Гл. 13. Академия, где мёртвые учат живых

Гл. 13. Академия, где мёртвые учат живых.

На двухстворчатой двери одноэтажного здания морга висел замок. Григорий со знанием дела пошёл по асфальтированной дорожке в обход здания, сказав, что сейчас позовёт кого надо.
Из-за старых разросшихся клёнов и тополей запущенного больничного сквера подошли младшая дочь покойного Татьяна с мужем Виктором.
Татьяна упрекнула Сергея, что слишком долго пришлось ждать их приезда. Сергей начал оправдываться, что ведь машина была на других похоронах и лишь только она подъехала, как они тут же…
Потом он читал медицинское заключение о смерти тестя: отёк лёгких и инфаркт миокарда умертвили за одну неполную ночь этого, совсем не старого, физически крепкого и сильного человека.
А Сергей подумал вдруг о том, что остались его сыновья без единственного деда – сам-то он рос без отца. Да и у Виктора отец давно погиб в шахте. Значит, был у них на две семьи один ещё крепкий и отнюдь не старый дед. И пусть не в ладах он был с зятьями, зато он прекрасно ладил с внуками, а это ведь главное…
Впрочем, нет теперь ни главного, ни второстепенного, потому что нет больше на земле того живого путаного человека, - а у их детей нет больше деда.
Он сказал об этом Виктору и Татьяне, те с удивленной горечью (сами как-то не думали об этом) покачали головами, сочувствуя и своему Витальке, и сыновьям Сергея.
Татьяна спросила, есть ли у Сергея деньги, а то она может дать на всякий случай. Но Сергей отказался, сказав, что есть у него пятёрка, а больше тут просто ни к чему.
Григорий привёл плотного телосложения женщину лет сорока в многократно заштопанном, желтоватом от безжалостной стирки некогда белом халате.
Дожёвывая что-то на ходу, она открыла ключом дверь морга. На извинения Сергея за то, что оторвали её от еды, ответила спокойно, мол, такая у неё работа. А потому, не стоит извиняться.
      -  Одежду взяли? – деловито спросила она.
Взяла протянутый Сергеем пакет и равнодушно шагнула в помещение, где было её, не совсем обычное рабочее место, предупредив идущих следом:
      -  Ремонт тут у нас, - не споткнитесь.
С неприятным ощущением некоторой угнетённости переступил Сергей порог этого пугающего заведения.
Здесь было попрохладнее, чем на улице, но не настолько, чтобы заставить исчезнуть мух.
Взгляд его выхватил кучи строительного мусора на кафельном полу, какие-то трубы. Затем прилип, будто притянутый магнитом, к тому, от чего он словно бы пытался вначале увернуться: на трёх столах лежали, укрытые марлей, крупные тела трёх покойников.
Деловито гудя ползали по марлевым накидкам многочисленные мухи. Пытались забраться под накидку. Застывали с видимым наслаждением на тёмных, расплывшихся пятнах. Наверное, пятнах крови мертвецов, которым тут делали вскрытие.
«Здесь мёртвые у…ат живых» – прочитал он негромко вслух приклеенные под самым потолком на стене крупные, крашеные серым буквы и не понял, о чём идёт речь.
   - Что ещё за у…ат? – спросил он удивлённым шёпотом у Григория.
    -  Учат!… - коротко ответил тот, и перед Сергеем высветилась с неожиданным прозрением бездонная глубина чьего-то мудрого изречения.
Действительно, подумал он, учат: и с медицинской точки зрения, и с нравственной, и с философской… Только вот далеко не всегда идёт нам их наука впрок. Так же, как не очень шла она впрок вот этим усопшим, когда были они ещё живыми, тёплыми людьми.
Работница морга переспросила фамилию нужного покойника и уверенно прошла к дальнему столу. Отбросила с головы лежащего там тела марлю и повернулась к вошедшим с лёгкой вопросительностью:
      -  Этот?…
Сергей увидел знакомую крупную седую голову с такими знакомыми чертами выбритого лица. Правда, было оно непривычно тёмно-серого цвета.
Казалось, Пётр Максимович сейчас повернёт голову в сторону вошедших, откроет недобро заблестевшие глаза и скажет своим недругам что-нибудь вызывающее, агрессивно-обидное. Попытается спровоцировать их на стычку, которых было так много в его прежней жизни, словно бы они сами старательно отыскивали этого человека.
Григорий и дядя Никита подошли почти вплотную к столу, на котором лежал мертвец. Посмотрели на мёртвое тело, с которого работница аккуратно сняла марлевую накидку.
Григорий через полминуты отошёл оттуда.
Сергей остался стоять между столами, где лежали два других мертвеца. С расстояния нескольких метров смотрел он на крупное голое тело неживого человека, который ещё недавно был его тестем. Смотрел на большущий шов, идущий от грудной клетки до самого паха.            
«Мёртвые сраму не имут!…» – вспомнил он страстное изречение жившего многие века назад русича, сказанное, правда, совсем по-другому поводу. Но как и всякая истинная мудрость было то изречение приложимо ко всему громадному этому явлению в целом, - человеческой смерти…
Удивило Сергея неприятно жадное нескрываемое любопытство, с которым рассматривал мёртвое тело дядя Никита.
Вспомнил Сергей и то, что в первые годы после своей женитьбы называл он этого человека непривычным для себя словом «папа». Называл вначале с искренним уважением и любовью. После пьяных «концертов» тестя» чувства уважения и любви к тестю сильно притухли, но он продолжал называть его по-прежнему «папой».
А после ссоры и драки с ним, когда они с женой вступились за тёщу, Сергей уже не называл тестя никак. Ибо они просто с той поры ни разу не разговаривали и не общались.
Хотя вины Сергея в том не было. При случайных встречах на улице он каждый раз первым здоровался с тестем, но тот лишь молча отворачивался или переводил взгляд себе под ноги.

Продолжение следует.