Сон в серо-зелёном, миниатюры, вариации

СОН, В СЕРО-ЗЕЛЁНОМ

1

Темно и сухо. Руки всё время натыкаются на мелкие клочки бумаги, обрывки изоленты, апельсиновые корки, перья, ореховые скорлупки, шестерни, пуговицы, лоскутки, шахматные фигуры, свёрла, кости, пакеты, обрезки, стальные стружки, деревянные кубики, куски пенопласта, алюминиевые ложки, обломки кирпичей, клочки шерсти. Руки шарят в темноте вдоль стены. Он никак не может нащупать что-то: он даже сам не знает, что: не в силах вспомнить.

2

По степи летел конь. Третье тысячелетие то накрапывая украдкой, то парил в небе дождь. Коню чудились под ногами голубые озёра из плексигласа: ещё никогда земля не казалась ему столь сырой. Наверху расступались лёгкие взбитые покрывала, а сквозь них каштановые сумерки ровными рейками ложились плашмя на степь. Из-под копыт летела сухая земля: комья глины - кожи степи - парили над бледной травой. И трава дышала - конь чувствовал её сухой горький запах, замирал, вслушивался. Время красной жилкой билось у него на виске.

“Время остывает, как шёлковый путь, и на корнях бессмертника постепенно проступают капельки масла. Когда солнечный ветер утихнет за теми холмами, тогда на открытый простор выплывет корабль с лиловыми парусами”.

Конь летел, а человек смотрел ему вслед. “Странно, - думал он, -  сухие, пустые внутри стебли, а всё просятся к Богу!” (Как жалок он был, не понимая их шума! Даже разговор мышей казался ему трухой. Он не видел их лиц, не различал движения, не понимал тепла. Сколько бы ни загорались звёзды на оловянных плечах его, время капало вниз из тростинки и было маслянистым на ощупь.)

Плыли глиняные голубые кувшины, а в них лежало надтреснутое молоко. Орлиные перья таяли, не достигая земли, и, казалось, были не ближе, чем шелест их; слышимость сна неразмытой могилой играла. “Нити, - он думал, - белые нити были ни прошеным злом... были ни этим, ни тем... ни даже вон тем, что спускается вниз по откосу к реке винторогим козлом”.

3

Деревянный дом стоял на устье холма. Закатывались окна-глаза в пазухи леса, а дверь лаяла без умолку, как подстреленная из рогатки дворняга. Он был непрошеным в этом царстве у Бога: он лез на прицел, и всё время ластился, словно его ожидали, и слепо целовал кривые прорези сосновых веток. Он во всём следовал Её указаниям: он радовался каждой бусинке на паутиновом платке Её, каждой сцепленной можжевеловой клетке - нисколько не препятствуя, не пробуя будить трухлявый пенёк, на котором сидел, но лишь иногда завывая.

Он шёл ровно, как на расстрел, и был незаметен совсем на фоне старой замшелой каторжной хвои.


МИНИАТЮРЫ

1

Я был стеклом. Обыкновенным куском стекла. Лежал у дороги, преломлял свет. На смолу похожий, я был острый кусок стекла. Лежал давно, и даже не помню, как очутился здесь.

2

Мы с павлином смотрели друг другу в глаза. Имя он скрывал за тонкой маской прохиндея, а я пытался угадать в нём собственный голос глупца. Поздно было, но рискнул не глядя. А он смолчал. Смешно казалось только первые минуты. А потом... Он был как мраморное мясо, чьё птичье безумие выдавали чёрные и недавно живые глаза.

3

Сломанные линии, хризолидовые палки и трещинами покрытый нос. Тело, в позвоночнике перегнутое, свисает, откликаясь на звук, и касается крыши у водосточной трубы. Брошенный на камни, расплющенный и придавленный свет полосует косой тростниковый дождь.

4

А для всех остальных он был кирпич. Пористый, не предвзятый, а внутри - сырой. У дороги брошенный, старый, полуослепший. Удивительно, как можно ещё лежать, когда тебя берут в ладони, царапают о тебя кожу, пробуют на вкус, крошат твою крахмальную суть! А потом кладут на место.

5

Из всех сестёр в комнате осталась ненависть. У меня было много зеркал, но во всех - демон сна. Разбил - оказалось: осколком поранил, прервал сонату. Что делать, когда не работает ни один клапан.

6

Последним уснуло слово. Ему больше некуда было. Как и тебе. Как и нам. Как и всем. Так стало двадцать четвёртого июля две тысяча тридцать пятого года.


ВАРИАЦИИ

1. Жаркий полдень на берегу

Солнце глыбой непрожаренной мраморной свинины лежащее с полотенцем на лбу кромсало жёлтыми лучами пластмассовые кости туч, из пазух неба вынутых, зияющих синим жупелом на дне пруда (перевёрнутый ковш коего был чуть ли не верхом искусства акробатики).

Я взял рогоз в руку, пока был живой, и обжигал его слепой бичующей сердцевиной белый мякиш рук. Господи, куда мне глядеть - разве на эти размякшие брусья?

Падаю животом на береговую линию. Пронзите мои кишки своим тонким жалом, непролазные травы! Пропой свою бледную партию, итальянская стрекоза.

2. Далёкая песня

Холод дикой полевой песни, дующий с юга на запад, распространяет мускусный запах моего века. В придорожной канаве лопаются пузыри сгнившей сирени. “Хочу вонзить обугленные свои клыки, - говорит мне век, - в первородную кашу родной земли”.


ГОРОДСКИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

1. Как меня как-то раз переехал автомобиль

Дело было весной. Я опаздывал и мне некогда было переходить улицу по светофору. Тогда я разбежался и прыгнул под колёса. Машина ехала на большой скорости и быстро пересекла меня и все мои внутренности. Кишки, сердце и лёгкие оказались намотанными на карданный вал. Глаза лежали рядом, а мозги были похожи на желе. Переехав меня, машина резко затормозила - в зеркале заднего вида показался внимательный глаз автолюбителя. Вслед за тем машина дала задний ход и проехала по мне ещё раз, для верности. Потом отъехала вперёд и снова назад. И так несколько раз. В конце-концов, автомобиль прошлифовал задними колёсами по мокрому асфальту и скрылся в неизвестном направлении. Изумительное это, должно быть, зрелище!

2. Как я однажды прыгнул с крыши дома

Мы с друзьями раньше любили взбираться на высокие здания, чтобы фотографировать с них живописные окрестности ночного города. Обычно мы пользовались пожарными лестницами, или доставали у сторожа за бутылку водки ключ от чердака. Недавно был сильный ветер, и я стоял на краю крыши и пытался поймать в объектив соседнее здание, когда вдруг потерял равновесие и чуть было не угодил вниз. Было очень страшно, и друзья сильно перепугались за меня. Тогда я ещё подумал: “Какого это, наверное, улететь туда вниз головой!” Только я это представил, как тут же сиганул вниз. Понятно дело, меня потом ещё долго сошкребали от асфальта.


СНЫ ПРО ОТВАЛИВАЮЩИЕСЯ ЧАСТИ ТЕЛА

1.

- Неприятный сон мне приснился на днях. Приснилось, будто у меня выпали глаза. Еду я, значит, в метро. Стою, держусь за поручень, стараюсь удержать равновесие: наклоняюсь то в одну сторону, то в другую, как маятник, и всего меня качает. В один момент, наклонившись, я замечаю, как у меня что-то болтается на уровне шеи. И вдруг понимаю, что это глаз мой болтается! Я его обратно вставляю и еду дальше. А он опять вываливается. Причём с таким звуком, как будто пробка из шампанского. Все на меня начинают коситься, оборачиваться. Жутко неприятно. И только один глаз на место ставлю, как вываливается другой. Я его ставлю - другой выскакивает. Я тот ставлю, вываливаются оба. Вот такая петрушка. А мне ведь ещё надо удержать равновесие. Тогда я придерживаю их рукой и на станции к чертям убегаю из поезда.

2.

- Это что, вот мне недавно приснилось, будто я весь разваливаюсь на части! Иду я, значит, по улице - а гололёд страшный, ноги скользят, разъезжаются, равновесие не удержать. Иду, и вдруг падаю. Не больно падаю, но уже на земле понимаю, что целостность моя нарушена. Понимаю, что я больше не образую единый организм, а как бы отдельные части: смотрю, что руки, ноги, голова, туловище - всё это скользит, разъезжается по льду в разные стороны. А, кроме того, прохожие: им под ноги попадают все эти вещи, они от этого ворчат и громко ругаются. “А что мне поделать, - говорю им, - если так получилось!”. А самому стыдно до крайности. Пытаюсь собрать всё в кучу, только ничего у меня не выходит, потому что всё только дальше разъезжается. Тоскливо тут мне стало. От тоски и проснулся.

2012-2013