Главное - не сдаваться

 За окном свирепствует мороз. Маленькие колючие снежинки, сбившись в огромные стаи, подгоняемые северным ветром, вновь и вновь бьются в стекло. Я сижу в шерстяных носках и потягиваю тёплое молоко с мёдом. Уютно потрескивают сухие поленья в камине, и причудливые тени расползаются по стенам.

- Деда, а расскажи сказку?

- Сказку, хм... - старик хмурится, приглаживает бороду и неспешно начинает...

" Давным - давно, когда огонь ещё не плясал, прирученный, на арене конфорки, когда он согревал каменное чрево печи и нежился в каминах, когда не было ещё маленьких огненных цветков на спичечных "стебельках", частенько людей выручало огниво. И только избранные ведали тайну малого свободного огня. Не боялся этот дивный огонь ни дождя, ни сырости. В народе прозвали таких людей огневедами. Побаивались таких, конечно. Но почитали. Потому что мог огневед добыть огонь бесшумно и сразу. И тайна то была великая. Но слухами земля полнится..."

Мне двадцать пять. Почти двадцать пять. И моя страсть - зажигалки. Кто-то коллекционирует марки, кто-то чахнет над монетками, у кого-то разноцветные груды календариков или полотнища, сплошь увешанные значками. У меня - зажигалки. Но не все и всякие. Только особые. Пузатенькие, старые. И если вы думаете, что они аккуратными рядками выставлены на полочках, и я бережно сдуваю с них пыль, то вы ошибаетесь. Нет, в сейфе я их тоже не прячу. Я их разбираю. Или разбиваю. Но очень, очень осторожно. В этом деле нужна  огромная сноровка. Вспомнить, сколько их уже прошло через мои руки... и всё впустую. И всё же - я верю.

Так вот, мне - почти двадцать пять. Сегодня - мой День Рождения. Правда, родилась я вечером, но уже с утра, запыханный и румяный от мороза Берек, сияющий, словно начищенный самовар, протянул мне сначала цветы, затем, маленький свёрток. Там, на алом бархате лежала небольшая пузатенькая зажигалочка. Матовый, потёртый металл и еле заметная вмятинка на боку. "Ну, дорогуша, ты - моя последняя надежда. И всё. И - завязываю. Честно-честно," -  мысленно напомнила я, нежно поглаживая зажигалку по выпуклому боку.

- Значит в семь в ресторане, как и договаривались, - напомнил Берек.

И уже, подойдя к двери, обернулся и мягким, ласковым тоном, как только к совсем несмышлёным малышам или к людям, пережившим трагедию,  обращаются, добавил:

- И всё же... может уже заканчивай эту своё детскость? Ну, не серьёзно всё это, в самом-то деле.

"Берек - он удивительный, - думала я, аккуратно начиная разбирать зажигалку. - И как он не сбежал ещё от такой сумасшедшей? И всё же... Он ведь свой. В этом - я уверена. Ведь только ему я смогла рассказать, зачем мне нужны зажигалки. Он тогда удивлённо брови поднял и улыбнувшись: "Какая же ты забавная. Понимаю, кто-то всё в Деда Мороза верит. Или мечтает увидеть Йети. Опять же, уповает на чудесное спасение Суперменом. Но ты..." С тех пор Берек - один из самых главных моих сообщников в поисках нужных зажигалок".

Погрузившись в мысли и воспоминания, сильнее, чем нужно, надавила - корпус зажигалки выскользнула из рук и, ударившись о плитку, укатилась под стол. Оставшаяся в руках крышечка больно  царапнула палец. Слизнув кровь из маленького пореза, совсем было собралась отчаиваться. А ведь правда? Сколько лет уже? И ни-че-го. Может не стоит разочаровываться в последний раз? Может бросить её - эту зажигалку? Пусть себе валяется под столом? Всё равно, наверняка ведь пустая... Впрочем, ну уж нет! Не то чтобы во мне прибавилось надежды, но охватила обида, скопившаяся за все годы безуспешной надежды и поисков. Захотелось во что бы то ни стало достать эту злосчастную зажигалку из-под стола и пнуть посильнее, чтоб не повадно было. И всё - и ставить уже жирную последнюю точку в своей детскости.

Опустившись на колени, стараясь не удариться головой, я влезла под стол. Нашла зажигалку и уже собралась было вылезать, как заметила в дальнем углу какое-то шевеление. "Ну вот, неужели мыши?" - брезгливо подумала я и уже почти готова была с писком выскочить из под стола и взобраться как можно выше. Но... из темноты пыльного угла на меня глядели огненно-жёлтые, ошеломлённо-испуганные глаза. Дыхание перехватило и огромный, слезливый ком подкатил к горлу. Подумать только... Подумать только! А я ведь только что собралась сдаться... Протянула ладонь и на неё, помедлив, опасаясь ступило маленькое существо. Огненно-жёлтые глаза, кирпично-красная шкурка и светло-рыжее брюшко, перепончатые крылышки за спиной, маленькие, но чрезвычайно острые на вид, сахарно-белые клыки, когтистые лапки. Вот она - живая тайна огневедов. Самое древнее и самое преданное существо. Поэтому их и держали в тёмных сосудах. Огневеды не терпели привязанности. Им нужен был лишь огонь. Несчастные...

- Как же ты выжил, дружок?

Я нежно поглаживала дракончика по пузику.

- Ты прости, что я почти сдалась...

Зверёк поглядел на меня так, словно говоря: "Ничего... Вам, людям, свойственно. Ты ведь всё-таки человек". И, обхватив лапками мой большой палец, свернулся калачиком, выпустил тоненькую струйку дыма из ноздрей и мирно уснул. Признал, значит...

Мне двадцать пять. Почти двадцать пять. И я счастлива. Определённо. Мечта маленькой девочки, которая в ту далёкую морозную зимнюю ночь, затаив дыхание, слушала древнюю легенду, сбылась.