Т. Гумбатова Ничего в жизни не бывает случайным

Ничего в жизни не бывает  случайным…
 
Я верю в  жизнь после смерти,  в то,  что души  умерших всегда рядом,  в  то,  что  в   ежегодный  поминальный день,  умершие выходят к воротам  кладбища и ждут своих родных и близких.
  Я верю в то,  что ничего в жизни не бывает случайным  …   И  неоднократно убеждалась в этом.
 Вот один из случаев.  В Баку жила моя близкая подруга Светлана Шумейко , с которой в поминальный день мы посещали  могилы ее родных и близких на  Наримановском кладбище. Перед  отъездом   на постоянное  проживание к единственному сыну в Киев,  мы  в последний раз пришли на кладбище, которое в будущем  я должна была посещать уже без нее. Пришлось запоминать маршрут.  Вышли на остановке рядом с НИИ кардиологии, с которым у меня связаны очень грустные воспоминания.
    Небольшое  отступление.  Друзей в жизни  много не бывает. Тем более в городе, где не прошли  твои  ранние годы жизни. Тем не менее, именно  другом  стал мне Эльман  Куламович  Аскербейли - руководитель лаборатории института.  Грамотный  и   бескомпромиссный   ученый, он и как человек, был цельной натурой, из категории тех, кто, уважая других,  уважал и  себя.  Для многих он был неудобным человеком, с которым трудно было договориться по поводу того, что было для него не приемлемо.   Мы были близки душевно, понимали друг друга  и ценили эти совпадения  взглядов на жизнь. У него было трое  детей, которым он старался обеспечить их будущую жизнь. Наивный Куламыч! Те 30 тысяч рублей на сберкнижке оказались вскоре  мелочью…
  Однажды, сидя  во время обеда в его кабинете, где собирались шахматисты института, я обратила внимание на отечность ноги. Как б. медик,  я понимала серьезность этого симптома и обратила его внимание на это. Он отмахнулся... Я переговорила с его женой. А вскоре, болезнь проявилась более явно. Его положили в НИИ кардиологии с диагнозом : сердечно- сосудистая недостаточность.  Ничего страшного  пока  не предвещало. Но в одно из моих посещений , Эльман Куламович  был встревожен и расстроен. Он мне рассказал, что накануне в проеме двери он увидел двух людей : женщину и мужчину, которые заявили, что они пришли за ним.
  Сколько мы не  пытались убедить, что это был сон , он не соглашался. И был так расстроен, что попросился на выписку. Дома ему  день ото дня  становилось хуже. Отечность увеличивалась. Возвращаться в клинику он не хотел. Тогда мы договорились с больницей Каспар”а,  что в понедельник  его примут туда  на лечение.  Но в пятницу  ему стало хуже ,и  приехавшая скорая помощь  предложила   госпитализацию в кардиологию. Он долго сопротивлялся, но все-таки под напором врачей и родных , согласился. Спал он тревожно и все ожидал прихода этих двух людей.    К утру воскресенья ему стало лучше, что позволило его жене пойти домой. Но через несколько часов ,  2 мая он умер. Похоронили его  на Мусабековском кладбище, рядом с отцом и матерью, выходцами из Гянджи.  Теперь  я посещаю это кладбище, где похоронены и б. члены нашей общины  - Ахмедбекова Светлана и  Гепнер Наталия Степановна.
  Обычно, с  автобусной остановки мы  ( потом я  это делала с Рудольфом Николаевичем)  шли вдоль института  кардиологии,  к центральным воротам Наримановского кладбища. Затем, возле конторы, сворачивали налево, проходили вперед, возле могилы мамы Горина , которая была справа, брали правее и двигались  прямо вниз, до угла, на котором дорога резко поворачивала вправо.  Вот это пятачок  был одним из пунктов движения.
     Планировка бакинских  кладбищ отличается от киевских (где находятся  могилы моих близких), отсутствием  планировки -каждый старался здесь захватить как можно больше земли, не думая об элементарном проходе. Поэтому пришлось делать » метки». Вот такой меткой, вправо от  угла, были могилы людей с необычной для Баку фамилией- С-ие.)Мне она  была знакома по Киеву - в Киевском мединституте был заведующий кафедрой нормальной анатомии, профессор, который  оставил  у меня добрые воспоминания.
     Пройдя мимо этих могил, сворачивали по тропинке влево,   углубляясь во внутрь леса,  мимо небольшого участка могил молокан и выходили к нужным могилам Светы. Их было одиннадцать, разного времени захоронения 1958-2002 года.  Перезахоронением занималась я и подключилась к этому  процессу, тогда, когда одна  автодорога была уже проложена. Все надеялась,  что этот участок не тронут. ..
  Практически, я была последняя на этом участке. Это было тяжелым делом  и прежде всего в моральном плане. Процесс перезахоронения проходил в два этапа ,   так как у молокан  свой обычай захоронений (три метра глубина и в бок).  Этот процесс  я, как человек ответственный и обязательный, полностью контролировала. Мне было жаль всех.  Я  даже перехоронила мать и сына, которые  не относились к  семье  Светы, но имели общую фамилию –Курниковы :  Мария Васильевна(1887-1968) и   Федор Игнатьевич ( 1926-1975)-   на  новое кладбище в Гоусанах   ряд 79 , №19.(фамилия реальная,возможно, найдутся родственники)
   Пока рабочие выполняли эту неприятную работу , я бродила по участку и подошла к могилам,  которых ранее служили  мне ориентиром. Это были три (четыре?)  простых  небогатых захоронений, небольшой из крошки серый  памятник,    крест (фото где-то есть в сломанном компьютере).  Я  почему очень  остро восприняла это. Я готова была забрать и их ,но,  честно,   меня смутила дата -1958 год, так как именно с захоронением этого года у меня были проблемы.   
   Мой путь в архивы, где я провожу много времени,  лежит через  Дарнагюль, который в настоящее время находится в коренной реконструкции. Автобус заворачивает на дорогу, которая проходит по б. кладбищу. Подъезжая к тому месту, где остались эти могилы, у меня появляется чувство вины. Мне их очень  жаль …  Они оказались никому не нужными,  их бросили, предали… Выезжая »за колбасой» на новые »родины», они так расслабились, что не смогли выделить из своих соц.благ 200 долларов, для того, чтобы перезахоронить своих близких.Вскоре,  мне пришлось познакомиться с женщиной по фамилии  С-я, которая  до  эмиграции из  Баку, работала в институте кардиологии. Общение с ней было неприятным.   Не знаю, имеет ли  эта женщина какое-нибудь  отношение к этим усопшим  людям  и этим могилам.   Но, считаю, что  ничего в жизни не бывает случайным…  У меня появилось  ощущение,  что покинутые усопшие избрали меня, для того, чтобы я донесла  их обиду тем, которые могли, но не сочли нужным  это сделать…      
    P.S.  Недавно была в Киеве. Светлана хорошо помнит эти могилы и выразила сожаление по этому поводу, так как ее друзья,  выехавшие в Израиль и Америку нашли способ для перезахоронения   могил своих родных  через  друзей  и еврейские религиозные организации в Баку.