В хитроу

 Я летел в Мексику с пересадкой в аэропорту Хитроу, где мне предстояло провести 20 часов. Аэропорт огромный, но я примостился на третьем этаже в маленьком уютном кафе, где было несколько мягких диванов под кожу. Впрочем, я ходил многократно по пустому пространству - оно было внушительным, не заполненному людьми. Вечером я подумал смотаться в Лондон, но потом решил никуда не трогаться с аэропорта.
   Мотание из одного конца в другой сокращало ночь. А потом я увидел молодую пару - парню было лет 25, а девушке на несколько лет меньше. Волосы у нее были густые, словно ночь, быстро окружившая сумраком здание аэропорта, пробиться сквозь которую было невозможно, и почти золотистые, черты лица тонки и восхитительны, а парень был не очень красив, но лицо его было каким-то мягким, зазывающим - мне сразу захотелось с ним познакомиться. И с девушкой. Но как это сделать? Да и нужно ли обременять себя ничего не значащами знакомствами, которые слишком быстро прерываются, как строчки стихов, о которых не вспоминаешь десятилетиями. Когда-то давно владивостокский поэт Геннадий Лысенко сказал мне, что каждый новый человек - строчка стихотворения, а я тогда был слишком молод и ему не поверил. Я тогда помнится отмел и афоризм Евтушенко: "Людей неинтересных в мире нет - их судьбы, как истории планет".
   Однажды, в Тирасполе, я познакомился с писателем Ахто Леви. Я читал его прозу - жестокую и настоящую. Мы жили в одной гостинице, а я тогда только начинал писать прозу и дал ему свой рассказик. О чем он был? Кажется, о земле, которую насилуют и убивают - клочок за клочком. Ахто Леви сказал, что убивают души, а не землю. Он был хмур и печален, потому что писал повесть, которая у него не выходила, а его постоянно отрывали от работы встречами с читателями, а ему эти встречи изрядно надоели, но отказаться от них он не мог. И лицо его было печальным, как у циркового клоуна после представления. Но со мной он говорил мягко и доверчиво, а я ему тараторил о Дальнем Востоке, ведь тогда от смущения я спасался многоговорением. А вот теперь, написав и напечатав несколько книг, я прячу слова в себе - оставляю их для бумаги. И не хочу походить на политического деятеля, для которого слова ничего не значат.
   Этот парень кого-то мне напоминал. Может быть, меня в молодости? Тем более, что в Хитроу наверняка могли происходить чудеса. С одним моим приятелем чудо произошло: он встретил свою первую любовь, но она быстро исчезла, не хотела, чтобы он видел ее такой, как она считала, некрасивой, а в Хитроу, где несколько огромных терминалов, исчезнуть немудренно, но Павел Зотов все равно ее нашел, хоть ему пришлось полететь в Москву следующим рельсом. И он сказал ей слова, похожие на воздушные шарики, а она сразу засветилась, но своего телефона ему не дала, а только записала его телефон. И позвонила ему через три недели, но они больше так и не встретились, потому что Павел в Москве ее найти не смог - она давно уже вышла замуж и переменила фамилию. Эта ее новая фамилия представилась ему гробом их первой любви. Глаза у него были темными, когда он мне это рассказывал, вернее, двумя печально светившимися точками на черном небе, покрытом тучами, где осталось только две звезды, передающие боль.
   Эти парень и девушка могли быть чехами, албанцами, словаками, французами, португальцами, греками... Плохо, когда с трудом объясняешься по-английски, а прочих иностранных языков не знаешь совсем. Но они говорили по-английски, и мне захотелось услышать и понять обрывок их диалога, чтобы выяснить, кто они такие, но они говорили слишком тихо. Я медленно прошел мимо них... Я не мог понять, чем вызвано мое любопытство именно к этой молоденькой паре? Но я не стал заниматься поисками ответа на этот, случайно возникший, вопрос. Может быть, я чувствовал, что, разгадывая его, я быстрее скоротаю вялотекущую, как всегда в аэропортах, ночь? 
   На шестой раз моего прохода от одного конца до другого мне померещилось, что девушка, приподнявшись, потянулась мне навстречу, но, вполне допускаю, что мне это всего лишь показалось. И все-таки она хотела встать, но парень ей что-то сказал, и она осела рядом с ним, перед этим встряхнув своими золотистыми волосами. А я подумал, что это она сделала для меня. И мне, честное слово, послышался звон, вернее, внезапно зазвучала флейта. И под пение флейты я пошел дальше. Парень обнял девушку, словно накрыл ее своим крылом. Я этого не видел, но чувствовал и начал ей нашептывать "Ноктюрн" Гарсиа Лорки, его я слышал не один раз, и с детства читал наизусть.
   Тут засветился огромный экран и на нем возникли силуэты его и ее. Да-да, именно этого парня и этой девушки, я не мог ошибиться. И громко на весь зал зазвучал Лорка со своим стихотворением-мольбой, ведь только так пишутся стихи, чтобы мольба была услышана.
   А я подбежал к ним, хоть и знал, что бегаю совсем некрасиво, и сказал, что давно уже люблю Гарсиа Лорку, а девушка мягко произнесла:
   - Мы знаем это, ведь мы встречались на поэтическом фестивале в Брюсселе несколько месяцев назад. И тогда вы читали нам Лорку. А эту запись мы попросили поставить для вас.
   Но ведь они никуда не отлучались?
   И тут я вспомнил, что в аэропорту Хитроу случаются разные удивительные истории.