Тень вождя 13 глава

(продолжение)

Начало:
http://www.proza.ru/2013/07/24/1612

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА

    Мерно гудели моторы самолёта. Заключённый Курчатов, переодетый в чистую рубашку и костюм с чужого плеча, но зато почти новые, сидел в мягком кресле, хотя и небольшого, но уютного салона. Это был не обычный пассажирский рейсовый самолёт с жёсткими сидениями и дюралюминиевыми стенками, а аппарат, перевозивший некую очень важную персону никак не ниже ранга союзного наркома.

    На стенке из красного дерева висели портреты Сталина, Ленина и Ежова. На окошках шёлковые белые шторки. За шторками – глубокая ночь. Самое время было вздремнуть.

    Сопровождал Курчатова сам начальник лагеря капитан Сидоров, а не обычный сержант-охранник. Он сидел в соседнем кресле.

    Это по приказу Сидорова для простого зека, протопили баню, нашли одежду, вместо лагерного бушлата и ватных штанов. И сам Сидоров на своей служебной «эмке» доставил  в Пермь, а не гнал под конвоем сто километров пешком по морозу.

   – По всей видимости, сработало моё письмо жене, переданное полгода назад через Шнурка, – подумал Курчатов, сладко вытянувшись в разложенном для сна кресле. – Не обманул, выходит, меня урка.

    В салон вошла миловидная девушка в тёмно-зелёном платье и в белом переднике. В руках она держала поднос.
   – Ужин, – сказала она обоим пассажирам.

    Курчатов засмотрелся на её ножки в тонких чулочках. Давно он не видел стройных дамских ножек. И то, полтора года в отрыве от человеческого общества: тюрьма, лагерь.

    Из всех женщин, которых он мог видеть всё это время, была лишь та, на клочке подаренной Шнурком открытки, девушка комсомолка в красной косынке, а над нею слово «ДАЁШЬ…», но чего «даёшь», непонятно, край открытки оторван. Скорей всего, рядом с комсомолкой был нарисован комсомолец, но урка, дрочивший на картинку, оторвал его за ненадобностью. И он, доктор физико-математических наук Курчатов, познавший не один десяток самых красивых женщин, начиная с той, первой его женщины, поэтессы Ахматовой, полгода дрочил, глядя на нарисованную комсомолку. А тут, совсем рядом, живая, из плоти и крови, одуряюще пахнущая волшебной секрецией, прелестная женщина.

    Курчатов невольно сглотнул слюну.

   – Хочешь отхарить девочку? – спросил Курчатова капитан и сам же ответил: – Это можно.
   – Не откажусь, – признался Курчатов.

    Девушка не моргнула при их разговоре и даже не порозовела смущённо.

    Некрасивое обветренное лицо Сидорова расплылось в широкой улыбке.   

   – Она согласна – сказал капитан и, взглянув на девушку, спросил её: – Ведь ты согласна?

    Девушка кивнула головой и поинтересовалась у Курчатова:
   – Вам сделать минет или вы хотите туда?
    Курчатов ответил:
   –  Начнём с минета, а закончим туда.

    Девушка, не обращая внимания на сидящего в соседнем кресле капитана Сидорова, расстегнула на Курчатове брюки и извлекла на свет его напряжённый и твёрдый, словно палка, член с раздувшейся рубиновой головкой. Облизнув губы, она взяла его в рот. Сначала она обхватила губами только головку, обработала его язычком, вогнав пассажира в экстаз, и затем стала продвигаться дальше…

    Ощутив приближение кульминации, Курчатов вырвал член изо рта девушки и приказал:
   – Теперь туда.

    Девушка поднялась с коленей, вздёрнула юбку, обнажив промежность, не обременённую трусиками, и, оседлав Курчатова, насадила себя на подрагивающий от нетерпения член.

    Он кончил почти сразу – сказался долгий перерыв.

    Девушка подтёрлась салфеткой, вытерла и его опавшее орудие, покрытое смесью спермы и женской влаги.

    – Хотите продолжить, товарищ капитан? – спросил Сидорова Курчатов.

    Сидоров вздохнул и ответил:
   – Не имею права.
   – Даже если этого хочет девушка?
   – Девушка не хочет, чтобы её прямо из самолёта отправили на лесоповал, – ответила стюардесса, оправляя слегка помявшуюся юбку. – И капитан тоже.
   – Почему же ты дала мне? Хочешь, чтобы меня вернули в лагерь? – спросил Курчатов.
   – Вас не вернут. Я выполняю приказ Наркома товарища Ежова: ни в чём вам не отказывать, включая и это.

***
    …На аэродроме Курчатова и его сопровождающего капитана Сидорова встретил энкаведист с малиновым ромбиком в васильковых петлицах с непроницаемым лицом, майор госбезопасности.

   – Ты свободен, – сказал майор Сидорову. – Можешь возвращаться. Проездной билет на поезд возьмёшь в кассе вокзала.

    Небрежно кинув капитану Сидорову, майор и повернулся к Курчатову. – А вы следуйте за мной.

    У края взлётного поля их ждала чёрная «эмка».

    Курчатов с волнением смотрел из окна мчащегося автомобиля на московские улицы и на вольно идущих людей и не мог поверить в то, что ему удалось вырваться на свободу.

   – Куда мы едем? – спросил он майора.
   – Разговоры! – резко вернул майор Курчатова в его реальный мир, мир зека.

    Лимузин неожиданно выскочил на Красную площадь и направился к Спасской башне, нырнул под арку и там затормозил.

    Майор показал какую-то бумагу подошедшему к машине охраннику. Тот махнул рукой: проезжайте.

   Машина тронулась с места и, проехав ещё немного, остановилась у невзрачного крыльца.

    Курчатов слышал об этом крыльце от тех, кому посчастливилось здесь побывать – у Сталина. Его сердце громко и часто затрепетало в груди: неужели!

    …Курчатов вошёл и, невольно робея перед всемогущественным Вождём, застыл у порога. Сталин сидел за просторным столом в глубине громадного кабинета.

   – Проходите, товарищ Курчатов. Не будем же мы с вами кричать друг другу через весь кабинет, – негромким голосом сказал ему Сталин.

    Курчатов давно не слышал, чтобы к нему обращались, как к товарищу. С трудом передвигая скованные трепетом перед Вождём ноги, он доковылял к столу и сел на стоящий там стул.

    Сталин достал пачку папирос «Герцеговина флор», разломал две папиросы, высыпав табак в трубку, примял его и прикурил от спички. Курчатов с интересом наблюдал за действиями Сталина.

   – Простите, товарищ Курчатов, что я побеспокоил вас и заставил тащиться через полстраны.

    У Курчатова вырвалось:
   – Не стоит извинений, товарищ Сталин. Я рад вас видеть в добром здравии.

    Сталин улыбнулся и спросил:
   – Вы хотели мне сказать нечто важное?
   – Да, товарищ Сталин. Видите ли, я полтора года назад был арестован и отправлен в лагерь. До ареста я занимался проблемой расщепления атомного ядра. Известно, что при этом в доли секунды выделяется энергия громадной разрушительной силы. По крайней мере, это показывают наши расчёты. Небольшая бомба, начинённая веществом, способным к такому расщеплению, способна разрушить крупный город и уничтожить всё его население. Сидя в лагере, я нашёл способ  получения такого вещества, но, не имея ни лаборатории, ни материалов, я не могу продвинуться дальше в решении этой проблемы.

   – И как много времени займёт изготовление этой бомбы? – спросил Сталин.
   – Думаю, лет пять-шесть.
   – Лет пять-шесть… лет пять шесть… – Сталин задумчиво посмотрел на окно, потом перевёл взгляд на Курчатова. – Хотелось бы поскорее, товарищ Курчатов, года за три.
   – Боюсь что-либо обещать, товарищ Сталин. Много нам ещё неизвестного. Пока оборудуем лабораторию, пока приобретём нужную аппаратуру. На всё лимиты, на всё требуются бумажки, объяснительные, согласования.
   – А если правительство вас от всей этой волокиты избавит и даст вам хорошего шефа в лице НКВД? НКВД у нас может всё. За три года управитесь?
   – Если постараться, то можно уложиться. Но я попросил бы вас дать на разработку четыре года.
   – Пусть будет четыре года, – согласился Сталин. – Только, товарищ Курчатов, я не имею права освободить вас из заключения. Сами понимаете, наш суд выше товарища Сталина. Но вам будут созданы все условия для работы, пожалуй, даже лучше, чем на свободе. Вы согласны?
   – Но жену я смогу видеть, товарищ Сталин?
   – Конечно, товарищ Курчатов, если мы посадим её, – Сталин улыбнулся.
   – Нет, сажать её не надо, – вздохнул Курчатов. – А работать над бомбой согласен. Но мне нужны помощники, сотрудники.
   – Составьте, товарищ Курчатов, список всего вам необходимого и укажите, кто из сотрудников вам потребуется для работы. Со всеми проблемами и вопросами обращайтесь напрямую к товарищу Репьёву Виктору Петровичу. Это мой ближайший помощник. Желаю вам успехов, товарищ Курчатов. Чем скорее вы изобретёте вашу бомбу, тем скорее выйдете на свободу. Тогда я смогу ходатайствовать о вашем условно-досрочном освобождении. А с женой… – Сталин затянулся дымом, выдохнул его и закончил: – …вам будет разрешено встречаться раз в месяц… Нет, два раза в месяц, если захотите, конечно.

    Сталин нажал на кнопку на углу стола. В кабинет вошёл крупный с шарообразной головой человек – секретарь Вождя Поскрёбышев.

   – Распорядитесь, чтобы товарища Курчатова проводили до машины, – приказал ему Сталин. 

    Когда Курчатов ушёл, Сталин покачал головой и сказал Виктору:
   – Каких людей НКВД сажает в тюрьму, – и, подумав, добавил: – А может быть, и к лучшему. В заключении его ничто не будет отвлекать от работы и досрочное освобождение, как стимул, подстегнёт его умную голову.

    Затем Сталин вызвал к себе Ежова.

   – Вот что, Николай, Курчатов, хотя и остаётся заключённым, но он будет работать над грандиозным проектом, очень полезным для нашей страны.
    Подыщи ему для лаборатории маленький тихий городок недалеко от Москвы, но и не слишком близко. Очисти город от всякой человеческой дряни, закрой свободный въезд в него и выезд, организуй для Курчатова и его сотрудников там все условия: чтоб у всех у них было комфортное жильё, жратва, как с моего стола, и создай заведение с красивыми бабами. Когда Курчатов даст список необходимых для него сотрудников, арестуешь их и доставишь в указанный город…  Это вообще хорошая идея… – усмехнулся Вождь, – …сажать учёных и конструкторов, чтобы повысить их творческую отдачу. Заодно это повысит и секретность их работ.

(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/09/17/927