Потому что я люблю ее

Два часа ночи. Я сижу и смотрю в окно, темное, совсем черное. За окном ночь опустила свое покрывало на спящий город, на дома, на деревья. Свет фонарей выхватывает из небытия фрагменты кружевной листвы и предлагает посмотреть на их причудливый узор, запомнить и сохранить в памяти надолго, если не навсегда. Медленно ночь проходит по пустым гулким переулкам, волоча за собой шлейф сновидений. Звук шагов стихает вдали. Все. Совсем тихо, все спит. Мне хочется облобызать каждого прохожего, но улица пуста, город утонул в сонной неге, лишь я один в безумии любви брожу по узким улочкам ночного города, не могу найти покоя, весь сгораю и никак не сгорю.


Не сплю только я. Мне ужасно хорошо! По всему телу разливается тепло счастья, неимоверного, огромного, как мне все это вынести, не умереть тут же от того,что я люблю ее, люблю уже давно, целую неделю. Как будто я падаю с небоскреба вниз, лечу, растопырив руки, рассекая воздух. И это ощущение полета не сравнить ни с чем. Только со смертью, но об этом мне еще рано думать, судьба моя не решена.

Я прощаю ей все. Раньше я бросал девушек из-за пятна на платье, мятого подола,неаккуратных ногтей, да мало ли из-за чего. А ей я прощаю все. И даже умиляюсь на брошенные везде вещи, немытые тарелки, безалаберность и неаккуратность. Прощаю все, потому что люблю. Я подхожу к ней сзади, когда она меня ждет на улице в парке, обхватываю ее руками и держу. Она вырывается, выскальзывает у меня из-под рук и убегает вдоль аллеи, а я бегу за ней. Догоняю и целую долгим поцелуем. Мне можно, мы решили пожениться. Потом мы идем ко мне домой. Ее присутствие действует на меня как вино и музыка. Я несу дикую чушь, а она с вниманием слушает каждое слово одержимого. Потом она ходит по квартире, проводит пальчиком по столу, перелистывает бумажки, заглядывает в ящички. И при этом несет такую чушь, что если бы это говорила любая другая, то вылетела бы отсюда через секунду, но только не она.


Теперь я уже женат. Я сижу за столом и пишу. Она сидит сзади и громко жует, крошками усыпано все платье. Крошки и на полу, и на кресле. Немытый стакан стоит на столике. Слой пыли покрывает полированные поверхности, ей не надо даже проводить пальчиком. Но я прощаю ей все, совершенно не заставляя себя. Потому, что я люблю ее. А почему я ее люблю, я не знаю. Правда, не знаю.