Кубик

          Вообще-то, я ничего не имею против чудес как таковых. Однако, на мой взгляд, проявляющие себя чудеса должны каким-то боком вписываться в окружающую нас реальность, иначе они оставляют по себе впечатление несколько тягостное. То-есть, скажем, вдруг, ни с того, ни с сего, с бухты какой-то там барахты, на ваших глазах происходит нечто трудновообразимое, а то и совсем немыслимое. Ба-бах! Получите, так сказать, распишитесь. А потом живите с этим всю оставшуюся жизнь, размышляйте на досуге, за каким чёртом оно вообще свалилось вам на голову, будто других забот не хватает. Ох, не люблю я подобных сюрпризов! Понятно, когда Свыше посылается маленькое чудо в виде, например, увеличения зарплаты, или, скажем, назначения на высокооплачиваемую должность, то-есть, событие принципиально невозможное. Тогда человек испытывает и удивление, и радость, и даже лёгкий шок, вдобавок получает пищу для плодотворных размышлений о несомненном существовании неких Высших Справедливых Сил! Ну, разве это не чудо, допустим, если симпатичная сослуживица, испокон веку уделявшая тебе ноль внимания и дарившая фунт презрения, вдруг прыгает на твои колени и проникновенно заявляет, что уже целую неделю испытывает к тебе неимоверную тягу? Ну и что с того, что на корпоративной вечеринке к этому моменту все присутствующие уже изрядно набрались и немного разнуздались! Произошедшая сцена остаётся самым настоящим чудом, даже если на следующий день, протрезвев, девица снова уходит в глухую защиту. Да подобный её демарш только усиливает впечатление от случившегося накануне «космического» эпизода! Неудивительно, что ты прямо летаешь некоторое время, слегка шальной, и уж во всяком случае счастливый! А какой прок и радость, я вас спрашиваю, в том, чтобы встретить в подъезде собственного дома инопланетянина, или, плавая с аквалангом на море, столкнуться  в глубине с не вымершим почему-то динозавром? Конечно, спору нет, такое событие явилось бы самым подлинным чудом из чудес. Однако, боже мой, сколько бессмысленной головной боли приносит человеку подобное приключение, если, разумеется, он вообще остаётся жив и невредим! Ведь, кому об этом ни расскажи — никто не верит. А даже если и верят, то всё равно как-то особо не завидуют. Что, на мой взгляд, совершенно естественно. Чему завидовать-то? Другое дело, когда в те же самые уши с придыханием выложишь историю о внезапном снисхождении до тебя доселе неприступной и оттого неимоверно привлекательной секретарши шефа! О! Тут у слушателя прямо глаза загораются и зуд по коже происходит, поскольку такого чуда он тоже никак не ожидал, а если втайне и ожидал, то, разумеется, исключительно в отношении себя, любимого. Но, как бы то ни было, а все марсиане и птеродактили однозначно бледнеют в свете произошедшего! И правильно, пропади они пропадом за ненадобностью. Вот представим себе для примера два коротких диалога.
          — …Слыхал? Петров позавчера инопланетянина видел!
          — Да?.. Ну, это и немудрено. Меньше пить надо!
          — …Слыхал? Петрова вчера наша бухгалтерша соблазнила!
          — Да?! Кто бы мог подумать! А с виду уж такая недотрога… Ай да Петро-ов!
          Чувствуете по интонациям, где сквозит истинное удивление вкупе с восхищением? Конечно же, там, где миру явлено воистину чудесное событие, которое вдобавок удачно вписывается в окружающую реальность.
          Потому-то я и говорю — не люблю бессмысленных и ни к чему не привязанных «знаков свыше». Но если кто-то решил, что лично со мною ничего подобного не происходило, оттого-то и полон я скептицизма, должен вас разочаровать, поскольку именно в моей жизни и случилось совершенно безумное и невероятное событие. Расскажу — не поверите. И не надо. Но дело было так.

          Потихоньку набирал обороты апрель приснопамятного 2020-го года. Дабы не подвергать себя и других риску передать или подхватить пока ещё слабоизученный, но от того не менее зловредный, коронавирус, правительство отправило изрядную часть трудоспособного населения на краткосрочные каникулы. Тюленев Андрей Георгиевич, то-есть, ваш покорный слуга, тоже оказался среди этих счастливчиков. Чему, впрочем, ни обрадовался, ни огорчился, имея от природы рассудительный склад ума плюс покладистый характер. Ну, и стало быть вот таким-то образом в тот самый апрельский день я и очутился дома, воспользовавшись удобным случаем и проработав кое с какими важными документами почти всё утро, захватив следом и обеденное время, практически без отрыва от персонального компьютера.
          К тому моменту, когда из прихожей послышался звонок, я уже изрядно притомился пялиться на монитор и усердно шевелить мозгами, всяко-разно пора было сделать перерывчик и отдышаться. Поэтому, услышав певучую трель, мысленно отметил: очень вовремя! Воспользуюсь-ка предлогом, пойду, подымлю сигаретой на лестничной площадке, а заодно взгляну, кто это там ошибся адресом, поскольку никого к себе в этот ранний час я не ожидал, тем более в период намечающейся пандемии.
          Звонок тренькнул ещё раз, уже с несколько безнадёжной интонацией. Бережно сохранив набранный текст, я оторвался от компьютера, нашарил на полке пачку сигарет, поднялся со стула и вразвалочку отправился в прихожую. Выйдя из квартиры и глянув по сторонам, я обнаружил человека, по всей видимости звонившего ко мне, уже спустившимся до половины лестничного пролёта. Услышав за спиной произведённые мною звуки, он повернулся, помедлил и начал свой кам-бэк. Лицо его закрывала марлевая маска, тем не менее пришелец показался мне определённо знакомым. Чем ближе он подходил, тем большее недоумение я начинал испытывать, а вскоре недоумение моё перешло в лёгкий суеверный ужас.
          — Привет, Андрюха. — сказал гость. — Как дела?
          — Привет. — машинально ответил я и попятился. А кто не попятился бы на моём месте? У меня даже мурашки побежали по коже и волосы на голове зашевелились.
          Он остановился и посмотрел печальными глазами.
          — Кури. — одеревенело протянул я руку с пачкой сигарет.
          — Ты же знаешь, я не курю. — возразил гость. — А вообще… ты это… не паникуй, Андрюха. Всё совсем не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Спокойно, дружище, ты не идёшь ко дну.
          — Илья… — с трудом веря глазам и ушам своим, неуверенно пробормотал я, не в силах отвести взгляда от такой знакомой фигуры.
          — Собственной персоной. — подтвердил гость и медленно стянул с лица маску. Вот уж получилось знобящее зрелище!
          — Одна-ако… — сглотнув комок в горле, протянул я и невольно потряс головой. — Но… как же это?.. Этого не может быть! Я же присутствовал на твоём погребении, Илья…
          Он развёл руками и улыбнулся:
          — Бывают в жизни чудеса, Андрюха.
          Что я мог возразить на эту сентенцию? Я только и смог что шумно выдохнуть застрявший в лёгких воздух, да торопливо закурить, усилием воли заставляя пальцы не дрожать. А дрожать им было от чего. Трагедия случилась три года назад, мой друг Илья Северцев погиб тогда в автокатастрофе. Три года, это, конечно, большой срок, но я отлично помнил всё, происходившее на похоронах, и никакой ошибки быть не могло — это именно Илья лежал в гробу! Лицо его удивительным образом не пострадало в той дорожно-транспортной мясорубке, и спутать его с кем-либо другим не представлялось возможным! Было бы нелепо считать теперь, что покойного Северцева тогда кто-то зачем-то подменил. Но вот же факт перед глазами — он стоит сейчас тут, напротив меня, жив-живёхонек! Есть, значит, в жизни и такие чудеса!
          И всё-таки судорожно искавший приемлемое объяснение мозг выбросил на поверхность другую догадку.
          «Клон! Скорее всего, я вижу перед собой именно генетического двойника Ильи. Конечно, это тоже сногсшибательный поворот событий… но, в конце концов, мы живём в двадцать первом веке, таких ли ещё «подарочков» можно ожидать нынче от далеко продвинутых учёных!.. Да-да, это клон. Наверняка. Не воспринимать же мне Северцева натурально восставшим из мёртвых! Это было бы вообще чёрт знает что.»
          Внутренне согласившись с таким положением дел, я изобразил на лице улыбку и решительно протянул руку для рукопожатия. Ладонь Ильи оказалась абсолютно нормальной на ощупь, не ледяной, как у покойника, а естественной температуры. К этому моменту первоначальная оторопь уже миновала и я мог теперь принимать вполне осмысленные решения. И следующим моим движением было сделать шаг навстречу давнему другу и заключить его в объятия.
          — Ну, Илья… ну, знаешь!.. — бормотал я, хлопая Северцева по спине. — Это такой сюрприз… всем сюрпризам сюрприз! Обалдеть можно.
          Он смеялся, в свою очередь стискивая меня крепкими ручищами.
          — Давненько мы не виделись! — воскликнул я.
          — Ну, это как сказать. — неожиданно не согласился Северцев. — Не далее, как на прошлой неделе, мы беседовали с тобою про… — тут он внезапно смолк и покачал головой. — Опа!.. Пардон, это я ляпнул, не подумавши…
          — Илья! Илья! — я натурально не мог найти нужных слов для выражения чувств, которые меня сейчас обуревали. — Ей-богу, ничего не понимаю в случившемся, но… рад! Рад страшно!
          — Взаимно, дружище. — улыбнулся Северцев. — Однако, не мешало бы по такому случаю остограммиться, ты не находишь?
          — Нахожу, Илья, конечно же нахожу!
          Мы прямой наводкой отправились ко мне на кухню. Вскоре на столе уже красовалась бутылка баккардийского виски, с прошлого года зависшая у меня в шкафу, словно бы специально дожидавшаяся именно этого события, её подпирали с двух сторон хрустальные рюмочки, а по блюдцам была разложена вполне удовлетворявшая нашим скромным притязаниям закуска. Странное дело, но насторожённость моя стремительно таяла. Причиной тому служило скорее всего то, что, наблюдая за поведением Ильи, я никак не мог поймать его на несоответствии тому стереотипу, который сложился у меня за время нашего с ним многолетнего знакомства. Этот Северцев вёл себя точно так же, как и тот, погибший. Если он и являлся клоном, то клоном достаточно совершенным. Впрочем, зачем спешить с выводами? Сейчас он по-любому должен будет рассказать о себе (иначе зачем вообще пришёл, молчать мог бы и вне пределов моей квартиры) и вот тогда-то ситуация, надо полагать, прояснится. А вообще, как это ни курьёзно, но видеть перед собою человека, с которым три года назад вынужден был распрощаться навеки, оказалось на удивление приятно, какое-то необъяснимо тёплое чувство охватывало меня теперь при всяком взгляде на Илью. Трудно сказать, с чем это связано, может быть, таким образом проявилась моя сугубо индивидуальная реакция, а кто-то другой на моём месте вёл бы себя совершенно иначе. Не знаю. Факт остаётся фактом — от присутствия рядом этого человека я пока не испытывал никаких отрицательных эмоций. Напротив, на лицо то и дело набегала невольная улыбка, как будто я смотрел на новорождённого. А может, так оно по сути и есть?
          Тем временем мы звякнули рюмкой о рюмку, выпили виски, следом в дело пошла закуска. Всё чин чином.
          — Вижу, вижу, что ждёшь ты от меня исповеди. — улыбнулся Илья, заметив мои нетерпеливые взгляды.
          — Ещё бы! — откликнулся я.
          — Что ж, это можно понять. — Северцев склонился ко мне и одобрительно  похлопал по руке. — Но ты, вообще-то, молоток мужик, честное слово! Настолько спокойно общаешься с «мертвецом»… Я лично не уверен, что смог бы так держаться на твоём месте.
          — Ты, дружище, всегда был чертовски импульсивным и отчаянно дерзким парнем. — осторожно согласился я. — Разумеется, явись к тебе кто-нибудь в подобном антураже, ты вёл бы себя по-другому. Но ведь я-то — рохля. Трудно ожидать от меня удара кулаком по уху и конвоирования в полицию, не так ли?
          Это заявление не было с моей стороны самокритикой, Северцев в своё время именно так меня и охарактеризовал — рохля. К сожалению, хоть, в общем и целом, мы по жизни ладили, но иногда случались между нами и серьёзные размолвки, особенно по молодости лет, в основном из-за того, что я мягко, но гибко отказывался от участия в некоторых не совсем пристойных затеях своего друга. Вот за такую уклончивую позицию однажды под горячую руку он и припечатал меня этим словечком.
          — Ага. — вспомнив, видимо, былое, засмеялся Илья и не удержался: — Тюленев — от слова «тюлень».
          И эта присказка была далеко не первой свежести, она неоднократно употреблялась им и раньше. Из чего сейчас, кстати, сам собою следовал вывод: сидящий передо мной Северцев-второй знает, похоже, всё то, что знал другой, ныне покойный, Северцев. Но вот интересно, до какой же степени идентичности он доведён неизвестными «создателями»? Где предел совершенству? Или его вообще нет?
          — Ох… извини, Анджей, сболтнул по дурости, само как-то вырвалось. — спохватился Илья, сокрушённо сморщив лицо. — Ты же меня знаешь, непутёвого.
          «Хотелось бы узнать получше.» — подумал я, но в ответ просто понимающе кивнул.
          — Ещё по соточке? — предложил следом и, получив одобрение, разлил виски по рюмкам.
          Чокнулись. Выпили.
          — Хорошо пошла! — крякнул Северцев, поставил рюмку на стол и, подбирая вилкой с блюдца солёные грибочки, произнёс: — Ладно, Анджей, это всё присказка, не сказка, а вот послушай-ка, что за удивительная история приключилась со мною.
          Переиначивать звучание моего имени в польское Анджей тоже было в привычке у Ильи.
          — А знаешь ли ты, какая сегодня дата? — со значением промолвил Северцев. — День-то нынче особый, во всяком случае, для меня. Пять лет тому назад, именно в этот апрельский день мы познакомились с Лидой! — он умолк и некоторое время сидел, погрузившись в воспоминания. — Лида… — наконец произнёс он со вздохом. — Моя Лида… Каждый год я обязательно нахожу время и иду в этот день к ней на могилу, несу цветы…
          — Подожди… — обомлел я. — Что за ерунду ты говоришь? Лида жива!
          Илья покачал головой, усмехнулся и ответил:
          — Да я и не спорю. Только ты, Анджей, не торопись меня поправлять, выслушай вначале, что со мной-то произошло. Это будет взгляд на ту же самую сцену, только с неожиданной стороны. Полагаю, ты не глупее меня, с ходу разберёшься в нюансах, и всё поймёшь ещё раньше, чем я завершу свой рассказ. — кажется, у него пересохло в горле, Северцев пару раз стукнул себя в грудь ладонью, кашлянул, покрутил головой, и затем принялся разматывать нить повествования. — Кха-кха!.. В общем, сегодня, в 10.00 утра по новосибирскому времени, вышел я из дому и направился в сторону автобусной остановки. Сделал несколько шагов вдоль тротуара и вдруг остановился, поймав себя на мысли, что трястись сейчас в автобусе не испытываю ни малейшего желания. И то сказать, погода нынче прекрасная, спешить некуда, дай-ка, думаю, прогуляюсь до самого кладбища. Буду идти, размышлять, вспоминать любимую, наше с ней короткое, но такое яркое счастье.
          Сказано — сделано.
          И вот, топаю, стало быть, по Первомайской, что-то там в голове перебираю, какие-то мыслишки по поводу и без. Гляжу по сторонам, отмечаю невольно, что прохожих сегодня маловато, видать, народ честно по домам сидит, страхуется от коронавируса. Вдруг чувствую — камешек в туфлю залетел. Хоть и не смертельно, но приятного мало. Доковылял я до ближайшей скамейки, присел, разулся, избавился от помехи, натянул обувку назад и только думал подняться на ноги, да тут ненароком глянул под скамью. А там, друг ты мой любезный, лежит вот эта самая штуковенция, представь себе!
          Илья достал из кармана ветровки некий предмет и продемонстрировал мне.
          — Кубик Рубика. — уверенно определил я. — Правда, не совсем обычный… Не похож на простую игрушку, скорее, тянет на произведение искусства. Слишком уж тщательно изготовлен.
          — Вот именно. — согласно кивнул Илья. — Весьма тщательно! Прямо-таки исключительно красивая оказалась вещица. Ну, а я вообще питаю слабость к предметам, сделанным максимально качественно, поэтому стоило только мне чуть внимательнее присмотреться к находке, как всякая мысль оставить её там же, под скамейкой, улетучилась бесследно. Я схватил и моментально сунул кубик в карман. После чего постарался как можно быстрее покинуть «место преступления». — Северцев хмыкнул. — Иду, короче, дальше, и вот ведь, удивительное дело, умом понимаю, что найденная вещь — не украденная, а ощущение такое, будто совершил неправомерное действие, караемое по соответствующей статье уголовного кодекса как минимум. И более того, встречаться с предыдущим хозяином этого кубика я не испытываю ни малейшего желания! А уж тем более объясняться с ним по поводу случившегося…
          — Дай-ка глянуть. — я протянул руку, чтобы взять вещицу и как следует её изучить, но не тут-то было! Поспешным движением Илья сунул кубик обратно в карман, словно бы чего-то испугавшись.
          — Потом. — сказал он. — Потом, Анджей. Ты дослушай историю, будь ласков.
          — Ну, ладно. — согласился я, слегка удивлённый выраженным мне недоверием.
          — Ну, стало быть так. — проинтонировал многообещающе Северцев. — В несколько ускоренном темпе дошёл я до моста через железнодорожные пути и поднялся на него. Тут я оказался вообще в полном одиночестве, ты, наверно, сам знаешь, на Переходном мосту и в обычное-то время не так уж много народа бывает, а тут вдобавок ещё и противоэпидемические ограничения. Так вот, пользуясь этим удачным стечением обстоятельств, решил я всласть полюбоваться своей находкой. Достав на ходу кубик из кармана, я покрутил его в руках и сразу обнаружил, что все грани можно мгновенно вернуть в исходное положение, поскольку прежний хозяин повернул одну-единственную плоскость всего на четверть оборота. Разумеется, я не удержался и сделал то, что на моём месте сделал бы любой нормальный человек, то-есть поддался искушению и передвинул использованную грань на изначальную позицию. Щёлк! Мягко и в то же время упруго деталь повиновалась, все цвета на кубике совпали. — Илья определённо был взбудоражен, он как-то нервно передёрнул руками и изменившимся голосом добавил: — И ага… вот тут-то ОНО и случилось, Андрюха, именно тут… — он кашлянул и не совсем логично предложил: — Налей-ка нам ещё по рюмахе, выпьем за удачу.
          К этому моменту я уже мысленно оценил степень вероятности события, которое могло воскресить моего друга и привести ко мне в дом, и счёл её практически равной нулю. Даже вариант с клонированием выглядел притянутым за уши. Теперь же, глядя на взволнованное лицо Ильи, я почувствовал, что настоящая разгадка стоит на пороге, и вот-вот всё объяснится.
          Выпитый виски, похоже, смягчил возбуждённость Северцева, он глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.
          — Предваряя дальнейшие события, — произнёс он, — можно сказать, что поворот плоскости кубика оказался поворотом ключа в замке той двери, которая открывается в немного иную реальность. — Илья пожал плечами. — Только я в тот момент ничего не понял. Да и не до того мне было. Сразу вслед за движением грани я почувствовал настолько сильное головокружение, что невольно застонал и едва не повалился с ног. На «автомате» успел сунуть кубик в карман и тут же вцепился обеими руками в перила моста, поскольку всё окружающее поплыло перед глазами и к горлу приступила мучительная тошнота. Я так думаю, продлись это состояние на несколько мгновений дольше, меня точно вырвало бы всеми моими потрохами, либо я потерял бы сознание, а то и вовсе помер. Однако, надо отдать ему должное, бог миловал. Вскоре головокружение стало ослабевать, затем утихло совсем. Но я продолжал стоять, как клещ впившись в перила, совершенно ошеломлённый случившимся. Даже не представляю, сколько времени я проторчал там вот таким образом, пока шедшая мимо женщина не поинтересовалась, всё ли в порядке и не требуется ли мне помощь. Только после этого я осмелился сделать несколько пробных движений, покрутил головою, потом осторожно начал переставлять ноги одну за другой, пока не убедился, что всё, вроде, нормально, и я ещё не иду ко дну. С каждым шагом я обретал уверенность и вскоре уже спускался с другой стороны моста на твёрдую почву.
          Не стану описывать того, что творилось тогда в моей душе, какие самые нелепые догадки заставляли покрываться кожу здоровенными мурашками. В общем, я счёл этот кошмар первым признаком какого-то очень серьёзного заболевания, и решил, не откладывая дела в долгий ящик, обязательно пройти медицинское обследование.
          Нет, ну а что ещё я мог подумать? Мне казалось, я нашёл самое убедительное объяснение произошедшего, и, естественно, подобное малоприятное открытие никому не добавило бы бодрости, пригорюнился и я, отчего оставшийся путь до кладбища проделал в довольно угнетённом состоянии духа, прислушиваясь, не проявит ли себя ещё как-нибудь моя затаившаяся болезнь?..
          В этом месте рассказа Северцев сделал паузу, видимо, для того, чтобы усилить драматический эффект, чем я воспользовался и закурил сигарету, а заодно провёл мысленный экспресс-анализ полученной информации. Признаться, сейчас я был серьёзно озадачен, но не той мукой, которую перенёс Илья на Переходном мосту, а тем, что, по его догадке, явилось истинной причиной данного недомогания — кубик-то у нас получался магическим артефактом! Вот тебе и здрасьте. Понятно теперь, отчего Илья с такой поспешностью убрал его с глаз моих долой.
          В принципе, я и раньше отнюдь не чурался романтики, и всегда откровенно любил фантастику, верил в существование инопланетян, а также в возможность телепортации. И вот, что же я слышу сейчас? Да то, что сама жизнь подтверждает наличие в ней места для подобных чудес! Казалось бы, оно и ладно, и хорошо, и ура, товарищи! Но в данный момент мысленного ликования невольно настораживает один пунктик, а именно — какова окажется моя собственная роль в предлагаемых обстоятельствах?
          — Возле ворот на кладбище я купил у торговки букетик цветов и направился по аллее к Лидиной могиле. — продолжил рассказывать Северцев. — Подошёл я к ней привычным путём. Там так получается, что с асфальтированной дороги сворачиваешь на тропу, некоторое время протискиваешься меж оградок, одновременно отыскивая взглядом знакомый мраморный памятник, минуешь соседние могилы в ряду, и тогда уже оказываешься на месте, лицом к лицу. — Илья помолчал, тяжело вздохнул, и из груди его вырвалось нечто вроде короткого лирического отступления. — Ах, Лида, Лида… Ты, Анджей, даже не представляешь, каким сокровищем была для меня эта женщина. Я, признаться, к своим тридцати годам уже и не верил совсем, что когда-нибудь смогу отыскать в этом мире настоящий идеал женщины. А когда увидел её, сразу понял — ВОТ! Она! Любовь всей моей жизни! Ах, как потом я боялся потерять её… словно чувствовал! С трудом заставлял себя гнать прочь дурные мысли… И надо же было так случиться, что из нас двоих, находившихся в машине, погибла именно она!.. Уж лучше бы я… лучше бы я…
          Последние слова прозвучали, на мой взгляд, излишне пафосно, а точнее говоря — фальшиво. После возникшей паузы я осторожно поправил Северцева:
          — Илья… но ведь на самом деле как раз это и произошло. Ты был за рулём и в последний момент перед столкновением успел отвернуть свой автомобиль так, чтобы удар пришёлся в левую его сторону. Поэтому тебя и придавило деформировавшимся корпусом. Лида же, благодаря твоему манёвру, уцелела. По сути, если я всё правильно оцениваю, ты сумел спасти любимую женщину от смерти.
          Северцев, криво усмехнувшись, пробормотал себе под нос:
          — Вон, оказывается, какой я герой. А мне и невдомёк.
          Что-то он там сейчас обдумывал, глубоко внутри, что-то не слишком приятное, и, похоже, приходил к некоему определённому выводу, потому как во взгляде его появился огонёк злой решимости. Сузив глаза он полувопросительно-полуутвердительно произнёс:
          — А этот тип… торопыга, который выскочил на встречную полосу, в джипе… он получил свои пять лет колонии? Верно?
          — Ну да. — подтвердил я.
          — Сучий потрох! — не сдержавшись, скрипнул зубами Илья. — Легко отделался! Отправил человека на тот свет, ни за что, ни про что… жизни лишил! И заработал всего лишь пятилеточку! И то, поди, досрочно отпустят, по какой-нибудь там амнистии… — он мрачно покачал головой. — Ну, ничего, теперь я до него доберусь. Теперь-то у меня есть средство!
          С Северцевым что-то происходило, прямо сейчас, на моих глазах, это было очевидно. Возможно, на него дурно повлиял выпитый алкоголь, а может быть он постепенно начинал проникать умом всю тонкость положения, в котором оказался, и теперь мысленно выстраивал линию своего поведения в нашем мире по-новому. Во всяком случае, мне становилось немного не по себе, когда мы встречались взглядами.
          — Ну, ладно, слушай мою историю дальше, недолго уже осталось до развязки. — сказал, наконец, вроде бы несколько успокоившись, Илья. — Короче, добрался я, как и планировал, к Лидиной могиле, и вдруг — шандарах! — ничего понять не могу в первый момент. Стою там, как дурак, да оглядываюсь по сторонам, уж не перепутал ли я, случаем, место захоронения? Вот чего от себя никак не ожидал! Но нет, покрутил головой туда-сюда, узнал фамилии на соседних обелисках, соотнёс все приметы и снова уставился на Лидин памятник… Ну, хоть тресни, не это её могила, какой-то мужик смотрит на меня с фотографии… И вдруг — ба-бах! — так и ахнул. Не какой-то мужик, а я сам, собственной персоной! Аж волосы на голове зашевелились от суеверного ужаса. — Илья всплеснул руками, показывая своё предельное изумление. — Более того, вдогоночку-то читаю на могильной плите сопроводительный текст, мол, спи спокойно, дорогой товарищ Северцев Илья Данилович, дата рождения тире дата смерти, мы за тебя отомстим… Ну, последние слова — это я сейчас сам добавил, конечно, там такого нету. Но, в любом случае, вот ни-фи-га себе, думаю, юморок у кого-то дебильный! Это какому же идиоту вздумалось так надо мной пошутить? Ведь если вычислю гада, ему мало не покажется!.. А в голове-то, тем временем, уже мыслишки забегали-зашуршали, как мураши заполошные: стоп-стоп-стоп, Илюша, стоп, подожди, не торопись, что-то здесь не так, не принято у нас шутковать таким манером, какая-то другая должна быть причина у подобной несуразицы, слишком уж хлопотное это дело — менять памятники только для того, чтобы кого-то уязвить. Ну и начинаю я тут, короче, скрипеть мозгами уже по-взрослому и складывать все детали головоломки в кучку. И, разумеется, догадываюсь, — Илья взглянул на меня и подмигнул, — о том, о чём ты, Анджей, в отличие от меня, глупого, должен был уже давно догадаться. А именно о том, что сквозанул я, по ходу, при помощи кубика, в немного иную реальность, и здесь кое-что обстоит не совсем так, как это было там, откуда я стартовал. Ага, ага, думаю, раз такое дело, не мешало бы теперь проверить эту версию, убедиться. Ну что же, достаю мобильник и звоню коллеге по работе. А звоночек мой не проходит! Ладно, звоню тогда другу моему Анджею Тюленеву. — Северцев снова подмигнул мне. — И опять звонок мой не проходит. Третий звонок делаю одной знакомой даме. И повторно получаю ноль эффекта. — Илья картинно развёл руки в стороны. — Ну, всё правильно. Ежели я, судя по дате на памятнике, уже три года как лежу в земле, то моя телефонная сим-карта вряд ли могла остаться действительной.
          — О-фи-геть. — только и нашёлся я что сказать.
          — Ну и чтобы уж всё окончательно поставить по местам, я не поленился и заглянул в кладбищенскую контору, попросил тамошнего служащего найти мне запись о местонахождении могилы, в которой захоронен мой, типа, кореш, Илья Северцев, ушедший в мир иной в мае 2017-го года, когда я, типа, отсутствовал в здешних краях. И что вы думаете!  — рассмеялся Илья. — Отыскал он мне эту удивительную запись! После чего оставалось только поблагодарить добросовестного клерка и ретироваться. — Северцев картинно сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. — И вот, просветлённый, аки Нео, вышел я на дорогу, остановился и задумался, как прикажете с этого места жить дальше? Думал-думал, думал-думал, ничего не придумал. Плюнул и двинулся в обратный путь.
          — Н-да-а. — протянул я, находясь под сильным впечатлением от услышанного. — Это даже не сюрреализм… это ещё круче. Вот, значит, каким образом ты у меня очутился.
          — Вот таким. — кивнул Илья. — Купил за Переходным мостом в аптеке марлевую масочку, напялил на свою мордуленцию поплотнее, дабы никто не мог признать, и отправился вдоль по Первомайской улице вначале до дома родного…
          — О-о-о… — только и смог я сокрушённо вымолвить.
          — Вот именно. — согласился Илья. — Совершенно верно. Ключ-то от входной двери у меня, конечно, имеется, да вот замок в ней оказался другим. И к такому повороту событий я как-то не был готов, оплошал, признаться. Да ведь я же совсем недавно из этой самой квартиры вышел… и вдруг… чёрт знает что! Хорошо хоть нынешние её обитатели не подняли гвалта, удалось удачно отбрехаться, ошибся, дескать, адресом, к другу шёл, ключи он мне оставил, сам в командировку уехал… Выскочил я потом на улицу и чуть не заорал от бешенства в полный голос — спасибо братцу моему единоутробному за успешную продажу моей жилплощади!
          — Да Леонид-то ведь всяко не виноват! — попытался я погасить недовольство Северцева в отношении старшего брата. — Реальность-то здесь иная, ты же теперь в курсе.
          — Ну, конечно не виноват! — раздражённо отмахнулся Илья. — Всё я прекрасно понимаю. И квартира моя не нужна ему была, у него и своя четырёхкомнатная имеется, так что одни хлопоты лишние. Проще продать, да денежки в дело вложить. Бизнесмен хренов! Тут всё логично. Только… чёрт его знает! Жалко как-то… Не так жалко, как обидно… Не так обидно, как зло берёт! Ведь, вот возьму я и надумаю остаться здесь, в вашей реальности, и что тогда прикажете делать?
          Я вздрогнул. Вот оно. Похоже на то, что мы плавно приблизились к озвучиванию некоей задумки, которую Северцев собирается воплотить в жизнь. Судя по крайне досадливой интонации его голоса, план может оказаться вполне наполеоновским. Но неужели Илья намерен пройти от начала до конца весь путь по бюрократическому лабиринту, чтобы легализоваться в нашем мире? Я понимаю, можно, конечно, прикинуться человеком, потерявшим память, и начать жизнь с нуля. Но, боже мой, до чего это сложное и неблагодарное дело! Особенно, если учесть, что под своим именем Илья уже не восстановится, это будет слишком уж крупной сенсацией. До смерти замучают разными там экспертизами, эксгумациями. Не дай бог, откроется ещё история с кубиком… О! Тогда — вообще крышка! Амба! Катастрофа. Страшно представить себе последствия такой неосторожности. Кубик — это крайне соблазнительная вещь для любого авантюриста, даже самого высокого ранга, несть им числа! Так что же задумал Илья?
          А он тем временем разлил остатки виски по рюмкам и предложил:
          — Давай-ка, Андрюха, помянем раба божьего Илью Даниловича Северцева, мир праху его. Замечательный был мужик. Спасибо ему огромное за то, что ценой жизни своей спас Лиду! Сохранил её на планете этой… для меня!
          От подобных слов я аж подскочил на стуле и изумлённо уставился на Северцева.
          — Ты давай-давай, пей. — серьёзно произнёс он. — Человек этот достоин даже того, чтобы за него выпить стоя. — Илья тут же поднялся и с очень сосредоточенным выражением на лице опрокинул алкоголь в рот. — Спи спокойно, дорогой мой… дорогой мой тёзка! Я постараюсь оказаться достойным твоей великой жертвы.
          Тост я, конечно, поддержал, но внутреннее моё состояние было сейчас ужасным. Некоторое время оба мы молча поглощали закуску, затем я несогласно помотал головой и высказался:
          — Извини, Илья… ты, конечно, мне друг… но ты не прав. Тебе нельзя возвращаться к Лидии. Тебя же НЕТ! То-есть, я подразумеваю, что для неё ты будешь… ммм… ну, что-то вроде призрака.
          — Чушь! — мгновенно возразил Северцев и сделал рукой отрицающий жест. — О чём ты говоришь, Анджей? Посмотри внимательнее, ты же не слепой, — я жив и здоров. И всё так же безумно её люблю. И она наверняка не только помнит обо мне, но и сохранила в душе самые нежные чувства. — Илья с сожалением взглянул на меня. — Эх, дружище, не понять тебе, конченому холостяку, какая у нас любовь была! Как весь мир становился цветным и ярким, когда мы оставались вдвоём с Лидой! С чего бы вдруг я утратил в глазах её свою ценность? Ведь я ни одной женщины… ну, почти ни одной, за эти три года не тронул. То, что было, это так, минутная слабость, не более. А в целом я чист перед Лидой, и имею полное право восстановить наши отношения! — Северцев заводился всё сильнее. Вдруг вскочив на ноги, он склонился ко мне и едва ли не кричал: — Что за чушь ты сейчас сказал, Анджей? Да ты только включи свои мозги хотя бы на четверть мощности и сразу поймёшь, что такие артефакты, как кубик, просто так в руки никому не даются! Это же явный знак Свыше! Намёк на то, что произошла чудовищная ошибка, да-да, ошибка, и теперь я должен её исправить, иначе в чём вообще смысл моего здесь присутствия?
          Я немного растерялся, ну да, логика в его словах несомненно была. Была, чёрт возьми, была! Вот только мне-то что с той логики?! Пусть он подавится своей логикой и этим дьявольским кубиком заодно! Ах, какое несчастье, какое кошмарное невезение… Ведь мы с Лидой —  Я  С  ЛИДОЙ, понимаете? — уже больше полугода были взаимно влюблены… А теперь что же, всему конец? Увы! Увы! Ситуация абсолютно прозрачна — против его настырности ни мне, ни Лиде не устоять… Это же Илья! Он всегда добивался своего! Шансы сохранить наш союз отныне становятся совсем мизерными… Да что там! Лиду он обязательно уведёт от меня, это ясно, как божий день! Ну как же я сразу не догадался, что дело обязательно закончится этим?
          — Чего загрустил, Андрюха? — прервал мои панические размышления уже сменивший гнев на милость Северцев. — Радоваться надо! Друг, можно сказать, с войны живым вернулся, а ты нос повесил. Не боись, все проблемы разрешимы, нет таких крепостей, которые не покорились бы нам. — он задумчиво сунул в рот кильку на кусочке чёрного хлеба, пожевал и взглянул на меня. — Ты мне только для начала помоги, дружище, самую малость, а там уж я развернусь, как следует!
          Нет, это просто невыносимо! Издевательство какое-то! За что?
          Я тихонько «поплыл», как боксёр в состоянии «грогги», очень уж силён оказался пропущенный мной удар.
          — Легко сказать. — неловко пытался я ещё сопротивляться, хотя безнадёжно шёл ко дну. — Чем я могу помочь тебе? Повторяю: тебя же нет! Не так-то просто будет возвращаться «по следам своим». Как бы ерунды какой-нибудь не вышло.
          — Справимся. — беспечно возразил Илья. Ему, похоже, уже всё было понятно. Он мысленно утвердил свой план, поставил под документом роспись, печать, и отступать не собирался. — Ты пойми, Анджей, — вкрадчиво произнёс Северцев, — даже если что-то пойдёт слишком уж наперекос… я ведь в любой момент могу нырнуть в предыдущую реальность. Поверну грань кубика назад и — только меня здесь и видели! Ну, а ежели что-то понадобится довести до логической развязки, так я опять вернусь, в другую точку пространства, туда, где меня и ожидать не будут. — Илья подмигнул мне так, словно я был его сообщником по готовящемуся преступлению. — В общем, позиция у меня, Анджей, прямо-таки незыблемая. Но тебя я подставлять не собираюсь, не подумай чего! Сделай для меня одно только одолжение и, если хочешь, можем дальше уже и не встречаться. Живи себе спокойненько и не поминай лихом.
          Эх, заехать бы кулаком в его нахальную физиономию! Да, как говорится в подобных случаях, руки марать неохота.
          — Ну, а если Лида за это время сумела полюбить другого? — проскрипел я предательски осипшим голосом. — Целых три года прошло, ты только вдумайся! Это же немалый срок, тем паче, что ждать тебя, как солдата с войны, не было никакого смысла.
          Илья сузил глаза, помрачнел и с минуту размышлял.
          — Вообще-то, ты прав, Анджей, может и такое быть. — неохотно допустил он и вдруг встрепенулся: — А что? Ты что-то знаешь? Ты видел Лиду с другим мужчиной? Ну, говори, говори!
          — Было дело. — опять проскрипел я, как несмазанный механизм. — Видел. Однако, не нахожу в этом ничего необычного. Се ля ви, жизнь берёт своё.
          Казалось, Илья несколько озадачен. Он о чём-то глубоко задумался, вертикальная морщина на лбу проступила резче, лицо сделалось жёстким. Вполне можно было предположить, что прямо сейчас, на моих глазах, происходит выработка плана по устранению соперника любым способом.
          — Всё равно я должен встретиться с нею. — сказал, наконец, Илья, и даже звук его голоса не предвещал ничего хорошего.
          Мне, к сожалению, неоднократно доводилось видеть его в подобном настроении. Особенно по молодости лет, когда Северцев плохо умел справляться со своим буйным норовом. Увы, мой друг был весьма склонен к проявлению жестокости по отношению к вставшим на его пути людям. Кулаки в ход он пускал там, где надо, и там, где не надо, не гнушаясь при этом разных подлых приёмчиков. Просто чудом Илья вообще не загремел за решётку, однажды он висел уже, что называется, на волоске, но повезло, как-то умудрился выкрутиться.
          Вне сомненья, с годами он стал умнее и хитрее, и нынче соперничество с ним уж точно не кончится добром. Впрочем, ко мне это вряд ли имеет отношение. Узнав, кто на самом деле является теперь претендентом на руку и сердце Лиды, Северцев просто недовольно поморщится и аккуратно отодвинет друга в сторону со словами: «Блин, Андрюха… я всё, конечно, понимаю, и тебя, так и быть, прощаю… но больше к ней не подходи. Отвали!» И я отвалю. И более того — буду кивать, и неохотно, однако искренне соглашаться, что да, действительно, он имеет все права. А в порыве интеллигентского самобичевания могу даже начать убеждать в этом Лиду… Рохля, что тут ещё скажешь…
          Брр… Угораздило же попасть в ситуацию, где каждому из нас требуется одно и то же — взаимность этой чудесной женщины! Что мне теперь делать? Швырять связку гранат под гусеницы этого непробиваемого танка? Слушать мои умные рассуждения о неправомерности его притязаний он вряд ли удосужится.
          С другой стороны, почему я упускаю из виду голос самой Лиды? Она вполне может отказаться от Ильи ради меня. Существует ведь поверье о том, что мнение женщины в таких ситуациях оказывается решающим. Чего же лучше? Предоставим ей право самой определиться, с кем быть…
          Тут меня прямо затрясло от злости на себя родимого. Ну, тюфяк, ну, тюлень же ты тугодумный! Неужели не понятно, что не должна Лида ничего решать! Не должна, потому что этой ситуации не должно быть в принципе! Это ведь просто нонсенс, казус какой-то пространственно-временной и только!
          — Видишь ли, Анджей, от тебя мне нужно совсем немного, но, поверь, с твоей стороны это будет по-настоящему дружеская услуга. — начал тем временем пояснять мою почётную роль в этом деле Северцев. — В общем, я прошу тебя быть моим, так сказать, доверенным лицом. Сходи, пожалуйста, к Лиде, и очень осторожно, аккуратно, объясни ей сложившуюся ситуацию.  Понимаешь, ну не могу же я после такого события, как гибель в автокатастрофе, вдруг взять и заявиться к ней собственной персоной… Следует психологически подготовить женщину, упаси меня боже напугать её! — Северцев зажмурил глаза и отрицательно покрутил головой. — Нельзя, ни в коем случае нельзя. А ты, Анджей, человек мягкий, душевный, производишь хорошее впечатление. В конце концов, ты неглуп, сообразишь, как надо себя держать, что говорить. Объяснишь, мол, так и так, наука далеко шагнула вперёд, ничего невозможного не существует, ну и тому подобное… Я в тебе уверен, как ни в ком другом, у тебя получится. Лучшего посредника между двумя любящими сердцами мне не найти. А если всё пройдёт как надо, я сразу обрету твёрдую почву под ногами, мне тогда все препятствия станут нипочём! Понимаешь?
          С трудом подавляя негативные эмоции, стараясь выглядеть равнодушным, я кое-как проскрипел совсем поломавшимся голосом:
          — А что ещё ты сможешь ей предложить, кроме своей любви? Что? Ты ведь теперь гол, как сокол! Хуже того — в нашем мире у тебя нет даже имени, отдаёшь ли ты себе в этом отчёт? Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны вторгаться в жизнь женщины, имея за душой ноль целых ноль десятых? Или ты намерен сесть ей на шею? Честно ли это будет по отношению к Лиде? Ведь, вполне вероятно, тот, другой мужчина, сделает её счастливой без тех неимоверно долгих испытаний, которые принесёшь с собой ты! Сам посуди, что ждёт вас в ближайшем, а то и весьма отдалённом будущем? Проблемы, проблемы и ещё раз проблемы! Так подумай же, пока не поздно, стоит ли вообще затевать всё это предприятие?
          Северцев побледнел. Некоторое время он смотрел на меня, медленно закипая, но, очевидно, совладал с гневом, и очень спокойно и тихо произнёс:
          — Тюленев — от слова «тюлень». Вот всегда ты был такой, Анджей, а вернее — никакой. Сколько раз я пытался вытянуть тебя из твоего зелёного болота, и всё было напрасно, всё у тебя какая-то обломовщина на хвосте висит и ко дну тянет. Ну, хорошо, желаешь тихонько сидеть на своей торфяной кочке — сиди, твоё право. Но, подумай, сейчас-то я ведь ничего особо трудного от тебя и не требую… Э-эх! — Илья вдруг брезгливо перекосил лицо и махнул рукой. — Ладно. Не хочешь помочь, не надо. Мы пойдём другим путём.
          Однако позволять ему действовать самостоятельно отнюдь не входило в мои планы, этак я вообще потеряю возможность влиять на ситуацию! Поэтому я быстро вильнул хвостом и умиротворяюще выставил ладони перед собой:
          — О'кей, Илья, о'кей. Не заводись. Я же не злопыхательствую, а просто моделирую возможные варианты развития событий и показываю тебе, что получается. Согласись, не так уж плохо заранее знать ожидающие тебя препятствия. Но, чёрт с ними, больше спорить не стану — ты прав в самом главном: любовь побеждает всё. Поэтому ты победишь. Даже если на самом деле ты просто глюк.
          Северцев блеснул глазами, засмеялся и хлопнул меня ладонью по колену:
          — Чувствуешь удар? Во-от. Не сомневайся, я абсолютно реален. И очень рад тому, что у меня есть настоящий друг. Вместе мы — сила!
          С тяжёлым сердцем я отправился в спальную комнату, менять домашнее облачение на парадно-выходное. Ах, как не хотелось мне идти на поводу у Северцева и втягивать в эту историю Лиду! Но деваться уже было некуда.
          В моё отсутствие Илья перебрался из кухни в зал и завалился там на диван. Свою ветровку с драгоценным кубиком в кармане он уложил рядом, на спинку дивана.
          — Ох, что-то притомился я нынче, перенервничал, однако… Покемарю малость, пока ты будешь отсутствовать, ага? Не возражаешь?
          — А есть смысл возражать? — буркнул я.
          Северцев расплылся в улыбке, потом посерьёзнел и сказал:
          — Совсем из головы вылетело, ты же не знаешь куда идти. Лида живёт на улице Пожарского, дом 41, квартира 9.
          Разумеется, я знал этот адрес, и добраться туда смог бы даже с закрытыми глазами, но не объяснять же это Илье! Всему своё время. Ещё успею обрадовать друга.
          — Ты скажи ей, мол, так и так, это совсем не шутки, человек специально прибыл из далёкого далёка, чтобы встретиться со своей единственной и неповторимой! — вдохновенно напутствовал меня Северцев. — Мол, все преграды одолел и нашёл-таки к любимой женщине дорогу сквозь дебри времени и бесконечные пространства вселенной!
          — Вроде, взрослый человек, а рассуждаешь как конченый романтик. — скептически откликнулся я, останавливаясь на середине комнаты. — Давай-ка, для начала, всё-таки станем строго придерживаться научно-популярной версии. Чётко, сухо и поменьше всякой там мистической белиберды, от неё и так деваться некуда. Предлагаю следующий ход разъяснений:  во-первых, имеется некая научно-исследовательская лаборатория в параллельной реальности, во-вторых — там установлен аппарат пространственного перемещения, в-третьих, проводился очередной эксперимент, в котором участвовал доброволец-испытатель Илья Северцев. Ну и далее — запуск механизма, старт и удачный финиш с твоим появлением в нашем мире.
          — Да-а. — после паузы довольным голосом произнёс Илья. — С логикой  у тебя, брат, полный порядок. Ты всё это сейчас настолько грамотно изложил, что я даже сам поверил, будто оно так и было. Молоток, Анджей. Теперь я совершенно спокоен, ты не подведёшь.
          — Спасибо на добром слове. Жди меня и я вернусь.
          Больше говорить было не о чем. Я вышел из квартиры.
      
          В общем-то, при необходимости добежать до Лидиного дома можно минут за пятнадцать, но мне сейчас торопиться было некуда. Время в пути следовало использовать с максимальной отдачей, надо думать, надо искать способы решения проблемы, пока она не обросла дополнительными сложностями. И вот, шагая без излишней спешки, я настолько плотно погрузился в свои невесёлые размышления, что даже вздрогнул, когда чуть ли не с небес неожиданно донёсся унылый, усиленный мегафоном голос:
          — Граждане! Во избежание заражения коронавирусной инфекцией, просим не покидать ваши дома без особой необходимости!..
          Ага. Точно. Совсем как-то из головы вылетело то обстоятельство, что жизнь продолжает неумолимо двигаться своей тяжёлой поступью всё вперёд и вперёд, невзирая на путающуюся под ногами мелочь вроде меня. Того и гляди, из переулочка появятся вежливые полисмены, козырнут и поинтересуются, какого шута мне дома не сидится?.. Так, может, как раз и воспользоваться моментом, взять да пожаловаться им, что попал я в лапы мошенника? Мол, проник в квартиру неизвестный гражданин, выдаёт себя за давно умершего человека, угрожает расправой, требует невозможного! Прошу оградить и препроводить имярека в соответствующее учреждение на предмет выяснения личности и прочих сопутствующих обстоятельств. Что, к примеру, из этого может получиться? Скорее всего, самое элементарное — заявись мы ко мне в квартиру дружной опрокурорившейся компанией, в критический момент Илья просто достанет из кармана кубик, повернёт грань и останется нам с полисменами только хлопать глазами вначале на пустое место, а потом друг на друга. А через некоторое время Северцев конечно же вернётся, вернётся обозлённый, и уж тогда грядёт натуральный кошмар…
          Нет, упаси боже, представителей власти вмешивать в эту заваруху нельзя ни в коем случае! И вообще… как это ни печально, надо посмотреть правде в глаза: к сожалению, надёжных способов устранить соперника мне не найти, не убивать же Илью, в самом-то деле! Тем более, если события действительно приведут нас к жёсткому столкновению, то, безусловно, это он меня пришибёт, брутальный мачо…
          Увы, увы, в эту сторону мыслить было абсолютно бесполезно. Следовало искать что-то другое. Выход из ситуации должен оказаться настолько нестандартным, насколько нестандартна сама ситуация.
          К знакомому дому на улице Пожарского я добрался совершенно упавший духом. Шаркая подошвами, уныло вошёл в подъезд, поднялся на третий этаж, надавил кнопку звонка. Дверь открыл отец Лиды Алексей Петрович Огнев, бывший железнодорожник, ныне пенсионер. Он насторожённо выглянул в проём.
          — Ах, это вы, Андрюша. — как-то странно произнёс он, но тут же спохватился и улыбнулся: — Прошу, прошу вас, дорогой, проходите! Лидочки ещё нет. Подождём её вместе, чайку попьём, побеседуем.
          — К вам должен зайти кто-то ещё? — спросил я, шагая вслед за стариком на кухню. — Мне показалось, вы готовились увидеть не меня, а кого-то другого.
          — Вы совершенно правы, Андрюша! — замахал руками Алексей Петрович, переходя почему-то на громкий шёпот. — Вам покажется это стариковской причудой, но сегодня я встретил на улице человека, которого ну никак не ожидал увидеть! — он повернулся ко мне лицом, растерянное выражение коего больно царапнуло мою душу. — Вы просто не поверите, Андрюша. Я был на приёме у врача в поликлинике. Возвращаться же домой решил, сделав хороший крюк, благо погода нынче исключительно замечательная, только и гулять, свежим воздухом дышать, поэтому двинулся я от поликлиники не привычным путём, а по улице Эйхе дошёл до Первомайской. Никуда не спеша, миновал Дом Культуры Железнодорожников и задержался на мгновение возле автобусной остановки, как вдруг вижу — мимо, по тротуару, торопливо шагает… ну кто бы вы думали? — старик округлившимися глазами взглянул на меня, затем сделал отрицательный жест рукой. — И даже не ломайте себе голову, дружок, ни за что не догадаетесь! Это был бывший претендент на руку моей дочери!
          — То-есть, вы хотите сказать…
          — Ну да, дорогой вы мой! Я хочу сказать, это был Илья Северцев! Собственной персоной. — старик опять в волнении замахал руками и не сдержался: — Чёрт его знает что такое происходит на белом свете! Это просто немыслимо!
          — Постойте, Алексей Петрович, — попытался я успокоить его, — наверняка вы ошиблись, ведь Ильи давно нет в живых.
          — Так в том-то всё и дело! — воскликнул старик задребезжавшим голосом. — В том-то и ужас произошедшего! Я как-никак бывший машинист локомотива, зрение у меня, хоть и подсело с возрастом, однако ещё достаточно острое, чтобы я мог ошибиться. Илья это был, Илья и никто иной. Или сам дьявол в его обличье. Вот потому-то и представилось мне — вдруг это он к нам заявился? Получился бы форменный кошмар да и только!
          С Алексеем Петровичем мы были в отличных отношениях, как претендент на руку и сердце Лиды я его абсолютно устраивал. Чего нельзя было сказать о Северцеве. Между стариком и Ильёй когда-то пробежала большая чёрная кошка, пару раз Алексей Петрович даже проговаривался, что всегда терпеть не мог Северцева и всячески пытался, но не сумел убедить Лиду отказаться от планируемого бракосочетания с ним.
          — Сама судьба услышала мои просьбы. — доверительно обмолвился однажды Алексей Петрович. — Хоть и большой грех на душу беру, но признаюсь — автокатастрофа эта решила, казалось бы, неразрешимую уже иным образом проблему.
          — Чем же был так плох Илья? — не удержался я от вопроса.
          — Э-эх, Андрюша… Ну, как тебе сказать… — старик печально покачал головой. — Я уже много лет прожил на белом свете, кое-что повидал на своём веку, научился доверять интуиции иной раз гораздо больше, нежели разуму. Не верю я… вернее, не верил я Северцеву. Эгоистичная у него натура была. Если не сказать подлая. Вот пошло бы хоть что-то в жизни не по его личному разумению, он и Лиду не пощадил бы... Короче говоря, не лежало у меня к нему сердце, вот и всё, и делайте со мной что хотите.
          Может быть, тогда, в прошлом, Алексей Петрович был в чём-то и не прав. Но теперь, когда уже навсегда снятая с повестки дня проблема вновь нарисовалась во всей своей красе, его предвидение входило в полный резонанс с моими нынешними ощущениями.
          Мы сидели за столом, прихлёбывали чай, и меня так и подмывало выложить старику реальное положение дел. Вдруг, обсудив его как следует со всех сторон, вместе мы нашли бы какой-то выход из ситуации. Тем более что рано или поздно Алексей Петрович всё равно узнает правду о мистическом появлении Северцева в нашем мире. Однако, рассказать ему это прямо сейчас я так и не решился. Напротив того, постарался разубедить старика, призвав на помощь здравый смысл и логику.
          — Да нет, Андрюша, — согласно кивал головой Алексей Петрович, — конечно же, я не стану утверждать, что Илья воскрес из мёртвых, что я, совсем из ума выжил? — он поморщился. — Просто очень уж похож был тот прохожий… ну, прямо вылитый Илья! И так, понимаешь ли, неприятно стало, хоть караул кричи…
          В этот момент на кухню вошла Лида. Мы были настолько увлечены разговором, что и не заметили, когда она успела вернуться домой с работы.
          — Что это вы тут без меня обсуждаете, дорогие мои мужчины? Кто у нас вылитый Илья? — с любопытством спросила Лида, поставила пакет с продуктами на подоконник, наклонилась и поцеловала отца в щёку. Затем, лукаво взглянув на меня, она выпрямилась и замерла, в ожидании ответа.
          — Да так, доча, — замялся Алексей Петрович, — кота в мешке обсуждаем. Всего и делов-то, что встретил я сегодня на улице человека, очень уж похожего на Илью Северцева. Ну, в общем, ерунда какая-то, честное слово! Обознался, конечно, не о чем говорить. Царство ему небесное, покойничку… — старик проворно подскочил со стула. — Ладно, молодёжь, хватит переливать из пустого в порожнее, пойду-ка я к соседу, в шахматы играть, он уж, поди, заждался. Полагаю, вы тут и без меня не заскучаете.
          Хлопнула входная дверь. Мы с Лидой остались за столом наедине. Молча потягивали чай из чашечек, обменивались влюблёнными взглядами и улыбались друг другу.
          Странно начиналось наше сближение. Казалось бы, по логике вещей именно Илья Северцев, как объединяющий, так сказать, элемент, и должен был официально познакомить нас в своё время. Однако, ничего подобного не произошло, он упорно выдерживал меня на некоторой дистанции. Если мне доводилось встретить их вдвоём на улице или в парке, я вежливо здоровался, говорил несколько ничего не значащих слов, и всегда остро чувствовал свою неуместность, отчего старался побыстрее уйти. Правда, был один случай, когда Илья неожиданно предложил мне присоединиться к ним для совместного похода на дружескую вечеринку, где, не исключено, я мог бы, наконец, хоть как-то пообщаться с Лидой. Но в тот день я уже запланировал некое мероприятие и поэтому отказался. Таким вот образом любимая женщина Северцева как была, так и продолжала оставаться для меня, по большому счёту, таинственной незнакомкой. Я, честно говоря, даже имени её толком не помнил. Люда? Лида?.. Да какая, в общем, разница! Как тут ни крути, всё равно чужая женщина, и значит моё дело — сторона. Единственное, в чём могу постфактум признаться — вместе Илья и Лида смотрелись прекрасной парой, это правда.
          …И вдруг, в один далеко не замечательный майский вечер, я получаю известие, что несколько часов назад оба разбились в машине Северцева, где-то на загородном шоссе!
          После этого чудовищного события Лида некоторое время присутствовала в моей жизни исключительно виртуальной персоной, упоминаемой в связи с обсуждением гибели Ильи. На его похоронах Лиды не было. Девять дней тоже отметили без неё, потому что, получив в аварии серьёзные травмы, женщина надолго попала в госпиталь. Ну, а дальше вообще потянулись будни, в которых, как и положено, у каждого было своё. Мир, конечно, тесен, но не в обязательном порядке. Таким образом, незаметно миновали друг за дружкой год, полтора, два. Рутина быта потихоньку творила своё благое дело — сглаживала остроту потери и всего остального, связанного с этим.
          Но вот, как-то раз, в сентябре, под настроение, я отправился на кладбище, навестить усопших родственников. Заглянул заодно и на могилу к Северцеву. Здесь-то я, наконец, по-настоящему и познакомился с Лидой Огневой, так как по случайному стечению обстоятельств она тоже пришла в этот день на погост.
          Поначалу, разумеется, разговор наш вращался в основном вокруг личности Северцева и деталей рокового события, принёсшего ему смерть. Между делом я рассматривал свою собеседницу и, признаться, ничего особенного в её внешности не находил. К тому же, по какому-то странному свойству ментальной инерции, я всё ещё продолжал считать её женщиной Ильи и невольно старался не показаться навязчивым. Однако удивительное обаяние Лиды, вот это её лёгкое заикание во время речи, доверительные интонации, серьёзное выражение глаз и ещё некоторые труднообъяснимые на словах нюансы поведения в конце концов заставили меня уже гораздо более внимательно взглянуть на мою визави. Я взглянул… и с этого момента всё происходящее стало стремительно обретать совсем иной смысл, нежели раньше.
          Я предложил Лиде проводить её до дома и был рад, что она не отказалась от подобного «эскорта», не стала жеманно отнекиваться, а спокойно восприняла моё присутствие рядом с собою, словно это так и подразумевалось. Покинув кладбище, мы прогулялись к автобусной остановке, сели в подкативший «НефАЗ» и он словно на крыльях домчал нас до Горбатого моста, откуда мы совершили краткое, но очень многозначительное путешествие к подъезду дома номер 41 по улице Пожарского. О чём мы тогда говорили с Лидой я сейчас уже и не помню, но имя Ильи Северцева нами больше не упоминалось. Оно и немудрено. Хотя, ей-богу, до сих пор не понимаю, что такого особенного разглядела во мне Лида? Право слово, не понимаю… Однако, последствия той случайной встречи продолжаются до сих пор — вот уже в течение полугода нас неизменно тянет друг к другу, чем дальше, тем сильнее…
          И насколько же вероломно в свете этих событий выглядит внезапное появление Северцева!
          Спустя некоторое время, допив чай, из кухни мы перешли в комнату Лиды и обосновались на диване. После продолжительного обмена поцелуями она вдруг произнесла:
          — Ты выглядишь расстроенным. Что случилось? Это рассказанный папой эпизод вывел тебя из равновесия?
          Я невольно улыбнулся:
          — Ли, я не перестаю восхищаться твоей проницательностью.
          — Значит, я права?
          — На все сто процентов. — я облобызал её руку и, раз уж так совпало, попробовал развить тему. — Ли… конечно, это прозвучит странно… но мне вдруг пришло в голову нелепое предположение. Что, если бы Илья каким-то немыслимым образом сумел вернуться сюда, к нам, живой-невредимый? То-есть, представляешь: вот открывается сейчас дверь и входит Северцев. Привет, говорит он, рад видеть вас обоих. Понимаю, говорит, всю деликатность момента, и тем не менее предлагаю немедленно решить уравнение с двумя известными. — я замолчал, чувствуя как напряглась Лида. — Ох… ну, прости, пожалуйста… правда, глупо… но… всё-таки, с кем из нас ты осталась бы?
          Воистину, у женщин всегда припасён в рукаве козырной туз, поскольку в итоге я получил такой ответ, которого ну никак не ожидал.
          — Знаешь, — задумчиво сказала Лида, — ещё пару месяцев назад я оказалась бы перед весьма нелёгким выбором. Тем более, своим вопросом ты невольно дал понять, что не слишком-то уверен в моих к тебе чувствах…
          — Ли, ну прости, пожалуйста, — забормотал я, проклиная свою инфантильность, — это же не серьёзно, чисто гипотетически! Ну, дурак я, дурак! И всё, давай закроем эту тему. Всё. Я очень рад и счастлив быть с тобой. Я люблю тебя, Ли, очень люблю!
          Мы обменялись долгим поцелуем, немного посидели, обнявшись.
          — Ты не обижаешься, нет? — прошептал я Лиде на ушко.
          — Ах, Андрюшка, ну как на тебя обижаться, на глупого? — улыбнулась она. — Но чтобы ты совсем уж убедился, что я не обижаюсь, всё-таки отвечу на твой «чисто гипотетический» вопрос. Итак, с кем бы я осталась?.. Повторюсь, ещё пару месяцев назад я была бы в серьёзном затруднении. Просто потому, что, окажись выбор не в его пользу, Илья не дал бы нам житья, он, кажется, вообще не умел отступать, шёл напролом к своей цели, невзирая ни на какое сопротивление и здравый смысл. Но вот сегодня… сегодня у него уже не было бы ни малейшего шанса. — Лида склонила голову набок и как-то лукаво взглянула на меня. — Ни од-но-го. Понимаешь?
          «Ну, что же, — подумал я с облегчением, — теперь, получив такой ответ, я могу возвращаться назад, к Илье, с чистым сердцем. И пусть он говорит, что хочет, ругается, плачет, головой о стену бьётся и т. д., и т. п., но всё это будет бессмысленная, нелепая трата времени и только!»
          — Потому что я беременна.  — произнесла тем временем моя любимая женщина. — У нас с тобой будет ребёнок, Андрюшка!
          …Надо признаться, до меня как-то не сразу дошёл смысл сказанного. Но когда дошёл, я мгновенно понял, насколько же это КРУ-У-УТО! Это было НУ О-О-ОЧЕНЬ КРУ-УТО! Настоящий козырной туз в рукаве! Бац! И партия выиграна! А я — на седьмом небе от счастья!

          Домой я возвращался под сильным впечатлением от полученной новости. В голове царила такая весёлая неразбериха, что вспоминать о существовании нерешённой проблемы не хотелось вообще. Но, увы, подходя к подъезду своей многоэтажки я почувствовал, что инфернальное облако снова сгустилось, уплотнилось и недружелюбно меня окутало. Да, всё-таки, чёрт его знает, как среагирует на эту информацию Северцев, слишком уж он стал непредсказуем с некоторых пор. Вот, например я, даже сильно поначалу разозлившись, признал бы в подобных обстоятельствах своё поражение и посыпал голову пеплом. После чего убрался бы со сцены подальше. Но так сделал бы я, а что удумает Илья? Неизвестно. В любом случае понятно одно — следует непременно отговорить его от намерения вернуться в жизнь Лиды, ей он больше не нужен, даже наоборот, вреден!
          «Ну что, Анджей, — задал я себе вопрос, привычно поднимаясь по лестнице на свой этаж, — ты готов сейчас совершить немыслимое? Ты готов встать на пути у Северцева, чего ещё никогда не случалось в твоей жизни?»
          Однако, насколько же непредсказуема порой оказывается судьба! Ведь раньше у нас с Ильёй было действительно вполне дружеское взаимопонимание, невзирая на его подчас слишком уж покровительственное, если не сказать пренебрежительное, ко мне отношение. Но вот привык я постепенно и к его подначкам, и к ехидным шуточкам в свой адрес, такая уж у меня натура, а как только привык, то и реагировать на них перестал — мели, Емеля! И ничего! Никто не пострадал, все возникавшие размолвки обычно сглаживались у нас достаточно мирно. А вот теперь… теперь оказались мы вдруг по разные стороны барьера, давние друзья-приятели. Хотя… прав ли я в данном случае? Ведь это — НЕ ТОТ Северцев, могу ли я сейчас стопроцентно считать его своим другом? Тем более отметив, что несколько раз в поведении этого человека проскальзывало нечто не совсем понятное и отнюдь не приятное, отчего я уже серьёзно начинаю опасаться, как бы дело у нас не дошло до прямого физического столкновения. Если я пойму, что он глух ко всем моим доводам, если вопреки очевидному Илья выразит желание добраться так или иначе до Лиды…  кажется, не останется ничего другого, кроме…
          Тут мои мысли начали так жечь мозг, что я вынужден был плотно зажмурить глаза и потрясти головой. Остановившись на межэтажной площадке, я тяжело задумался.
          А ведь дело именно к этому и движется, будь оно всё проклято. Не откажется Северцев от своего замысла, не отступится. И узнав о беременности Лиды, запросто может отмочить какой-нибудь дикий номерок, невзирая на всю свою к ней любовь, а то и как раз по этой причине — в роли обманутого и отвергнутого. Мой друг, настоящий Илья, который спит сейчас вечным сном, ни за что не сделал бы подлости по отношению к Лиде, за это я готов поручиться. Чего стоит одно только поведение его во время катастрофы — поворот руля направо в самый последний момент, чтобы принять удар встречной машины на себя! Тем самым Илья уберёг любимую женщину от смерти. Отсюда сразу возникает вопрос: а что предпринял в той же ситуации Северцев из параллельного мира? Судя по тому, что он остался жив-здоров, гражданин вообще ничего не сделал во время столкновения двух автомобилей, а скорее всего — повернул руль в другую сторону, чтобы выскользнуть из-под удара самому! И теперь, чувствуя за собой чрезвычайно серьёзную вину, переживая трусливое своё решение, сей персонаж из кожи вон полезет, чтобы загладить содеянное, а коли не получится так, как он запланировал, будет стараться устранить неприятные ощущения каким-нибудь другим способом. Подобный выверт мозгов известен в психологии — не удаётся сделать добро, тогда сделаю зло, поскольку не делать совсем ничего ещё хуже! Вдобавок не стоит забывать про воистину классическое решение любовного треугольника, озвученное фразой: «…если не мне, так не доставайся же ты никому!» И плюс ко всему сказанному надо помнить, что, владея магическим кубиком, Северцев тонко чувствует свою неуязвимость, и действительно имеет преимущество не только передо мной, но и перед любой другой противостоящей силой. Что, несомненно, добавляет ему наглости и злого азарта.
          От этих тягостных мыслей мне стало невмоготу. Поспешно достав сигареты, я жадно закурил, окутываясь дымом и яростно стискивая фильтр зубами. Вот уж воистину дьявольская ситуация! Тут надо проявить максимум осторожности и изворотливости, чтобы вывести Северцева из игры и не пострадать самому, равно как не подставить под удар никого другого! Реально ли это? Есть ли способ?
           Хм… ну, вообще-то, самое примитивное решение вопроса — тихонько войти сейчас в квартиру и постараться прикончить незваного гостя.
           Восхитительно прелестно. Но… допустим. Однако, следом возникает новая проблема — куда девать тело убиенного? Покойника ведь не заставишь манипулировать кубиком, чтобы посмертно вернуть назад, в параллельную реальность. Значит, остаётся последовать шутливому высказыванию Остапа Бендера — разрезать труп на куски и отправить почтовыми посылками в разные города страны. Право слово, очень смешно. Но вряд ли нормальный человек, каковым я себя полагаю, способен на такое.
          Да и вообще, легко сказать — вошёл в квартиру и убил человека. Чем убил-то? Пальцем? Заряженным разрывными пулями? А может, внезапным приёмом каратэ? Ху! И следом — кия! Так, что ли? Оружия ведь ни при себе, ни где-либо в заначке у меня не припасено. А с Ильёй ещё попробуй совладай! У него такая школа уличных драк, что закачаешься! Вот и всё. Суши вёсла, моряк, ты слишком долго плавал.
          Мимо меня весело проскакал по ступеням парнишка из квартиры этажом выше. А я уже докуривал третью сигарету подряд. Когда шаги юного соседа затихли, мои мысли вдруг потекли в другом направлении. Почему, собственно говоря, я так уверен в злонамеренности «параллельного» Северцева? Что, если всё не так уж и мрачно? Вот расскажу ему сейчас, что Лида любит другого мужчину и с этим ничего нельзя поделать, в мае они намерены пожениться, и стало быть абсолютно нет смысла предъявлять претензии кому бы то ни было, просто жизнь берёт своё! Неужели Северцев окажется неспособным принять ситуацию такой, какой она сложилась? Не кретин же он, в конце концов! Прошло три года разлуки! Кто кому клялся в вечной любви и с какой стати? Что за нелепость. Где логика? Нет её! И поэтому… и поэтому!!!
          У меня уже так раскалывалась голова, что мозг вряд ли был способен на продуцирование чего-либо более оригинального. Потушив окурок, я с досадой бросил его в угол и нехотя поплёлся к своей квартире.
          Родное пространство встретило меня насторожённой тишиной.
          «Спит, сурок, — недобро усмехнулся я, — дрыхает, путешественник хренов. И не догадывается, что смерть его пришла.»
          Скинув туфли, я на цыпочках прошёл в зал. Но там никого не обнаружилось. Хотя покрывало дивана было характерно смято, напоминая о недавно отдыхавшем здесь человеке.
          — Илья! — негромко позвал я и не получив ответа отправился на поиски, заглядывая поочерёдно во все комнаты. В итоге оказавшись на кухне, я тупо уставился на остатки нашей недавней трапезы.
          «Вот так. — мелькнула догадка. — А Илья-то пошёл другим путём. И можно не сомневаться, теперь он всё сделает сам, без моих ценных указаний. Не исключено, что он как раз сейчас уже стучит в дверь Огневых.»
          Я в изнеможении опустился на стул и замер. Похоже, привычный мир теперь окончательно свихнулся и готов покатиться вверх тормашками… Хм. Смешное слово — тормашки. Что оно означает? Приспособление для тормошения?
          Так я и сидел возле кухонного стола, вяло прокручивая в мозгу какую-то ерунду и окидывая взглядом блюдца с остатками еды, рюмки, пустую бутылку из-под виски, ложки, вилки, столовый нож, пробку от бутылки, пепельницу с моими окурками. Внутрь меня медленно вползало отчаяние и сопротивляться ему сил уже не было. Хотя, казалось бы, ничего страшного ещё не произошло, однако…
          На глаза мне упорно лезла пробка от бутылки… Пробка… Пробка? Какая пробка, если виски был снабжён винтовой крышечкой?.. Ах, нет, пардон, это вовсе не пробка, а какой-то странный цилиндрик песочного цвета! Впрочем, какая разница… Вяло усмехнувшись, я протянул руку и коснулся пальцами непонятного предмета. В тот же миг меня словно пружиной подкинуло на стуле, до того неожиданно и громко зазвучал в комнате голос Ильи:
          — Анджей, дружище! Не пугайся, это, типа, диктофон у них такой. Короче… они меня выследили. Ну… эти ребята, которые чисто случайно на Первомайской улице кубик обронили! — Северцев невесело рассмеялся. — Оперативно сработали, заразы, ничего не скажешь, за столько парсеков обнаружили! Проникли к тебе в квартиру, пока я в отключке был, аккуратненько изъяли кубик, а следом и меня арестовали. Собирайся, говорят, пора назад отправляться, нечего в чужом пространстве атмосферу портить. Хотел я было пару раз врезать им… Да не вышло. Слишком серьёзные ребята оказались. Скрутили, связали и уже совсем собрались куда-то транспортировать, да я уговорил их разрешить мне скинуть тебе на почту письмишко, нехорошо ведь исчезать, не попрощавшись… В общем, Андрюха, ты извини, что так получилось, взбаламутил я тебя… считай, непонятно зачем… Поди, Лида теперь тоже расстроится: что это за шуточки такие — пообещал и не явился на свидание! Ты объясни ей, что, мол, Илья хотел… а-а-а! — вдруг воскликнул он с отчаянием в голосе. — Глупости всё это! Ни к чему теперь… Придумай что-нибудь, Анджей, успокой её, ты же умница, за что тебя всегда и уважал!.. Всё, брат, теперь в вашем мире уже точно никогда не свидимся. Эти ребята сказали, мол, рано ещё людям такую технологию в руки давать, опасно, как обезьянам гранату. Ну, оно и правильно. У меня вот чуть мозги набекрень не съехали от обилия открывшихся возможностей. Ух, наделал бы я тут делов, ух, наделал бы! Да-а-а...
          В этот момент в записи раздался голос, от звука которого я вздрогнул. Он отчётливо произнёс: «Пора!» и добавил ещё некую фразу, отчего Илья заторопился:
          — Ну, всё, Анджей, всё, шпыняют меня, басурманы чёртовы… Прощай! Не поминай лихом! Будь здоров, дружище!..
          В ушах у меня зазвенело от наступившей внезапно тишины. Затем я увидел, как цилиндрик-диктофон на столе задымился и вдруг рассыпался, оставив по себе лишь горстку пепла.
          «Вот так. — пронеслось в голове. — Твоя мучительная проблема сама собой низверглась в прах.»
          Резким движением я смахнул его со стола и замер. У меня вдруг появилось нелепое ощущение, будто я повис в пустоте. Что же делать дальше? Пойти, купить водки и вдребезги напиться от невозможной радости? Или просто станцевать джигу прямо здесь, на крохотном пространстве кухни, дико вращая глазами?
          Так и не решив, каким образом отпраздновать избавление, я тяжело поднялся со стула и поплёлся в зал, к дивану, где и рухнул на то самое место, которое пару часов назад занимал Илья Северцев.
          Вот и всё… Всё кончено… Оркестр, туш!.. А что, собственно говоря, я ещё могу сказать? Да ничего особенного.
          И это просто большая удача, что я удержался и не стал посвящать ни Лиду, ни Алексея Петровича в какие-либо детали происходящего! Вот уж дурака бы свалял! Ведь не было же всего этого, понимаете? НЕ БЫ-ЛО… Совсем! Разве что оптический обман зрения со мной приключился и акустический — слуха… И рассуждать больше не о чем. Сейчас вот полежу на диване немного, потом вернусь на кухню и наведу на столе идеальный порядок, и тогда вообще ни одного вещественного доказательства о визите Ильи не останется! А думать и строить догадки никто никому не запрещает. Чудо, оно и есть чудо — ни доказать, ни опровергнуть его невозможно, остаётся только принять как своеобразный каприз погоды, что-то вроде грома среди ясного неба. Услышал, вздрогнул, оглянулся и усмехнулся — бывает.