Зло абсолютно

        Эля шла по улицам своего района и видела, что из каждого окна пятиэтажных зданий на нее смотрели дохлые кошки, что сидели за компьютерами и смотрели фильмы про зайцев, а самое замечательное было еще и то, что под ноги ее бросались крысы всех мастей и рангов. Черные кошки сидели на балконах, на лавочках, даже в машинах были они, даже в трамваях и поездах! Этот человек ощутил себя двуногим и без перьев. Эля засмеялась, глядя на мигающий желтый на переходе.
     Наша героиня зашла в темный переулок, где встретила двух рыжих мальчиков в спортивных синих шортах и с голым торсом. Один правда исчезнет через пару минут. Они остановились и долго смотрели как-то странно на нее в предвкушении чего-то только одним им ведомого. Эля медленным движением руки достала из сумочки красное яблоко и стала кушать, глядя им прямо в глаза, а они синхронно в тот момент, когда она откусила большой кусок и тщательно прожевала, сняли свои шорты и закричали на весь дом:
- На, соси, чего уставилась? Выдра! Дай мне откусить и я стану блаженным.
      Девушка же молча прошла мимо них, тогда один из мальчиков потянул ее за локоть и заставил силой отдать ему яблоко, но вместо яблока вдруг оказался ежик, что поранил палец парня своими колючками.
- Голодный, да? – поинтересовалась она, - может быть, ты еще и мой дом съешь с мамой и папой заодно уж? Сны мои скорбны, но рада я, что летаю над крышами домов, словно толстый Карлсон. В скиту одном я была. Там жгла костер ночами, чтобы кости не остыли. Видела, как все сестры рвут полынь на поле все дни напролет. А ты кто такой?
- Кто я? Ха-ха! Девочка, так и знай, влюбился в тебя еще тогда, когда ты бегала за кошками на кладбище. Уроки там делала, забыла что ли? Человек растворился в социальном бульоне. Наблюдаю за тобой тут я без страха, тайна моя, вот уже много времени во мне кипит. И пусть кипит! По стенам домов ползает нью-эйдж. Унисекс – это либеральная зараза, которая направлена на то, чтобы половая энергетика ушла из человеческого пространства. Кормить голубей смысла нет, вот если свиней кормить, то можно хоть нормально мяса слопать. Хочу любить тебя, девочка моя, жажду утоли мою. Очень – очень хочу тебя любить! Матросом раньше работал на корабле, спал в портах, ел что попало, но был счастлив. В Италии люди приветливые, да и в Испании тоже ласковые они. Дома не могу находиться. Выгребная яма не выкачана вот уже четвертый год. В гараже стоит машина отца, нет подхода к яме. Вонь стоит страшная. На втором этаже невозможно находиться. Сжигаем с матерью палочки индийские, дабы спастись от вони. Спасает, но лишь на некоторое время. Мимо дома проходил трехметровый человек, я кинул ему яблоко, он схватил его и съел за миг. Скучно без пива, а потому пошел с ним в бар, но он отказался. Мол, мне пива надо пить очень много: ни один бар не сможет обеспечить его нужным количеством пива. 
- А вот моя собака атакована блохами, но я лечу пса хорошим средством, - ответила ему Эля, - пару капель всего лишь в район шеи и по всей кожи лекарство распространится.   
- Я бывший моряк, но моря тянет до сих пор. Я уже не плаваю, спился, совсем рук не слушаются, дрожат без стакана страшно, но я держусь молодцом! Я Паша из соседнего дома, забыла что ли?
- Еще бы! Тебя забудешь!
- Может быть, ты расскажешь мне о том, какой ты была в те дни, когда училась в школе?
- Если хочешь, то могу. Примерно так я буду рассказывать тебе о своих школьных годах.
- Разыграй из себя школьницу, - просит ее слезно Паша, - тоска мучит, нет смысла в жизни моей, вот и маюсь без цели.
- Ладно, представь теперь, что в школе карантин, но мы будем учиться четырнадцатого числа только, а вот знаешь, мой друг, что в том году я плохо  отметала четырнадцатое число. Мы посидели  в баре, потанцевали, попили водочки с подружками. На дискотеки я больше не хожу. Там скучно и уныло. Мы сидим в баре «Ужимки лося» и там же и танцуем, каждые выходные, мы кружимся и напеваем себе слова из популярной ныне песенки. Я с подружками пою: «Народ оказался публикой. Массам преподносят смысл, а они жаждут зрелища». Мои песни уносит новогодний ветер в пустоту. Паша, у нас ничего не выйдет. Я влюблена в Давида. Я отдала сердечко свое ему и буду век ему верна. Милый Паша, не злись, пойми, что я женщина, а потому и не дави на меня. За Давида я бы тебе много чего сказала бы, но не сейчас. А вот когда мы пойдем в бар «Хохот шамана» пить водку, тогда-то  я тебе могу часа на три рассказать все про Давида. Шаман шамана видит издалека. Не обижайся, мой громовой друг. Не стою я твоих обид. Хорошо, так и быть, кое-что поведаю. Когда мне говорит его лучший друг Семен, что он меня любит, а сам встречается с другой девочкой, а потом с третьей и так далее. Врун он! Но факт в том, что он свои мужские обязанности со мной еще не делал, ибо у него есть для этих целей четвертая подружка. Гарем он создал. А пятую подругу он катает по морям на своей яхте, шестую угощает в баре, седьмую водит на танцы, а седьмая от него залетела и теперь скоро родит. А восьмую он водил в Ялту на набережную, дабы в кафе посидеть у моря. Кстати, в залете моя бывшая подруга. Случилось это тридцать первого января, когда он залез на нее и брызнул в ее влагалище свое буйное семя. Я на Давида забила член и думала все дома о нем, вздыхала, что, мол, кроме него у меня никого нет. Что кроме него никого на свете больше нет. Лила слезы день и ночь. Думала только о нем. Паша, но теперь я не страдаю. Я стала сильной. Я как-то ночью думала, что где-то рядом есть кто-то, кто полюбит меня раз и навсегда. Я справилась очень хорошо с депрессией и выкинула теперь Давида из головы. О, Паша! На днях я ходила в гости к Ирочке, и она мне показала фотографии своего внука. У-у-у..! Он мне так понравился, не знаю как другим, а я по уши влюбилась в него, ты бы видел его, Паша! У него голубые глаза, из которых льется родничок прямо на его белую рубашку, а глаза такие яркие-яркие, словно небо в начале весны. Ресницы черные- черные, такие накрученные ресницы, они такие длинные, почти до глаз достают, а губы пухлые-пухлые, но не такие, что не найдешь границы губ и лица, но такие, которые охота кусать зубками до крови, дабы сделать ему больно. Волосы такие же, как и у меня, но чуть-чуть подлиннее и темнее будут. Он чемпион России по постельному двоеборью. Сейчас едет за границу на соревнование очередное. В его задачах всего лишь за минуту переспать с десятью девушками. Это тогда ему дадут за это грамоту и титул чемпиона мира. Паша, конечно, если он сможет, ведь это трудно. А еще Ира сказала, что у его папы два магазина в центре Москвы мебельных. Дача в Ялте у самого берега моря отстроил сынку недавно. Дом такой большой! Гораздо больше наших пятиэтажных домов. Я видела фотографию дачи. Там этажей сто будет, как оказалось, он эту дачу держит для любовниц, но я думаю, что Кирилл, так зовут этого парня, позовет меня на эту дачу жить с ним. Ведь я ему буду верна до гроба. Знаешь, Паша, а ведь папа ему купил зеленую BMW последней модели, а также мобильный телефон, который может людей фотографировать и даже если человек в одежде был, то на его телефоне он все равно будет без одежды. Японцы изобрели недавно. У него ноутбук последней марки. Папа купил ему отдельную квартиру в Питере и фотоаппарат за пять тысяч долларов. Ира говорит, что поможет мне заарканить его, чтобы я была счастлива всю жизнь свою с надежным человеком. Я теперь от Ирки не отхожу. Она меня учит всем тонкостям женской магии. А моя соседка Вита переехала в Питер, чтобы жить с Кириллом. Я должна отбить его у нее, а иначе он может остановить свой выбор на ней. Вот же коза! Вита живет на улице Ленина, а по вечерам ходит на свидание с Кириллом. Так  вот Вита говорит, чтобы я приехала к ней, и мы бы вместе с нею встречались с Кириллом. Каково? А меня охватила сатанинская ревность! Я ей говорю, чтобы она не пыталась к нему подкатить, а она говорит, что она первая стала за ним охотиться. У меня, мол, есть кореш Васька в Москве, ему двенадцать лет, но то фигня. Он когда приедет ко мне, то мы с ним катаемся по городу на его джипе. Пьем водку, курим гашиш, он раньше на «игле» сидел, теперь соскочил, благодаря родителям, который вылечили его в клинке швейцарской. Этой весной я иду в поход на Алтай. Так что я позвоню Давиду и скажу, чтобы он туда приехал, а там я его утоплю в болоте, чтобы знал, как мне изменять. Паша, ты молодец. Слушать умеешь. Ты так и замер от неожиданной новости, да? Так вот, я вот только что подумала, Паша, что ты молчишь потому, что ты знаешь меня. Паша, а ведь ты не ошибаешься насчет того, что ты меня знаешь, а я тебя. О, как хочется сейчас тебе морали почитать, поучить жизни, дать совет назло всему миру. В этом городке я всех девок ставлю раком, они, как придут поздно домой, а я их ремнем по заднице давай хлестать. Бью очень жестко, до крови непременно, они потом месяц сидеть не могут. У меня ремень с шипами, специальный такой ремень, покупала в магазине «Экстаз». Девки рады, когда я их бью, вот так Паша, после этих побоев я стала мамочкой для них. Они чуть что не так, то между собою шушукаются: «Нельзя, мамочка будет бить. Накажет. Мамочке это не понравится». Они боятся, как огня меня. Знают, что буду бить до одурения. До изнеможения. Были соревнования по мазохизму, заняла первое место по району, дошла до финала и почти до смерти перегрызла своими зубками горло огромного пегого коня. Конь на последнем дыхании изловчился и сбежал с места соревнований. Но мне вручили медаль и грамоту. Мама меня задрала, я скоро сбегу из дома. Она хуже твоей мамы, Паша, я общалась с твоей мамой. Она чудесная. Продает на рынке клей и гвозди в ларьке. Меланхоличная дама. Любит кошек белых и пушистых, а также смотреть сериал «Все мы зомби». А еще твоя мама, Павел, любит курить план. Я ее часто накуриваю после работы. Мы обычно у моря курим, за скалами, чтобы ветер не задувал, и можно было болтать обо всем и ни одно рыло не лезло в нашу беседу. Никогда не знаешь, что придумает твоя мать, Павлик, она все время что-то думает и что-то делает, но я не могу понять ход ее мыслей, действий. Она за пределами моего описания. Вот такие дела у меня. Паша, а я уже успела в тебя влюбиться. Пока мы с тобою тут болтали, мне стало казаться, что мне нужен один лишь ты, мальчик мой, не бросай меня, побудь со мной еще. Люблю и целую тебя, Паша, лови воздушный поцелуй. Паша, а как ты провел праздники?
    Паша взял ее под руку, и они пошли в сторону ставка, где спали бабы в спальниках на берегу. Он глянул на свои руки и сказал:
- Они приехали сюда искать работу. Мы сбились с пути. Они тоже сбились. Элементарно, моя дорогая, я пошел с утра пораньше с мыслями о ночевки к морю и там встретил твою подругу Ирку, она готовила уху у костра. Я подошел к ней и присел на бревно, а она заулыбалась и попросила сигарету. Дал ей сигарету, потом она стала разглядывать меня. Ирка говорила, что она сама из Москвы, но ее родители разорили имение и потому сейчас они живут здесь на одной из дач, что за мысом Ветров. Мы молчали до самого  вечера. Такая вот встреча с Иркой была у меня.
- Посидим на берегу? – спросила Эля.
- Давай, надо обдумать вещь одну, - ответил Паша, - современные люди «состояние постоянного сегодня» испытывают, для них нет времени.
 - Каждый представитель «офисного планктона» не замечает своего рабства, общество есть голем, – спокойно сказала Эля, - философы говорят, что девяноста процентов человечества должны быть уничтожены, ибо Земля всех не прокормит, они бесполезны стали, исчерпали себя. У Платона Благо и есть Бытие. Он типичный язычник. Культ красоты и гармонии, седых старцев и приятием всего сущего во всех аспектах есть самое ужасное в язычестве. Монотеист мир не принимает. Бытие есть вызов, требующий ответа. «Вся власть от Бога» - это языческий тезис.
- Да, пожалуй, ненависть – это деструкция внешнего объекта, – поддержал парень ее протест.
- Буржуи давно уже исчезли! До ближайшего кладбища идти минут тридцать. Пойдем, плюнем на их могилы. Идем туда, мальчик! – сказала Эля и потянула Пашу за рукав. Он же ответил ей, глядя в небеса темные:
- Моя королева, а ведь ночью будет холодно и нам у костра сидеть нужно будет. Душу бы спасти от адских мук, но земля уже ад. Душа нашла приют в теле. Царство Божие силой берется. «Моральное большинство» для меня пустое место. Мое небытие лишь меня утешит. Как же я люблю свое небытие. Мое внутреннее небытие, я славлю тебя!
Эля ответила ему на это:
- Паша, я не атеист, ведь было время, когда я мчалась, как угорелая без страха по крутой тропе, которая была настолько небезопасной, что из-под моих ног к берегу падала куча мелких камней. Та пыль, что была под ногами, вселяла в меня ужас. Во снах вижу сотни раз одни и те же вещи: Гитлер бомбит Европу, а США обрушивают на Ирак свои ракеты. Пыль столбом стоит.
Павел же ответил, глядя снова на небо:
- Корабли, на которых я плавал, внушали мне ужас. В Индии я ощутил подлинный бедлам. Мартышка принесла мне три бутылки водки, там эти мартышки скачут по пальмам без всякой тоски. Матросы увидели бутылки, и я позвал их обсудить, что да как. Они хотели забыться. Им казалось, что они забыли, как в России пили водку: они ее покупали не в ларьке, а у бабушек в пятом подъезде, водка паленая, но зато дешевая, а если бы брали в ларьке, то вышла бы одна всего. Мартышка дала им иное зелье. А в ту водку бабушки таблетки из аптеки всякие. Это для пущего удовольствия пьющего сей продукт. Все хотят отдохнуть от трудовых будней в этой окраине, где один магазин на всех. В порту было славно, как у кошки в утробе. Я сразу выпил бутылку и разбил фонарь камнем. Моя панама была похищена мартышкой. Я всю ночь провел в порту, гоняясь за этой тварью. Ночью мы сидели у костра и допивали третью бутылку с матросами. Когда пить было нечего, то мартышка вручила не мою панаму и скрылась за пальмы. Тут к костру прибежали тетки с большими сиськами и стали говорить о том, что в Индии один миллиард людей, что все тут голодают и умирают от болезней, но все равно рожают новых людей. Мы тут все в ленте Мебиуса увязли. А твоя Ирка кинула меня. Она со мною роман крутила. Но бросила. Тварь! Ненавижу ее! Я бы ее в костре сжег за это. Наш роман был быстрый. Мы проводили ночи у бревен, что за тем вот бугром. Ирка всю ночь стояла за моей спиной, я сидел на бревне и смотрел то на бегущие волны, то на костер. Ирка как-то раз схватила меня за правое ухо и отрешенно изрекла: «Истинный человек не есть человек внешний, но душа, сообщающаяся с Божественным Духом». Я промолчал. Она же стала медленно снимать с себя одежду. Черное пальто, пуховую кофту, блузку, жакет, футболку, а потом юбку, чулки – это все она бросила прямо на холодном берегу. Потом она крикнула что-то такое одной ей понятное и полетела со всего разбегу в море. Температура воды была градусов десять. Она вышла через час из воды, а потом медленно, покачиваясь, подошла к костру, заметив мой взгляд на своем теле, она подошла снова ко мне и сказала:
- Стада бегут по горам. Им шепот земли заменяет дыхание твоего тела, Павел. Хороша погодка! – кричала она, глядя мне в глаза. – Твой нрав на меня подействовал возбуждающе. Твой жар, что разлился у меня по всему телу. Я его ощутила!
Я же молчал. Она поняла, что я не буду говорить ни о чем. Она поняла, что своими словами она вгоняет меня еще в большую тоску. Тогда она быстро схватила мое левое  ухо и вновь тем же отрешенным голосом произнесла медленно: «Говорят, физически человек обновляется каждые семь лет. А духовно не обновляется ли человек еще чаще? Сколько человек умирает в одном человеке, прежде чем сам он умрет.
       Эля взяла Пашу под руку, и они вышли из прохладного темного грота, где шумели волны, пошли к бревнам.
- Козел! Проводил время с Иркой на бревнах, значит так, не любишь ты меня, не любишь! Паша, а давай я буду сегодня с тобою ночевать у моря? Можно без беседы даже. Просто будем молча смотреть на огонь и волны, что бьют о берег, просто созерцать это все без всякой философии и прочей ерунды. Давай, милый, я же влюбилась в тебя. Не могу без тебя больше. Как же я так жила бездумно все эти годы. Прости за откровенность, но я снова погрузилась в свои  мысли, Паша. Ведь мне все время хотелось чистой необъяснимой любви. Я не могла ее нигде найти. Я обыскала все парки и дворы, школы и стадионы и разные прочие места, но нигде не было того, чего я искала. Ладно, Паша, я пойду домой, буду собираться. Давай, ты мне вечером позвонишь, и мы пойдем к морю. Разведем костер и будем сидеть до самого утра у огня.
Паша ничего не ответил: молчание есть знак согласия.
    Эля забежала в свою комнату, мама еще не пришла с работы, она работала на стадионе тренером по бейсболу. Девица вся была в предвкушении созерцания огня. Она не заметила, что настал вечер. Вдруг она почувствовала, что сейчас раздастся телефонный звонок. И точно, звонное тут же раздался. И тут звонок, трубка поднята, вот слышен тревожный до боли голос Ирки. Она кричала мне в трубку:
 - Милая моя Эля, ты не поверишь, но только что мне приснился сон, там ты была в огромной комнате, где на стенах висели всевозможные зеркала, там еще висел плакат, на котором был нарисован твой профиль красной краской. Еще я видела, что в той комнате на столах было множество самых разных черепов. То были черепа детей и  взрослы и даже собак. Кто-то включил на всю громкость рок-музыку и из черного шкафа выбежали скелеты и стали на черепа твои чепчики надевать. Их кости трещали, они бились костями о мебель и стены, они рассыпались на части и снова собирали самих же себя. Я подумал, что может быть это чья-то злая шутка, но мужской низкий голос ответил мне, что нет, что это не шутка. Так вот, я подумала, может я видела комнату Кирилла, как думаешь? Я не хочу иметь с ним ничего общего. Он маньяк. То был вещий сон среди густой травы в час ночной, когда я ждала своего ненаглядного у поле темном. В небе же горели свечи в траве так ярко, что казалось, будто бы это сияние. Я знаю, что это так. А твой Паша вел себя как настоящий кавалер, мы выпили с ним чай и потом он отключился, а я ждала пока он придет в себя, а когда он открыл глаза, то первым делом сказал мне шепотом, что Бытие есть пустой оттиск Субъекта.   
- Ясно, Ирка, а вот я иду с ним сегодня к морю, мы будем сидеть у костра и созерцать тени на скалах, звезды, огонь. Ты бы забыла о том, что тебе снится, ведь ты же бежишь в пустоту от себя.
- Моя Эля, я точно двинутая на всю голову, мне Кирилл в последнее время вечно звонит в самый неподходящий момент и всякую чепуху спрашивает, а я его утром послала на гору, и он сказал, что я зря так сделала, ибо он больше не будет мне звонить. Недавно он спросил у меня: «Ир, а отчего у рыбы носа нет?». Я же разошлась и заорала в трубку: «Пошел вон, к черту идти и не звони мне больше, но ведь я понимаю, что у меня шалят нервы, потому я так и поступаю, но он действительно стал мне противен. Я говорю, Кирилл, у меня дела, перезвони мне завтра, а он возбужденным голосом: «Ир, я не хочу тебе грубить, но твое тело не оригинально, а порой мне кажется, что и ты вся сплошная нелепость. Я принял решения послать тебя к черту. И вот, между нами все кончено, можешь больше не звонить мне. Во снах я готов катать тебя на своей новой машине и посещать Канарские острова. Твой шанс ушел. Пока, неудачница!». Я ему сказала, что изобью его битой, если когда-нибудь увижу, он же сказал, что заблокировал меня и я не смогу ему больше высылать сообщения. Я послала его и его родителей ко всем чертям и выбросила мобилку в окно вместе с компьютером. Хватит! Пусть ищет себе дуру, что поведется на его дешевые уловки. Ладно, я пойду к морю, Паша за мной только что зашел. Он приятный бурундук, ну пока, пока тебе, не скучай, завтра зайду и все тебе расскажу о том, как мы провели эту ночь на берегу морском. Сегодня не будет сводки новостей в чате, я не буду ничего писать. Я не могу больше писать. Будем просветляться медитацией на огонь, звуки волн, сияние звезд, дрожь наших тел и шептание Вселенной будем слушать. Целую, до завтра, моя волшебная игрушка в будуаре!
      Эля кладет трубку телефон на место и ложится на диван. Она продолжила свое дальнейшее погружение во внутренне безмолвие без всякого напряжения. Она окунулась в поток чистой и таинственной любви. За окном проносились машины и люди. Лампочка на потолке то горела, то гасла, на скрюченный уличный фонарь сел ворон, он каркнул три раза, а темнота свирепо распространялась по округе провинциального городка и время ушла на покой. За окном были тучи на небе и провода троллейбусные висели в воздухе. А в ее груди теперь загорел вечный огонь, который не сможет потушить ни один ветер, ни один поток воды, ни одна тварь дрожащая не сможет больше нарушить лампаду, которая горит в ее груди и она теперь ясно понимала, что кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным.
       Паша же всю ночь провел у моря. Он лег на землю, чтобы уснуть и расстаться с собою. «Своей жизни я не боюсь, она мне не загадка» - сказал он вслух сам себе.