Волшебные миры

Старуха низко склонилась над шитьём. Она вечно штопала носки, чулки, простыни, пододеяльники и прочую ветошь. В очередной раз мне в голову пришла мысль, что я очень её люблю и жалею её старость, немощь и заботы. Стол, за которым она занималась шитьём, стоял посреди небольшой дальней комнаты. Всё пространство помещения заставлено предметами обстановки. В левом от входа углу находилась моя раскладушка, которую никогда не складывали, потому что я была самым частым и любимым гостем в доме. Вдоль стены стояла бабушкина кровать, металлическая, на высоких ногах и с продавленной сеткой. Половину следующей стены занимал платяной шкаф времён царя Гороха, который гордо именовали комодом. У третьей стены стоял огромный массивный буфет со стеклянной посудой за такими же стеклянными дверцами, вечно запертым шкафчиком со всевозможными лекарственными средствами и округлым «пузом», внутри которого хранилось варенье. Следующий угол был оккупирован объемной тумбой, набитой всевозможными бумагами: альбомами фотографий, дедушкиными рукописями, моими рисунками, бабушкиными выкройками и множеством журналов. В четвёртой стене было-таки единственное окно, вечно затененное растущим снаружи виноградом и пристройкой дома.  Убогая обстановка, полумрак комнаты, жутко старая мебель навевали особое восприятие окружающего мира. Она знала, сколько ей отпущено времени, и не тратила его зря. Вот уже несколько недель каждый вечер бабушка посвящала меня в таинства «перемещения».

- Не забывай, - бубнила она, не отрываясь от рукоделия, - главное поверить в то, что ты собираешься сделать.
- Ба, расскажи про твоё странствие в будущее, - я перебила бабушку намеренно, чтобы настроиться на нужный лад.
- Я не знаю, было ли это будущее или просто иная реальность. Мы жили в трудные времена и спасались только верой в лучшую жизнь, которую нам обещали. Тот случай, о котором ты спросила, произошел во время войны. Я очень долго не получала сообщений о твоём дедушке. Не знала, что и думать. Однажды ночью, прочитав молитву о божьем благословении над твоим отцом, тогда трёхлетним ребёнком, я спросила его спящего: «Сынок, а где твой папа, что с ним?» И он мне ответил: «Мама, не волнуйся, папа жив, но он в плену. Папа обязательно вернется, но это будет не скоро. Иди спать». Как я могла уснуть после такого откровения?

Я закрутила прялку и сосредоточилась, чтобы проследить путь мужа, но вместо этого я попала в совершенно незнакомое волшебное место. Это был город, потому что вокруг меня стояли высокие красивые здания из камня и стекла. Вход в любое из них был свободен для всех желающих. Из любопытства я заглянула в одну дверь. Там слева и справа у стен вдоль длинного коридора стояли стеллажи с женской одеждой. Приветливые служители выросли за моей спиной неизвестно откуда и предложили мне выбрать любые предметы гардероба, а при необходимости обещали укомплектовать меня полностью. Я засмущалась из-за отсутствия денег, но улыбчивые люди с искренним удивлением сообщили, что деньги отменили, причем, давно. Я долго бродила между стойками, выслушивая их восторженные рассказы о том, как хорошо все живут, работают по мере своих сил и получают все необходимые блага цивилизации. Вернулась я, конечно, с пустыми руками, уж больно странным всё мне показалось. А дальше много лет я ждала мужа в твёрдой надежде на его возвращение. Когда же твой дедушка вернулся, пройдя для этого очень сложный и тяжелый путь, он рассказал мне странную историю, которая приключилась с ним в ту самую ночь. За свой непокорный нрав он угодил в камеру смертников и несколько месяцев сидел в одиночке в ожидании казни. Один из надзирателей, сочувствовавший движению сопротивления, просунул в узкое окошко краюху хлеба, лимон и потрёпанную книжку в мягком переплёте. Свет в камере горел постоянно, так что чтение было единственным доступным смертнику интеллектуальным занятием. На этот раз ему досталась книжка какого-то фантаста-утописта, бывшая до войны несомненным бестселлером. Автор описывал общество победившего коммунизма с чрезвычайно развитой экономикой. Зачитавшись, узник камеры не заметил, как переместился в тот  мир. Он так же как я бродил по незнакомому городу, наблюдая плоды коммунистического рая. Больше всего моего мужа поразил автоматизированный швейный комбинат. С подсказки какого-то приветливого человека Ваня загрузил в машину отрез сукна и пошёл вдоль длинного конвейера на другую сторону агрегата. Через прозрачные кожухи он наблюдал процесс изготовления мужского костюма от раскроя до утюжки. К тому моменту, как ошеломленный странник достиг выпускного отверстия, костюм был полностью готов и выехал на ленте, упакованный в прозрачную плёнку. Улыбчивый человек настоял на том, чтобы твой дедушка взял вещь, потому что он был одет в сильно потрепанную тюремную робу, так не сочетавшуюся с атмосферой всеобщего достатка и счастья того мира. Очнувшись в камере, Ваня решил, что просто грезил прочитанным во сне, пока не увидел в своих руках свёртка со сшитым на его глазах костюмом. Наутро он вернул надзирателю книжку и преподнёс в подарок костюм. Неизвестно, что именно подумал тот охранник, но с тех пор он ежедневно приносил твоему дедушке лимоны и разную литературу, даже не в своё дежурство. А спустя три недели концлагерь освободили союзники, благодаря чему мой муж остался жив.

- Какое странное стечение обстоятельств. Ты стремилась к нему, а вместо этого вы вдвоём переместились в утопию, - от этой истории у меня в который раз побежали по рукам мурашки.
- Странность была не в том, что мы смогли невольно объединить усилия для одновременного прыжка в один и тот же мир, а в том, что мы никогда больше не сумели повторить подобного.
- Как же можно научиться тому, чего не понимаешь, тому, что невозможно объяснить?
- Помнишь, как это произошло самопроизвольно у тебя после смерти твоего дедушки? Тебе просто очень захотелось снова его увидеть, и все случилось само собой. Перемещение в волшебные миры не наука, а вера.
- Да, помню. Я неожиданно для себя оказалась в чудесном месте. Это был райский сад, цветущий луг с прекрасными душистыми растениями. Я очень быстро шла по высокой траве, разводя руками волны цветов, вдыхая их аромат. На другом конце этого пёстрого моря я увидела дедушку. Это заставило меня ускорить шаг, я почти бежала ему навстречу, пока между нами не осталось всего пары шагов. Что-то не позволило мне подойти ближе. Меня сразу начали душить рыдания, глотая слёзы, я стала жаловаться ему, что мы тяжело переживаем его уход, а он меня успокоил и просил передать тебе, что ему хорошо, и он будет терпеливо ждать тебя.
- Правильно. Первый урок усвоен. А теперь попробуй испытать другую стихию, на твой вкус. Вот тебе клубок ниток, заставь его вращаться и сосредоточься на волнующей тебя мысли.

Бабушка катнула мне через стол клубок ярко синего цвета, вдохновившего меня на перемещение в водную среду. Пока он вращался, нити то сливались в странный узор, то вычерчивали линии направлений, то указывали замысловатые по форме дорожки. Наконец он превратился в сплошное синее пятно с размытыми краями, бликами солнца на поверхности морской глади, едва тронутой рябью от свежего бриза.

Я как будто очнулась и, встряхнув головой, огляделась. Неожиданно для себя я оказалась на борту тонущего пиратского корабля в самой гуще рукопашного сражения. Поскольку в мои планы не входили ни героическая смерть, ни вмешательство в реальность другого мира, я как можно скорее проскользнула к борту изуродованной шхуны и нырнула в воду. Кому-то моё поведение показалось неадекватным, и вслед мне обрушился шквал огня. Вода услужливо защитила меня от пуль и позволила плавно двигаться в избранном направлении. Я медленно погружалась всё ниже и ниже, делая для себя удивительные открытия. Оказывается, вода – это очень чистое, прозрачное, светлое,  ласковое и почти живое существо. Оттого, что я опускалась вниз, темнее не становилось, видимость была прекрасная, ощущения комфортные. Я даже забыла, нужно ли мне дышать, а когда вспомнила, обнаружила, что я свободно дышу, не испытывая никаких затруднений. Вскоре я достигла песчаного дна.

Я посмотрела вверх и не увидела ни шхуны, ни каких-либо иных признаков того мира, откуда мне пришлось ретироваться. Надо мной словно сомкнулась прозрачная крыша, пропускающая исключительно солнечные лучи и больше ничего. Я огляделась по сторонам и обнаружила, что я не одна в этом мире безмолвия и покоя. Вокруг легко скользили тени, похожие на людей, только какие-то невесомые, почти прозрачные. Одна из них нежно коснулась моей руки и пригласила за собой. Я уверена, что не слышала слов или голоса, но почему-то всё поняла. Повертев головой влево и вправо, я обнаружила себя стоящей посередине мощеной улицы. По обеим её сторонам располагались жилые дома вперемешку с лавками, магазинчиками и уличными палатками. Мы проследовали вдоль живописных рядов к небольшой площади, а затем через полянку к строению типа грота, но непременно рукотворному. Я спросила, как им тут живётся, и получила радостный ответ. Поток информации был довольно пространный, но суть я уловила. Жизнь в этом мире течет размеренно, без потрясений и лишений, вода защищает их от всего и даёт им всё. Мне очень захотелось там остаться, но я подумала, что тогда я не увижу другие миры, которых вокруг великое множество. Я попрощалась с гостеприимными жителями и с силой оттолкнулась от песка. Поднимаясь, я испытывала ощущение парения и неземного счастья. Я обязательно расскажу об этом бабушке и спрошу разрешения совершить путешествие в космос.

(1994) (Из цикла "Однажды мне приснились волшебные миры") (Антология русской прозы за 2019 год)