Ессейские сказы - Работа для шамана

         К шаману добирались три дня,  первый снег помогал двигаться быстро. Олешки тянули нарты с  больным, половина его тела висела,  и рука и нога не слушались  хозяина. Шаман жил один, недалеко от посёлка, к нему не ходили по простым делам, только  для помощи для тех, кто сам уже не мог  поправиться.
      В посёлке знакомые сказали, что шаман сейчас свободен и  был недавно в сельпо,  покупал батарейки, соль, муку  и  патроны к карабину. С севера олени переходили на юга ,  и шаман  готовился набить мяса на зиму. Но для него вели трех оленей в подарок за  работу. Ещё  везли  соль и конфеты,  вермишель и гречку. 
      Разместились в гостевом чуме, зажгли костёр и сразу  завалили одного олешка, шаман сказал, что нужны свежие жир и кровь для камлания и подношения добрым духам. Мясо велел  сварить и часть заморозить.  Желудок велел очистить от ягеля и наполнить кровью, кусочки жира и языка  добавить в желудок и зашить. Так и сделали, потом ели мясо и пили горячий бульон, ведро  на троих с больным, но тот много не ел, слаб был. Шаман не ел вообще, правда ,  когда с олешки шкуру сняли, то шаман личинок овода собрал и съел прямо живьём, так уже люди давно не  ели, но шаман это умел.   Потом шаман заварил свой шаманский чай из травы, которую собрал летом сам и насыпал толченные  сухие серые мухоморы.   
      Больного раздели и долго растирали руками его слабое тело, обмазав жиром. Потели часа два, менялись  и даже пот прошиб, потёк по спинам. На шкуре вытащили  больного на снег и три раза проволокли вокруг чума для камлания, всё время поворачивая налево – духов путали,  так велел шаман, чтобы  местные злые духи не добавились к тем, что уже одолели больного и забрались в него.
       К чуму  прямо у входа  поставили полог из старой палатки и получился длинный проход для шамана и больного. Шаман посмотрел как получилось дело и позвал собачку, кобеля, который уже был накормлен  обрезками оленины и  сам полез под полог на старую  шкуру , хотя умел спать зарываясь под снег.  За собакой под пологом в чум пролез шаман и велел подтащить больного , которого сам в чум и заволок. 
     Камлание началось после того как шаман развёл в чуме костерок и  стал перечислять своих добрых духов, которые должны были собраться к чуму и сторожить его от  проделок духов злых, которые тоже где-то были поблизости.   Люди у чума слушали и озирались иногда, страшновато было, однако. Дух не зверь, пулей не возьмёшь,  только шаман его  мог одолеть. Часа два шаман  разговаривал, тихо  бормоча , но потом вошёл в силу и стал  громко кричать на духов злых, перечисляя свои победы над ними в прошлом.   Потом шаман стал прыгать в чуме и у него стали звенеть на спине и груди бляшки и колокольчики, а бубен гремел  и стучал шаман по нему всё чаще и чаще.
      Не спали до утра и потом день не спали, четыре чайника передавали кипятка шаману,   видели, что у того  рука была уже голая, всё с себя поснимал, однако  упарился.  Слов его уже не понимали,  говорил быстро-быстро  и иногда кричап как  птица. Уже под вечер он замолчал, а потом собака метанулась из-под полога и  убежала куда-то.
       А перед этим шаман достал из мешочка тесто, вылепил фигурку человека и  помазал кровью и жиром. Духи уже вышли из больного,  метались синими тенями и грозились  шаману , тогда он  положил перед ними фигурку. Духи    окружили фигурку и вошли в неё, а шаман фигурку кинул собаке,  которая  влёт её и проглотила. А потом шаман ей показал ногой  на выход из полога , вот она в лес и подалась. 
         Шаман выполз на снег голый и заснул, его самого  растёрли жиром,  как он наказал,  и   положили   в его балке на нары, закрыли  одеялом из шкур, подкинули огня в его  печку из железа, подарок вертолётчиков и спал шаман ещё сутки.  Больной спал рядом, вдвоём было теплее. 
        Первым проснулся больной,  его одели и по нужде сводили под руки.  Потом он мяса  попросил и помог оленя доесть. Ели в охотку, а шаману потом желудок с набитым мясом и всячиной у костра подогрели до пара из него.   Он его  и навернул, силы восстанавливал.
    Больной через полгода пошёл сам , и рука  у него проснулась тоже.