Снова птицы в стаи собираются
А как-то сижу в соседней комнате, читаю у распахнутого окна, вдруг все четыре взрослые ласточки с отчаянными криками стали носиться мимо, разве что в комнату не влетали. «Неспроста», — подумала я и побежала на балкон. Точно: Котофей — даром что полная миска еды — открыл охоту на учившихся летать птенцов. И прямо у меня на глазах сбил мощной лапой одного прямо на лету. Увидев меня, Котофей шмыгнул в комнату и забился под кровать, а птенчик остался лежать на полу, судорожно хватая воздух клювиком. Взяла, поцеловала в головку, побаюкала в ладонях, потом пошла в кухню, набрала в рот воды, сунула меж губ клювик. Чувствую, глотает. Хорошо. Забралась на стул, втолкнула его в гнездо. Два дня он сидел тихохонько, потом стал летать с братьями и сёстрами, выделывая в воздухе чудеса птичьего пилотажа.
Каждую весну мы ждём с дочкой прилёта наших ласточек. Понимаем, конечно, что это уже не те, первые, а их дети или внуки. Нынешним летом долго их не было. Каждый день, возвращаясь домой с работы, бежала первым делом на балкон — не прилетели ли? Нет как нет. Может быть, облюбовали другое местечко, поуютнее? И то сказать: сбоку одного из гнёзд зияет приличная дыра — вывалился кусок зимой, а латать ласточкам лень? Попробовала сама залепить глиной, замешенной на мелко нарезанных травинках, — грубо получилось, нескладно, скорее отпугнёт, чем привлечёт. Восстановила всё как есть. Жду-пожду — не летят… А может быть, в прошлом году птенец какой помер, им и не хочется сюда возвращаться? Залезла на стул, сунула руку в гнездо, в другое — нет, пальцы нащупали только слежавшиеся пёрышки да ссохшиеся травинки… А на следующее утро меня разбудил такой знакомый птичий гомон — райской музыкой показались звуки эти! Вернулись, беглецы, не забыли отчего дома. Ну, располагайтесь. К вечеру поломанное гнездо было восстановлено: на боку виднелась аккуратная заплаточка из мелких глиняных шариков. Только неровной стенка получилась, вроде оттопыренного карманчика. Всё лето я с тревогой ждала, что вот-вот заплатка отвалится, а с ней выпадет птенец, уснувший в «кармашке», как в колыбельке. Обошлось…
В августе стали мои лас-точки подолгу пропадать где-то — видимо, пробные полёты совершали. Потом и вовсе исчезли, только тоскливые крики их замерли над лесом. Во время отлёта щебетанье ласточек делается похожим на грустное воркование, что было замечено ещё в древности: «Как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь» (Ис.38,14), — восклицает Езекия, исцелившись от смертельной болезни. Улетели: ждёт их за моря дорога дальняя, яркое, весёлое, зелёное; до свидания, лето, до свидания!
Ирина РУБЦОВА
Свидетельство о публикации №213091700124