Путешествие в Африку

Путешествие в Африку.

Мне страшно бывает смотреть на море -
тогда все остальное становится безразлично


Часть Первая.
Как бы еще Франция.

Большой опыт передвижения автостопом отпечатал внутри не прописную истину. Или везет или не везет. И трудно понять, что же является причиной. «Это наверно карма», - так сказала бы одна моя приятельница.
Нам повезло сразу. В течении трех дней мы мчались на юг вдоль побережья Бискайского залива. Скоро менялись города, водители, машины. Мы гнали и гнали по карте вниз. В Африку! Останавливаться больше, чем на ночлег, не было  желания. Напившись вдоволь Францией, мы жаждали ее покинуть. Последний большой город перед границей с Испанией - Бордо.
С ходу, в раскаленном от асфальта воздухом скоростной трассы врываемся сразу в его центр. Час пик. Автомобилей как звезд на небе. Пробка плавно затягивает нас в сердце города. Здесь расстаемся с водителем. Центр Бордо очень похож на Питер. Такие же узенькие улочки и невысокие дома как на Ваське, трамвайные рельсы и булыжные мостовые. Врезанные в сутолоку каменных джунглей небольшие скверики, сделанные, словно для укрытия. Как иногда в Питере, уставшие, садимся на лавочку передохнуть и перекусить булочку с кефиром. Однако на долго время не дает расслабиться. Сегодня нам надо попасть на юг Бордо, чтобы продолжить наш путь «стопом», или найти место для ночевки. Для этого, нужно определить в какую сторону в Бордо нам надо передвигаться и на каком транспорте. Пытаемся сориентироваться всеми подручными средствами: есть карта Испании и компас. К счастью на карте Испании есть кусочек Бордо и обозначена трасса, на которую нужно попасть. Теперь осталось определить номер и цвет нашего трамвая. По дороге на трамвайную остановку останавливаемся в удивлении  перед странными сооружениями. Какие-то огромные ракеты, высотой с многоэтажный дом, пузатые словно из фантастических романов столетней давности.
- Похоже на инопланетные корабли!
- Ты смотри! Они же деревянные. –
- Может это внеземные технологии такие?
- Балда! Это же винные бочки!
Бордо, все-таки!

Через пару часов снова на трассе. В темноте никто не желает останавливаться. Поэтому забираемся в кусочек Булонского леса и заваливаемся спать. Утро вечера мудренее.

Следующий день небольшими отрезками, медленно, но надежно постепенно набирая высоту продвигались к границе. Граница Франции и Испании проходит по водоразделу хребта в Пиренеях. В центральной части хребта высоты достигают трех тысяч метров. Но ближе к морю и океану  падают, поэтому автодорога проходит почти, что по побережью. Последний город незначительным пунктиком пролетел мимо нас. Бьориц. Запомнились странные деревья замысловато изогнутые и практически без коры, по нашему подозрению платаны, и два очень добродушных водителя один из которых отвез нас на дорогу ведущую не в Испанию.
Мы стоим и мокнем под дождем на обочине одного из ответвлений с кругового движения. Проходит час. Холодно, несмотря на  то, что вокруг вперемешку с березами и елками растут пальмы. Мокро. Наконец останавливается машина. Наконец то! Я объясняюсь с водителем, но оказывается, что он не едет в нашу сторону. А почему? А потому, что это дорога совсем не в Испанию, а куда то в горы. «Вот блин черт» - ругаясь, на бестолкового водителя из Бьорица, переходим на другой рукав. Нас окружает разнолиственый лес и мне не терпится полазить в нем. Растительность буйная и красивая. Срываю какой-то тростник и словно копье, ради смеху, зашвыриваю в Колю. На удивление эта штука летит ровно в двадцать раз быстрее и дальше, чем я ожидал. Колян уворачивается от удара и копье выстреливает на трассу, втыкается прямо перед проезжающей машиной. Визг тормозов, за первой машиной тормозит следующая… Вот это эффект!
Зажмуриваю глаза но, слава богу, ударов не слышу.
Колян грозит мне пальцем покручивая им у виска…
Обошлось без жертв.

Часть вторая.
Испания.

Голосуем по очереди. Останавливается крохотная БМВ. Куда мы там влезем? С большим сомнением подхожу и спрашиваю: « возьмете нас до Испании?». Нам ведь все равно куда, главное в Испанию. Чернявый молодой парень ни фига не шарит по английски но готов нас везти. Втискиваемся в малютку. Занимаем места согласно штатному расписанию: Колян с баулами сзади, а я впереди рядом с водителем.
Что тут началось!
Сначала он нажал на кнопку магнитолы, и по ушам долбанула энергичная современная мелодия. Потом он наверно нажал на газ, потому что нас вжало в сиденья. А потом он наверно дернул руль, потому что, не успев еще выскочить на автобан мы уже вертелись на развязке вокруг оси, черт знает, где она в этой машинке.
Улететь в кювет не удалось. Нас развернуло навстречу движению но, слава Богу близко к нам никто не ехал. Снова газу и вот уже где-то на какой-то скорости промелькнула граница. Как она выглядела, никто не заметил. Но мир после нее изменился. Я заглядывал на спидометр и пытался успокоить себя, что это неправильный спидометр. Он почти все время показывал сто семьдесят. На крутых поворотах скорость падала до ста двадцати. Мы натурально летели. Взлет, тоннель, вылетаем - под нами пропасть, огибаем скалу и снова дорога дырявит тоннелем следующую гору. Тоннели быстро меняются эстокадами, какими-то серпантинами, развязками. Рев мотора и рэп… Все это мелькает как в ускоренной перемотке видеозаписи. Только кнопка стоп отчего-то не работает. Я поначалу подумал, что водила - типичный француз, я таких в кино видал, а он оказался Марокканец. Глаза веселые. Приятно. Едет в Марокко. Предлагает ехать с ним через Мадрид и Малагу. Завтра вечером будем в Марокко!
Нет уж спасибо! Отказываемся от такой любезности. Нам то желательно попасть в Ла-Корунью, а это немного в другую сторону, и желательно живыми!
Выходим в Бильбао, почти на берегу Биская. Вздыхаем с наслаждением и легкостью.
Первая ночь в Испании. Окрестности Бильбао это сплошные коммуникации.  Отсутствие порядочного места для палатки заставляет карабкаться в сопку. Наверху начинаются хоть какие полоски леса, но и они изрезаны кабельными и газовыми трассами. Но все же тут можно найти пристанище до того как снова взойдет солнце. В темном закутке леса вместе с нами заблудилась корова, Она не давала спать, шарахаясь вокруг палатки. Она наводила ужас занудными воплями отчаяния. Боже! Как я ее понимаю.
Утром ее не стало…
Господи! Что сделалось с испанцами? С этими веселыми и отчаянными ребятами? С их непринужденностью и безрассудством?
Нет, это не Испания! Это одна из ее провинций Васко Искади. Вся Испания поделена на провинции как Россия на области. Самая веселая и непринужденная это Каталония с ее Барселоной. Самая страстная – Андалусия, с ее Корридой и Фламенко. Мы же направляемся в Галисию. Родина Франко и место проживания современных кельтов. Здесь же на современном автобане, Испанией пока не пахнет.
Не пахнет здесь и добрым автостопом. Как странный знак вдруг материлизовался в мираже искривленного пространства над асфальтом человек с рюкзаком. Как завороженные мы смотрели на туриста накручивающего километры на свои собственные ноги. Мужик с бородой и огромным рюкзаком прошел мимо нас и ни слова не сказал. Промчалась вереница велосипедистов и тоже никто не остановился.
На заправке я уже подустал раскручивать местных водителей. Водитель польской фуры отстаивающейся до конца выходных на стоянке, долгое время наблюдая за нашими действиями, предложил тушенки. Спасибо братьям Славянам! Не дадут погибнуть. Но нам не нужна тушенка! Нам нужна машина, на запад к Атлантическому океану.
Подхожу к парню на простеньком Фиате. Он хорошо говорит на английском.
- Да ребята, я возьму вас с собой, но у меня в машине очень громко играет музыка, если вас это устроит…
- Да устроит, - заверяем нашего нового друга.
Несколько минут, и дорога снова выводит к морю. Солнце играет на огромных волнах Бискайского залива. Дьего чуть ли не пляшет под свою музыку на водительском кресле. Еще бы, такая красота! Играет фламенко и еще что-то латиноамериканское, а мы мчимся меж гор то у самого берега, то взлетаем на перевалы. Дьего заезжает в самый центр Сантандера – курортного города, очень напоминающего Сочи. Пальмы, набережные, готические фасады, рестораны, кафе, музеи, выставки, все это красиво проплывает за окнами, и остается позади. Веселый Дьега на прощанье фотографирует двух русских путешественников и исчезает. А мы снова на трассе, и на этот раз с табличкой «LA CORUNA». Дело в том, что Испания это невозможная страна для «стопа». Но и в невозможном все возможно. Просто нужно действовать. Передвигаться, экспериментировать, выдумывать, пробовать, ошибаться, и действовать снова. Не сдаваться!
Потом был город Таралавега. У Коли он оставил самые неприятные воспоминания. Но мне кажется, он был какой то близкий по духу к нашей Родине. Во-первых, тут, впервые в Испании мы встретили русских. Правда это было всего лишь объявление на русском языке у переговорного пункта. Какая то девушка давала уроки испанского языка.
 Во-вторых, меня остановили полицейские (в штатском, но с жетонами) и проверили документы. Как было приятно! Они же подсказали мне, как найти прокат автомобилей, о котором я мечтал еще с Сан Мало.
В-третьих, в Таралавеге мы целый день ели только хлеб с молоком это было очень вкусно и очень дешево.
В-четвертых, тут мы проторчали целый день и окончательно убедились, что автостопом в Испании ездить невозможно.
А в пятых, мы заночевали в центре города в парке, и нам за это ничего не было.
В Таралавеге пришлось поставить точку на автостопе. Здесь же мы плюнули и на прокат автомобилей, который оказался неимоверно для нас дорогим, и электричкой отправились обратно в Сантандер. Где и прогуляли всю ночь до утреннего поезда, на котором отправились в Ла-Корунью. Ла-Корунья находится на северо-западе Испании. На берегу Атлантического океана. Электричка целый день везла нас прямехонько на Запад. И чем дальше, тем смутнее становилось внутри. Странная неопределенность накатывалась вместе с портящейся погодой озадачивая. Чем ближе к океану, тем дождливее становилось за окном поезда.
В Ла-Корунье нас встретила Таня. Таня - сестра нашего друга в Питере.
С мужем и дочерью они живут в Испании, в пригороде Ла-Коруньи. Оба музыканты, и оба работают в других городах по разные стороны от Коруньи за сотню кэмэ. Он в Луго. Она в Сантьяго де Компостелло. Каждый день у ребят пара сотен километров езда по автобану.
Странная это жизнь. Свой дом. Свои машины. Вроде бы все есть. Неплохо живется, и с комфортом. Но все эти доступные вещи, есть гора кредитов, которые выплачиваются, чуть ли не к концу жизни. Жить с мыслью о том, что всю жизнь работать, так как устроена банковская система и выплачивать, выплачивать... Что это за жизнь? А где же свобода? Нам путешествующим по воле ветра наверно трудно понять.
«На всю жизнь, на весь век связать себя, и уж после не отговорки ни раскаяния, ничего, ничего. Все кончено, все сделано».
Но у нас всегда есть Надежда. У Тани и Володи дочь Варя. Это и есть их надежда в этой жизни.
Таня везет нас к океану. Очень быстро. На красивой машине. За окном автомобиля мелькают поселки, развилки, развязки, заводы, трубы, заправки. Железо, бетон, пластик, кирпич, стекло, стоит, дымит, движется, летит, гремит...
Стоп.
Приехали.
Все что было, отдалилось куда-то. Стоим завороженные, и только ветер колышет волосы и шумит вокруг.
Океан. Он огромный. Он только колыхнул своим дыханием, а в этом уж чувствуешь всю его мощь. И аромат подводного царства, и манящую красоту дальних стран. И опасность бушующих штормов и много еще чего. Слабое дыхание океана - это удар в берег. Взрыв. Это зрелище. Надо просто смотреть на дыхание океана, чтобы в тебе проснулись все твои настоящие чувства. Радость и грусть. Сила для нового пути и любовь. Вот и все. Теперь можно идти.
Океан играючи выбрасывает на берег огромные волны. Масса зеленой воды очень плавно вырастает перед скалами и мощной лавиной обрушивается. Тонны воды молниеносно влетают промеж каменных глыб, и не находя выхода взлетают в верх фонтаном, образуя в воздухе облака живой мороси. Вспениваясь, закипая на камнях и разрываясь, перепрыгивая через валуны.
Огромные валуны как тридцать три богатыря стоят на границе земли и океана. На одном из них сидит Николай. О чем-то шепчется с волной.
На берегу растет какой-то овощ наподобие кабачка. Хорошо – есть еда. Дрова тоже есть. Но Таня предупреждает, что костер разжигать запрещено.

А с океана глухой стеной надвигается пелена мороси. Обволакивая все вокруг с неба течет и капает. Влажность беспрестанно напоминает о себе. Местные называют это явление - темпораль.
Так и шли вдоль берега океана. Днем любовались на песчаные пляжи, прибрежные леса, горы, волны. Ночью на звездное небо.
Вино. По дешевке покупали в небольших городках попадавшихся по пути.
Костры не разводили. Не было особого желания. На привалах жужжали примусом. Кабачок зажарили с рисом.
Очень вкусно получилось.
Палатку ставили у самого берега океана. Иногда на высоких скалах,
находя в них удобную ложбинку.
И везде, сколько мы не шли, нас сопровождал шум океана.
Перекаты волн, всплески, завывание ветра, все это складывается в
сплошное гудение. Поначалу непривычно, но постепенно привыкаешь.
Шум цивилизации плавно удаляется на далекий, невидимый край.
И чем больше ты идешь, тем дальше этот край, и в какое-то мгновение
его не видно уже. И вслед уходит суета.
Самое главное уходит в последнюю очередь.
И уже нет ничего главного в жизни. Остается только океан и Колян.
Все остальное исчезло.
Между землей и водой граница. Как между жизнью и смертью. По ней можно идти вечно. Только душа не дает этого сделать
В один прекрасный день она скажет: «Стоп! Приехали.»
Внутри тебя освободилось много места для нового? Пора заняться делом!
Нечего прохлаждаться на курортах...
Это был маяк.
В полумраке ночи, на краю земли, где небесный ветер прогоняет на землю стада облачности. Где проносится над тобой с океана необъятные мириады темпорали. Где нет осознания единства с миром, а есть сплошное месиво перемен.
На самом краю земли. Высокий, мощный. Маяк вращал гигантским пропеллером лучей. Лучи пробегали по берегу, прибрежным скалам, по очередям ветряков,
по поселку, скалистым берегам и бесконечным песчаным пляжам. Вырываясь в туманное пространство ночи луч, наваливался на стену мороси и с трудом, но пронзал ее. Там за туманами...
Там за туманами моряки на кораблях выхватывали из кромешной тьмы огни маяка.
И в этом проблеске был свет от наших с Коляном душ. Пусть шатких, нестабильных, пусть с диким стремлением к изменчивости, но все-таки человеческих, а значит теплых и с надеждой. И потому то так приятно в ночи увидеть маяк, что несет он в себе свет людской - свет жизни земной.

Старинный старый город Сантьяго де Компостелло.
 Мекка католичества. Древние монастыри и храмы, на их стенах ангелы и
святые грешницы. Каменные. До того старые, что мне казалось все вот-вот рухнет. Двери кафедрального собора распахнуты для всех. Всюду в продаже сувениры.
Святой дух пошел погулять. Я искал его тут. Ходил вокруг да около, сидел на скамейке храма.
Маски смерти на ликах святых.
Может вера не моя? А может и нет ее тут? Я часто захожу в церковь чтобы под куполом храма почувствовать что то непостижимо сильное и важное для меня. Бога. Или любовь.
Лишь только блуждающие взгляды туристов, словно прожектора в поисках жертвы, виделись под сводами собора. И всюду вспышки фотокамер.
Красивый был город Сантьяго де Компостелло. Старый город как прах сохранивший формы религиозности.
Но и прах в скором времени развеется под наплывом "благополучной" старости.
Покидаем этот город. Здесь нет места для молодых, жаждущих приключений и риска мужчин.
Он и сейчас красив - старый Сантьяго. Когда мостовые города и соборы и каменные дома поливает дождик, то внутри приятно колышется тихая грусть.
Она словно живительной влагой рождает в душе страсть к новой жизни.
Скоро уж очень скоро это будет.
Прощай Таня, прощай Галисия.
Современный автобус по гладкому асфальту уносит нас на юг Испании.
Тысяча километров пролетает за одну ночь и пол дня.
Андалусия. Кадис.
Пальмы. Веселые лица. Солнце. Корабли. Негры. Музыка!
От Кадиса до Тарифы девяносто километров.
Дорога вьется меж огромных зеленых полей. На полях кушают зелененькую травку быки. Не тротуара ни обочины, ни хрена.
 Если голосовать тут, то стоять пришлось бы прямо на дороге. Попробуй перелезть через ограду забора - и тотчас познаешь вкус корриды.
Тарифа. Самая южная точка Испании. Теплое осеннее солнце играет в волнах курортного городка.
Всюду, и в огромных океанских волнах и в уютных городских улочках снуют серферы с досками.
А за морем – окияном, высоким брегом чернеет новый для нас континент -Африка. Над ней клубится темная пелена грозовых тучь.
В порту пара маленьких рыболовных суденышков. Отсюда в Танжер ходит быстроходный паром.
Сорок минут, и мы там!
На КПП пограничник долго разглядывал паспорта. Потом чего-то расспрашивал про штампы.
Потом что-то проворчал о проблемах в будущем, и ... пропустил.

У Бутусова большие глаза широкий лоб и черные брови.
Бутусов искренен. Он поет  про Гибралтар.
Кроме Бутусова про Гибралтар никто ничего не поет.

Этот миг не забыть!
Нас словно с цепи сорвали. Свобода! Больше всего мы боялись, что нас могут не выпустить, ведь на въезде в Голландию еще тогда в Северном море мы не поставили штампы у пограничников. И так и не оформили до сих пор, въезд в Шенген. Теперь проблемы могут возникнуть на въезде в Испанию на обратном пути.
 Но это уже будет потом!
А сейчас мы почти уже в Африке!
Тридцать миль за сорок минут это ветер на палубе ураганной силы.
За кормой ужасающая кильватерная струя.
Попади в нее зазевавшийся пассажир, и он не выживет.
Но русский человек выживет везде.
Может быть, поэтому в Марокко для россиян безвизовый въезд.

Часть третья

Африка

Африка как Африка, ничего особенного. Но! Это уж далеко не Европа.
И этот фактор ощущается сразу. И этот фактор окрыляет.
Первое что бросается в Африке - дышится легко.
Немного похоже на Россию, немного на страны Азии. Наверно очень похоже на Африку. Но странно, по моим представлениям она другая. Однако, несмотря на мое мнение, она такая, какой мы ее увидели, почуяли, и ощутили, ступив на ее твердую землю. Внутри заворочалась чувство беспредельной свободы. Завышалось сердцем глубже. И трогательно всколыхнуло мозг чувство  неопределенности. Что ждет впереди трудно предугадать. И еще приятно взбодрили цены. Кроме цен на нефть, которые после пересечения Гибралтара не изменились ни на цент, ни на дихрам.
Но не прошло и часу, а в Африке уж темно, и уставшие мы хотим спать. Мы бредем в поисках гостиницы по кипучему жизнью Танжеру. Жизнь здесь продолжается до полуночи. Работают лавки, кафе, магазины. Всюду снуют люди. Кто пешком, кто бегом, на машинах, на мотороллерах. Странные люди, всегда и везде что-то настойчиво предлагают нам или просят.
Проходит совсем немного времени, и мы находим гостиницу всего за сто рублей в сутки. Здесь есть все необходимое душ, и свободное место для рюкзаков.
Утро.
Балкон. Кофе, сваренный утром на примусе, сигарета. Подо мной, на тесной, узенькой улочке снуют вправо - влево шустрые горожане. Открываются лавки, кафе, столовки, магазины, какие-то агентства. Город просыпаются, просыпаемся и мы.
Когда я просушивал палатку на балконе отеля, в палатке обнаружил жука. Вспомнив, что его-то видел его на мысе Финистерия когда в последний раз с Коляном ночевали в палатке на берегу океана.
Вот так да! Жук удалой! Хичхайкнул через Гибралтар с нами в Африку.
Но куда ж его теперь девать? Не выживет бедняга в этом суетном городе. Я посадил жука в банку и сказал ему, что отпущу в подходящей для его жизни местности. А пока пускай путешествует с нами. Жука мы окрестили Никифором.
Теперь нас трое.
Такси перемещает на автовокзал. Здесь очень много народу Мы встречаем совершенно разных людей. В национальных одеждах, в строгих классических костюмах, в туристической одежде и просто в лохмотьях. Пижоны и бомжи, офицеры и рабочие. Все собрались и сидят, стоят, бегают, кричат…
Билеты есть и нам хотелось бы уже поскорее покинуть этот сумасшедший дом. Мы едем до Маракеша, это пять сотен кэмэ на юг.
Там недалеко и горы. Вот туда мы и направимся. Горы Африки, всегда навевали мне пространные и нереалистические образы. Ничего, уж мы то и обратим их в реальность.
Автобус набирает скорость и сумбурная танжерская жизнь закружилась в уличном вихре, переходя в жилые кварталы и вдруг обнажается яркими пространствами аграрные плоскости. Оазисы лиственных рощ разделяют поля с какими-то африканскими сельскохозяйственными культурами.

В голове напевается мотив:
«Ах, поля. Ах, поля!
Красота чудотворного края
А мы едем не знамо куда!
Ах, не знамо, куда то мы едем...»

Что будет впереди - большой знак вопроса. Ни карты, ни планов определенных, ни знания местных обычаев и условий, ничего этого нет. Когда  автобус останавливается, для того чтобы заправиться или перекусить, нам даже трудно объяснить продавцам еды, чего мы хотим. Приходится показывать на других людей и жестами объяснять. Здесь все отлично говорят на французском, но наша практика французского не помогает.

В Марокеш приезжаем ночью. Страшно хочется спать. На вокзале вповалку расположился разноликий люд.
Замотанные в тряпки арабы, какие-то оборванцы в лохмотьях, и довольно приличные, но видимо уставшие от дороги люди. Некоторые расположились в кафе - насколько хватило места. Прислуживают два удалых парня. Бойко кричат и хлопают в ладоши разруливая ситуацию, обслуживая и обсчитывая посетителей.
Колян остается сидеть на вокзале, а я иду в ночь неизвестного города искать место для ночлега. На удивление ничего дешевле ста пятидесяти евро за номер вблизи автовокзала найти не могу. Честно признаться жутковато бродить по неизвестному ночному городу. Завидев меня,  в ночи люди меняют поведение. Некоторые с интересом следят за моим передвижением, а некоторые предлагают что-либо на непонятном языке. В некоторых случаях можно разобрать: марихуана, или что-то еще наркотическое. Часто останавливаются таксисты, предлагают подвезти. 

Гостиницу удается найти к утру. Всего за сто пятьдесят дихрам номер на двоих.
В центре Марокеша. Отель «Газель».
Марокешский рынок. Очень колоритный. Есть все, что хотел бы увидеть турист. Вплоть до заклинателей змей. И для туриста здесь сделают все. За дихрамы разумеется. Но, конечно, с восточным оттенком. Марокко это северо-запад Африки, но уж очень сильно напоминает восток. Ислам здесь в центре внимания. Люди замотаны тканями. Женщины открывают только лицо, но не все. В городе всюду высятся мечети. Во время моления в городе звучит ритуальная мелодия. На каждом шагу лавки, малюсенькие кафе, все продают, продают и покупают. На дорогах и тротуарах снуют мотороллеры, и мотоциклы. Видимо здесь это очень практично. Бензин дорогой, такой же, как во Франции.

За то все остальное дешево. Особенно пожрать.
К вечеру на главной площади Марокеша собираются все лучшие повара города, они готовят в палатках вкусную еду и зазывают туристов и путешественников отведать национальных кушаний. А на свободном пространстве развертывается представление. Бродячие артисты и музыканты. Старик рассказывает сказки, собирая огромный круг зрителей. Танцы под национальную музыку, для все кто пожелает.

Из окна гостиницы видны были горы. Далеко, но уже явно развернулись они стеной возникающей издали и уходящей вдаль. Марокеш не в горах. Но явно чувствуется их влияние. И манит. Суета большого города изнуряет, и душа ищет спасения. Чего же проще! Горы рядом. Вот они - такие высокие такие доступные. Такие непознанные. Нам осталось совсем немного. Достать карту, набрать продуктов и сесть на автобус.
Несмотря на конец ноября в полдень в Марокко пекло. Солнце шпарит будь здоров и в пучине суеты ты ищешь спасение во всем. Можно идти по многолюдным улицам Марокеша. Можно зайти в кафе и пить душистый зеленый сладкий шафран. Можно просто сидеть на улице, цедить густой апельсиновый, выжатый прямо здесь, и разглядывать прохожих снующих взад-вперед. А можно нырнуть в пучину марокешского рынка, глазеть на необычайные товары и торговаться, торговаться, торговаться, ради того чтобы поторговаться. А можно бродить в парке под сводом гигантских пальм и крики экзотических птиц. Я уверен каждый найдет себе занятие по душе в сказочном Марокеше.
Только нас не устраивает сказка. Нам нужна жизнь. Покажите мне Африку, или я покажу ее вам сам...
И вдруг пошел дождь.
Ливень зарядил на весь день. Скрылись горы в тумане воды.
На улицах, словно грибы из под земли возникли торговцы зонтиками. Ловко орудуя нехитрым товаром, они словно нашпиговывали прохожих временным спасением от молниеносно проницающей влаги. Иные находили убежища в кафе, согреваясь горячим. Дождь. Он наводнил улицы лужами, потоками воды и как волшебник дохнул живительными бодрящим соком. Дождь. Он напомнил об ощущениях мокрой одежды и холодка от попадания брызг на тело. Фыркая и пуская мурашки ты все же оживаешь.
Я бродил весь вечер по Марокешу под зонтикам. Шлепал по лужам и глядел на этот чужой, но все-таки еще живой город. Дождь его обновлял, наполнял энергией покоя и силой. Я думал, что завтра в горы. И надо быть готовым и хотелось еще чуточку выпивки, Но, о Боги! В этой стране вы наложили табу на зелье зеленого змия. Пусть будет по Вашему.

Наутро горы были белы. Это в Марокеше шел дождь. А там на высоте выше трех тысяч шел снег. Гора Тубкаль четыре тысячи сто ….. метров это самая высокая гора северной Африки. По карте от Марокеша до ее вершины было не много - тридцать кэмэ по дороге и пешком что-то около семи.
Транспортом мы осилили две тысячи метров по высоте. Дальше пешком. Тропинка довольно крута. Несколько часов ходу и горы вокруг нас покрыты снегом. Выше, и снега становится больше. Местами виднеется еще старый, уже слежавшийся и смерзшийся фирн.
Очень много туристов спускаются сверху нам навстречу. И все спрашивают, откуда мы, когда понимают, что мы не понимаем по француски. Запарившись говорить одно и то же, мы отвечаем ерунду. Некоторые были озадачены узнав, что мы китайцы. С другой стороны всегда приятно узнать, что двигаемся в верном направлении.
Где заветная гора Тубкаль пока трудно понять, но нам удалось выяснить у одного бербера, что на ее вершину можно залезть без веревок и даже без кошек и ледоруба, но если снег, тогда без кошек там делать нечего. А кошек у нас нет. Как, впрочем, нет и ледоруба.
Ночуем на снежном склоне. Ночью довольно холодно. Ориентировочно минус десять. Одеваемся для сна как можно теплее. В палатке и в спальниках тепло.
«Утро этого дня ясное…»
Еще несколько метров по высоте и мы обнаруживаем базу французских альпинистов. Здесь очень комфортно и уютно. Можно заселится, и жить сколько душе будет угодно. Есть все для жизни. Баня, кухня, класс, умывальники, вода, связь. Есть и снаряжение напрокат. Но цены поражают наповал. По нашему скромному бюджету нам не на что даже одну пару кошек взять.
Ладно. Идем без кошек и ледорубов - на авось!
Пока шли по следу было хорошо. Но когда след(ступени) закончился и пришлось осваивать фирн в свободном стиле, у меня наступил шок.
А Колян - страх потерял. Пиная фирн носком ноги, он продавливал небольшую дырочку в пятидесяти градусном склоне и, наступая на них, продвигался вверх.
Я за ним. Когда мы залезли достаточно высоко, и я посмотрел вниз, было довольно страшно.
 Закричал Коле, чтобы он остановился…
Так мы не залезли на вершину.
Однако мы были достаточно высоко, и могли похвастать достижением четырех тысячного рубежа высоты в Африке. Когда спустились на Базу, нам было противно оставаться там, среди этих рафинированных европейских альпинистов, и  мы решили отправиться дальше - пересечь горный хребет и спуститься с другой стороны гор. Снова стали набирать высоту. Когда подступили сумерки мы оказались в полузакрытом цирке, состоящем из двух перевалов. Взлеты на эти перевалы казались неприступны если учесть нашу обувь и снарягу.
Ночевка оказалась еще прохладней чем предыдущая. Ночью температура опустилась наверно до минус пятнадцати. В летнем прикидке на улице долго находится, было невозможно. Поэтому и еду готовили и спали в палатке.
А наутро синие небо и горы и белый чистый снег  и утренний свежий ветер вселили в нас дерзости и упорства, и мы стартанули на перевал.
Оказалось что через перевал, на довольно крутом склоне вымощена дорога булыжниками. Просто не верилось что это возможно на склоне такой крутизны (40 – 45 градусов а местами до шестидесяти).
А сейчас весь этот склон был покрыт снегом, и дорога была под снегом, который смерзся в лед. Оставалось только одно. Рубить ступени. Благо перед выходом из Марокеша случайно купили топор. Этот топор и спас от возвращения. Коля схватил его, и полез по крутому ледяному склону, только искры летели в разные стороны. Нужно было прорубить участок перед самым перевалом высотой около семидесяти метров. Я ждал внизу, увертываясь от летящих ледышек, и все прикидывал, что же случится, если лететь вниз поскользнувшись - каким же образом можно затормозить. По всему было видно, что затормозить, не удастся. Малейшее неправильное движение, и падение вмиг разгонит тебя и разобьет о скалы внизу.
Было очень страшно. По настоящему. Страшно за свою собственную шкуру. Страшно за друга. Но отступать не хотелось. А перевал уже видно. Еще немного и мы на его вершине. Но! Непонятно что за ним - какой спуск ожидает нас.
Коля устал долбить лед. Он достает из рюкзака вилку, втыкает ее в фирн и подвешивает на нее свой рюкзак. Берет топор в другую руку. Снова искры, и куски льда сыпятся мне на голову. Отползаю от ледопада подальше - на край скалы. Пока Колян рубиться, можно в спокойствии поразглядывать окружающий мир. Мир состоял из гор, неба и солнца. Горы повсюду - над нами, под нами, вокруг нас, и вдали то же были горы. Ну какая тут нахрен Африка? Снега, пики, хребты, долины, ущелья, мороз. Единственное, что напоминало о представлениях об Африке, это страх. Этот чертов страх то возникает, то исчезает. Исчезает может быть тогда, когда представляешь его природу. А когда страх преодолеваешь, пропускаешь сквозь себя, сквозь каждую предательскую клетку своего тела, после наступает блаженство. Великолепие окружающего мира пронизывает и выворачивает с изнанки в естественное и гармоничное состояние. Приходит ясность. Но вся беда в том, что все это не надолго. Лишь на миг. Потому что нельзя сидеть на месте и тупо любоваться красотой. Да и холодно на месте та!
Вперед!
«Мы рубим ступени, ни шагу назад, и от напряжения….»
Но самое интересное в том, что неясно, что нас ждет по ту сторону стены...

А за перевалом оказалось все по другому. Тут больше солнца и меньше снега. Здесь горы плавно уходят к линии горизонта постепенно перемешиваясь с небом.
Куда нам идти в этом лабиринте. У нас есть карта и компас. Разберемся. После хождения в кроссовках по крутому склону из фирна, ступать по рыхлому и мягкому снегу на этой стороне гор очень приято. Чувствуешь опору под ногами. Да и снега здесь не так много, чем ниже тем все больше идем по дороге вымощенной булыжниками. Петляя по склонам ущелья она уводит нас в его глубину. Старая дорога - иногда булыжник рассыпается в прах, вызывая камнепад, или  небольшой сель прямо из под ног.
Солнце палит, мы понемногу раздеваемся на ходу. И чем спускаемся ниже  тем солнце жарче и идти труднее. Сил с каждым десятком метров высоты становится меньше. Надо как-то остановиться на привал. Поесть, отдохнуть, напиться воды, восстановить силы. Очень просто, встал и стоишь - отдыхаешь. Но ноги, словно часовой механизм идут и идут без остановки. Тяжело, но идут. Подкашиваются, но идут, трещат на сложных участках, но продолжают, скрипя перебирать горную тропу.
Наверно надо за что-то зацепиться какой-нибудь оазис маленькой жизни.
 Вдруг. Из скалы льется поток воды. Чтобы сделать этот глоток жизни я с воплями скидываю с себя одежду и голышом бросаюсь в ледяной душ.  Гулким эхом по ущелью разносится звериный вопль. Опьяненный я возвращаюсь к брошенной на камни одежде. Одеваться пока не хочется тело разогрето и закалено, словно клинок и горный ветер, гуляющий по ущелью только ласкает его. Он нашептывает в клетки кожи какую то мудрость горного мира, ее нельзя описать словами. Это как чутье, как наитие, как инстинкт. Зверь, да и только! Потом  Коля полез под водяные струи. Пока я готовил обед, он словно Ёти, голый бегал по скалам и сушил волосы.
Никифор вылез погреется на солнышке. Опасно его отпускать одного – того и гляди убежит. Еще немного спустится, и там где начинается растительность, его можно отпустить на свободу. Интересно, что он думает обо всем этом?
Снова горная дорога. То пропадает, то опять сплетается в бесконечном лабиринте скал обрывов и склонов. В сумерках появляется долгожданное озеро. Выйдя из ущелья, долго бредем по дну озера. Мы в огромном цирке. Высокие склоны окружают по кругу. На склонах пасутся козы. Озеро, уменьшается в это время года. Во времена паводков оно разливается во всю площадь гигантской арены и составляет пару километров в диаметре.
Стемнело совсем. Только звезды на небе - источники света. Здесь живут люди, но их огней еще не видно. И вдруг мы слышим веселые голоса, пение. Это пастухи. Они идут к нам. Они уже давно нас приметили и за надобностью идут навстречу.
И здесь говорят на французском. Но мы ничего, не понимая, понимаем, что нам снова пытаются предложить ночлег и еду. Наверно за деньги.
Пытаемся объяснится, и одновременно отделаться от навязчивых предложений. Но почему собственно? Стереотип наверно. Предлагают, что-то хотят от нас. Содрать денег хотят, которых у нас осталось мало. Но мне думается этим людям, была бы приятна, простая наша человеческая отзывчивость. Могли бы пойти к ним попить чай, поговорить.  Пожать руки. Мало ли что! Ведь мы люди. Но вместо этого мы чего-то боимся, куда-то впопыхах торопимся, бежим от людей. Говорливые ночные пастухи, наконец, понимают, что мы не расположены на контакт, кричат, что то на своем и, напевая на своем громкую песню идут, направляясь к мерцающим  на склонах огням костров.

Сидим у горного озера. Ночь. Звездное небо. Где-то под нами, далеко на восток Великая пустыня – очередная и конечная цель путешествия. Где-то над нами гора Тубкаль такая доступная и недоступная, снежная, местами ледяная, высоченная, если сравнивать с горами России. И совсем еще ребенок в сравнении с Гималаями.
- Колян! – в очередной раз спрашиваю я, - какая у нас цель то теперь? Ты определился?
- Зачем тебе эта цель, смотри как красиво вокруг, чего тебе еще не хватает.
- Должна быть цель, должна…
- Цель, цель,  надо выспаться, - завтра очень трудный день, -  и Колян ползет в палатку.
Может быть, на этот вопрос уже давно ответил какой-то мудрый человек, что цель это путь. Но так близок и безграничен космос со своими звездами, и жутким холодом, и так беспредельно сознание, что трудно понять. Путь?
Он беспрерывен. Морозно, - солнце еще не успело выйти из-за гор, а мы уже готовимся к выходу. Собирается палатка и булькает вода в кастрюле на примусе. Тень гор крадется по берегу, по поверхности воды озера, по склонам горных берегов. И вот, луч жаркого солнца выстреливает из-за гребня. Иней под ногами плавиться в один миг. Контраст потрясающий!

Спускаемся еще немного. Горы становятся другие. Мир вдруг потерял жизни краски. Мертвые горы до линии горизонта. Разных оттенков коричневые тона и ничего вокруг. Горная пустыня. Снова горная дорога, только сейчас более уже накатанная колесами машины. Иногда на радость встречаются кактусы. Первая деревня. Люди улыбаются нам, лепечут что-то на своем, что то спрашивают, но непонятно. В деревне почти все склоны и берега вокруг реки культивированы в грядки или просто лужайки. Везде что-то растет, а речка растекается на маленькие каналы, видимо орошающие плантации сельчан. Чем дальше мы идем, тем жизнь кипит больше. Соглашаемся, на приглашение на чай пожилого мужчины по имени  Ахмед. Он ведет нас к себе домой в глиняное жилище. Усаживаемся на огромный ковер, и наблюдаем за технологией приготовления чая. Вода греется на газовом примусе. В большом чайнике.
Потом кипяток заливается в чайник поменьше и все что внутри тщательно перемешивается и затем, разливается по стаканам. Стаканы граненые пятидесяти граммовые напоминают о родной стране и родных традициях. Я с брезгливостью смотрю на мутную смесь и думаю, как бы не обидеть хозяина, отказавшись от этой жуткой «кавы».
Но чайная церемония продолжается. Содержимое чайника и стаканов Ахмед выливает в отдельную посуду и операцию проделывает еще раз. И только после заваривается чай вместе с сахаром, и перемешивается. Огромный кусок сахара Ахмед дробит донышком граненого стакана.
На стене портрет президента Марокко Мухаммеда какого то.
Чай очень вкусный. Заваривается еще несколько раз. Ахмед достает табачок, сворачивает сигарету и угощает меня. Закуривает сам. Коля не курит. Пытаемся наладить разговор. Мы на английском, Ахмед на французском. Тяжело.
Ахмед показывает нам дорогу дальше.
Спускаемся. Поселок позади, а по дороге нам навстречу идут и идут люди. Все что-то несут на себе, или на лошади, или на ослике, на тачке. Иногда попадаются велосипедисты и один раз проехал микроавтобус забитый до отказа людьми.
И каждый, я не вру! Каждый из них нам улыбался и здоровался. И мне трудно было не ответить улыбкой и добрым словом.
- Бонжур! Сова! – кричат и машут руками дети.
- Бонжур!- пауза, и далее машинально: – Сова!
- Бонжур! – снова здоровается путник.
- Бонжур,- отвечаю
- Сова…
Кто такая эта сова? Нам очень хотелось понять, но к сожалению…
Часам к четырем дня, наконец, дошли до деревни, в которой горцы покупали продукты. Сюда с большой земли привозят товар на автомобилях, и сюда же стекаются жители с окрестных деревень за покупками. К нашему появлению рынок заканчивает свою работу, и большинство лавок закрываются. Очень хочется есть, это предмет разговоров с Колей последние пару часов. Нам бы перекусить по быстрому и искать машину до большой земли. Разговорились с  англоязычным чернокожим поваром. Наверно он араб. Очень любезен - отвел в кафе, которое еще не совсем закрылось. Еда! А после трапезы он объяснил, как добираться до большой земли.
Нам нужен Город Оварзазет. Этот относительно крупный на карте населенный пункт находится как раз на пути к Великой пустыне.
А отсюда нам сегодня никуда не уехать, потому, как все сегодняшние машины стартовали еще утром. До развилки на Марокеш и Оварзазет 60 км, и это в основном горная грунтовка с перевалами. Вот это новости!
Нам то казалось, судя по карте, что здесь довольно оживленное движение, да и жизнь погуще. А вот!
Водитель белоснежного «дефендера» в ответ на вопрос нашего чернокожего протеже – сможет ли он взять нас с собой завтра утром - кивает
Завтра! Но до завтра у нас еще есть шанс уехать волей провидения.
Вскидываем рюкзаки...
Черт возьми! Карта потеряна, где-то на спуске. Остался компас, очень мутное воспоминание образа топографии между Атласким хребтом и великой пустыней, клочок бумажки на котором нанесены названия трех узловых населенных пунктов и очень приблизительные расстояния между ними. Есть еще портативный джипиэс, показывающий наши координаты и расстояние до перевала и до Сен Мало. Да здесь от него мало толку. Путь продолжается. До завтра мы еще имеем шанс уехать. Вперед!
Несколько минут пешком на северо-запад, и пропадает все. Люди, машины, кактусы, лавки, все.
Снова мертвые горы и дорога петляет, поднимаясь почему то вверх. Смеркается. Ночевать в этом чужом для нас мире страшновато. Нужна попутка, нужна попутка – думаем, в каком то отчаянии. Внизу показался оранжевый грузовик. Очень медленно поднимается по серпантину. В кузове битком люди вперемешку с разнокалиберным грузом. Людей много. Даже на крыше сидят, прижавшись друг к дружке.
Догнав нас грузовик останавливается. Услышав в моем монологе название Асро, водитель кивает.
Молниеносно прыгаем в кузов. Я усаживаюсь на свой рюкзак, а Коля оседлал цепь соединяющую борта грузовика.
Пассажиры нам улыбаются,
- Мухаммед
- Коля
- Саша
- Полак?
- Рашен!
- О русски – Ола!
Грузовик наконец одолел перевал и дорога пошла вниз, набираем скорость. Быстрее, быстрее. Крутые повороты серпантина нисколько не убеждают водителя сбрасывать скорость. На одном из них, в распадке ручей размыл дорогу. Яма, но мы проносимся странным образом над ней. Ну вот! А я уж и с жизнью попрощался, когда возник крен. Пронесло. На одном из резких поворотов не вписываемся в дугу, резко тормозим и на узеньком пятачке выравниваемся. Я смотрю то на пропасть, то на Коляна, схватившегося руками за борт и готового к прыжку в случае опрокидывания, то в пропасть, по которой лететь очень быстро и далеко. Черт! Я то не успею прыгнуть из кузова – далеко лезть! Продолжаем полет. Справа настоящая бездна. Как колеса едут по ее краю нам не видно но чувствую что на грани.
Стихи Лермонтова «Утесы с левой стороны направо глубь реки мятежной», - вспоминаются уже по прошествии. Тогда я решил, что погибнуть в этих краях загадок, контрастов, в приключении, будет не та уж плохо. И расслабился. И ощутил ТАКОЕ!!!
Колян наверно ощутил то же что-то не шуточное, судя по размеру его глаз.
А грузовик все летит и летит. Пассажиры же спокойны. Более того, они счастливы. Видно по глазам. Видно с какой любовью они смотрят вдаль мертвых гор. Это их огромный дом. Дом для всех и дом для каждого. Кто-то в коричневом длиннополом плаще с высоким треугольном капюшоном идет по дороге. На плече мешок. На приближение грузовика оборачивается и приветливо машет рукой. Водитель немного сбавляет скорость, но не останавливаясь. Горец забрасывает поклажу и впрыгивает в кузов сам. Здоровается со всеми, обнимается и даже целуется. Через несколько километров притормаживаем, кого-то высаживаем в поселках, очень редких в этих местах. Кто-то снова занимает места в кузове. На ходу. И мы все едем без конца, поднимая за собой пыль. А впереди заходит солнце. Зарево разливается над горами. А позади накрывает небо ночная мгла. Самые яркие звезды пронзают холодным светом пространство над Африкой. Горы еще недавно казавшиеся мертвыми теперь в зареве заката и дымке еще пока видимые – но вот вот уходящие в ночь – эти горы стали для нас родные. А на крыше грузовика сидят три маленькие фигурки в треугольных капюшонах. Тесно прижавшись друг к другу в такт покачиваясь движению они провожают солнце. Нет! Не безжизненны места эти. Люди, которые здесь живут, живее всей жизни.
Стемнело. На плоской вершине какого-то горного отрога свернули с дороги. Небольшой поселок.

Грузовик останавливаются, выгружается: дрова, мешки, сумки, пассажиры спрыгивают на землю и растворяются в потемках. Механик ковыряется в двигателе, а водитель курит. Поедет машина дальше или нет непонятно. Где мы? Где можно переночевать? Что здесь вообще есть? Ничего не видно. Холодно. Натягиваю на себя всю одежду. Пытаемся заговорить с водителем. Непонятно. Механик заканчивает ковыряться в моторе и кивает нам чтобы садились в кузов. Слава Богу! Едем дальше. Нам выдают два одеяла, в которые мы и закутываемся. Механик, с каким то человеком заворачиваются в одно одеяло и валятся спать на палубу кузова.
Машина несется вниз еще быстрее, светом фар выхватывая из ночи куски дороги. Крутые горы закончились, впереди долгие склоны. Орион как всегда пляшет в космосе, облокотившимся в эту ночь на  горы нашей Африки.

«И мы едем не знамо куда!
Ах, не знамо, куда то мы едем!»

Еще несколько часов этого незабываемого полета меж небом и землей и мы в Асро. Выезжаем на трассу. Грузовик направляется в Марокеш, а нам до Оварзазета.
Асро изучить не удалось, потому, как через несколько минут останавливается огромный газовоз. В кабине двое, но ребята любезно соглашаются подвезти нас пару сотен километров. Я пытаюсь рассказать о наших приключениях, но усталость валит, и облокотившись на рюкзак засыпаю.
Оварзазет. Холодно. Ислам. Старинные глиняные дома. Людей мало. В самом центре города находим дешевую гостиницу. Уставшие падаем спать, сил нет даже на душ.
Утро. С городской площади доносится долгий, мерный набат. Коля еще спит, а мне очень хочется не пропустить наступление нового дня в новом городе. Подымаюсь на крышу-веранду. Свежий, еще слегка отдающий морозцем воздух. На юге - горы, с которых спустились. На востоке - горы, которые еще стоит преодолеть, дабы добраться до Великой пустыни, из-за них солнце уже запускает свои первые лучи для нового дня.
 Выкуриваю сигарету. Приятно, черт возьми!
Какое то странное предчувствие. Чуть трепетно, и слегка священно, теснится в районе желудка. То ли от легкого прикосновения к прекрасному, то ли от голода.
Спускаюсь на площадь, что под нашей гостиницей. Немногочисленные туристы лениво перемещаются по ней. Еще рано. Кафе только начинают открываться, а мухи уже тут как тут. Особое наслаждение сидеть в таком открытом кафе на городской площади и цедить свежевыжатый апельсиновый сок. Лягушатники предпочитают закусывать его круасанами, но это зерно французского самолюбия.
В Оварзазете нахожу то, что очень долго искал. Автомобиль в прокат на три дня, всего за 100 евро. Ура! Мы поедем на тачке к Великой пустыне. По описаниям предпустынные области представляют собой гладкую спрессованную вулканическую породу, именуемую Хаммада. По ней тоже можно ехать на обычной машине.
Дальнейшие события в течении двух дней немного поменяли наши планы и тактику. Так получилось, что сумма денег на магнитной карте внезапно превратилось в круглый ноль. Но, не возвращаться же обратно, из за каких-то денег, когда до Великой пустыни уже рукой подать.
На переговоры с друзьями ушел день, и на денежный перевод с Родины. Спасибо огромное нашему другу, выручившему нас. Этот день мы обсуждали план дальнейших действий. В связи с финансовыми скачками, идея поехать на арендованной машинке снова пошла отдыхать. Вновь выходим на трассу и голосуем.
За день автостопом проехали около двухсот километров до Мхамида. Это небольшой поселок на краю цивилизации. За ним Сахара. На несколько тысяч километров, она распростерлась отсюда на восток и юго-восток.
Великая Сахара. Огромная Сахара. Загадочная. Одна во всем мире. Опасная и прекрасная.
Последние несколько километров до поселка проехали на маршрутном микроавтобусе. Это было поздно вечером. Когда мы вышли из автобуса, нас обступили люди, и наперебой очень громко начали предлагать свои услуги. Кое как отделались от них, чтобы, наконец, сделать свой независимый выбор. Где остановиться. Здесь на краю цивилизации то – же существуют отели. Но не больше одного этажа. И совсем за копейки. И опять же все необходимое. Вода, душ, туалет. На краю…
Во дворе отеля маленький райский уголок. Пальмы, какие-то разноцветные птицы насвистывают в ночи.
Молодой парень, араб с головой замотанной тканями, в чалме пригласил нас к столу. Другой его товарищ принес чаю.
Он не стал отвлекаться на пустую забаву с чайной церемонией, а перешел сразу к делу.
Что хотим мы, и что они могут предложить нам.
Нам могут предложить поездку на джипе по пустыне до гигантских дюн с ночевками в оазисах, с катаниями на верблюдах и прочей экзотикой.
Это удовольствие стоит всего полторы тысячи евро.
А вот на верблюдах съездить на дюны гораздо дешевле. Всего тысяча двести.
Странно.
К сожалению наших денег ни на джипы, ни на верблюдов, сколько он не торговался не хватало. Поэтому, порешили: закупив утром продуктов на пару дней и воды, отправляемся в пустыню сами. Без верблюдов и джипов.
Ночью Никифор в банке словно взбунтовался. Не спал всю ночь и не давал спать нам. О забегал внутри банки на верх и громко падал на дно. Что же он хочет. Я бы его отпустил, но кругом пустыня!

Взяли с собой по минимуму на два дня.
А что надо в пустыне?
Воды будто бы, да и все тут! Немного еды.
На горбу много то не унесешь!
А воды взяли три бутылки полтора литровых на два дня.
И пошли.
Куда не понятно. Впереди только песок да солнце.
Барханы конечно. 
Но и они из песка состоят.
Идем день. Тот поселок, из которого вышли, исчез через пару часов. Как и не было его вовсе.
В общем, дело вот какое. Стоишь посреди пустоты. Под тобой песок.
Куда не посмотришь - песок.
Как не изучай горизонт, а окромя песка ничего.
Колючки правда, попадаются. Изредка. Да и что с них взять, с колючек то?
Пустыня короче!
Великая Сахара.
В планах было добраться до маленьких дюн, что по описаниям аборигенов в пятнадцати километрах на юго-запад от Мхамида.
Идем по азимуту, не выбирая дороги. Мухи  – наши спутники. Два полчища облепили мой и Колин рюкзаки.
Сильная жара днем, несмотря, на то, что на дворе декабрь. И жажда. Очень пить хочется. Понимаешь, что много пить нельзя, а если глоточек сделать, то это нисколько не поможет. Нет! Поможет на какое-то мгновение, но потом пить еще сильнее захочется. А воды в обрез. Приходится терпеть. Пустота окружающая вытягивает силы очень быстро. В ответ на это тело начинает приспосабливаться к пустоте. Движения становятся более экономичными, дыхание ровное. Ничего лишнего. Траектория движения выбирается очень тщательно, чтобы не тратить лишние силы. Слышно, каким то внутренним ухом, как перетягиваются внутри сухожилия, сокращаются и расслабляются мышцы, как сердце выбрасывает в вену очередной заряд крови. Эхом по телу раздается живой взрыв, и ты делаешь шаг, за ним другой. Мир замедляется во времени. Очень внимательно слежу за Колей. Чувствую дистанцию между нами, слышу его шаги и дыхание. Он сам по себе человек, а я сам, но друг без друга мы не можем идти. А когда мы вместе то идем. Переставляем ноги по песку, и двигаемся вперед.
Большое дерево как приют в океане жары. Под покровом кроны падаем на привал. Мухи еще не отстали и нет от них спасенья - не дают успокоиться и насладится бездействием. Может быть, здесь можно выпустить Никифора? Достаю банку посмотреть, как там наш друг.
Друг умер.
Жаль. Не доехал, до Нового Света.
Разводим костер и перед тем как сварить еду, отдаем огню мертвое тельце жука. Прощай! Ты был другом и вместе с нами нес тяготы пути.

К вечеру в сумеречном горизонте нарисовались верблюжьи силуэты. Много верблюжьих силуэтов. Один за другим медленно приближаются к нам.
Вдруг откуда ни возьмись, появился незнакомец.
Этот был горазд лепетать и на английском и на французском.
Он познакомил нас с французами, что остановились тут неподалеку на стоянку.
Мужчина, и его молодая жена чем-то напоминали персонажей рассказов Эрнеста Хемингуэя. От них мы узнали, где находятся дюны, и незнакомец проводил нас к ним уже при свете луны. Правда в потемках мы ничего не увидели, но наш новый друг уверял что завтра, когда станет светло, все будет. Ладно. Завтра вечера мудренее.

Я лежал у костра под широченным космосом.
«Тишина была такая, что собственную душу слышно».
И безграничность вокруг.
Эта безграничность отзывалась внутри. Точка поворота в нашем маршруте открывала новый маршрут на карте жизни.
Столько передумано во время этого путешествия, столько прочувствовано, и пережито. Надеюсь что не зря. И будет что рассказать и показать, но главное, будет жить в нас и теребить, не давать покоя след от соприкосновения с необыкновенно живым, миром пустыни. Гор. Океана.
Огонь костра светился в обширном пространстве и был виден далеко-далеко. Как маленькая звезда на горизонте среди тысяч тех, что над нами. Одна эта звезда как часть созвездия наполняющего смыслом и какой-то волшебной энергией все то, что живет и идет вперед. Мы рады поделится нашей радостью с тобой - наблюдатель звезд и созвездий. Собирайся и ты в дорогу.


Эпилог
Наверно что-то важное нужно сочинить в завершение такого необычного путешествия. Но нет ничего более важного, чем благодарность друзьям, без которых наше путешествие не получилось бы. Спасибо вам друзья, помогавшие нам словом и делом, когда у нас не было сил на движение вперед. Спасибо за веру и надежду и конечно за любовь. Особое спасибо близким, терпевшим наше долгое отсутствие.