I высекает из камня статую России, представленную в виде женщины со скипетром и державой в руках, короной на голове, в мантии на плечах. Справа (на оттиске) видна часть триумфальной арки в виде двух колонн, слева - корабль в открытом море; в небе плывут облака и помещено изображение «всевидящего ока» с заключенным внутри именем Иеговы; над всей сценой надпись «Adiuvante». На композицию «Петр I, высекающий статую России», обратил внимание еще К.Я. Тромонин, который в 1839 г. писал:
«В нашем веке, богатом механическими изобретениями, возобладавшими над многими отраслями искусств свободного гения, мало произведено художественных образов, которых бы идеи почерпнуты были из отечественной истории и выражали бы собою какую-нибудь великую эпоху. Вместо произведений, мы встречаем безусловные подражания, повторения и все что давно заучено не только современниками, но и предками нашими. Чему приписать этот разительный недостаток обличения идей в форму? Не тому ли, что наши художники, изучая искусство, не изучают истории и не любят старины поучительной и оплодотворяющей гений изобретательности?... Кто из наших художников занялся историею Петра и олицетворил кистию всю обширность творений его гения?... Олицетворение идей есть также отрасль художества, и отрасль важная; ибо только посредством одного олицетворения кисть в состоянии изобразить величественно что-нибудь великое в событиях, составляющих эпоху»(44).
После столь торжественной оды аллегории (и символу вообще) К.Я. Тромонин продолжал: «[Петр I] оставил и в этом случае образец, в котором мы можем видеть то, чего не найдем в новейших изображениях, относящихся к его жизни. Образец этот в очерке, скопированном с собственной его кабинетной печати...»(45). Не менее хвалебную оценку «очерку» печати с изображением «Петра I, высекающего статую России» дал и А.Б. Лакиер: «Образец желаний и надежд Петра Великого, ...мы передаем как образец, которому может последовать кисть, одушевленная мыслию о величии трудов Петра, чтоб изобразить его посреди сферы его деяний»(46).
В статье «К истории возникновения и развития сюжета «Петр I, высекающий статую России» нами была рассмотрена и настоящая печать(47), поэтому нет необходимости останавливаться на моментах, связанных с возникновением сюжета и семантикой элементов композиции. Можно отметить, что появление Петра I в новой для него «роли» - роли созидателя, скульптора - логично укладывается в схему, намеченную печатями с изображением Петра I на троне и Петра I-плотника. Изображение России в виде незаконченной статуи несет в себе намек не только на продолжающийся процесс, но указывает и на то, что создаваемая Россия будет прекрасна, ибо хорошо известен финал мифа о Пигмалионе и Галатее, который лег в основу сюжета. Произошел крайне интересный смысловой переход от символа создания идеала любимой женщины к символу создания любимой России. Самый ранний оттиск с этой стороны трехсторонней печати Петра I выявлен на документе, датированном 19 января 1714 г.,(48) самый поздний - 10 апреля 1720 г.(49).
Известен еще один вариант сюжета «Петр I, высекающий статую России», воплощенный на другой личной печати. Нами зафиксированы оттиски, начиная с мая 1721 г.(50). Можно отметить ряд второстепенных изменений, внесенных во вторую печать: «всевидящее око» очерчено окружностью, вместо одной арки (на первой печати) - три, на мантии у Петра I выгравировано изображение двуглавого орла и т.д.
Сюжет «Петр I, высекающий статую России», появившийся на личной печати Петра I, получает достаточно широкое распространение и неоднократно встречается на памятниках Петровского времени. Этому, в первую очередь, способствовало осознание особой функции сюжета, восприятие его в качестве личной эмблемы Петра I, на что прямо указывает Феофан Прокопович. В своей речи «Слово на похвалу...» он писал: «Россия вся есть статуя твоя, изрядным майстерством от тебя переделанная, что и в твоей емблеме неложно изобразуется»(51). Этот сюжет (эмблему) Б.-К. Растрелли вводит в проект Триумфального столпа и помещает на нагрудном щитке доспеха исполненного в 1723 г. бронзового бюста Петра I. Для церемонии погребения Петра I эти же эмблемы были вытканы на попоне, возлагавшейся на лошадь, которая во время церемониального шествия сопровождала «знамя белое, на котором написана была эмблема императорская: резец (т.е. скульптор. - В.М.), делающий статую»(52)» / «Эмблематика личных печатей Петра».
****«Алексей Иванович встал и тотчас исчез»./ А.С. Пушкин «Гости съезжались на дачу…»


Рецензии
Поразительный ракурс, под которым Вы взглянули на моё любимейшее произведение. Интересно то,что я впервые прочла его не в детстве, а когда мне было уже за двадцать, и никогда не воспринимала эту сказку детской. Конечно, всякий взгляд имеет право быть.Следует перечесть и,возможно, согласиться. Очень интересно.
А я предлагаю Вам, если заинтересует, одну небольшую главу из произведения замечательного автора об А.П.Чехове. Что бы Вы сказали о таком взгляде на его творчество? http://www.proza.ru/2013/08/11/1470 С уважением. Галина.

Галина Алинина   16.09.2013 08:26     Заявить о нарушении
Дорогая Галина! Простите мне такую фамильярность, но мне действительно очень дорог человек, который откликнулся на мой труд. Спасибо Вам прежде всего за это - за отклик. Я знаю, как редко это бывает, и поэтому спешу откликнуться и Вам. Я не успеваю в данный момент переварить статью Екатерины Домбровской о Чехове.(Да, надо сказать, и Чеховские пьесы не так хорошо помню - "Иванова", по крайней мере!) "Три сестры" же пьеса крайне загадочная, и лично я в ней вижу завуалированное противопоставление пушкинской поэтики и лермонтовской. Это - гигантская тема. Я боюсь к ней подступать, потому что за Лермонтова меня наверняка побьют (если до этого не убьют за Ершова). Но ведь не случайно же Маша всё твердит эту фразу про Лукоморье, и силится понять, что это... И не случайно их тянет не просто в Москву, а именно на Старую Басманную, к тому месту, что более всех в Москве связано с Пушкиным... А дуэль Солёного, который строит из себя Лермонтова, и Тузенбаха
,простодушного, как Пушкин, - не страшное ли это чеховское провидение о том, что могло бы быть, если б Пушкин остался жив... И что, собственно, всё равно случилось. Весь русский Серебряный век заражён демонизмом Лермонтова! Впрочем, я заболталась. Прочту статью внимательно и серьёзно - тогда что-то дельное, может быть, напишу о ней. Сейчас же могу сказать, что согласна с тем, что душевное сейчас очень превалирует над духовным - и в этом наша трагедия. Простите за болтливость - но так редко находишь слушателя, что поневоле хватаешь его за полу и начинаешь душить своей трагедией в углу ... "Прозы.ру".
Желаю Вам успехов во всём!
Елена Шувалова.

Елена Шувалова   16.09.2013 09:23   Заявить о нарушении
Спасибо, дорогая Елена, за ваше, страстное даже, письмо.Все мы здесь ждём заинтересованного читателя, хотя, каждый больше занят своим. Я, Вы это сразу поймёте, посмотрев на разницу между полученными и написанными рецензиями, в основном, читатель. И потому с великим удовольствием делюсь информацией об интересных авторах. Судя по вашей манере письма в отклике, думаю, Вам предстоит общение с замечательным собеседником, Екатериной Домбровской, если Вы заинтересуетесь её Чеховым. Я её давний и преданный читатель. Ведь чеховская тема - её третья книга здесь.
Вашему вниманию я тоже рада. Редко кто на "Прозе" тратит себя для разговора по существу. Меня заинтересовали все НАЗВАНИЯ ваших публикаций. Нельзя объять необъятное, но хочется прочесть всё. Я не дождалась рецензии от Вас на моего "Демона",а хотелось бы услышать,как Вы относитесь к, такому роду,возвращения читателей к христоматийному. Галина.

Галина Алинина   16.09.2013 10:20   Заявить о нарушении
Ошибки, конечно, "такого рода", "хрестоматийному".

Галина Алинина   16.09.2013 10:55   Заявить о нарушении