Армянский кинофестиваль. Статья

Армянский кинофестиваль глазами сахалинца снимающего документальные фильмы.

Если хочешь что то сказать,
Скажи!
Николай Бем


На этот раз я отправился на фестиваль не участвовать в нем, и не смотреть кино, а работать над будущим проектом.
Питчинг

Сегодня на многих крупных фестивалях существуют разные программы и мероприятия, так или иначе относящиеся к кино, к кинопроизводству, к творчеству людей посвятивших себя кино.
В силу сложившихся обстоятельств в современном кинематографе появились мероприятия, где продюсеры встречаются с авторами будущих фильмов. Авторы представляют свои проекты, а продюсеры  выбирают понравившиеся. Питчинги существуют сейчас практически при всех крупных кинофестивалях. Мне посчастливилось попасть на такие встречи в Армении на кинофестивале «Золотой абрикос». Сам бы я туда не поехал. Дороговато из Сахалина – в Армению, к тому же летом. Это произошло в рамках работы проекта «Евразия Док». Это французский проект финансируемый грантами от Французского посольства и министерства культуры Франции.
Проект работает по трем регионам на территории бывшего СССР. Россия, Азия, и Кавказ. Весной методистами проекта отбирались заявки и мне посчастливилось попасть в российскую часть проекта. Первая часть проходила в Перми и называлась «Сценарная резиденция». Мы работали над идеями кинофильмов превращая их в сценарии. Параллельно с нами работали над своими проектами ребята на Кавказе, и в средней Азии. В Ереван попали не все участники сценарной резиденции. Мне опять посчастливилось. По какому принципу происходил отбор можно только догадываться. Но все таки, чем может быть интересна идея фильма?
Нельзя однозначно сказать что вот эта тема стоит того чтобы снимать кино. Ведь что такое кино? До сих пор не нашел однозначного четкого ответа на этот вопрос. Да и кино бывает разное. Можно показывать уникальные места, можно красиво снимать, можно найти удивительного героя, можно выразить состояние нашего мира через морщины на лице героя и сутулость его спины, будет ли тут кино? Это еще вопрос. Возможно, в данном случае интерес представляет авторский взгляд человека из той жизни, о которой фильм. Важно сохранить и передать на экран то представление, видение ощущение о частичке жизни, находящееся внутри уникального человека живущего внутри того мира. Это должно быть трогательно, прекрасно, немного необычно, несовершенно, и по настоящему правдиво. О чем снимают кино документалисты? Когда-нибудь все признаются - они снимают кино о себе. Проект «Евразия Док» рассчитан на долгое время, и каждый год принимает заявки от разных людей из России, Кавказа, Азии, Африки, и многих других регионов. Конечная цель этого проекта фильм, созданный совместно русской и французской студиями. Я думаю, каждый желающий может попробовать свои силы в этом проекте.



Фестиваль, к которому бы л прикреплен наш питчинг, от «Евразии Док» это самый грандиозный кинофестиваль в Армении. По мнению моего продюсера и друга Николая Бема из Красноярска программа этого кинофестиваля была очень похожа на программу Каннского кинофестиваля этого года. Фильмов было очень много. Показы происходили в трех кинотеатрах, в кукольном театре, и на двух площадках под открытым воздухом. Самым большим киноцентром фестиваля был кинотеатр Москва, в нем было около пяти кинозалов, больших и маленьких, в которых одновременно показывали художественные, документальные фильмы и анимацию. Из России на фестиваль приехали со своими фильмами такие известности как Сокуров, Абдрашитов, Разбежкина. Был показан фильм Сергея Лозницы «В тумане».
Все было ужасно интересно, но мы не могли смотреть всего, что нам хотелось, поскольку были заняты подготовкой к питчингу и самим питчингом.
Расскажу о том, что мне удалось увидеть.

Разбежкина

На кинофестивале Марина Разбежкина возглавляла жюри. Разбежкинская школа ныне очень популярна среди документального кино. Считается очень актуальной, острой. Очень близко и натурально мы видим героев в фильмах. Пятеро ребят с нашей программы ЕвразияДок – закончили эту школу. Марина Александровна провела мастер-класс, где вкратце рассказала о себе, о своей школе, о принципах работы киношколы, которая быстро и эффективно обучает основам кинорежиссуры неигрового кино. Самое полезное, что хотелось бы запомнить из мастер-класса – это удивительная книга о Вернере Херцоге, я ее не читал, но теперь очень хочу. Херцог вообще мой самый любимый режиссер. А теперь я узнал, что о нем есть книга, где он размышляет о киноискусстве. Радуюсь я.

Смерть

В один из вечеров нам с моим другом и продюсером Колей удалось вырваться на фильм Висконти «Смерть в Венеции». Мы сидели на первом ряду, герои общались на английском, которого я не знаю, а титры на армянском. Но кино было понятно без языка. Настолько изображение «говорило». Только, когда я спросил у соседей – красивых армянских девушек, что там говорят, более с надеждой познакомиться, чем узнать что же действительно значат слова, они мне ответили – «прощай, мы больше никогда не увидимся».
Потрясающий фильм. Иногда мне кажется, стоило родиться и пережить этот мир, ради того, чтобы посмотреть фильм «Смерть в Венеции». После смерти можно было бы и умереть.

Любовь

Питчинг продолжался. Мы встречались с продюсерами, представляли им свои проекты. Поскольку продюсеры были все французы, а мы, как иностранцы из бывшего СССР все как один разговаривали на русском языке, нам помогали переводчики. Поскольку я с английским совсем  плохо, мне приходилось использовать прекрасный труд прекрасных переводчиц в личных целях. На фильмы кинофестиваля я ходил с личной переводчицей. Очаровательной. Я смотрел «Фауста» в оригинале на немецком, переводимого с ходу с армянских титров на русский прекрасной Ани. Я смотрел «Любовь» Михаэля Ханеке, переводимого одновременно с английских, армянских титров и оригинала на французском прекрасной Шушан, а поскольку Шушан знала все три языка, она переводила «Любовь» лучше, чем в оригинале. На «Любовь» мы прорывались с трудом. Народу было не пробиться, стояли насмерть работники фестиваля. Мы с грузином Алексом штурмовали кинозал, где уже все места были заняты, потрясая единственным бейджиком на четверых. С нами еще пытались прорваться переводчицы Шушан и Ани. Кое как удалось уговорить пропустить нас без переводчиков. Алекс убежал смотреть фильм, но он знает английский,  а я понимая, что ничего не пойму, что другого шанса посмотреть этот фильм на большом экране не будет, настоял на личном переводчике, и уже вдвоем с Шушан мы прорывались снова в переполненный зал. Нам даже посчастливилось стать обладателями двух стульев, которые стояли перед первым рядом на авансцене. Те зрители, которым удавалось штурмовать двери кинозала после нас, уже не хватало мест, они садились по турецки перед экраном в ряд, но когда сил не было уже сидеть в таком положении ложились и смотрели лежа.
«Неразумная сила искусства» – поражала нам чувства, выкладывая зрителей в ряды перед экраном.
Этот фильм нам понравился. Фильм как жизнь. Точный, страшный, очаровательный, трудный, волшебный, странный, нелепый. Это любовь.

Святые места

Когда мы ходили гулять, после работы, то заходили в парк любви. Это как раз на половине пути от нашей гостиницы к центру города. Здесь можно было спокойно пить вино, никого не стесняясь. И как потом выяснилось, в этом парке проходили «Оупен эйр» кинофестиваля. Можно было сидеть совершенно свободно под открытым небом смотреть кино… и пить вино. В один из свободных дней, которых, кстати, было немного, нас повезли в местечко Гарни в долине реки Азат смотреть языческий храм, подобный Парфенону, построенный еще в первом веке нашей эры. Потом был монастырь Гегард - совсем древний, вырубленный в скале. Название монастыря происходит от копья Лонгина, которым пронзили тело Иисуса Христа на Кресте, и, как утверждается, привезённого в Армению апостолом Фаддеем в числе многих других реликвий. Удивительно – там до сих пор живут монахи, и идет служба. Говорят, что армянское христианство сохранилось в том еще состоянии, что было после рождества. Реформ церкви в Армении не проводилось в отличие от России.

Сокуров

После показа Фауста на следующий день я попал на мастер-класс Александра Сокурова. Людей было много, но и пустых мест оставалось немало. Я семь лет прожил в Санкт-Петербурге, и никогда не видел Сокурова. Для меня Сокуров – герой. Сильный художник, несущий в себе мощное знание искусства. Русский человек, который сумел сохранить себя человеком при этом быть честным, режиссером, патриотом своего города.
О чем он говорил? Было много простых слов, собственно почти ничего нового.  Занятным мне показалось, когда он  заметил, что совершенно ошибочно стал заниматься кино. Ближе была литература и музыка, а кино – так получилось… Не совсем приятно было слышать его негодование по поводу современной застройки Еревана. Нет национальной архитектуры, не смогли сохранить лицо города.
Мне было очень важно смотреть на этого человека. Который заставил слушать себя весь мир. Человек из Сибири. Этот голос, которым он говорит, то, как он сидит, как смотрит на зрителей, как волнуется, как дышит. Очень скромный. Очень сильный. Это Бог. Бог напрямую говорит с человеком, с нами. Бог, который говорит что нет Бога.

Социализм

С Николаем в холе гостиницы в  интернете смотрели последний фильм Годара. Там такое море. Амбициозное что ли. Мы обсуждали нашу работу. Я рассказывал новые идеи как снимать наш фильм, Коля слушал и в какой то момент сказал «Саша! Если хочешь что сказать – скажи!». В окне высился над долиной Еревана Арарат. Вообще это необъяснимо. Такое бывает только в жизни. Такая точка, где все вдруг по каким-то логическим жизненным каналам соединяется. Море, люди, огромная река Енисей протекающая по центру Сибири, словно делящая страну на две части, скалы, Канны, 20 век, Сахалин, соль на коже после высохшей морской воды. Время, в котором мы живем. Это возникает реальностью, но как будто в кино, и наоборот – кино кажется реальностью. Вдруг начинаешь понимать, нет, не понимать, а ощущать - все очень взаимосвязано. Когда я ехал на фестиваль, я был в Крымске – за сутки до наводнения. А когда  узнал о трагедии, начался этот фестиваль. 

Просто жизнь

Несколько месяцев прошло после сценарной резиденции в Перми. Это были незабываемые дни погружения в документальное кино. Мы успели соскучиться друг по другу.  В Перми обсуждали события после выборов, в Москве много людей выходили на улицы, очень много обсуждений в интернете, движения, критика, проклятия, ругательства и прочее.  Ученики Разбежкиной снимали эти события в Москве. И вот на фестивале показали только что созданный фильм «Зима уходи». Этот фильм очень популярен сейчас на кинофестивалях, обсуждаем. И в нашем коллективе не умолкали разговоры и споры о событиях в стране. А здесь в Армении добавилось много тем по поводу взаимоотношений с Грузией. Арменией. Азербайджаном. Война войной, а простые люди всегда находят общий язык друг с другом.

В какой-то из последних дней хозяева гостиницы наконец наполнили бассейн водой. В этот день мы провожали первую партию питчингуемых – братьев Казахов, и Киргыстанцев. Грузины лучше всех пели. Их были четверо или пятеро. Они пели Сулико. Сулико пели вообще все. Грузины очень здорово поют, все слушали открыв рты. Конечно же, все были пьяны, от армянского вина, и армянской водки. Конечно же, первым полезли в бассейн русские…прямо в одежде, потом французы, потом снова русские, потом раздетый грузин.

После Еревана я очень долго добирался до дома. Проехал автостопом через Грузию по военно-Грузинской дороге поднялся до границы с Россией, увидел Казбек, спустился в Северную Осетию, проехал через потерпевшую от наводнения Кубань потом перебрался в Крым. В Крыму на самом южном мысу полоскал себя до последнего в теплом штормовом море. Потом еще Воронеж, Петербург, Минск, Москва. Много разных стран, республик, людей, мнений, компаний, жизней.  Восемь часов в самолете до Сахалина словно переходный портал на остров. Под нами проплывает несколько тысяч километров огромной территории которая объединена словом - Россия. Реки, горы, леса, тундра, реки, потом море, и наконец, снова земля. Самолет садиться на остров. Остров, который вроде и часть большой страны, но живет по своим законам, в замкнутом мирке, с определенными своими миропониманиями и даже традициями. Это другие люди, это другой мир. Но я же человек этого мира? Или быть может того, с другой стороны России?
Сахалин это нефть, газ, рыба – здесь добывают, там поедают.  В провинциях не любят москвичей, а они в свою очередь прохладно относятся к провинциалам. Но Москва это всего лишь один город из многих других городов. И во всех этих городах жизнь разная, по своему приспособленная  к климату, к особенностям местности, слаженная исторически, везде уникальная и неповторимая. И вся эта страна состоит из этих уникальностей, которые невозможно собрать воедино. Фильм «Зима уходи!» о Москве, о москвичах, которые может быть и думают демократично, но живут, в столице. В какой-то момент – кажется, это было в самолете, мне захотелось в ответ на «Зима уходи!», снять фильм о Сахалине. Фильм «Зима приходи!» - в котором бы были показаны люди на этой стороне России,  которые равнодушны к амбициям радикально настроенной сомнительной публики. Фильм о людях, которые трудятся и пытаются не развалить, а создавать жизнь, в таких условиях какие имеют, на ограниченной, окруженной морем территории. Эти люди имеют свои представления о власти. Это как палка о двух концах, но еще есть и середина, и сучки, и сердцевина и много чего еще.
По дороге домой мне запомнились две вещи. На Кавказе желание простых людей помочь человеку, отзывчивость и доброта. И в поездах, следующих в Москву и Санкт-Петербург неуважительное отношение и полное равнодушие большинства людей к женщинам с детьми и старикам. Понимаю, что это субъективно, но для меня это показатель современного уровня культуры людей.
Возвращаясь к кино, хочется увидеть все, что было представлено ребятами на питчинге - уникальные уголки жизни, из которых складывается жизнь большой страны, и не только в России. Везде, где живут люди, где существует любовь в разных формах, позволяющая авторскому сердцу режиссера понять себя в этой среде, и перенести эту жизнь на экран. Может быть хотя бы для того, чтобы разобраться - кто виноват и что делать.

Александр Зарчиков
18.08.12