Монастырь для дочери Петра

                Ах, барокко!

                МОНАСТЫРЬ ДЛЯ ДОЧЕРИ ПЕТРА

1741год.
На российском троне Елизавета Петровна.
               
                Весёлая царица была Елисавет:
                Поёт и веселится -  порядка только нет..
                А.К. Толстой
               

Да, любила дочь Петра балы, веселье.
Но была очень набожна.
Когда Пётр I начал строить новую столицу, он основал Александро-Невский монастырь.
Елизавета Петровна последовала примеру отца. В 1748 году она основала Воскресенский Новодевичий монастырь.
 И это было не просто богоугодное дело. Монастырь мог стать последним приютом для стареющей императрицы.
В официальном браке Елизавета Петровна не состояла. Но и в грехе жить, наверное, не хотела.
Вот и ходили по Петербургу упорные слухи о том, что царица тайно обвенчалась с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским.
Интересная получилась пара:  дочь грозного царя и лифляндской прачки и свежеиспечённый граф, который совсем недавно на своей родной Украине пел в церковном хоре.
 Да так пел, что в самом Петербурге оказался, из грязи в князи, пардон, в графы попал.
Про детей Елизаветы тоже много легенд ходило. И про княжну Тараканову, и про инокиню Досифею, что жила секретной узницей в Ивановском монастыре в Москве.
 Но законнорожденных детей не было. Наследников не было.
Вот и решила императрица передать корону племяннику Петру Фёдорвичу. А сама собиралась провести остаток дней в монастыре.
Так на невском берегу появился удивительный архитектурный комплекс: то ли монастырь, то ли дворец.
Монастырь возник на месте смоляного двора и унаследовал название - Смольный.
Во времена Елизаветы Петровны в архитектуре царил стиль барокко.
Имя мастера барокко Франческо Бартоломео Растрелли золотыми буквами вписано в историю нашего города.
Какие потрясающие подарки он сделал мне и всем , кто живёт, жил и будет жить в северной столице.
Зимний дворец - это Растрелли.

    Дворцы в Царском селе и Петергофе - Растрелли.
      
        Строгановский и Воронцовский  дворцы - Растрелли.
 
              И Смольный монастырь - тоже он, Франческо Бартоломео Растрелли,
                незабвенный Варфоломей Варфоломеевич!

 Ах, Елизавета!
Снова в новом платье.
От темна  до света
Хочется плясать ей.

 Как сама царица
Над Невой широкой
Вознеслась столица
В завитках барокко.

Время пролетает,
Месяцы, недели…
Город  расцветает
С гением Растрелли.

Шпили, храмы, замки…
А на русском троне
Дочь простой служанки
В сказочной короне.

Хорошо сидится
Под двуглавой птицей.
До чего ж приятно
Быть императрицей!


Тогда, в середине 18 века, Петербург стал обзаводиться архитектурными ансамблями.
И один из первых ансамблей - это ансамбль Смольного монастыря.
Как широко раскинул крылья своей мечты Растрелли: дивной красоты собор, каре монастырских зданий и фантастическая колокольня, намного превышающая шпиль Петропавловского собора .
Увы, замысел этот реализовать в полной мере не удалось.
Денег , как всегда, не хватало, строительство затягивалось, колокольню не построили.
Елизавета Петровна умерла, стиль барокко отошёл в прошлое, а Екатерина II предпочитала классицизм.  Грандиозный проект Растрелли дошел до нас в виде макета.
Когда я бываю в Академии художеств, обязательно подхожу к макету Смольного монастыря. Любуюсь! И когда вижу Смольный собор, тоже не могу оторвать взгляд.
Собор этот удивительный.
Растрелли использовал очень удачный архитектурный приём: сдвинул башни и купол.
 И собор устремился ввысь.
Но он не просто устремляется ввысь. Он ещё может парить над землёй.
Но для этого обязательно нужны два условия :  белые купола и небесно-голубой цвет стен.
Вот тогда собор становится невесомым.
Он растворяется и в яркой небесной синеве, и в перламутровом мерцающем свете ранних сумерек, и на фоне тяжёлых осенних туч.
Возникает удивительное ощущение лёгкости , и дух захватывает от сказочной красоты.
 Кто и когда додумался покрасить купола белой краской, я не знаю, но это была гениальная мысль. Золотые купола, конечно, сделали бы собор наряднее, но они приземлили бы его.
Много лет на моей памяти собор был голубого цвета.
Голубой цвет выгорел , и само собой получилось то, что нужно: небесно-голубой собор с белыми куполами.
Я много лет ездила на работу через Большеохтинский мост, и много лет меня радовала сказочная гармония и лёгкость этой постройки.
А потом это волшебство уничтожили.
И сделали это люди, которым нельзя совершать такие ошибки: реставраторы.
Они перекрасили собор.
Когда сняли леса, я не поверила своим глазам!
К небесно-голубой краске подмешали  зелёную.  И всё!
Теперь собор чётко читается на фоне неба. Он больше не растворяется и не улетает ввысь.
Он твёрдо стоит на земле.
Волшебство исчезло.
А господа маляры от реставрации, наверное, и не поняли, что натворили.
И всё равно это одно из самых прекрасных зданий Петербурга.
И мы, потомки Растрелли, храним о нём благодарную память.
А современники "отблагодарили" гениального архитектора по-своему.
Екатерина II просто выгнала его "в рассуждении старости и слабого здоровья".
Денег Растрелли не скопил. У зодчего, украсившего столицу ожерельем дворцов, даже дома своего не было.
Он отправился в Италию, но и там его никто не ждал. А Россия  манила, звала  обратно.
Здесь осталось сердце Растрелли, Сюда он и вернулся, чтобы умереть.
Мы не знаем, когда умер мастер, где похоронен. Нам некуда приносить цветы.
А дворцы стоят... И Смольный стоит.
 Только название это мы связываем не с монастырём, а с институтом благородных девиц.
Но это другая история…