7 Приезд в лагерь профессора Энгельгарда

Но когда, наконец, Моисеев выдал первый кусок колчедана,
Логинов почувствовал даже некоторое разочарование – руда,
конечно, была самая обычная. Тут к нему подошёл Ходус и сказал,
смотря поверх пенсне: -Вам привет от Елизаветы Фёдоровны.
 - От кого? – переспросил Логинов и смутился. – Ах, благодарю вас!
Он почувствовал неловкость, что мечтал о жене этого человека.
Отвернувшись от Ходуса, он закричал Моисееву: - Алёша, давай
теперь второй шурф. Он быстро пошёл к лесу. Ходус озадаченно
 смотрел ему в след, губы его были поджаты, а лоб сморщен.
Через некоторое время шурфование развернулось по всей
площади и Логинова потянуло прочь. Руда здесь найдена,
ему хотелось вести разведку дальше. К этому участку он
потерял интерес. Всё же он ещё некоторое время пробыл на
Левахе, и когда приехал профессор Энгельгард ставить опыты
по новому методу замкнутой петли, Логинов поработал с ним.
Профессору было около сорока лет. Он приехал на Леваху
в лесную глушь, в фетровой шляпе, в брюках навыпуск.
Все удивлялись, как он проехал по такой грязи и ухитрился
не забрызгаться. Это был вежливый и пунктуальный человек.
Забойщика Моисеева он привёл в ужас. Моисеев с трудом
 переносил вежливое  и обходительное обращение
Энгельгарда, изнывал от порядков, заведённых им. Теперь
нельзя было ложиться на нары в сапогах, как бы ты не устал.
Весь инструментарий нужно было содержать в дьявольском
 порядке. Даже водку за обедом стало как-то, не ловко пить.
Профессор Энгельгард приехал, с своими сотрудниками.
Его люди отличались такими же странностями, как и он.
Одного звали Анатолием Фёдоровичем – он был
хозяйственником в партии Энгельгарда. Много лет назад
он беспризорничал, попал в детский дом, где и воспитывался.
Другой, механик при передвижной электростанции, был
вегетарианцем. С этим человеком мучилась вся партия. Он
ничего не ел из того, что ели все, и чтобы механик не пропал
с голоду, приходилось гонять людей в Черноисточинск, за
продуктами – двадцать километров, по лесным тропинкам.
По вечерам рассуждениями о жизни и смерти механик
нагонял дикую тоску.  – До чего же, глупо всё устроено,
философствовал он,  - живёт человек, умирает, и ничегошеньки
 после него не останется. А кругом стоял лес, пели птицы, пищали
комары – думать о смерти ни у кого не было настроения.
 Моисеев часто ходил к Логинову и говорил – Давайте  отсюда
сматываться, товарищ  Логинов,  житья нет. Логинов был
любознателен, и жаден, до знакомства с новыми людьми, но
эти люди казались ему и скучными  и немного  смешными
 здесь, в тайге. Кроме научных изысканий, ничего не
существовало для них – ни леса, ни птиц, ни реки взъерошенной
на  каменных перевалах. И жили они здесь так, как будто
находились в лаборатории. Логинов понимал ценность и
необходимость их работы, но такая деятельность была ему
 не по сердцу.  Он договорился с Артамоновым, взял  с собой
Моисеева и ещё несколько человек и отправился с ними на
север, к Юрьеву камню.