***

  На протяжении двух месяцев я ничего не мог сделать. Я просто наблюдал за ней по утрам, когда мы ехали в электричке, и непрестанно думал о ней. Она необыкновенная. Не знаю, что со мной приключилось, ведь мы ездили в одной электричке далеко не первый год, но по-настоящему я открыл её лишь этим летом. Мне хотелось присесть рядом с ней, обнять её, погладить её светлые волосы. По окончании первого месяца я заболел окончательно.

  Ей было гораздо больше лет, чем мне, но разве это имеет какое-либо значение? Сначала я предполагал, что ей тридцать, а затем решил, что и того более. Пожалуй, это повлияло на меня лишь в том смысле, что только усугубило мои волнения. Я обдумал несколько сценариев возможного развития событий, сотни раз прокручивая их у себя в голове, но так и не остановился ни на одном из вариантов действия. Мне нужен был некий знак, который бы вселил в меня некоторую долю уверенности.

  И вот, в конце августа я всё-таки нашёл — не знак, но «лазейку», которая помогла бы к ней подступиться практически без особых усилий.

  Каждое утро, если она не опаздывала на работу вследствие позднего прибытия электрички, при входе в вестибюль метрополитена она брала распространяемую там газету «Метро». Мой план был прост: оказаться в метро раньше её, взять газету, затем подождать её и отдать ей газету собственноручно, из рук в руки. Эта идея не требовала серьёзного обмозгования, и я был рад, что вскоре наконец-таки наступит хоть какая-то, но определённость. Наверняка она уже давно обо всём догадывается, и поймёт всё без слов. В самом неблагоприятном случае это можно было обратить в иное, совершенно безобидное русло — как-никак, это всего лишь газета, и вы же сами понимаете, в этом нет ничего такого...

  Наступила среда, середина недели. Когда я зашёл в вестибюль метро и взял газету, только тогда ощутил проваливающуюся почву под ногами, как будто всё вокруг ополчилось против меня и не собирается мне потворствовать в моих деяниях. Пока я отходил в сторону, меня одолели внезапная слабость и бессилие, и я почувствовал, что тотчас упаду, если не возьму себя в руки. Резкая команда успокоиться и мысль о том, что иначе я не доживу до судьбоносной минуты, сделали своё дело.

  «Это всего лишь газета...»

  Мимо один за другим проходили люди, путаясь друг у друга под ногами, то останавливаясь, то разворачиваясь и идя в обратном направлении. Мне повезло, в вестибюле не было столпотворения, и я мог не опасаться, что упущу и не замечу её. Тем не менее, я жутко боялся этого, ведь это ставило под угрозу весь мой план. Я ждал, и казалось, время остановилось и она уже не появится никогда.

  Сегодня, зайдя в метро, она не пошла брать газету, а пошла прямо к турникетам; я подошёл к ней и протянул газету.

  Она удивилась, взглянула на меня смущённым взглядом и опустила глаза на газету. Несомненно, она узнала меня. Какая она красивая! Её печальные глаза, черты лица, выражавшие неимоверную грусть. Я не собирался ничего говорить, мой взгляд должен был сказать ей всё гораздо красноречивее. Пока она смотрела на газету, соображая, что к чему, я любовался её естественной прелестью, той красотой и очарованием, именуемой японцами ваби-саби. Осознавая мимолётность происходящего, я пытался воспринять и концентрировать в себе всё сиюминутное мгновение, запомнить каждую деталь, прочувствовать тот момент единения, когда газета, столь обычная и непримечательная, стала символом, одновременно соединяющим и разделяющим нас.

  «Всего лишь газета, я видел, вы её читаете...»

  С того момента, как я предстал перед ней с газетой, прошло изрядное количество времени, гораздо больше, нежели я предполагал. Сколько секунд? Не знаю. Создавалось впечатление, словно я нарушил привычный ход вещей, сделал что-то из ряда вон выходящее, и теперь должен поплатиться за это. Что, если она ни о чём даже не догадывалась, и вовсе не знает о том, что я уже не первый месяц...

  «Теперь вы видите?»

  Наконец она взяла газету, сказала еле слышное застенчивое «спасибо», которое я уловил только благодаря движениям её губ и промелькнувшим в воздухе гласным звукам, а затем пошла дальше, через турникет к эскалатору...