Начальник

Он никогда не опаздывал на работу, а когда заходил в свой кабинет, плотно закрывал дверь. Что он там за дверью делал, было неизвестно. И если никто не заглядывал к нему, например, подписать заявление на отпуск, то дверь в кабинет открывалась только из-за вызова его к руководству. Можно было у него и заявление на отпуск не подписывать, так как у начальника был заместитель, который и решал все дела отдела. Но так было не каждый день.
Отдел был конструкторский. А в таком отделе главной продукцией являются чертежи. Начальник обязан проверять и подписывать чертежи. По заведенному порядку эта процедура исполнялась по графику в конце рабочего дня. Никаких волнений у сотрудников подписание чертежей не вызывало, так как начальник их подписывал, что называется, не глядя. Доверие к своим сослуживцам было полное. И они его не подводили. Отдел был на хорошем счету и носил гордое название «Коллектив коммунистического труда», а сотрудники поочередно получали знаки «Победителя соцсоревнования» или «Ударника коммунистического труда», или «Ударника пятилетки».
Была у отдела одна особенность. Работал он не на «оборонку», а на народное хозяйство, а потому служили в нём преимущественно конструкторы, которых для работы не на народное хозяйство не брали. И многие из них не были членами партии, а потому работали добросовестно и не высовывались. Начальником своим они были довольны, жалобы на него не писали и не подводили его драками, пьянством, приводом в милицию и другими развлекательными мероприятиями типа товарищеских судов. В работе дружин по соблюдению порядка участвовали, в колхоз и на овощную базу ездили. Начальник также был доволен работой своего отдела и старался заботиться о карьерном росте и зарплате сотрудников.
Руководство учреждения тоже было довольно работой отдела и смотрело сквозь пальцы, что начальник отдела эпизодически болел обычной российской болезнью – любил «зелёного змия» и на его призывы откликался.
Но вот наступила в стране «перестройка», и сотрудники отдела сначала робко, а потом активнее устремились в землю обетованную. Руководство стало нервничать, чаще вызывать начальника на ковёр по поводу плохой воспитательной работы, а начальник, в свою очередь, стал чаще «болеть» и являться на вызовы неуверенной походкой, окруженный знакомым ароматом. Терпение у административного и партийного руководства учреждения лопнуло. Вызвал к себе начальника директор и сказал, что переводит его в ведущие конструкторы, так как на людях он будет меньше выпивать и сможет укрепить рабочий коллектив, в котором стало теперь мало опытных конструкторов.
Обескураженный начальник резко возразил против такого предложения: «Что вы! Что вы! С неруководящей работой я не справлюсь!» И действительно, никакой другой работой, кроме руководящей, он не владел, а антигуманные действия директора только могли усугубить его известную болезнь. Директор не осознал, что это - честное и справедливое заявление, и отдал приказ о переводе начальника в ведущие конструкторы.
К счастью, реализовать желание руководства в полной мере не удалось, так как сотрудники, сочувствуя начальнику, с ещё большей активностью стали подавать заявления в ОВИР.
Подобное явление, хотя в нашем случае имело частный характер, приобрело вскоре в стране характер массовый.
Народное хозяйство, естественно, стало хиреть, а за ним и «оборонка», потому что и там оказались люди некоренной национальности, но с правильными фамилиями. Умеющие руководить остались не у дел.
Евреи опять оказались виноваты: «Если в кране нет воды, значит выпили жиды» (А.Галич)