Плата за предательство

Городишко наш небольшой и его окраины напоминают скорее большую деревню, чем городское поселение. Частные домовладения с  огородами, несколько предприятий и  два колхоза для трудоустройства делают жизнь в городишке предугаданной,  спокойной и как-то заранее, будто бы   расписанной наперед. Все знают друг друга с поколения в поколение и только изредка эта жизнь на окраинах, «взрывается»  с  поселением приезжих. К ним присматриваются, с ними осторожничают и лишь потом, спустя несколько лет  дают оценку новым жильцам. И вот среди  всех  жильцов выделялась пожилая грузная женщина, которая   почти всегда была одинокая. Жила она с мужем-фронтовиком на соседней улице.  Еще с детства ее никогда не видел  в общении с соседями, не слышал ее смеха. Да что смеха, даже  не слышал ее голоса. Она часто  сидела возле своего дома, а услышав голоса, вставала и опираясь за стены дома поспешно уходила за угол дома. Муж ее был веселый, голосистый, он скорее орал, чем разговаривал, кричал, то ли на расстоянии кто находиться,  то  ли вблизи. По местному  его прозывали «Борец». С чем, было связано это прозвище, никто не мог объяснить, однако все так их и звали. Дед Борец и баба Борчиха…
Баба Борчиха была слепая. Несмотря на это, ее слепота не вызывала в нас уличных мальчишек и девчонок  сострадания. Почему-то в нашем еще тогда детском восприятии она    казалась  олицетворением каких-то темных, непонятных и необъяснимых сил.   
И лишь спустя годы,  когда уже давно не было в живых бабы Борчихы, я  узнал тайну, которая проклятьем легла на всю ее последующую жизнь. В молодости она была очень красивой, веселой и очень жизнерадостной. Многие парни в тайне любили ее и мечтали взять ее в жены. Но она остановила свой выбор на Дмитрии. Он стал ее суженым. С началом войны она проводила его на фронт. В годы Великой Отечественной войны наш городишко был захвачен фашистами. На долгие два года установился  оккупационный режим. Фашисты, злобствуя, убивали советских активистов,   евреев,  лиц которые пытались оказывать сопротивление «новой» власти.
Во время одной из облав в городе на лиц еврейской национальности   была захвачена немцами еврейская семья: мать и дочь.  Когда стали выводить их из дома мать толкнула немца-конвоира и крикнула дочери «беги». Испуганная девочка что было сил побежала по улице, пытаясь  найти укрытие.  Увидев густые заросли дерна и сирени она нырнула в них,   притихла,    стараясь и не дышать,  чтобы не выдать себя. Все это произошло вблизи подворья, где проживала «Борчиха». Она слышала шум, крики, видела бегущую девочку, место где она спряталась, а затем спустя полторы-две минуты и грузного немца, который бежал и кричал что-то на немецком. Видя что немец не нашел девушку и возвращался назад, она вышла на улицу и указала немцу где спряталась девочка. Он вернулся, вытянул девочку за руку с кустов, ударил ее и поволок по улице….
В тот же день все евреи и старые и молодые, и совсем маленькие были расстреляны за железнодорожной насыпью вблизи города.
Говорят, что после освобождения города в сентябре 1943 года советскими войсками «Борчихы» не видели несколько дней. Все дома были сожжены немцами при отступлении. Где она находилась все это время, никто не знал. Но за эти дни  от переживаний и страха она потеряла зрение - стала слепой. Никто ее не судил, не привлекал к ответственности. Но с когда-то веселой и жизнерадостной,  она превратилась в угрюмую, молчаливую отшельницу. Она боялась людей, избегала их, жила невидимой тенью  среди своих односельчан… Только муж возвратившись  с фронта все простил и прожил с ней всю жизнь…