Признание

Принцесса: Каждый раз, как только случалось что-нибудь печальное или просто
примечательное, я думала: он придет - и я расскажу ему. Почему вы не шли так
долго!
Медведь: Нет, нет, я шел. Все время шел. Я думал только об одном: как
приду к вам и скажу: "Не сердитесь. Вот я. Я не мог иначе! Я пришел".
(Обнимает принцессу.) Не сердитесь! Я пришел!
Принцесса: Ну вот и хорошо. Я так счастлива, что не верю ни в смерть, ни
в горе. Особенно сейчас, когда вы подошли так близко ко мне. Никто никогда
не подходил ко мне так близко. И не обнимал меня. Вы обнимаете меня так, как
будто имеете на это право. И мне это нравится, очень нравится.
Е. Шварц «Обыкновенное чудо».

Это было прошлой зимой. Лес стоял величественный и холодный, и даже ветер боялся замерзнуть и превратиться в лед, кажется, уснув до весны. Не пели суетливые птицы, выводя свои замысловатые трели по утрам. А дороги замело на множество миль окрест. Только моя комната, книги и окно. Смена дня и ночи. Тягостное ожидание чего-то важного.

Скука.

И тревога. В тот день смутное чувство тревоги преследовало меня с самого начала дня. Что-то должно было случиться… и это что-то неотвратимо приближалось. Ровной рысью вашего коня. Пушистым снегом, что падая с ветвей деревьев за воротник, становился холодным и сразу таял. Испуганным вздохом и… разочарованием. Вы проехали мимо моего дома. Айхе не оступился на ледяном склоне.
Время остановилось, удивленно и мучительно осознавая произошедшее. Но через несколько тяжелых мгновений понеслось дальше, со своей обычной скоростью. Что ему до нас? Мы так и не встретились тогда.

***

Это было в середине лета. Бескрайние просторы поднявшейся отавы. Зеленое море, повинующееся беспечным порывам ветра. Необузданного, смелого, который бывает только перед грозой. Далекие, раскатистые ворчания грома, вспышки, рассекающие небо у горизонта и мрачная, наползающая с востока тьма.

Страх.

И восторг. Быстрее, быстрее… Успеть миновать это темное царство. Ускользнуть от неминуемой бури, прорвав тонкие слои реальности… Не на изнанку, нет, просто что-то немного изменить в этом грустном мире. Ведь стихия сильнее любого волшебства. Только потому, что появляется сама, когда захочет, без магии. И точно также исчезает. Без разрешения.
На узкой дороге не разъехаться двоим путникам, даже если внутреннее чутье и инстинкты подсказывают, что нужно как можно скорее спрятаться от буйства приближающейся стихии. Золоченой карете не съехать в придорожную траву, а одинокому путнику – вполне.
Капризная судьба постаралась тогда, позволив за несколько секунд рассмотреть и нетерпеливую поступь коня у дороги и вас… всадника в дорогом костюме, прямого и собранного, как хищник, пусть не готовый к броску, но вальяжно и великодушно позволяющий собой любоваться. Равнодушно, лишь с тенью недовольства провожая глазами проезжающий мимо экипаж и меня, прильнувшую к стеклу, поднимая ворот своего камзола и переводя взгляд на небо, словно эта гроза ничего не значащие препятствие, на пути к вашей великой цели.
И непонятно, что тогда раскрасило темное небо, пролившееся, наконец, дождем. Молния? Или радуга?

***

Начало осени. Я всегда думала, неужели сирены могут так много и так часто плакать? Сейчас сиренам, очевидно, особенно печально. Они льют свои слезы то надрывно, порывисто и бурно, то тихо и обреченно оплакивают ведомое только им одним горе. Серые дни, окрашиваемые лишь редкими просветами уже далеко не такого щедрого солнца.

Волнение.

И боль. Нестерпимая боль с левой стороны груди. Знаете, говорят, так трепыхается в предчувствии сердце, когда боится, что его ранят. Сопротивляется, глупое. Противится неизбежному.
В сказке, которую я читала сегодня перед сном, было написано, что все на свете должно заканчиваться так — мужчина, пройдя испытания, возвращается к любимой и кладет ей голову на колени. И непонятно, почему так происходит? Но вы ведь придете, правда?
А сейчас… желание быть к вам ближе и страх показаться навязчивой. Смущение, сомнение и боль. То сладкая, то горькая, но всегда неизменная. Тянущая. Когда это началось? С мимолетного взгляда? С небрежно брошенного слова? С первого вздоха и крика, которым встречает этот несовершенный мир младенец, появившийся на свет? Прикосновение холодных пальцев к запястью и тяжелый, усталый взгляд. Алые розы на подоконнике и солнечные блики на лице. Руки, испачканные углем. Пусть это не кончается никогда… или… Нет! Пусть это поскорей закончится… Ступайте к себе. Или — останьтесь навсегда.
Вы мне безразличны… я вас люблю.