Наталия Ширшова.
Это - всего лишь игра
Роман
В тексте 684718 зн. с пр. или 17, 1 авт. листа.
Телефоны: 8 988 581 60 10
8 952 576 70 29
E-mail: tala2107@mail.ru
2009г.
Действие романа разворачивается в областном городе в наши дни.
Весь сюжет строится вокруг косметической клиники «Вандра», названной так по начальным буквам имен соучредителей: жены Валентины и мужа Андрея.
Нашим героям по пятьдесят лет. Андрей Кенин – отличный пластический хирург, но без излишка мозговых извилин. Они ему ни к чему, ибо у его жены Вавы, как он ее ласково зовет, ума хватит на двоих.
Валентина Кенина – медик с незаконченным высшим образованием. – Соратник и помощник мужа во всем. Хоть и далеко неглупая женщина, но часто «играет роль страуса».
Алексей Куприянович – хирург в клинике, друг семьи Кениных, - человек отличный во всех отношениях. Всю свою сознательную жизнь любит Валентину, но свои чувства держит при себе, чтобы не делать больно любимой женщине.
Марта – молодая женщина - мать – кукушка – одиночка. – Любовница Андрея. Всю свою недолгую жизнь (пока ее не убили) кого-то играет. То аферистку, то отравительницу, то воровку.
Эпизодические персонажи: Надежда Ильинична – соседка Кениных по подъезду. Гораздо больше знает, чем говорит…
Валерка – бывший уголовник, отсидевший на зоне за убийство жены.
Стас – участковый милиционер. – Любовник Марты.
Нина Константиновна. – Домоправительница на даче Кениных.
Иосиф Моисеевич – ювелир.
Милочка – годовалый ребенок Марты.
* * *
После четверти века совместной жизни Валентина была уверена, что изучила своего мужа Андрея вдоль и поперек. Не имевшая детей, по вине того же Андрея, всю свою любовь и заботу она отдала мужу, слепо доверяя ему. И оказалось зря… Высокий профессионал, лучший хирург - пластик, бессовестно изменял Валентине. И, как ни банально, слух о его многочисленных похождениях дошел до нее последней. Дальше больше… Она узнает, что Андрей подписал сомнительный договор на строительство новой косметологической клиники с очень подозрительной женщиной, для чего он взял в двух банках огромный кредит. А, когда Андрея забирают в милицию по подозрению в убийстве двух человек: его любовницы Марты, и любовника молодой женщины, Валентина серьезно задумывается: «В своем – ли уме ее муж?» Но, несмотря на все обиды, она решает помочь ему, уничтожает его вещи – вещественные доказательства преступления. Дальнейшие страшные события покажут, насколько она была неправа…
Ставки сделаны, господа…
- Прошу тебя: не гони так! – Тихо, но в тоже время твердо произнесла женщина, сидящая рядом с водителем. Пассажирка полулежала на откидном сиденье и, казалось, дремала. – Я уверена, что ты едешь не меньше сто сорока, - продолжила она низким хрипловатым голосом.
Водитель покосился на нее и перевел взгляд на спидометр - стрелка подрагивала на цифрах сто сорок.
- Дорогая, ты лежишь с закрытыми глазами, - кашлянул мужчина и сбросил газ.
- Ну и что. – Поерзала на сиденье женщина, возвращая вертикальное положение затекшему телу. – Я очень хорошо чувствую нашу машину. Как, собственно, и тебя… - Добавила она и улыбнулась. - За двадцать шесть лет семейной жизни… - Женщина неожиданно оборвала себя и иронично посмотрела на мужа. – Сейчас ты меня поправишь: «Не двадцать шесть лет, а двадцать пять лет и семь месяцев».
Мужчина, уже было открывший рот, клацнул зубами и опустил уголки губ. Он сидел, вцепившись в руль и уставившись в серое дорожное полотно, которое километр за километр жадно проглатывал высокоскоростной «Ламборджини». Мужчина молчал и злился на жену, хотя и понимал, что это, по меньшей мере, просто смешно; смешно и глупо. Другой бы на его месте прыгал от радости, что его половина за такой длинный, в нынешнем понимании, период совместной жизни, изучила мужа вдоль и поперек.
Вава знала все его привычки, в том числе и дурные. В первые годы их семейной жизни она пыталась с ними бороться. Некоторые ей удалось напрочь извести, а с другими она просто смирилась и старалась их не замечать, из двух зол выбрав меньшее. Она предупреждала его желания, она потворствовала его прихотям. Научилась готовить блюда, которые нравились ее мужу, и часами экспериментировала на кухне, не потому что готовить любила, а потому, что любила его, Андрея.
Мужчина боковым зрением видел профиль своей Вавы. В действительности жену звали Валентиной, но она иногда, когда быстро говорила, вместо «Эл» произносила «в», вот он и окрестил ее «Вавой». Это было давным – давно, еще в медицинском институте, где они познакомились. Да, конечно… Почти двадцать шесть лет тому назад. Вава права. В прошлом году они отмечали юбилей - четверть века их совместной жизни. Позвали самых близких друзей. Получилось всего двадцать человек. Почти все пришли парами, кроме Лешки и Марины. Андрей хотел, чтобы у его холостого друга Лешки, кстати, хирурга не хуже, чем он, Андрей, сложились с медсестрой Мариной более близкие отношения. Андрей ловил себя на подленькой мыслишке; что он печется не о друге, а о себе. Ему казалось, что Лешка частенько посматривает на его жену совсем небезобидными дружескими глазами. Посидели неплохо, весело… Вообще б можно было посчитать вечеринку удавшейся, если б не Леха. Тот, вместо того, чтоб приударить за Маринкой, взялся помогать Ваве на кухне. Накрывал вместе с ней на стол, таскал дурацкие тарелки, разные салаты. Андрей из своего кресла внимательным взглядом наблюдал за ними, и ему не раз хотелось вскочить и набить Лехе морду, потому что он, будто бы невзначай частенько касался рук его жены. Но он сдерживал себя, сталкиваясь взглядом с любящими глазами Вавы.
Мужчина скосил глаза на жену, однако, не выпуская из виду загруженную трассу. Вава успокоилась и снова прикрыла глаза, комфортно откинув голову на подголовник. Кожа на шее натянулась, подтягивая второй подбородок, с которым у Вавы была постоянная борьба, каковая проходила на глазах Андрея и, как видел сам Андрей, в этой «битве» Вава проигрывала. Глаза Андрея медленно от лица жены скользнули вниз, окидывая фигуру. Он удовлетворенно хмыкнул. Высокая грудь красивой формы; настоящая, без силикона. Тонкая талия, плавно переходящая в полные бедра, полные в самую меру, без лишних жировых складок, делающих женщин, похожих на свиномамок. Мужчина опустил глаза на округлые, женственные колени под натянутыми колготками. Вава сбросила туфли и вытянула удобно ноги с тонкими щиколотками. Мужчина с трудом оторвал глаза от возбуждающих его ног, на секунду бросил руль и вытер вспотевшие ладони о свитер. Он обожал свою жену, несмотря на ее возраст, на увядающее лицо. Кому, как не ему, хирургу – пластику с огромным стажем, не видеть всех возрастных изменений жены. И он видел… Но любил ее по-прежнему, как и двадцать шесть лет тому назад, а, может, еще больше. С годами его страсть к Ваве не прошла, а стала еще острее. Он ужасно ее ревновал абсолютно ко всем особям мужского пола, не зависимо от возраста. В ней было что-то такое, что притягивало магнитом сальные мужские взгляды. Андрей был уверен в жене, ведь она ни разу не дала повода для ревности, но не в его силах было не ревновать ее. Ревность была его патологией, как он, смеясь, оправдывался перед женой. Она, казалось, понимала и не злилась на него за это, потому что любила. Любила не преуспевающего доктора с миллионным доходом, а того, давнего студента с нищенской стипендией. Их путь к нынешнему благосостоянию был длинен и тернист. Они раньше не могли мечтать и о «Запорожце», а сейчас их к месту отдыха на собственной даче в три этажа несли 580 лошадок «Ламборджини». В боковых стеклах зеленой, однородной лентой проплывала посадка. «Что-то я снова увлекся, надо бы попридержать лошадей, - подумал мужчина и мягко нажал на тормозную педаль, не забыв при этом взглянуть на жену. – Спит…» - Удовлетворенно прошептал он.
- Я не сплю, я бдю! – Засмеялась женщина.
- Ну и напрасно. И, что ты волнуешься? Джина (так они окрестили автомобиль) - послушная девочка, прекрасно слушается руля, да и я уверен в себе. Так что твои переживания беспочвенны. А ты, что, еще сомневаешься в своем муже? – Ухмыльнулся мужчина и внимательно посмотрел на жену.
- В каком смысле? – Удивленно вскинула тонкие брови Валентина.
- Ну – у… - Замешкался он.
- Андрюша, - поводила она пальчиком по родимому пятну у него на правой кисти, отчего он весь покрылся гусиной кожей. – В тебе я уверена, как в себе, потому что очень хорошо тебя знаю. Ты у меня вот здесь, - женщина вытянула руку, выворачивая кисть, - на ладошке. Совершенно открытый, любимый… и – добавила она, - предсказуемый. Я знаю, что ты делал вчера, что будешь делать сегодня и чем займешься завтра?! – Вздохнула она, как показалось Андрею, разочарованно.
- Это плохо? – Повернул он голову и посмотрел на жену долгим взглядом, пытаясь угадать ее мысли. Автомобиль, почувствовав бесконтрольность, лихо завернул на встречную полосу. Рев рефрижератора вернул задумавшегося Андрея к действительности. Он резко крутанул руль, возвращая машину на свою полосу, чудом избежав лобового столкновения с огромной фурой, и услышал визг тормозов. Через секунду мимо проехал «Москвичонок». Водитель показал из окошка разъяренное лицо и обложил Андрея трехэтажным матом. У Андрея учащенно забилось сердце, бухая по ребрам, рулевая колонка уперлась в грудь, а в горле возник спазм, не давая продохнуть. Впервые в жизни подкатил неведомый дотоле страх, вытеснив остальные чувства; у него дрожали пальцы. «Этого еще не хватало…» Чтобы унять тремор Андрей сильно ухватился за рулевое колесо, выворачивая на обочину, нога резко вдавила в пол тормозную педаль.
- Смотри на дорогу! – Крикнула с опозданием Валентина, клюнув носом переднюю панель. – Что с тобой? То несешься, как на гонках, а то резко тормозишь. Этак ты меня изувечишь… Посмотри, крови нет? У меня, случайно не сломан нос? – Заволновалась не на шутку женщина, поворачивая к себе зеркальце заднего вида и, задирая подбородок. У нее по щекам катились слезы, и она зашмыгала раненым носом.
- Даже и не надейся! – Усмехнулся Андрей, растирая кисти рук и, растопыривая пальцы веером. Противная дрожь постепенно проходила, а вместе с ней Андрея покинул и страх, возвращая хорошее настроение. Мужчина от всей души расхохотался и повернул зеркальце на прежнее место. – Вава, хватит хитрить! Я прекрасно понимаю, как тебе хочется улечься ко мне на стол. Но этому не бывать! – Категорично заявил он, наклоняясь за спину жены и, подтягивая ремень безопасности. - Вот! Теперь твоему носу ничего не грозит!
- Ну, почему – у?! Скажи: «Почему?» Это ж просто смешно. – Заерзала женщина на сиденье. - Скажи, кому, так не поверят. У мужа – пластического хирурга жена до сих пор… в таком виде… - Надулась Валентина и отрешенно уставилась в окно, время, от времени поднося к болевшему носу холодные пальцы. – Посмотри все-таки! – Дернула она головой. - Мне кажется, что что-то там хрустнуло. Ведь боль была жуткая, из глаз прямо искры посыпались. Вдруг он увеличится в размерах? И до удара ведь немаленький был.
Андрей развернулся к жене всем торсом и с удовольствием посмотрел на нее. За полвека Вава не потеряла ни одного года. Все пятьдесят годков один за другим оставили свои зарубки на лбу и щеках. Только ее фигура оставалась прежней, как и двадцать шесть лет тому назад. И Вава категорически не хотела приносить ее в жертву своему увядающему лицу. Андрей взял жену за подбородок и, приподняв лицо, профессиональным взглядом доктора, внимательно посмотрел нос, потом аккуратно потрогал. Разрывов ткани нет, небольшая припухлость и только. Зато вокруг глаз, скорее всего, появятся синяки; надо бы поскорее приложить свинцовую примочку, но, Андрей вдруг понял, что никакая сила, никакие синяки жены не заставят его ехать быстро. Чуть не случившаяся по его вине авария отбила у него охоту к скорости. Разве не обидно… В автомобиле максимальная скорость 330км/час, а я теперь не смогу и половину выжать из него. – Озадаченно скривился Андрей.
- Да потому!.. – Заорал он, злясь на себя, а, выливая раздражение на жену, что он, собственно, частенько и делал. Он привык все рабочие проблемы притаскивать домой и вываливать их на Ваву, которая без возмущений все выслушивала и давала дельные рекомендации. Андрей не помнит, что благодарил за них жену, воспринимал советы, как должное. – Потому, дорогая, что мне надоело все время повторять, что скальпель в руке хирурга, - это не резец в руке скульптора. И, между прочим, человеческий организм малость отличается от куска глины или бездушного холодного камня. Реакция человеческого организма непредсказуема.
- Но я ведь прошу тебя провести обычный лифтинг. Всего – навсего подтянуть кожу на лице и шее. Женщина на некоторое время замолчала и опустила голову. – Ну, разве что… - Прошептала она себе под нос.
- Что ты там бормочешь? – Скривился Андрей.
- Но, ведь здесь твоя вина! Я имею в виду, что, если с носом не все в порядке, надо б сделать и ринопластику. Но… Это только в крайнем случае… - Затараторила женщина, боясь, что муж снова перебьет ее и не даст ей высказаться.
- Не говори чушь! С твоим носом все в порядке. А на счет лифтинга я тебе привел все доводы. Ведь, ты сама врач. Хоть и без практики, но образование-то у тебя медицинское. Казалось бы, должна понимать, а ты рассуждаешь, как безграмотная, неумная баба. – Все больше сердился Андрей, злясь на жену, что она не хочет понять, что он не делает ей идиотских подтяжек, потому что любит ее. И снова в голову залезла змеей гнусная мыслишка. Любит-то любит… Но не делает ей операцию, потому, что ревнует и боится, что помолодевшую жену могут увести. Но, ведь она не давала никакого повода для этого. Однако сейчас, когда она выглядит на свои пятьдесят, не давала, а, кто знает, что взбредет ей в голову, когда она вновь приобретет юный овал? – Если уж тебя так беспокоит пара морщинок, то воспользуйся советом подруг. – Еле сдержал смех Андрей. – Каждый год поправляйся на килограмм, и кожа будет подтягиваться.
- По твоим рассуждениям…
- Не по моим… Так говорят твои приятельницы. – Перебил жену Андрей и, не удержавшись, рассмеялся.
- Да?!. – Возмутилась Валя. – Они так говорили? А, почему тогда мои приятельницы почти все побывали под твоим скальпелем? Это все ерунда с килограммами… - Махнула рукой Валентина. - Чтобы разгладить мои морщины надо поправиться минимум килограмм на пятьдесят - и что? Я буду гладкий, румяный колобок на тоненьких ножках? – Хмыкнула она, смешно надувая щеки и, подпирая их ладошками.
- Вава, - нежно посмотрел Андрей на жену. – Я люблю тебя такую, как ты есть. С твоими гусиными лапками и носогубными складками. Ибо, что там говорить, сыграл не последнюю роль в том, чтобы они раньше времени появились на твоем личике. Так сказать, приложил к этому руку. – Удрученно покачал головой Андрей, притянув к себе голову жены. – Ведь тем, кем я стал, на девяносто процентов я обязан тебе, Вава. Из-за меня ты не окончила институт, помогала мне писать диссертацию, устроилась сиделкой, чтобы по ночам присматривать за клиентками. И, если ты думаешь, что я обо всем этом забыл, то ты глубоко ошибаешься, милая ты моя. Ты думаешь, я запамятовал, что именно Я настоял на аборте со всеми вытекающими оттуда последствиями. – Прерывисто вздохнул Андрей, откидывая назад голову и пытаясь поглубже втянуть в легкие воздух, но сморщился и закашлялся, почувствовав неприятный запах разогретого на летнем солнце асфальта, поднял стекло и вновь критично посмотрел на свои пальцы. - Знаешь, что? Давай немного отдохнем, а то у меня что-то руки дрожат. Да и тебе надо успокоиться…
* * *
Андрей откинулся на подголовник, прикрываясь от жены за опущенными веками и, вспоминая тот роковой день двадцатилетней давности, когда зашел в больницу, в просторечии называемую «абортарий». Название какое жуткое… Конечно, можно б было Ваву устроить в более приличное заведение, но суть от этого б все равно не изменилась; аборт есть аборт, только пришлось бы выложить за него круглую сумму. Об этом гнусном «абортарии» ходили слухи, что там калечат женщин, но ведь это только слухи. Хотя, двадцать лет назад Андрею, будто кто-то нашептывал, что в нормальной женской клинике работают не такие мясники, как в «абортарии», и может быть, результаты не были б такими плачевными и у них позже, впоследствии мог бы родиться малыш. Но Андрей и по сей день отмахивался от неприятного для него предположения, успокаивая свою совесть, что это ведь всего – навсего гипотеза и, естественно, даже не намекнул об этом жене - зачем?.. Он сам с этим живет двадцать лет, пусть это так и останется только его тайной. Что сделано, то сделано, вернуть уже ничего нельзя. Он изо всех сил пытался забыть, вычеркнуть из памяти то давнее мерзкое событие, но иногда драма того дня возвращалась в его памяти, четко и ясно, будто это произошло не двадцать лет тому назад, а на днях.
Андрей пришел забрать Ваву после аборта и не узнал ее; перед ним стояла женщина бальзаковского возраста. За месяц, что продержали ее в больнице, она превратилась в тень; больничный застиранный халат грязного цвета висел на худющих плечах, как на вешалке, халат был без пояса, и Вава придерживала его, обняв себя за талию. На Андрея угрюмо смотрели из глубины глазниц темные, потерявшие жизненный блеск, глаза, между крылатыми бровями образовалась глубокая борозда. Цыплячья худая шейка казалась, не могла удержать голову с копной густых волос, и голова склонялась то к одному, то к другому острому плечу. Личико стало маленьким и жалким. К горлу Андрея подкатил ком. «Какой же я мерзавец! Оставил жену на целый месяц одну, всего пару раз навестил ее. И нет мне оправданий, что я был очень занят в лаборатории, не вылезал оттуда ни днем, не ночью», - думал он, быстро делая глотательные движения, чтобы затолкнуть обратно набегавшие на глаза слезы. Гинеколог, бесполое существо, с холодным безразличием, смотря мимо Андрея, объявило, что детей у Вавы не будет ни – ко – гда. Оно, это мерзкое существо, оказавшееся женщиной, - удивительно - произнесло это «никогда» по слогам и посмотрело убегающими глазами мимо Андрея, куда-то в сторону ободранной стены. Он автоматически проследовал за ней взглядом, все еще надеясь, что врач говорит такие страшные вещи не ему, а кому-то другому, кто прячется за его спиной. Но увидел только плакаты разного содержания, в которых советовалось пользоваться противозачаточными средствами, чтобы избежать пагубных последствий: абортов и венерических заболеваний. Ему даже показалось, что гинеколог злорадствует, но это, конечно, чушь; просто Андрей был зол на врача. Он попытался чисто по-человечески поговорить, уточнить… Может, все-таки, надежда, хоть самая маленькая, самая ничтожная имеется?! Ведь сейчас медицина шагнула далеко вперед, как не ему, доктору, об этом не знать. Всякая терапия… И потом… Существует ведь и искусственное оплодотворение. Можно будет этим воспользоваться, когда он решит, что им уже можно обзаводиться детьми.
- Вы ведь женщина… - Подобострастно заглядывал он в стеклянные глаза гинеколога. - Скажите, может надо какие-то лекарства достать, может, положить ее в клинику?
- Может и надо было… - Снова убегающий взгляд докторицы… Но, если и необходимо было лекарство, то месяц назад, когда у вашей жены, или кто она вам доводится, начался сепсис. Вас не удивляет, что после абортов обычно женщин забирают в тот – же день, ну, в крайнем случае, на вторые сутки, а вашу жену продержали в больнице месяц. Скажите спасибо, что вообще ее спасли. Тут уже было не до выбора. Пришлось удалять матку. Так что, о каких клиниках может идти речь? Что ж вы сразу-то не положили вашу жену в платную клинику? У них нет такой загруженности, как в нашей больнице. Это у нас аборты поставлены на поток, как на заводском конвейере. А не персонала, не лекарств не хватает. Я уж не говорю о дорогих импортных препаратах, обычных, банальных лекарственных средств для наркоза не достаточно. Вот вы сейчас пришли, в глаза мне заглядываете, лепечете. Вас, мужчина, не оправдывают никакие длительные командировки. Жена тут пыталась реабилитировать вас; дескать, муж в ответственной командировке и поэтому не мог придти. Да, какие могут быть командировки, к черту, когда ваша половина надумала избавиться от ребенка на таком большом сроке? Вы должны были не на секунду не оставлять ее одну, в ногах валяться, уговаривать: не убивать дочку. Ну, а уж коль она надумала избавиться от плода, то надо было не жалеть денег, и тащить ее в платную больницу. А, вообще…Знаете, что я вам скажу: «Может, оно и к лучшему, что у вас не будет детей. - Посмотрела на Андрея в упор гинеколог, - таким, как вы, вообще нельзя жениться. Страшно такое говорить, но это к лучшему, что вы не оставите после себя потомство. От вас и дети были б такими же…
- Какими? – Глупо посмотрел Андрей на врача, и, кажется, даже открыл рот. - Он был поражен и раздавлен потоком слов, изливавшихся из тонкогубого рта. Он стоял, как под гипнозом и молча, выслушивал все оскорбления чужой тетки в свой адрес. – Да, как вы смеете? – Пытался он защититься, но голос сорвался и изо рта донесся хриплый шепот.
Андрею было стыдно, что врач отчитывает его в присутствии жены, как мальчишку, причем не, только ругает, но и обвиняет. Он оглянулся на Ваву, сидящую возле серой ободранной стены на откидном, обшитом дерматином стуле. Но его опасения были безосновательны, казалось, что Вава до сих пор не отошла от наркоза. Она смотрела перед собой, не мигая, и никого не видела и не слышала. Сидела, не двигаясь, оцепенев, будто прислушивалась к чему-то ей одной слышимому.
- Да «такими»… - Донесся до него шипящий, ядовитый голос врача. – Эгоистами. Я за время работы в этой больнице насмотрелась на разных мужиков и насквозь вижу, кто, чем дышит?! Вас бы взять, да и положить на кресло, и выскоблить. Так нет же… У вас другое предназначение. Вы-то получаете удовольствие, а женщины одни страдания, во всех случаях: и при родах, и при аборте. Но, когда рожаешь, знаешь, что после временных физических мук придет облегчение и радость. А скажите, какая радость оттого, что из тебя вытаскивают по кускам ребенка? Да еще и с такими необратимыми последствиями… Большинство мужиков, узнав, что их половина не сможет в перспективе рожать, находят быстро им замену, и переступают сразу через два трупа.
- Какие два трупа? – Смотрел в рот врачу Андрей. Он плохо слышал ее, и большинство слов разбирал по губам. «О чем она говорит? Что?.. У Вавы была двойня? ». – Думал он.
- Да посмотрите вы на свою жену! – Покачала укоризненно головой гинеколог, и кивнула в сторону Вавы. - Это ведь живой труп. И неизвестно, когда она придет в себя?! Это из-за вас она стала инвалидом, это из-за вас она ни – ко – гда не обретет счастье материнства. Никто не протянет ей ручонки и не скажет «мама». Со временем, конечно, ее телесные и душевные раны зарубцуются, но все равно, перед вами в ее лице будет постоянный укор. Если, конечно, вы не бросите ее… - Добавила горестно доктор и, резко повернувшись, пошла прочь.
* * *
Андрей замотал головой, и провел ладонью по лицу сверху вниз, будто стирая свои воспоминания о событиях двадцатилетней давности. Он покосился на жену с опаской, - не прочла – ли она его мысли?! Но Вава, казалось, заснула, отвернувшись к окну. - Раньше он радовался, что Вава могла угадывать, о чем он думает и предвосхищать его просьбы и пожелания. Но в последнее время у него появилась тайна от жены. Его «тайну» звали Мартой, она была хороша собой, естественно намного моложе Вавы. С девушкой Андрею было очень легко, она не была озадачена никакими жизненными проблемами, поскольку их у нее просто не было, как и ума. Но у девушки было гораздо большее, у нее имелось чутье и понимание его, мужской натуры. Марту он не любил, но ему, взрослому мужчине, импонировало, когда она восхищалась его телом, его способностью доводить ее до экстаза с закатыванием глаз и рычанием дикой кошки. Что и говорить, Марта была ненасытная, страстная любовница, не обремененная чувством меры. Она искренне восторгалась его умом и талантом, постоянно пела ему дифирамбы. Всего этого у Вавы не было, и ему было даже обидно, что жена мало хвалит его, такого, как говорит Марта, гения. Но, несмотря на скупость жены, на похвалу и на ее некоторую зажатость в постели, Андрей все равно ее очень любил. Она была его талисманом, что – ли. На все серьезные операции Андрей брал Ваву с собой в качестве операционной сестры. Он отметил, что если рядом жена, то все проходит успешно, без сучка и задоринки. В ее присутствии у него появлялся кураж, он как – бы рисовался перед нею, все его движения были отточены и красивы. Он не раз ловил восхищенный взгляд Вавы и в ответ подмигивал ей. Ее блестящие глаза сияли, под маской не были видны морщины, а балахон – халат не мог скрыть рельефный бюст. Сколько раз он ловил себя на мысли, что хочет ее, она всегда его возбуждала, даже когда злилась на него. Он еще больше желал ее, сердитую с мечущими стрелы глазами. Андрей и в мыслях не допускал, что ему когда-нибудь захочется поменять ее на Марту. Но и Марту он не собирался бросать! Фу! Какое идиотское выражение «бросать», словно речь идет не о милейшем нежнейшем существе, а об окурке. Не менять, не бросать он никого не будет. Нет! Пусть все идет, как идет! Вава – это его жена – талисман, это его советница и друг, а Марта?.. Андрей задумался, подыскивая подходящее определение для любовницы. Ему почему-то претило это слово «любовница». Во-первых, оно уравнивало его, солидного, импозантного мужчину, доктора наук, профессора с какими-нибудь мужичками, у которых чешется между ног, а во-вторых «любовница» в его понимании ассоциировалась с любовью. А, какая у него любовь к Марте?!. Никакой… С ней хорошо в постели, ну и конечно ему приятны комплименты, получаемые от юной особы. Он закрыл снова глаза, стараясь вызвать воспоминания трех дневной давности, когда они с Мартой уединились в роскошном номере гостиницы, на девушку он денег не жалел, и всегда свидания обставлял с роскошью Рокфеллера. А, почему б и нет?! Денег было не просто много, а очень много. Вава никогда для себя многого не просила. В отличие от других женщин, ее совершенно не интересовали золотые побрякушки с камнями и без оных. У нее была пара серег, доставшихся ей по наследству от бабушки, а той от прабабушки, а той… Вообщем, фамильная драгоценность, передававшаяся из рук в руки внукам, а точнее, внучкам. И Вава берегла их, как зеницу ока, вдевая в уши, несколько раз проверяла застежки. Андрей только посмеивался над женой.
– А, если потеряешь, А, если украдут? – Беззлобно поддевал он жену. - Что ты на самом деле Вава, так печешься над приданым? Да я тебе взамен сотню таких куплю.
- Мне не нужна сотня других, мне дороги именно эти. Что ты улыбаешься? Разве ты не понимаешь, Андрей? – Сердито объясняла Вава. – Это память о моих предках. Я, когда держу их в руках, то представляю себе, как когда-то моя очень далекая пра-пра-прабабушка любовалась ими, держа длинными пальцами, прежде чем вставить в свои ушки. Как она вертела головой перед зеркалом, любуясь сверкающим переливом камней. В своих фантазиях я рисую себе ее портрет, ведь фотографий давних предков у меня нет. Самая старейшая, - это снимок моей прабабушки, и, между прочим, она снята в этих вот самых сережках. И эти серьги, - вовсе не приданое! – Уточняла Вава, серьезно смотря на Андрея.- Это только МОЕ, и принадлежит только мне. Мне жаль одного, - тяжело вздыхала она.
И Андрей, конечно же, догадывался, о чем сожалеет его жена. Ей некому будет передать эти драгоценности. Но здесь он ей не помощник. Вылечить свою жену от бесплодия он не сможет, даже, если б был не косметологом, а гинекологом. Новую матку он ей не вставит, это не имплантант для увеличения груди, с грудью у его Вавы было все в полном порядке. «Лучше б было наоборот! – Думал Андрей. – Когда две трети жизненного пути прошагал бок обок с любимой и любящей женщиной, то временами очень хотелось, чтобы рядом был кто-то третий: дочь или сын, не имело значения. И если б тогда, давно он не направил Ваву на аборт, то так бы оно и было, у них уже были б не только дети, но и внуки. А иногда у Андрея возникало дикое желание поменять памперсы малышу или обработать перекисью разодранные детские коленки. Но… Хотя… - Вновь украдкой покосился он на спящую жену и аккуратно прикрыл за собой дверцу, вылезая из машины. Ему понравилась неожиданно возникшая идея, и он решил обмозговать ее без посторонних. Даже спящая жена представляла опасность для его мыслей, а это только его и он не собирается ни с кем делиться, а тем более, с Вавой. Ей знать об этом совершенно не надо, довольно будет с нее и то, что он ее до сих пор любит, и не собирается менять на более молодую и привлекательную женщину. У молодой будет своя задача. Почему б и нет?! Это у Вавы не может быть детей, но он-то вполне еще может заиметь себе утешение в старости. Для этого у него есть Марта, - молодая здоровая самка. Правда не очень умная, зато красивая, а ума у Андрея и самого предостаточно. Потенциал не маленький, как и потенция, будь к слову сказано. – Самоуверенно хмыкнул мужчина. - Для пущей уверенности надо будет убедиться в женском здоровье Марты, сможет – ли она забеременеть, а то сейчас прямо какое-то поветрие на баб нашло, через одну пустая. Недаром стал модным бизнес суррогатного материнства. – Плюнул со злостью Андрей себе под ноги, не спеша, направляясь к лесополосе. Наклоняясь под ветками и переступая через хворост, он пробирался глубже в лес, подальше от трассы. Постепенно все тише и приглушенней становились звуки проносившихся по трассе машин. Идти стало легче, почва, покрытая толстым слоем многолетних сосновых лап, словно амортизировала под подошвами туфель. Низкий колючий кустарник внезапно оборвался, уступив место высоченным мачтовым соснам. От неожиданности Андрей остановился, машинально закинул голову и посмотрел вверх, где-то очень – очень высоко голубело небо, а за острую макушку дерева словно зацепился клок ватного облака. У Андрея закружилась голова, он присел на корточки, обхватив ее руками, и сильно зажмурившись, потом потряс головой, встал и открыл глаза. Вращение ушло, но остался некий дискомфорт. – Открытое пространство и сосновый «дух» не для меня, - решил он. – Я гораздо лучше себя чувствую в операционной, да и для моего носа запах лекарств более привычен. Кстати, на счет «операционной», - вдруг вспомнил он. – Как – бы поделикатней попросить Марту пройти обследование на возможность перспективного зачатия. От дум у него мозги встали раком, и он не заметил, что ворчит себе под нос, как старый маразматик.
- Андрюша – а! Ты еще на меня сердишься?
Вдруг услышал он голос жены и чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. – Да, что такое, в конце - концов… Нельзя даже на минуту остаться наедине со своими мыслями, обязательно кто – нибудь влезет со своими дурацкими вопросами. – Разозлился Андрей и, не скрывая этого, повернул к жене рассерженное лицо.
- Что ты вечно подкрадываешься, как шпион? И почему ты постоянно за мной следишь? Мне уж без твоего сопровождения и отлить нельзя? – Отчитывал он Ваву.
Женщина некоторое время, молча, смотрела на него, потом вдруг неожиданно улыбнулась, взяла за руку и, поглаживая тыльную сторону кисти, заглянула в глаза.
- Андрюшка, на тебя плохо влияет переполненный мочевой пузырь. Хватит сверкать глазами! Я все равно тебя не боюсь, потому что нельзя бояться человека, которого любишь, а я ведь тебя очень люблю, мой грозный муж. Ну? Все? Успокоился? Слушай, как здесь хорошо – о! Все-таки лес, - это самое лучшее, что могла создать природа. Легкие нашей прекрасной планеты… до чего ж они хороши и ароматны. Ты чувствуешь запах, Андрюша? Прямо невозможно надышаться… А я ждала – ждала тебя в машине, уж начала беспокоиться. Теперь-то понимаю, что тебя могло задержать на такое время. – Раскинула Валентина руки, подняв к небу лицо, и закружилась. – В лесу время проходит незаметно, чудо, как здесь спокойно все, размеренно и как-то…- Женщина на секунду замолчала, подыскивая подходящее слово, - величественно, вот! – Сказала женщина и подошла к дереву, прижалась к шершавому стволу.
Ее изнутри прямо-таки распирало чувство необыкновенной благодарности вот к этому лесу, к изумрудной траве, пробившейся через слежавшиеся иголки, к солнечным лучам снопом прорвавшемся между крон. И ничто, никакая сила не сможет разрушить это нежное чувство, даже гнев мужа. Валентина перевела на него глаза. Тем более он уже и не злился, только продолжал делать видимость, хмурил брови и щурил глаза, а уголки губ уже подрагивали и Андрей уже не мог совладать с ними, растянул губы в улыбке и протянул руки навстречу жене. Женщина только и ждала этого, чтобы броситься в его крепкие объятия и ответить на жаркий зовущий поцелуй.
- Ну, что ты делаешь? - Шептала она. – Нас могут увидеть. Блузку-то не надо рвать, я сама…
- Ты все «сама»… - Почему-то разозлился Андрей. – Тебе не кажется, что можно и не проявлять инициативу, а просто пойти у меня на поводу. В конце – концов, кто здесь мужчина?! И я должен тебя… А не ты меня…
- Никто и не спорит, что ты – главный. – Через несколько минут выдохнула Валентина, нагибаясь в поисках трусиков. – Разве я когда-нибудь дала тебе повод в этом усомниться, дорогой? Ведущий всегда ты. ВСЕГДА.
Андрей уже было открыл рот, чтобы возразить, но не мог, ибо прецедента до сегодняшнего дня не было. Да и не хотел он сейчас ссориться с женой. Как она была сейчас хороша… Она всегда была необыкновенна хороша после секса, глаза сверкали изумрудами, пунцовые губы слегка приоткрывались, а и без того большая грудь наливалась, не влезая в лифчик. В этот момент Андрей все мог для нее сделать, что б она не попросила. И Валентина, конечно же, прекрасно знала эту слабость своего мужа.
- Андрюшенька – а, - заглянула она ему в глаза, помогая застегнуть рубашку, - а я уже и результаты анализов на руки получила. Все нормально, никаких отклонений нет, так что противопоказаний против операции не имеется. Ты сам можешь убедиться! Твоя жена совершенно здорова. Если не считать некоторых изменений по женской линии. – Поправилась Валя. – Но о них тебе известно, и это не повлечет негативных реакций. Андрюша, ну, пожалуйста… Ну, что тебе стоит. – Канючила женщина.
Андрей на удивление не стал привычно возмущаться и отбрыкиваться, приводя жене все известные доводы, слышимые ею уже сотни раз. Наоборот, он улыбнулся и хитро посмотрел на нее.
- А, кто тебе выписал направления на анализы? И мне интересно, зачем понадобилось заключение специалиста женской консультации? – Поднял он вопросительно брови.
- Да и я тоже удивилась. Насколько помню, ты женщин никогда не направлял к гинекологу. Но Лешка сказал, что на всякий случай надо подстраховаться, мало – ли… - Тараторила Валентина, подобострастно заглядывая в глаза мужа.
Благодушное настроение Андрея, как ветром сдуло. – Выходит дело, что его благоверная за его спиной секретничает с его собственным другом. Тот выписывает ей направленица. Интересно, а сам он не пользуется своим положением и не укладывает ее в койку? – Но и позитивную идею вывел для себя Андрей из общения Вавы с Лехой. Тот сам того не подозревая натолкнул Андрея на мысль: надо поговорить будет с Мартой на счет косметических процедур. Операция ей, естественно, никакая еще не требуется, кожа как на барабане, но ведь можно и намекнуть на некоторые изменения… Дескать, ей это не видно, а ему, как специалисту уже… Посоветовать инъекцию ботакса… И плавненько подвести к сдаче анализов, в том числе и по женской линии.
- Андрюша, что с тобой? Ты уже сам с собой стал разговаривать? – Теребила его руку Валя.
- Что?.. – Посмотрел он невидящим взглядом на жену. – А – а – а?! Да так, задумался что-то…
- Так ты, что, согласен?! – Вскрикнула Валя.
- На что согласен? – Искренне удивился Андрей.
- Ну, ты ж только что говорил про март, - развела руки Валентина.
Андрей уставился на жену, открыв рот. – Идиот! Как же это я проговорился! У меня последнее время Марта с языка не слазит. И с языка тоже… - Ухмыльнулся мысленно он, пытаясь побыстрее придумать, что сказать жене?!
- Я имел в виду, что раз тебе вздумалось уродовать свое лицо, то давай это сделаем в начале весны. Тебя надо будет хорошенько подготовить к операции. Я хочу сам пронаблюдать твои жизненные показатели за этот период.
- Но, Андрей! – Снова заныла Валя, - только лето началось, это ж, сколько времени до следующей весны придется ждать?! – Загибала она на руках длинные пальцы, - девять месяцев, целых девять месяцев… - Скривилась она.
- Да – а, - снова ушел в свои мысли Андрей, - девять месяцев… Всего девять месяцев, и ребенок…
- Странные у тебя ассоциации. – Вздернула брови Валя, и вдруг, будто что-то сообразив, улыбнулась и повисла на шее Андрея. – Я поняла, я поняла тебя, мой дорогой! Ты хочешь сделать мне подарок именно к весне, то есть, весной все расцветает, все молодеет. Я угадала? Поэтому ты и выбрал первый весенний месяц.
- Ты, как всегда, прочла мои мысли, - покашляв, хрипло ответил Андрей и на всякий случай отвернул от жены лицо. – Ну, пошли, что – ли! «Джина» небось, заждалась нас. – Заторопился он. – Иди за мной!
- Конечно, дорогой! Ты, как всегда ведущий, прокладывающий маршрут своей любящей ведомой жене. – Засмеялась Валентина.
Она была счастлива, что сумела, наконец, убедить мужа сделать ей лифтинг. Это ничего, что придется ждать целых девять месяцев. Время летит быстро, да и девять месяцев, - еще не окончательный срок. Она через месяц, другой снова возвратится к этому разговору, и может быть сможет уговорить мужа приблизить срок операции. Хотя… - Вздохнула женщина, - если Андрей упрется, то переубедить его будет сложно. Как бы хуже не получилось. Может статься и такое, что он вообще раздумает. Она сначала вообще боялась ему признаться, что попросила у Леши направления на сдачу анализов. Ей почему-то казалось, что Андрей немного ревнует ее к своему другу. Но ведь это такая глупость с его стороны. Леша – их общий друг. Она очень хорошо к нему относится, но только, как к другу. Поэтому и с направлениями обратилась именно к нему. А он, глупышка, зачем-то выписал ей направление и к гинекологу. Перестраховщик… - Ласково подумала о нем Валя. – И вообще, такой классный мужик, и как специалист и просто, как человек. Счастливая будет та женщина, на которой он женится. Он и по хозяйству управляется, как заправский повар, не то, что мой Андрюшка. Его не упросишь картошки почистить, все носится со своими руками, а ведь и у Лешки «руки»… Андрей и Валя выбрались из цепкого кустарника и направились к машине.
- Что ты там шептала? Молитву, что ль читала? – Нагнул голову Андрей, пристегивая ремень, все еще опасаясь встретиться глазами с женой.
- Об Алешке думала… Славный мужик… - Зевнула Валя, устраиваясь в кресле.
Она не видела, как заходили желваки на синеватых щеках Андрея, как его руки уцепились за баранку. Все эти признаки раздражительности мужа она не увидела, потому что была занята куда более важным делом, Валя счищала с юбки следы, оставленные лесом.
* * *
Всю дорогу до их дачи Андрей молчал, сославшись на загруженность трассы. Он не мог выбросить из головы восторги жены по Леше. – Ишь ты – ы, славный мужик, о нем, видишь – ли, она все время думает, - накручивал он сам себя, передергивая ничего не значащие фразы Валентины. – А откуда ей известно, какой он мужик?! Может, уже не раз проверила на себе?.. Значит, он хороший мужик, а он, Андрей так себе… Наверно, Вава так и думает, иначе бы хоть что-нибудь приятное после постели ему хотя б раз сказала, а то только целует и молчит. Другое дело, Марта… Какие только приятные слова находит, если б был бабой, то обслушался б весь. Теперь Вава пусть пеняет на себя. Это она подстегнула его изменить ей с Мартой. А теперь, назло жене, он еще сделает Марту матерью своего ребенка. У Андрея ни грамма не заболела душа и не дрогнула совесть, когда он свои измены жене обосновал ее подозрительным поведением и недостаточным вниманием к нему, любимому. Он был ужасно зол на нее, и решил не задерживаться долго на даче и поменять планы. Он оставит ее одну куковать, а сам поедет к Марте. Что Вава останется одна, он был на сто процентов уверен, потому что у Лехи куча своих плановых операций, а еще и он, Андрей переложил на его плечи несколько своих, пока думал отдохнуть в кругу семьи. Какой, к черту, семьи?.. Судя по высказываниям Вавы, у него в ближайшей перспективе может появиться совсем другая семья. А, почему б и нет?! – Завел себя Андрей. – Разве это настоящая полноценная семья, когда нет ребенка. Это недоносок какой-то. Обманывать Ваву приходилось ему и раньше, но тогда он в глубине души чувствовал себя не в своей тарелке, все боялся, что жена его заподозрит. Но не в этот раз… Сейчас все складывалось к тому, что он просто не может больше оставаться с женой: во-первых, надо спешить, чтобы не затягивать с анализами Марты, во-вторых, Вава после того, как пела дифирамбы чужому мужику, стала Андрею неприятна. В третьих… А, если не лгать себе, то и в первых, и во-вторых, и в третьих его к Марте направлял обыкновенный зов плоти, он хотел молодого тела до зубовного скрежета. А уж если это тело выносит его ребенка, то… Но так далеко он пока заходить не станет. Будет видно, что делать дальше?! Андрей выдержал с женой всего три дня и засуетился. Ему не терпелось осуществить свой план. Он объяснил жене свой незапланированный отъезд звонком из клиники, очень кстати позвонила Марта, и он обиняками дал понять, что очень скоро приедет. Андрей еле сдерживался, его распирало от гордости после того, как девушка призналась ему прямо по телефону. Что он ей снится каждую ночь, что она ужасно соскучилась по его телу, по его нежным рукам. От ее эпитетов у него вспотели ладони, и он даже испугался, как бы жена не заметила. Но та как всегда суетилась на кухне, собирая его в дорогу, и ей было наплевать на его телефонные разговоры. На этот раз Андрей решил пригласить Марту к себе домой, а не встречаться в гостинице. Он хотел блеснуть перед девушкой, показать шикарную квартиру с мебелью из карельской березы, с телевизором во всю стену, дать ей послушать классическую музыку в исполнении лучших музыкантов мира. Они с Вавой очень тщательно подбирали диски, носились с колонками, добиваясь идеального звучания, а потом за рюмочкой вишневой наливки, которую жена сама готовила, усаживались на ковре и наслаждались музыкой. Поэтому Андрей хотел, чтобы и Марта, мать его будущего ребенка, приобщилась к прекрасному. А, что прекрасного она может увидеть или услышать в гостиничном номере?! Даже в самом дорогом люксе самое выдающееся – это кровать. Ну, такое-то добро и у Андрея в квартире имеется, еще и получше гостиничного, по крайней мере, нет конвейера из человеческих тел. На его супружеской кровати спали только они с Вавой. Андрей немного задумался, - не перегибает – ли он, приглашая в супружескую койку Марту. Он не боялся, что до Вавы это дойдет. На площадке их квартира одна. И даже, если случаем кто-то из соседей увидит его вместе с Мартой и нашепчет жене, то Вава никогда в это не поверит, она была всегда выше сплетен. Андрей прежде, чем ехать домой отоварился в супермаркете, надо ж было чем-то вкусненьким угостить Марту, к тому ж он знал, что Марта не переваривает растворимый кофе, пьет только из свежи -смолотых зерен. Его жена очень бы удивилась, увидев его с ворохом пакетов разной снеди. Обычно в магазинах отоваривалась сама Вава, она старалась оградить Андрея от домашних дел, и это он воспринимал, как должное, ведь у него руки… Интересно, а какая хозяйка Марта?.. – Вдруг подумал он. – Ну, это узнается позже. А пока он сам, услышав звонок, как гостеприимный хозяин, не давая девушке ни одной лишней минуты стоять за порогом квартиры, (чтобы никто не увидел) распахнул двери.
- Андрэ! – На французский манер приветствовала его входящая в холл Марта. Судя по приторному аромату, девушка не поскупилась вылить на себя весь огромный флакон французских духов, подаренных ей Андреем. Не дожидаясь, пока за ее спиной захлопнется дверь, она повисла на шее Андрея и впилась ему в губы страстным поцелуем. Мужчине пришлось приложить немало усилий, чтобы освободиться от крепких объятий девушки и закрыть дверь. На всякий случай он выглянул на площадку и прислушался, - тишина! О жизни подъезда напоминал только прошелестевший где-то наверху скоростной лифт.
- И я тоже по тебе, дорогая моя, соскучился, но погоди секунду!.. – И Андрей стрелой промчался мимо озадаченной Марты в гостиную, и тут – же по перепонкам девушки, будто копытами ударило, она даже поднесла ладошки к ушам и сморщилась. Она не успела стереть недовольную гримасу с лица, как в дверях гостиной появился довольный хозяин, с гордостью объяснивший. – Это «Марш Радецкого» Штрауса старшего в исполнении государственного симфонического оркестра под управлением Павла Когана. Тебе нравится Штраус?
- Очень, - однозначно ответила Марта, сбрасывая с ног изящные босоножки. – Но ты пока выключи, а, то оглушил прямо.
- На то он и марш, чтобы быть бравурным. Но у меня есть и другая музыка, например Бах, Гендель или полегче для восприятия, Моцарт, к примеру. Что тебе больше по душе?
- Ты, милый, ты! – Выкрутилась из щекотливого положения Марта.
Сказать по правде, только при упоминании имен этих композиторов у нее становилось на душе очень тоскливо и уныло, а уж когда до ее ушей случайно доносились их произведения, то ей просто хотелось убить того, кто их исполнял. Особенно ей действовала на нервы скрипка, то – ли дело современная попса… А если перед этим еще и выкурить косячок, то лучше и не бывает. Марте не верилось, что люди (небольшая кучка) может по собственной воле в здравом уме и твердой памяти, выкладывать сумасшедшие деньги, чтобы попасть на концерт классической музыки. А тут хотела получить удовольствие от свидания с Андреем, а он будто обухом по голове… Но ничего!.. Я за вредность с него бабки срублю, почище, чем за билет на концерт. – Мысленно усмехнулась Марта и надела на лицо самую обворожительную из своих улыбок. Это подействовало на мужчину молниеносно, недаром она ни один час проторчала перед зеркалом, строя различные гримасы, чтобы мышечная память в нужный момент выдала то, что надо.
- Ты, в самом деле, скучала по мне? – Расплылся в ответной улыбке Андрей, подхватывая девушку на руки и бережно опуская на кожаный диван в гостиной. – Кушать хочешь?
- А, что? Твоя жена подсуетилась и сготовила на двоих? – Хихикнула Марта, отрывая от виноградной грозди большущую зеленую ягоду.
Андрею пришлась не по вкусу острота Марты, но он сделал вид, что не расслышал и поспешил на кухню за скворчащими на сковороде отбивными. «Фу, черт!» – Вырвалось у него, когда он почувствовал запах пригорелого мяса.
- Марточка – а, - заныл Андрей, появляясь в дверном проеме с горячей сковородой в руке, - немного не доглядел, - оправдывался он, увидев сердитое лицо девушки. – Подгорело самую малость, будем, есть мясо с душком, ведь шашлык на углях тоже иногда подгорает, но вкус у него от этого становится более пикантным, не правда – ли?
- Вот и ешь свое пикантное мясо с канцерогеном и душком сам! – Зло парировала Марта. Она по-настоящему рассердилась на него, потому что была голодна, как стая волчиц на выгуле. Это выражение она придумала сама и пускала его в ход, где надо и не надо, чаще, где не надо. – Я думала, что ты пошутил, когда сказал, что приготовишь стол сам. Лучше б пошли сначала в ресторан. – Процедила она сквозь зубы, брезгливо осматривая накрытый стол. «И чем он думал меня удивить, - думала она. – Креветками да красной икрой… Вот уж большое дело!..»
- Ты, моя козочка! – Пропустил мимо ушей ворчание Марты Андрей. – Ты сказала «сначала»? Значит, думала о продолжении? А уж как я хотел тебя все эти дни. Ты даже представить себе не можешь. Мои руки до сих пор ощущают твои грудочки. Я в постели боюсь назвать жену твоим именем.
- Ну, ладно уж! Иди ко мне, мой самец! – Снизошла Марта, засовывая руку Андрея себе в лифчик. – Ну, как? Ну, а теперь сделай мне больно, сдави посильней грудь. – Зарычала она и впилась ярко красными губами ему в шею.
«А вдруг останется след? – Совершенно не к месту подумал Андрей, и с ужасом почувствовал, что моментально наступившая эрекция, пропала, испарилась. – Вот позорище-то! Ничего себе самец! А так хорошо все началось, и на тебе… С Вавой у него никогда такого конфуза не наблюдалось, а казалось бы с Мартой должно быть еще лучше и жарче, ведь совсем молодая девица, а вышла осечка, и как она прореагирует на это?» Реакция была даже хуже, чем он мог себе предположить. Девушка потрогала мягкий пенис и, не удержавшись, пшикнула.
- А, где же твоя красота, а что это за тряпочка вместо?.. Доктор, а вам не пора последовать совету рекламы и попить микстурку. Как она там называется-то? Запамятовала… - Иронизировала Марта, откровенно выставив напоказ обнаженные груди. – А – а – а, вспомнила! «Конек» по-моему. Не слышал?! В следующий раз, когда надумаешь пригласить в гости молодую женщину, пожалуйста, не забудь про «жеребца». Ты меня возбудил и на самом интересном месте бросил и, что прикажешь теперь делать? У меня ж теперь все болит, так дела не делаются. – Отчитывала Марта Андрея, как мальчишку. – Мало того, что натощак, так и… - Она не договорила, скривившись и застегивая лифчик. – А еще пел мне, что соскучился… А я – дура, уши-то и развесила. Это я по тебе скучала дни и ночи, а ты… Наверно с женушкой своей престарелой все силы истощил, а на меня молодую их и не хватило.
Андрей со стыда не мог поднять головы. Марта, может, была с ним не очень корректна и не выбирала выражений, но ее можно понять. Она скучала, она ждала, она предвкушала близость с ним, а он… Стыдоба, да и только! А ведь он много ставил на это свидание, хотел прощупать почву на счет ребенка. А теперь неизвестно, как подступиться к девушке?! Такой позор, такой позор!
- Напрасно ты так, Марточка! – Прохрипел Андрей, разглядывая свои пальцы. – Я действительно очень по тебе скучал. Но на счет «конька» ты перегнула, - вдруг хмыкнул он. – Пока что обходился своими силами, без помощи лекарств, и жена на меня не жаловалась. – Неожиданно вырвалось у Андрея, он тут же прикусил язык, но было поздно.
- Я про то и говорила! Не задерживаю! Иди к своей благоверной, которая ни на что не жалуется, и всем довольна. – Зло бросала обидные фразы Марта, выбегая из комнаты. Она демонстративно повернулась к нему задом, нагибаясь и надевая, босоножки. – Оревуар, Андрэ! Захочешь увидеть, сядь на «конька»! – Захохотала Марта, выскакивая на лестничную площадку.
В ушах Андрея звенели обидные слова девушки. В квартире стоял смешанный запах сладких духов и пригорелого мяса. Андрей поморщился и распахнул дверь на балкон, в комнату тут же непрошеным гостем ворвался аромат цветущей липы. Андрей ухватился за перила и вдохнул всей грудью пьянящий воздух.
- Доктор, - донесся снизу звонкий веселый голос, - про коня-то не забудьте!
Андрей, встрепенувшись, помахал девушке рукой, и она, смеясь, ответила ему. И он понял, что прощен, он был счастлив…
* * *
Прошла неделя после неудачной встречи с Мартой. Андрей поначалу решил ей позвонить, но передумал, - пусть поскучает и помучается без него. «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей!» Сама Марта не звонила, но и хорошо! Андрею все равно было б не до встреч с ней. Двухнедельный отпуск подошел к концу, и он вышел на работу. Со дня на день должна была вернуться с дачи Вава. Конечно, по-хорошему он бы должен за ней был съездить, но… Вообщем, чтобы не ехать за женой нашлись уважительные причины, да и Вава прекрасно его понимала и не настаивала. Они объяснились по телефону.
– Не волнуйся, Андрюшенька, доберусь сама. Ты, наверно, на полуфабрикатах изголодался совсем. Я придумала новый рецепт, думаю, что тебе придется по вкусу. Главный ингредиент – грибы, вкуснотища – а!
- Главное – не отравить меня! – Проворчал Андрей.
Из сердитого настроения мужа Валентина поняла, что пора ей возвращаться. Он совсем одичал без ее внимания. «Представляю, что меня ждет дома. Конечно, ему не было времени убраться и мне придется всю неделю выдраивать квартиру», -
беззлобно думала женщина. Но к своему приятному удивлению, ее встретил чистый дом. Вся посуда была вымыта и расставлена по местам, пол, будто сегодня вымыт, на мебели ни пылинки. Вале только и осталось, что разложить по местам свои привезенные вещи и отправиться в душ. Устроив на голове тюрбан из махрового полотенца, женщина нанесла на лицо крем и вышла из ванной. И тут же услышала мелодичный звонок в дверь. Она на секунду замерла, - открывать или нет? Она старалась не показываться перед посторонними в неприбранном виде. Но чья-то настойчивая рука не теряла надежды дозвониться до хозяйки квартиры. И Валя, вздохнув, покосилась на свое блестящее лицо в зеркале, поплелась открывать дверь. На пороге стояла соседка с первого этажа. Старшая по подъезду. Ее никто не выбирал на эту должность, но она сама решила занять этот ответственный пост. Поначалу работала на общественных началах, но позже жильцам стало неудобно бесплатно пользоваться услугами энергичной женщины и они сговорились сбрасываться ежемесячно и оплачивать ее нелегкие труды. И надо сказать, это дало положительный результат, в подъезде стало чисто и уютно, появились живые цветы. К тому ж Надежда Ильинична, так звали старшую, оказывала дополнительные услуги по уборке квартир. Она была женщина честная и ее услугами многие пользовались. Ее можно было б считать женщиной приятной во всех отношениях, если б не одно «но». Надежду Ильиничну подводил длинный язык, не умещавшийся за дорогими керамическими имплантантами. Увидев соседку, Валентина, тут же сообразила, чьих рук дело – чистота в ее квартире.
- Надежда Ильинична! Спасибо вам пребольшое! – С ходу стала благодарить женщину Валя, надеясь, что та, обремененная многочисленными нагрузками, быстро уйдет по своим делам.
Но не тут-то было! Не обращая на дифирамбы, Надежда Ильинична уже снимала с ног панталеты и уже посматривала внутрь покоев. И Вале ничего не оставалось, как пригласить соседку в комнату. Та не стала ломаться, а быстренько проследовала в кухню.
- Чай, кофе? – Вопросительно взглянула на гостью Валя, клацая кнопкой на электрочайнике.
- Можно кофе с коньяком, - милостиво разрешила она, аккуратно разглаживая на коленях шифоновую юбку экзотической расцветки. – Купались? – задала она риторический вопрос, кивнув на махровый тюрбан на голове Валентины.
- Только сегодня с дороги, извините, вот… - Улыбнулась Валя, насыпая в бокалы кофе.
- Растворимый?.. – Поморщилась соседка. – Вот я отдыхала в Турции и, знаете, что вам скажу, кофе у них чудный, только нельзя его пить ведрами, - намекнула она, демонстративно кивнув в сторону больших бокалов. – Только малюсенькими чашечками… - Склонила она голову к плечу и почти соединила большой и указательный палец правой руки, показывая размер чашечки.
- Простите! – Растерялась Валя, - но у нас только растворимый кофе. Мы с мужем как-то привыкли к нему, но вы не волнуйтесь, кофе хороший.
Соседка подняла плечи и развела руки, что наверно должно было означать: что ж с вами поделать?! Но вдруг заерзала на стуле, будто что-то вспомнив, внезапно вскочила и почти оттолкнула Валю от шкафа, открывая дверцу.
- Вот! – Победно крикнула она, снимая с полочки коробку с зерновым кофе. – А вы говорите, что не пьете с мужем такой, - потрясла она коробкой перед носом Вали.
- До сегодняшнего дня не пили, - оправдывалась растерянная женщина, думая, что получилось очень неудобно и соседка может упрекнуть ее в жадности.
- Это вы, Валечка, (можно я буду вас так называть?) не пили, а муженек-то ваш… - И соседка вновь потрясла коробкой и сунула ее под нос Вале. – Не подумайте чего!.. Я совершенно случайно увидела эту самую злосчастную коробку. Не в моих правилах шарить по шкафам без ведома хозяев. Ваш супруг в ваше отсутствие (Фразу «в ваше отсутствие» Надежда Ильинична выделила голосом) попросил меня убрать всяческие следы. Вы понимаете меня? – Склонила соседка голову набок и заговорщицки подмигнула Вале.
- Простите, нет! – Окончательно растерялась Валя. – Я с дороги всегда немного приторможенная.
- Оно и видно! – Скривила губы соседка. – Но, извините, если я вам скажу нечто нелицеприятное. Просто никто кроме меня вам это не скажет, потому, что все лицемеры и подхалимы. А я человек – прямой, и вилять хвостом ни перед кем не намерена, поэтому меня и в ЖЭКе не любят, а мне плевать на их нелюбовь, лишь бы выполняли свои обязанности. А то тарифы на коммунальные услуги непрерывно растут, а услуг-то того… Нету!
Валентина молча, смотрела на разглагольствующую соседку и ничего, абсолютно ничего не могла понять. Она только глуповато улыбалась, отхлебывая из чашки остывающий кофе и совершенно не ощущая его вкуса. Несколько раз она хотела задать вопрос, но натыкалась на суровый взгляд и замолкала.
- Кстати, на счет «услуг»… - Хихикнула Надежда Ильинична. – Пока вас не было, тут приходила одна барышня к вашему мужу.
- Из бюро добрых услуг? – Задала глупый вопрос Валя и сразу же поняла, какую чушь она сморозила.
- Теперь и я вижу, милая, что вы не только приторможенная, но и слепая. – Подхватила себя подмышками соседка и покачала головой. – Скажите спасибо, что есть такие люди, как я, которые не только все видят, но и знают, кому можно рассказать, а кому нет. Я не сплетница какая-нибудь, просто очень внимательная ко всему, а особенно, к мелочам. Если б вы только знали, что можно почерпнуть из мелочей. – Откинулась на спинку стула Надежда Ильинична и гордо вскинула подбородок. – Все детективные работники раскрывают дела только связывая воедино все мелочи, потому как в жизни мелочей не бывает. Жаль, что у меня возраст не позволяет, да и общественной работы очень много, а то я б непременно пошла в добровольные детективщицы, но… - Пожала она плечами. – Каждому свое! Я и здесь могу пригодиться, правильно?
- Да, конечно! – Быстро закивала головой Валя.
Она была согласна на все лишь бы говорливая Надежда Ильинична побыстрее ушла. Ей совершенно было неинтересно слушать про детективов и коммунальщиков. Она осторожно покосилась на часы в микроволновой печи. «Ого! Крем давно надо было смыть с лица, да и ужином пора заняться, а то придет с работы голодный Андрей…»
- Засиделась я у вас, Валечка! Вы уж и на часики демонстративно поглядываете. Тактично выпроваживаете меня. Вы очень интеллигентная женщина, воспитанная и культурная. Но слепая… - Повторила вновь Надежда Ильинична. -Тем более мне жаль вас…
- Да, что такое, в конце концов? Надежда Ильинична?! Вы можете говорить не обиняками? А то все какие-то намеки… Я ничего не могу понять. Что я не вижу?! – Почти кричала Валентина. – Вы намекали на счет каких-то услуг. Говорите прямо: может надо доплачивать за уборку? Так я не спорю… Пожалуйста! Я ж понимаю, что сейчас все дорожает.
- Когда приходит с работы ваш муж? – Уставилась на Валю соседка, игнорируя ее многочисленные вопросы.
- По-разному… - Неопределенно ответила женщина, подняв брови. – В зависимости от количества операций. И потом, у него может быть незапланированный прием пациентов.
- Вот в этом-то все и дело, дорогая моя! – Стукнула по столу Надежда Ильинична, отчего подпрыгнул бокал, расплескивая по столу коричневую жидкость. Валя хотела подняться за тряпкой, но ее насильно удержала соседка. – Не спешите! Муженек-то ваш не очень поспешает домой. А вы даже не знаете графика его работы. Когда жена не знает точного расписания мужа, все идет на самотек. И они, козлы пользуются этим для своей выгоды.
- Вы имеете в виду, для семейной выгоды?! – Пыталась защитить Валентина мужа от необоснованных нападок соседки. Ведь всем жильцам их подъезда было известно, что Надежда Ильинична живет одна и мужчин недолюбливает. – Если он задерживается на работе, то вся наша небольшая семья получает от этого материальную выгоду.
- Особенно вы… - Окинула Надежда Ильинична критическим взглядом Валентину. – Что-то я не вижу, чтобы вы одевались в дорогих бутиках. Еще раз извините меня, но это все моя наблюдательность. Я и не хочу, а зоркий глаз и острая память сразу берут все на заметку. Вы не очень стильно одеваетесь, хотя надо отдать вам должное, со вкусом, но не броско, а ведь вы женщина еще молодая и надо бы добавить вам в одежде какой-нибудь остроты. Вот и ноготки можно красить поярче.
- Но у меня свой стиль… А ногти я всегда покрываю лаком пастельных тонов. Я ведь частенько ассистирую Андрею на операциях, и красный цвет там просто неуместен, да и длиной приходится жертвовать. Но мне нравится так одеваться, Надежда Ильинична. И моего мужа мой гардероб тоже устраивает. – Попыталась поставить на место Валентина соседку.
Она давно стала ее раздражать, но врожденный такт, будь он неладен, удерживал Валю от резких замечаний. «Что я за рохля такая! – Ругала себя женщина, - и Андрей сколько раз говорил мне, чтобы я научилась говорить «нет». Вот теперь сиди, слушай разглагольствования женщины, и моргай глазами. И что ей за дело до моей одежды? Вон, у самой юбка для Африки…»
- Да, дорогая! Это ваше дело, о вкусах не спорят! Да и пришла я к вам вовсе не за этим. Я пришла к вам, чтобы открыть глаза.
На минуту замолчала соседка, раздумывая, стоит – ли рассказывать такой милой приятной женщине о похождениях ее мужа – козла? Но, может, пока не поздно, пусть она примет меры, а то получится, как у меня… Когда узнала, что муженек погуливает, уже было слишком поздно строить новую семью, так и осталась на старости лет одна, ни мужа, ни детей. Хотя на счет отсутствия мужа жалеть не стоит, насмотришься на жизнь семейных пар, так и обрадуешься, что сама не погрязла в болоте предательства и измен. Зарабатываю неплохо, и все денежки мои, не надо кормить и поить какого-нибудь алкаша и альфонса. Валентина, отчаявшаяся выпроводить соседку, решилась на бестактный поступок.
- Надежда Ильинична, вы ничего не будете иметь против, если я займусь приготовлением ужина, а то скоро Андрей придет, а у меня еще и конь не валялся.
- Ну, уши-то у вас останутся свободными… - Логично решила соседка. – Можете готовить! – Милостиво разрешила она. – Но, если хотите, то дам вам совет: меньше б вы носились со своим мужем, больше стал бы уважать.
- А он меня и уважает… - Поджала губы Валентина. У нее почему-то заболела душа. «На что это все время намекает соседка?» - И вообще, Надежда Ильинична, вам не кажется, что моя семья, - это только моя, и чужим людям не надо вмешиваться в наши семейные дела. – Еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, высказалась Валя.
- Ну – ну… - Тяжело вздохнула соседка, поднялась со стула и взглянула на Валентину горестным взглядом, будто на смертельно больную. – Я на вас не в обиде, Валечка. Если, что не так сказала, извините! Вот уж действительно, добрыми намерениями выстлала себе путь в ад. – Ворчала она, выходя на площадку.
Сколько раз зарекалась не совать свой нос, и все равно наступала на те же грабли. И все по доброте моей… И зачем мне это надо? Хотят люди оставаться слепыми и глухими, пусть! Может, им спокойно жить «страусами»?.. Ну, уж кого–кого, а Валю мне жалко. Столько лет ее знаю, и все с сумками, и все на себе, а ее благоверный разъезжает в иномарке с мамзелями. И до чего обнаглел, что в семейный очаг любовницу привез, когда хозяйки дома нету. Но здесь Валентина сама виновата! Нельзя слепо доверять мужику. Надежда Ильинична до того увлеклась собственными рассуждениями с самой собой, что не заметила, как спустилась по лестнице до первого этажа, где и жила, откуда и наблюдала за интенсивной жизнью жильцов. И не просто наблюдала, а вела записи, - вдруг пригодятся? Она не собиралась свои знания использовать в подлых целях, шантаж не для нее. Просто у нее было хобби такое: знать все про всех, и иногда, как сегодня рассказывать правду. Но именно сегодня у нее не получилось представить факт измены Валентине ее мужем. А у Надежды Ильиничны было кое-что, так называемые вещественные доказательства. Недаром Андрей попросил ее убраться в квартире к приезду жены. Мерзавец до того чувствовал свою неуязвимость, а, может быть, был уверен, что следов пребывания посторонней бабенки не осталось, что спокойно пригласил Надежду Ильиничну навести порядок. Она сразу согласилась, потому, как деньги никогда лишними не бывают, и после ухода Андрея на работу, лихо принялась за дело. Заглянула в холодильник, оценив по достоинству набор дорогих продуктов, в шкафу обнаружила кофе в зернах и, взяв грех на душу, немного, совсем чуть - чуть отсыпала себе в кулечек. Надежда Ильинична была чистоплотной женщиной и отрабатывала свои деньги не за страх, а за совесть, тщательно, заглядывая в каждый укромный уголок для борьбы с пылью. За диванной подушкой, обтянутой кожей цвета слоновой кости она обнаружила пачечку с нетронутым презервативом. Сначала она посмеялась, что хозяева в таком возрасте пользуются противозачаточными средствами, но вспомнила, что вчера днем видела, как в подъезд вошла незнакомая развязная девица подозрительного вида. Бдительная Надежда Ильинична проследила, куда направила стопы особа, а сия девица уверенно прошлепала на третий этаж, где и секунды не задержалась возле двери. Видать ее там ждали, потому что встретили восторженным криком. Надежда Ильинична держала в руке презерватив, вспоминая и делая свои выводы. Видно что-то у них не сложилось, и резинка не понадобилась, да и девица на ее удивление больно быстро выскочила из подъезда и чо-то там орала, задрав голову. Как нарочно у Надежды Ильиничны были закрыты окна, и она ни слова не расслышала. На всякий случай презерватив опустила в заранее приготовленный пакет, жаль, конечно, что неиспользованный, но… Следующим вещдоком оказался длинный ноготь кумачового цвета. Насколько помнит Надежда Ильинична, Валя никогда не покрывала ногти таким ярким лаком, да и форма ногтей у нее другая. Сегодня в гостях у женщины она нарочно обратила внимание на ее ногти, - форма не та, да и сама Валя подтвердила, что не отпускает длинные ногти и не покрывает их ярким лаком. Найденный ноготь лег в пакет вслед за презервативом. На этом все находки Надежды Ильиничны закончились, к сожалению, аромат французских духов, которым пропиталась вся квартира, в пакет не приложишь. Надежда Ильинична сидела за столом своей чистенькой уютной кухни и рассматривала сквозь прозрачные стенки пакета, бывшие находки, - вещдоки. «Может напрасно я сразу не предъявила Вале содержимое пакета? – Думала она. – Тогда разговор имел бы какой-то вес, а так… А, может мне надо было бы оставить эти предметы на своих местах, чтобы Валя сама их по возвращению домой обнаружила?.. Но, судя по поведению любящей женщины, она нашла б оправдание этим вещам в ее доме. Наверно, хорошо, что я не прихватила их с собой. Но пусть Андрей спокойно не спит, теперь я буду еще пристальнее наблюдать за ним, и он обязательно поймается на чем-нибудь».
* * *
- Андрей, это ты - ы?! – Услышал Андрей голос жены и вслед за ним позвякивание дверной цепочки.
- Что у тебя за манера закрываться на все замки? – Раздраженно выговаривал он жене, переступая через порог и подставляя щеку для дежурного поцелуя. – Боишься грабителей, охотящихся за твоими бесценными серьгами? – Подколол он Валю, - а я, по совести говоря, не ожидал тебя сегодня, ты ж не уточнила день приезда. Хотела застать меня врасплох? – Хмыкнул он, переобуваясь в домашние туфли и с удовольствием нюхая воздух. – Вкусно пахнет!.. Так ты мне не ответила, почему не позвонила-то?
- Это блюдо по новому рецепту, - улыбнулась женщина, пройдя за мужем в ванную комнату и подавая ему свежее полотенце. – Основа, как я тебе уже говорила белые грибы. Можно, конечно использовать и шампиньоны, но это на последний случай, а пока есть белые, лучше их… - Объясняла Валентина, суетясь возле стола.
На поддевки мужа она решила не реагировать. Пусть сначала поест. Он всегда не в настроении, когда голоден. Что он там говорил на счет даты моего приезда домой? Да, он прав, я действительно собралась в последний момент и чуть не опоздала на электричку. Планировала поехать завтра, но почувствовала, что ужасно по нему соскучилась, и душа почему-то болела, а тут еще соседка с какими-то намеками…
- Андрюша, - повернулась к мужу спиной женщина и вытащила из шкафа коробку с кофе.
Андрей увидел в руках Вали злополучную коробку. - Почему он не выбросил ее, или надо было отдать кофе Надежде Ильиничне, ведь женщина намекнула, что любит кофе в зернах и даже призналась, что без спроса насыпала себе ложечку. Почему он не отдал ей? - Андрей почувствовал, как напряглась спина жены. Она молчала и ждала ответа. – Собственно, что это он так напугался? Подумаешь? Кофе!.. Тоже мне улика измены…
- Разве ты сама не видишь? Это кофе!
- Я вижу, что это кофе. Но, почему в зернах? У нас полно растворимого, очень хорошего. Твои ж благодарные пациентки одаривают тебя. Зачем ты покупал в зернах, если мы его не пьем?
- А я его и не покупал! – Облегченно выдохнул Андрей. Жена, как всегда помогла найти ему выход. – Это мне подарили в клинике. Не всем же известен вкус доктора.
- А почему коробка вскрыта? – Задала риторический вопрос Валя, вдыхая кофейный аромат.
Она удовлетворилась объяснениями мужа, и успокоилась. Она и не собиралась учинять допрос Андрею, это все Надежда Ильинична с дурацкими намеками.
- Соседка попросила, и я дал… А, что нельзя? – Сузил глаза Андрей. – Тебе, что, жаль дареного кофе? Ты ж его все равно не пьешь! – Напал он на жену. – И, что ты привязалась ко мне с этим несчастным кофе? Ты меня в чем-то подозреваешь? Поэтому ты и прискакала пораньше. Чтобы застать меня на месте преступления с какой-нибудь дамой? По себе судишь, дорогая!
- Ты о чем?
- О ком!.. Я имею в виду нашего общего знакомого, Алексея.
- До сегодняшнего дня он был не общим знакомым, - закашлялась Валя от обиды.
- Не общим значит, извините, неправильно выразился. – Ерничал Андрей. – Только твоим…
- Я имела в виду не это! Не «знакомым», а другом. Другом твоим и моим.
- Ну и оставайся со своим другом, а я пошел… - Вскочил Андрей, отталкивая от себя, опорожненную тарелку и выбегая из кухни.
- Как? Куда ты пошел? – Растерялась Валентина, выбегая за мужем в прихожую. - А у меня еще есть десерт…- Прошептала она и вздрогнула. Грохнула металлическая дверь за спиной выходящего Андрея.
Что это с ним? Как с цепи сорвался? – Пожала она плечами, вымывая до скрипа фарфоровые японские тарелки. Может на работе что случилось? Надо бы позвонить Лешке и узнать. - Вдруг ее осенило. – Вот глупый! Он меня приревновал к Лешке. Еще на даче делал идиотские намеки, и сейчас… Значит, Лешику звонить нельзя! Вдруг Андрюшка поехал в клинику, а он точно поехал на работу, куда ж еще?.. Всегда, когда ему надо было выпустить пар, он уезжал в клинику, и тогда младшему медицинскому персоналу приходилось несладко. - И, что получится? Они там встретятся с Лешей, и я в это время буду звонить Леше. Нет! Исключено! Позлится и вернется домой. Не первый раз показывал свой характер. Уж, кому, как ни ей знать своего мужа. Как – никак прожили двадцать шесть лет, как меня сейчас бы поправил Андрюшка: двадцать пять лет и семь месяцев. – Улыбнулась Валентина, усаживаясь с ногами на диван и пробегая пультом по многочисленным телевизионным каналам.
* * *
Андрей был доволен сегодняшним скандалом. Не он его затеял, значит, и спрос не с него. Все Вава со своими подозрениями и намеками. Но как хорошо он вывернулся, перевернув в свою пользу ее допросы. Однако в следующий раз надо быть внимательнее, и не оставлять следы. У Вавы просто чутье на компромат. Но сегодня получилось просто здорово! И у него возник повод сдернуть из дома, он еще гадал, когда Марта позвонила, - как отпроситься?.. А получилось само собой. Андрей, держа одной рукой руль, покопался в бардачке и вытащил флакон с симпатичной этикеткой «Конек». На всякий случай он решил немного превысить рекомендуемую дозу, тыльной стороной ладони, вытирая губы. Побочными действиями аннотация не пугала, обещая мужчинам возвращение былой силы. «Вот сегодня на Марте и попробуем ваше снадобье. Первый раз прибегаю к медикаментозному лечению, с Вавой лекарства не требовались, а может Вава сама… Без моего ведома капала мне что-нибудь этакое. – Заподозрил Андрей жену. – Да нет! Этого не может быть! Вава не стала бы это делать. Она вообще отрицательно относилась ко всем лекарствам, не смотря на то, что была медик. Вела здоровый образ жизни: занималась восточной гимнастикой, обливалась ледяной водой и его стремилась приобщить к этому. Андрей улыбнулся, вспоминая, как впервые Вава попросила среди зимы облить ее на улице, а потом визжала от радости, и переполнявших ее эмоций, и Андрей с удовольствием растирал ее покрасневшее, пахнувшее морозной свежестью, тело. С того времени жена ни одного дня не пропустила обливание, хотя Андрей все реже окатывал ее водой. Вава как-то сама умудрялась поднять над головой тяжелое ведро, но его, Андрея, ни разу не упрекнула, что он отказывает ей в помощи. Андрей вообще не помнил, чтобы она когда-нибудь его чем-то упрекнула. – И что это на меня нашли ностальгические воспоминания? – Выругал он себя, крепче цепляясь за руль. – Еду к одной женщине, а думаю о другой. Пора уже перестроиться, так сказать, настроиться на новую волну. Надо хорошенько продумать разговор с Мартой, нечего тянуть время, а то в скором будущем и «конек» не сможет помочь. Нужно прощупать почву, как девушка относится к детям?
* * *
- Да, прекрасно я отношусь к малышам, - отвечала через пару часов Марта, лежа в постели гостиничного люкса.
У нее было хорошее настроение, и она чуть не мурлыкала, грациозно потягиваясь холеным телом. Это кошачье движение она тоже скопировала у какой-то заграничной актрисы. Все красивое и не стандартное она перенимала у западных «звезд». Закатывала томно глаза, заламывала трагично руки, проводила ладонями по своему обнаженному телу, высунув кончик розового язычка, вовремя стонала и рычала. Ну, вообщем, как она сама про себя решила, в ней умерла большая актриса. «Что это Андрей намекал на счет детей? - Вдруг испугалась Марта, приходя в себя после затяжного (просто удивительно) секса. – Неужели ему какая-то сволочь капнула про дочь?! Но кто? Я в этом городе живу недавно, близких подруг не завела, да и на старом месте закадычных подружек, с кем можно было б поделиться самым тайным, у меня не было. Так что, кроме мамы никто не знает, что у меня растет дочка. Дальновидная мама все так здорово устроила, что моя дочка стала ее, а мне вроде бы родная сестра. Правда это стоило немалых денег, чтобы подкупить акушерку, а потом еще и работницу Загса. Неужели?.. – У Марты аж сердце сжалось от догадки. – Но, ведь кроме этих двух баб никто не в курсе наших с мамой дел, не мама ж разболтала. Это исключено! Вот тебе бабушка и Юрьев день! А я-то, дуреха, уже строила грандиозные планы, чтобы захомутать мужика, - со злостью посмотрела Марта в сторону Андрея, натягивавшего брюки. – Неужели все пропало?!. Права была мама, когда изрекала, чтобы я не загадывала и не говорила «гоп», пока не перепрыгну. Да, послушать маму, так она всегда права. – Разозлилась не на шутку Марта. – Будто в молодости сама не делала никаких ошибок. Например, я… - Разве не мамин грех? Хоть и красивая, и умная, но отца-то нет. Не – ет! Конечно, где-то папочка у меня есть. Мама говорит, что я его копия. Значит, оригинал, ничего себе был… Хотя и маман далеко не дурна. Но что-то я думаю совсем не о том. Кто ж все-таки Андрюше стукнул на счет «мелкой»?
- Ты что-то сказала, весна моя? – Наклонился над Мартой задохнувшийся Андрей, целуя ее в лоб.
- Говорю, что ты, милый, был неподражаем. – Заставила себя улыбнуться девушка. – Только мне кажется, что мы с тобой сегодня дали маху.
Эта идея пришла к ней в голову только что, когда она увидела, как Андрей брезгливо стянул с члена использованный презерватив. А, почему б не воспользоваться случаем, когда он сам буквально в руки просится? Милке только два месяца отроду… Может, удастся как-нибудь запудрить Андрюхе мозги, и выдать Милку за его дочь? Естественно, сейчас это никак не получится, не идиот же он, к тому ж, врач. Но попробовать можно… Главное выбрать правильную линию и взять вовремя старт, а до финиша или эмир, или осел, или Насреддин… Кто-то может до финиша и не добежать… Вон например «Осел – Андрей» не может отдышаться никак, полчаса поработал в постели и уже задохнулся, и за сердце держится, и ртом воздух ловит. Каждый день такой «работы» и, глядишь, финиш может оказаться для него концом. – Марта улыбнулась своему каламбуру, притягивая за руку Андрея и падая навзничь на кровати.
- Повторим на бис, дорогой?! – Сложила она губки бантиком, и прижалась всем жарким телом к Андрею.
Андрей, по совести говоря, не рассчитывал на повторение любовных утех, по правде он немного выдохся, и боялся вновь нарваться на насмешку.
- Марточка, может на сегодня хватит? Дело в том, - пытался выкрутиться он, - дело в том, что я болван не взял лишний презерватив, вот! – Улыбнулся он.
- Я ж тебе, дорогой, пытаюсь битый час сказать, а ты меня не слушаешь, - надула губки девушка и чмокнула Андрея в нос.
- ??? – Отстранился мужчина и внимательно посмотрел на испуганное личико.
- Говорю ж тебе, что мы дали маху. Сам посмотри! Резинка порвалась… - Кивнула девушка головой на сморщенный кусочек золотистой резины. Ставка была сделана верно, брезгливый Андрей ни за что не станет рассматривать презерватив. - Теперь все твое добро вылилось в меня. – Марта закрыла лицо руками, проигрывая свою очередную роль, роль соблазненной невинности.
Она даже пыталась немного всплакнуть, но так, на сухую, чтобы не размазалась тушь. Вздрагивая обнаженными плечами и посапывая, Марта, однако сквозь ресницы не теряла из виду Андрея. Его реакция ее поразила. Если б она стояла, то непременно б упала. Девушка ожидала… Да она и сама еще не знала, что ожидала, но что-то совсем другое, а тут…
- Ты уверена?! – Закричал Андрей, сползая с нее и грохаясь перед кроватью на колени. – Я имею в виду, что действительно порвался… - И Андрей махнул подбородком в сторону пепельницы, где примостился жалкий виновник игры, которую собиралась разыграть хитрющая Марта.
- Сам проверь! – Потянулась к хрустальной пепельнице девушка, но неудачно. Скользкая пепельница выскользнула из ее дрожащих пальцев и, подмигнув в свете люстры всеми цветами радуги, упала на пол, разлетаясь на куски. Девушка переводила растерянный взгляд с разбитой гостиничной собственности на улыбающегося Андрея. Мужчина смотрел на нее широко открытыми глазами, потом нагнулся и нежно поцеловал живот. Дальнейшее его поведение вообще вогнало Марту в ступор. Он схватил ее в охапку и, где только взялись силы, ведь буквально минуту назад, выглядел не лучше использованного презерватива, закружил по комнате, шепча ей на ухо:
- Как я рад, как рад, что получилось само собой.
- Да, что получилось-то? – Высвободилась Марта из его объятий и потянулась за сигаретой.
Ей надо было успокоиться и прийти в себя, и продумать дальнейшую линию поведения, а Андрей со своими телячьими нежностями ей мешал. Вон, стоит, как пень и смотрит на нее, мешает думать. Иногда он Марту просто раздражает. Прилипчивый такой, как навязчивый сервис. Себя-то не обманешь! Не любит она его, и все тут! И вроде бы симпатичный мужик, и не очень чтоб стар, и с бабками, к тому ж, профессия у него, что надо. Конечно, пока ей не нужны его услуги, но позже, к старости, могут и понадобиться. А, судя по моим чувствам, вернее, отсутствие оных, совместная жизнь с нелюбимым мужем, старость может приблизить гораздо быстрее. Если, конечно, я не ускорю приближение конца «осла – Андрея». Марта через сигаретный дым внимательно разглядывала мужчину, будто впервые увидела. Волосы все при нем, зубы вроде бы тоже его собственные… Да, что это я смотрю ему в рот, словно коня покупаю? Но мама говорила, что здоровье человека можно определить в первую очередь по состоянию волос и зубов. Марта разочарованно покачала головой, - этак он и меня переживет. Да – а придется все-таки взять грех на душу. – Досадовала Марта, накручивая себя. – Но, в конце-то концов, не сегодня же. Жизнь покажет, альтернативы Андрею нет, значит, что? А значит, надо делать ставку на него. Игра начинается!!!
* * *
Андрей был на седьмом небе. Ему даже не пришлось прикладывать никаких усилий. Марта сама хотела иметь от него ребенка, но боялась признаться в этом. Как она сказала на последнем свидании: «Я так тебя люблю, Андрэ, что ужасно боюсь потерять, поэтому и не заикалась про ребенка. Вдруг ты можешь мое желание превратно истолковать, вроде того, что я нашим ребенком хочу привязать тебя. Но, не думай, это не так… Я ни за что не пойду на то, чтобы забрать тебя из семьи. И, если вдруг появится на свет наш малыш, то я сама его подниму на ноги, буду день и ночь работать, лишь бы она ни в чем не нуждалась…» Андрей тогда еще спросил: «Почему «она», А, если это будет мальчик?..» На что Марта растерялась, скромно потупила глаза и замолчала. Какая она все-таки еще наивная девочка. И какой счастливый Андрей, что она в его жизни появилась. Прямо подарок судьбы. Он хотел сказать: «За прежние мучения», но это было б уже слишком по отношению к Ваве. Никаких страданий в жизни с Вавой у него не было, если не считать того, что жена читала его мысли. По крайней мере, он так думал. Во всем остальном семейная жизнь была безупречна и, если иногда портилась «погода» в доме, то, что там говорить, виновником этому был Андрей. Он самокритично признавал это. И свою размеренную жизнь он менять не собирался, как бы его не любила Марта, Андрей не оставит Ваву еще и потому, что сразу же его насиженное теплое место в гнездышке займет Лешка. Он давненько завидует Андрюшиному счастью и зарится на Ваву. Да! Уходить из дома он не станет! Ни за что! У него хватит средств содержать две семьи, тем более что Вава не меркантильна и не алчна. Естественно, никакого гарема со старой и молодой женой он устраивать не станет. Вава и знать не будет, что у ее мужа на стороне есть еще семья. У них с Вавой взаимная любовь и давняя привязанность, основанная в основном на духовном равенстве, а к Марте его зовет плоть. Он ее ни капельки не любит, в отличие самой девушки, которая без ума от него. Может чувства придут позже, после рождения ребенка. Обследование у гинеколога Марта согласилась пройти сразу и, чтобы у Андрея не было и на йоту сомнений, попросила его самого позвонить в консультацию и узнать результат. Андрей слегка мандражировал перед разговором с врачом, ему вспомнилась докторица из городского абортария, отчитывающая его перед женой. Нынешняя гинеколог оказалась полной противоположностью той, которая и на женщину-то мало смахивала. Правда, на этот раз уже ученый Андрей направил Марту в платную женскую консультацию. Ему было немного стыдно перед женой, что у Марты привилегированные условия, но он успокаивал себя тем, что это он устраивает не для девушки, а для своего будущего ребенка. Доктор вежливо отрекомендовалась и уверила Андрея в том, что его жена полностью здорова и готова к вынашиванию ребенка. «Жена»?.. Андрея немного покоробило от того, что Марта представила его доктору, как своего мужа. Слово «жена» у него ассоциировалось всегда с одним именем – Вава. Сгоряча Андрей хотел поставить девушку на место, но вовремя передумал. Теперь ему надо быть вдвойне предусмотрительным, внимательным и заботливым к Марте. Иначе характерная девушка может заартачиться и не захотеть рожать, а он уже видел себя отцом с малышкой на руках. Вот его сыночек ползает по полу и тащит все в рот, а вот уже и потопал своими толстыми ножками, а он, Андрей манит его к себе руками. Андрей прикрыл глаза, предаваясь приятным мечтам. Вот сын уже оканчивает школу, и ни какую – нибудь общеобразовательную, а обязательно специализированную, например, с физико-математическим уклоном или химическим. Тоже неплохо. И он, его сын советуется с Андреем, куда дальше идти учиться?! Конечно, лучше поступать в медицинский, так сказать по стопам своих родителей. Стоп! – Прервал мечтания Андрей, открывая глаза. – Что-то я не в ту степь пошел. Каких это родителей, вторая его родительница Марта, а у нее вовсе не медицинское образование. Кстати, а кто она по профессии? И вообще, что я о ней знаю, кроме того, что она сама о себе рассказывала. А сказала она о себе не очень много, можно сказать, вообще ничего. И то малое я узнал случайно. Когда напрашивался к ней в гости, она со смехом сказала, что это исключено, потому что у нее строгая квартирная хозяйка. Из чего я сделал вывод, что девушка не местная. Единственно, в чем не сомневался Андрей, - это в том, что она была материальна обеспечена. На прием к нему она пришла в дорогом наряде. Да и ее приход в его дорогую клинику уже говорил сам за себя. Люди среднего достатка не позволяют себе роскоши консультироваться у профессора Кенина. А Марта хотела попасть именно к нему. Андрей вспомнил день их первой встречи, когда красивая молодая особа перешагнула порог его кабинета, и гордо вскинув подбородок, процокала каблучками к столу. Он привычным профессиональным взглядом оглядел ее и удивленно вскинул брови. На первый взгляд девушка в его услугах не нуждалась. И фигура, и лицо были в порядке. И как Марта (так звали девушку) не убеждала его «перекроить» (она так и говорила «перекроить») нос, он остался непоколебим, уверив ее, что курносый в меру носик только украшает личико девушки, придавая шарм. И надо сказать, что ему легко удалось убедить ее отказаться от ненужной ринопластики. Андрею вновь вспомнилась мольба жены, чтобы он сделал ей пластическую операцию. Если б и ее, как Марту можно было так легко переубедить… Так, нет! Вбила в свою голову, что ей надо сделать лифтинг, и все!.. Уже и анализы все сделала. Андрей злился на Ваву. Неймется же ей лечь под нож. И последствий не боится. И правильно, что не боится! Она знает, что я лучший хирург, - самоуверенно усмехнулся Андрей и любовно взглянул на свои ухоженные, холеные руки. Но и Леха ведь неплохой пластик. Конечно не такой, как он. Андрей задумался, - а собственно, почему не такой? Лешка тоже отличный хирург, а отличается от Андрея тем, что боится рисковать. Чудак! Риск в их профессии всегда имеет место. Человеческий организм не предсказуем и, даже, если операция прошла удачно, неизвестно, как после нее организм взбрыкнет. В какой-то степени их работа – игра. Игра с природой матушкой и женщины часто, сами того не сознавая делают высокие ставки. Бывают, что на кон ставится сама жизнь. – Андрей поплевал через левое плечо. – Слава Богу, в его многолетней практике еще не встречались случаи с летальным исходом. Правда, было несколько неудачных операций, но Андрей старался выбросить их из памяти. У одной дамы задели лицевой нерв, и ее перекосило, а у другой сильно натянули кожу, и у нее на лице появилась вечная улыбка. Но здесь его вины нет, женщина хотела вернуть себе юный овал, и уже в третий раз ложилась на стол. Андрей предупредил ее, что от операции надо отказаться, что это может иметь неприятные последствия, но женщина решила рискнуть и… Лешка тогда во всем обвинил его, Андрея. Конечно, разговор происходил tet – a – tet, так сказать, приватный, но осадок у обоих друзей остался неприятный. Лешка говорил, что Андрей был недостаточно настойчив, не привел необходимые аргументы, ведь уже случались прецеденты. В архиве их клиники имелись и фотографии таких случаев. Андрею надо было показать женщине эти фотографии, и все! Но Андрей пошел на поводу у желания пациентки, и результат получился плачевным. Это послужило уроком для Андрея, и он больше не рисковал своей репутацией, у него и без повторных операций было достаточно пациентов. А, чтобы отвлечь от себя недовольство отвергнутых баб, он отправлял их на консультацию к Лехе. И тот, конечно же, в сотый раз, перестраховавшись, отказывал бабцам в повторных лифтингах. Поэтому-то пациентки любили больше Андрея, и именно к доктору Кенину очередь была расписана на год вперед. Что и говорить, в отсутствии любви женской половины Андрей не страдал. Вон Марта, какая раскрасавица, и та улеглась к нему в постель. Причем, совершенно бескорыстно. – Андрей задумался. – Надо бы отблагодарить девушку! И подарок должен быть стоящий. Что же ей подарить? Собственно, зачем мне ломать голову? У нас уже довольно близкие отношения, и я могу просто поинтересоваться у нее самой, что ей хочется?!
* * *
- Марточка – а! Алло! Ты меня слышишь? – Сморщился Андрей, отстраняя от уха трубку. – Что там у тебя за шум, ты, что попсу слушаешь?
- Это не я, - засмеялась Марта. – К хозяйке внук приехал на месяц. У бабушки теперь радость, потому как внук приехал не один, а с кучей музыкальных дисков. И, как ты наверно сообразил, классики среди них нет.
- Вот как… А я хотел напроситься к тебе в гости. – Разочарованно протянул Андрей. – Я так скучаю по тебе, моя девочка.
- И я ужасно соскучилась! – Крикнула Марта, стараясь перекричать невообразимый шум. – Может, в гостинице сегодня увидимся?
- Отпадает!.. – Коротко ответил Андрей. – Сегодня не наша смена, я уже звонил. Нынешний администратор меня хорошо знает. И меня, и мою жену… - Добавил он и замолчал, что-то свое обдумывая. Вдруг шлепнул себя по лбу. – «А почему б и нет?!»
- Андрюша – а, ты где?
- Здесь я, здесь, моя краса! Вот думаю, что подарить моей девочке в знак признательности, что она согласилась родить мне ребенка. – Залпом выпалил он.
Теперь настала очередь играть в молчанку Марте. Она поняла, что Андрей на полном серьезе говорит о ребенке. Хорошо это или нет, она еще не знала, не могла определиться. С той их встречи в гостинице, когда она намекнула Андрею, что она может забеременеть из-за их неосторожности, прошел месяц. С того рокового «судьбоносного» для Марты дня они больше не предохранялись, виделись очень часто. Настолько часто, что можно уже было сто раз забеременеть, но у Марты и одного раза не получилось. Она неоднократно являлась на прием к специалисту, заново сдала анализы. На всякий случай подстраховалась и прошла осмотр в другой клинике. Абсолютно все врачи в один голос заявляли, что патологии у нее нет. Да и сама Марта знала, что до сегодняшнего дня у нее с детородным органом все было в норме, подтверждением того ее дочка. Значит, что?.. Здесь математиком не надо быть! Если в паре у одного все в порядке, значит причина в другом партнере. Может, послать на обследование Андрея? Стоп! Это категорически делать нельзя. Ведь, если медики признают его бездетным, то моим планам каюк. Я итак упустила много времени, целый месяц коту под хвост. Он уже не намекает, а прямо в лоб спрашивает на счет ребенка. Если я еще немного протяну и понадеюсь на его отцовские способности, то может быть будет поздно. Он запросто может сам отправиться на обследование, и тогда мои пути забеременеть от другого мужика, а выдать Андрея за отца будущего ребенка буду перекрыты. Лучше вообще б было не рожать, а выдать Милку за дочь Андрея, но для этого надо будет сдернуть из города минимум года на три. А куда? Я ж не вахтовик, а банальный бухгалтер.
- Марточка, ты что замолчала? Обдумываешь, что бы тебе хотелось получить? – Догадался Андрей. – Вот и у меня голова заболела. Я уж перебрал все варианты, кажется.
- Не надо, милый! Не надо мне от тебя никаких подарков. – Запричитала Марта. - «Самым лучшим подарком от тебя была б твоя живая сперма, - мысленно продолжила она. – Но, по - всему, видать, она у тебя дружок, мертвая! - Вздохнула девушка. – И, что мне прикажешь теперь делать? В длительную командировку уезжать или аборигена – донора спермы искать?»
- Мне кажется, что я уже нашел…
- Кого нашел? – Закашлялась Марта, приходя в себя и подозрительно оглядываясь на наличие донора. Но рядом никого не было. Хозяйка с музыкальным внуком отправились обедать. Из кухни до девушки донесся чудный аромат домашней выпечки.
- Не кого, а что?!. – Поправил ее Андрей и весело засмеялся в трубку. – Ты даже не догадываешься, что я хочу подарить вам?!
Это «вам» пришло ему в голову только что. Он решил оформить купчую на двоих: на Марту и ее, вернее, их ребенка. Может, это поторопит девушку с беременностью? У нее появится стимул. И опять же, она будет спокойна за свое будущее и за будущее ребенка. Им не придется больше снимать углы. Надо будет посоветоваться с юристом, как грамотно оформить договор купли – продажи.
- Я собираюсь купить вам… - Андрей сделал ударение на слове «вам», на минуту замолчал, решив немного поинтриговать девушку. «Жаль, что по телефону он не увидит ее реакции». – Угадай! – Дразнил он Марту. – Ладно, сдавайся, все равно не отгадаешь! Я куплю вам квартиру… В равных долях… - Тараторил Андрей, стремясь быстрее обрадовать Марту.
Андрей очень бы удивился, услышав девушку. Она взглянула через плечо, высматривая хозяйкиного внука, и прошептала: «Срочно нужен донор».
* * *
- Ты сегодня рано, Андрюша! – Крикнула Валя из кухни. – Я сейчас… Только проверю утку… - Засуетилась она, запихивая назад в духовку утятницу. – Я не ожидала тебя так рано, - улыбнулась женщина, на ходу посмотревшись в зеркало и выходя в прихожую, чтобы встретить мужа. – Ты голоден? А у меня утка с яблоками, как ты любишь… - Засматривала она в убегающие глаза Андрея и машинально поправляла прическу.
- Что, не вовремя явился? Ты не успела спровадить любовника? – Зло спросил Андрей и покосился на Ваву.
- Значит, проголодался! – Сделала вывод женщина и засмеялась. – Иди мой руки, грозный муж, а я пока выпровожу всех твоих соперников. Тебе на гарнир пюре или овощной салат?
- Ты так и хочешь, чтобы я растолстел, - ворчал Андрей, уминая за обе щеки тающую во рту утку с картофельным пюре и летним салатом.
- Очень хочу! Ты потолстеешь, станешь неповоротливым и непривлекательным для противоположного пола, и только я одна буду любить тебя, потому что женщины любят не мужскую оболочку, а то, что внутри. А твою мягкую, нежную, ранимую душу за двадцать пять долгих лет изучила только я. – Улыбнулась Валентина, погладила небольшой животик мужа и чмокнула его в висок.
«Что это? – Потянула она носом. – От Андрея пахнет чужими женскими духами. Запах резкий, приторный за версту чувствуется. – У меня никогда не было такого парфюма. В клинике в рабочее время медперсоналу не разрешается пользоваться духами, дезодорантами и вообще косметикой. Это неукоснительное правило распространялось абсолютно на всех, невзирая на должности и ранги, будь это сам хозяин клиники или санитарка. – У Вали екнуло сердце, но она решила не показывать расстроенного вида, стала собирать со стола грязные тарелки. Пальцы предательски подрагивали, а слезы были уже готовы брызнуть из глаз. – Лишь бы не заплакать, лишь бы не заплакать, - твердила она мысленно. – Нельзя разнюнится перед Андреем, он терпеть не может женских слез. – Потом… Она вволю наплачется после, когда муж заснет, а может я сама все это себе надумала? – Большое дело, что муж насквозь пропах чужим женским парфюмом. Почему я сразу увидела в этом криминал? Ведь этому может быть простое объяснение. – Валентина задумалась, как оправдать своего мужа перед ней самой. Прямо, как в анекдоте…»
- Андрюша, - повернула Валя лицо к мужу. – У тебя сегодня был прием?
- Сегодня же вторник… - Удивленно посмотрел он на жену. – По вторникам у меня операционный день, и никаких приемов. Ты, что, забыла, какой сегодня день недели?
«Вот тебе и все объяснение! – Подумала Валя. – Значит, никаких надушенных пациентов у него сегодня не было. Тарелка выскользнула из дрогнувших рук и упала на гранитный кухонный пол, разлетевшись на мелкие кусочки. Женщина уставилась на осколки и заплакала. Ей в голову взбрела сумасбродная мысль, что сегодня, сейчас разбилась не фарфоровая хрупкая тарелка, а их с Андреем семейная лодка. Наткнулась на подводный камень и раз, раскололась на две части. И не склеить, не залатать ее нельзя. И сейчас ей уже не нужны были никакие объяснения и оправдания мужа, она точно знала, что у него есть женщина, душившаяся резкими сладкими духами. Ей внезапно вспомнился давний приход соседки. Надежда Ильинична что-то пыталась ей рассказать, намекала на что-то, сделала акцент на кофе. И Вале самой показалось подозрительным, что в их доме оказался кофе в зернах, но Андрей тогда быстро рассеял ее подозрения. Неужели он в ее отсутствие приводил в дом женщину, любовницу, которую поил кофе, которую укладывал на… Ну, уж нет! Не мог Андрей так с ней поступить, чтобы уложить любовницу в супружескую постель».
- Вава, что с тобой? Это, между прочим, японский фарфор… А ты еще говорила, что я – неуклюжий и неповоротливый. – Хмыкнул Андрей, вылезая из-за стола. – Я в кабинет… Надо немного поработать.
- Погоди, Андрей!
Сухое «Андрей» резануло его по ушам. Для Вавы он всегда был Андрюшенька. И вдруг «Андрей» и повелительное «погоди»… Только сейчас он заметил, что у жены дрожат руки, а глаза на мокром месте. Не из-за тарелки, в конце – концов, вещи для нее никогда не представляли особой ценности, не считая конечно фамильных серег. Тогда, почему она плачет и о чем хочет говорить с ним? А вдруг… - Андрей аж вспотел от неприятного предчувствия. – Может кто-нибудь болтнул Ваве о его интимных встречах с Мартой? Но тогда Вава сразу же б, с порога попросила его сознаться, а она встретила его, как всегда, ласково, вкусно накормила и напоила. А настроение у нее испортилось сразу после ужина. Только поглаживала его живот и целовала и вдруг… Это казенное «Андрей, погоди»! И пальцы дрожат, и слезы льются рекой. Нет! Дело не в Марте, тогда в чем?
- Что случилось – то? – Без притворства удивленно спросил. – И почему ты плачешь? Снова головные боли? – Вдруг совершенно искренне забеспокоился он, заглядывая в покрасневшие глаза любимой женщины. – Вавочка, ты от меня что-то скрываешь? Может, не так хороши были результаты твоих анализов? Дорогая! – Усадил Андрей на колени жену, целуя ее в мокрые соленые глаза. – Не плачь! Все пройдет! Ведь мы с тобой врачи. И у нас куча денег. Я найму самого лучшего доктора, я отвезу тебя в самую лучшую в мире клинику. Где там твои анализы? – Распоряжался Андрей, перенося на диван легкое, как почудилось ему, тело жены.
Он заставил ее выпить успокоительные капли, укрыл пледом и поцеловал в закрытые глаза. – «Пусть поспит! – А сам стал хаотически сновать по квартире. - «Да, где, где эти чертовы анализы?! - Марта с ее перспективной беременностью отошла на второй план. Когда он вдруг понял, что может потерять свою жену, то осознал, как дорога ему Вава, понял, что без нее он никто, без Вавы он просто пропадет, не сможет и дня прожить. Она, – это его тыл, его мозги, его душа, без которой он погибнет. Ему было хорошо и спокойно с Мартой, потому, что он был уверен, что у него есть свой очаг, в котором поддерживает огонь Вава, у него есть место, где он может всегда согреть руки. Без Вавы не будет огня, без жены останется только пепелище. Какой он был глупый, когда почти открыто изменял жене. Нет! – Андрей посмотрел на спящую жену. - Пока она не о чем не догадалась, надо покончить с Мартой. И очень хорошо, что она еще не беременна. Обойдусь и без ребенка. Зачем он мне нужен на старости лет? Мне уже полтинник, и пора быть дедушкой, а не папашей. Пятьдесят лет! Прожито две трети жизни, а я все еще как молодой стрекозел прыгаю по чужим кроватям. Суечусь, торжествую, что у меня тьма пациентов и куча денег, а для кого и чего я работаю на износ без продыху? Реже стал видеть жену. И, зачем отказался от ее услуг в операционной? А, действительно, зачем? И все из-за Марты… Она постоянно надо мной подшучивала, что я со своим самоваром везде таскаюсь, я и пошел у нее на поводу, как баран. Если сравнивать обеих женщин, то Марта, не считая ее молодого тела, ни в какое сравнение с его женой не идет. Вава – умная, тактичная, выдержанная, интеллигентная женщина, прекрасная хозяйка. А Марта?!. – Задал риторический вопрос Андрей и почувствовал, как у него напряглась плоть. Он покосился на жену, - не заметила ль чего Вава? Но женщина спала. Андрей обратил внимание, что носогубные складки углубились и «поплыл» овал лица. Он сморщился… - А почему я должен порвать с Мартой? Просто надо быть более осторожным и все. И главное, отказаться от затеи с ребенком, и аккуратно пользоваться противозачаточными средствами, чтобы презервативы не рвались. Да и на счет квартиры он явно поспешил. Ведь встречались же они с Мартой в гостинице, и ничего! И кто его за язык тянул? Марту устраивала и гостиница, лишь бы быть почаще с ним. Но Андрею уже не хотелось частых свиданий с девушкой, он стал замечать, что употребление «конька» все-таки привело к побочным явлениям. Раньше у него с женой и без снадобья все прекрасно получалось, а в последнее время стало хренова-то. И Андрей сделал неприятный для себя вывод: его мужской организм привык к помощи лекарства и не хочет сам работать. Без «конька» он не позволял себе встречаться с девушкой, чтобы не натолкнуться на насмешливый взгляд. Может, надо отложить на время встречи с Мартой? Чаще быть с женой, заняться серьезно ее обследованием. А Марта никуда не денется, - самоуверенно решил Андрей, - слишком любит меня. Месяц – другой попостится одна. А у меня, глядишь, все восстановится…
* * *
Марта поначалу радовалась, что Андрей не достает ее постоянными навязчивыми звонками. У нее появилась временная замена Андрею, внук хозяйки. Парню едва стукнуло девятнадцать лет и Марте нравилось обучать его любовным играм. Ученик оказался способным, а главное, настоящим мужиком. Она это узнала через полтора месяца, когда тест подтвердил ее догадки. Она беременна, ура!!! Правда, ее дикого восторга не разделил потенциальный будущий папаша. Он быстро – быстро засобирался и отбыл к родителям. – Ну и распрекрасно! Не будет мешаться под ногами. Он свое важное дело сделал, посеял семя, а урожай будет снимать Андрей. Но для этого нужно самое малое, чтобы он с ней спал, а он, козлище, все занят на своей работе. Марта уже все телефоны обзвонила, все на операциях да на операциях, или уже ушел домой. Она пыталась позвонить ему домой, ей стоило немалых денег раздобыть его телефон, но в трубке постоянно раздавался противный женский голос. – Жена… А потом вообще на три месяца телефон затих. А Марте просто необходим был сейчас Андрей. Узнав о ее беременности, хозяйка отказала ей в комнате, и Марте пришлось на время вернуться домой, к маме. Та просто пришла в ярость, когда Марта поделилась с ней своим наполеоновским планом завоевания знаменитого косметолога. Обозвала ее тупоголовой овцой и наказала избавиться еще от одного незаконнорожденного выродка. Второго ребенка она просто не в силах вытянуть, годы не те и здоровье пошаливает. Опеку над ним тоже не возьмет, ей достаточно и Милки. Марта решила не перечить разбушевавшейся матери, но и избавляться от ребенка она тоже не будет. Слишком большую ставку она на него поставила. Ей очень дорого обходилась беременность, почти все три месяца ее изводил токсикоз, но это еще ничего, можно перетерпеть, если впереди ясная цель. Но в финале Марта была не уверена, Андрей не давал о себе знать. Оставаться в своем городишке тоже не имело смысла, мама поедом ела, ноя, чтобы Марта быстрее делала аборт, пока не поздно. Но девушка из всех советов матери уяснила один: пока не поздно надо возвращаться назад, и Марта уехала из родного города, прихватив из заветной материнской шкатулки небольшие накопления. – Позже верну сторицей, - успокоила она свою совесть. – Андрей ведь обещал ей за ребенка золотые горы, а главное и сейчас наиболее ей необходимое, была посуленная им квартира, материнских денег надолго не хватит, нынче аренда квартир высока. Марта прямо на вокзале набрала номер рабочего телефона Андрея. Она уже приготовилась слушать длинные гудки или казенный голос медсестры, которая скажет, что доктора Кенина нет, что он уехал на съезд врачей или отдыхает где-то далеко за границей, или… Но в трубке прозвучал знакомый голос.
- Доктор Кенин у телефона.
Марта на секунду опешила. От неожиданности все приготовленные заранее слова, из головы вылетели, и теперь она стояла в заплеванной и исписанной нецензурными словами телефонной будке, опустошенная и потерянная.
- Кенин вас слушает… - Повторил Андрей. – Говорите! – И вдруг, понизив голос до еле слышного шепота, спросил. – Это вы, Марта?
- Я, - тоже, почему-то шепотом ответила девушка. Ее удивило такое обращение к ней. «Вы…» В постели были другие местоимения. – Андрей, где ты был?! – Не сдержавшись от сухого приветствия любовника, закричала она. – Я тебя три месяца не могу поймать, мать твою… Ты, что, от меня прячешься? Нашкодил, как кот и свалил?! Что молчишь? Нечего сказать в свое оправдание? Я тут с пузом, а ты развлекаешься по курортам. Мог бы, между прочим, и меня прихватить с собой, а то я из сортира не вылезаю, все внутренности мне твой ребенок выворачивает.
- Гм – м…
- Ты, что мычишь? Я спрашиваю тебя, когда мы увидимся, я спрашиваю у тебя, когда ты выполнишь свои обещания?
Андрей покашлял и менторским тоном произнес.
-В вашем положении, дама, косметические процедуры недопустимы, поэтому я считаю, что приходить вам в клинику будет не целесообразно. Пустая трата ваших денег и моего времени.
Марта от злости чуть трубку не проглотила, но быстро сообразила.
- Андрей, ты там не один? – Догадалась она.
- Я рад, что вы поняли меня, - усмехнулся он.
- А уж я как рада… Если не можешь говорить, то молчи и слушай меня! Я сейчас нахожусь на железнодорожном вокзале. У тебя сегодня день, свободный от операций, так что будь любезен, не заставляй мать твоего будущего ребенка мокнуть под осенним дождем. Я тебя жду прямо сейчас. Быстро приезжай! Будем радоваться вместе. – Приказным тоном отчеканила она и быстро повесила трубку, не давая собеседнику опомниться. – Уф – ф… - Выдохнула Марта.
Невидящими от душившей ее злобы глазами продолжала смотреть на таксофон, будто это он только что нахамил ей, а не Андрей. Ей не понравился разговор с собеседником, слишком сухой и лаконичный. Даже, если Андрей был в кабинете не один, так что? Раньше это его не смущало. Как он говорил: «Ему было плевать на домыслы своих сотрудников относительно его личной жизни». А сегодня, что изменилось? Судя по тому, как он сегодня иносказательно выражался, не совсем значит наплевать. А, может?.. – Марта закусила губу. – Рядом с ним находилась его престарелая жена?. Но ведь он мне обещал, что она больше не станет присутствовать на операциях. Опять же с его слов: «Пусть знает свое место рядом с кухонной плитой и гладильной доской». И ведь какое-то время, Марте это было хорошо известно, его Валя не появлялась в клинике. Так что же изменилось? А ведь что-то явно произошло. Недаром Андрей избегал встреч с ней, а сегодня, когда она уже отчаявшись, все же его поймала, пусть и по телефону, он был очень сух. Что, что могло случиться? Ведь он мечтал иметь детей, прямо-таки прыгал от радости, когда гинеколог сказала, что Марта без проблем способна выносить ребенка. И вот она, как дура ходит с животом, а он бегает от нее, причем, скорее всего не один, а в компании с бездетной женушкой. А вдруг до него дошли слухи, что она переспала с посторонним мужиком? Марта сжала кулаки, вспомнив, как бывшая квартирная хозяйка обвинила ее в развращении внука. Марта не смогла сдержаться и засмеялась, вспомнив выражение бабкиного лица, когда та увидала квартирантку, барахтающуюся в постели с ее любимым внучком. Но надо отдать ей должное, не оскорбляла ее, только попросила быстрее собрать вещи и съехать. И еще… - Марта закрыла глаза и облокотилась на стеклянную дверь будки. – Да… Вспомнила… Хозяйка предупредила ее, что если Марта забеременеет и захочет повесить на ее внука ребенка, то она обязательно расскажет ее кавалеру (как интересно она разнюхала про Андрея?) что он не единственный, навещающий ее в постели. Неужели старая грымза выполнила свою угрозу? – Марта сжала пальцы в кулак и со всего маху ударила по таксофону. Она еле удержалась на ногах, потому что дверь внезапно подалась назад и девушка непременно б упала, если б ее не поддержала крепкая мужская рука.
- Ты так с него выбиваешь деньги? – С сарказмом заметил Андрей, бросив критический взгляд на оплывшую фигуру девушки, на пигментные коричневые пятна на лице (У Вавы во время беременности негативных изменений во внешности не было). – Я раньше не замечал у тебя такую привычку, выколачивание денег с помощью силы… Может, ты и на мне ее применишь? Сама побьешь или наймешь кого… А, что? От тебя теперь можно все что угодно ожидать. Я впервые услышал из твоих уст сленг, от которого уши завяли. Знаешь, дорогая, я не привык, чтобы со мной разговаривали на варварском языке и таким тоном. Ты, может, скоро и по фене заговоришь? Ничего себе… Ну и вступил я в…
- Что ж ты замолчал? Договаривай, культурный ты наш! Ты хотел сказать, что я – дерьмо?! – Сложила на груди руки Марта, выставив ногу.
- Это ты уж слишком… - Покраснел Андрей.
Ему стало стыдно, что он сорвался. Еще б чуть – чуть и он мог бы не сдержаться и ударить девушку. Он и ехал на встречу с ней с таким намерением. Он хотел дать ей пощечину, развернуться и уйти, ничего не объясняя и не оправдываясь. Слишком сильно она его обидела. Если следовать ее сленгу, то развела по полной, как лоха. Что она тогда «пела» в гостинице? Что они были неосторожны и порвался презерватив… А он-то, он-то, старый дурак, поверил и развесил уши, что его девочка может забеременеть и родить ему наследника. Столько денег отвалил на всякие там анализы и обследования в лучшей женской консультации города. Лучше сам бы проверился… И все его гордыня! Он-то был уверен в себе, потому что Вава когда-то забеременела от него. Но, когда это было? Давным-давно, при царе Горохе. И Андрей забыл, что уже в зрелом возрасте подцепил детскую болезнь, свинку. Болел он тяжело, сильно температурил, бредил, но рядом была Вава, и она вытянула его. Но свинка подложила – таки ему свинью, он стал стерилен. Как он мог про это забыть?! Может, и дальше б он не вспомнил, и воспитывал бы совершенно чужого ребенка, если б случайно ему на глаза не попался интересный документ. Когда он искал Валины анализы, трясущимися руками перебирая кучу бумаг, он боялся только одного, что в одной из них над круглой печатью будет написано что-то страшное, угрожающее его жене ранней смертью. А обнаружил совершенно другое. На самом дне ящика спряталась его старая история болезни, откуда он и вычитал про свинку. Его, как обухом по голове стукнуло, и он хотел сразу поехать к Марте, и все ей рассказать и извиниться, что разрушил их планы, что у них никогда не будет детей. И он поехал, только не сразу, а через неделю. Больничные дела не оставляли времени. Андрей загрузил полный багажник разной снедью. Он так сильно соскучился по Марте, что решился, не смотря на ее строгую квартирную хозяйку, навестить ее дома. А, может, повезет, и хозяйки не будет дома? Сегодня он был в себе уверен и без «конька». В домашней обстановке даже лучше, Марта не станет обливаться французскими духами. Андрею стоило больших трудов отвести от себя подозрения жены. Он уже и не помнит, что плел ей в свое оправдание, но Вава вроде бы поверила. Он придет к девушке без предупреждения, застанет ее в неглиже, в домашней уютной обстановке. Она будет в халатике с фартучком… - Мечтал Андрей, подъезжая к знакомому дому. На всякий случай, чтобы не подвести ее, он решил обойти дом и постучать ей в окошко, а если повезет, то он через окно и влезет, - хмыкнул Андрей, предвкушая романтическое свидание. – Лишь бы сама Марта была дома…Она оказалась дома, он услышал ее звонкий раскатистый смех и уже хотел стукнуть в окошко, но его рука так и осталась поднятой. – Как у статуи в анекдоте. – Горько усмехнулся Андрей, воровато заглядывая в окно. Его опасения быть раскрытым оказались напрасными, так как на голой заднице у партнера Марты глаз не было, а у девушки глаза были закрыты. Они так были увлечены любовной игрой, что потеряли бдительность, оставив распахнутыми шторы и не закрыв форточку. Андрей так зол был на Марту, что хотел тут же все ей высказать, так сказать, на месте ее преступления, чтобы потом она не могла отвертеться. Он даже думал разбить окно, поколотить соперника. Он много чего передумал за короткий миг, но здравый разум взял верх над эмоциями. Ситуация настолько банальна, что он, раскрывшись, выглядел бы полнейшим идиотом, рогоносцем. И от его скандала Марта только бы выиграла. Он сама того не желая, создал бы ей отличную рекламу, а себе… Андрей даже передернулся, представив последствия выяснения отношений с изменившей ему любовницей. Он – публичное в городе лицо, его здесь каждая собака знает. Да через час об его измене узнала б и Вава. Это не посторонний запах женских духов, исходящий от него, это была б такая вонь, что даже страшно подумать, какие могли быть последствия его несдержанности. Нет! Он взрослый умный благородный мужчина, и поступит с изменившей ему любовницей, как рыцарь, просто забудет о ее существовании. Ее не было в его жизни, нет, и не будет. Но, легко сказать: «Простить и забыть». Андрей был ошеломлен предательством Марты, и его нервная система дала сбой. Он ловил себя на том, что во время операции видит не чужое лицо пациентки, а оскаленное лицо Марты, ее поднятые раздвинутые колени. Глаза заливало холодным потом, а руки начинали дрожать. В конце – концов, он решил взять тайм – аут в работе и уехать подальше из города. Вава, как бы предвосхищая его желание, купила две путевки в Грецию. И они прекрасно провели время. Андрей полностью отключился от работы. Он даже мобильный телефон оставил дома, чтобы не донимали докучливые пациентки. Как только они с Вавой вернулись домой, поступил долгожданный вызов из Швейцарии, куда приглашался доктор Кенин с женой для обмена опытом. И Андрей еще два месяца жил вне дома, вдалеке от клиники и, главное, подальше от Марты. Он с удовлетворением заметил, что за три месяца полностью излечился от навязчивой привязанности к девушке. Даже ее внешность стала стираться из его памяти. И Андрей надеялся, что и она забудет о нем, тем более у него появился преемник, молодой и шустрый.
И надо ж такому было случиться, что в первый его выход на работу Марта дала о себе знать. Позвонила по прямому номеру и, как нарочно, рядом находилась Вава, и Андрей боялся, что она может услышать ругань девушки. Марта так орала, что ему казалось, что ее противный голос долетает до ушей всех сотрудников. Поначалу Андрей хотел просто бросить трубку, услышав ее голос, но решил, что надо поставить жирную точку на их криминальной связи, а для этого надо увидеться и высказать Марте все, что он о ней думает. Раз она сама не догадалась, что с ней расстались культурно по английски, а хочет увидеться, что ж, сама виновата! Пусть услышит, что он думает о ней и об ее «пузе».
- Ну, так что? Обещанного три года ждут? – Начала она без предисловий и реверансов. - Я целых три месяца ждала, когда у тебя проснется твоя гребаная совесть, и ты выполнишь условия нашего договора, а ты, культурный и не чешешься.
- Какого договора? – Опешил Андрей.
Все его подготовленные фразы канули под нахлынувшим потоком грязных инсинуаций Марты.
- Ты же сам говорил, что купишь нам с ребенком трехкомнатную квартиру.
Марта хорошо помнила, что Андрей не упоминал о количестве комнат, но посчитала, что небольшое передергивание факта не будет лишним.
- А – а – а, ты вот о чем?! – Протянул Андрей и демонстративно уставился ей на живот. – Так ты, что все – таки забеременела? Ай - я – яй! – Покачал он артистично головой. – И кого ждете? – Кивнул он на живот.
- Ты, что, со мной уже на «вы»? По телефону на «вы» и сейчас тоже… От большого уважения?.. – Хмыкнула Марта и игриво толкнула его плечом. – Ладно! Я тебе прощаю! Вероятно, у тебя были уважительные причины уехать из города. А я звонила и на работу, и тебе домой. Между прочим, у твоей жены очень неприятный голос. – Скривилась девушка. – Но тебя к телефону не приглашали, и ты сам трубку не брал, противный! – Сложила она губки и потянулась к Андрею.
Но что-то не сработало, Андрей отпрянул от нее, словно к нему поднесли голову Горгоны.
- Так это ты постоянно названивала нам домой? – Схватил он со злостью предплечья девушки. – Интересно, как это ты раздобыла мой номер.
- А, что? – Вызывающе вздернула подбородком Марта. – Выговор от жены заработал. Она у тебя, что, ревнивая очень?
- Это была не жена! Мы ключи оставляем соседке, когда уезжаем, она убирается у нас. – Почему-то стал объяснять Андрей.
- Типа домработница, что – ли?
- Типа того, - в тон ей ответил Андрей. – Ладно! Меня уже время поджимает. Я вырвался к тебе на пару минут, а уже добрых полчаса торчу здесь. Вообщем, я пришел тебе сказать, чтобы ты позабыла все мои телефоны. Понимаешь? ВСЕ! Если ты продолжишь свои домогательства, то мне просто придется поменять номера. Это, конечно, будет для меня не очень удобно, так как, сама понимаешь, придется и визитки новые заказывать, и оповещать всех знакомых и друзей. Но я пойду на эти хлопоты. Если, повторяю, ты снова будешь мне звонить. Неужели у тебя нет гордости?! Если мужчина сам не делает к тебе первый шаг, значит, надо сделать соответственные выводы и отойти самой, без выяснения отношений, без навязывания своей, так называемой, любви. Ведь после того, что ты сделала, - и Андрей вновь кивнул на Мартин живот, между нами ничего быть уже не может. Как же ты смеешь намекать на какой-то договор?
- Мерзавец! Ты ж сам хотел ребенка, обещал квартиру, а теперь пошел в отказ?
Андрей скривился. Ему все противней и противней становилось от присутствия Марты. «Неужели она могла мне когда-то нравиться? Эта кукла беспардонная и пошлая?! Это неправильно, что мужчины любят глазами! Или я был слепой и глухой, к тому ж…»
- Ты все сказала? Я уже могу быть свободен? Думаю, что и тебя заждался дома твой… - Андрей замешкался, не находя нужного слова.
- Ребенок у мамы… - Вырвалось невзначай у Марты. – Кстати, а откуда, тебе известно о дочери?
У Андрея стали округляться глаза, и вдруг он не сдержался и захохотал во весь голос, шлепая себя по бокам.
- Так у тебя еще и дочка имеется? Интересно, что ты еще от меня скрыла? О дочери я только что узнал, о твоем муже, или кем он тебе приходится, но это не важно, главное, что отец твоего следующего ребенка, узнал три месяца тому назад. Что ты еще скрываешь от меня, Марта? Хотя… Можешь не отвечать! Все равно правду ты не скажешь. А я не выношу лживых, хитрых женщин. А сейчас мне твои объяснения уже не нужны, слишком поздно. Скажи ты мне три месяца назад, что у тебя есть где-то дочка. У мамы она или еще где, все могло сложиться совсем иначе. – Вздохнул Андрей. – Но, зачем надо было скрывать от меня?
- Я очень тебя любила и боялась потерять, - заплакала Марта.
На этот раз она не играла, она плакала от злости на саму себя, понимая, что она проиграла, что Андрей говорит серьезно, и никогда уже не сможет ей простить. А так все хорошо было задумано и разыграно. И Андрей был у нее на поводу, и донор попался клевый. А, может, еще не совсем потерян Андрей? Хотя… Откуда ему стало известно про хозяйкиного внука? Стуканула, все – таки, зараза. – Беззлобно подумала Марта о бывшей квартирной хозяйке.
- Хватит лить слезы, Марточка! Это наверно вредно будет для твоего малыша? Он-то причем, если его захотели сделать разменной монетой? Зачем ему страдать?.. Ну, не плачь! Ты сама виновата, что села между двух стульев. Никогда не надо бегать за двумя зайцами, лисичка – сестричка. Поторапливайся – ка лучше к отцу своего будущего малыша, а то и его потеряешь. Если только это была не его идея… - Вопросительно взглянул Андрей на девушку, приобняв ее за вздрагивающие плечи.
- Какая идея? – Всхлипнула Марта, заглядывая в глаза Андрею.
Спокойный голос мужчины ввел ее в заблуждение. Ей вдруг показалось, что рядом с ней тот Андрей, которого она знала раньше. Мужчина, из которого могла вить веревки, над которым всегда одерживала верх, стоило только ей надеть на лицо определенную маску, соответствующую случаю. Вот и сейчас, стоило ей немного всплакнуть, и он тут же сам раскис, как промокательная бумага. И уже тянет к ней шаловливые ручонки, и заглядывает в глазки. Но, к сожалению, это ей только показалось, ибо уже в следующее мгновение он резко отстранил от себя девушку. Она еле удержалась на ногах и, чтобы не упасть замахала руками и машинально схватилась за куртку Андрея. Ткань затрещала, но выдержала, а кнопки расстегнулись и из внутреннего кармана на землю посыпались разные вещи. В глаза Марте бросилась бархатная коробочка. «А, что если Андрей решил что-то подарить ей, так сказать, оставить после прощания о себе добрую память…» Слезы моментально высохли, и ей уже не терпелось заглянуть в коробочку, она нагнулась, опередив Андрея.
- Ух, ты – ы! – Только и могла выдохнуть Марта, откидывая крышку. На белом атласе покоились серьги с огромными изумрудами, которые хищно подмигнули ей, словно зеленые кошачьи глаза. Она вытащила сережку и кокетливо приставила к своему уху. – Ну, как? Мне идет? – Покрутила она головой и полезла в сумку за зеркальцем. «Да где ж оно?» – Нетерпеливо шерудила она в недрах сумки.
- Положи на место! – Раздался рядом шипящий голос Андрея, его пальцы потянулись к уху и чуть – ли не с мочкой выдернули сережку.
- Ой – й! – Схватилась Марта за ухо и сморщилась от боли. – Ты, что в натуре, совсем оборзел?! Больно, все – таки…
- А ты не трогай то, что тебе не принадлежит. Это не твое!
- Я подумала, что это ты мне напоследок решил подарить, на память, вроде отступного, что – ли. Ведь, если я не ошибаюсь, ты решил нас кинуть.
- Марта, - пытался успокоиться Андрей, запихивая назад в карман серьги жены, Вава просила отнести их к ювелиру, чтобы тот проверил застежки. – Марта, - повторил он. – Я действительно хотел проститься с тобой по-хорошему, как расстаются интеллигентные люди. И не «кинуть», как ты сказала… И, кого ты имеешь в виду под словом «нас»? Это тебя и твоего сутенера, от которого у тебя будет ребенок? Тебе не кажется, что это уже явный перебор с твоей стороны. Сколько можно меня держать за наивного простачка? Может у тебя б и дальше получалось дурить меня, но я своими глазами, понимаешь, собственными глазами видел твою adultere. – Вновь завелся Андрей, готовый ударить изменщицу, но Марта быстро его охладила.
- О какой такой измене идет речь? Когда ты после того, как покувыркаешься со мной, возвращался к своей благоверной, - это разве не была измена мне. О твоей жене я вообще молчу. Как она терпит такого козла, как ты? Разве что, ты откупаешься дорогими подарками.
- Если ты намекаешь на эти серьги, - пропустил Андрей «козла» мимо ушей, - то я их не покупал Ваве, то есть, - засмущался он, будто раскрыл постороннему человеку предмет интима. – Эти серьги достались Валентине от ее бабки. А тебе, Марта, если б не твоя безмерная алчность и наглость, может, даже что – нибудь и подарил бы. Ведь нам было вместе совсем неплохо, и я обязательно что-нибудь тебе купил. Но, разумеется, в пределах разумного. Я не мелочный человек, ты могла уже в этом убедиться. Разве за наши встречи я мало тебе купил разных безделушек.
- Да? Говоришь, что немелочный, тогда подари мне вот то, - Марта с жадностью проводила глазами бархатную коробочку, - вон те сережки. А то только безделушками и откупался.
- Ты, что, не слышала, - это не мое, это Валины драгоценности! – Приложил Андрей ладонь к груди, что можно было расценить двояко: что он говорит от чистого сердца или оберегает бесценную вещь.
- Интересно, а она догадывается о нас? – Вдруг переключилась Марта, демонстративно оглянулась по сторонам и повысила голос. – А, может твоя, как ты там ее называешь «Вава», - хмыкнула Марта, сложив губки куриной попкой, - где – нибудь сейчас стоит за углом и подсматривает за своим блудливым муженьком, а?
- Валентина никогда не опустится до банальной слежки, она не такой человек. – Гордо вскинул голову Андрей. - Думаю, что ей неинтересны ни ты, ни твои дети, ни твои мужчины. – Ледяным голосом ответил Андрей. – Как, собственно, и мне… - Развернулся он и пошел прочь. Но вдруг его что-то озарило, и он остановился, бросив через плечо, - да, скажи своему сутенеру, что богатенький «Буратино» с крючка сорвался. Вам, мои ДОРОГИЕ, придется себе подыскивать другой объект, который посеет свои золотые червонцы на поле чудес.
«Говоришь, что сорвался с крючка?! – Прошипела в след мужчине Марта. – Не – ет, дорогой мой! Ты только что стал моей наживкой. И не я буду, если не поймаю тебя и не скормлю рыбешке похищней. Или так и останешься с носом, ведь ты сам, Андрэ, назвал себя Буратино. - Марта уже с улыбкой смотрела на удаляющийся автомобиль. Злость испарилась, настроение улучшилось. Она решила начать новую игру. Жаль, что она не принесет ей большого удовлетворения, ибо ее партнер не умеет блефовать. Сам не хитрит, и партнеру безгранично доверяет. Он даже не заметил, как она сунула ему кое-что интересное в карман».
* * *
«Ламбордини», сорвавшись с места, уносила Андрея все дальше и дальше от алчной, каверзной Марты. Постепенно он смог взять себя в руки и немного успокоиться. Некоторое время в зеркале еще мелькала злющая физиономия девушки, но крутой поворот скрыл с глаз мужчины и Марту, и замусоренную площадь железнодорожного вокзала. Андрей, наверное б, удивился, увидев, как губы Марты растянулись в улыбке. Но он внимательно смотрел на дорожное полотно, изредка бросая короткие взгляды на спидометр, - шестьдесят… Еще раз постучал по внутреннему карману, проверяя на месте – ли коробочка с Вавиными серьгами?! «От Марты можно любого коварства теперь ожидать, недаром она повисла на его куртке. - Коробочка была на месте… А теперь, когда на отношениях с Мартой поставлена жирная – прежирная точка, можно вздохнуть спокойно. А, может все – таки надо было б что-нибудь ей купить? Как она говорила: «На добрую память». А то станет думать о нем, как о жмоте. – И Андрей уже хотел остановить машину, но в последнюю минуту передумал. – Нет! Не стоит… И плевать, как она будет о нем думать, и будет ли думать вообще. И дело вовсе не в деньгах. Марта может превратно оценить его поступок, еще подумает, что Андрей хочет дать задний ход, возобновить с ней связь. А уж чего – чего, но воскресить их отношения ему не хочется. Как говорится: «Померла, так померла!» Он забудет ее, как сон. Пусть и она забудет о нем. Не станет он оставлять Марте что-то на «добрую память», что напоминало б о нем. У нее своя жизнь с ее мужчинами и детьми. – Андрей снова засмеялся, вспомнив растерянное лицо Марты, когда он случайно взял ее на пушку. Он этого не хотел, так уж получилось… - А у него своя жизнь с Вавой. Как хорошо, что до нее не дошли слухи о его связи на стороне. Вава никогда б ему этого не простила, не смотря на ее любовь к нему. И, как замечательно, что Вава не верит сплетням. Но что за намек был у Марты на счет того, что его жена может догадываться об их любовной связи. – Андрей вдруг почувствовал, как противная струйка холодного пота сбежала по спине. – Да нет! – Вытер он лоб и крепче сжал баранку. – Марта это сказала наобум, лишь бы позлить его. Она судит по себе, уж она-то наверняка следила б за ним, сама или наняла б кого. Частных детективов, охотящихся за неверными мужьями или женами, хоть пруд пруди. Только сейчас Андрея посетило откровение: девушка никогда его не любила! И как не горько это было сознавать, но от факта никуда не деться. И ее крокодиловы слезы о том, что она скрыла ребенка от него, потому что боялась потерять Андрея, - правда отчасти. Марта действительно не хотела лишиться Андрея, но не как любимого человека, а как дойной коровы. Как вовремя он ее поймал с поличным, а то ведь неизвестно сколь б еще она продолжала тянуть с него деньги, даже собирался купить квартиру. Лучше эти денежки он вложит в строительство новой косметической клиники. У него уже появился перспективный партнер по бизнесу, вернее, «партнерша», готовая вложить половину требуемой по смете суммы. Бизнес вумен была далека не только от косметологии, но и вообще от медицины, но главное заключалось в том, что денег у дамочки было не меряно. Да, и как до него дошли слухи: она заработала их своим умом. Мозгами, а не передним местом, как зарабатывала Марта. Андрей разозлился на себя за то, что вновь вспомнил о бывшей любовнице. Ведь уже сделал вывод, что все, покончил с ней раз и навсегда, и пусть она останется в прошлой его жизни, куда он закрыл дверь и выбросил ключ. Возврата назад нет. Впереди неизведанная интересная жизнь с новой любовью, новыми страстями, интригами. Хотя нет! Никаких интриг! Достаточно для него и прежних подвохов от Марты. В его годы уже надо быть более осмотрительным и спокойным. Еще одну такую «марту» его нервы уже не выдержат. Но и останавливаться на одной своей жене ему тоже еще рано. Вава само собой, а… – Андрей вспомнил будущую партнершу по бизнесу, женщина была высший сорт. Немного за сорок… Красивая до умопомрачения, сексапильная до зубовного скрежета и, что удивительно – умная. Наверно поэтому и одинокая… - Сделал вывод Андрей. - Большинство мужчин опасаются такой гремучей смеси. Но он, Андрей не относил себя к среднестатистическому «большинству». Он, - это ОН. И ему ль страшится общаться с женщинами такого типа? Андрея остановил красный сигнал светофора, он повернул к себе зеркало и, задрав подбородок, внимательно с любовью осмотрел свое лицо. Негативный разговор с Мартой, слава Богу, не оставил на нем отпечатка. Кожа гладкая, глаза блестящие. И вообще… - Хмыкнул он, возвращая зеркалу прежнее положение и газуя с места. – Я еще мужчина хоть куда, недаром будущий соучредитель бросала на меня кокетливые взгляды. – Подумал самоуверенно Андрей, подъезжая к своему дому. Там в уютной квартире его ждет теплая ванна с настоем из трав, любимый халат, вкусный обед, свежая пресса и внимательная преданная жена. И никакая узколобая мстительная Марта не сможет нарушить его домашнюю идиллию».
У Андрея и мысли не возникло, что «мстительная Марта» уже вступила на тропу войны. Уж она-то, в отличие от бывшего коварного любовника, не собиралась забывать о нем. Предусмотрительная девушка хорошо «вооружилась», у нее на Андрея собралась гора компромата, оставалось только по-умному им воспользоваться. Главное не спешить, не показывать сразу все карты, а у нее в рукаве не один козырь спрятался. И она станет потихонечку один за другим их выкладывать. Для этого нужны силы и время. А у нее все энергетические запасы спустились в унитаз, беременность вытянула все жилы. В первую очередь она избавится от «разменной монеты», как назвал не родившегося малыша Андрей. Пользы никакой от него ждать не приходится, ее надежда воспользоваться им для улучшения своего материального положения не оправдалась. Хорошо, что еще срок небольшой, хотя с точки зрения женского здоровья и не маленький. Но придется рисковать, тем более у нее уже есть дочь. В наше нестабильное время и один ребенок в семье уже много, а если еще и учесть, что семья-то у Марты неполная, а если еще точнее, то у нее на настоящий момент и вовсе семьи нет. «Семьи нет! Денег кот наплакал… А ведь надо еще и за аборт платить. Да и ночевать где-то надо, не располагаться ж на ночь на вокзальном диванчике», - горестно подумала Марта, вытягивая затекшие ноги.
* * *
Валентина плохо спала ночь. Еще днем накрутила себя, и потом весь остаток дня и вечер дергалась. Когда мужу кто-то позвонил на работу, Валентина увидела, что Андрей не рад был слышать абонента. Говорил лаконично, обиняками и бросал тревожные взгляды в сторону жены. Ей даже показалось, что Андрей крепче прижимает к уху трубку, чтобы она не услышала. Подслушивать было не в привычках Вали, но женщина на другом конце провода так надрывалась, что поневоле до нее донеслись обрывки фраз. И судя по эпитетам, которыми та одаривала Андрея, женщина была на него зла. Обычно пациентки сюсюкали с ним, сыпали дифирамбами, а здесь ничего не напоминало о благодарности своему доктору. Может, неудачная операция?.. – Взволнованно – вопросительно взглянула она на мужа и положила ладонь на его слегка подрагивающую кисть. Андрей успокаивающе улыбнулся ей и закатил глаза, качая головой, затем покрутил пальцем у своего виска и указал на трубку. Валентина успокоилась и вышла из его кабинета. – Значит, ничего страшного нет. Очередная настойчивая пациентка, которой противопоказано хирургическое вмешательство. Недаром, Андрей намекнул по телефону на счет ее положения. Может, женщина беременна?.. – Подумала тогда Валя. – О какой операции может идти речь. Андрей ни за что не станет подвергать опасности жизнь неродившегося ребенка, да и для матери тоже опасно, организм итак несет повышенную нагрузку. Валентина немного приуныла, думая о звонившей женщине. – Какая глупышка! Зачем же сердиться? Ты такая счастливая, у тебя скоро будет малыш. А операция от тебя не уйдет. – Мысленно обращалась она к невидимой женщине. – У меня, к сожалению, уже никогда не будет радости материнства, но зато… - Заговорщицки хмыкнула Валентина и оглянулась: не услышал ли кто? – Больничный коридор был на удивление пуст, немногочисленные пациенты разошлись по своим шикарным комнатам, больше напоминающим гостиничный люкс, нежели больничную палату. Валентина вновь оглянулась, и слегка приоткрыла дверь одной из них. Комната была пуста, она находилась в ожидании очередной перспективной счастливицы. Женщина вошла внутрь, оставив дверь открытой, осмотрелась по сторонам. Осталось всего полгода, и она, Валя тоже займет одну из этих палат, может, даже вот эту стерильно – белоснежную комнату. Если муж обещал, то обязательно сдержит свое слово и сделает ей лифтинг. Она долго упорно упрашивала его и он наконец-то, исчерпав все доводы, обещал сделать ей круговую подтяжку. Правда, с таким недовольством… Ныл, кривился, ругался, но она выдержала все его подковырки и колкости, и добилась своего, Андрей обещал. Через полгода она вновь станет молодой с юным овалом лица, исчезнут безобразные мешки, лоб вернет прежнюю гладкость. Валентина опустила веки, и сразу перед глазами возникла старая черно-белая фотография. Она – такая молодая, прехорошенькая, с распахнутыми глазищами (на мешки и намека нет), под улетающими вверх бровями, и рядом стоит Андрей, который пожирает ее глазами. В его взгляде столько любви и нежности, столько желания… Вале очень хочется вернуть те далекие чувства своего мужа. Ради этого она согласна пойти на любую боль, на любые испытания. Она очень любит Андрея и хочет быть достойной его. Чего греха таить, он за прошедшие двадцать пять лет мало изменился, в отличие от нее, все такой же молодой и красивый, а появившееся седина только придала шарм его породистому лицу. Правда фигура стала рыхловата, но, судя по многочисленным поклонницам, она их не отталкивает. И, если б Валентина страдала от недуга ревности, то наверно уже б давно сошла с ума. Но, к своему счастью, она не была ревнива. Валя видела, что мужу доставляет удовольствие повышенное внимание дам, знала, что и сам Андрей был дамским угодником. Но в его работе, - это было обыденно, слегка прижать к себе женщину, приобнять ее за плечи или чмокнуть по-братски в щечку после снятия швов. И умная Валентина снисходительно относилась к таким мелким грешкам мужа. Она его любила такого, каков он есть, и не собиралась переделывать. Но из-за этой же любви она хотела измениться сама, чтобы снова испытать на себе его восхищенный взгляд, взгляд с той давней черно-белой фотографии. Но осталось ведь совсем немного, каких-то шесть месяцев. Валентина так далеко ушла в свои мечты, что уже в поздний след увидела, как мимо палаты, расстегивая на ходу халат, промчался Андрей. Она выбежала за ним, но в конце длинного коридора муж исчез, на прощание, словно белоснежным крылом, взмахнув полой халата. «Куда это он?» - Задала она риторический вопрос. Настроение у нее почему-то испортилось, на душе стало неуютно и холодно. Эйфория вместе с мужем исчезла. Валентина захотела домой. Только у себя дома за чашечкой горячего крепкого кофе, сидя с ногами на диване и бестолково щелкая кнопками на пульте, она могла вернуть гармонию. Она уже была у входной двери, но вдруг ее что-то остановило и она, повернувшись на каблуках, пошла назад. Немного потопталась возле приемной, и резко потянула на себя тяжелые, дубовые двери. Возле массивного стола секретарши Любочки сидела женщина. Валентина сразу же поняла, что это не потенциальная клиентка клиники. Слишком уверенно по-хозяйски сидела та в развалистом кресле, положив нога на ногу, отчего ее округлые колени оказались на уровне смелого декольте. В холеных пальцах у женщины дымилась длинная сигарета. Дама снисходительно, чуть наклонив ухоженную голову, слушала лепет Любочки. Увидев входящую в приемную жену хозяина клиники, секретарша покраснела и зыркнула на плакат, находящийся прямо перед глазами посетительницы. На плакате была изображена перечеркнутая сигарета, что могло обозначать только одно. Но роскошная дама, вероятно, думала, что к ней такой красивой и самодостаточной запрет не относится. Она выпустила из губ сигарету и пальцем с длиннющем ногтем (у Валентины никогда не получалось отпускать ногти такой длины) осторожно постучала по мундштуку, бесцеремонно стряхивая на ковер пепел. Дама нежно посмотрела на дымчатую кучку рассыпающегося пепла, тяжко вздохнула и перевела взгляд на секретаршу. У девушки от такой невиданной доселе наглости открылся рот, и она, глупо улыбнувшись, вытянула руку в сторону Валентины, представляя ее бесцеремонной посетительнице:
- Это госпожа Кенина, супруга нашего…
Дама устало махнула ручкой, словно пресекая объяснения секретарши и, дружески улыбнувшись Валентине, протянула той открытую пачку сигарет.
- Дамские… Очень легкие… Выкурить хорошую сигарету в приятном обществе, - это большое дело!
- Благодарю вас, я не курю. – Ответила Валентина сдержанной улыбкой на предложение посетительницы и повернула голову в сторону плаката. – Для курящих у нас в клинике, - на фразе «у нас» Валя сделала акцент, - отведены специальные места.
- Жаль… - Вновь тяжело вздохнула дама и скривилась.
И не понятно было, к кому или чему относилось это «жаль». То ли ей стало досадно, что Валентина отказалась составить ей компанию и нарушить заведенные к клинике правила, то ли ей стало жалко испорченной дорогущей юбки, так как серенький воздушный цилиндрик, утративший к себе внимания, переломился и упал ей на колени. Дама хотела быстро подняться, чтобы спасти свою юбку от Diorа, но не тут-то было. Глубокое обволакивающее креслено нутро крепко держало в своих объятиях гостью. И той понадобилось приложить некоторые усилия, чтобы выковырнуть свое тело. Наконец-то с потугами дама выбралась на волю и со злостью уставилась на секретаршу. Бедная девушка не успела смахнуть с лица улыбку, и из-за замедленной реакции вынуждена была испытать на себе гнев высокопоставленной гостьи. На самом деле Валентина еще не знала, кем и кому приходится сия дама, но из-за своего очень высокого роста и из-за плебейской беспардонности мысленно окрестила ее «высокопоставленной». Сама Валентина была дворянского сословия, но ей никогда даже в голову не пришло этим гордиться. Как можно гордиться тем, что не тобой достигнуто, а просто подарено тебе твоими далекими предками, от которых у нее только, что и осталось на память выцветшая желтоватая фотография пра – прабабушки да изумрудные серьги. Валентине «высокопоставленная» с первого взгляда пришлась не по душе. Ей никогда не нравились беспардонные, бесцеремонные люди, с амбициями, ставящие себя выше других. Вот и эта дамочка смотрит на нее и Любочку свысока, ей это легко, потому как выше ее только Александрийский столп. Валентина, не спеша с головы до ног смерила взглядом даму, перевела взгляд на освободившееся кресло и улыбнулась. Ей самой стало неловко за то, что не смогла сдержать усмешку, как невыдержанная малолетка, и она попыталась исправить положение, но вышло еще хуже. Она стала извиняться за неудобные кресла, оправдываться из-за установленных правил в клинике. Валентина была самой себе противна. И вообще… Почему она должна что-то объяснять? Она, как ее представила секретарь, - жена самого хозяина, а эта нахальная особа кто? А ведь, действительно, кто она? До Валентины только сейчас дошло, что опытная секретарь Любочка нарушила субординацию, она почему-то представила ее, Валю этой мадам, а не наоборот. И кто она такая, эта дама? Может новый инспектор из налоговой службы? Они там постоянно меняются, один заработает, дает заработать другому. Это у них, вероятно, честность такая. А вдруг, это действительно какая-нибудь откуда-нибудь проверяющая, а я так с ней обошлась. А, собственно, как я с ней обошлась? – Одернула себя Валентина. – Но все равно… Если что, Андрюшка будет злиться на меня. Он вечно в своих неприятностях находит одного виноватого, - это ее, свою жену. – Но, как бы чего не вышло?! У Андрея итак до их поездки за границу настроение было препаршивое, он вздрагивал от каждого телефонного звонка. Вот и сегодня кто-то явно подпортил ему жизнь, позвонил по прямому его телефону, что-то требовал. И Андрюшка куда-то ушел, даже мне не сказал: «Куда?!»
- Любочка, - встрепенулась Валентина, вспомнив о своей цели прихода в приемную. – Андрей Стефанович не сообщил, куда вышел?
Валентина спросила и тут же пожалела об этом. Краем глаза она уловила ехидную ухмылку «высокопоставленной». И не успела Любочка доложить Вале, как дама, демонстративно вытягивая из пачки сигарету, ответила за нее.
- Думаю, что Андрей, она так и сказала: «Андрей», но выдержав паузу, все, же добавила, - Стефанович, - пошел по нашим делам. Не станет же он обо всем докладывать секретарю.
Это самоуверенное «нашим» резануло по ушам Валентину, а Любочку заставило покраснеть и жалостливо взглянуть на Валентину. «Один – один, - подумала Валя, но сердце не дрогнуло и душа, как вероятно хотелось даме, не ушла в пятки. Она весело засмеялась, «принимая подачу».
- Действительно… - Состроила Валя уважительно – недоумевающее выражение лица. - Зачем мой муж станет докладывать секретарю, что пошел вам за сигаретами? К тому ж, он сам не курит… Так что вы… - Валентина замолчала, подбирая слово, но не нашла. – Ошибаетесь! У вас с ним общих дел нет.
- Причем здесь «за сигаретами»? – Подняла брови дама.
- Вы ж сами говорили, что выкурить сигаретку, - это большое дело. Но, простите, не знаю, как вас величать, - для МОЕГО МУЖА, - большое дело – его клиника. Она стоит у него на втором месте. А на первом – я, его законная супруга и правая рука в его больших делах. – Вздернула подбородок Валентина, улыбнулась секретарю, которая посмотрела на нее с явным облегчением, и вышла из приемной, прошептав себе под нос: «Два – один в мою пользу».
* * *
Казалось бы, еще вчера надо было считать инцидент с непонятной, неприятной посетительницей клиники, оконченным, ан нет. Ухоженное моложавое лицо «высокопоставленной» всплывало перед Валиными глазами не зависимо от ее желания, а сам Господь видит, что Вале совершенно не хотелось лицезреть самоуверенную наглую физиономию. А вчера вечером она узнала от Андрея, что Валентине придется частенько встречаться с этой умнейшей, по словам восхищенного мужа, женщиной. Андрей буквально светился, когда рассказывал жене, как ему повезло познакомиться с такой деловой предприимчивой женщиной.
- Вава, если б ты только видела ее, а еще лучше, пообщалась с ней, ты меня б непременно поняла и согласилась, что мне…
- Повезло – о! – Закончила она за мужа. – Я уже это слышала, но совершенно с тобой не согласна. – Вздохнула она и задумалась, стоит ли прямо сегодня рассказывать Андрею о своей встрече с «высокопоставленной». У них в доме как-то уже давно повелось не выкладывать на ночь неприятности и проблемы. Ночью надо отдыхать, а нерешенные задачи оставлять на утро. Ибо утро всегда мудренее вечера, а к тому ж бывало, что до утра вопросы сами по себе рассасывались, а проблемы уже и не были проблемами, и решать было нечего. Но на этот раз дело обстояло иначе. Валентине что-то подсказывало, что знакомство мужа с деловой предприимчивой дамой не сулит для их семьи ничего хорошего. И дело здесь не в ревности, и не в зависти к молодой женщине, хотя, чего там… Валентина беспристрастно сравнила себя с ней, и чаша весов перевесила в сторону «высокопоставленной». Женщина внешне была не просто хороша, но роскошна и, если б не плебейское воспитание, то она б благодаря только одной своей внешности многого могла достичь. А может уже и добилась, недаром Андрей так восторженно о ней отзывается. Но Валентина до сих пор не знает, что Андрею от нее надо, а может, наоборот?.. Сия дама положила на ее мужа глаз. – Кожа у Валентины вмиг покрылась пупырышками. – Что ж тогда получается, что она вступила в игру с соперницей?! Фу, как противно! Не хватало еще унизиться до того, чтобы сражаться за мужчину. А ведь «высокопоставленная» и могла так подумать, недаром она оценивающе, как на рынке присматривалась к Вале. Жаль Валентина раньше не сообразила, но еще не поздно исправить ситуацию, пока далеко не зашла. Андрей, как он сам признался, только недавно познакомился (познакомили его) с ней. Надо узнать, кто этот доброжелатель и какую преследовал цель. У Андрея много завистников. Люди могут пойти на что угодно, вплоть до убийства, чтобы убрать с дороги конкурента. Талант Андрея признали даже за границей. И в последнее время очередь на операции необычайно возросла. А, как известно, если где-то прибывает, то в другом месте столько же теряется. Неужели Андрей сам этого не понимает? Нет! – Решила Валентина. – Откладывать разговор на утро она не станет. Утром, как всегда, муж будет спешить, нервничать и спокойный разговор не получится. В данном случае актуальна поговорка, что нельзя откладывать на завтра то, что надо сделать сегодня. Да и настроение у мужа некусачее, благодушное.
- Андрюша, - положила Валентина руку мужу на плечо, заставив присесть. – Я видела эту женщину сегодня, она задымила Любочке приемную.
- И не говори – и! – Засмеялся Андрей, перебивая жену. – Курит, как паровоз. Но у Евы столько плюсов, что курение ей можно и простить, тем более, это ее дело, ее здоровье.
- На счет дела я уже слышала из уст Евы, кстати, а отчество у нее имеется? Или она еще та, наша прародительница? – Не смогла удержаться Валя и подколола мужа. – Так вот! Эта Ева сообщила, что у вас с ней общие де – ла. – Посмотрела Валентина вопросительно в глаза мужу.
Андрей открыто встретил ее взгляд и вновь засмеялся.
- Это верно, не женщина, а танк.
- ???
- А – а – а, - обнял Андрей жену. – Ты ж еще ничего не знаешь.
От этого «не знаешь» у Вали сердце замерло, а потом стало раздуваться словно шар, пока «сердечный шар» не перекрыл ей кислород, и она поднесла к груди ладонь, чтобы не задохнуться. «Недаром первое впечатление от женщины у меня было негативное, - подумала она, пытаясь совладать с дыханием. – И дело вовсе не в том, что я чувствую в ней соперницу. Здесь что-то другое… Только Андрей с узостью мышления, ослепленный красотой дамы, еще не понимает, что вокруг него затевается какая-то каверза, а я это сердцем чувствую. – Валя прикрыла глаза, под ладонью дрожало сердце, словно пойманный воробышек. – Давно у меня сердце не прихватывало. Разболеться мне никак нельзя. У Андрея эйфория, разгадывать козни придется мне. Даму ему могли и подсунуть, если только она сама не «черная вдова», и мой Андрюшка не прилипнет к ее паутине. Но, чтобы бороться с врагом, надо знать, что он задумал, предвосхищать его ходы. Для этого мне нужно, во-первых, узнать, откуда она взялась? А, во-вторых…» Но, что она собирается делать дальше, Валя не додумала, ее, словно из небытия выдернул Андрей.
- Вава, что с тобой? Ты очень бледная, у тебя тахикардия. – Он склонился над Валентиной, пытаясь всунуть в ее ледяные пальцы стакан. – На, выпей лекарство! – Докторским тоном, не допускающим возражений, приказал Андрей.
Валентина отхлебнула горькую жидкость и благодарно взглянула на мужа. «Он меня любит, - с уверенностью подумала она. – И я должна его спасти. Но чего это я так разволновалась?! Если б хотели от него физически избавиться, то уже давно б убили. Тьфу – тьфу! – Плюнула она через плечо. – Какие у меня мерзкие мысли. Нельзя думать о плохом, чтобы оно не исполнилось. Все будет хорошо! Все будет просто отлично!» - Словно заклинание читала она, закрыв глаза и покачивая головой в такт мысленным фразам.
- Конечно, все будет окей! – Облегченно вздохнул Андрей, по-своему поняв жену. – Ты просто утомилась, моя дорогая. Прими горизонтальное положение и постарайся заснуть.
- Со мной все в порядке, Андрюша, - пыталась сопротивляться Валентина, вырываясь из крепких рук мужа. Немного переволновалась и все…
- Мне лучше знать: в порядке ты или нет. Видок у тебя…- Покачал он головой. – Просто кошмарный, с тебя будто выпустили воздух.
- Что, Ева лучше выглядит? – Разозлилась Валентина.
- Что это ты, вдруг?! – Отвернул лицо от Вали Андрей. Ему показалось, что он покраснел, как юнец, которого застали с поличным на месте преступления. – Наверно и она плохо выглядит, когда болеет. – Закашлялся он и постарался перевести стрелки. – Кстати, если уж мы заговорили о Еве… - Споткнулся он на фразе. – Андреевне. Отчество у нее такое. – Глупо хмыкнул он. – Полутезка вообщем… занятно, да?
Валентина внимательно наблюдала за мужем. «Я ошиблась! – С горечью констатировала она. – Андрюшка увлекся. А, может, еще того хуже, влюбился? И, когда он успел? Я не хочу допустить, что его увлечение серьезно, так влюбленность стареющего мужчины, но для него и хуже. Уж кому, как не мне знать, что Андрюшка в такой момент просто слепнет и глохнет, мозги у него плавятся, и он превращается в глупца. Вон, противно на него смотреть! Несет чушь, лепечет, сюсюкает… Он, конечно же, «переболеет», и придет в норму. Но пока он в состоянии эйфории с ним можно делать все, что угодно. Сейчас объяснять ему, что неожиданно появившаяся на его горизонте особа, мягко говоря, подозрительна, бесполезно. Но и сиднем сидеть и ждать, когда в его разгоряченном мозгу наступит просветление, тоже нельзя. За это время неизвестно скольких бед может натворить «высокопоставленная» или те, кто за ней стоит. Кстати, я так и не узнала, кто же все – таки его познакомил с ней?!»
- А я, кажется, догадалась, кто тебя познакомил с «полутезкой», - лукаво прищурилась Валя. Она изо всех сил держалась, но не смогла сдержать иронии. – Это Иван Петрович из горздрава?! – Выпалила она первое пришедшее на ум имя.
- Нет! – Коротко ответил Андрей. – Да ты его все равно не знаешь! Это муж моей бывшей пациентки. Сказал, что очень умная баба, бывшая директриса рынка, мешок с деньгами, с кучей связи в верхах. К тому ж, с ее яркой внешностью может ногой открывать дверь в кабинеты нужных людей. – Андрей закусил губу, чтобы не улыбнуться.
«Такая женщина… И выбрала меня… - Самоуверенно подумал он, и тут же зыркнул на жену: не прочитала ли она его мысли, но его опасения были напрасны, Вава закрыла глаза и, кажется, задремала. Ну и пусть поспит! Может, и к лучшему, что ей сегодня неможется, а то стала б умничать, как всегда, учить уму – разуму, как несмышленыша. Конечно, мозги у Вавы дай Бог каждому! И за прожитые вместе годы она ни разу не ошиблась в своих оценках, но Еву она напрасно подозревает. И, собственно, в чем она может ее обвинить? Разве в том, что та положила на меня глаз? Нет! – Подумал Андрей. - Дело, вероятно, в чем-то другом, - наморщил он лоб и укрыл жену одеялом. – Если б Вава заподозрила меня в измене, то не стала б разглагольствовать, а просто выставила мои вещи за порог, и все. Не – ет, Вава опасается не моей измены, а чего-то другого. У меня тоже немного кошки на душе скребут, но как только вижу открытое с лучезарной улыбкой лицо Евы, сразу успокаиваюсь. Я ведь и сам не дурак, прекрасно понимаю, что на карту приходится ставить многое, но это того стоит. Как объяснила Ева: «Два куска всегда лучше, чем один». Андрей скривился, вспомнив выражение Евы, уж очень было оно похоже на базарные расчеты. Но тут же ее оправдал; ей простительно, пятнадцать лет проработала в торговой сфере, да еще и какой, на рынке… Ничего, я помогу ей обтесаться. Тем более она сама намекала, что ей не хватает моей тонкости и интеллигентности. Но, если и не достает, то самую малость… А вообще напрасно она сама себя уничижает, все у нее есть в достатке. Другая бы не стала тревожиться о спокойствии моей жены, (примером тому Марта) а Ева посоветовала для заключения договора воспользоваться услугами независимого юриста, а не юрисконсульта из нашей клиники. – «Зачем раньше времени волновать твою жену, - объяснила она. – У нас просто деловое соглашение, а твоя жена может подумать Бог весть что. – А ведь мы с тобой, Андрей, просто соучредители, не так ли?» – Спросила Ева и положила на бедро Андрею руку.
Андрей готов был подписать тогда смертный приговор себе, а не то, что договор. И он подписал… Подписал и не выдержал, похвалился самому близкому человеку, своей жене, что в скором времени у него будет уже две косметических клиники, причем вторая по своим технических характеристикам и современному оснащению, будет на более высоком уровне, чем нынешняя.
- Правда, придется вложить в нее кое-какие средства. – Закашлялся он и покосился на окаменевшую спину жены, что не предвещало ничего хорошего. – Но ты не волнуйся, на нашем благосостоянии это не отразится, а в перспективе мы будем вообще зашибать сумасшедшие бабки. – Суетливо пытался объяснить Андрей свой поступок.
Он понял, что это неожиданное известие стало неприятным сюрпризом для Вавы.
Валентина, услышав от мужа новость, была настолько ошарашена, что на время вообще лишилась дара речи. - Оказывается, все зашло слишком далеко, и «высокопоставленная» обскакала ее, да что ее, она обвела вокруг своего, дивной красоты пальца, Андрея. Он уже пляшет под ее дудку, говорит на ее базарном языке, может уже и спит в ее кровати. Почему Бог дал ему талант хирурга, и взамен забрал мозги? – Думала женщина, жалостливо глядя на мужа. - И за что она любит этого человека? Вот уж действительно, любят не за что, а вопреки. Но ведь и Андрей ее любит, если б было иначе, она почувствовала. А может чутье ее подвело? Ведь не смогла ж она раньше почувствовать, что Андрей находится в опасности. А, когда поняла, стало уже поздно, и ничего исправить нельзя. – Валентина смотрела на Андрея, который продолжал что-то мямлить в оправдание своего необдуманного шага. По обрывкам нечленораздельных фраз она все больше убеждалась, что Андрей подписал контракт на кабальных условиях и, что инициатором и вдохновителем была Ева. Недаром она с первого взгляда вызвала у Валентины антипатию. Сама Валя не боялась потерять материальные блага, она никогда не ставила деньги выше духовности, но Андрей… - Глаза Валентины встретились с глазами мужа. В них была беспомощность и растерянность. Она сейчас думала только о муже, словно забыла, что косметическая клиника, - это их общий «ребенок», долгожданный и выстраданный; они оба отказывали себе в самом необходимом, чтобы поставить его на ноги, сделать престижным и знаменитым. Если он потеряет клинику, - его детище… Это его сломит. Да, Андрей просто не переживет потерю центра. - Валя не могла сдерживать подступающие слезы. Она обняла мужа, прижавшись к нему, гладя по голове, и целуя в макушку. От волос, как всегда, исходил аромат скошенной травы. Женщина разрыдалась…
Андрей был поражен поведением жены. Он ожидал от нее проповедей, упреков, хотя, что это он?! Вава никогда его не упрекала, по крайней мере, словами. Она всегда предвосхищала и советовала, и он, хоть и упрямился и злился, но, в конце концов, соглашался с ней, ибо Вава всегда была права, потому что интуиция ее никогда не подводила. Может, не надо было спешить? – Подумал он в поздний след. – Почему б не посоветоваться было с женой, как и раньше? Но Ева… «Сюрприз, сюрприз…» Вот тебе и сюрприз! Как бы этот сюрприз не окончился для Вавы сердечным приступом. Но пока у нее лишь истерика… - Андрей сбегал за водой, схватил Ваву за предплечья и встряхнул, отчего голова женщины дернулась, и клацнули зубы. Вода выплеснулась ей в лицо. Она недоуменно раскрыла глаза и отвела его руку, провела ладонью по мокрому лицу и окончательно пришла в себя.
- Давай, рассказывай, куда ты влип? – Хриплым голосом слегка заикаясь, спросила она. – Только прошу тебя, - пресекла она поползновения мужа оправдать свои действия, - не надо лишних слов про свою соучредительницу, умницу и красавицу, открывающую ногами двери чиновников. Не теряй время, может, еще не поздно что-нибудь предпринять, пока сия умница своей длинной ножкой не дала тебе под зад. Что ты на меня так смотришь? – Отстранилась Валентина и вздернула подбородок. – Разве ты еще не привык к такому сленгу со своей базарной леди.
Андрей вдруг сразу как-то сник, мешком свалившись на стул. Сейчас, когда Ева была далеко, он соглашался с женой, что немного поспешил с принятием решения покупки здания под новый косметический центр. Запрашиваемая вначале продавцом сумма была гораздо ниже, а когда пришли оформлять купчую на недвижимость, цена здания выросла почти вдвое. И Андрей хотел было возмутиться и отказаться от покупки, но наткнулся на ироничный взгляд Евы, которая уже вынимала из сумки объемный пакет зелени (как она выражалась). И ему ничего не осталось, как заплатить запрашиваемую сумму. Хорошо, что у Евы нашлись лишние деньги, и она одолжила ему, оформив договор займа. Сейчас он откручивал время назад, вспоминая диалог с Евой.
- Никакого недоверия, просто я привыкла к порядку, - объясняла она, робко пододвигая ему официальную бумагу. – Ты ж пойдешь на такую формальность, чтобы не обидеть одинокую женщину? В связи с тем, что я вложила почти всю сумму сама, пожалуйста, давай оформим генеральную доверенность на приобретение здания на мое имя. Видишь, я пошла у тебя на поводу, полностью доверилась тебе, потому что что-то мне подсказывает, что ты человек порядочный, но… - Ева полезла в сумочку за носовым платком и, отвернувшись, промокнула глаза.
Андрея тронуло, как эта деловая суровая женщина на поверку оказалась беззащитной, женственной, ранимой. Только что она швыряет на стол бешеные деньги и тут же хочет подстраховаться, но ей стыдно перед ним и она пытается оправдаться, объяснить… Ева обещала сразу же, как только он вернет ей деньги, оформить купчую в равных долях.
- Андрей, ты же умный и сам понимаешь, что это решение единственно правильное. – Объясняла Ева, заглядывая ему в глаза и поглаживая бедро. - В противном случае, если мы не заплатим сразу продавцу всю сумму, то набегут проценты. Ты сам посчитай! – Подсунула Ева ему калькулятор, от которого он шарахнулся, как от гремучей змеи.
Цифры всегда приводили его в уныние, семейным бюджетом обычно занималась жена.
– Считай! – Тараторила Ева, жонглируя семизначными числами. – Вот стоимость здания, вот пеня от этой стоимости, если не внесется нужная сумма в нужные сроки. Ты видишь, - таращила она в ужасе глаза, - какие бешеные бабки придется переплачивать. А, где их взять? – Подняла роскошные плечи Ева и развела руки, словно призывая Андрея в объятия. – Ты ведь еще не оформил кредит?! А я все до копейки выложила. Все бабки, которые лежали у меня про черный день, вложила в наш общий, - сделала акцент Ева, - центр. Поэтому и приходим мы с тобой, дорогой мой соучредитель, к оптимальному результату, то есть к генеральной доверенности на мое имя. По-моему, так будет честно?! Разве нет?! Львиная доля денег моя, к тому ж, я все-таки женщина одинокая беззащитная.
И Андрей согласился, и подписал…Теперь-то он понял, что поспешил, и не будет спокоен до тех пор, пока не вернет Еве долг, и не увидит купчую на свое имя. Он – то уверен в порядочности Евы, но для своего спокойствия и спокойствия жены все – таки надо оформить все, как нужно. - И он сейчас пытался объяснить все Ваве. Но если у нотариуса было все понятно и просто, то теперь не находились нужные слова и аргументы. Вот, если б пригласить Еву, она б могла разложить все по полочкам и успокоить Ваву, но это было б неудобно, да и Вава… - думал Андрей, - …вряд ли согласится разговаривать с Евой. Она вон и с ним - то разговаривает сквозь зубы, а только что целовала и обнимала. Попробуй, пойми этих женщин. - И он исподтишка взглянул на жену. Та перестала рыдать и икать, и строго смотрела на него, ждала отчета.
- Почему ты считаешь, что я влип? – Запетушился он, но, наткнувшись на насмешливый взгляд Вавы, втянул голову в плечи. – Я просто написал генеральную доверенность своему доверенному лицу.
- И это доверенное лицо, конечно же, твоя умная – разумная раскрасавица Ева Андреевна?! – Не сдержавшись, сорвалась на крик Валя. – Ты даже больший слабоумок, чем я думала! Почему ты со мной не посоветовался до того, как?!. – Кричала она, сжимая кулаки. – Ты понимаешь, что ты не только подарил ей новое здание, но еще и влез в долг. И перед ней, и… - Поперхнулась Валя.
- Перед банком…- Еле слышно добавил Андрей. – Я занял деньги под залог.
- И?.. – Уставилась на Андрея Валентина.
- Под загородный дом, - прохрипел он и скукожился, будто ожидая удар, но услышал раскатистый смех.
Смеялась Валентина. Громко. Облегченно вздыхая. Она вовсе не сошла с ума, как подумал Андрей. В экстремальных ситуациях разум у нее всегда брал верх над эмоциями, и сейчас она уже знала, что делать?! В следующую минуту она бегала по комнате, собирая нужные бумаги и командуя:
- Так, быстро одевайся, бери паспорт и поехали в Загс!
- Зачем? – Округлил глаза Андрей.
- Разводиться! – Лаконично отчеканила Валентина, бросая в сумку кошелек, паспорт и документы на клинику, их общее детище.
Это решение пришло к Ваве моментально. - Нужно срочно развестись и оформить на себя дарственную на их с Андреем центр. Или… Выгоднее будет, чтобы сначала Андрей подписал на нее дарственную, а потом уже они разведутся. У Вали есть знакомый нотариус, бывший одноклассник. - Она совершенно случайно с ним как-то встретилась, и он оставил ей визитку (на всякий случай). Валентина уже давно поняла, что в жизни случайностей не бывает, все расписано кем-то очень умным и дальновидным. ЕМУ сверху видней! Вот и бывший одноклассник, когда-то ее первая любовь, теперь пригодится. Андрей стоял посреди прихожей потерянный и жалкий. Валя сама нашла его паспорт, и теперь, согнувшись в три погибели, зашнуровывала ему ботинки. Она не собиралась его успокаивать, нет времени утирать ему сопли. Надо быстро действовать, пока «высокопоставленная» еще не открывает ногой дверь в их клинику. Это их детище: Андрея и Вали, и она никому его не отдаст. Номинально оно будет принадлежать Валентине Ивановне Кениной, а хозяином и первым лицом по-прежнему останется доктор Кенин Андрей Стефанович. Валентина любит мужа, пусть не очень умного, но талантливого и доброго человека, - пыталась она убедить себя, но впервые за всю их с Андреем совместную жизнь, у Вали закралось сомнение. И она поскорее попыталась избавиться от него, оправдывая свои криминальные мысли тем, что просто сильно устала, перенервничала и вообще… Муж ее «достал»… Но все утрясется. Он ее любит, любит… И теперь никогда не сделает опрометчивый шаг, будет, как и раньше советоваться с ней, любимой умной женой.
- Ты действительно хочешь бросить меня? – Спросил Андрей, обращаясь к завитку на затылке Вавы, она все еще возилась с его шнурками. Спросил и тут же, словно испугавшись страшного слова, поднес ко рту ладонь.
- Да, надо бы… - Крякнула Валентина, разгибая спину. – Но кто ж тогда сделает массаж моей бедной спине. Повременю, пока не вылечу позвоночник, - хмыкнула она, наматывая на шею мужа шарф. – Ну что, пошли, что ль? Ты не забыл документы на машину и ключи? – Традиционно ворчала Валя, звеня ключами перед носом совершенно ошарашенного мужа.
- А мы куда?
- Говорю ж тебе, что в Загс, а затем к нотариусу. Или наоборот?.. – На секунду замерла она и, покачав головой, вызвала лифт. - Ты меня сбил. – Проворчала она, заталкивая мужа в лифт.
- Но ты ж только что… - Остановился на площадке первого этажа Андрей, разводя руками.
- В машине все объясню, сейчас времени нет, зато есть уши, - понизила до шепота голос Валя, оглядываясь на двери соседней квартиры. Ей почудилось возня за дверями Надежды Ильиничны. – Ладно, уж, - смилостивилась она и пригнула к себе голову мужа, - развод у нас будет фиктивным, - прошептала она в подставленное ухо и, словно капризного ребенка, потянула его за собой.
Уху Андрея стало щекотно и горячо. А в нос заполз аромат духов Вавы. И это был самый лучший в мире запах, запах его любимой, всепрощающей жены. У них все наладится, ведь Вава простила его. Собственно, она и не заподозрила его в измене, в противном случае сегодня они б ехали в Загс не для фиктивного развода. Слава Богу, их семейная лодка осталась наплаву. И с Евой у него тоже все утрясется. Напрасно Вава ее подозревает в нечестности, элементарная бабская зависть к более молодой и успешной женщине, которая могла сама не только заработать, но и приумножить капитал. Конечно, Андрей мог бы не согласиться подписывать дарственную на жену, но не хочется ссориться с Вавой. Он чувствует свою вину перед ней за то, что не посоветовался и подверг некоторому риску их недвижимость, да и движимость тоже… Андрей утаил от Вавы, что и Ламборджини тоже пришлось заявить гарантом в банке. Андрей усмехнулся про себя: «Теперь, если что, он остается без клиники, без колес и без жилья, потому что квартира приватизирована изначально на Ваву. Они так договорились, когда построили загородный особняк. Землю и строения оформили, как частную собственность на него, Андрея, а городскую квартиру на жену. Хорошо, что он единоличный собственник коттеджа, а то пришлось бы уговаривать жену подписывать договор на денежный кредит, а она, - уверен Андрей, - ни за что б ни стала этого делать, ибо была страшной перестраховщицей. Она, перед тем как купить что-то более ценное, чем носки или трусы, долго взвешивала, вымеряла, примеряла и просчитывала. – Андрей покосился на жену, с тщательностью пристегивающую ремень безопасности и демонстративно хмыкнул.
- Ты тоже пристегнись! – Не поворачивая головы, сказала Валя, игнорируя его усмешки.
Андрею показалось, что жена говорит с ним повелительным тоном, и он разозлился. «Почему я должен постоянно ее слушаться, советоваться с ней? Она, как домашний тиран, повелевает мною. Вот и сейчас, Вава тащит его к нотариусу, а, если он, Андрей не хочет оформлять дарственную на жену, тогда, что?! И вообще… Это просто нелепо! Заставлять меня что-то ей дарить. Даже беспардонная Марта себе этого не позволяла. Она просила что-нибудь оставить ей на добрую память. – Андрей вдруг вспомнил, что «что-то» было не чем иным, как квартирой. – Это, конечно, жирно, но ведь опять же, Марта не требовала, а просила… И Ева тоже… А ведь Ева могла б и не упрашивать его, и ничего не объяснять, а просто оформить на себя одну документы на здание под клинику, и все. Ведь львиную долю она сама заплатила продавцу, еще и Андрею ссудила деньги. Так, кто из обеих женщин более благороден: его жена, с которой он прожил двадцать пять лет? И, которая должна б уже была доверять ему безгранично, или Ева, которая знает его без году неделю?..» Андрей сердито сопел, набычившись и, схватившись крепко за руль. Он щекой чувствовал ироничный взгляд Вавы. Вдруг она вздохнула, отстегивая свой ремень, поднырнула под его руки и потянула его ремень безопасности. Клац! Еще через несколько секунд клац. Андрей опустил голову и, скривившись, поерзал на сиденье, всем своим недовольным видом давая жене понять, что ему неудобно.
- Андрей!!! – Вдруг закричала Вава, - тормози!!!
«Ну, вот опять приказной тон», - с недовольством подумал он, но по привычке подчиняться жене, нажал резко на тормоз. Умненькая машинка недовольно взвизгнула, но послушалась и замерла. Андрей и Валентина по инерции подались вперед, но ремни безопасности прижали их к спинкам кресел.
- Ты, что, с ума сошла?! – Уставился Андрей на жену.
- Посмотри!.. – Облегченно вздыхая, показывала Валентина на дорогу перед самым капотом машины. – Да не на меня… - С досадой покачала она головой. – Вон, туда!.. На дорогу…
Андрей перевел взгляд. «Ужас! Он чуть было не сбил машиной пешехода. А, может, все-таки сбил?! Что-то очень похожее на тряпичную куклу, копошилось у передних колес».
- Жива… - Выдохнул он и благодарно взглянул на жену. – Спасибо!.. - Покачал головой Андрей. - Если б не твоя бдительность…
- И предусмотрительность, - улыбнулась она. – Я имею в виду, если б ты не пристегнулся, то своим носом разбил лобовое стекло. А женщина, - кивнула она головой в сторону «тряпичной куклы», - слава Богу, вроде бы не пострадала. Смотри, как резво вскочила. Хотя… Возможно, сгоряча… Андрей, выйди и спроси, может, ей нужна помощь?! Может, ее стоит отвести на всякий случай в травмопункт?
Валентина внезапно почувствовала неприятный холодок в области желудка. На нее в упор смотрели злые глаза молодой женщины. Валя знала, что за тонированными стеклами не видно пассажиров, но ей все равно было как-то не по себе. Но ведь женщина была сама отчасти виновата. Зачем переходила дорогу посреди проезжей части, когда в пяти метрах отсюда просматривается зебра. Вон! Стоит, облокотясь на капот, и не собирается уходить. Что-то в этой женщине было отталкивающее, но, что, Валентина не могла понять. Лицо вроде бы даже красивое, если не брать во внимание злющие глаза, готовые пробуравить лобовое стекло. Валя окинула взглядом фигуру девушки, глаза зацепились за выпуклый живот, выпиравший из расстегнутой куртки. «Так она беременна… Теперь все ясно!» - Улыбнулась Валентина своей догадке, и повернула голову к Андрею.
- Ну, что ты сидишь? – Рассердилась она. – Говорю ж тебе, что ей надо провериться в травмопункте.
- Ей надо провериться в первую очередь у офтальмолога. – Парировал почему-то разозлившийся Андрей. – Что она не видит, что ли, что прет по проезжей части. Из-за таких, как эта дамочка, водителей лишают прав. Ну, вон же, вон! – Показывал он рукой в сторону пешеходной дорожки. – Рукой подать, а она прет… И, куда, спрашиваются, спешат? На тот свет?!
- Андрей, угомонись! Ты, разве не видишь, в каком женщина положении.
- Вижу, что в стоячем… Косанул он в сторону женщины. – Только почему она до сих пор стоит, загораживает дорогу?
Андрей вдруг засуетился и полез в бардачок. «Да, где ж они?!»
- Ты чего ищешь?
- Как всегда, в самом дальнем углу… - Проворчал Андрей. - Вава, сколько раз тебя можно просить, чтобы ты не перекладывала здесь вещи. – Сердился Андрей, напяливая на нос очки.
- А ты разве сегодня без линз?! – Ужаснулась Валентина.
- Забыл… - Сердито взглянул он на жену. – Ну, выпустил из памяти. А ты, что, всегда все помнишь?
- Чтоб не забывать, я записываю. – Сквозь зубы процедила она.
Она здорово разозлилась на мужа, но решила не выкладывать ему предположения, чем бы могла окончиться его беспечная забывчивость?! Просто чудом он не задавил беременную женщину. Но, вероятно, он и сам здорово переживает, вон, как трясутся руки. Да и стыдно ему перед ней, даже выходить стесняется. Ох – х, эти мужчины… - Валя отстегнула свой ремень.
- Ты, куда? – Хриплым голосом спросил Андрей.
- Туда, - неопределенно ответила Валя, подняв плечи. – Надо ж кому-то разруливать ситуацию. Женщина чего-то ждет…
- Знаю, чего она ждет… - Словно про себя, просипел Андрей. – Смерти моей она хочет.
- Что? – Не поняла Валентина. – Чего она хочет?
- Денег… - Выдохнул Андрей, отцепляя ремень. – Сиди в машине! – Приказал он.
Это было сказано таким тоном, что Валентина послушно подчинилась, опустилась в кресло, поежилась и запрятала в карманы, вдруг ставшие ледяными руки.
Андрей не хотел верить своим глазам. Только помянул черта, а он тут, как тут. Марта стояла перед ним собственной нахальной персоной, и нагло смотрела на него, демонстративно выпячивая живот. «Что-то быстро он растет», - мысленно отметил Андрей, заставив себя перевести взор на лицо девушки.
- Что тебе надо? Ты, зачем меня преследуешь? – Прошипел он. - И вообще…Устроила цирк, под колеса бросаешься. Кстати, - покосился он на живот Марты и прокашлялся, - я случайно тебя не поранил?
- А, что? – Вздернула подбородок Марта. – Отвезешь к себе домой лечить мои раны, а сиделкой для меня определишь свою жену? – В открытую насмехалась она над мужчиной.
Эта умная мысль: срубить по-быстрому бабки, пришла к Марте не сразу. А, когда придумала, то еще долго не решалась. Во-первых, после аборта (она все-таки избавилась от ненужной ей сейчас беременности) Марта была еще очень слаба. Денег на серьезную клинику у нее не было, срок поджимал, и она решилась рискнуть и сделать аборт в обычной больнице. Сделать – то ей сделали, даже под хорошим наркозом, но анестезия оказалась дорогущей и вытянула из Марты почти все деньги. Вот ей и надо было срочно пополнить свою отощавшую казну. Заработать обычным способом пока было недоступно, сильное кровотечение мешало. И хитроумная Марта разработала план. Она сразу убьет двух зайцев. Накажет Андрея, и срубит с него денежки. Конечно, дело рисковое, но того стоит. Марта запихнула в трусы подушку. «Большеватая оказалась. – Хмыкнула она, красуясь перед зеркалом. – Ничо! Сойдет! Даже еще и лучше!.. Так сказать, нагляднее получилось».
Некоторое время Марта выслеживала Андрея. Ей надо было уловить момент, и броситься под колеса его машины. Что она и сделала… И, если б не отличная реакция Андрея, то она б сейчас не стояла перед ним и не клянчила денег.
- Вижу, что состояние твоего здоровья не внушает опасения, раз ты можешь еще хамить и изгаляться. Мы приносим тебе свои извинения. – Не то, издеваясь, не то, кривляясь, наклонил Андрей голову, прижимая к груди руку. - А ты в следующий раз, если будешь переходить перед движущимся транспортом улицу в неположенном месте, то, пожалуйста, выбирай другую машину. Из-за тебя теперь придется жену успокоительным отпаивать.
- Как, жену?! – Вскрикнула Марта, не обратив внимания на сарказм Андрея. – Так ты в машине… - вытянула шею Марта, пытаясь заглянуть за тонированное стекло, - …не один?!
«Третий заяц», - злорадно прошептала она.
- Да, я с женой… - Покосился Андрей на машину, и заторопился.
Его долгая беседа с пострадавшей может показаться Ваве подозрительной. Надо быстрее отвязаться от Марты. И самый лучший способ закрыть ее рот, - это дать денег! - Андрей торопливо полез в карман куртки. – Портмоне не было. В другом кармане вместо знакомой кожи, пальцы нащупали шуршащую упаковку от презерватива. Он сразу понял, чьих рук это дело, и злобно взглянул на ухмыляющуюся физиономию Марты. Сегодня впопыхах Андрей надел куртку, в которой был тогда, когда виделся в последний раз с Мартой. Как хорошо, что Вава никогда не лазит по карманам, иначе их семейной жизни наступил бы конец. Как бы он мог объяснить наличие в его кармане этого инородного тела, если они с Вавой НИКОГДА презервативами не пользовались. - Зачем?..
- Вот, так удача! – Не выдержала Марта и вдруг, согнувшись в три погибели, схватилась за живот, почувствовав знакомую мягкость. «Теперь надо ухитриться, и осторожно выкинуть подушку. - Прикидывала она, повисая на подставленном плече Андрея. – А, может, не стоит торопиться, еще не время, не станут же они меня раздевать».
Из машины на помощь мужу, уже вылезала Валентина. Подошла, обняла девушку за талию.
- Осторожно!.. Вы идти можете? – Участливо заглянула она в глаза Марты. - Обопритесь на меня, пока муж откроет машину. – Андрей! – Повернулась она к мужу, - открой дверцу!
Пока Валя с мужем суетились, Марта благополучно забралась на переднее сиденье, поправила под поясом съехавшую подушку, и погладила живот. «Ты свою роль сыграла и, как вижу, неплохо. Теперь моя очередь разыграть комедию. – Хмыкнула Марта, но совсем незаметно для «участников фарса», которые и не подозревали пока, какую незавидную роль приготовила им она, - режиссер и актриса в одном лице. Кстати, на счет лица… - Достала она пудреницу, и взглянула на свое отражение в зеркале. Марта осталась недовольна своим очень здоровым видом. Глаза слишком блестят, а щеки, как у матрешки. Девушка зло щелкнула крышкой пудреницы и машинально сунула ее в бардачок. - Но с лицом-то своим надо что-то делать. Разве так может выглядеть женщина, которая только что выползла из-под колес машины и, у которой по моему сценарию скоро должен произойти выкидыш, потому что ее сбила машина?! Станиславский бы сказал: «Не верю!..» Марта сдерживалась изо всех сил, пытаясь удержать улыбку. – Надо же! Не в бровь, а в глаз… Выкидыш… Ей ужасно захотелось прямо сейчас выкинуть в окно подушку, прямо под ноги сладкой парочки, и посмотреть на их реакцию на «выкидыш». - Она выглянула в боковое окно, там о чем-то (жаль, не слышно) шевелили губами Андрей со своей благоверной. Марта перебралась на заднее сиденье и попыталась немного приоткрыть окно, но ей не удалось. Интересно, о чем они болтают?! Андрей сердился и разводил руками, а его собеседница хмурила брови и о чем-то настаивала, пыталась убедить мужа. - Интересно, в чем?.. Может, в том, что нельзя доводить любовницу до беременного состояния, а потом пытаться избавиться и от любовницы, и от ребенка, бодая их бампером тяжелой машины? - Марта хмыкнула своей шутке, вздохнула и обвела глазами богатый салон автомобиля. Провела рукой по чехлам, пальцы сразу утонули в шелковистом мехе. – Какая мягкая ворса, а главное длинная… - Прищурилась она, нежно поглаживая сиденье. - Здесь можно спрятать все, что угодно. - И она, косясь в окно, порылась в своей сумочке. - Ну, где, где ты?! А! Вот и она! - Марта выудила из сумочки золотистый цилиндрик губной помады и, пошарив глазами вокруг себя, перегнулась и засунула его между спинкой и передним пассажирским сиденьем. - Фу – у… Я и не думала, что стану так нервничать. – Она облизала пересохшие губы и откинулась на подушки. Что-то мешало спине. Она завела назад руку. – О! – Хмыкнула Марта, выуживая бутылку с минеральной водой. Открутила колпачок и, откинув голову, припала жадно к горлышку. Ее неожиданно посетила гениальная идея, и она еле успела привести ее в исполнение. Когда Андрей с Валентиной, наконец, сели в машину, Марта стонала и охала, держалась за живот и ерзала на мокром сиденье.
- Простите – е! – Пискнула она. – Я тут у вас напачкала – а. Но мне было так плохо, я не могла сдержаться. – Хныкала она, представляя, как выглядит со стороны, морщась и сквозь зубы «удерживая стоны от невыносимой боли».
- Что случилось?! – Повернулись к ней две головы.
Одна принадлежала встревоженной не на шутку женщине. Валентина, увидев мокрое сиденье, сразу сообразила, что дело плохо, и надо срочно вести женщину в больницу. Андрей, видя напрочь испорченные чехлы, с досадой крякнул. «Тысячу баксов коту под хвост… От Марты одни неприятности, - подумал он, всматриваясь в лицо девушки. – Хоть бы в машине не умерла…»
- Андрей! – Тормошила его за руку Валентина. – Ну, что ты заснул в самом деле, что - ли?! Давай, скорей!.. В роддом…
- Может, еще можно сохранить плод?!
Последний не то вопрос, не то утверждение относилось к Марте. Валя не сводила глаз с женщины, свернувшейся в клубок. «Как она, бедняжка, должно быть, страдает?!»
А «бедняжка» обдумывала, как увильнуть от роддома, где сразу же обнаружится ее ложь? Уговорить жену своего бывшего любовника не удастся. Вон, как уставилась своими глазищами… «Надо срочно что-то придумать!» - Шевелила извилинами Марта.
- Простите! – Еле слышно прошептала она, и протянула к Валентине руку, будто нищий на паперти. – Не могли б вы по пути заехать в какую-нибудь аптеку. Такая боль… Боюсь, что потеряю сознание…
- У меня в аптечке, по-моему, есть анальгин, - равнодушно констатировал Андрей, и протянул руку к бардачку.
- Мне анальгин нельзя! – Воскликнула Марта. – У меня на него аллергия… - Притушила она голос до шепота и вновь застонала. – А теперь вроде, как под – таш – ни - вает. – Прерывисто говорила она,
- Андрей! – Повернулась Валя к мужу, - ты слышал, что сказала девушка?!
- Что она сейчас вырвет на мои чехлы, и окончательно их изуродует, - проворчал Андрей, скривившись в сторону Марты.
- Ты о чем?! – Возмутилась Валентина от такого вопиющего жестокосердия своего мужа. – Ты, разве не понял, что девушке очень плохо, что она страдает…
- Я понял! – Сердито взглянул на жену Андрей. – Только, пожалуйста, давай без проповедей. Мадам сама бросилась под колеса, сама упала, сама намочила мои чехлы и сама собирается рожать в моей машине. Я не виноват!!! – Заорал он. Помолчал немного, покосился на спидометр. – Ладно, сейчас заедем в аптеку. Только я прошу тебя, Вава… - Взглянул он тревожно на жену. Ему показалось, что она чересчур бледная. – Ты сама-то не очень волнуйся! А то придется тебе для самой себя покупать анальгетики. Вновь разболится голова.
Валентина взглянула на мужа. «Что это с ним? То невозможно циничен и жесток, а то, вдруг заботлив не в меру. Хотя, не смотря на его эгоизм, к ней, Вале он всегда проявлял заботу. По крайней мере, до сегодняшнего дня она не замечала за ним черствости и бездушия. У него и без этих негативных качеств хватает недостатков. Сверх меры себялюбив? - Да. Карьерист? - Да! Не может считать деньги, разбрасывая их направо и налево? - Да! Женский угодник? - Да! Тем более, как он может быть циничен к женщине, да еще и беременной… Понятно, что он злится на нее, потому что она нарушила наши планы. Но ее-то вины нет, что Андрей чуть не сбил ее. – Рассуждала сама с собой Валентина, и смотрела прямо на устремляющуюся под колеса дорогу. На сером полотне асфальта, словно на экране телевизора, всплыла картинка случившегося. - Валя сейчас припомнила, что Андрей успел затормозить, и машина не дотронулась до девушки. И еще… Тогда она не придала этому значение, слишком велик был испуг, что они сбили женщину. А сейчас Валентина пришла в себя, и могла трезво оценивать ситуацию. Что-то здесь было не так, не натурально, что - ли. Девушка упала уже после того, как машина остановилась. Да! Это Валентина очень хорошо помнит. Она видит пешехода, кричит мужу, чтобы тормозил. Он тормозит… Впереди появляется женское лицо. А!!! – Валя закусила нижнюю губу и, даже поднесла ладонь ко рту, бросила взгляд на мужа. Ей показалось, что он услышал ее молчаливый крик. Но Андрей улыбнулся ей и подмигнул. Валя отвернулась. – Почему ей тогда не показалось подозрительным лицо женщины? Оно, по идее, должно было быть испуганным, страдающим. Но ничего подобного не было, женщина самодовольно улыбалась. А потом… Не стало ни ироничной улыбки, ни самой женщины. Она упала… Вернее, нет! Это Валя раньше так думала, что женщина упала. А в действительности, она просто улеглась перед передними колесами, а, когда начался ажиотаж, сделала вид, что с трудом поднимается. Андрей долго сопротивлялся и не хотел выходить из машины. Потом слишком долго о чем-то разговаривали беременная женщина и Андрей. Вале не было слышно ни слова, но, судя по мимике и жестикуляции обоих, - это выглядело странно. Но, это сейчас Вале казалось странным, а тогда… - Валя вздохнула и обернулась. Девушка вновь застонала. – А, может, это мое больное воображение?! Реакция на перенесенный стресс?!» - Подумала Валя, отстегивая ремень.
- Андрюша, притормози, пожалуйста! Вон, кажется, и аптека…
«Пойду сама, куплю какой-нибудь анальгетик для девушки. Надо будет поинтересоваться, что не будет вредно для плода, а то Андрей возьмет, что попало». – Подумала Валентина, плотнее запахивая курточку и вылезая на холодный ветер.
Марта, приподнявшись на локте, смотрела, как женская фигурка быстрым шагом направилась к аптеке. «И мне надо поторапливаться. Другого шанса у меня не будет».
- Андрей, быстро открой мне дверь! – Прошипела Марта над ухом мужчины, заставив его вздрогнуть.
- ???
- Меня сейчас стошнит! – Ответила она на немой вопрос, и добавила. – Вырву прямо на твои бесценные чехлы.
Марта дернула ручку, выскочила из машины, оглянулась на двери аптеки, и подбежала к водительскому окну, производя в воздухе пассы. И, когда Андрей опустил стекло, зло сказала:
- За тобой должок, дружок! Готовь мешок «капусты», а я побежала, пока твоя благоверная не упекла меня в роддом.
- А, как же?.. – Растерялся Андрей, показывая подбородком на живот Марты. – Ведь у тебя воды, того… Отошли вроде, как…
- А – а – а! Это?! – Вспомнила Марта, без стеснения задирая юбку и показывая подушку ошеломленному Андрею. – А это будет «выкидыш», произошедший по твоей вине. Я ее еще немного поношу, потому как на улице холодно, а потом выкину. – Нежно погладила девушка живот и засмеялась.
- Так ты про ребенка все выдумала, чтобы содрать с меня денег?! – Подскочил Андрей, нервно нажимая на все кнопки подряд, чтобы выйти из машины.
- Да! Я разыграла эту комедию. – Цинично подтвердила Марта. – Но жена-то твоя этого не знает, поэтому и отслюнявит мне кучку «гривен», чтобы уберечь своего лихого водителя муженька от тюрьмы. Я ей на днях позвоню и попрошу денежек для восстановления моего пошатнувшегося здоровья. Надеюсь, ты не станешь возражать? Или ты ей скажешь обо мне? – С сарказмом спросила девушка. – Тогда тебе придется, дружочек, рассказать своей женушке ВСЕ, с самого начала. Кстати, вон и она выходит из аптеки. – Кивнула головой Марта.
Андрей повернул голову, - Вавы не было. А, когда обернулся назад, то и Марта исчезла.
* * *
Валентина наконец-то смогла добиться вразумительного ответа фармацевта, и сейчас спешила к пострадавшей девушке, чтобы узнать, какой у нее срок беременности, потому что в аптеке сказали, что на ранней стадии все лекарства опасны для плода. Она дернула за ручку и заглянула внутрь машины, - девушки не было! О ее недавнем присутствии напоминало мокрое сидение и запах духов. «Странно, - мелькнула мысль, - этот запах я уже где-то слышала». Валя открыла, было, рот, чтобы поинтересоваться, где девушка?! Но Андрей, почему-то злым голосом, оборвал ее:
- Быстрее залезай и закрывай двери, дует!..
Валя послушалась мужа, и забралась в машину. Сладкий запах чужой женщины настойчиво лез в нос. Заболела голова. Из Валентины, словно выпустили пар. Силы ушли в никуда. «Этого еще не хватало! – Морщась, подумала женщина, сжимая ладонями виски. – Давно ее не беспокоили головные боли и она уже думала, что отделалась от них навсегда и, вдруг… На тебе! И, главное, как не вовремя… Впереди столько ответственных, важных дел. Надо отвести девушку в роддом. Кстати, куда она вышла? Может, в туалет?.. – Безучастно отметила Валентина. - Беременные часто ходят в туалет. А потом надо заехать в нотариальную контору и Загс. Как же болит голова!»
- Андрюша – а, там, в аптечке должен быть анальгин.
- Сама возьми! – Зло ответил мужчина, срывая машину с места.
- Погоди!!! А, как же девушка? – Закрутила в недоумении головой Валя, и вновь сморщилась. В голове стрекотали сверчки. Все громче и громче. – Андрей, куда же ты? А где девушка?..
- Ушла… - Коротко ответил Андрей, и с тревогой взглянул на жену.
- Как ушла? Ведь у нее ж, по-моему, стали воды отходить. – Разнервничалась Валентина. – Она сама, без нашей помощи не сможет добраться до роддома. Андрюша, ну как же ты мог отпустить ее одну, ей же может стать плохо в любую минуту.
- Ей, может, а тебе уже плохо, Вава! На тебе лица нет! Ты собиралась пить лекарство, вроде бы…
- Да – да! – Совершенно растерялась Валя, и полезла в бардачок за аптечкой. В черепной коробке сверлило и буравило, трещало и скрежетало. Она потянула на себя коробку с лекарствами. Вдруг на колени что-то вывалилось из бардачка. Валя опустила голову. Пудреница... Женщина машинально открыла ее и тут же резко захлопнула, в нос ударил все тот же, уже знакомый ей, сладкий цветочный запах. «Это не моя пудреница», - прошептала она себе под нос.
- Это не моя пудреница, - уже громче сказала Валя, протягивая мужу изящную перламутровую коробочку. – Андрей, - это не мо – я пудре – ница, - по слогам произнесла Валя, и вопросительно уставилась на мужа.
Андрей бросил безразличный взгляд на безделушку и поднял плечи.
- Ну и не моя, уж точно! – Хмыкнул он и осекся. «Где-то он уже видел такую же… Не может быть! Как могла к нему в машину попасть Мартина вещь? Сто процентов, что это пудреница принадлежала его бывшей любовнице. Ну – у и с…ка! Когда ж она успела подбросить ее в бардачок. С презервативом у нее ничего не вышло, так она решила компенсировать неудачу. Как же ему теперь выпутываться перед женой? Он скосил глаза в сторону Вавы. Голова женщины склонилась на плечо, глаза закрыты, а руки безвольно опущены. Андрей не на шутку испугался. Это уже второй раз наблюдалось у жены. Во время сильного волнения или стресса сознание просто отключалось. Как врач он понимал, что ничего хорошего в этом нет. Когда-нибудь она может просто – напросто не очнуться. И все! Он ее потеряет… В этом случае он винил только Марту. Это из-за мерзавки Вава переволновалась. Украдкой вползшую мыслишку, что зачинщиком расстройства жены являлся все-таки он, Андрей постарался побыстрее изгнать из головы. Он сбавил скорость, время от времени бросая тревожные взгляды на жену. Ее тело не изменило положения. Андрей осторожно подрулил к тротуару, заглушил двигатель, и уставился в окно. Вдруг перед ним появилось нагло улыбающееся лицо Марты. Он встряхнул головой, избавляясь от наваждения, аккуратно, чтобы не разбудить Ваву отстегнул свой ремень и открыл дверь. Андрей уже хотел вылезти из машины, чтобы глотнуть свежего воздуха, но вдруг резко сел на место и повернул голову. Вава еще спала, в той же позе, на ее коленях лежали рассыпанные лекарства и злосчастная пудреница. Андрей брезгливо двумя пальцами взял ее и вылез из машины, прикрывая за собой двери. Оглянулся по сторонам, прикидывая, куда можно выбросить ненавистную вещицу, спровоцировавшую приступ Вавы. Никаких тебе кустов или деревьев, везде асфальт. Он разжал пальцы, и пудреница невредимой, шлепнулась к его ногам. Андрей в удивлении вскинул брови, потом скривившись, наступил на нее каблуком, послышался приятный треск ломающейся пластмассы. Он убрал ногу и с удовлетворением убедился, что «враг» разбит. Среди осколков лежала, свернутая вчетверо, купюра достоинством в сто долларов. Андрей удовлетворенно хрюкнул и нагнулся за ней. На него снизу взглянули несколько улыбающихся Андреев, припорошенных розовой пудрой. Он носком ботинка пнул осколки зеркала к середине дороги, которые тут же были раздавлены проезжающим автобусом. Андрей ощерил в злобной усмешке губы, и прошептал: «Желаю и твоей хозяйке такой же участи!» Удовлетворенный мщением, он немного поводил плечами, понаклонялся в стороны, вздохнул и полез в машину. Затаив дыхание, прислушался, затем взял холодную кисть жены. Подушечки его чувствительных пальцев еле уловили слабый пульс. - Спит… - Констатировал Андрей, и посмотрел на часы. – По прежнему приступу Вавы он знал, что жена будет в таком полукоматозном состоянии не менее часа. И потом еще ей понадобится столько же, чтобы прийти в себя. Как помнил Андрей, после последнего приступа, Валя совершенно забывала, что с ней стряслось?! Он надеялся, что и про чужую пудреницу жена не вспомнит. Андрей покрутил головой. – Чем бы себя занять? Как нарочно ни одного журнала, ни одной завалящей газетенки не было. Под ногами жены валялась ее объемная сумка. Он широко зевнул, нагнулся и водрузил довольно тяжелую сумку себе на колени, дернул молнию. Сумка сейчас же раззявилась, бесстыдно вывалив наружу содержимое. Андрей хмыкнул. Чего там только не было! Одна косметичка тянула грамм на пятьсот. Но женская косметика сейчас его мало интересовала, в глаза Андрею бросились бумаги. Это были документы на их с Вавой косметологический центр. И вдруг Андрею пришла в голову замечательная идея. Он даже не выдержал и свистнул, но тут, же закрыл рот ладонью, и покосился на жену. Валя глубоко вздохнула и улыбнулась во сне. Андрей посчитал это хорошим знаком, словно жена одобрила его благие намерения. – Да! Так я и сделаю!..
* * *
Валентина проснулась не через час, как предполагал Андрей и, даже не через два… Приступ продержал ее в «объятиях Морфея» двенадцать часов. Но, зато она проснулась бодрой в собственной кровати, и в прекрасном расположении духа. Как и рассчитывал Андрей, из памяти Вали напрочь стерлись события прошедшего дня. Она открыла глаза и повернула голову, - Андрея рядом не было. На его подушке лежал «файлик». Валя улыбнулась. – Балда! Опять забыл бумаги! Сколько раз ему говорить, чтобы он не таскал домой «договоров» с пациентами. Ведь они могут в любой момент понадобиться в клинике. - Валя вздохнула, перевалилась на спину и потянулась, поднимая над головой руки, растягивая позвоночник и блаженствуя, чувствуя каждой клеточкой, как тело благодарит ее за внимание. Теперь полчаса она отдаст традиционной ежедневной зарядке, с последующей обязательной медитацией. Несколько «асан» для нормализации кровообращения, для поднятия тонуса, для укрепления нервной системы, и еще много для чего. Упражнения очень легкие, но после них Валя весь день чувствует себя прекрасно, полна жизненной энергии и готовности вершить большие дела. Но, чтобы удержать всю накопленную при «асанах» энергию надо обязательно расслабиться. Минут десять-пятнадцать релаксации… Женщина легла на пол, укрывшись пледом, и расслабилась. Раньше, когда она только начинала заниматься йогой, с расслаблением у нее была проблема, не могла выбросить из головы теснившиеся мысли, а теперь только стоило дать указание и умный, дрессированный организм сам знал, что ему делать. Вот и сейчас… Приятное тепло разлилось по всем мышцам, по всем конечностям, которые через минуту она вообще перестала ощущать. Все мысли превратились в облачка, и ушли за пределы видимости. Перед закрытыми глазами поплыли разноцветные круги, но и они вскоре исчезли, и тело, словно провалилась в пустоту или наоборот, поднялось вверх, игнорируя закон притяжения. Валентина, перестав ощущать свое физическое тело, как некая субстанция слилась с космосом и понеслась в путешествие по бесконечности. Но это сказочное ощущение душевного полета быстро прервалось. Телефонный звонок, показавшийся на этот раз Вале, особенно громким, заставил «субстанцию» вернуться в свою раковину, то бишь, тело. Ей было досадно, что кто-то прервал ее космическое путешествие, но она не дала сформироваться негативному чувству, проигнорировав его. Еще какое-то время полежала, двигая пальцами рук и ног, потянулась и поднялась с пола. Подошла к разрывавшемуся в нетерпении телефонному аппарату.
- Алло, - произнесла она в молчавшую трубку. – Я вас слушаю…
- Вава – а! – Заорала трубка Андреевым голосом.
«Ну, вот! – Подумала Валя. – Я так и знала, что Андрею срочно понадобился какой-нибудь договор, и он сейчас начнет скулить, чтобы я его ему срочно привезла».
– Ну, как тебе мой сюрприз? – Заговорщицким тоном спросил Андрей.
- Андрюшка, для меня давно уже не является неожиданностью, что ты прерываешь мою медитацию в самый… - Валя задумалась, пытаясь подобрать нужное слово, но ей на ум ничего подходящее не приходило. – Вообщем, твой звонок мне помешал. Мы ж с тобой договорились, что без необходимости ты не звонишь мне по утрам.
- Так я ж и звоню тебе по необходимости, - растерялся Андрей.
Все утро он сидел на приеме пациентов, как на иголках. Он ждал благодарного звонка от жены, время от времени посматривая на часы. Осматривая носы, щеки, шеи чужих женщин на предмет косметических операций, он представлял себе лицо Вавы. Как она обрадуется, когда увидит готовые документы на их клинику. Вернее, со вчерашнего дня косметическая клиника принадлежит одному лицу, - Валентине Ивановне Кениной. Так написано в дарственной, которую оформил знакомый Валин нотариус. Это, правда, Андрею почти ничего не стоило, потому, как мужчина уже приготовил по Валиному звонку все нужные документы, и Андрею надо было только подписать. Зато в Управлении юстиции с Андрея попили бы немало кровушки, если б ни его знаменитая фамилия. Молодые бабцы, там работающие, оформили нужные бумаги в один день, взяв с него, кроме денег, слово, что он в перспективе обязательно омолодит их. И вот… Андрей все бумаги на Валино имя сложил в «файлик» и положил на кровать, в зону видимости. И ждал звонка с радостным Вавиным голосом, со словами благодарности и вечной любви. Но звонка все не было и не было. Он уже несколько раз интересовался у своей секретарши, но девушка только пожимала плечами. «А, вдруг Вава еще спит?! – Испуганно подумал он, представив на мгновение жену в летаргическом сне. – Это, сколько же повлечет за собой проблем для него, Андрея?!» И он несколько раз собирался сам набрать номер, но трусливо одергивал от аппарата руку. Но, в конце концов, весь извелся от неопределенности, и решился позвонить, когда за очередной пациенткой закрылась дверь. Минуту трубку не снимали. Но Андрею показалось, что прошла целая вечность, пока в трубке не раздался недовольный голос жены.
- Я даже знаю, по какой... – Хмыкнула она. – Ты снова забыл взять документы, - протянула она руку к «файлику», обмахиваясь им, как веером. – Сразу говорю, чтобы предупредить все твои поползновения на счет того, чтобы я тебе их срочно доставила, - не поеду! У меня сегодня большущая куча очень важных дел и небольшая кучечка дел меньшей важности, но тоже безотлагательных. – Протараторила Валя на одном дыхании.
Андрей слушал жену и тупо смотрел перед собой. «Надо бы сделать в кабинете косметический ремонт, вон краска на стенах выгорела, и стала напоминать женские рейтузы пятидесятых годов. – Андрей вздохнул и поправил фотографию жены на столе. - Судя по трындению Вавы, она еще не в курсе его сюрприза. О каких документах она говорит?!»
- Вава, - перебил словесный поток жены Андрей. – Я никакие документы не забывал. У меня пока еще отличная память. Я вообще никогда ничего не забываю, особенно, если это касается бумаг. – Сердито добавил он.
- Да?!. – Выдохнула прямо ему в ухо Валя. – А у меня в руках, что? – Победно, словно флагом, помахала она перед трубкой «файликом», будто Андрей мог увидеть. Потом перестала размахивать и вытащила подозрительный документ из полиэтиленовой папочки. Оглянулась по сторонам в поисках очков, но не увидела и на расстоянии вытянутой руки, прочла название на гербовой бумаге. – Андрюшенька – а! – Взвизгнула она, но в ухе в ответ раздались короткие гудки.
Увидела… Наконец-то… - Улыбнулся Андрей, возвращая на место трубку и показывая фотографии Вавы язык. - Сегодняшнее утро у него радостное, можно даже сказать, счастливое. Заключил два очень выгодных договора на лифтинг и ринопластику. Да и третью бабешку вроде бы удается уговорить сделать круговую подтяжку. Но главное, сделал приятное жене. А уж Вава обязательно его сегодня отблагодарит, сготовит что-нибудь необыкновенно вкусное.
* * *
Валентина подержала еще некоторое время трубку у уха, поалекала, подула и, в конце концов, водрузила ее на место. Не спеша прошла на кухню, прихватив с собой документы. - Теперь она является единоличной хозяйкой косметологического центра «Вандра». Она не собиралась менять название, сложенное из двух имен: ее и Андрея. Все останется, как и было. Андрей будет управлять центром, а она станет номинальной его хозяйкой. – Валя усмехнулась краешком губ и произнесла по слогам: «Хо – зя – йка…» Но ее душа не откликнулась на это слово, она молчала и изнутри, словно наблюдала за «своей хозяйкой». – Валя покачала головой. – Да – а, тщеславие у нее напрочь отсутствует. Ну, какая она хозяйка?! Ей никогда не доставляло удовольствия давать распоряжение даже собственному мужу, не то, что распоряжаться таким большим живым организмом, каким был их с Андреем косметический центр, с многочисленным медицинским персоналом, с новейшим оборудованием. Кстати… - Вдруг ее мысли ушли в другое направление, - надо бы полазить по интернету, поинтересоваться, может, их оборудование уже устарело? Сейчас наука движется вперед семимильными шагами, и заводы по производству специфического оборудования и материалов едва поспевают. А, вообще… Пусть этим займется Андрей. – Решила Валя. – А она его осторожно наведет на эту мысль, чтобы не оскорбить самолюбивого мужа. И, чего это она предполагает за него, что он думает, чего боится, чему обижается? Вот она боялась обидеть мужа, когда попросила оформить его дарственную на нее. И, что?.. Если судить по его поведению, по тому, что он сам оформил все нужные документы, да и еще так быстро, значит, все воспринял нормально, без обид. И не надо ни о чем жалеть! – Убеждала себя Валентина. – Она только подстраховалась… И, если окажется, что она неправа была по отношению к той «высокопоставленной» женщине, то Валентина будет этому только рада, даже подружится с партнершей своего мужа по бизнесу. – Валентина отхлебнула глоток крепкого кофе, и ухватила себя за горло, - горячо! Ну, уж нет! Подружиться с «высокопоставленной», - это слишком! – Подумала она, вращая чашечку, чтобы быстрее остудить напиток. Даже ради своего мужа она не станет переступать через себя. Женщина ей не понравилась с первой минуты, и врят ли сможет понравиться позже. Конечно, дай-то Бог, чтобы она ошиблась, и «высокопоставленная» не аферистка - в лучшем случае, и не охотница за чужими богатыми мужьями – в худшем. Валентина задумалась, - а, что лучше: аферистка или разлучница? Фу! Слово-то, какое бабское… «Разлучница»… Валентина допила кофе, и опрокинула по традиции чашечку. Вообще-то она не была профессиональной гадалкой, но иногда было просто интересно посмотреть, какие узоры нарисовал ей кофе. - Она потянулась и еще раз пролистала документы на недвижимость. Сложила все аккуратно в «файлик» и отнесла в кабинет Андрея, запихнув их поглубже в ящик стола. Провела пальчиком по столешнице и скривилась. – Вот тебе и хозяйка! – Иронично протянула она и пошла за тряпкой. Через час с небольшим квартира сияла. Валентина критически огляделась по сторонам, наткнулась на свое отражение в полированной дверце шкафа и покачала головой. – Срочно надо заниматься своей внешностью. И опять вспомнила, что до операции ей еще очень далеко. Может, все-таки, Андрюшка уговорится перенести срок. И чего он зациклился на летнем месяце?! – Она прошла в ванную, открутила до отказа кран, и сбросила с ног тапочки. Вода с веселым шумом ринулась вниз и, столкнувшись с преградой, разлетелась брызгами по стенам джакузи. Валентина со знанием дела перебрала на своей полочке многочисленные флакончики с маслами и вдруг, нахмурившись, взяла один из них, и удивленно подняла плечи. – Откуда здесь могло взяться «розовое» масло? У Вали вообще не было масел на цветочной основе, она не выносила их сладкий запах. Может, Андрей?.. Да нет! – Категорически возразила она себе. – Андрей вообще не пользуется для ванн никакими маслами, он предпочитает морскую соль. Да и для меня он не рискует покупать никакую косметику, кроме духов. Хотя, это и довольно таки странно для косметолога. Говорит, что я и без косметики его устраиваю. – Валентина нахмурилась от своих мыслей. – Вот и с лифтингом тянет, вредина… Ну все-таки, откуда взялось розовое масло? – Валентина механически открутила липкую крышечку, поднесла флакончик к носу и вздрогнула. Раздался звонок в дверь. Она так и пошла, отворять; босая, с открытым флакончиком в руке. Как нарочно, заел верхний замок. Он раньше работал нормально, а стал капризничать после того, как Валентина вернулась с дачи. В дверь вновь настойчиво позвонили.
- Сейчас, сейчас!.. – Крикнула Валя, продолжая борьбу с заклинившим замком. – Да, что ж это такое?! – С досадой крикнула она.
Замок наконец-то после долгих мучений клацнул, и дверь резко открылась, ударив Валентину по руке, в которой был зажат злосчастный, неизвестно откуда взявшийся, флакон. Одновременно раздался возглас двух женских голосов. Один из них принадлежал соседке – общественнице Надежде Ильиничне, которая тут же задергала кончиком носа.
- Ой, что это?! Валечка Ивановна, вы что, в воду для мытья полов теперь духи добавляете?
Валентина опустила голову и заворожено смотрела, как из флакона на пол, покрытый ламинатом, выползает масло, вытягивая длинные, мерзкие, жирные пятнистые щупальца, и издавая при этом жуткую вонь. К аромату розы примешался еще какой-то незнакомый запах, заставивший женщин скривится, а Надежда Ильинична даже заткнула нос двумя пальчиками и теперь дышала ртом, источая аромат чеснока, который в сравнении с той вонью, которой заполнилась прихожая Валентины, был великолепным.
- Ет! Сто вето? Вето е хухи! – Замотала головой Надежда Ильинична, не отпуская своего зажатого носа. – Моет, клорка или кегосин? – Гадала она, пытаясь поймать убегающий взгляд Валентины.
Та, как завороженная смотрела себе под ноги, переступая босыми ступнями по мере подползания к ним масляных пятен. Наконец, пришла в себя и, увидев, какой непоправимый вред наносит ее полу сей мерзкий вонючий раствор, кинулась за тряпкой и ведром, на ходу закрывая воду, набравшуюся в джакузи, распахивая окна и надевая, недавно снятые, резиновые перчатки. Она долго терла с моющим средством ламинат, действуя против всех рекомендаций по уходу за дорогостоящим покрытием. Масляные пятна вроде бы удалось извести, но запах, казалось, впитался не только в стены, но и во все поры тела Валентины. Ей очень хотелось прямо сейчас, сию минуту улечься в джакузи и смыть с себя эту вонь. Но она была не одна… Может, удастся выпроводить соседку? – С надеждой подумала Валя, но тут же разочаровалась, увидев, как та, пыхтя, стаскивает с ног сапоги и по-хозяйски проходит в кухню. Валя потрусила за ней, бросив тоскливый взгляд на запотевшее стекло двери в ванную комнату. «Вода остынет…» - уныло подумала она.
- Надежда Ильинична, я тут купаться собралась, уже и воду в джакузи налила, - намекнула она соседке, на всякий случай, затормозившись в дверях кухни.
- Это хорошо, - подперла щеку кулачком соседка, уже восседавшая за столом. Она мечтательно подняла глаза к потолку. – Хорошо, когда люди, - покосилась она на Валентину, - могут позволить себе иметь такую вот джакузю. – И соседка мотнула головой в сторону ванной. – У меня, например, нет вообще ванны, а только душ. А я б тоже хотела джакузю. Валечка, а она дорого стоит? – Снова кивок в сторону ванной.
Валентина проследовала взглядом за кивком и с грустью отметила, что пар на стекле сменился на прозрачные дорожки, которые образовались от бегущих, словно слезы капель. «Придется заново набирать воду. – Уже спокойно констатировала она. – А, может, к лучшему, что не получилось искупаться в джакузи?! А то еще б и ванна вся провоняла. – Валя опустила голову и осторожно понюхала себя. – Лучше приму душ!» - Встрепенулась она и подсела к столу.
- Вы, что-то спрашивали, Надежда Ильинична?
- Ладно, уж, Валечка… Вам не до меня… Разве такая, как я, стоящая за чертой бедности, - заморгала соседка и задвигала носом, пытаясь выдавить «непрошеную» слезу, - может рассчитывать на внимание таких вот набобов. - Кивок в сторону Вали.
Валентина хмыкнула, не удержавшись. – Это кто набоб? Она, Валя?.. А, что?! – Ухмыльнулась она своим мыслям. – Теперь она полновластная хозяйка знаменитого на весь город косметологического центра «Вандра». Может, за той чертой Надежде Ильиничне и кажется Валя миллионершей. Или миллионером?.. Как правильно?.. Да, никак неправильно! – Рассердилась Валя. – Она, конечно же, не богачка. Да и не стремится ни к титулам, ни к богатству. Ей итак живется неплохо. Да и Надежда Ильинична прибедняется. Всему подъезду хорошо известно, что у нее неплохая пенсия, которую она получает за покойного мужа. Да и от трудов для пользы обществу она не отказывается, и получает от благодарных жильцов неплохой куш. Надежда Ильинична, словно угадав направление сердитых мыслей Вали, решила перестроиться.
- Кофеек пили… – Показала она пальцем на перевернутую чашку. – Так вы, что, решили изменить растворимому кофе и перешли на зерновой? – С сарказмом поддела она Валю, бесцеремонно протягивая руку к чашечке и переворачивая ее.
Валя даже не успела и глазом моргнуть, как резвая соседка уже уткнула свой любопытный нос в чашку, долго что-то там высматривала и качала головой, бросая на Валю тревожные взгляды. Вдруг, она резко отвела от себя чашку, чуть ли не бросив ее на стол. Взглянула на свои руки и зачем-то вытерла ладони о живот. Валентина с нескрываемым любопытством смотрела на пассы соседки. «Что это с ней?» Но спрашивать не решилась, зная по опыту, что только стоит затронуть Надежду Ильиничну, как у той открывается словесный понос. А у Вали сегодня много дел по хозяйству, и разводить тары-бары ей некогда. Да и общих тем для разговора у них с соседкой нет. Ей неинтересно выслушивать неиссякающие новости о жизни жильцов подъезда. Кто с кем, что почем?.. И дальше на такую же, животрепещущую, для одинокой скучающей Надежды Ильиничны, тему. Может, если напоить соседку чаем или кофе, та быстрее уберется восвояси? – С надеждой посмотрела Валя на женщину.
- Надежда Ильинична, может кофе?
- Пожалуй… - Церемонно кивнула она головой. – Только давайте уж растворимый пить, а то… - Демонстративно замолчала соседка и, заинтригованно, как ей виделось, взглянула на Валентину.
- Что, «то», Надежда Ильинична? – Спросила Валя и тут же пожалела о своем любопытстве. «Попалась… - вздохнула она. – И, кто меня за язык тянул, теперь начнет философствовать».
А Надежда Ильинична снова взяла в руки чашечку и поманила Валю, тыкая пальцем в кофейную гущу.
- Видите, Валечка?
Но Валентина ничегошеньки, кроме коричневой уже подсохшей жижи, не видела, как, ни старалась. Она беспомощно развела руки и улыбнулась.
- Что?! – Вскрикнула раздосадованная соседка. – Неужели так ничего и не увидели? Ну, знаете ли… - Свернула она губы куриной попкой. – Вы просто слепы! Хотя… Не в обиду будет сказано, я давно уже обратила внимание на то, что вы не замечаете элементарных вещей. А, может?.. – Подозрительно уставилась она прямо в глаза Вале, - вам выгодно ничего не замечать. Как страус, честное слово… - Себе под нос пробубнила она, но так, чтобы ее услышала собеседница.
- Вы о чем, Надежда Ильинична? – Вскинула удивленно брови Валя, разливая по бокалам кипяток и продолжая улыбаться. – Вам, что к кофе? Печенье, ванильные сухарики или пирожные?
- Да на свое усмотрение… Мне сейчас не до еды… - Сделала трагическое лицо соседка, однако внимательно осмотрела стол и даже за спиной Валентины заглянула в открытый холодильник. - Ставьте все!.. - Досадно махнула она рукой, и немного помолчала, что-то прикидывая. – Валечка, а случайно, колбаски сырокопченой у вас нет?
- И «Докторская», и «Московская» есть… - Вопросительно посмотрела Валя.
- Мне итак неудобно, что я у вас тут разъедаюсь. Достаточно будет немного сырокопченой «Московской».
И Надежда Ильинична, вытянув шею, смотрела, как Валентина ловко управляется с твердой колбасой.
- Валечка, я понимаю, что вы воспитанная культурная женщина, но мы ж не в ресторане. Так что можете резать и потолще…
Валентина еле успела отвернуться, чтобы скрыть улыбку.
Надежда Ильинична с аппетитом отдала должное всему, что было выставлено на столе, и откинулась на спинку стула. «Теперь самое время и поговорить»! – Осоловевшими глазами посмотрела она на Валю, убиравшую грязную посуду.
- Э! – Вдруг прытко вскочила она. – Свою чашку-то оставьте! Да, не эту! – Рассердилась она на непонятливость соседки. – Валя, дайте сюда вот ту чашечку, из которой вы утром пили кофеек.
- Зачем, Надежда Ильинична?
- Странный вопрос. Вы ж хотели погадать. Я своими глазами видала опрокинутую на блюдце чашку. – Заявила Надежда Ильинична тоном, не допускающим никаких возражений.
- Да, я так… - Оправдывалась Валя. – Я и гадать-то не умею.
- Зато я умею… - Отчеканила соседка. – Дайте сюда мне что-нибудь!.. – Закрутила она головой и от нетерпения зацокала пальцами. Ну, что-нибудь вроде указки. Я вас, Валечка сейчас поведу по лабиринтам, которые ожидают вас в ближайшее время в вашей жизни.
И гордая собой, Надежда Ильинична вздернула подбородком и откинула руку, гостеприимно приглашая Валю сесть на ее же собственный стул. Валентина протянула соседке зубочистку.
- Подойдет?..
- ??? – Тупо посмотрела Надежда Ильинична на зубочистку и, на всякий случай провела языком по всем зубам.
- Вы просили указку, чтобы мне что-то показывать. – Напомнила Валентина, наклоняясь над чашечкой.
- А – а – а, сойдет! Вот теперь будьте внимательны, отключитесь от посторонних мыслей, - загробным, еле слышным голосом, от которого у Вали сразу же пробежали мурашки, изрекла соседка, тыкая острием зубочистки в кофейную гущу.
Потом вдруг резко накрыла ладонью чашку, и уставилась в лицо Вале. Та аж отпрянула, не ожидая такого поворота.
- Что случилось? – Закашлялась она.
- Готовы ли вы, моя дорогая услышать всю правду? Какая б она не была для вас горькая…
Валя, молча быстро – быстро закивала головой.
- Я это всегда спрашиваю у тех, кому гадаю. Чтобы потом никаких претензий не было. Вот, вы только что спросили: «Что случилось?» - И Надежда Ильинична вопросительно посмотрела на Валю, дожидаясь у той подтверждения.
- Да, я спросила… - Закивала Валентина. – И, что?
- Отвечаю! – Отвела ладонь от чашечки соседка, и снова сунула туда нос.
К Валентине совершенно не к месту пришла мысль. – Что длинный острый нос «гадалки» вполне мог бы сыграть роль указки, и она хмыкнула. Надежда Ильинична гневно взглянула на нее, и Вале тут же стало стыдно от своих крамольных мыслей.
- Ничего смешного я здесь не вижу! – Гневно возвратила соседка Валю на землю. – Даже, наоборот… Смот – три – те!.. – Протянула Надежда Ильинична могильным голосом. – Вот! – Ткнула она указкой в переплетение линий и в большое количество кофейных крупинок, образовавших некие узоры.
И Валя сразу же увидела, словно на экране черно-белого телевизора… Правда, она увидела рисунок не там, куда показывала импровизированная указка «гадалки», а в другом месте чашечки. Зато на белом фарфоре так явно был виден рисунок, словно его нарисовал художник, тщательно выписав каждую деталь, чтобы зрителю сразу все стало видно и ясно. И зрительнице Валентине с первого взгляда стало понятно, что ей хотел «показать невидимый искусник». Она увидела маску, такую, какие висят в фойе их Драмтеатра. В театре висели две маски, «Талии» и «Мельпомены». Одна символизировала комедию, а другая, с опущенными уголками губ и глаз – трагедию. На Валю пустыми белыми глазницами со стенки кофейной чашки смотрела черная маска с горестно опущенными уголками губ. На левой черной щеке ярко выделялись белые слезы. Валя зачарованно смотрела на маску. Она не могла отвести глаз, и не обращала внимания на Надежду Ильиничну, которая пыталась ей что-то показать и объяснить. Наконец, словно издалека до нее донесся раздраженный голос соседки.
- Конечно, вы можете молчать и не верить мне… Это ваше право! Но, - ткнула она вновь в гущу, - судьбе вы не верить просто не можете. Крест, - это всегда к потере. Я, даже не стану объяснять вам, к какой… Умному человеку и так все понятно. – И Надежда Ильинична в упор посмотрела на Валентину, словно хотела убедиться в присутствии у той ума. Но, вероятно, ничего обнадеживающего не увидала, потому, как горестно вздохнула и покачала головой. – Но, все равно!.. Здесь все понятно!.. Ну, мужа-то своего вы, надеюсь, узнали? Смотрите! Вот же он! Стоит в белом халате, и… - Соседка низко нагнулась над чашечкой и покрутила ее так и эдак, и засмеялась. – …ваш муженек протягивает вам свинью.
Валя обиделась за Андрея, но все, же внимательно посмотрела на «рисунок». - Действительно… Как она сама не увидела... Мужчина в профиль, в белом халате… В одной руке он держит свинью, почему-то за шкирку, как кота. Но это точно не кот, а свинья, вон и рыльце свиное. А в другой руке мужчины…
- Ну, что? – Хихикала соседка. – Вижу, что увидели… Это точно ваш супруг! – Настаивала Надежда Ильинична, тыкая зубочисткой в чашку. – Видите, у него в другой руке нож...
- Скальпель… - Еле слышным голосом поправила Валентина «гадалку». - А, может, это все-таки и не Андрей? – Вяло защищала мужа она. – Ну и, что, что белый халат? Скорее всего, этот мужчина похож на мясника.
- Да, хирурги, - все мясники! – Категорично произнесла соседка, ставя на стол чашечку. – Только вот что скажу вам, дорогая моя. Вы хотите обелить своего мужа, и не хотите верить своим глазам. Ну, на счет вашей слепоты я уже не раз вам говорила. – Жалобно, как на тяжелобольную посмотрела Надежда Ильинична на Валю. - Позже поймете, что кофе вам не соврал.
Валя сидела, тупо уставившись в чашку. У нее стало почему-то тяжело на душе. Она не могла объяснить своего состояния. Откуда внезапно взялся этот груз, своей тяжестью придавивший ее к стулу. Уж, конечно, не идиотский «рисунок» мужа со свиньей подействовал на нее, подобно ступору. Ощущение надвигающейся беды к ней пришло раньше, до того, как Надежда Ильинична, со свойственной ей желчью, (она почему-то недолюбливала Андрея) указала на мужчину, на свинью и на скальпель. А, может, это все-таки был нож?.. – Зачем-то хотела изменить свое первое впечатление Валя. – Нет! Это явно был скальпель в руках Андрея. Но, это все ерунда! Валентине стало не по себе от маски. Она почему-то мысленно примерила ее на себя, и с той минуты в душу вползла тоска. Хотелось плакать, и она быстро глотала, чтобы не выпустить на волю слезы.
- Да, вы не переживайте так! – Подошла к ней соседка, и гладила ее по голове, словно ребенка. – Гаданье, - это все равно, что сон. Сны ведь часто снятся нам, не как предвестники беды, а как предупреждение несчастья. Так что… – Тяжело вздохнула Надежда Ильинична. – Жизнь продолжается…
«Рассказать ей или нет?» - Думала она.
- Да! – Вдруг поднялась со стула Валентина, и улыбнулась соседке. – Вы правы! К черту все сны и гадания! Мало – ли что может залезть в больную голову?! А мы с вами не станем верить дурным снам, и всяким там гаданиям. Будем жить! И заниматься домашним хозяйством, - добавила Валя. – Мне надо идти в магазин, кстати, Надежда Ильинична, я иду в хозяйственный. - Открыла она дверцу шкафа под раковиной, проверяя наличие моющих средств. Тут же из мусорного ведра, как джин из бутылки, выполз мерзкий запах. Валентина машинально отклонила голову, а Надежда Ильинична наоборот, заглянула в мусорное ведро и победно вытащила из него липкий флакон, на донышке которого поблескивала маслянистая жидкость.
- Пойду, выкину в мусоропровод. – Ответила она на удивительно-вопросительный взгляд Вали, и потопала к выходу, бормоча себе под нос что-то невразумительное.
- А, на счет моющих средств, как, Надежда Ильинична? Купить вам?! – Крикнула Валя в след женщине.
- Спасибочки, не надо! – Раздался из прихожей раздраженный голос соседки. – Я уже вволю нанюхалась вашими средствами. Мерзость какая… Вы меня не провожайте! – Сердито сказала она, захлопывая дверь.
И было непонятно, кому предназначалось бранное слово. Валентина пожала плечами. «Хочется надеяться, что все-таки, не я мерзость, - подумала она, подходя к двери и проверяя замки. И тут же поймала себя на этом. - Раньше она относилась небрежно ко всяческим там запорам, а сейчас закрылась на все три замка. Еще на всякий случай и подергала дверь за ручку, подумав, что их входная дверь неправильно установлена. Надо для безопасности, чтобы она открывалась наружу, а не внутрь. Этак, любой грабитель может ногой ее вышибить. - Валентина вздохнула, еще некоторое время потопталась возле двери, даже ухо приложила к мягкой обивке. Ничего не услышала, кроме стука своего сердца. – Почему говорят, что от страха сердце в пятки уходит?! Мне сейчас страшно, а сердце находится на своем, ему положенном месте, только бьется учащенно. Причем здесь пятки? – Валентина машинально взглянула на свои босые ноги. Она после того, как собралась купаться, так и не надела домашнюю обувь, и сейчас почувствовала в левой ступне сильный зуд. Женщина подняла, согнутую в колене ногу. – Это еще, что такое?! – В сердцах воскликнула она. – Ступня возле пальцев и пятка были, словно в крапивнице, и чесались. Валя уже хотела почесать, но вдруг резко убрала руку. Интуиция ей подсказала, что это небезопасно. У нее никогда не было аллергии, ни на что. Откуда ни с того, ни сего могла появиться сыпь? Даже, если предположить, что у нее на старости лет могла появиться аллергия, то, откуда?! Она сегодня не ела и не пила чего-нибудь ранее не пробованного. Как всегда, кофе и пара бутербродов, и все! Тогда, откуда, если это аллергия, могла взяться? – Спрашивала она себя. – Не с воздуха же… - И женщина автоматически втянула в себя свежий воздух чисто убранной квартиры. И вдруг снова вспомнила о вони из флакона. – Хорошо, что его выбросила Надежда Ильинична. Надо бы и перчатки выкинуть. – И она стянула с сушилки резиновые перчатки, и хотела было сунуть ноги в тапочки, но передумала. – Ну, их-то будет жаль выбрасывать. А неизвестно, что за гадость у меня на ноге. Перво-наперво надо хорошенько вымыться, а уже потом…»
Что «потом» Валя не успела додумать. Ее снова вернул в прихожую звонок.
* * *
Неожиданно Андрей почувствовал голод, и взглянул на часы. – Пора бы и перекусить! – Он набрал внутренний телефон секретаря.
- Любочка – а, ты, как относишься к тому, чтобы прерваться на обед?
- Андрей Стефанович, вы, что, хотите кушать? - спросила удивленно секретарь. Причем таким голосом, словно Андрей попросил ее минимум, как заменить его на операции.
- Ну, да – а… Почему б и нет?! Я на диету не собираюсь садиться.
- Что вам принести? – Спросила секретарь тусклым голосом.
- Как всегда, роднуля… Мясо и побольше овощей… Да, и еще кофе. Только кофе не из нашей больничной столовой. – Добавил он. - Свари мне сама!
В их клинике вся еда была отменной. Андрей не скупился не для персонала и, тем более, для богатых пациентов. Все было на высшем уровне, кроме кофе. Конечно, его не варили, как в советском общепите, в баках, а покупали расфасованные пакетики, но Андрей предпочитал кофе, который варит его секретарша. Ее когда-то этому научила Вава. И теперь Любочка всегда добавляет в кофе немного корицы, имбиря и совсем чуть-чуть горького перца.
- Хорошо, Андрей Стефанович, сейчас сварю.
«И, чему это он так радуется?» – Уставилась девушка на телефон, словно могла увидеть источник веселья своего шефа. Но аппарат, подмигнув ей зеленым глазом, отключился. Секретарь тяжело вздохнула и вернула трубку на место, подперев щеку кулачком.
- Что пригорюнилась, Любаша? Я уже пять минут за тобой наблюдаю, а ты все в одной позе. В позе Аленушки, у которой братец Иванушка «скопытился»… - Засмеялся мужчина, и положил перед ней плитку шоколада.
- Ой! Это вы, Алексей Куприяныч?! – Встрепенулась девушка. – И, как всегда с традиционным подношением… - Попыталась она улыбнуться, но получилась гримаса, словно у нее болят все зубы.
– Хочу подсластить твое плохое настроение. Ну, что, уже лучше, лучше?.. – Двигал он пальцем шоколад к локтю девушки, и низко наклонив голову, заглядывал ей в глаза. – И, почему это у нас глазки такие грустные, и лобик наморщенный? Смотри, Любаня, а то попадешь ко мне на стол раньше положенного. Поверь мне, как мужчине и, как косметологу, морщины женщин не украшают. Так что, хватит кукситься! Улыбайся и продлевай молодость!
- Мне теперь уже все равно… - Обреченно ответила девушка и развернула шоколад.
- Что значит «все равно»? От тебя, что, жених сбежал? Так, плюнь на него! Обраты на мэна свое выныманые, красавыца! – Сказал Алексей, подражая кавказскому говору и играя плечами под белоснежным халатом. – Чем не джигит?! Правда, вместо сабли у меня скальпель. Но я и им смогу любого зарезать, кто тебя обидит. – Сделал он зверское лицо. - Имя – я, имя предателя - жениха назови!
Любочка равнодушно смотрела на все потуги веселого хирурга. - Она очень уважала Алексея Куприяновича. Он никогда не срывал на ней плохого настроения. А, может, у него его никогда и не было?! По крайней мере, она его видела всегда с улыбкой на лице, в отличие от ее непосредственного шефа, Андрея Стефаныча. Уж у него-то настроение меняется по сто раз на день. И непонятно, что от него ожидать и, что и кто влияет на расположение духа?! Вот сегодня, что он так радуется?.. Казалось бы, именно сегодня веселиться совершенно нет причин. – И у Любочки на глаза навернулись слезы, и она зашмыгала носиком. – Алексею Куприянычу-то, что – о? Он, хоть и наемный работник, но специалист, каких не сыскать. Его с руками любая косметическая фирма оторвет, а она, Люба, куда денется? Ей еще целый год учиться в медицинском институте… А она так мечтала остаться работать здесь, в «Вандре». Может, даже когда-нибудь ассистировать Алексею Куприянычу…
- Да, что с тобой нынче такое? И вообще, - развел руками, и закрутил вокруг головой Алексей, не теряя надежды рассмешить секретаршу, даже заглянул под стол. - Кто-нибудь мне объяснит, что происходит в нашей больнице? Все хмурные… Что, какая-нибудь проверка мерзопакостная ожидается? Любашенька, уж вы-то первая должна знать обо всех новостях, вон, сколько у вас телефонов… Можно сказать, прямо на связи сидите. – Перегнулся через столешницу Алексей.
Любочка посмотрела на свое бедро, и хмыкнула.
- Ой, Алексей Куприяныч!.. Вы все хохмите, да шутите. Тут и без телефонов новостей куча, - снова вздохнула секретарша, разворачивая фольгу и равнодушно засовывая за щеку большой кусок шоколада.
- Любаша, я только что с операции… Семидесятилетней леди ваял юный овал, очень устал, и у меня нет сил, постигать ваши недомолвки. – Улыбнулся Алексей, тоже отломил от плитки два кусочка и засунул в рот, раздувая «хомячные» щеки и, передразнивая секретаршу.
Девушка не выдержала и прыснула.
- Если б вы знали, что у нас происходит, то не шутили б.
- О! – Поднял палец Алексей. – Наконец-то мы с вами подошли к самой сути. Я весь внимание… Так, что у нас происходит, и у кого «у нас»? Может, у нас с вами?! – Заиграл кокетливо глазами мужчина. - Ой, Любашенька, погодите, - смешно вытаращил он глаза, - сейчас сяду, а то, чувствую, что мне придется услышать что-то из ряда вон. Как бы ноги не подкосились, мои бесценные конечности еще могут понадобиться пациентам.
И Алексей, смешно перебирая негнущимися ногами, как пингвин, прошел к креслу и с высоты своего роста шмякнулся на низкое сиденье. Люба, хихикая, проводила его взглядом, посмотрела на оставшийся, совсем несерьезный кусочек шоколадки и положила его на язык. Сладкая маслянистая жижа тая, растекалась во рту, возвращая девушке хорошее настроение. «А, может, это все только слухи? И их клинику никто не перекупал, и доктор Кенин так и останется здесь главным, а не какая-то фифочка с базара? - Сморщилась Любочка, вспомнив надменную бабенку, по-хозяйски ходившую по всей клинике и везде сующую свой нос. – А здорово ее тогда поставила на место Валентина Ивановна. Она не лебезила перед ней, как доктор Кенин. В клинике поговаривают, что он спит с фифой с базара. И, что интересно он в ней нашел?..» Алексей внимательно смотрел на секретаршу, которая с закрытыми глазами что-то шептала себе под нос. «Смешная… - Ласково подумал он о девушке. – Все эмоции у нее на лице. Но главное, небездушная, из нее хороший врач получится».
- Любашенька – а, вы не заснули?
- Извините! – Засмущалась девушка. – Я просто чего-то задумалась.
- Я ж вам уже говорил, что думать, - это удел мужчин. От различных дум у девушек появляются ранние морщинки.
- Да, как же нам, женщинам, - стукнула она в грудь кулачком, - не думать?! – Если у мужчин голова забита… - Осеклась Любочка, и мотнула головой в сторону двери.
Не станет она выдавать шефа! Пусть он и изменяет жене, гад, но, все-таки, он ее начальник. Пока, начальник…
- А, чем у меня забита голова? – Постучал себя по макушке Алексей, приоткрыв рот. – Вон – н, какой глухой звук, - смешно по-птичьи наклонил он голову. – Наверняка там опилки и сопилки, и еще что-то, мне неизвестное. Надо бы при случае поинтересоваться у Милна, - состроил он серьезную мину.
- Да, ну вас! – Махнула рукой Люба и расхохоталась. – Я не вашу голову имела в виду, а шефа…
- Вот только помянул черта, а он тут как тут! – Расхохотался Алексей, увидев входящего директора клиники, выковыриваясь из кресла и протягивая руку своему товарищу. – Привет, Андрей!
Тот ответил на рукопожатие, и перевел взгляд на секретаршу, пытаясь изобразить строгость, но улыбка против воли раздвигала его губы.
- Любочка, я, конечно, понимаю, что тебе гораздо приятнее общение с молодым, красивым мужчиной, каким у нас является Алексей Куприяныч, но все-таки, пока что ваш начальник не он, а я. И, если ты еще помнишь, то полчаса назад я заказал тебе принести мне обед.
Любочка во все глаза смотрела на Андрея Стефаныча, но не трогалась с места. «Значит, и сам шеф спокойно переносит свою отставку?.. А радостный потому, что вероятно нашел себе местечко получше. Может, даже, в Швейцарию уедет? А, вдруг ему придет в голову замечательная идея, взять ее, Любочку с собой, ведь ему там понадобится ответственный грамотный секретарь». - Размечталась Любочка, и вдруг еле слышно спросила:
- Андрей Стефаныч, а, куда вы уходите работать? – Спросила, и тут же испугалась своей наглости, покрылась пятнами.
Андрей подозрительно посмотрел на Алексея, который только удивленно поднял плечи и развел в непонимании руки.
- Я здесь не причем! И сам нахожусь вдали от «врачебных тайн». Ты здесь самый наиглавнейший! Объясняй своему холопу, то есть, мне, - комично уронил на грудь голову Алексей, - что творится в твоем княжестве, именуемом «Вандра»?! Вот Любаша молвила, что что-то вершится.
- Вот давай у нее и спросим! – Перевел взгляд Андрей на поджавшуюся девушку. – Наверно, она лучше меня знает, что у нас приключилось?! Лично я не о чем не знаю, не ведаю. – Поддержал шутливый тон друга Андрей. - Но, если моя секретарь не сварит мне прямо сейчас кофе, то что-то случится с ней. И я, даже догадываюсь, что… Я ее за халатное отношение к своим профессиональным обязанностям уволю. – Засмеялся Андрей.
Любочка быстро вскочила и клацнула кнопкой чайника, который через пару секунд захлюпал. Она рассыпала по чашкам кофе, корицу, имбирь и немного перца, как любит (любил… - Она уже и не знала, в каком времени определять) ее шеф. Мужчины сели на диван и с восхищением посматривали на сверкающие лайкрой стройные женские ножки. А вскорости к ним подъехал столик на колесиках с чашечками ароматного кофе, бутербродами и печеньем. Андрей критически оглядел угощения, но ничего не сказал. - Что ж делать, если сегодня у секретарши что-то с памятью. Он заказал ей основательный обед из мяса и овощей, а она заменила его легким полдником с сэндвичами. Андрей откусил бутерброд и посмотрел на зареванную девушку. В конце концов, не выдержал…
- Люба, у тебя что-то случилось?
- У всех случилось… - Неопределенно ответила она и захлюпала носом. «Вот сейчас, когда ее шеф был участливым и даже милым, ей ужасно стало жалко, что его здесь скоро не будет».
Мужчины молча, переглянулись.
- Так, роднуля, давай не обобщать! – Командирским голосом приказал Андрей. – Вот у меня, например, - вытянул он ноги, потягиваясь, - все нормально!
- А, вот и нет! – Взвизгнула девушка и, даже топнула ножкой. Она изо всех сил пыталась восстановить шаткое равновесие. – Разве это можно считать нормой, когда вы уходите из клиники?!
- Кто – о? – Машинально откусил кусок Андрей, да так и остался сидеть с открытым ртом. Потом икнул и проглотил не жуя, поперхнулся, закашлялся и залился кумачом. – Люба, второй раз… - это уже не смешно! У тебя сегодня юмор не тот… – Прохрипел он.
- Я и не думала шутить, и мне далеко не до смеха, Андрей Стефанович. А вот вашему поведению я даже очень удивляюсь. – Сложила она по-бабьи руки на груди. – Вы совершенно спокойно сдались без боя и отдали свою клинику чужому человеку. И сейчас веселитесь и радуетесь и, даже… - Иронично взглянула она на бутерброд в руках Андрея, - не потеряли аппетит.
* * *
Марта перебежала дорогу, зашла в первый попавшийся магазин, и оттуда наблюдала за машиной Андрея. - Пункт для слежения был так себе, машины, проносившиеся мимо в обоих направлениях, заслоняли обзор. А Марте ужасно хотелось увидеть, что будет происходить между супругами, когда Валентина не обнаружит в салоне, сбитую мужем, женщину. Интересно, как станет оправдываться муженек? И, как они оба, растопырив руки, охая и ахая, станут бегать вокруг, в поисках перспективной роженицы. А, вот и сама мадам Кенина выходит из аптеки, - хмыкнула Марта, и подошла ближе к витрине. - Она видела урывками, как на старых, заезженных пленках с немым кино. Вот Валентина заглянула в салон, открыв заднюю дверь, на несколько секунд исчезла из поля зрения из-за проезжающих машин, а потом и вовсе пропала. - И, как Марта не вытягивала шею, ничего видно не было. – Из-за тонированных стекол не видно ни Андрея, ни его преподобной женушки. А, может, я прозевала, как они вышли из машины, и сейчас уже где-то здесь рядом. Представляю, как вытянется физиономия у Валентины, когда она меня увидит в бодряке. Конечно, по большому счету, мне плевать на нее, но тогда зачем надо было устраивать весь спектакль с ушибом от падения, с отхождениями вод?! Только для того, чтобы увидеть ее рожу?! Нет! Мне нужны деньги! Много денег… И я их получу. – Разгорячилась Марта, не заметив, что говорит вслух. Она ушла в свои авантюрные мысли и не заметила, как отъехал объект ее наблюдения, и пришла в себя только, ощутив на своем плече тяжелую руку. Марта вздрогнула и оглянулась. Ей пришлось высоко задрать голову, чтобы увидеть хозяина руки. Им оказался крупный мужчина в форме охранника.
- Женщина, вы, что здесь делаете? – Громко пролаял он.
На них сразу же обратили внимание, стоящие рядом у кассы, покупатели и сама кассир – толстая перигидрольная тетка, с подозрительными глазами изюминами, всунутыми возле самой переносицы в жирные щеки. От неожиданности Марта на секунду оробела, и что-то промямлила.
- Не слышу!.. – Наклонился охранник, скривившись и подставив ухо ко рту девушки. – Говори громче! – Осклабился он, и подмигнул «зрителям» у кассы.
Очередь сразу загалдела, и все уставились на нее, Марту. Одни встали на сторону беременной женщины, другие подозрительно поглядывали на выступающий живот, который девушка поддерживала снизу рукой. Кассирша, забыв про свои прямые обязанности: брать деньги и давать сдачу, подперла снизу объемный бюст, отчего груди слились со вторым подбородком, образовав монолит, развернулась всем туловом, и демонстративно уставилась на Марту. Безобидное перемещение на стуле вызвало у кассирши колебание всего тела. Она одышливо вздохнула, подняв плечи до ушей, отчего стразы в массивных серьгах хищно блеснули. Марта критически обвела глазами «зрителей», у которых вызвала нечаянный интерес, не выдержала и хихикнула. Амбалу – охраннику не понравилась реакция подозрительной девицы на его допрос. Он привык, что уже при виде его, покупатели на выходе из магазина подобострастно улыбались и торопливо открывали свои сумки и пакеты, словно на заводской проходной в советские времена. А эта мочалка не только игнорировала его вопрос, но еще и насмехается. Думает, если морда смазливая, да живот выше носа, так ей все прощается?! Правила, установленные в их магазине, одинаковы для всех. Будь ты хоть сто раз беременная, а изволь отвечать на вопрос должностного лица! – Разозлился охранник, наткнувшись на насмешливый взгляд девицы.
- Женщина, я к вам обращаюсь, - обвел охранник глазами заметно увеличившуюся очередь у кассы.
И теперь уж совсем было непонятно, кому предназначена сия реплика. «Зрительному залу» или Марте. И Марта, молча, тоже обернулась на собравшихся людей. - Ей стало нравиться внимание большого количества людей к ее персоне, и у нее даже промелькнула мысль: «Не податься – ли в актрисы?.. Игра ей нравилась все больше и больше. Только разыграла драму перед Кениными, а вот уже и комедийная роль…»
- Вы, - это ко мне? – Состроила она невинное выражение лица, и оглянулась.
- А, к кому ж еще?! – Искренне удивился охранник и посмотрел за голову Марты. – К тебе, конечно…
- А, что ВЫ хотите? – Подчеркнула Марта на местоимении «вы».
- Ну… - Растерялся охранник. – Я здесь при исполнении. – Поправил он бэйджик, затерявшийся на груди. - Хочу знать, что ты здесь делала.
- В смысле, «вы»?.. – Улыбнулась Марта и незаметно поправила, выскальзывающую из трусов подушку. «Резинка, что - ли растянулась?..» - С тревогой подумала она.
- Так ты здесь не одна? – Сверху вниз окинул он подозрительным взглядом Марту, особое внимание, уделив животу.
Движение девушки не остались незамеченным. Его наметанный глаз сразу приметил ее, когда она только вошла в магазин. Во-первых, ему показалось необычным, что беременная женщина, и вдруг на высоченных каблуках, ну а во-вторых, и это главное, она и не собиралась проходить к продуктовым рядам, а остановилась возле кассы, бросая взгляд на улицу. Все это вместе взятое насторожило охранника, и показалось ему подозрительным. Особа здорово нервничала, видно ждала сообщника. А, когда она, обнаглев, во всеуслышание заявила, что ей нужно много денег, он сделал вывод, что девица – воровка, и живот у нее – вовсе не живот, а приготовленная тара для выноса денег.
Последующее поведение охранника повергло собравшуюся толпу в шок. А массивная кассирша на поверку оказалась слабонервной и, когда охранник внезапно двинул кулаком по животу беременной женщины, завизжала и попыталась свалиться в обморок, но стесненные условия кассовой кабинки не позволили ей этого. И она только и смогла, что ухватить себя за колышущуюся грудь и растечься по сиденью, повизгивая и одышливо вздыхая. Теперь толпа представляла собой единое целое. И это «целое» двинулось на охранника. С тележками и корзинками сквозь узкий проход, минуя орущую кассиршу. Люди, на миг превратившееся в стадо, стали неуправляемы. Они орали, выкрикивали угрозы в адрес садиста охранника, и тому б наверно здорово попало, если б не его реакция. Он, как фокусник, выдернул из-под юбки Марты подушку и, подняв ее над головой, словно флаг, продемонстрировал «зрителям». На всякий случай он потряс ее на изыскание в ней магазинной собственности, вроде колбасы и сыра, но, немного покружившись в воздухе, на пол упало рыжее перышко. Разочарованный охранник со всех сторон осмотрел подушку и, сунув ее под мышку, окинул взглядом похудевшую фигуру девушки. Та не отводила от него наглых глаз и скалилась во весь рот.
- Если хотите, можете и личный досмотр провести. – Нагло выдала она, и потянулась к молнии на юбке.
- Не надо! – Выкрикнул охранник. И уже спокойнее добавил. – Это вам не стриптиз – бар. Будет достаточно, если вы мне покажите содержимое вашей сумки.
- С удовольствием… - Ощерилась Марта, прижимая к боку худосочную сумочку. - Но по предъявлению ордера на обыск, согласно нашему законодательству. В противном случае, я подам на магазин в суд за то, что вы нарушаете мои права, права гражданина российской федерации.
Пока охранник, как сторожевая дворняга, защищавшая хозяйское добро, нападал, а Марта «отгавкивалась», «зрители» потеряли к «спектаклю» всякий интерес. Зато сообразили о своей выгоде, - действительно, какой-то там охранник не имеет права досматривать их вещи. - И некоторые наиболее авантюрные покупатели под шумок слиняли из магазина, не оплатив за товар.
А вскоре и Марта покинула магазин. Перед этим, доведя до белого каления ретивого охранника, все же разрешила ему проверить сумочку. Она даже помогала ему, вытаскивая на свет содержимое, как то: женские прокладки, бульварный роман с обнаженными телами на обложке, косметические принадлежности, пачки презервативов. Кстати, она сделала для себя неприятное открытие, при обыске она не увидела свою пудреницу. Марта вышла из магазина и заново перетрясла все причиндалы, - пудреницы не было. Ей не так было жаль пропавшую пудреницу, хотя и ее тоже, как то, что лежало на донышке под пудрой. Может, сто долларов для кого-то и небольшие деньги, - зло посмотрела она на то место, где недавно стояла «Ламборджини», - но для Марты на сегодняшний день потеря ощутима. Она уже распланировала, как сможет их потратить, пока не заработает еще, и вот, на тебе! Эти потеряла, а другие не заработала. Надо срочно компенсировать потери, не зря ж она рисковала своей жизнью. – Марта с опаской обходила обледенелые лужи. – Вот и обувь нужно срочно сменить на зимнюю, а то недолго и шею свернуть на таких каблучищах. С кого ж начать качать бабки, с Андрея или его благоверной?! – Задумалась она. - И стоило подумать. С одной стороны, Андрей знает про ее липовую беременность, и очень на нее зол, поэтому шантажировать его «выкидышем» отпадает. Но зато он как, к своему неудовольствию заметила Марта, любит жену, значит, надо будет ему намекнуть, что он может потерять ее. Словам Марты после блефа с липовой беременностью он вряд ли поверит. Они на него подействует только после того, как он своими глазенками увидит изуродованную жену. Когда Марта увидела в ванной комнате Кениных длинный ряд флакончиков с ароматическими маслами, принадлежащими Валентине, она вдруг сразу вспомнила о своем старом поклоннике – химике любителе. Он как-то рассказывал ей, как готовятся дорогостоящие масла?!
- Редко они поступают в Россию с заграничных фармацевтических фабрик, чаще всего их изготавливают здесь, в полном смысле этого слова, в подполье в жуткой антисанитарии. Естественно, никакой технологический процесс не выдерживается. Хозяева подпольных лабораторий ради экономии берут на работу кого не попадя. Им абсолютно все равно, какой это экстракт: вытяжка сандалового дерева или цикуты, к примеру. В лучшем случае могут попутать этикетки на флаконах, а в худшем… - И химик, не закончив фразу, демонстративно закатил глаза и сложил на груди руки.
Сам того не желая, химик подсказал ей неплохую идею, и Марта решила этим воспользоваться. Она перебрала и перенюхала все многочисленные флакончики, но не обнаружила там самого нужного по ее мнению - розового масла. И в следующее свое посещение, уже без приглашения хозяина квартиры, она поставила свой принесенный и заряженный специальным составом, пузырек с розовым маслом. Она, как знала, что Андрей ее больше не пригласит в супружескую постель, и сделала дубликат ключей от его квартиры. Вот и понадобились… Ее логика была проста; если отсутствует флакон с розовым маслом, значит, любительница ванн с ароматизаторами чаще всего пользовалась именно им, а, следовательно, надо пополнить запас. – Марта зло ухмыльнулась, представив себе, как Валя вылезает из ванны, подходит к зеркалу, видит свое отражение и падает в обморок. А, если не видит?.. Ведь парень, продавший Марте яд, предупредил, что он очень опасен для слизистой. «Если на коже образуются жуткие язвы, которые можно со временем вылечить, то глазам хана». - Да – а, будет досадно, если Валька не сможет полюбоваться своим личиком. – Закусила губу Марта. - Но, если все пройдет гладко, как задумала, то она сразу убьет двух зайцев. Так сказать, два в одном флаконе… - Марта сочла за добрый знак свой каламбур и пшикнула. Приятные мечты завели ее далеко, однако девушка не забывала внимательно смотреть себе под ноги, пока какой-то идиот раззява не вернул ее к действительности, наскочив на нее и опрокинув на твердый асфальт. «Раззява» даже не извинился, мало того, еще и ее, Марту выругал за то, что не смотрит куда прет. Марта от обиды и боли еле сдержала слезы, неловко поднимаясь на раненые ноги. Но, когда увидела, какой потерпела урон, заплакала в голос, по-бабьи причитая и мотая головой. Содранные колени выглядывали из круглых дыр черных колготок, а одна нога стала короче другой на десять сантиметров. Ровно такой длины был отломанный каблук.
Равнодушные прохожие шли мимо, отводя взгляд от плачущей девушки. «Только стоит подойти, а потом и не отвяжешься. Вдруг еще и помочь попросит…» Какой-то подвыпивший мужичок подрулил к ней, щедрой рукой протягивая початую бутылку с каким-то пойлом, но Марта отпихнула его и грубо нецензурно выругалась. Слезы у нее высохли, а красные глаза сверкали, как у волчицы перед охотой. - Она позвонит. Прямо вот сейчас и позвонит…
* * *
- Вы?! – Искренне удивилась Валентина, открывая дверь.
Ей совершенно не хотелось сейчас никакого общения. Ни с кем, а уж тем более, с Надеждой Ильиничной, которую несколько минут тому назад еле удалось выпроводить. Подошва уже не чесалась, а горела, словно ногу засунули в кипяток. Валентина машинально опустила голову - краснота угрожающе поползла вверх, почти до самых щиколоток. Женщина не на шутку испугалась, ей сейчас не до расшаркиваний перед настырной соседкой, надо срочно бежать под душ. - И она уже хотела закрыть дверь, что-то бормоча в оправдание своей бестактности, но не тут-то было. Надежда Ильинична танком поперла на растерянную Валентину, суя ей под нос пальцы на правой руке.
- Смотрите! – Грозно заявила она. – Нет – нет, вы глаз-то не опускайте! А вы еще предлагали мне моющие средства. - Обличающим тоном высказывала соседка, качая, словно ребенка, руку с покалеченными пальцами.
Что с пальцами соседки что-то не так, Валентина и сама заметила. Указательный и большой палец правой руки опухли, и окрасились в гангренозный цвет. Соседка морщилась от боли, прижимая к груди кисть. Она хотела продолжить свою обличительную речь по поводу моющих средств Валентины, и уже открыла, было, рот, но вдруг опустила глаза и увидела, что та стоит, словно цапля на одной ноге, другую поджав. Женщины встретились глазами…
- И у вас тоже?! – То ли вопросительно, то ли утверждающе показала Надежда Ильинична пальцем здоровой руки на красную ногу Валентины.
Женщины, не сговариваясь, бросились в ванную. Валентина зашторилась в душевой кабинке, а Надежда Ильинична открыла кран над раковиной. И через секунду ванная комната наполнилась веселым шумом, вырвавшейся на свободу воды. Из-за жуткого шума «напористой» воды они не слышали телефонный звонок. Женщины долго омывали свои истерзанные конечности, поочередно используя подручные средства. Валентина открыла флакончик с экстрактом календулы, тщательно намазала больную ступню и протянула его соседке, но та отпрянула в сторону, с ужасом уставившись на знакомый флакон. Все пузырьки у нее ассоциировались с пузырьком – «убийцей», который она по своей доброте предложила вынести на мусорник. Она была уверена, что именно он, вернее, его вонючее содержимое явилось причиной ран ее несчастной руки. Да и не только ее, но и Валентины… Внимательная женщина сразу поняла, когда увидала ступню соседки, что кожный покров на ноге идентичен с кожным покровом на ее пальцах. Надежду Ильиничну, пришедшую в себя (боль и зуд в руке немного утихли), удивило другое. Почему у Валентины пострадала нога, а не руки? И она решила сразу, после того, как Валентина вышла из ванной в махровом халате и забинтованной ногой, удовлетворить свое любопытство.
- Валечка Ивановна… - Хитро прищурила она глаза. Именно так смотрели на допросах следователи на «подозреваемых» в детективных сериалах, которые Надежда Ильинична очень уважала. – У меня к вам вопрос. – Коротко бросила она и вновь замолчала, исподлобья косясь на соседку.
- Я даже знаю, какой?! – Улыбнулась Валентина. – Вы хотите спросить, почему у меня не пострадали руки.
Надежда Ильинична клацнула зубами, закрыв рот, и разочарованно вздохнула. Но ей не хотелось выйти побежденной из игры, и она улыбнулась, найдя выход из положения.
- А, вот и нет! – Победно сложила она руки на груди и тут же поморщилась, когда облезшие чуть – ли не до мяса пальцы, прикоснулись к наждачной материи велюрового халата.
- ??? – Удивленно подняла брови Валентина.
Надежда Ильинична хотела подольше продержать интригующую паузу, но ее подмывало быстрее выдать свою догадку, пока сама хозяйка раненой ноги не сообразит.
- Почему у вас с ногой тоже, что у меня с рукой? – И Надежда Ильинична, водрузив локоть на кухонный стол, подняла вверх кисть, словно примерная ученица.
- Все очень просто! – Клацнула Валентина кнопкой электрочайника. Ей почему-то ужасно захотелось кушать, она даже поймала себя на том, что втянула слюну, когда вытаскивала из холодильника грилевую курицу. Она справилась с беспардонной слюной, поймала голодный взгляд соседки, и, затолкнув всю тушку в микроволновую печь, продолжила. – Я мыла полы в резиновых перчатках, но… - Засмеялась Валентина, и тут же одернула себя, встретившись с сердитым взглядом Надежды Ильиничны. –…я была босиком. Когда вы позвонили в дверь, я только-только закончила убираться, и приготовилась принять ванну, уже и разулась…
- А пузырек с моющим средством?! – Перебила ее соседка. – Почему у вас в руках оказался злосчастный пузырек? – Сморщилась она, вспомнив, какое зловоние издавало его содержимое.
- Так в нем было не моющее средство, - подняла плечи Валентина. – Там было розовое масло, - еле слышно добавила она, и уставилась на соседку.
К Валентине вновь подкрался страх, такой, какой она ощутила в прихожей, когда закрывалась на все замки. Она вновь вспомнила, что с одним из них был непорядок. Вернувшийся страх был осязаемым и липким, и женщина брезгливо вытерла ладони о ткань банного халата. Из глубины инертного подсознания лениво выползла мыслишка, и Валентина сопоставила два факта: неисправный замок и неизвестно откуда взявшийся флакон с розовым маслом. Хотя, почему «неизвестный»? – Подумала она. – Вот прямо сейчас она позвонит мужу и узнает, откуда взялся на ее полке подкидыш?! И Валентина решительно направилась к телефону. Трубку в кабинете Андрея не снимали. Валя нетерпеливо стучала по аппарату, поглядывая на соседку. Та глазами больной собаки рассматривала свои пальцы, чуть ли не облизывая раны. Валентине наконец-то удалось найти мужа в приемной.
- Андрей! Еле до тебя дозвонилась… - С досадой высказала она.
- Почему радости в голосе не слышу?! – Отрешенно поинтересовался он.
- Чему радоваться-то? – Сердито взглянула Валя на телефонный аппарат.
* * *
«Действительно… - Подумал Андрей, машинально опуская в карман трубку. – Причин для веселья мало. Он только что узнал неприятную для себя новость. Может, - это только бабские сплетни по поводу его ухода? Но, как известно, дыма без огня не бывает! На пустом месте сплетни не родятся, им нужна благодатная почва, на которой слухи появляются на свет, а потом разносятся с огромной скоростью, как вирусы. И главное, от них не придумано еще вакцины. – Андрей язвительно посмотрел на молчавшую Любашу. – Она свое темное дело сделала, донесла до него «черную метку». Хотя… Причем здесь секретарша?.. Она итак, как партизан, долго молчала, щадила его, лишь плакала и отнекивалась. И только, когда Андрей с Лехой насели на нее, не выдержала и «раскололась». Девушка поведала ему, что он совсем скоро перестанет быть хозяином клиники, не потому, что бразды правления взяла в свои ручки его жена. Любаша сказала, что это как раз весь коллектив бы устроило, потому как Валентина Ивановна – человек порядочный, умный и справедливый, в отличие… - И Люба мотнула в сторону улицы головой. Андрей почему-то сразу же понял, о ком идет речь. Секретарша намекала на его партнершу по оборудованию нового косметического центра. Андрей вспомнил, что и Вава была от нее не в восторге, но он списал это на женскую ревность. Но, вот и его секретарша туда же...
- Люба, хватит плакать! – Обнял он девушку за плечи. – Это всего лишь слухи. Понимаешь? Я ж тебе объяснил, что подписал дарственную на мою жену. Тебя устраивает, что хозяйкой «Вандры» теперь станет Валентина Ивановна Кенина?
- Если вы говорите правду, то, конечно же… - Улыбнулась девушка, поднося к хлюпающему носику салфетку.
- А, почему я должен лгать?! – Повысил голос Андрей, и тут же наткнулся на недоверчивый взгляд Алексея. – Да, что это такое?! – Воскликнул он. – Почему я должен оправдываться, объясняться, что-то доказывать вам… - Поперхнулся он.
- Ты не добавил: «Холопам…» - Тихо произнес Алексей.
- Это ты уж слишком… – Сбавил тон Андрей, отхлебнув воды. – Я вовсе не это имел в виду.
- Это или нет, не имеет значения, ибо сути не меняет, - так же, не повышая голоса, говорил Алексей, внимательно разглядывая свои руки, словно видел их впервые. – Слухи на ровном месте не возникают! И, если сплетни так далеко расползлись, то причина этому ты.
- Не понял… - Уставился Андрей на друга, потом перевел взгляд на секретаршу.
Но девушку этот аргумент вероятно тоже не устроил, ибо развела руками, и вопросительно взглянула на Алексея. И уже хотела было спросить, но тут же закрыла рот, вспомнив о своем невеликом статусе обыкновенного секретаря.
- Да тут особо и понимать нечего, - ударил ребром ладони по подлокотнику Алексей. – Вы, Андрей Стефанович за спиной всего коллектива, ни с кем не посоветовавшись, заключаете какие-то сомнительные договора с не менее, извините меня, сомнительными личностями, а потом еще и удивляетесь, что возникают разного рода слухи. И это нормально, я имею ввиду слухи, ведь коллектив, - это люди! Понимаешь, ты, Андрей?! Люди, которые проработали на косметический центр не один год, можно сказать, стояли у самых истоков, и прошли с тобой бок обок длинный путь становления. Они испытали и тернии, когда сидели без зарплаты месяцами, и славу… Люди тебя не предали, оставались всегда с тобой, а ты… - Тяжко вздохнул Алексей.
- А, что я?! – Воскликнул Андрей. – Я никого не собираюсь увольнять. Пусть работают. А, если я решил расширить СВОЮ клинику, то почему это я должен с кем-то советоваться?! Если тебе будет угодно, то я даже с собственной женой не счел нужным проконсультироваться. Я… Вернее, мы с соучредителем нашли подходящее здание, выкупили его, и теперь дело осталось за малым, надо начинить его современным оборудованием.
- А персонал?.. – Тихо спросил Алексей, не поднимая глаз.
Пока его товарищ произносил длинный монолог, Алексей сидел, тупо уставившись в пол. Он был поражен не только хозяйской ноткой в тоне Андрея, но и его глупостью. Это ж надо, довериться какой-то совершенно незнакомой юбке, наплевать на коллектив, не посоветоваться с преданными ему людьми. А, главное, как признался только что сам Андрей, он даже не обговорил свое решение с Валей. А уж с ней-то надо было б в первую очередь посоветоваться, тем более жена совсем неглупая женщина.
- Андрей, ты б сейчас со стороны себя послушал. Я, я, я… И так шесть раз. И один раз «мы». А «мы», как я понял, - это ты и твоя соучредительница?! То есть, человек, которого ты знаешь без году неделя, но жену-то свою ты знаешь уже сто лет, и неоднократно хвалился мне ее светлой головой. Твоя Валентина – дом советов, и вообще… - Прокашлялся Алексей. – Женщина полная достоинств. А ты от большого ума обошел ее стороной.
- На, что это ты намекаешь? – Зло сощурился Андрей и развернулся к секретарше. – Люба, выйди! – Резко приказал он.
Любочка резко поднялась со своего кресла, отчего оно дробно откатилось назад и, ударившись с грохотом о стену, вернулось на исходную позицию. Мужчины вздрогнули, и проводили глазами девушку, выбегавшую из приемной. Андрей уселся на краешек стола, скрестив на груди руки, и поднял тяжелый взгляд на Алексея.
- Ну?.. Что молчишь? Трусишь сказать мне в глаза, что волочишься за моей собственной женой?! Думаешь, я слепой идиот, и не вижу, как у тебя при виде Вавы слюна бежит. Ты даже сейчас, при чужом человеке не мог сдержаться. Дом советов, достоинства… - Передразнил Андрей. – Что?! Нечего ответить мне?!
- Почему?.. – Не повышая голоса, засунув руки в карманы, сказал Алексей. – Мне много есть чего тебе сказать, Андрей. Да, я думаю, что ты слепой идиот! Ты попался на удочку смазливой бабенке, и еще неизвестно, во что выльется тебе твоя неразборчивость. Ты слеп, если до сих пор еще не оценил, какая рядом с тобой женщина, тебя судьба одарила замечательной женой, а ведь ты, Андрей, не заслуживаешь такой женщины. Умной, красивой, порядочной… И я прямо, без намеков тебе скажу, что люблю Валю. Очень. Жаль, что безответно. Она почему-то выбрала тебя, бабника и собственника.
- Ну, вы прямо спелись с ней! – Опустил уголки губ Андрей. – Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он… - Андрей не закончил, резко нагнулся к сидящему Алексею. – А, хочешь, я тебе морду набью? Прямо сейчас?!.
Алексей не двинулся с места и не отвел потемневших глаз, только сжал в карманах кулаки.
- Прямо сейчас не хочу. У меня, - взглянул он на часы, висевшие напротив, - через полчаса операция. – А после нее я в твоем распоряжении. Только ведь неизвестно, как карта ляжет, - ухмыльнулся Алексей. – Я к тому, что не боишься идти на свидание с подбитым глазом? Это Валя любит тебя всякого: больного и здорового, несчастного и веселого, а вот как посмотрит на тебя, побежденного, твоя соучредительница? А ведь победа точно останется за мной! – Засмеялся Алексей, вылезая из кресла. – И знаешь, почему?
- ???
- А ты подумай!.. – Дотронулся он до поникшего плеча Андрея. – И еще… Пока я еще остался твоим другом, прими совет! Если еще не поздно, разрывай всякие отношения со своей партнершей. Ты меня понял? ВСЯКИЕ! В противном случае, боюсь, что ты можешь потерять все, самое дорогое для тебя.
- А тебе-то, какое дело?! Я потеряю… А ты что, подберешь?.. – Взбесился Андрей, вскакивая со стола.
- Подберу… - Себе под нос промолвил Алексей, выходя из комнаты.
Но последней фразы Андрей уже не расслышал. Он был под впечатлением разговора с другом. – Леха открыто, нагло заявил, что любит Ваву. Это ж надо, дойти до такого бесстыдства, что признаться мужу о том, что неравнодушен к его жене. А ведь вроде как другом был. Утреннее отличное настроение испарилось, стало почему-то тяжело на душе, и ноги отказывались его держать. Не хотелось ни кого видеть, ни с кем разговаривать. В данную минуту он желал одного: закрыться в своем кабинете и напиться. У выхода из приемной он обратил внимание на утяжеленный карман, и удивился, обнаружив телефонную трубку. «Зачем-то звонила Вава», - безучастно подумал он. – Но отзваниваться у него не было никакого желания, и он попросил, с опаской входящую в приемную секретаршу, чтобы она его, ни с кем не соединяла.
- Андрей Стефанович, а если позвонит ваша жена или… - Запнулась Любочка, - соучредительница?..
- Люба, я же сказал, - ни с кем! Меня в клинике нет, поняла?!
Девушка проводила взглядом согнувшуюся фигуру шефа. «Что ж тут непонятного?.. – Подумала она. – В клинике вас нет! Вернее, скоро не будет. Уж в новом помещении, - точно! Недаром ей по секрету сказал юрист, что вся документация оформляется на одно имя, бабешки с базара. Но второй новостью юрист порадовал Любочку, сообщив ей, что «Вандра» теперь имеет одного хозяина, вернее, хозяйку, их любимую Валентину Ивановну». И Любочка по-хозяйски проследовала к своему рабочему месту. Теперь она была уверена, что это место ее, и никто ее отсюда не выгонит.
* * *
Валентина еще некоторое время подержала у уха трубку, но короткие звонки раздражали слух. Она попыталась еще несколько раз дозвониться до Андрея, но безрезультатно. «Позвоню позже, или узнаю, когда он вернется домой», - решила Валя, возвращаясь к скучавшей соседке.
- Не дозвонились? – Отрешенно спросила Надежда Ильинична.
- Наверно, на операции…
- Все режет и режет?! – Спросила соседка, наблюдая, как ловко Валя разрезает на части куриную тушку.
- Ну да, - подтвердила Валентина, раскладывая по тарелкам курицу. – Женщины хотят молодо выглядеть.
- И идут под нож? Ай – я – яй! – Закачала головой соседка, вгрызаясь в куриный бок, и сморщилась. Горячий сок потек по больной кисти, она быстро промокнула салфеткой пальцы, похожие на куски сырой говядины, и на минуту задумалась, не забывая аппетитно смаковать сочное куриное мясо, и одновременно забрасывать хозяйку вопросами. – Да ведь риск како – ой. А еще и бешеные деньги за это платят. А я слышала, Валечка, что есть такая кислота, которой мажут лицо, а потом кожа вся слезает чулком, - жалостливо посмотрела Надежда Ильинична на свои пальцы и вздохнула. – И морщины прямо на глазах исчезают, и лицо становится гладким – гладким, как у ребенка. Я к тому это вам говорю, что, может быть, в пузырьке-то и была эта самая омолаживающая кислота. А?
Валентина молча, подняла плечи и замотала отрицательно головой. Она не знала, что было в проклятом флаконе.
- Но ведь это точно было не моющее средство и не розовое масло, как вы сказали. – Настаивала соседка. - Уж я-то на своем веку этого масла розового знаете, сколько перенюхала. – Закатила она глаза. – Раньше-то мы другого и не знали, только это самое розовое из братской Болгарии и было. Вы, Валечка, попеняйте своему мужу, что он хранит всяческие кислоты в доступных местах. Это хорошо, что я пострадала от его состава, а если б на моем месте оказалась какая-нибудь вымогательница?! – Прищурила глаза соседка. – По судам бы затаскала, чтобы возместил.
- Надежда Ильинична, - встрепенулась Валентина и покраснела. – Я вам оплачу лечение, вы не сомневайтесь.
- Да, я ни к тому… - Засмущалась соседка. - В вашей-то порядочности я уверена и знаю, что вы не оставите бедную одинокую женщину без средств к существованию, ведь неизвестно, сколько мне придется обезрученной быть. Валечка, но вы все-таки на всякий случай спросите у мужа про эту кислоту. Может, ее надо разбавлять чем, чтобы снять концентрацию? – Умничала Надежда Ильинична. - Если ее разбавить, да нанести на кожу, то лицо омолодится? Вы узнайте – узнайте у Андрея Стефаныча. Тогда я с вас бы деньгами за нанесенное мне увечье немного взяла, остальное добрала б молодильной кислотой.
- Хорошо, Надежда Ильинична, я обязательно узнаю у Андрея, что это за состав был.
- И мне скажите?!
- Обязательно. – Улыбнулась Валентина.
- Ну, тогда я пошла восвояси, - бодро вскочила соседка. В прихожей притормозила у большого зеркала, вытаращила глаза, поднесла к щекам ладони и подтянула кожу к вискам. Повертела головой и улыбнулась Вале, появившейся в зеркале. – Так, вы не забудете узнать про кислоту?
- Не волнуйтесь, Надежда Ильинична. Вы ж знаете, что я - человек обязательный и слово держу. – Заверила соседку Валентина, закрывая за ней двери.
«Как хорошо, что я пострадала в квартире косметолога от его косметического средства, - думала Надежда Ильинична. – Теперь можно на халяву поправить свою внешность. А, если б я, допустим хлоркой сожгла себе руки, когда мыла общественные полы в подъезде?.. – Задумалась она, забыв про лифт и спускаясь по ступеням. – Тогда кто б мне возместил ущерб моему здоровью? Интересная мысль. А, действительно, кто?! Все-таки, у меня умненькая голова! Просто не всегда об этом помню, а вот стечение обстоятельств напомнило, что могу зарабатывать, не только вымывая чужие полы, но и работая своей головой. А, как замечательно, что я удержалась и не рассказала Вале про шашни ее мужа, а то б он ни за что мне этого не простил, и не только б не отлил омолаживающей кислоты, но кто знает… Может, наоборот бы дал раствор большой концентрации, и сжег напрочь мое личико. А Валя, коли такая доверчивая дурочка, пусть сама и страдает от своей слепой веры». Последняя мысль осталась недодуманной, так как Надежда Ильинична поскользнулась и приземлилась на пятую точку, ощутимо ударившись копчиком.
Валентина вернулась в кухню, перемыла посуду, заглянула в холодильник, прикидывая: стоит ли сегодня что-нибудь приготовить, или еды достаточно, чтобы накормить Андрея, и готовку можно отложить на завтра. Сказать по правде, ей ничего не хотелось делать, мысли постоянно возвращались к флакону-подкидышу и поломанному дверному замку. Она себя знала, что пока не найдет логическое объяснение произошедшему, не сможет успокоиться. Может, напрасно она тревожится, и в действительности ничего подозрительного в том нет? Подумаешь, поломался замок. На то он и механизм, чтобы когда-нибудь выйти из строя. А, что поломался в отсутствие ее, так это просто совпадение. И, если б Андрей мог объяснить, откуда взялся среди ее флакончиков «чужак» с непонятным содержимым, она б успокоилась. Понятно, что это никакая не «молодильная» кислота, это только такая наивная и далекая от косметики Надежда Ильинична, может верить, что существует омолаживающий эликсир. Намазал физиономию, кожа слезла чулком, и все. Стала юной и красивой… - Валентина хмыкнула. - Андрей обязательно развеет ее фантастические подозрения о постороннем человеке, побывавшем у них дома. Вот только надо дождаться его с работы, и не дергаться, пока снова не вернулась головная боль, источником которой всегда было сильное волнение. А сейчас, что волноваться на пустом месте? – Успокаивала себя женщина. – Подумаешь, флакончик с какой-то гадостью. – Валентина села в кресло и осторожно размотала бинт, - краснота окончательно не исчезла, но главное не поползла выше, и пропал невыносимый зуд, да и сыпь вроде стала меньше. Или нет? Может, ей просто так хочется видеть. Если б знать, что было в склянке, то можно было подобрать соответствующее лечение, а так… - Валентина покачала головой, возвращая повязку на место. Внезапно по телу пробежала дрожь. – А, если б она налила в джакузи эту жидкость? Нет! Права Надежда Ильинична, Андрей халатно относится к лекарствам, бросает их, где попало. – И снова в тело залез холодок и пополз под кожей, заставляя ежиться и отгонять от себя неприятные мысли. – Нет!.. Этого не может быть! Наверняка Андрей случайно поставил флакончик на ее полку, рядом с маслами. Последнее время он такой рассеянный стал. Хорошо, что в клинике рядом с ним всегда находятся профессионалы, которые сто раз перепроверят все лекарства, перед тем, как ввести их пациенту. Да. Повезло Андрею на сотрудников, команда подобралась отличная, от санитарок до хирургов. Все очень ответственные и преданные ему. - Валентина посмотрела на часы и вздохнула. – Когда хочется, чтобы время быстрее прошло, оно нарочно тянется. Нет! До вечера она не сможет дождаться, да и опасно. Надо что-то делать с ногой, да и Надежду Ильиничну нельзя бросать на произвол, у нее с пальцами еще хуже обстоит дело, чем у Вали со стопой. – И Валентина решительно направилась к телефону. Только протянула руку за трубкой, как раздался звонок. Она аж вздрогнула, но трубку сняла сразу, уверенная, что у Андрея нашлась минута ей позвонить.
- Андрей, наконец-то! – Воскликнула Валентина, шмякаясь в кресло с телефонной трубкой в руке.
- Это не Андрей… - Ударил, словно хлыстом, по барабанным перепонкам чужой резкий голос.
Валентина машинально отвела от уха трубку, которая тотчас же стала липкой и скользкой. Почему-то Валентина сразу же поняла, что звонок как-то связан и с поломанным дверным замком, и с флакончиком на ее полке. Она не могла объяснить, откуда к ней пришла такая догадка. Вот явилась незваной, и все. И дело вовсе не в рассеянном муже. Валентина просто хотела успокоить себя, пряча голову в песок. Если связать два факта: замок и флакон, то Андрей не входит в схему. Зачем ему ломать замок, чтобы подбросить ей отраву. А, что флакон содержал какой-то яд, - теперь Валя была уверена на сто процентов. Причем яд не для перорального употребления, а для контакта с кожей. В противном случае его подмешали бы не в розовое масло, а, например, в кофе или сахар. И, судя по тому, как пострадали она и соседка достаточно ничтожной дозы, чтобы… - Валентине даже страшно было довести до конца свое рассуждение. И этот кто-то, проникший в их квартиру, прекрасно знал последствия яда. И теперь этот кто-то звонит ей, чтобы узнать о плодах своих рук. Валентина хотела бросить трубку, она боялась того, что ей скажет невидимый абонент. Нет!!! Нельзя быть такой трусихой. Врага (а это явно был не друг, иначе, зачем изменять голос), надо знать в лицо, чтобы можно было защитить себя и свою семью. Валентина набрала в грудь воздуха.
- Я вас слушаю… - Сказала она, и разозлилась на себя, почувствовав, как дрожит ее голос.
«Почему это я должна бояться? Я нахожусь за железной дверью, за тремя замками. – Успокаивала себя женщина, но коварное подсознание выпятилось вперед, ехидно подсказывая, что в защите уже имеется брешь, один замок сломан, и неизвестно, есть - ли ключи от оставшихся двух у потенциального вора?! Ведь каким-то образом чужеродный флакончик со смертельной жидкостью попал-таки к ним в дом». Валентина резко поджала под себя ноги и покосилась в сторону прихожей. Теперь ее квартира уже не казалась надежным убежищем. В трубке молчали… «Может, ошиблись номером, - пыталась обмануть себя Валентина. – Услышали чужой голос и сейчас извинятся и повесят трубку?!»
- А, кто это говорит? – Прохрипела трубка и снова замолкла.
«Ну вот, ошиблись…» - Убеждала себя Валентина.
- Это квартира Кениных. – Заявила она официально, успокаиваясь и ожидая извинения.
- А ты доктора Кенина - жена, Валя? Так, что – ли? – Хмыкнула трубка гермафродитным голосом.
- Валентина Ивановна… - поправила она невидимого хама.
Это панибратское «Валя», и «ты» окончательно вернули ей нормальное состояние. Она не позволит, чтобы какое-то наглое «оно» довело ее до приступа, и она свалилась с головной болью. Надо бы снова вернуться к обливанию ледяной водой, ведь когда обливалась, вместе с водой от нее уходили и головные боли, и нервная система восстанавливалась. А сейчас ей надо просто взять себя в руки, чтобы враг не почувствовал, что одержал над ней победу. Валентина глубоко потянула носом воздух, свернула губы трубочкой и затяжно выдохнула через рот, злорадно улыбнулась, комфортно усаживаясь в кресле и представляя в своем воображении звонившего. Как «оно» стоит в телефонной продуваемой промозглыми ветрами, будке, и дрожит от холода и страха. Что звонившее ей «оно» боится разоблачения, Валя не сомневалась. Телефонный номер у нее на определителе не высветился, значит, звонят из телефона – автомата. И почему-то абонент меняет голос, значит, опасается, что Валентина его узнает. А, ведь действительно, интересно будет знать, кто этот глупый шутник. Но об этом она подумает потом, а пока надо узнать, что ему все-таки надо?! Не век же «оно» будет дышать, и сопеть в трубку.
- Кто это звонит и, что вы хотели? – С улыбкой в голосе спросила Валентина, и крепче прижала к уху трубку.
«Может, тембр голоса выдаст звонившего…»
- Звонит твой доброжелатель. – Хихикнули в трубке. - Хочу узнать про твое здоровье. Что-то на улице не показываешься… Не захворала, случаем?..
- Благодарю вас, чувствую себя прекрасно.
- Я к тому, что сейчас простуда всяческая ходит, так, если что, надо ванну погорячее принять. – Загоготала трубка. – А вообще, можно и в качестве профилактики почаще париться в джакузи. А я с твоего позволения буду тебя навещать. Мало – ли что… Ведь и утонуть недолго, если скажем, сердце прихватит.
- А вы, кто, доктор? Так я в ваших советах не нуждаюсь, потому что сама медик. И вас вызывать домой не собираюсь.
Валентине неприятен был этот разговор, с намеками и двусмысленными фразами. Она уже давно б прекратила диалог, если б не обычное бабское любопытство, ей казалось, если продлить разговор, то звонивший обнаружит себя. И Валентина втягивала в разговор собеседника. Она старалась не вникать в смысл того, о чем ей говорит «оно». Ясно, что ничего хорошего она не услышит. Сейчас ей надо только одно, только одно: узнать голос. - И Валентина расплющила ухо холодной пластмассой телефонной трубки.
- Да, я доктор, но в другом понимании, я - врачеватель человеческих душ, - продолжала амбициозно вещать трубка. – Меня никто не вызывает, я прихожу сама. – Голос звонившего сорвался с баритона на дисконт, и в ту же секунду Валентина услышала короткие гудки отбоя.
Но ей уже не надо было слушать ахинею человека с больным воображением. Валентина поняла, что звонила женщина и она, кажется, узнала, кому принадлежит голос. Узнала и очень удивилась…
* * *
Марта вышла из телефонной будки, держась за шею. Из-за того, что ей пришлось напрягать голосовые связки, меняя голос, першило в горле, словно по нему прошлись наждачной бумагой. «И главное, что игра не стоила свеч», - раздраженно подумала она, засовывая руки в мелкие карманы курточки на рыбьем меху. Рука наткнулась на конверт. Это было письмо от мамы, которое она получила на почте, и еще не успела прочитать, слишком торопилась позвонить Вале, чтобы узнать результат действия яда. И письмо не прочла, и Валька, судя по бодрому голосу, жива и здорова. Хотелось рвать и метать, и этот день проходит впустую. Почти неделя минула, как она сыграла роль одного «беременного» актера. Она нарочно потянула время, чтобы дать расслабиться Андрею, дать ему почувствовать свою безнаказанность. Тянула – тянула, да вот и протянула. Телефонный разговор с Валькой ничего интересного не дал. Только продрогла и провонялась мочой. - Любители пива покупали слабоалкогольные напитки в ларьке. Опорожняли бутылки, как говорится, не отходя от кассы, тут же рядом, а переполненный мочевой пузырь освобождали в ближайшей к ларьку телефонной будке. Марта брезгливо сморщилась и перешагнула через смердящую жижу, скукоживаясь, чтобы не дай Бог, не дотронуться до заплеванных треснувших стеклянных стен. Она, досадуя, увидела, как из кармашка вывалился конверт и упал в лужу. Марта проводила его расстроенным взглядом, но никакая сила не заставила б ее выудить письмо из мочи.
- Барышня, вы не обмишурились, ненароком?! – Раздался рядом насмешливый, визгливый голос, и грязная лапа в бахромчатом обрамлении джинсового манжета потянулась к ее локтю, чтобы придержать. – Это наша зона!
Марта от неожиданности вздрогнула, подняла голову и натолкнулась на сальный взгляд пьяных похотливых глаз. Она хотела по - привычке послать прилипчивого мужика куда подальше, но что-то удержало ее от опрометчивого шага. Может, необычная наколка на тыльной стороне кисти, изображающая церковный купол. И девушка, заискивающе улыбаясь, пожала плечами.
- Простите, не поняла…
- Да, чо ж тут понимать в натуре?! – Заржал пьяный мужик, покачиваясь взад – вперед и продолжая держать ее за руку.
«Если он еще раз дыхнет на меня, - подумала Марта, отворачивая лицо, - то я прямо на него и вырву».
- А и понимать нечего! – Снова загоготал пьяница. – Это, - ткнул он пальцем мимо уха Марты, мазнув по ее лицу грязным рукавом, - мужской нужник. Поняла?! Мужской… И бабам, - обрывая резко смех, зло посмотрел мужчина на Марту, - здеся делать нечего! Разве что, ширинку поможешь мне расстегнуть… - Направил он ее руку к своим штанам.
Марта не помня себя, стукнула коленом между ног мужика и, пользуясь моментом, пока мужчина ухватился обеими руками за свое раненое «добро», ринулась сломя голову. Сумка на длинном ремне била ее по бедру, словно кнут по лошадиному крупу, ускоряя бег. Она бежала, подгоняемая страхом, без оглядки и не видела, как к «пострадавшему» от ее острого колена, походкой моряка на суше подошел собутыльник, пытаясь вернуть товарищу вертикальное положение. И, как оба смотрели в ее сторону. Марта успокоилась только тогда, когда запыхавшая завернула за угол и вбежала в первый попавшийся открытый спасительный подъезд. Она облокотилась спиной к еле теплому радиатору и пыталась отдышаться.
Она не видела, как бывший зек выудил из лужи письмо, протер его корявой ладонью и внимательно со всех сторон осмотрел. Он разочарованно свистнул, увидев, что письмо было без адреса получателя, посланное на почту, до востребования. К сожалению ни имя, ни фамилию разобрать было нельзя, мужская моча сделала свое желтое дело. Но прочитать адрес отправителя мужчине удалось и он, злобно ухмыляясь, сунул мокрый, подписанный любителями пива, конверт в карман джинсовой куртки. Карманов у куртки было много, и они были глубокими. Облегчившись, он скривился от остаточной боли в паху и на всякий случай наклонился, чтобы разглядеть последствия удара. Последствий явных выявлено не было, сморщенная мошонка с жалким добром телепалась между ногами, стыдливо норовя спрятаться в трусы. Рядом с «раненым» мужиком переминался с ноги на ногу его верный товарищ, не рискуя поторопить скорого на руку кореша. Наконец «терпение» его спустилось на самый конец и угрожало излиться в единственные штаны.
- Ну, чо там, Валер?! – Заскулил мужичок полутораметрового роста, втягивая лысую голову в узкие плечи. – Мне уж того… Не в терпеж…
- Ну и пос…л бы под кустом, коль моча в головку ударила, - сострил бывший зек, и сам заржал своей шутке.
- Не – е… - Протянул мужичок и замотал головой. – Совестно – о. А ты чо там, застрял-то? – Не слишком настойчиво поторапливал он товарища, изучавшего кем-то утерянное письмо. – Чо там? – Вытягивал он цыплячью шею, пытаясь разглядеть в сумеречном свете находку. – Бабки, что - ли нашел? – заискивающе поинтересовался мужичок.
- Иди лучше, отливай! – Зыркнул на товарища зек. – Пока что ничего интересного не нашел, - отбрил он, - но найду. Не я буду, если не найду белую мышку.
- Так чо, - заглянул в глаза товарищу мужичок, и глупо хихикнул, - станешь котом, и будешь охотиться?
- Вроде того… - Прищурился зек и похлопал себя по карману с письмом. – Будем играть в кошки – мышки. – Посмотрел он ледяным взглядом в сторону убежавшей Марты. - Люблю играть…
* * *
Валентину трясло. Она сидела в той же позе, поджав под себя ноги и тупо уставившись на телефонный аппарат. Трубка давно была возвращена на свое место, но в ухе продолжал звучать насмешливый женский голос, голос беременной женщины, которую недавно чуть не сбил машиной Андрей. Еще тогда Валентина почувствовала неладное, какое-то неестественное наигранное поведение этой молодой женщины, как игра самодеятельного актера. Она почему-то была уверена, что женщина еще даст о себе знать, и хотела предупредить Андрея, чтобы она не застала его врасплох, но не предупредила. А женщина почему-то позвонила не ему, а ей, Вале. «И, как она нашла наш номер телефона?» – Задала самой себе риторический вопрос Валентина, и тут же машинально протянула руку к телефонной трубке.
- Любочка, здравствуйте! – Это Валентина Ивановна.
- Валечка Ивановна!!! - Заверещала обрадованная секретарша, - я так рада, так рада вас слышать! А вот вы нас совсем забыли, редко бываете.
- Так Андрей Стефанович обходится пока без меня. – Усмехнулась Валентина своим мыслям. - Насколько я знаю, ему при сложных случаях ассистирует Алексей Куприянович. Получается обоюдная польза; Андрею Стефанычу помощь, а Алексей Куприяныч набирается опыта.
Валентине не терпелось узнать из первых рук, как получилось, что домашний телефон дали первому встречному, но она решила подойти к вопросу дипломатически, издалека. Не спрашивать в лоб, чтобы не вызвать у секретарши подозрений. Для начала надо поговорить с Любой на ее излюбленную тему, предмет ее любви - клинику «Вандра». Люба через год оканчивает медицинский институт, и мечтает работать в клинике косметологии, о которой может говорить часами. - Валентина вздохнула. - Жаль, конечно, будет терять толкового секретаря, но в лице Любы «Вандра» приобретет хорошего специалиста. – Валентина усмехнулась. – Что-то я слишком далеко улетела в мыслях, отвлеклась, а все потому, что думаю уже о клинике, как полноправная хозяйка. А Любочка тактично молчит, только сопит в трубку…
– Знания, - это очень хорошо, но без практики они ничто. – Продолжила Валентина. - У доктора Кенина есть и то, и другое, а вот у Алексея Куприяныча практики маловато будет, вот пусть он и поучится у Андрея. Вы со мной согласны, Любочка?
Люба совсем не была согласна с Валентиной Ивановной, потому как давно сделала для себя вывод, что Алексей Куприяныч давным-давно переплюнул в мастерстве доктора Кенина. Уж кому, как ни ей видеть это. Андрей Стефаныч иногда, будучи в хорошем расположении духа разрешал ей, как будущему доктору, присутствовать на операциях. И, если очереди на пластику к обоим хирургам одинаковы, то это только по инерции. Пациенты еще продолжают думать о Кенине, как о лучшем пластике, и записываются к нему. Но Люба просто уверена, что уже в скором будущем перевес наступит в сторону Алексея Куприяныча, и она, Люба сочтет за счастье практиковаться у него, если, конечно, он возьмет ее. Но сейчас она кокетничала сама перед собой, потому что он открытым текстом как-то после операции, на которой она помогала, конечно, «помогала», - это сильно сказано; так, подавала инструменты, сказал, что почтет за счастье взять ее себе в ассистенты. – Любочка вздохнула, вспоминая… - Но свои сравнения и заключения о профессионализме двух хирургов она придержит при себе, незачем расстраивать такую замечательную женщину, как Валентина Ивановна. Как-никак, доктор Кенин ее законный супруг, которого она обожает и, как большинство любящих женщин превозносит его талант и слепо ему доверяет. А этого делать нельзя! Доверяй, но проверяй! Вот она, Люба, например ни за что б ни стала… - Но, чего она б не стала Люба не успела додумать, так как ее вернула к действительности собеседница.
- Любочка – а – а, вы где?! – Звал далекий голос Валентины.
- Ой – й, извините! – Засмущалась девушка, будто Валентина Ивановна смогла подслушать ее крамольные мысли. – Вы что-то конкретно хотели, Валентина Ивановна? Если вам нужен ваш муж, то – Любочка на секунду замолчала, - …то он просил ни с кем его не соединять, потому что очень занят. Он даже свой телефон отключил… - Добавила девушка. – Очень, очень занят…
- Да я уже и сама поняла, потому что он трубку не снимает. Кстати, его никто у вас не спрашивал? Я имею в виду: никто не интересовался телефоном доктора Кенина? Прямым в его кабинете или домашним?.. – Придав безразличие своему голосу, поинтересовалась Валентина.
- Никто! – Слишком быстро, как показалось Валентине, ответила секретарша. – Но, даже, если б и нашлась такая любопытная пациентка, то мне по инструкции запрещено разглашать домашние и личные телефоны медицинского персонала. – Отчеканила она казенным голосом.
- А почему вы сказали: «…любопытная пациентка»? – Подозрительно спросила Валентина.
- Не поняла…
- Ну, вы сейчас сказали: «…даже, если б нашлась любопытная пациентка, то…» Вы сделали акцент на женском роде. – Допрашивала Валентина недоумевающую девушку.
- Я сказала чисто механически, потому что девяносто девять процентов наши пациенты - женщины.
- А, если не пациент звонит, а кто-то другой?.. – Допытывалась Валентина, сама не зная, что она хочет от секретарши.
- Если звонят по работе, то обычно представляются. Но по служебным делам, как правило, звонят мужчины, потому что обычно чиновники мужчины. – Как несмышленому ребенку, разъясняла Валентине секретарша.
- Значит, сегодня женщины на ваш телефон не звонили.
- Почему?.. Звонили… И даже очень много… - Любочка замешкалась. Она не знала, стоит – ли говорить Валентине Ивановне, что сегодняшние пациентки все, как одна, хотели попасть на прием к Алексею Куприянычу, а не к доктору Кенину? - Они просили записать их на прием к хирургу. – Вышла из щекотливого положения Любочка.
Ее замешательство Валентина оценила по-своему. - Люба все-таки дала их домашний номер и теперь чувствует себя виноватой. Валентина ни секунды не сомневалась в честности секретарши, просто звонившая особа могла хитростью выклянчить домашний телефон. Но, что ж теперь делать?.. Валентина не собиралась пенять девушке на оплошность, тем более, звонившая особа, как уже поняла Валя, актриса еще та. Надо же разыграть роль жертвы транспортного происшествия. Что она хотела от них с Андреем? Ведь ясно, что она целенаправленно выбрала их автомобиль. Неделю не давала о себе знать, и вот появилась. Еще и с намеками и угрозами…
- Простите, Валентина Ивановна, вы что-то сказали… - Прозвучал в ухе виноватый голос секретарши.
- Хотела сказать, что я скоро приду в клинику. До скорого свидания, Любочка! Кстати, у нас все нормально? – Индифферентно поинтересовалась она и повесила трубку, не выслушав ответа.
Любочка хотела поплакаться ей, рассказать, что ничего ненормально… Потому что бабешка с базара уже тянет свои загребущие ручонки к их клинике. Хотела сказать, но не успела, в трубке послышался отбой. Она отняла от уха трубку и недоуменно взглянула на нее, немного подержала в руке, и осторожно опустила на место, подперев кулачком щеку.
Валентина сидела, уставившись на аппарат. Она практически ничего нового не узнала. И, собственно, что она хотела узнать у секретарши? Женщина, даже, если б и представилась ей, то уж конечно бы, вымышленным именем. Она могла б также изменить голос на мужской и назваться каким-нибудь суперважным чиновником Чуркиным, и узнать телефон Андрея и, ничего не подозревающая исполнительная секретарша выдала б его. Валентине уже было неинтересно узнать, как у женщины оказался их домашний номер. Дело в другом… Зачем он ей? Стоп! – Приказала своим мыслям остановиться Валя. А ведь не звонила она целую неделю потому что, наверное, была в роддоме. А, вдруг, все-таки, не смогли спасти ребенка? И несчастная несостоявшаяся мать звонила, чтобы предъявить претензии… Но, почему она позвонила домой, а не на работу? Ведь в рабочее время логичнее б было застать «виновника» в клинике. Стоп! – Еще раз приказала себе Валентина. - А откуда женщина знает, где работает Андрей, и кем? Ведь Валя прекрасно помнила, как звонившая особа утвердительно - вопросительно осведомилась: «Это доктора Кенина жена, Валя?..» Значит, она каким-то образом узнала об Андрее и его семье, а узнав, решила заняться шантажом? – Спросила себя Валя. - Узнать ей не составило труда, ведь машина Андрея чуть - ли не в единственном экземпляре в их небольшом городе. Да – а – а, знала она, под какую машину бросаться, выбрала самую дорогую, чтобы больше запросить денег, но ведь за деньги разговор у нас не шел. – Опешила Валентина. – Особа не только не заикнулась о возмещении вреда здоровью, но даже не раскрыла свое лицо. А, что касается здоровья, так она напирала на мое. Что она там толковала?! – Валентина напрягала память, - в тот момент ее интересовал не смысл слов, а сам голос звонившего, и, в конце - концов, голос она узнала. – Валентина закрыла глаза, вспоминая. Со стороны могло б показаться, что женщина дремлет, но в расслабленном состоянии Валентине было легче вспомнить. И она вспомнила... – «Особа делала акцент на мое здоровье. Интересовалась моим самочувствием, предлагала в качестве профилактики принять горячую ванну. Нет! – Покачала головой Валентина. - Не ванну, а джакузи. Да! Именно джакузи… Особа сделала упор на этом слове. Причем говорила с сарказмом. Еще сказала, что может навестить…» - Последнее предложение Валя озвучила, и широко открыла глаза. - Ей стало страшно, страшно по-настоящему, потому что она поняла, что говорившая женщина не в себе, что у нее явные отклонения от нормального психического состояния. А от такого человека можно ждать чего угодно. Предположить, что неадекватное состояние женщины связано с потерей ребенка, если таковое было, исключено, потому что нормальный человек не бросился б под машину, у психически нормального человека обязательно срабатывает инстинкт самосохранения. А тут… - Валентина снова закрыла глаза и поджала под себя ноги. – Особа рисковала не только своей жизнью, но и жизнью своего будущего ребенка. – Вдруг у Валентины в мозгу, словно что-то клацнуло. – «А был – ли мальчик?!.» - Теперь Валентина не могла исключить и такой поворот, что особа просто выдумала свою беременность, а, следовательно, и дальнейшее мелодраматическое поведение разыграла, как то: отхождение вод, рвотные позывы, боли в животе. А я, как квочка тряслась над ней, бегала в аптеку. Значит, она обвела нас с Андреем вокруг пальца. С неимоверной наглостью звонила нам домой. Теперь у Валентины не возникло ни на йоту сомнения, что особа уже посетила их квартиру в отсутствие хозяев, знала, что у них в ванной комнате установлено джакузи, подложила ей свинью в виде флакончика с розовым маслом и ядом. – Валентина резко вскочила с кресла и метнулась в ванную. Она остервенело, выдвигала ящички в своем шкафчике, выбрасывая на пол их содержимое. Полетели шапочки для купания, салфетки, косынки, обручи, бигуди и различные мочалки и губки. Груда с каждой минутой росла и росла, пока не рассыпалась к ногам хозяйки разноцветным, как сказал бы Андрей, хламом. Никакой инородной, чужой вещи Валентина не обнаружила, и теперь стояла среди своего «добра», опустив руки и, решая, что с ним дальше делать?! Ей было жаль расстаться со своими вещицами, но, когда она представила, что чужие, грязные руки могли всего этого касаться, Валентину передернуло, и она без колебания пошла за ведром. Ведро очень скоро переполнилось, и пришлось даже ногой немного утрамбовать, но на полу еще осталось много чего. Валентина немного подумала, и сбегала в гардеробную, где недавно видела большие полиэтиленовые мешки, развернула и удовлетворенно улыбнулась. – Сюда может вместиться все содержимое их ванной комнаты, да и сама виновница ажиотажа запросто б спряталась в мешке. – Злорадно подумала Валентина, запихивая в мешок оставшиеся на полу вещи. К полочкам с косметикой она подходила с предосторожностью лаборанта серпентария, ожидая нападения пресмыкающегося. Она надела резиновые перчатки, может быть, надела б и противогаз, если б таковой имелся у них в доме, но его не имелось, как сказали б в Одессе. И Вале пришлось удовлетвориться марлевой повязкой. Она, зная, чем ей может грозить небрежность, подстраховалась. Жаль, что у нее не было шор, чтобы не видеть, как руки будут безжалостно выбрасывать ее любимые флакончики с маслами, баночки с кремами, тюбики с пастами, бутылочки с шампунями и кондиционерами. Вообщем Валентина решила избавиться от всего, куда можно было б подмешать яд. Пожалеешь деньги, поплатишься здоровьем, если не жизнью… - Разумно рассудила хозяйка всех дорогущих, дефицитных косметических средств и потащила мешок к мусоропроводу, туда же полетели перчатки. Потом она долго мыла руки, с досадой отметив небольшой тремор. Окинула взглядом опустевший и какой-то осиротевший шкаф, вздохнула и прошлепала на кухню выпить кофе. На полдороге ее притормозил телефонный звонок, она предчувствовала, кто звонит, но не захотела избежать разговора, чтобы не дать никакого шанса обрадоваться врагу, решившему, что запугал ее. Валентина сняла трубку, поднесла к уху, решив, что ни за что первой не подаст голос, пусть проявит себя особа. Как игра: кто первым заговорит?! У кого не выдержат нервы. Валентина прошла на кухню, клацнула кнопкой чайника, придерживая щекой телефонную трубку, насыпала кофе, сахар, достала из холодильника масло и икру. Причем все делала намеренно громко. Она даже вопреки всем правилам этикета, звучно прямо перед микрофоном отхлебнула кофе. И стала аппетитно жевать бутерброд.
- Смотри, не подавись! – Выдохнула трубка уже знакомым гермафродитным голосом.
- Спасибо за пожелание «приятного аппетита». – Засмеялась Валентина, и затяжно потянула ароматный напиток.
- А не боишься отравиться? – Просипела трубка.
- У меня имеется противоядие, - вновь засмеялась Валентина. – А, если вы намекаете на испорченные провианты, то не волнуйтесь, я только вчера вечером затарилась свежими продуктами. А все, что у меня вызвало опасение, без жалости выбросила. Но все равно, благодарю вас за заботу, - иронизировала Валя. – И хочу отплатить вам той же монетой, - замолчала она, прислушиваясь к замершему дыханию в трубке.
- В гости на чай пригласишь? – Наигранно засмеялась собеседница. – А не боишься чужого человека в гости звать? А, если гость по башке даст, да что-нибудь ценное сопрет, а?
- Вы себя имеете в виду? Я лично, вас не боюсь, а вот вы почему-то опасаетесь раскрыться, искажаете свой голос, приходите в гости в отсутствие хозяев. Да, кстати, на будущее… Не тратьте зря свое время и не приходите! Мы с Андреем Стефановичем сменили в квартире замки, так что вам больше не удастся подбросить нам яд. К вашему разочарованию, ваша стрела не попала в цель, я обнаружила отравленное розовое масло, и выкинула его.
- А больше ты ничего не обнаружила? – Просипела трубка, и издевательски заржала.
Валентина автоматически оглянулась по сторонам, и поняла, что особа просто берет ее на пушку, пытается вывести из себя. «Ну, уж не – ет! Ничего у нее не получится. А почему б и мне не применить ее ж оружие? - И Валентина решила сыграть «ва-банк». – Ухмыльнулась, пропуская мимо ушей фамильярное «ты», и поудобнее перехватила трубку.
- Обнаружила… Вернее, изобличила вас… Вы, дорогая, - неважный имитатор! То подделываете голос под мужской, то претворяетесь беременной. Но прямо скажу, что у вас все плохо получается, никуда не годится. Вы, случайно, в школьной самодеятельности не участвовали? Молчите?.. Я поняла, - демонстративно хмыкнула Валентина. – У вас на сцене были роли без слов.
Валентина сама не знала, зачем она злит докучливую особу?! В какой-то момент Валентина вдруг поняла, что звонившая женщина как-то связана с Андреем, что она знала его задолго до транспортного происшествия. У нее перед глазами всплыла давняя картинка, когда они: Андрей и «имитаторша» стояли друг против друга возле капота машины и что-то эмоционально говорили, изредка бросая взгляды на нее, Валю. В их общих взглядах было какое-то единение. Даже, не так! Не единение, а союз двух связанных чем-то людей. Тогда у Вали мелькнула только догадка, что они увиделись не впервые, а теперь к ней в душу закралось подозрение о связи мужа с девицей, и она боялась, что оно подтвердится, и хваталась за соломинку, провоцируя «имитаторшу» раскрыть себя. Она еще не теряла надежду, что не права, и ее подозрения не имеют почвы. Если раньше Валентина опасалась, что звонившая особа ненормальная, то сейчас она просто мечтала об этом. Пусть женщина окажется буйно – помешанной, сбежавшей из сумасшедшего дома, но только не той, о которой подумала Валя, не… - Валентина даже в мыслях не хотела произнести этого предательского слова «любовницей»… Валентина так далеко ушла в своих мыслях, что не обратила внимание на то, что на другом конце провода никого нет. В ухе раздались насмешливые короткие гудки, и она с облегчением поняла, что у нее осталась какая-то, пусть совсем мизерная, пускай эфемерная надежда, что она оказалась неправа, и нынешняя «имитаторша», как ее окрестила Валентина, и беременная женщина – совершенно разные люди. И, главное, что они обе совершенно не имеют никакого отношения к ее мужу в том смысле, какого она опасалась. Валентина желала знать правду, и в тоже время боялась ее, но в данный момент она хотела только одного, спрятать куда-нибудь голову. Уже не в качестве нарицательно бедного страуса, а потому что к ней неожиданно подползла знакомая боль, обручем сдавив голову.
* * *
Валерий, недавно «откинувшийся», не торопился навесить хомут на свою шею, и впрячься в работу. Пока есть такие кореша, которые поют на халяву, можно еще погулять в свое удовольствие. А из удовольствий у него совсем ничего, только и остались табак да пойло, к бабам его с некоторых пор не тянуло, а если точнее, то с тех самых пор, как благоверная его кастрировала после того, как поймала с любовницей. Валерий понимал, что сам виноват в потере мужского достоинства. Знал ведь, что жена ревнивая и на руку скорая, так ведь нет, не удержался, и переспал с соседкой. Да, и как нормальному мужику удержаться-то было, когда она на общей кухне своими непомерными буферами трясла?! Вот и не сдержался. Конечно, если б знал, какие последствия его ожидают, то эту соседку обходил бы десятой дорогой, а не то, что выбирал подходящий момент и прижимался к ней в узком дверном проходе. Вот и дотискался… И, что?!. Отправили его к хозяину на шесть январей после того, как он сгоряча тем же «скопильным» ножом полоснул по горлу женушку. Могли б и больше впаять, да адвокат подвел к статье: «состояние аффекта». И вот вышел он, так сказать, с чистой совестью. Ни жены, ни детей, ни яиц. А о наследниках и думать не приходится, да и что они унаследовали б у него? Комнатушку в коммуналке с похотливой соседкой, из-за которой жизнь сломалась?.. Как же он ненавидит баб… Всех без исключения… Сколько стоящих мужиков из-за них, гнид в лагерях пропадают. - Бывший зек Валерий сжал кулаки, вспоминая белобрысую тварь, саданувшую намедни ему в промежность. - А, если б там все было на месте, так что тогда? Получилась бы яичница с кровью?! Ну – у, мерзавка!!! Как чешутся руки! Так бы и придавил ее цыплячью шейку, да жаль не знаю, где найти ее хозяйку. – Опустил он на ощупь руку за початой бутылкой пива, одиноко стоявшей у дивана. Рука привычно скользнула по приятному холодному боку, пальцы нежно обхватили изящное узкое горло, и оторвали бутылку от пола. Но тут совершенно не вовремя постучали в дверь, и дрогнувшая кисть не удержала скользкую бутылку, и она, слабо звякнув, перевернулась и покатилась под стол, оставляя за собой мокрый след. Валерий, делая глотательные движения, отчего острый кадык резво двигался под кожей, растерянно смотрел на утрату, в поздний след, сетуя, почему не выпил все пиво сразу. Он, не обращая внимания на робкий стук в его дверь, встал со скрипучего дивана, не к месту вспомнив о своих любовных играх на этом самом диване с часто меняющимися партнершами. «Вот и доигрался, что без яиц остался!» - Хмыкнул Валерий, встал на колени растянутых, застиранных джинсов и потянулся за бутылкой, спрятавшейся в темноте за дальней ножкой стола. К липкой ладони приклеилась бумага, и цепкие пальцы выудили из-под стола забытый заброшенный конверт. Осоловевшими глазами он уставился на него, как баран, что-то вспоминая. Вспоминать было очень тяжело, поскольку последние дни, два или три, а может даже и четыре… Он сбился с календарного счета, а и за каким чертом ему надо было следить за календарем, ведь, небось, не в лагере, где с радостью зачеркиваешь прожитые дни и отсчитываешь, сколько осталось до свободы. «Вот я и дорвался до этой свободы, и отмечаю ее, лапушку, забыл уж, сколько дней, чередуя водку с пивом. – Он снова с жалостью посмотрел в сторону укатившейся бутылки, оставленной на опохмелку, и тяжело вздохнул. – Вот тебе и опохмелился! А ведь надо что-то делать. – Обвел он тяжелой головой укромные уголки давно неубиравшейся комнаты. Когда получалось удержать свинцовые веки, глаза натыкались на грязь и паутину, вместо вожделенного пойла. - Хотя бы, на крайний случай, найти рассол, вон, как в голове стучит, словно дятел». – Валерий прикрыл глаза и вдруг услышал подозрительное шевеление возле его комнаты. Он, скривившись от бухающей боли в висках, поднялся и на цыпочках подошел к двери. Немного постоял, расплющив ухо у облупившейся фанерки, и резко дернул за ручку, которая осталась у него в ладони вместе со щепкой, отколовшейся от двери. Он удивленно взглянул на плоды своих мускулистых рук, улыбнулся и поднял глаза. Перед ним стояла, конечно же, гнида соседка с нахальной рожей и вывалившимися из тесной майки гипнотическими сиськами.
- Ну, что я вам говорила?! – Обращалась она куда-то за свое левое плечо. – Где ж ему пьянице быть-то, как ни дома. Вон, смотрите, опять глаза залил. Ждет, когда я снова участкового покличу. Стас вмиг ему мозги-то вставит.
Валерий поднатужился и оторвал, прилипший к соседскому бюсту, взгляд. До него дошло, что соседка снова нарывается, вон оскорбляет его пьяницей, а сама дошла до белочки. Разговаривает с чертом, который примостился у нее на жирном плече. Валерий с большим трудом набрал в пересохший рот тягучей липкой слюны и плюнул соседке на бретельку. Но в черта не попал, вероятно, тот оказался прытким гад, и вселился в соседкину плоть. Ибо тут же она раззявила варюшку и заорала, будто у нее украли самое дорогое в жизни, ее необъятные сиськи. Ей, а может, нечистой силе, поселившейся в ее необъятных грудях, показалось мало извести его криком, проклятая баба уже и ручонки с коготками потянула в сторону небритой физиономии Валерия, и если б, не проходивший случайно мимо его комнаты кореш, то телу Валерия, измотанного долгоиграющей пьянкой, пришлось бы туго. Ангел хранитель у Валерия, видать был непьющим, потому как держал ухо востро и предупреждал своего хозяина, ни под каким видом рукам воли не давать, чтоб не вернуться на незабытые еще нары. Валерий даже от греха подальше вообще руки завел за спину. Сыграла мышечная память, недаром шесть лет руки сзади прятал, вот и пригодился навык. Но Валеркин кореш, неискушенный в таких тонкостях, даром, что был ростом с наперсток, заграбастал соседку в охапку, правда длины рук его не хватило и пальцы остановились на тех же злополучных выпуклостях , и потянул на себя подальше от своего дружка. И вскоре они с проклятущей соседкой скрылись за углом темного коридора. Валерий долго еще стоял в дверях, ожидая своего закадычного дружка, принесшего себя в жертву грудастой бабе. Наконец, когда у него стали стыть босые ноги на холодном полу, вернулся кореш, красный, запыхавшийся, но не сдавшийся. Но, главное-то, пришел не один, а принес целительный бальзам в сорок градусов.
- Валера, - это последняя бутылка! – Грозно посмотрел он на, глотавшего слюну товарища и со стуком водружая открытую поллитровку на стол среди грязной посуды. – Ты меня понял? Неделю не просыхаешь. Хату в помойку превратил, а сам, сам-то на кого стал похож. Посмотри, до чего себя довел?! Вон, как пальцы-то дрожат. Рюмку удержать не можешь. Ширинку застегнуть… - Кивнул он брезгливо на штаны Валерия.
- А ты мою ширинку не трожь! – Налившимися кровью глазами, зыркнул на моментально съежившегося товарища Валерий. – За слабое не бери! Мои незаживающие раны не тереби! И вообще, - набычился, приняв стойку самца орангутанга, - пошел вон отсюдова! – По-бабьи взвизгнул он и махнул волосатой рукой в сторону двери, по пути опрокидывая открытую бутылку.
В комнате, пропахшей пылью и давно немытым телом, добавился запах сивушного масла паленой водки. Товарищ Валерия без сожаления, посмотревший на разлитую дешевую водку, отошел на безопасное расстояние, покрутил пальцем у виска, но его строптивый друг уже забыл про него, он сел на диван, скрестив ноги, и держа в руках знакомый конверт, который они с товарищем обнаружили неделю назад в телефонной будке, заменявшей сортир.
* * *
Марта быстро вернула трубку на место, у нее в полном смысле слова тряслись поджилки. «Где она могла проколоться, что проклятая Валька раскрыла ее? И ее саму, и ее поступки. Хотя, с точки зрения уголовного кодекса, - это уже можно переквалифицировать в преступления. Поступок, - это когда учительнице кнопку на стул положишь, а, когда вламываешься в чужую квартиру без приглашения, используя запасные ключи, и подливаешь яд, зная его последствия… - Марта почувствовала, как ледяная дрожь сменилась на жар. Она уперла горячий лоб в приятную стекольную прохладу. Имитация беременности, - это меньшее преступление в сравнении с подготовкой к отравлению, но все равно, - думала девушка, дуя себе под нос и, пытаясь оторвать ото лба прилипшую челку. – Не знаю, как это звучит в уголовном кодексе, но крючкотворы судьи найдут непременно какую-нибудь подходящую статью. Сложат с ядом, и поминай, как звали. И, главное, ничего ведь не вышло, никакой корысти не извлекла, Валька жива и здорова, денег я не срубила за потерю мнимого ребенка. – Постепенно холод давал о себе знать, казалось, проник до самых мозгов. Марта отлепилась от двери. – И что это я разнюнилась? Ничего страшного не случилось! Кто меня уличил в преступлении? Да, никто! Валька что-то «пела» на счет имитации. Ну и что?! Это только ее домыслы. Она меня застала на месте преступления в своей квартире? Нет! Мало – ли кто мог подложить ей яд… Может, это вообще сделал ее любезный муженек?! – Хихикнула Марта, представляя импозантного интеллигентного Андрея в роли отравителя. – А с животом… Так вообще она ничего не сможет доказать. О липовой беременности знает только Андрей. – Марта стукнула себя по макушке, выходя из телефонной будки. – Вот я балда! И, кто меня дернул открыться Андрею, показать подушку?! Не могла удержаться, уж очень хотелось увидеть его рожу. – Марта засмеялась, вспомнив, как вытянулась физиономия Андрея. – Ну, теперь уже назад подушку не приклеить, - резонно решила она. – Значит, пока Валю оставлю в покое, но только «пока», пусть она немного успокоится, решит, что ошиблась, и ей звонил кто-то просто ради шутки. А возьмусь - ка я за ее кобелиного муженька. И ведь хотела ж сразу начать с Андрея, первая мысль – самая верная, так нет, позвонила Вальке, уж очень мне не терпелось узнать действие яда, но, как она допетрила, что во флаконе яд? Вот в чем вопрос. Я вроде бы учла его своеобразный запах и разбавила лошадиной дозой розового масла». – Марта толкнула дверь телефонной будки, зацепившись каблуком о порожек и, если б не возникший на пути мужчина, за которого она машинально уцепилась, то растянулась бы уж точно.
- Девушка, да что ж вы так резко?! Этак можно и самой пострадать, да и других покалечить, – раздался совсем рядом мужской, как показалось Марте, заигрывающий голос.
Она вспомнила, как недавно еле вырвалась и убежала от мерзкого пьяницы. Хорошо, что у нее реакция быстрая, а то поганец мог бы изнасиловать средь бела дня, прямо там же в провонявшейся телефонной будке. И ведь никто б и не помог… Спасибо маме, что научила, как в первую минуту защититься от внезапного нападения. «Бить мужчине в пах, - верное дело!», - будто услышала она голос мамы.
На этот раз голос принадлежал симпатичному мужичку, и Марта собралась было пококетничать с ним, а почему б и нет?! Навскидку, судя по его прикиду, мужик при деньгах, да и на внешность намного красивее обезьяны, хотя сейчас, когда у Марты в кармане пустота, выбирать, не приходится. Она вскинула брови, выставила вперед грудь и повела плечами.
- Извините!.. Я не хотела… - Улыбнулась девушка и приблизила лицо к незнакомцу, словно бы желая рассмотреть шишку на его лбу, за который он держался.
- Да, ничего! Сам виноват… Спешил очень… Мне надо позвонить, - обрывочно объяснял мужчина, кивая подбородком на телефон.
- Так вы торопитесь? – Заглянула Марта томным взглядом в веселые глаза.
- Очень… И, если вы будете так любезны и отпустите мой рукав, то я прямо сейчас и позвоню. Своей жене… – Добавил мужчина и улыбнулся, показав Марте отличные зубы.
«Искусственные, наверно, - со злостью подумала Марта, отрывая руки от его куртки и освобождая проход в будку. – Вставить во весь рот имплантанты у него денег хватило, а купить себе паршивый мобильник, не нашлось. Жене, видите – ли, он торопился звонить, и кто ему поверит?! Женам с телефонов – автоматов не звонят, кобелина! – Сквозь зубы процедила она, отводя душу. Настроение у нее вновь упало до нулевой отметки, а может и ниже, как атмосферное давление, предвещавшее осадки, глаза налились слезами. Марта вспомнила о маме, о маленькой дочке. Она так и не смогла выслать им денег. Выгребла последние у матери, когда уезжала, а ведь у мамы больное сердце, и много денег уходит на лекарства, да и на всяческие там памперсы и смеси для Милки. Интересно, как там они выходят из положения? – Равнодушно подумала Марта. - Надо отдать должное, она изо всех сил пыталась найти в своей душе жалость и сочувствие к родной маме и дочери, но сердце оставалось глухо. Так же безразлично она вспомнила о потерянном от мамы письме. – Может и хорошо, что я его не прочла, наверняка, мать просила в нем деньги. А, где их возьму? Сама концы с концами еле свожу».
* * *
Валерий вытер конверт о штаны и, зыркнув в сторону стола, вытащил из хлебной буханки нож, - память о зоне. Этот ножик, больше напоминавший кортик, любовно смастерил его друг по лагерю. Гладкая, словно атласная ручка, набранная из разноцветного плекса, приятно покоилась на ладони, а сверкающее, с обеих сторон остро отточенное лезвие, отражало свет одинокой лампы, свисающей на витом шнуре с запыленного завитка «лепнины». Валерий, зажав конверт в зубах, потрогал концом дрожащего прокуренного пальца острие ножа-кортика и дернулся, на подушечке пальца появилось крошечное алое пятнышко. Он кровожадно посмотрел на него, растер между пальцами и вытер руку о штаны. Несмотря на то, что конверт был влажным, нож вспорол его, словно бритвой, оставив края совершенно гладкими. Мужчина удовлетворенно хрюкнул, еще полюбовался на игру света на скошенных острых боках ножа и, словно нехотя, вздыхая, расстался с ним, втыкая в черствый хлеб. Письмо, выуженное из подмокшего конверта, к удовлетворению Валерия, полностью сохранило текст и он, шевеля губами, читал, зло, комментируя каждую строчку с баса срываясь на фальцет:
«Здравствуй моя дорогая любимая доченька…
- «любимая», - это хорошо – о! – Выдохнул Валерий и продолжил, зевнув во весь рот.
– Ты, наверное, сейчас удивишься, не узнав мой почерк.
– И я б удивился… - Отметил Валерий.
– Это пишу тебе не я, а моя соседка, которая была так любезна, что согласилась написать под мою диктовку.
– Ну, да… любезна… Небось мамаша приплатила ей бабки, вот та и слюбезничала, - фыркнул Валерий. – Сейчас никто задарма ничего делать не станет, дураки перевелись.
– Марточка, я б не стала тебя напрасно беспокоить, знаю, что у тебя и своих проблем хватает…
- Добавим еще одну! – Сплюнул на пол Валерий. – Вот наконец-то и имя мамаша раскрыла, «Марточка»… Ну, чо она там еще нацарапала, кроме слюней?.. Мне ихние нежности при ихней бедности на фиг нужны.
- … просто выхода другого у меня нет…
- Одни заходы… - хихикнул Валерий, показав гнилые зубы. – Ищи, мамаша, ищи выход, а то я могу тебе помочь.
- Я сломала себе правую руку. Уж и не знаю, как это получилось...
- Да, как – как? Небось, варюшку раззявила, вот клешня и хряпнула. Ты, мамаша, лучше под ноги себе зырить должна, а то вот теперь своей дорогой дочке проблему привесила, ухаживай за тобой…
- …и теперь Милочка остается без присмотра… Конечно, если б у меня были лишние деньги, то я могла б нанять няню, а так, с одной рукой… Сама понимаешь!
- Если б у меня были лишние деньги, я б тоже нанял себе няню, - заржал Валерий и сморщился, окинув трезвеющим взглядом бардак в комнате.
- Если б ты, Марточка, могла б отпроситься на работе и приехать к своей дочке на месяц-другой, пока не снимут гипс с руки, то я…
- Если б, да кабы… - вдруг обозлился Валерий. – Если б у бабушки вырос член, она стала б дедушкой, - выругался он.
Пошлая поговорка напомнила ему о невосполнимой утрате, и закипающая злоба заполнила горечью рот. В его, не просыхающих, мозгах перемешалось настоящее с прошедшим, и он переложил вину усопшей жены на здравствующую Марту. Красные замутненные, как его разум, глаза перекинулись на нож, и остекленели, будто привороженные, а пальцы сжались. Послышалось шуршание сминавшейся бумаги. Валерий недоуменно посмотрел на руку, потряс головой, и разгладил помятый лист. Ему понадобилось еще некоторое время, чтобы строчки письма перестали расплываться, и вернулась четкость. Он продолжил чтение:
- … б успокоилась. Пока за внучкой присматривает все та же любезная соседка, дай Бог ей здоровья, но вот здоровья-то у нее и нет. Она, как и я – сердечница, и частыми гостями у меня и у нее являются врачи со скорой помощи…
- А теперь еще и я буду твоим гостем, приеду проведать тебя, разлюбезная мамаша. – Раздвинул губы в резиновой улыбке Валерий.
Эта идея пришла к нему в голову внезапно. «А почему б и не воспользоваться советом мамаши? Только и понадобится для игры в доктора и больного белый халат».
* * *
Андрей ходил, как пришибленный. Его «падение с трона» началось с каких-то глупых бабских сплетен. «Андрей Стефаныч, вы уходите?..» – Спросила секретарша. Тогда, - это было месяц назад, он только посмеялся над ней и развеял дурацкие предположения. - Куда он собирается уходить? Вообще-то собирается, но еще нескоро. По крайней мере, в ближайшие два – три года врят - ли удастся наладить работу в новой клинике. Он и не предполагал, что смета на покупку здания окажется раздутой до размеров самого здания. А ведь нужен еще и ремонт… В облупленный кабинет не пригласишь богатую клиентку, встречают-то по одежке. А оборудовать кабинеты: процедурные, хирургические… А палаты для пациентов?.. – У Андрея, когда Ева показала сметы, в глазах зарябило от цифр. Он раньше и не предполагал, что безобидные нули, zero, если их много, могут привести его в такое расстройство. Вот они стоят рядом, как близнецы и таращат на него свои круглые глазищи. Сколько их? Один, два, три, четыре, пять, шесть… Андрей сбился со счета и, наверное, впал бы в транс, и стал бегать по коридорам и рвать на себе волосы, если б не оптимистичная Ева. Она, как всегда, ослепительно красивая, пышущая энергией, только посмеялась над его страхами, развеивая изящной рукой, его опасения вместе с дымом от своей сигареты.
- Ну, и что ты испугался, глупындрик? – Ласково поинтересовалась она причине его опасения взятия в банке очередного кредита. – Это ж банк, а не группа криминальных братков. – Объясняла она.
У Андрея мелькнула мысль, что банк, - это узаконенная лицензионная криминальная группа, обдирающая заемщиков, как липку, но он придержал эту мысль при себе, чтобы не выглядеть финансовым недорослем в глазах умной Евы. А еще он подумал… Ну, это уж вообще не влезало ни в какие рамки. И он выталкивал из головы навязчивое сравнение, а оно залезало назад и исподтишка нашептывало ему: «Ева – прародительница хитростью заставила Адама сорвать запретное яблоко. И, чем эта кража закончилась?!. Их обоих сбросили на грешную землю». В данном случае Андрей сомневался на счет «обоих». Он покосился на сексапильную Еву, по-хозяйски развалившуюся, почти лежавшую, на диване с выглядывающим кружевом чулка в разрезе узкой юбки. Даже в строгом офисном костюме она была магнитом для нынешних многочисленных «адамов», уж он-то видел, как отваливаются челюсти у мужиков, когда она проходила мимо, обдавая похотливых козлов ароматом своего тела. А если сорвать с нее эти дорогущие, но совершенно лишние тряпки? – Втянул слюну Андрей, проклиная себя за несдержанность, что не смог отвести глаз от крестика, спрятавшегося в ложбинке пышного бюста. – Он вздохнул, и промокнул салфеткой лоб. – Да, сто процентов, что грешником окажусь я, и меня одного скинут на землю, вернее, еще глубже… Упрячут в долговую яму… Потому что я, как выразилась только что умная неотразимая Ева: «Глупындрик…»
Ева, опустив искусно наклеенные длинные ресницы, выпустила в сторону разомлевшего Андрея колечко ароматного дыма, и внимательно следила за ним. А если точнее, то она держала под наблюдением обоих. Это колечко представлялось ей, то ошейником, то удавкой для простофили доктора. «Даже досадно немного, что игра с ним так быстро подходит к концу, к его концу, - усмехнулась краем капризных губ Ева, - с ее стороны никаких потерь. Может, стоит с ним переспать?! – Оценила она критически, сидящего в отдалении и обливающегося потом, мужчину. - Увеличенный за счет залысин лоб, покрыт бисеринками пота, белоснежный халат в районе подмышек потемнел, правая рука машинально время от времени опускается в район паха, словно проверяя наличие содержимого. – Ева скривилась. – И, чего он там все ищет?! Видно в штанах все такое маленькое и хиленькое, что он никак не может отыскать. Ну а мне-то и подавно некогда будет заниматься раскопками древностей. Нет, не стоит укладываться с ним в постель… - Окончательно решила она. – В очереди за ее телом стоят куда более молодые и интересные мужчины, а тем более с ее-то деньгами она сможет снять себе любого, кого пожелает. А с этим потнючим, дурнючим козлом она даже за деньги не ляжет. Стоп! – Оборвала себя Ева. – Это я явно поторопилась. Денег никогда много не бывает! И вообще… Зачем я сегодня явилась к Андрею? Не нюхать же его пот. Цель-то была совершенно другая, показать ему очередную липовую смету и вытрясти с него последние денежки. Судя по тому, как у него округлились глазки и стали похожими на нолики, любовно нарисованные мною на бумажке, в кошельке у него zero. Ну, а мое какое дело?! Пусть по сусекам поскребет, по полочкам пометет. А если не найдет в загашниках, на то и существует для таких идиотов, как Андрей, банк. Не умеешь хранить деньги в стеклянной банке, значит, тебе прямая дорога на эшафот, то есть, в сбер или любой другой банк, готовый предоставить тебе кредит под огромный процент, написанный малюсенькими циферками в конце договора». – Ева выпустила очередное кольцо – «удавку» в сторону жертвы, грациозно изогнула тело и медленно, очень медленно приняла сидячее положение, протянув навстречу совершенно обалдевшему Андрею нежную руку ладонью вверх.
Вкупе с просящим ласковым взором это могло означать что угодно. Доктор Кенин расценил этот просящий жест, как молчаливую просьбу, почти мольбу слабой женщины о помощи, в данном случае, о материальной поддержке. И размашисто подписал смету, читай: «Смертный приговор».
Но, что это был для него «Смертный приговор» он понял го - ораздо позже, когда его жена, бледнея и хватаясь за голову (а в последнее время у Вавы все чаще и чаще случались приступы головной боли, от которых женщина теряла сознание), рухнула в кресло прямо в его кабинете. Андрей тогда здорово разозлился на нее, когда она дрожащими руками, не попадая пальцами в кнопки калькулятора, что-то складывала, умножала, вычитала, а потом побелевшими губами пыталась, заикаясь что-то доказывать, суя ему под нос надоевшую уже смету за его подписью. Он обозвал ее перестраховщицей и паникершей и еще как-то нехорошо, вроде даже намекнул на ее голову. В последнее время у нее, действительно, что-то происходило с головой. Чудились какие-то отравители, проникающие в их квартиру в отсутствие хозяев и подливающие яд в дурацкие масла. Вава за руку тащила его в прихожую и тыкала носом в якобы испорченный замок. Но никаких масел на ее полке в ванной он не нашел, ни с ядом, ни без яда. А замок прекрасно работал, словно дразня, выпускал легко язычок, и также при легком повороте ключа, прятал его.
- Ну, что? – С сарказмом ни без яда спрашивал он у растерянной жены. – Это я, по-твоему, безголовый? Это у тебя, дорогая моя, что-то с головой, тебе лечиться надо! У тебя шизофрения, везде мерещатся враги. У тебя мания преследования! – Радостно добавил Андрей, вспомнив название душевной болезни.
А жена пыталась еще и про какое-то гаданье на кофейной гуще рассказать, про страшный сон, дублирующий это самое гаданье, про какие-то маски. Но про «маски – шоу» он слушать категорически отказался, покрутил у виска пальцем и выбежал вгорячах из дома. Он решил немного проучить жену, чтобы не лезла в его дела, в дела, которые не понимает, а только умничает. Андрей принял решение переспать в клинике. – Пусть Вава понервничает! – Где-то в глубине души промелькнула мыслишка, что ей нервничать категорически нельзя, но мысль была такая ничтожно маленькая и так глубоко запрятанная, что он не стал расходовать зря силы и вытаскивать ее на поверхность. У него есть куда более значимые архиважные дела, в которые надо вкладывать свои мозги. Первый месяц после взятия в банках кредита Андрей жил спокойно, жизнь была б совсем безмятежной, если б не Вава с ее нытьем и карканьем, чем он думает погашать долг?! Вот, когда поступит извещение, тогда он и подумает… Но месяц пролетел очень быстро, и на него буквально свалилась банковская «макулатура». И, если в договоре, который он подмахнул практически, не читая, потому как без лупы невозможно было разобрать, какие условия выдвигает банк, поскольку шрифт был очень мелкий, то в извещениях банка на погашение кредита итоговые цифры выглядели ярко и солидно. Описание расчета задолженности (какое отвратительное слово) занимало девять длинных строчек с указанием суммы кредита, процентов, различных комиссий, страховых взносов, штрафов, неустоек и пени. И весь этот ужас со множеством нолей был красиво обведен черной рамкой и выглядел настолько внушительно, что Андрей с первого прочтения и не понял, о какой сумме идет речь?! Он уже было кинулся к телефону, чтобы по привычке Вава ему все объяснила, но его дрожащая рука повисла в воздухе, не дотянувшись до аппарата. Андрей очень, очень медленно, словно мину, опустил платежку на стол и, подперев голову, уставился на нее не моргающими глазами. Цифры и буквы постепенно теряли свое очертание, бледнели и расплывались, пока не слились в одно грязно-серое пятно. Андрей вдруг понял, что маленький клочок казенной бумажки, даже без привычной круглой печати, может замарать его прежнюю жизнь. Все разноцветье его успешной, радостной жизни моментально поменяло окраску на серый цвет. – «И зачем мне понадобилось залезать в долг?» – Прошептал он, смаргивая повисшую слезу и с ужасом взирая, как под мокрым пятном проявляется, словно издеваясь над ним: ИТОГО К ОПЛАТЕ… И рекомендуемая дата для оплаты… Все в той же траурной для плательщика рамке…
Итоговая, рекомендуемая банком сумма оплаты, для Андрея была неподъемна. Все деньги по заключенным с клиентами косметологической клиники договорам, шли строго через бухгалтерию. Конечно, немного наличности оседало и в карманах Андрея, не без этого, но в сравнении с месячным погашением долга, подношения благодарных пациенток были просто кукушкины слезы. Андрей снова потянулся к телефону, и вновь отдернул руку. – Нет! К Ваве нельзя обращаться! Однозначно. Пока еще она не знает ничего об извещениях (у Андрея хватило ума в договоре с банком поставить адрес юридического лица, то есть, клиники «Вандра») можно еще что-то придумать, но что, что – о – о?! Вчера у него еще была в сейфе кругленькая сумма, но, как нарочно, Еве понадобились срочно деньги. Она бедненькая, краснея и бледнея, опустив от неловкости глазки, бочком, цепляясь грудью за дверной откос, просочилась в кабинет и долго не могла решиться, чтобы сказать об этом. Приводила дурацкие доводы о том, что когда-то Андрей написал ей расписку о своем долге, и ей неудобно об этом напоминать, но обстоятельства складываются у нее так, что кровь из носу нужно отдать подрядчикам деньги, а у нее, как нарочно, в данный момент нет наличности. И Андрей, конечно же, тут же загремел ключами от сейфа, не упустив возможности еще раз заглянуть Еве в лифчик и, даже, с ее молчаливого согласия, потрогать его содержимое, когда Ева, не устояв против его сексапильности, как она сама призналась, уселась к нему на колени. Она затяжным поцелуем впилась в его губы, доведя его до бессознательного состояния. Он тогда мог ей отдать все, что угодно: деньги, машину, дом. И он отдал… Деньги… Но только после того, как за Евой, закрывшей дверь, остался шлейф аромата от ее сладких духов, Андрей, приходя в себя, подумал, что неплохо бы было в расписке изменить сумму долга перед женщиной. И ведь она что-то говорила ему про эту дурацкую расписку, целуя его в ухо и шепча попеременно разные приятности, от которых у него твердо становилось между ног в отличие от плавящихся, размягчающихся мозгов. Вчера он, как истинный джентльмен, пресек всякие разговоры о каких-то там расписках, ему было не до сухой арифметики, когда в его руке учащенно билось сердце обворожительной женщины, которая предпочла его каким-то там разным многочисленным, как она сама призналась, чинушам – поклонникам с тугими кошельками.
- Разве я могу променять свидание с тобой на какого-то чиновника. – Говорила Ева, царапая коготками его грудь. – Подумаешь, сидит на высоком стуле в мэрии, и думает, что если так высоко взлетел, то прямо уже и на троне себя видит, и хочет, чтобы возле его ног фаворитки стелились. Я никогда не променяю такого мужчину, как ты ни на какого чванливого чиновника.
Андрей сегодня вдруг вспомнил. Нет, не про фавориток… Ему сейчас было не до Евы с ее прелестями. Он вспомнил, как женщина говорила про чиновничий трон. Еще совсем недавно, буквально вчера Андрей и себя чувствовал на высоте, пока проклятая бумажка не выбила почву под его креслом. Теперь оно уже не казалось ему таким удобным и надежным. Хотя… - Андрей скептически улыбнулся, вспоминая, как Вава подняла ажиотаж, чтобы он СРОЧНО переделал на нее документы на «Вандру» и уговорила его фиктивно развестись. Только сейчас он понял, как права была жена, как дальновидна. Единственно, в чем она была неправа, так это в том, что Ева нарочно втянула его в долги, что она аферистка и вообще «страшная женщина». В этом он ни за что никогда не согласится. – Уже без прежней категоричности подумал Андрей. – Но Ева – Евой, а надо думать, где взять деньги на первый взнос. А ведь ни успеешь чихнуть, как за первым придет очередь второго, третьего… десятого… - Андрей замотал головой, пытаясь вытрясти из мозгов, ожидавшую его безрадостную перспективу. Что там делали должники в давние рыцарские времена? Ствол к виску или долговая яма?! Из высшего сословия стрелялись, конечно. Это низшая каста, вроде купцов, предпочитала посидеть в околотке или как там называлась тюрьма?.. - Андрей вздрогнул и хмыкнул. – Надо же, какая дребедень лезет в голову. А к какому обществу я отношусь? Если сравнивать себя с гусарами, то мне, что, придется кончить жизнь суицидом, а в отсутствие револьвера перерезать себе вены скальпелем?.. Ну, уж нет! Такая картина меня совершенно не устраивает, как собственно и уподобление купцам. И почему это я расписал себе драматический конец? У меня есть за городом трехэтажный дом, у меня в гараже стоят и бьют копытами триста двадцать лошадок. Ведь и дом, и машина оформлены на мое имя… И я могу в самом крайнем случае, их продать, и расплатиться с банками. Но, это только в самом последнем, самом… - Андрей не успел додумать, как в дверь его кабинета постучались. Ему почему-то стало страшно и неуютно за тонкой дверцей, отделяющей его покой от кого-то рвущегося к нему. А, вдруг это снова Ева? Может, ей опять не хватает денег для подрядчиков? – С ужасом подумал он, и поймал себя на унизительной мысли, что раньше он с удовольствием ждал встреч с ней. Когда еще не был должен ей денег… И, сколько мне еще осталось ей отдать? Вот я идиот! Ну, почему, почему - у вчера не посчитал?! Выудил из сейфа все до копейки, вернее, до цента, и с барского плеча бросил к ее ногам. А ведь там лежали не только мои денежки, но и Лехины доллары. Он попросил на время воспользоваться моим сейфом, пока не отнесет деньги в банк. – Андрей завистливо вздохнул. – Кто-то относит деньги в банк, а кто-то вынимает их оттуда, причем, берет-то не свои, а чужие… Может, даже таких вот вкладчиков, как Леха. И чего это я вспомнил о Лешке? Может, накликал его, и он теперь рвется ко мне в кабинет за своими денежками».
В дверь снова осторожно постучали.
* * *
Марта наконец-то обрела жилье. Нельзя сказать, что супер, но на первое время проживания сойдет. Однокомнатная квартира в спальном районе, чистенькая, с кое-какой мебелишкой. Хозяйка, показывая Марте апартаменты, все извинялась, что мебель немодная и телевизор старый, - еще ламповый, но рабочий. И холодильник тоже в рабочем состоянии, правда, совсем стародавний, выпущенный еще при советской власти, но морозит хорошо. Марта следовала за хозяйкой, критически оглядывая вещи и мысленно соглашаясь с ней: «Все старинное, рожденное еще при советской власти, как и сама «антикварная» хозяйка, которая появилась на свет, наверно, до революции, и представляла на данный момент такую же ценность, как и ее хламье». Но, главное, что удобства в доме, а «раритетная» хозяйка, наоборот, вне дома, живет где-то в противоположном районе города у дочери. Марте на этот раз здорово повезло, она совершенно случайно познакомилась со старухой интеллигентного вида возле риэлтерской конторы, уговорила неискушенную в сдаче жилья женщину не обращаться к риэлторам, которые все, как один, мошенники, а сдать квартиру ей, предложив оплатить за три месяца вперед. И хозяйка радостно согласилась на ее «выгодные» условия, отдав Марте ключи и расписку в получении денег. Марта этой самой распиской подстраховалась заранее, прекрасно сознавая, что обманывает женщину, ее однокомнатную квартиру можно было сдать в аренду за сумму, раз в пять превышающую той, что заплатила Марта. Сама Марта эти деньги заняла под небольшой процент у знакомой девчонки, та одолжила ей деньги, в качестве гарантии возврата, взяв честное слово. И Марта удивлялась такой людской непроходимой доверчивой глупости. На ее пути попались сразу две дурищи: молодая и старая. «Ну, ничего! – Подумала Марта, - пока до старой дойдет, как она продешевила, поезд-то уже и уйдет. Вернее, уже укатил… Расписочка-то собственноручно ею подписанная вот она – а! Ну, а на счет молодой подружки?.. Там вообще не стоит и заморачиваться! На нет и суда нет! Была б умнее, потребовала у меня расписку в том, что одолжила деньги, а так… Ни своих денег, ни процентов она не получит! Надо же, какая меркантильная оказалась, брать проценты со своих друзей. Видно забыла, как вместе протирали подметки на панели. Я б, конечно, бросила ей в морду ее деньги вместе с процентами, тем более, чисто символическими, но мне пока негде их взять, вот, если удастся расколоть Андрея на денежки, то… - Марта задумалась. – А, что значит, «то»?.. Эти деньги, которые мне выплатит Андрей – очень нелегки, мне придется заработать их. Хоть не потом и кровью, но нервы придется вымотать. Этот жмотяра с копейкой легко не расстанется. Представляю, как у него отвалится челюсть, когда он услышит о какой сумме пойдет речь?! Ну, а что он хочет? – Зло сжала зубы Марта. – За удовольствие надо платить! Имеешь молодое тело – расплачивайся! Или замуж веди, или деньгами плати! Если ты, конечно, мужик… Это только бабам дана такая привилегия: расплачиваться натурой.
А теперь можно и маме будет сообщить новый адрес, чтобы не бегать за письмами на почту, - решила Марта. - Сколько раз говорила маме, чтобы купила себе сотовый, а она все отнекивалась, что денег на него нет. Придется теперь звонить на домашний, лишние деньги выбрасывать на ветер. - Марта несколько раз набирала знакомый номер, представляя, как мама спешит снять трубку с дискового старенького аппарата. Девушка улыбнулась, вспоминая, как она в восьмом классе со злостью саданула этой самой трубкой о стену, разозлившись на строгую родительницу. И после самой же пришлось заклеивать развалившуюся трубку изоляционной лентой, так как мама стала в позу и наотрез отказалась купить новый аппарат, сказав: «Вот сама заработаешь деньги и купишь!» Через Мартины руки после прошло столько денег, и она могла б купить сотни аппаратов, но телефон так и не сменила. А зачем?.. Она уехала в другой город, оставив маму со стареньким дребезжащим аппаратом, но зато в утешение ей на старости лет подкинула свою дочь Милу. Марта цокала и цокала длинными ногтями по кнопкам мобильника, но бездушный голос по-русски и английски извинялся и докладывал, что абонент не отвечает, и предлагал оставить информацию. Марта быстро наговорила свой новый адрес, новый номер сотового, и отключилась, обрадовавшись, что теперь придется за междугородный разговор заплатить маме. Она убиралась по дому, таская за собой мобильник, ожидая звонка. Прошел час, другой, третий, но звонка от мамы не было. - На маму это совершенно было не похоже. Не может же быть, чтобы она три часа гуляла с Милкой на морозе. Так, почему до сих пор не позвонила? – Марта вытащила из кармашка телефон, на всякий случай проверила зарядку, пролистала меню: не пропущены – ли входящие вызовы?! Телефон заряжен, вызовы не пропущены. Она положила дорогой смартфон перед собой на стол и уставилась на экран. Телефон молчал… И в комнате повисла мертвая тишина. Марта зябко передернула плечами, ей почему-то стало дискомфортно в чисто убранной пустой квартире. Она напрягла слух, - за тонкой стенкой наконец-то раздался живой звук, включился компрессор холодильника, который мирно уютно заурчал, как сытый кот. – Марта улыбнулась своему удачному сравнению и вздрогнула. В пустую раковину со шлепком из крана сорвалась капля, где-то далеко загрохотал лифт, а прямо над головой Марты что-то зазвенело, и вслед раздался приглушенный перекрытием недовольный голос. Дом оживал, наполнялся жизненными звуками. Марта, успокаиваясь, автоматически посмотрела на молчавший телефон, сердито щелкнула по корпусу, вздохнула и снова набрала мамин номер. На этот раз трубку взяли тотчас, словно ожидая ее звонка, и Марта уже хотела предъявить маме претензии: почему не перезвонила, но в ухе раздался совершенно чужой голос. – Может, соседка? – Машинально подумала девушка. – Но, судя по тембру, голос принадлежал мужчине…
* * *
Да не, - это не Ева. – Успокоился Андрей. – Она не стучит, а входит ко мне в кабинет по-свойски. Так сказать, на правах друга или соучредителя. – Андрей тяжело вздохнул. – У нее, как он сейчас понял, вообще есть на все права, и на него, в том числе, ибо понял, что увяз, по самое не могу. Нельзя сказать, что влюбился без памяти, но голову потерял, - это точно! Только человек без мозгов мог такое натворить, взять кредит сразу в двух банках, причем под офигительный процент. Да еще и занять деньги у женщины, в которую был влюблен. Хотя… - Андрей задумался, уставившись на дверь и прислушиваясь к посторонним звукам. - Тишь… Он ощутил эту, почти осязаемую тишину, слыша только стук своего влюбленного сердца. – А влюблен – ли он?.. Что Ева была от него без ума, он не сомневался. Она лишь на время словно отключилась, поскольку одолжила ему, почти постороннему человеку, круглую сумму. Но, что значит, рациональная женщина! – С восторгом подумал он, - даже наедине с ним, чуть – ли не в постели, не теряла разум. – Андрей прикрыл глаза, вспоминая африканский темперамент Евы. Как она тогда сказала-то?..
- Андрюшенька, это ты разбудил мою холодную душу, ты зажег во мне сумасшедший чувственный огонь!
Андрей скривился, вспоминая холодность Вавы. – Почему-то посторонние бабы видят в нем сексуальность и неукротимый темперамент, только родная жена, словно ослепла и не замечает, что рядом с ней двадцать шесть лет живет такой необыкновенный мужчина. Даже обидно как-то… Лишний раз, даже и не лишний, а просто хотя б иногда могла искренне повосторгаться им, а то… - Андрей цыкнул и покачал головой. Он все больше и больше накручивал себя против жены, изыскивая недостатки, которых у нее вообще не было. Он мысленно посадил обеих женщин: Ваву и Еву (о Марте он давно позабыл и мечтал только о том, чтобы и она его не вспоминала) на чаши весов, перевес явно был в сторону молодой, деловой, обворожительной, темпераментной, обожающей его Евы. Андрей встрепенулся, как молодой петушок, ударил каблуками, словно шпорами, об пол, откатываясь в кресле в сторону шкафа с припрятанным коньяком. Вообще-то он не был охоч до спиртных напитков, но сейчас захотел вдруг выпить, выпить за новую жизнь, СВОЮ перспективную жизнь, в которой не будет места вечно поучающей, к тому ж, стареющей Вавы. Эта умная мысль пришла к нему неожиданно. Банковское извещение подстегнуло возникшую ниоткуда идею. И он, Андрей теперь уже с нежностью посмотрел на ненавистную ранее бумагу. – Эврика! А ведь это выход из положения! Он сразу, одним махом убивает двух… Нет! Трех зайцев… Да! Он так и сделает! Предложит Еве руку и сердце. – Подмигнул Андрей своему колышущемуся в бокале отражению. – У них с Евой будет общий счет в банке, общая прибыль и, соответственно, общие долги. А уж с Евиным деловым подходом в бизнесе и с ее связями они моментально расплатятся с ними. И, главное, как все хорошо и к месту выходит. Он ведь совершенно свободный человек, и хоть завтра под венец. Хоть в этом Вава ему помогла, устроив фиктивный развод. Если б она знала, чем это ей грозит, то сто раз бы подумала, прежде чем тащить его в Загс. Ну а теперь уж что?.. За свою прыткость придется ей расплачиваться одиночеством. – Андрей налил еще коньяк и откинулся в кресле, водрузив на стол ноги и, прикрывая тяжелеющие веки. – «А какой я сразу был непонятливый… Да и Вава набросилась на Еву, обвинив женщину во всех смертных грехах, когда узнала, что та оформила купчую на новое здание временно на свое имя. Мне сейчас право стыдно, что и я в какую-то долю секунды усомнился в Еве, хорошо, что хватило ума, не высказать ей свои сомнения, вот была б стыдоба! Сейчас-то я понял, как дальновидна была Ева. Она с самого начала знала, что мы будем с ней вместе. – Самоуверенно подумал он, допивая прямо из горлышка оставшийся на дне бутылки коньяк. - Просто от женской скромности не могла первой признаться мне в любви. Но сердечко-то ей подсказывало, что нас ждет прекрасное будущее, и мы станем не только соучредителями новейшей клиники, но и вместе пойдем по новой жизни. Может, это немного пафосно звучит, но у меня сейчас такой подъем, кажется, могу горы сдвинуть. – Не замечая, что говорит вслух, громко продекламировал Андрей, икнул, дернулся в тяжелом крутящемся кресле, и вдруг… Упал навзничь. Его оригинальные мысли были прерваны банальным стуком в дверь. – Кого еще принесло?» - С досадой, но уже без опасения подумал он, ковыряясь на полу и, пытаясь встать на неслушающиеся ноги.
- Войдите! – Прохрипел он из района между стеной и столом, опираясь ладонями о сиденье ускользающего кресла.
Дверь широко распахнулась, и в дверном проеме показалась кислая физиономия главной бухгалтерши, прижимающей к тощей груди ворох бумаг. Женщина предпенсионного возраста поковырялась ручкой между грудью и дорогими ее сердцу платежками, и водрузила на нос очки, до этого мирно висящие на цепочке.
Этого времени как раз хватило Андрею, чтобы усадить свое разомлевшее от спиртного, тело на прежнее место. В глазах у него покачивались уже две бухгалтерши, у обеих выщипаны в ниточку брови и маленькие носы, на которых еле держатся очечки в золотой оправе. Андрей скривился, повертел головой и ухватился рукой за пострадавший затылок, пальцы наткнулись на выпуклость. «Так и есть! Шишак… - определил он. – Но ничего! Хорошо, что зашла серая мышка бухгалтерша, а не кто-нибудь вроде Евы. Так что пострадал он только физически, а его достоинство не было задето, бухгалтерша не в счет. Мне кажется, она вообще ничего не увидела», - предположил Андрей, но на всякий случай схватил со стола первую попавшуюся бумажку и замахал перед носом женщины.
- Вот… Упала… Доставал… - Отрывисто выдыхал слова вместе с коньячным запахом Андрей.
Женщина отшатнулась и задержала дыхание, у нее поползли вверх брови. Она впервые за долгие годы работы в клинике видела шефа нетрезвым, но из-за врожденного такта постаралась побыстрее взять себя в руки, однако отметив, что видно не зря в кулуарах ходят слухи о нежизнеспособности шефа, как руководителя. Собственно, она, поэтому и приходит сегодня к нему уже второй раз. Бухгалтерша топталась на месте, не зная, стоит - ли сейчас вести серьезный разговор с шефом?! Явно он не в себе, глаза мутные и голова все время хочет улечься на стол. Но и откладывать больше нельзя, сроки похода в налоговую службу поджимают, а у них в клинике не все ладно с отчетностью, да и баланс не идет.
- Я к вам… - Потопталась немного женщина и, набравшись смелости, решительно опустилась на стул, взгромождая принесенные папки на стол перед шефом. – Вот!.. – Твердо произнесла она и ткнула пальцем в одну из верхних бумаг, - смотрите!
Андрей на всякий случай обернулся, - за его спиной никого и ничего кроме немного облупившейся стены, не было. «К кому это «к вам» обратилась бухгалтерша? – Разочарованно подумал он и перевел взгляд, на кипу, возвышавшихся перед ним бумаг. – Это, что?! Неужели ему одному надо будет все пересмотреть?! Ну, уж не – ет! А работники бухгалтерии тогда для чего сидят, чаи распивают?» - Разозлился Андрей и уставился в переносицу бухгалтерши, пытаясь сфокусировать взгляд.
- Что это вы, голуба, разложили тут, словно пасьянс? – Брезгливо поднял он за уголок документ.
- Андрей Стефанович, - откашлялась женщина, - надо срочно подписать все эти документы. Просмотреть и подписать! – Поправилась она.
Андрей скривился и замотал головой, отчего у него зашумело в ушах, и натянулась кожа на ударенном затылке. Он пытался сконцентрироваться на работе, но мысли убегали совершенно в другом направлении. Он сейчас думал о Еве и о новой клинике, где они с Евой будут «царствовать». Надо будет внимательнее отнестись к подбору персонала, чтобы каждый отвечал за свою работу, а не перекладывал ее на плечи начальника, тем более работодателя. – Поднял он злые глаза на сидевшую перед ним приставучую особу. - Надо же, расселась, как у себя в кабинете, и тыкает мне пальцем. И ведь не уйдет, пока я не подпишу…
- А, что, обяз - зательно надо читать?- С надеждой спросил Андрей, и даже постарался улыбнуться, что ему далось нелегко, так как губы были словно подернуты воском.
- Необходимо ознакомиться! – Настойчиво повторила женщина. – Вам надо знать, что в «Вандре» резко упала прибыль. Если так пойдет и дальше, то скоро сотрудникам нечем будет выдавать зарплату.
- Но, позво – ольте! – Икнул Андрей и отхлебнул воды прямо из графина, приведя в замешательство бухгалтершу. – Разве стало меньше операций или, может, вы без моего ведома, изменили прейс… присйкурт… - Сбился Андрей. - Вообщем, тариф… - Нашел выход из положения он и победно взглянул на бухгалтершу, сидящую с поджатыми губами.
- Менять цены, - это ваша прерогатива, как должностного лица, как, собственно и право подписи на финансовых документах. – Отчеканила бухгалтерша казенным голосом. – И дело не в прейскурантах, и не в количестве операций, хотя пациентов стало немного меньше, но тарифы остались прежними. Вот… - Перегнулась через стол женщина, вытягивая из папки одну из бумажек. – Взгляните и убедитесь сами.
- Увольте меня от этой писанины! – Скривился Андрей. – Вы уж, голуба моя, на словах мне все обскажите, разъясните, так сказать. Почему прибыль падает? Если по ВАШИМ, подчеркнул Андрей, бумагам все без изменений.
- Львиную долю, конечно же, съедают налоги. Но и расходы на медицинское оборудование, материалы, зарплату… - Загибала по привычке пальцы бухгалтерша, перечисляя по памяти строки ведомости.
Но Андрей ее уже не слушал. В его мозгу отпечаталось одно: налоги. Значит, он, как раб на плантации, не отходит от операционного стола, а львиная, как сказала эта серая мышь, забирается налоговиками? Когда не было долга перед банком, он как-то не задумывался над этим, поскольку денег у него было много, можно сказать, даже очень много. Но сейчас… - Андрей даже протрезвел от такой дикой несправедливости. – Почему он должен с кем-то делиться своими деньгами? Клиника зарабатывает бешеные деньги и большую часть отдает в налог, а он, Андрей вынужден СВОИ денежки отдавать, а сам стоять с протянутой рукой перед ростовщиками банкирами?! – Совершенно трезвыми глазами он в упор посмотрел на бухгалтершу, и попросил показать ведомость прибыли за прошедшее полугодие, за вычетом зарплаты и всего, что необходимо для работы клиники. Женщина доброжелательно взглянула на заинтересовавшегося начальника, словно фокусник достала откуда-то калькулятор, пробежала пальчиками по кнопкам и выдала результат. От названной колоссальной суммы у Андрея округлились глаза.
- Вы уверены, что это прибыль за полугодие? – Проглотил он, подкатившую к горлу слюну.
Бухгалтерша недоуменно взглянула на шефа, перевела взгляд на окошко калькулятора, потом пошебуршила бумагами, и вдруг покраснела, словно ее в чем-то уличили. Заново застучала по клавиатуре и облегченно улыбнулась.
- Простите, Андрей Стефанович! Я вас просто не поняла… - Оправдывалась женщина. – Первая сумма, - это за текущий месяц. А вот эта… - Протянула она ему бумагу с длинным рядом выстроившихся цифр, - итоговая сумма за полугодие сего года.
Холодная бухгалтерша не смогла удержаться и улыбнулась краешком рта при виде реакции начальника, у которого отвалилась челюсть и затряслись пальцы, когда он взял со стола листок. Она вообще была приятно удивлена его вдруг возникшим вниманием к бухгалтерским финансовым документам; раньше он просто подписывал их, почти не глядя. Андрей же не мог оторвать взора от магнетической бумаги. Почему он раньше не видел этих завораживающих своей значимостью цифр? Или видел?.. Просто не придавал этому значения. Да и Вава раньше, вроде бы, не раз совалась к нему с какими-то скучными цифрами, а он только отмахивался и от жены, и от бумажек. Его интересовала только его работа, только за операционным столом он находил удовлетворение, а уж какое счастье он испытывал, когда у пациентки после снятия швов и падения опухоли видел результат своей работы, своего «ваяния», даже и высказать нельзя. – Андрей провел ладонью по лицу сверху вниз, сгоняя наваждение и, возвращаясь к сухой науке – арифметике. – Жаль, что он не вникал в финансовую сторону. «Вандра» приносит такой огромный доход?! И, спрашивается, тогда зачем он захотел открыть еще одно косметическое лечебное учреждение? Навесил на себя такой хомут. Ведь в новый центр надо будет еще вкладывать и вкладывать денежки, пока он достигнет уровня «Вандры», а они с Евой хотели, чтобы ИХ клиника была на несколько порядков выше нынешней. Еще и долги… - Скривился Андрей и замычал, схватившись по-бабьи за щеку и, словно мазохист, вытащил знакомое банковское извещение и зло уставился в бумагу. Он беззвучно шептал губами, переводя взгляд с извещения на листок с показанием полугодовой прибыли «Вандры». Потом аккуратно положил их рядышком и перевел взор на бухгалтершу, с лица которой еще не сошла улыбка.
- Анна Егоровна?!
- Да, Андрей Стефаныч… - Подалась всем сухопарым телом вперед женщина. Она вытянулась в струну и замерла, уставившись преданно на него, словно борзая, с твердым намерением вскочить и бежать исполнять приказы хозяина.
- Вы сказали, что доходы упали…
- Да – да! – Перебила его бухгалтерша и быстро – быстро закивала головой в знак подтверждения своим словам. – Возрос процент налогового сбора. – И она уже хотела подробно рассказать все шефу, но он ее остановил, подняв руку.
- Мне это не надо! – Категорично произнес он, не обратив внимания на женщину, у которой физиономия потеряла улыбку и вернулась к первобытному состоянию.
Она обидчиво поджала губы и вперилась в свои бумаги. «Может и хорошо будет, если слухи верны и вместо Андрея Стефаныча станет управлять клиникой его жена? – Подумала она. – Валентина Ивановна всегда относилась с пониманием к бухгалтерским делам и с должным уважением к работникам бухгалтерии, в отличие ее мужа, который всегда отмахивался от них, как от назойливых мух. И просто удивительно, что сегодня он повернулся лицом к их проблеме. Хотя… Это, прежде всего, не задачи бухгалтера, а его собственные, и решать их должен он, начальник и хозяин. Если, конечно… - Бухгалтерша исподтишка покосилась на задумавшегося о чем-то доктора. – Он еще здесь хозяин… - Женщина украдкой тяжело вздохнула. – Скорей бы все устаканилось, а то всех сотрудников лихорадит от неизвестности. Вон и мои девчонки собираются подыскивать себе новое место. Им-то что? Они молодые. А вот куда она пойдет, если до пенсии осталось два года?..» Женщина задумалась, и только с третьей попытки Андрею удалось «разбудить» ее.
- Анна Егоровна!!!
- Простите! – Встрепенулась она. – Вы что-то конкретное хотели у меня узнать?
- Вы, голуба, попали в самую точку! – Засмеялся Андрей. – Абстракция мне не к чему.
- Но налоги, - это не абстракция! – По-настоящему обиделась бухгалтерша. – Это фактическая, так сказать, реальная величина.
- Вот и изобразите мне эту самую величину! Вернее, покажите мне, какая величина останется от доходов за шесть месяцев за вычетами налога.
- Вот о чем я и пытаюсь сказать! – Облегченно выдохнула бухгалтер, возвращаясь к калькулятору. – Теперь-то вы понимаете, о чем идет речь?! Сейчас вы сами видите, насколько уменьшилась прибыль после вычета всех налогов.
- Да уж… Так сказать: навар от яиц. – Разочарованно выдохнул Андрей, и снова взглянул на извещение о кредите. Постучал пальцами по бумаге, словно пригвождая ненавистный документ к столу, и поднял глаза на бухгалтера.
- Анна Егоровна, а можно поговорить с вами приватно? – Покосился Андрей на дверь, потом откатился от стола, быстро подъехал к двери и повернул ключ.
* * *
Валентине несколько ночей подряд снился один и тот же сон. Она видела во сне маску, очень похожую на то изображение, которое ей нарисовала кофейная гуща. Вариации сна были разные, но во всех обязательным атрибутом фигурировала трагедийная маска, с опущенными уголками рта и со слезой на щеке. Иногда появлялась и комедийная маска, но стоило только Вале взять ее в руки, как она выскальзывала от нее и удалялась, все быстрее и быстрее, уменьшаясь в размере, пока не превращалась в яркую точку. Маска «Мельпомены» снилась гораздо чаще, она словно издевалась над ней, дразнила ее, строя страшные рожи.
А однажды Валентине привиделся сущий кошмар: она увидела себя во сне спящей, и вдруг почувствовала, что задыхается, что-то перекрыло ей нос и рот, она попыталась сбросить инородное тело со своего лица, но рука ничего не обнаружила, а дышать было все также тяжело. Валентина с непонятным ей самой страхом пальцами осторожно, еле прикасаясь, провела по лбу, носу, губам и щекам. Вроде бы это и ее лицо. По крайней мере, на ощупь похоже, но что-то в нем было не так. – Ага – а… - Догадалась женщина, что «не так»?! – Губы приоткрыты. А она никогда не спала с открытым ртом, всегда дышала носом. Но сейчас у нее будто бы нос был заложен, и она дышала тяжело и с присвистом. Там же, во сне она хочет освободить нос, поднимается с постели и вдруг обнаруживает, что спала почему-то на столе, но совершенно не удивляется этому, словно так и надо, чтобы все постельные принадлежности были разложены на обеденном столе. Она сползает с высокого стола на пол и босая направляется в ванную комнату, вытянув вперед руки, словно слепая. Она точно знает, что глаза у нее открыты, а на улице яркий солнечный день. Вон же солнце заглядывает прямо в окно! А это уже и не солнце вовсе, а комедийная маска смотрит сквозь стекло и улыбается ей, и подмигивает пустой глазницей, и что-то шепчет. Но Валя видит только безгубый рот, беззвучно открывающийся и закрывающийся. Валя уверена, что маска хочет ей сказать что-то очень важное для нее, и сердится, что не может разобрать ни слова, отворачивается и заходит в ванну, по привычке клацая выключателем. Останавливается посреди комнаты, припоминая: зачем она здесь?! Надо умыться! – Вспоминает с радостью она, открывая кран. Из крана некоторое время раздается шипение, потом носик, словно припадочный, подпрыгивает вверх и из крана под большим напором вырывается струя коричневой жижи. – Ржавая… - Спокойно делает вывод Валентина и подставляет пригоршни под воду, тщательно умывается, не забыв выбить заложенный нос. Но дышать легче не становится, а кожа неприятно стягивается. Валентина вздыхает, достает с полочки флакон с розовым маслом, наносит себе на лицо и шею и обращает наконец-то глаза к зеркалу над раковиной. На нее из зазеркалья смотрит трагедийная маска, только более чудовищная и утрированная. Валентина пробует оторвать ее от своего лица, но бесполезно, маска словно срослась с ее лицом. Валентина ногтями пытается поддеть края, но вдруг вспоминает, что длинных ногтей у нее никогда не было, она как обезумевшая влетает в кухню в поисках ножа. С радостью находит кухонный нож и возвращается в ванную. Теряя чувство самосохранения и думая только об одном, как ей избавиться от маски, она силится всунуть острый конец ножа в место, где граничит ее собственная кожа с кожей маски. Она старается изо всех сил, поворачивая лицо и так, и этак. У нее ранены пальцы, на щеках глубокие царапины, из которых сочится кровь. Она поднимает к зеркалу глаза и смотрит в упор на свое отражение. – Остается лишь одно место, куда можно будет подлезть ножом, - это глазницы. – Думает Валентина, но она понимает, что это не гарантия того, что маска снимется, но большая опасность остаться слепой. – Но, может лучше остаться слепой, чем изо дня в день видеть свое жуткое отражение?. – Колеблется Валентина. Она держит нож и продолжает с ненавистью смотреть на свое лицо-маску. Набирает глубже в легкие воздух и уже подносит нож к глазу, но вдруг видит, как из глаза выкатывается слеза и медленно скатывается по шероховатой щеке. Валентина, словно завороженная следит за ней, как слеза сползает все ниже и ниже, пока не достигает подбородка. Слеза щиплет кожу и Валентина проводит ладонью, чтобы вытереть. И вдруг… В след за рукой сползает и маска.
Валентина просыпается, и долгое время не может прийти в себя. Она лежит, уткнувшись лицом в подушку. Мокрая, почему-то щека, саднит. Женщина вдруг вспоминает ночной кошмар и вскакивает. Умом она понимает, что это большая глупость, это всего лишь сон, но ей почему-то страшно не только посмотреть на себя в зеркало, но и прикоснуться к щеке. Она сидит посреди развороченной постели и слышит, как бухает сердце. Валентина пытается унять разбушевавшееся сердце и подносит руку к груди, склоняет голову. – На подушечках пальцев капельки запекшейся крови… Она растопыривает пальцы и с ужасом смотрит на них. В ее глазах буквально плещется страх, он наполняет каждую ее клеточку, сковывая мышцы и спазмом сдавливая горло, она хватает себя за шею и оттягивает ворот ночной сорочки. Ночной кошмар продолжается! Ему показалось мало ночного времени суток, и он перевалил… - Валентина покосилась на часы. – Десять часов утра. Я ж собиралась сегодня выйти на работу. Вот уж, действительно, кошмар, когда я теперь попаду в «Вандру»? Неужели я так долго спала?! Ничего удивительного, что приснился кошмар. Правда она и легла вчера довольно-таки поздно. Последний раз она взглянула на часы, когда Андрей, поужинав, выкупавшись, ворча себе под нос, что она полуночница и, что с ее нервами надо бы пораньше укладываться спать, - да, было четверть первого ночи. Но после она еще долго не ложилась, прислушивалась, когда заснет муж, чтобы без помех просмотреть финансовые бумаги «Вандры». Андрей, как нарочно, долго не мог заснуть, несколько раз вставал, подходил к холодильнику за минеральной водой, вздыхал и охал, просил анальгин - у него болела голова. Муж сердился на Валю неизвестно за что, словно хотел переложить проблемы своей больной головы на здоровую Валину. Что у Андрея финансовые проблемы, Валентина узнала еще вчера, когда ей домой Анна Егоровна доставила бухгалтерские документы «Вандры», предварительно позвонив. Женщина по телефону показалась Валентине очень расстроенной и она, зная бухгалтера, как ответственного человека, не паникершу, разрешила ей прийти, потому, что та напрочь отказалась дать вразумительное разъяснение по телефону.
- Не могу, Валентина Ивановна! Это не телефонный разговор! – Твердила она. – Я б ни за что не побеспокоила вас дома, но обстоятельства складываются так, что нам с вами надо встретиться в неофициальной обстановке. Как говорит ваш муж: «В приватной…»
Сказанное: «ваш муж», а не доктор Кенин, не Андрей Стефанович, резанули Вале ухо. Если так может выражаться тактичная Анна Егоровна, значит, действительно, случилось что-то из ряда вон выходящее. И, когда в дверях показалась бухгалтер, Валентина была уже вся на нервах. Бухгалтер прямо с порога, отвергнув приглашение к столу, наспех сбросив ботиночки и пальто, влетела в комнату с объемистой сумкой. Покрутила головой и на удивление растерянной Валентины, вывалила содержимое сумки на диван.
- Вот! – Победно дернула она головой. – Смотрите! Видите?!
- Да, Анна Егоровна… Вы принесли отчеты нашей клиники. Только… - Пожала плечами Валентина. – Я не понимаю, зачем вы их притащили к нам домой?!
- Действительно! – Вдруг вскрикнула бухгалтер и поднесла ладонь ко рту. Вскинулась и подбежала к двери, выглянув в темный коридор. – Я выпустила из виду, что здесь живет и Андрей Стефаныч. – Понизила она голос до шепота, на цыпочках возвращаясь в комнату и качая головой.
Валентине стало смешно. Поведение строгой, чопорной женщины сейчас напоминало гротеск, и сама она была похожа на «комическую» старуху из классического спектакля. «Что это с ней? Может, ревизия в клинику нагрянула?..» - хладнокровно подумала Валя. Но ее спокойствие через минуту было смыто потоком новостей, хлынувших из уст бухгалтера. И ей только и оставалось собрать себя и не показывать вида, что она просто шокирована поступками мужа, а если сказать точнее, то проступками. Ведь иначе и нельзя было назвать предложение Андрея главному бухгалтеру.
- Вы уверены, что не ошиблись? – Пыталась уточнить Валентина, положив на вздрагивающую кисть женщины руку и заглядывая ей в убегающие глаза.
Зная косноязычие мужа, она все еще надеялась, что Анна Егоровна как-то не так его поняла. Бухгалтер, сердито сверкнув толстыми стеклами очков, потихоньку вытянула свою руку и сложила губы бантиком.
- Конечно, Валентина Ивановна, вы, как преданная жена, будете… - Поперхнулась она, - …вы просто обязаны защищать своего супруга, но… - Оборвала себя бухгалтер и закусила губу.
Этой затянувшейся паузы Валентине хватило, чтобы убедиться в том, что Анна Егоровна ничего не напутала и что она права, - Валя действительно станет защищать Андрея перед бухгалтером. А как же может быть иначе?!. Он ее муж… Стоп! – Уронила она руки. – По закону он ей уже и не муж вовсе. А тогда, кто?.. Но в этом она разберется после, как и в его и своих чувствах… А пока она попробует исправить ситуацию, если она еще не вышла из-под контроля.
- Анна Егоровна, вы мудрая женщина и, конечно же, правы! Я просто обязана прийти на выручку своему… - Валентина покашляла, - …мужу. Если не я, то кто? – Улыбнулась она. – И я надеюсь не только на вашу честность и порядочность, в которой вы НИКОГДА не дали мне усомнится, но главное, я надеюсь на вашу помощь и поддержку, как доверенного моего лица. Ведь я знаю вас с начала основания клиники, и уверена, что могу на вас положиться. Анна Егоровна, вы пока, пожалуйста, меня не перебивайте и выслушайте! – Повысила голос Валентина, видя, как женщина сурово сдвинула брови и открыла, было, рот, чтобы возразить. – А помощь от вас нужна не моему мужу и, даже не мне… Вы должны поддержать репутацию «Вандры», до сегодняшнего дня остающейся незапятнанной. Ведь мы с вами были все это время законопослушными гражданами, и у нас с вами (снова подчеркнула Валя) никогда не было двойной бухгалтерии? Ведь, так?
- То-то и обидно… - Всхлипнула бухгалтер, доставая из лифчика носовой платок и, подсовывая его под очки. Она медленно промокнула увлажнившееся глаза, освободила хлюпающий нос, и вдруг заговорила быстро – быстро, словно боясь, что Валентина перебьет ее, а ей надо там много сказать ей, поплакаться, что шеф предложил ей пойти в обход закона, а точнее выкопать себе яму. – Представляете, Андрей Стефаныч хотел, чтобы я скрыла от финансово-налоговой службы часть доходов, и подделала документы. – Прошептала она, вытаращила испуганно глаза, и сжалась в комок, будто за ее спиной стояла эта самая страшная финансово-налоговая служба. - Я сегодня пришла к нему… Надо сказать, что еле попала в его кабинет… - Уточнила женщина и покраснела.
- Он что, был не один? – Спросила Валентина, пытаясь быть безразличной.
- Что вы – ы! – Вскрикнула бухгалтер и даже замахала на нее ручкой. – Вы меня не поняли! «Ой, как нехорошо получилось, - подумала она. – Еще решит, что я сплетница, а мне сроду неинтересно знать, с кем валандается шеф?! Да, собственно, об этом уже вся клиника знает, кроме самой жены. Бедная Валентина Ивановна!»
- Так вы ж сказали, что дверь была закрыта… - Настаивала Валя.
- Я так сказала?! – Почесала лоб бухгалтер, вспоминая и качая головой. – Нет! На счет двери я не могла вам такое сказать! Я первый раз пришла, постучала… Но… Никто не отозвался. А мне надо было срочно попасть к шефу. Сами понимаете, сроки… И потом право подписи на платежных документах ведь только у него.
Валентина хотела уже разуверить бухгалтера на счет подписи, но решила, что сделает это чуть позже. Сейчас важнее узнать, что натворил Андрей?! Хорошо, что в его кабинете не было «высокопоставленной». Если б только бухгалтер намекнула на ее присутствие в кабинете мужа за закрытой дверью, то Валя и пальцем бы не пошевелила, чтобы вытащить его из грязи, куда он по своей глупости чуть не влез. Пускай бы сам отмывался, а так…
- Понимаю, Анна Егоровна! Срок, - это дело серьезное! – Усмехнулась Валентина своим мыслям.
- Ну и вот… Я, когда во второй раз к нему пошла, то поняла сразу все! – И женщина провела в воздухе горизонтальную черту. – В лежку… Он, то есть, шеф, конечно, не валялся на полу, а только ползал. Я сделала вид, что ничего не заметила, когда он попытался занять свое кресло. И, надо сказать, что он влез на него, правда, с третьей попытки. Но ведь и трезвому человеку не сразу удается приземлиться на ускользающее кресло, ведь оно на колесах. Вы со мной согласны? – Задала она риторический вопрос. - А уж если человек пьяный в хлам… А если выразиться помягче, в дым, в стельку, то… - Бухгалтер развела руки.
Валентина слушала ее, не веря ушам. «… в хлам, в стельку, в дым…?» О ком идет вообще речь? Ее Андрей никогда не напивался, он следил за своим здоровьем, берег его.
- Анна Егоровна, вы сейчас о ком только что говорили? – Вкрадчиво поинтересовалась Валя.
- О вашем муженьке, о ком же еще?! – С сарказмом добавила женщина. – Кто, по-вашему, мог сидеть в его собственном кабинете, как не сам шеф. Я понимаю, что вам неприятно слушать про такое о вашем муже, но… - Снова развела руками бухгалтер. – Я, по совести говоря, и сама была поражена, поскольку ни разу не видала доктора Кенина в рабочее время в непотребном состоянии. Мне даже как-то жалко его стало, но когда он подскочил к двери и закрыл ее на ключ… - Бухгалтер замолчала и с трудом проглотила слюну, перекрывшую дыхательное горло.
- А зачем он закрыл дверь? Может, чтобы никто из сотрудников не увидел его в выпившем состоянии? – Намекнула Валентина.
- А я? – Искренне удивилась бухгалтерша. – Я ж его увидела, ползающим у стола.
- Вы не в счет… - Нашлась Валентина. Она уже придумала, как обыграть мерзкое пьяное состояние мужа в его же пользу?! – Анна Егоровна, вы у мужа доверенное лицо. Он в вас уверен, как во мне. Он убежден, что от вас никогда не будет никакой утечки, и НИКТО не узнает, что он проявил слабость и заглянул в бутылку. А так как, вы сами только что заявили, не видали Андрея ранее пьяным, то ведь ясно, что он просто не рассчитал, как трезвый человек, дозировку и выпил немного лишнего. Вы со мной согласны?
- От меня никто не узнает, что шеф перебрал лишнее. – Вскинула подбородок бухгалтер. – Но ведь он же предложил мне… - Прошептала она интимным голосом и нагнулась к самому лицу Валентины. – Так и сказал, закрывая дверь: «Пообщаемся с вами, голуба, в приватной обстановке…»
- И вы подумали… - Еле сдержалась Валя, чтобы не рассмеяться.
- А, чтобы вы подумали на моем месте?! – Дернула за цепочку очков бухгалтер, срывая с покрасневшего носа очки. – Вот и я подумала тоже самое… Но уж лучше б он набросился на меня, чем предложил вступить с ним в сговор по подделке документов. Я как такое услышала, то прямо, не помня себя, сгребла со стола все свои бумаги, выбралась из кабинета, и вот… Приехала к вам.
- И правильно сделали!.. – Перевела взгляд Валентина на гору бумаг.
Одна из них вызвала у нее повышенный интерес, и она ознакомилась с ней. Теперь Валентина поняла, почему ее узколобый бывший муж сорвался и напился, как свинья. Она поняла и причину его обращения к бухгалтеру с предложением о скрытии доходов. А еще Валя подумала о себе: «Какая она все-таки умная и дальновидная, как вовремя она подсуетилась, переведя на себя «Вандру» и, разведясь с Андреем. Если он опустился до пьянства и способен на подлог, то ей Валентине пора выходить «из подполья» и принимать на себя все дела клиники, на законном основании, как единственной ее владелицы. И первое, что она сделает, выйдя на работу… Нет! Она не вытеснит Андрея из его кабинета, пусть себе сидит и принимает там пациентов. Она потеснит Любочку и устроится пока в приемной рядом с девушкой, благо, что площадь приемной позволяет, а позже станет видно, где разместится на постоянное место хозяйка косметической клиники «Вандра» В. И. Кенина?! Первым ее приказом, какой она с огромным удовольствием продиктует своей секретарше Любочке, станет Приказ об увеличении зарплаты главному бухгалтеру. – И Валентина улыбнулась Анне Егоровне. – Сегодня она ей ничего не скажет, пусть это будет для женщины приятным сюрпризом. Тем более, к пенсии, увеличенная зарплата будет вовремя. Хотя, Валентина уверена, что Анна Егоровна не захочет уйти из клиники после пятидесяти пяти лет. Валентина сама ее попросит остаться… А пока надо будет уладить проблему, которую навесил Андрей».
- Анна Егоровна, а как вы думаете, не вызвано ли такое, прямо сказать, неадекватное предложение тем, что Андрей Стефаныч, как вы сами изволили заявить, был пьяным в хлам? Вы ж говорили, что он чуть – ли не ползал на полу…
- Не «чуть – ли», а ползал… - Возмутилась женщина передергиванием факта.- Говорю ж вам, что лыка не вязал, заикался, икал и рыгал. – Скривилась она, вспоминая.
- Ну вот!.. – Теперь развела руками Валентина. – Чего можно нормально ожидать от пьяного человека?
- Но ведь он руководитель! – Округлила глаза бухгалтер. – Он же должен отвечать за свои слова и поступки.
- Я – руководитель! – Огорошила Валентина бухгалтершу. – И с завтрашнего… Нет! С сегодняшнего дня буду отвечать за свои слова и поступки, а также за поступки моих подчиненных, как написано в кодексе о труде. Значит, и за проступок доктора Кенина отвечу тоже я. И если понадобится, то и перед законом… - Твердо посмотрела она в растерянные глаза женщины. - Если, конечно, вы дадите этому делу ход… - Добавила она и тяжело вздохнула.
- Валентина Ивановна! – Закричала бухгалтер. – Так, значит, слухи верны и теперь вы наша хозяйка.
- Не ваша, уважаемая Анна Егоровна… Я – хозяйка клиники. А ваша – начальница и, хочется надеяться, не самодурка… - Засмеялась Валентина.
После предложенного обеда, от которого Анна Егоровна не отказалась, Валентина проводила ее и засела за принесенные документы. Она тщательно их изучала и только прервалась после прихода Андрея, а потом еще и еще все пересчитывала и сравнивала. Ничего страшного, что могло б угрожать клинике банкротством, Валентина не обнаружила. Да! Доходы в сравнение с прежним годом немного упали. Ну и что?!. Надо грамотно составить бизнес-план, у Вали есть знакомый финансист…
Валентина давно убрала все документы в свой стол и улеглась на диван в гостиной, чтобы не тревожить Андрея, а если точнее, то ей не хотелось дышать перегаром, исходящим от него, но заснула несразу. Еще долгое время в ее мозгу, словно рой надоедливых мух, крутились цифры. А когда наконец-то ее сморил сон, то и привиделся этот кошмар, от которого она никак не могла отойти. А ведь она сегодня собиралась выйти на работу.
Валентина еще раз посмотрела на свои немного запачканные кровью пальцы и решительно сдернула одеяло. Так же твердо она прошлепала в ванную, клацнула выключателем и смело глянула в зеркало. На нее смотрела решительная самодостаточная привлекательная женщина, с чистой, немного жирноватой кожей лица. Валентина покрутила головой, заметила еле приметную царапину возле уха и усмехнулась своим страхам. – Вот откуда у нее следы крови на пальцах… Поцарапала случайно во сне. – Она взглянула на отросшие ногти и снова хмыкнула. – А почему б мне не изменить стиль? Вот возьму и отпущу…
* * *
Марта машинально подула в трубку и еще раз спросила:
- Мама?!
- Нет, - это папа!.. – Просипел в трубке, искаженный помехами на телефонной линии гнусавый голос, и заржал.
От неожиданности Марта замолчала, отняла от уха трубку и тупо уставилась на подсвеченный экран. – Голос явно был мужским, но каким-то поросячьим, что - ли?.. Неужели родительница выскочила замуж?! – Со злостью предположила она. - И как это пришла в ее склерозную голову такая бредовая идея… Пора б уже о душе думать, а она о мужиках. – Распалилась Марта, отключая телефон и блокируя звонки. - «Папа!..» - Передразнила Марта. – На хрена мне нужен такой папуля! Да мне вообще никакой папа – кляпа не нужен! И, где родительница подобрала такого папулю? Какой мерзопакостный голос, как у кастрата… С таким голосом хорошо только на паперти стоять и милостыню просить. Может, мамаша там его и подобрала?! Она от своей доброты вечно тащит в дом всякую гадость. То кота шелудивого принесет, а теперь еще и «папу». Ну и осчастливила… А вдруг мужик с какой-нибудь болячкой? А там Милка… Ну пусть тогда сама и таскается с ней по кожным диспансерам. – Разорялась Марта, бегая по комнате и натыкаясь на вещи. От злости она поддела ногой подвернувшийся трехногий табурет и тот, покачнувшись, свалился к педалям фортепьяно. Бедный разлаженный инструмент обиженно тренькнул. Марта замерла на месте и, приходя в себя, рассмеялась. – И чего это я так расходилась?! Это мамина жизнь! Захотела в пятьдесят пять лет завести мужика, пусть сама теперь его и выгуливает, лишь бы ума у нее хватило не прописать в квартиру. Хотя, без моего согласия она это сделать не сможет, потому, как я там тоже прописана, да и Милка тоже… Как хорошо, что она не поспешила с выпиской, понадеясь на обещанную Андреем квартиру, а то б осталась сейчас без угла. – Марту больше всего злило то, что мама не посоветовалась с ней, прежде чем привести мужчину в их общий дом. Но ведь и она, Марта часто – ли советовалась с мамой, влезая в одну авантюру за другой. – Девушка шмякнулась на диван и прикрыла глаза, вспоминая свою чересчур бурную юность, когда убегала из дому за очередным кавалером, и неделями пропадала, не давая о себе знать, а мама не спала ночами, разыскивая ее по подружкам, больницам и моргам. После этого у мамы стало прихватывать сердце, но она никогда не жаловалась дочери, а в последнее время вообще держалась бодряком, чтобы Марта не забрала у нее внучку. Да – а – а, не хотела бы Марта, чтобы Милка так же мотала ей нервы, как она до сих пор треплет нервы своей маме. А, может мама завела мужичка, чтобы вдвоем было легче растить внучку? – Предположила девушка. – И с чего это я взяла, что он с паперти? Подумаешь, голос не понравился, может, у него душа хорошая?! Да и ей, Марте станет легче, не надо будет посылать для Милки деньги. Марта окончательно успокоилась и простила маму. Она вдруг вспомнила про оброненное ею в телефонной будке письмо от мамы. – Конечно!!! – Воскликнула она, стукнула кулачком по дивану и вскочила. – Какая я дура!!! Ведь сто пудов, что в письме мама мне и хотела все рассказать. Как я могла предположить, что мама со мной не посоветуется в принятии судьбоносного решения. К тому ж мама – здравая женщина, она никогда б не сделала необдуманный шаг, и ее Марту учила сто раз отмерить, а потом уже «резать». Да. Наверняка мужичок неплохой! «Только ссытся и глухой…», - хихикнула Марта. – И видно на маму имеет серьезные намерения, иначе, зачем бы он представился «папой»? Да и трубку первым снял он, а не мама. Это о чем говорит? – Задавала сама себе вопросы Марта, и сама на них отвечала. – А говорит это о многом… Что он в доме свой человек, а не прохожий с улицы, зашедший водицы испить. Да и мне станет за маму спокойней, рядом с ней будет живая душа, которая при необходимости стакан воды подаст и валокордину накапает. Вот и выходит, что я должна быть благодарна человеку за то, что снял с меня проблему ухода за больной, сердечницей матерью. Остается пожелать им любви, счастья и долгих лет жизни!
Марта и представить себе не могла, как близко и в тоже время, как далеко была она от истины, выдумав любовную историю своей матери, выстроив на пустом месте сказочные взаимоотношения с призрачным мужчиной, подведя под это зыбкое «сооружение» свой меркантильный «фундамент», и сама, поверив в свою сказку… Она решительно схватила телефон и, улыбаясь, набрала мамин номер.
* * *
Валентина решила не торопиться, все равно уже опоздала на работу. Она приняла «Наполеоновское решение» привести себя в порядок, чтобы поразить сотрудников неземной красотой. И, собственно, совесть ее чиста, так как приказа для преступления к работе на нее еще нет. Раньше она на общественных началах помогала мужу, ассистируя ему на сложных операциях, а теперь он вполне обходится без нее, Валю заменяет Леша. - У нее потеплело на душе, когда она вспомнила о нем. - Что-то давненько они не виделись, раньше он часто приходил к ним в гости, просто так, без приглашения на правах друга семьи. «В последний раз я видела его, дай Бог памяти!.. – Задумалась женщина, стоя перед зеркалом, высунув кончик языка и подводя глаза. – Да. Это было, когда я обратилась к нему за направлением на анализы для своей операции по лифтингу. Он тогда еще шутил, как всегда сделал комплимент ее неувядающей красоте и юному личику». – Валентина уставилась в зеркало и пальцами подтянула к ушам щеки, пытаясь одновременно разгладить морщины на лбу, убрать второй подбородок и приподнять верхние веки, но у нее не хватило пальцев, и она расхохоталась, состроив себе рожицу. – Ничего себе «юное личико», маска из фильма – ужаса. Прямо комедия de l’art, - с насмешкой прошептала она, и отвернулась от слишком «прямолинейного» зеркала. – «Что, Валечка, - обратилась она к себе, - снова мандражируешь?! И что это тебе, везде маски-то мерещатся? Этак недолго и в дурку угодить. Бери – ка, красавица, себя в руки и приступай к работе! Все твои страхи от безделья. Сидишь безвылазно дома, и готовишь своему муженьку разные разносолы, изобретаешь кулинарные рецепты, хочешь приятное сделать, и что? Лучше б придумала рецепт, как с личика скинуть годов этак тридцать. – Повернулась она снова к зеркалу, округляя глаза и вытягивая губы дудочкой. – Ну, хотя б двадцать…- Вздохнула обреченно Валентина. - А то хлопочешь – хлопочешь, и никакой тебе, дорогая благодарности, все принимается как должное. А в последнее время у Андрея новая присказка появилась: «Я ж тебя ни о чем не просил!» И получается, что она, Валя вроде бы, навязывает ему свои услуги. Прямо какое-то бюро навязчивых услуг получается. – Вздохнула женщина, раздувая щеки. - Где это я недавно слышала про бюро? А – а – а! Это ж соседка как-то заикнулась про это самое злосчастное бюро добрых услуг. И чего это я вдруг про него вспомнила… - Прошептала Валентина, входя в гардеробную и тоскливо перебирая старомодные платья. – Ну, и чем она сегодня собирается удивлять сотрудников, а вернее, своих подчиненных?.. Может, вот этой допотопной блузкой или вот этим платьем выгоревшей расцветки, или юбочкой пенсионного возраста, или вот этим, когда-то любимым зеленым костюмом «от Портниче»? – Валентина задержалась возле костюма, нежно проводя ладошкой по спинке пиджака. Она вспомнила, что ее чудесная портниха - Маша, юморная баба, с которой у Вали долголетняя связь, как-то выразилась, что у кого-то изделия «от Версаче», а у Вали «От Портниче». Так с Машиной легкой руки и пошло… - И почему я забыла к ней дорогу? Да потому, что была полной дурой, мне было интереснее одевать своего мужа дорогого (уж поистине даже очень дорогого, так как Андрей одевался только в дорогих бутиках, уж он-то не забывал каждые три месяца обновлять свой гардероб). Надо срочно восстановить отношения с Машей и заказать себе новую коллекцию одежды. Прямо сегодня же и позвоню ей. Думаю, она пустит меня вне очереди и что-нибудь по-быстрому сошьет, чтобы на первое время было что надеть. А сейчас что, что надевать-то?! – Застонала Валентина, запихивая на полку, попавшиеся под руку дежурные джинсы и задвигая дверцу шкафа. - В конце - концов, не в джинсах же заявиться в клинику. Даже секретарша Любочка никогда б себе такого не позволила. Вон, у «высокопоставленной», как там ее зовут… Ева, по-моему… Костюм был обалденный просто. Да, во вкусе этой самой «прародительнице» не откажешь, да и если объективно на нее смотреть, то и во внешности тоже… Красивая женщина! Вот мой Андрей и попал в ее сети. Как его угораздило не увидеть за смазливой мордашкой мошенницу. А, что она аферистка, Валентина уже не сомневалась. И, что нам делать с кредитами, - закусила она губу. – Деньги немалые. Если изъять часть средств, вложенных в заказ нового оснащения «Вандры»? Это, конечно покроет какую-то долю долга. Хотя… - Застонала Валя и шлепнула себя по лбу. – Ничего это не покроет! Договор с поставщиками уже подписан и сроки оговорены. Я сама настояла на пункте, в котором взимается штраф с обеих сторон, если срок уплаты и срок поставки оборудования не будет выдержан. Так что, если я изыму деньги, то штрафные санкции съедят не только уже выплаченную сумму, но придется влезть в кассу «Вандры». Значит, такой вариант исключается. Что же делать? Что делать? – Валентина усмехнулась краешком губы. Она вновь погрузилась в проблемы своего нерадивого супруга, забыв про себя, не обратила внимания, что помада размазалась, и часть ее отпечаталась на ладони. – Извечный вопрос: «Что делать? Дураки и дороги…» - Твердила Валя, прикусив палец. – Ой! – Вскрикнула она и посмотрела на руку, - на розовом от помады пальце отпечатались зубы. Валентина помотала укоризненно головой и подняла глаза. На нее из зеркальный дверцы шкафа – купе смотрела растерянная немолодая тетка с испуганными бегающими глазами, с побелевшими щеками, с глубокими складками на переносице и сморщенным лбом. Губная помада расползлась далеко за пределы губ, и теперь Валя была похожа на унылого клоуна. – Маска! – Прошептала она непослушными губами и резко отодвинула дверцу. Прямо перед ее глазами оказался любимый костюм, изумрудного цвета, классического английского кроя.- «Портниче», - улыбнулась Валентина, снимая его с плечиков. – Вот тебя я и надену! Пускай архаический, но любимый… – Решительно произнесла женщина. Она уже было подняла руку, чтобы закрыть дверь, но передумала, еще раз увидеть себя – клоуна Валентина не захотела. – «И делать из меня шута я тоже никому не позволю!» – Подумала она о муже и прошла в спальню, чтобы подправить испорченный макияж. – Ну почему Андрей уверен, что она обязательно разгребет за ним его же дерьмо? Да, потому что она раньше это и делала с идиотским постоянством. Он гадил, а она, немного пожурив его, как несмышленого ребенка, подтирала за ним, и он к этому привык. Причем с каждым последующим разом «куча» была все больше и грязнее. А руки пачкала она, Валя, а Андрей только издали поглядывал на ее усердные старания, благосклонно разрешая жене подтирать за ним дерьмо. И продолжал «гадить»… - Валентина почувствовала, как распалила себя. – Ну почему она должна отвечать на тупиковые вопросы: «Что делать, как быть?» Как бы ей хотелось снять с себя гнет ответственности за их семью, чтобы глава семьи сам принимал решения, не доводя свои проблемы до тупика. Но она понимала, что это только пустые мечты, и если она родилась с более сильным характером и трезвой головой, то и выводить их семейный «поезд» из тупика придется все, же ей, Вале. И главное, что особенно обидно, когда она, поднатужась, решит вопрос, то Андрей нагло заявит, что она сама по собственной инициативе это сделала, он ее не просил. Ну, что ж, дорогой ты наш, Андрей Стефанович, на этот раз я себе добрыми намерениями дорогу в ад не выстелю. Попросишь помощи? - Попробую тебе в очередной раз помочь, но сама… - Резко замотала головой Валентина, - никакой инициативы… В конце – концов, надо иметь самолюбие и гордость! – Тряхнула она волосами и весело подморгнула заблестевшим глазом. – Надо себя любить, такую молодую, умную и красивую. Разве я нехороша в этом чудесном зеленом костюме, так соблазнительно подчеркивающем мою фигуру, так выгодно оттеняющим мои зеленые глаза. - Покрутилась она перед зеркалом, и что-то вспомнив, протянула руку к шкатулке. - Вот и стану с сегодняшнего дня сначала любить себя, а потом…
Но, что потом, додумать не успела. В дверь неожиданно позвонили, и Валя замерла с повисшей над шкатулкой рукой.
* * *
Марта долго слушала длинные гудки, на этот раз трубку не спешили брать, ни мама, ни новоявленный «папа». Улыбка постепенно сошла с ее губ, уступив место типичной для нее раздражительности. - Да, что это, в конце – то концов!.. Мне что, больше делать нечего, как ждать, пока они поиграют в свои старческие любовные игры и соизволят подойти к телефону. – Злилась она, сжимая в кулаке горячую трубку. И, когда она, теряя терпение, хотела отключиться, в ухе раздался мужской голос.
- Капитан Сушков. Кто у телефона?
Марта, уже было открывшая рот, чтобы излить свою желчь, клацнула зубами, да так и осталась стоять, молча с открытым ртом. Она послушала дыхание мужчины на другом конце провода, втянула голову в плечи, нажала кнопку отключения связи и медленно, очень медленно опустила телефон на стол. Села на диван, засунув сразу заледеневшие кисти, между колен и уставилась, не мигая на погасший экран смартфона. У нее в голове закрутились мысли, одна страшнее другой. «Какой еще капитан? Что?! Мамин знакомый - капитан? Капитан чего… Военный или… - Марта почувствовала, как подмышками стало мокро, а над верхней губой появились капли пота. – А если это мент?! – Выдохнула она и поднесла ко рту дрожащую руку. Во рту пересохло и она, откашливаясь, прошла в кухню, поболтала пустым чайником и поставила его под тоненькую струю, лениво вытекающую из конвульсивно вздрагивающего носика крана. С досады покачала головой и вернулась на диван к своим рассуждениям. – Может мерзавец Андрей сдержал угрозу и заявил на нее в милицию о шантаже? Но ведь она еще не звонила ему с серьезным предложением выплаты ей денег. Так, намекнула тогда на дороге, и все! Как хорошо, что она не позвонила! Вдруг его телефон на прослушке?! Не – ет! Такие дела по телефону не решаются! Только при личном контакте, без свидетелей, где-нибудь в нейтральном месте. «…а на нейтральной полосе цветы, - необычайной красоты!..» - Не к месту вспомнился мотив старой песенки. – Вот тебе, Марта, и будут цветочки, на твою могилку! – Хмыкнула девушка и покосилась на молчавший телефон. – Нет! Этот мент, если конечно, он мент, а не просто какой-то капитанишка… Может, все-таки, - это мамин хахаль? Почему мамин товарищ не может работать в милиции? Да запросто… Поэтому он по привычке и представился: Капитан, как там его?.. Сушков, вроде бы… - успокаивала себя Марта, но в глубине души понимала, что врет сама себе, и это вовсе не мамин друг. У того, прежнего мужика голос был совершенно другой. От напряжения она даже зажмурила глаза, вспоминая тембр голоса. - Тут же у нее в ухе раздался гнусавый, сиплый голос. Причем интонация была ироническая, - припомнила девушка, - а у этого мужика был властный грубый голос человека, привыкшего командовать. Он, словно пролаял: «Кто у телефона?..» Дед Пихто! – Выругалась Марта, показывая телефону кукиш. – Так я тебе и призналась… И, что это я вдруг так передрейфила? Где этот капитан, и где я?.. Нас разделяют сотни километров. И вообще, почему я думаю, что он пришел по мою душу к маме? Может, это участковый милиционер с обходом квартир? Ходит и проверяет, кто живет без регистрации?! А мамин хахаль, - хихикнула Марта, - наверняка не прописан в квартире. Его без согласия всех совершеннолетних членов семьи не пропишут. А совершеннолетняя я не дам такого разрешения. – Злорадно скривилась Марта. – Стоп! Чего это я, дурища, так радуюсь?! А сама-то ведь живу в этом чертовом городке без регистрации. Хорошо еще, что хозяйка попалась раззява и не попросила мой паспорт. С одной стороны «с волчьим билетом» хреново жить, но с другой, исходя из создавшейся ситуации, ни один мент меня не сыщет. – Логически рассуждала она. – Мент, мент… Будь он неладен! Теперь спокойно не усну, пока не узнаю, какого хрена он околачивался у мамы?! Что-то мне подсказывает, что не участковый он вовсе. А если на меня заявила жена Андрея, Валюшка? А что? У нее были на то все основания, и она запросто могла настрочить в ментуру за то, что я собиралась ее травануть. Я, по крайней мере, так бы и сделала, не оставлять же безнаказанной какую-то сучку. А вообще, нет… - Закинула руки за голову Марта. – Я б не стала связываться с органами, - одна тягомотина, и никакого удовлетворения; ни морального, ни материального. Я б сама в наказание плеснула вражине в морду кислотой. – Растянула гуттаперчевые губы девушка, представляя себе «приятную» картину, но тут же сердито себя одернула. – Что-то я не туда заехала… И все это из-за них, Кениных я в последнее время на взводе, нет спокойной минуты, постоянно приходится ждать подлянку от них. – Злилась она. – Все неприятности у меня из-за них. Теперь спокойной жизни не будет, не – ет! – Мысли Марты скакали, как обезьяны, не давая сосредоточиться на чем–то одном. - Ну почему капитан разыскивает меня, (если нужна ему именно я) у мамы? Я в своем родном городе уже сто лет, как не живу. И, откуда ему известен ее адрес? Стоп! У меня ж когда-то была временная регистрация в квартире прежней хозяйки. – Вновь задергалась Марта. - Вот и нашли сначала хозяйку, а у нее уж и узнали мой домашний адрес. Как все просто – о! – Прошептала девушка. – А если заявители состоятельные люди, типа Кениных, то, стимулированные баксами менты, будут землю рыть, чтобы меня найти. Но с другой стороны… - Снова задумалась Марта. – Если обращаться к официальным властям, то на карту становится репутация семьи, и врят – ли на это пойдут такие публичные люди, как Кенины. Скорее они прибегут к услугам частного розыскного агентства. Те же деньги, а информация остается конфиденциальной. Но почему тогда взялся какой-то капитан? – Снова задалась вопросом Марта, и сама ответила: Да мало – ли отставников ментов работают в детективных агентствах. И вообще, у меня уже голова заболела от всех своих предположений. – Вслух сказала она, пытаясь себя окончательно убедить и успокоить. - Что мне бояться, когда мамуся грудью за меня встанет, и адрес мой никто и никогда не получит. А, тем более, мама его не зна…» - Марта осеклась и замерла. Кто-то ломился в дверь…
* * *
Андрей рвал и метал… Он бегал по кабинету и пинал мебель. Эмоции перехлестывали его, и он уже не знал, на чем и на ком сорвать испорченное вчерашним инцидентом настроение. Дома это сделать у него не получилось. Во-первых, раскалывалась голова, и срываться на жене было себе дороже. Он, правда, в перерывах между первым и вторым блюдом попытался придраться к Ваве, что харчо получилось пресноватым, но, спокойная до этого жена, неожиданно парировала:
- Тебе что, остренького захотелось? А не много – ли, дружочек, на сегодня острых ощущений?! – Спросила Валентина, выжидающе взглянув на него.
Андрею послышался скрытый намек, и он попытался возражать. Не нашедшись, что сказать, только жалко заблеял, сбился и, в конце – концов, замолчал, наткнувшись на насмешливый взгляд жены. Его поползновения сорвать злость на Ваве потерпели крах, и он достиг совершенно противоположного результата. Жена, прихватив какие-то бумажки, закрылась в гостиной, и ему пришлось самому, как идиоту, лазить по кастрюлькам в поисках второго и десерта. А, когда он, насытившись и получив удовольствие от еды, откинулся в кресле, ссориться с Вавой уже пропал интерес. Тем более, ссориться-то было не с кем, жена на секунду выглянула из своего укрытия и попросила вымыть за собой посуду, потому что ей, видите – ли, некогда. Он промолчал, ехидно поджав губы, тщательно до скрипа вымыл тарелки, но решил, что позже обязательно выкажет жене свое недовольство, он не посудомойка какая-нибудь. И он решил, что утром во время завтрака он обязательно проведет разъяснительную беседу с женой. Но утром он не обнаружил традиционного плотного завтрака, как собственно и жены, которая всегда будила его поцелуем с ароматом кофе. Взглянув на часы, понял, что катастрофически опаздывает. Будить Ваву и предъявлять ей свое недовольство, у него уже не было времени.
На работу, по Вине Вавы, он опоздал, а у него сегодня назначен был прием, и секретарша попросила Лешку принять его пациентов. И, конечно же, тот с радостью согласился. Не дурак же он, чтобы отказываться от «халявных бабок». Но Лешку он не увидел, поэтому злость сорвал на первом, же попавшимся человеке, коим оказалась Любочка. Но ожидаемого облегчения это не принесло, потому что девушка вместо того, чтобы обидеться и заплакать, неожиданно взглянула на него, как на смертельно больного человека и тяжело вздохнула. И вот он бегает по своему кабинету и раскидывает мебель, и сам себя накручивает, вспоминая вчерашний, очень тяжелый день. Сначала его огорошило банковское извещение на погашения кредита и он, как нормальный мужик, конечно же, напился. Но это полбеды! Вдруг заявилась, скрипя своими старческими костями, бухгалтерша. Она и внешне здорово смахивала на кощея бессмертного, даже на груди похожая цепь, только в уменьшенном размере. И давай выкладывать ему свои проблемы… Дескать финансы поют романсы! А ему, как начальнику, надо с этим всем разобраться и принять меры. И хлоп, макулатуру ему на стол. Он чуть не озверел от такой наглости. У него и своих проблем выше больной головы, а тут еще и ее бумаги надо разгребать. А кто будет решать его собственную задачу? Ведь, если вовремя не начать погашать долг, то набегут проценты, будь они трижды неладны. – О чем он и пытался ей растолковать, пытаясь найти понимание и сочувствие. А она… Эта серая, ничего из себя не выражающая канцелярская бухгалтерская крыса, возомнила, что покушаются на ее честь. Завизжала, схватила со стола бумаги, загораживая от мужских посягательств, свою хилую грудь, и выскочила из кабинета. А он, Андрей даже не успел толком объяснить ей, что хотел?! А хотел-то всего самую малость, - не показывать алчным налоговикам всю прибыль «Вандры». А, что здесь такого?! Все так делают. Так чем их фирма хуже любой другой? Тем, что в любых других сидят бухгалтеры с нормальными головами, а у нас в «Вандре» перестраховщица - крыса в юбке. – Андрей устал от беготни и бухнулся в кресло. – Надо ее на хрен уволить! – Решил он и вызвал к себе юриста.
Молодой щеголеватый мужчина не заставил себя ждать, и через пару минут кабинет директора клиники наполнился терпким ароматом мужского одеколона. Андрей поморщился. Нет, не оттого, что запах был плохим, а просто потому, что нарушили его инструкцию, - не применять парфюм в рабочее время в здании клиники. Но Андрей решил пока не высказывать парню своего недовольства, юрист был ему нужен, вернее, ему нужны его грамотные консультации. И первым вопросом был:
- Можно – ли уволить главного бухгалтера в один день, чтобы она не отрабатывала положенный срок? – Скривился Андрей, не скрывая своего негативного отношения к Анне Егоровне.
Юрист недоуменно взглянул на него, оглянулся по сторонам и уселся в отдаленном от Андрея кресле, покрутил в руках папочку и пристроил ее рядом с собой. Затем внимательно оглядел свои колени, нашел невидимую пушинку, убрал ее, подтянул безупречно сидящие брюки, положив ногу на ногу, и только после всех этих длительных манипуляций поднял глаза на еле сдерживавшегося Андрея.
- Вы имеете в виду Анну Егоровну? – Наконец-то соизволил открыть рот юрист.
- А у нас что, два главных бухгалтера? – Поддел мужчину Андрей.
- Вот вы сами и ответили на свой вопрос… - Неопределенно и непонятно для Андрея сказал юрист.
- Не понял…
- Андрей Стефаныч, как вы соизволили отметить, у нас в «Вандре» один главный бухгалтер, замены ей нет,- сказал мужчина, поднимая указательный палец, - так на каком основании вы собираетесь уволить отличного работника, у которой за все время работы в клинике были только одни благодарности? Между прочим, вами же и подписанные… К тому ж, ей осталось до пенсии всего два года. Без уважительных причин вы не имеете права ее уволить!
- Не имею?.. – Прищурил глаза Андрей.
Юрист, молча, покачал головой, и снова занялся невидимыми пушинками на своих брюках.
- А если сократить? – Повысил голос Андрей, чтобы все-таки привлечь внимание, чрезвычайно занятого юриста.
- Опять же на то нужны веские основания. Анна Егоровна обратится в службу занятости, и я тогда вам не завидую.
- Так что, ничего сделать нельзя, чтобы убрать старуху? – Начал злиться Андрей. - А если покопаться в ваших чертовых законах?.. Наверняка там можно отыскать какую – нибудь лазейку.
- Во-первых, - это не мои законы, а российской федерации, во-вторых, Анна Егоровна вовсе не старуха, и мозги у нее работают, дай Бог каждому. Она высокий профессионал, честный и порядочный человек, чтящий законы и репутацию клиники. В отличие от некоторых, которые ищут лазейки… – Глядя на свои колени, еле слышно прошелестел юрист. – И я считаю, что она занимает свое место по праву, - прокашлялся он, возвращая себе уверенный голос.
Каждое слово, произносимое юристом, Андрей воспринимал для себя, как личное оскорбление, как пощечину. – Интересно, на кого это намекает надутый индюк? Какие это «некоторые»?.. И чего он там вякал на счет прав?.. Не пора – ли его самого поставить на место и разъяснить его права?!
- Вы, уважаемый, можете считать, кто какое место занимает, и у кого какие права имеются. - Я не против… Конечно, можете! Но про себя… - Растянул губы в усмешке Андрей. – И знаете, почему? Потому что у вас в моей клинике прав нет, а есть только обязанности, как и у вашей Анны Егоровны, как собственно, и у всех моих сотрудников. И кому здесь работать, я буду решать сам, если у меня с юридическим лицом, которое должно защищать мои права, возникли разногласия. Намек поняли?
На слове «моих» Андрей сделал ударение и победоносно взглянул на юриста. Тот, как ему показалось, был в растерянности, и Андрей решил его окончательно «добить».
- В связи с вышесказанным я попрошу вас прямо сейчас положить мне заявление об увольнении по собственному желанию. – Ощерился Андрей, откидываясь в кресле, но тут же, вспомнив вчерашний казус со своим падением, проворно отлепился от спинки.
- А на каком основании? – Посмотрел в упор на Андрея юрист и поднял плечи, облаченные в шикарный тысячедолларовый костюм «от Кардена». – Хотя… - Наклонил к плечу голову мужчина, подвигал пальчиками, любуясь игрой света в гранях кольца от «Сваровски» и, словно нехотя оторвал взгляд от камня и посмотрел на красное лицо Андрея. - Собственно, мне и самому не хочется работать под вашим руководством. – Нахально улыбнулся юрист, протягивая руку к своей щегольской папочке и расстегивая затейливые замочки. Кольцо снова сверкнуло, и по стенам кабинета пробежали «зайчики».
Движения пальцев юриста напоминали пассы фокусника и Андрей, словно зачарованный смотрел на них. «Вот и хорошо, что так получилось, что он уходит сам, и мне не придется объясняться с Вавой, - подумал Андрей, - жене, конечно б не понравилось мое решение избавиться от него, потому как она считала его отличным специалистом. А тут, с меня никакого спроса… Парень увольняется сам…Вероятно, заявление у него уже давно было готово, может нашел себе местечко потеплее». – Андрей вытащил ручку и держал ее наизготове, еле сдерживая победную улыбку. Юрист резво поднял свое тренированное тело из глубоко кресла и пружинистой походкой подошел к столу, положив перед Андреем бумагу.
* * *
Валентина, взглянув на себя в зеркало, пожевав губами, чтобы помада ровнее легла, прошла в прихожую и посмотрела в глазок. «Так я и думала!.. И почему я раньше не вышла из дому?» – Простонала она, вздыхая и открывая дверь перед соседкой.
- Здравствуйте, Валечка! – Запела с ходу Надежда Ильинична, беря ее за талию и подталкивая внутрь апартаментов. – Как вы сегодня необычайно хороши, - наклонила она по-птичьи голову, откровенно любуясь женщиной.
У только что хмурившейся Вали непроизвольно появилась на лице улыбка. Ей почему-то был приятен комплимент. Она видела, что соседка говорит от души, она и сама была сегодня довольна своей внешностью, не всегда она так хорошо выглядит. Тем более, просто необходимо сегодня появиться в клинике, чтобы показать себя, так сказать, во всей еще не помявшейся красе.
- Здравствуйте, Надежда Ильинична! Я тоже рада вас видеть, но, к сожалению, должна с вами попрощаться. Вот! – Покрутилась Валентина перед женщиной. – Иду на работу! Как, на ваш строгий взгляд? Можно в таком виде появиться у себя в клинике?
Соседка ухватила себя подмышки и критически осмотрела Валю с головы до ног. Прищурила глаза, понаклоняла влево - вправо голову и изрекла:
- Все хорошо! Прямо – таки, все прекрасно, но… Чего-то не хватает… - Задумалась она. – Самой малости. Какого-то штриха… Может стоит повесить что-то на шею… Или… - Поднесла руки к ушам женщина. – Я знаю, что у вас, Валечка есть серьги, вы раньше часто их надевали, а в последнее время… - У соседки округлились вдруг глаза. – Вы, случаем их не отнесли в ломбард?
- С чего это вы взяли? – Искренне возмутилась Валентина. – Как такое вообще могло прийти вам в голову?!
- Да, мало – ли… - Уклончиво ответила соседка. – Разные бывают обстоятельства. Некоторым приходится обращаться к услугам ломбарда, чтобы поправить свое материальное положение. И зазорного в этом ничего нет, Валечка!
- Надежда Ильинична, вот вы опять на что-то намекаете, - еле сдерживала эмоции Валя. – Мне это не нравится. Если хотите что-то сказать, то, пожалуйста, говорите открыто.
- Да об этом уже все говорят… Я имею ввиду – открыто… Наверно весь город уже в курсе, что знаменитый хирург Кенин переживает сейчас не лучшие дни, в материальном смысле. Иначе, зачем бы он вывесил объявления в газету…
- Какое объявление? – Выдохнула Валентина. Она чувствовала себя полнейшей дурой, вокруг которой происходят какие-то грязные игры, а она не в курсе.
- Да, что ж вы так побледнели, Валечка? Хотя, надо отметить, что такая аристократическая бледность вам к лицу. Давайте перенесем наш с вами разговор! Он не очень приятен, а вы должны быть сегодня в форме. Сами ж сказали, что идете на работу… Вечером вернетесь, и зайдите ко мне, пожалуйста. Мне будет спокойнее разговаривать с вами на моей территории.
Валентина поняла, что настаивать бесполезно, да и по совести говоря, она не хотела перед работой нервничать. А на счет содержания объявления в газете, она уже и сама поняла. Ей достаточно было вспомнить об извещении из банка, а вкупе с намеком соседки про серьги и ломбард, вывод напрашивался сам собой: Андрей решил что-то продать. – У Валентины захолодели ладони. - «Серьги!!! Мои серьги!!! Но нет! Андрей не мог так бы с ней поступить, зная ее привязанность к семейной реликвии». – Валентина быстро направилась в спальню.
Соседка хотела пройти за ней, но постеснялась заходить в святая святых – супружеские покои. Так и осталась стоять в прихожей на пару со своими грустными мыслями. Она вновь пожалела о том, что не сказала Валентине сразу о том, что ее муженек – кобель и подлец. Хоть он и знаменитая в городе личность, но она, Надежда Ильинична решила больше его не покрывать, тем более, что жидкость из флакона, после которой у нее облезла кожа на пальцах, оказалась вовсе не «молодильной» кислотой и, следовательно, никакой корысти ей от Андрея Стефаныча, как от косметолога, ждать не приходится. Его навык, как хирурга – пластика, ей не пригодится. Даже если б у нее, когда и завелись такие сумасшедшие деньжищи, то она ни за что б ни рискнула своим лицом. Вон, сколько случаев показывают по телевизору, прямо фильм ужасов. Бедные бабы!.. Хотя, что их жалеть? Знали, на что шли?! Нет уж, увольте! Красота от меня жертвы не дождется! – Зловеще взглянула соседка в зеркало, но ее внимание привлекло не собственное лицо. Она сегодня уже успела на себя насмотреться, делая очередную маску. На нее из зеркала смотрела Валя с трясущимися губами. Такой испуганной она видела женщину впервые.
- Что? – Почему-то шепотом спросила она, обращаясь к отражению. – Что случилось? Вам плохо, Валечка?
- Вот… - Тоже шепотом ответила Валя, протягивая зеркалу ладонь.
Надежда Ильинична наконец-то сообразила повернуться. И теперь прямо перед своим носом увидела вздрагивающую руку женщины, на которой лежал какой-то комочек.
- Что это? – Наклонила она голову и вдруг отпрянула и скривилась, передернув от гадливости плечами.
- Разве вы не видите? – Со стоном спросила Валентина. – Это серьги! Мои фамильные… Которые достались мне от мамы, а той от ее мамы, а той… - Замолчала Валя, протягивая соседке комочек. – Вы ж сами посоветовали мне надеть мои серьги. Вот достаньте их, пожалуйста, из этого «футляра»! – Сердито сказала она.
Надежда Ильинична со страхом и омерзением смотрела на сморщенный презерватив, в котором стыдливо мерцали зеленые камни. Она не стала задавать Вале ненужный вопрос: «Зачем она держит серьги в резинке?!» Валентина – разумная женщина, и никогда б не пошла на такую пошлость. Андрей Стефаныч, хоть и блудливый пес, но не идиот законченный, хотя и умным не назовешь. Умный разве уложил бы в супружескую постель любовницу. А он привел девку в отсутствие Вали… Но он точно не мог так подсмеяться над женой… Чтобы драгоценности… Да запихнуть в использованный презерватив…
- Это она! – Вдруг выкрикнула Надежда Ильинична в продолжение своих мыслей, резко оборвала себя и с испугом взглянула на Валентину.
- Я поняла, - лаконично ответила та и, сжав губы, взяла за конец резины и потрясла.
Одна сережка скользнула в протянутую ладонь, которую соседка еле успела подставить, а другая зацепилась застежкой и никак не хотела вылезать. Валентина трясла и трясла, потом разозлившись, швырнула презерватив с драгоценным содержимым о стену и резко развернулась к Надежде Ильиничне.
- Рассказывайте! – Приказала она. – Без обиняков и намеков… Говорите все, что знаете. Если боитесь моего мужа, то я даю вам слово, что не выдам ему источник информации, все останется между нами. Больше того, я даже Андрею не о чем не расскажу.
- ???
- Пока не расскажу… - Уточнила Валентина. – Мне надо кое в чем, вернее, кое в ком разобраться. И еще некоторое обстоятельство меня удерживает от серьезного, судьбоносного разговора с мужем.
Но об этом обстоятельстве Валя не станет рассказывать посторонней женщине. Она, наверное, и подруге не призналась бы в том, что только что решила не устраивать мужу разборок, пока он не выполнит своего обещания и не сделает ей лифтинг. Может, это глупо и малодушно, но Валя так долго упрашивала Андрея, столько лет уговаривала его и сейчас, ни за что не расстанется со своей мечтой об операции. А доверить такую сложную операцию круговой подтяжки лица, она может только Андрею. Да. Она возьмет свое сердце в кулак, спрячет подальше от него раненую душу, и изо всех сил будет стараться не показывать ему – предателю, что ей все известно о его грязных похождениях. Надо же быть таким циничным, чтобы привести в дом любовницу. А ей надо было быть такой слепой кротихой, что не видеть видимое всем. Ведь Надежда Ильинична столько раз ей намекала, а она… - Валя задумалась. – Собственно, зачем лгать самой себе? Ей легче было играть роль страуса. Разве она не видела перемены в отношении мужа к ней? Видела! А разве ей не показалось странным найденное в холодильнике лекарство для восстановления потенции? А его новое мужское белье, больше подходящее для юнца или стриптизера. Она закрывала на это глаза, но люди-то видели. Не белье, конечно! Люди видели, что Андрей изменяет ей. Может, даже смеялись ей в след и тыкали в нее пальцем. Хотя, что ей до пересудов посторонних людей? Сегодня у нее развалилась своя собственная семья! И сердцу так больно, и не хватает дыхания, и тушь щиплет глаза, и перед глазами сыплется черный снег, словно пепел из сгоревшего семейного очага, а ноги не хотят держать такую непроходимую, всепрощающую дуру. Валентина покачнулась…
* * *
Марта притихла, затаила дыхание и даже подняла на диван ноги, прислушалась. Только что неожиданно ударивший по барабанным перепонкам стук, также внезапно прекратился, и слышно было только журчание воды из кухни. - Вот черт! – Выругалась Марта и кинулась на кухню. – Как я забыла… - Ее ступни сразу же погрузились в ледяную воду, а матерчатые тапочки пропитались насквозь, пока она добралась до раковины и закрыла кран, из которого сильной струей била вода. Из прихожей снова раздались стуки и крики. Марта с трудом отодвинула от слива тяжелый чайник, но это уже было в поздний след, так как вода, перелившись через край раковины, разлилась ровным зеркалом по всему кухонному полу и, если судить по ругани, доносившейся с лестничной площадки, нашла себе дорогу и до нижнего этажа. Марта металась в поисках тряпки. В конце – концов, бросила на пол кухонное полотенце, и стала неистово промокать «внесезонный» розлив, время от времени оборачиваясь в сторону входной двери. Сердце у нее колотилось, но с другой стороны, она успокоилась, - это не менты пришли по ее душу, а всего-навсего рассерженные соседи. Соседи могут и подождать, а вот вода… Девушка решила хоть немного убрать следы потопа, пока вода не перехлестнула через порожек кухни и не перебралась в комнаты, снова и снова выжимала тряпку прямо в раковину. Волосы облепили мокрое лицо, лезли в рот и глаза, и Марта грязными пальцами пыталась завести пряди за уши. Ноги стали тяжеленными, словно к каждой было привязано по гире. Марта стащила напитавшиеся тапки, бесцеремонно выкрутила, водрузила на батарею и оценивающе осмотрелась по сторонам. Удовлетворенно свистнула, - о бывшем потопе напоминало только мокрое полотенце, похожее на половую тряпку, да еще влажный пол. К Марте пришла внезапно идея. – А почему б и нет? Где-то на глаза ей, когда она убиралась, попадался опрыскиватель для цветов. Она уперла руки в бока и на секунду задумалась. – Ага. Вспомнила! - Не долго раздумывая, она налила емкость дополна, закрутила и влезла на кухонный стол, одной ногой наступила на шаткую мойку и тщательно, не жалея потолка, обрызгала угол, слезла и удовлетворенно оценила свою работу. – Если нижние соседи поторопятся, пока не высохла побелка, то можно будет к их претензиям по потопу добавить и свои, облыжно переправить стрелки на соседей с верхнего этажа. – И Марта прошла ждать к двери, репетируясь перед зеркалом, делая рассерженное лицо. Но, как нарочно, никто больше не приходил. Девушка время от времени подходила к глазку, - пустота, ни одной злой рожи нет. Может, поторопить их? Взять, да и подлить из чайничка водицы под раковину? – Хихикнула она. - Но, нет! Это будет уж слишком. – Зевнула, посмотрев на себя в зеркало, и босиком прошлепала в ванну. Горячая вода и душистый гель окончательно смыли с нее страхи и опасения, она разомлела, прикрыв глаза и блаженствуя. Все мысли медленно выползли из, окутанной паром, головы. Она, вероятно б, уснула, если б не остывающая вода, заставившая девушку поежиться, разлепить тяжелые веки и нехотя вылезти из ванны. Марта закуталась в махровый халат, замотала полотенцем голову и скривилась. – Все-таки она набрала в уши воды, - неприятное клокотание и шум… Она наклонила голову и попрыгала на одной ножке, потом попрыгала на другой. Клокотание ушло, но шум усилился. Марта распахнула дверь, чуть не угодив по носу человеку в милицейской одежде. - Это был молодой интересный мужчина, и если б не страх, заморозивший Мартины мозги, она его б непременно узнала, недаром тогда положила на него глаз.
По крайней мере, он-то сразу узнал шуструю незнакомку из телефонной будки, и ему стоило приложить немалых усилий, чтобы не показать этого. Он не без удовольствия разглядывал опешившую девушку, старавшуюся безуспешно запахнуть полы расползавшегося на груди и коленях халата.
За широкой спиной блюстителя порядка произошло некоторое движение, - это «всколыхнулась общественность», в основном женского пола, за исключением участкового оперуполномоченного и слесаря из ЖЕУ, вызванного для вскрытия квартиры – нарушителя. Первое время «общественность», участковый и слесарь с одной стороны и «нарушительница» Марта с другой, смотрели друг на друга молча.
- Это не Агнесса Иннокентьевна! – Наконец нарушил тишину удивленный женский голос. – Товарищ участковый, - это квартира…
- Я знаю, чья эта квартира?! – Перебил женщину милиционер и повернулся к Марте. – Девушка, предъявите, пожалуйста, документы.
На Марту, словно нашел ступор, и она не могла оторвать босые ноги от пола. Так и стояла, приоткрыв рот и тараща глаза на незваных гостей.
- Ишь, как вытаращилась… - Иронично заметила вторая дама. – Не ожидала, что ее так быстро раскроют. Она, наверняка, воровка… Я, товарищ участковый, видала такое кино. Там тоже вот одна… Когда загремела сигнализация, накрутила на голову тюрбан и замазала белилами лицо. Чтобы, значица не узнали.
- Так и мы б тоже не узнали, что в квартире уважаемой Агнессы Иннокентьевны орудует домушница, - вмешалась первая женщина. - Если б она не залила меня, мерзавка, - добавила сердито она и покосилась на Марту.
- Так, вы соседи снизу?! - Выдохнула Марта и засмеялась. – Так это я вас, значит, залила?!
- Вот наглая!.. – Снова вступила вторая дама, выставив вперед шаровидный живот. – Залила людей и еще ржет, стоит.
- А мы девушке выставим счет по ремонту, - встрял наконец-то слесарь, делая зловещее лицо, и постукивая по ладони монтировкой, которая только что послужила ему отмычкой для открывания дверей.
- Прямо сейчас надо составить акт, пока потолки не высохли, - снова вступила вторая дама, вероятно уже имевшая горький опыт. – А то после доказывай…
- Ой! – Воскликнула Марта, вдруг вспоминая про свой потолок на кухне. – Так и мне надо тоже составить акт, ведь меня тоже залили. – И она, шлепая по уже высохшему полу, пригласила компанию пройти за ней. – Вот, смотрите! – Подняла она руку, отчего полы халата разошлись, откровенно показав собравшимся зрителям фрагменты женского обнаженного тела.
Участковый и слесарь сразу сообразили, куда надо смотреть, и уставились на Мартину грудь. Дамы – общественницы наоборот, задрали головы и переглянулись, понимая, что хоть сто актов на наглую самозванку составляй, а толку не будет, потому как она тоже пострадавшая. Вульгарная девица не понравилась обеим дама, и сейчас они надеялись только на участкового инспектора, который выведет ее на чистую воду, о чем ему так и сказала женщина, чья квартира наибольшим образом пострадала от потопа.
- «На чистую воду», – Говорите? – повторил участковый. – А вам, как вижу, воды мало было? - Почему-то зло спросил он.
- На них, то есть жильцов, не угодишь, - поддержал милиционера слесарь из ЖЕУ, вставший на защиту незнакомой ему, но очень приятной девушки. – Нет воды – плохо! Есть вода – тоже плохо. В прошлом месяце всего-то неделю воды не было, у них общий стояк прорвало, поэтому и выключили, так они, то есть жильцы, все пороги ЖЕУ оббили и телефон от звонков покраснел. Вот и сейчас, почему меня от дела оторвали? – Обратился он с вопросом к дамам.
- Так вода ж дождем с потолка лила. – Возмутилась «пострадавшая».
- Ну вот! – Развел руками слесарь, - а я что вам говорил. – Вода дождем, тоже плохо… Вот девушку тоже, - покосился он на Мартино декольте, - подмочило, но она ж не побежала с жалобой на своих верхних соседей. Хотя, что на них жаловаться-то? Бесполезно… Алкаши… - Вздохнул слесарь, насильно отводя гипнотический взгляд от груди Марты.
Участковый обрадовался, что слесарь перевел стрелки от Марты. Девушка ему понравилась. Она ему понравилась еще тогда, когда резко выскочила из телефонной будки. «Надо ж, какие виражи судьба выписывает, - подумал он. – Кто мог предположить, что он снова ее увидит. Причем, на своем участке… Да еще и в таком привлекательном виде. Наверно, бывшая хозяйка сдала ей квартиру. А, может, продала?.. - С надеждой подумал участковый. – Но это прямо сразу и выясню».
- Так как на счет вашего паспорта? – Спросил он.
- Сейчас – сейчас, - заторопилась Марта, резко развернулась, отчего чалма с ее головы упала на пол.
Она нагнулась за ней, тоже самое проделал и, стоявший рядом участковый. Они столкнулись лбами, посмотрели друг на друга и улыбнулись.
- Я где- то вас уже видела, - заговорщицки произнесла Марта, заправляя за ухо локон. – Но вот где, не помню.
- А я вам сейчас напомню, - грозно ответил участковый. – Вот только отпустим ваших соседей и слесаря, а то они и так столько времени потеряли.
* * *
Валентина открыла глаза. Над ней склонилась Надежда Ильинична со стаканом воды.
- Фу – у, голубушка… Как вы меня напугали… - Выдохнула она, протягивая лежащей на полу женщине стакан. – Я ведь еле успела вас подхватить. Смотрю: побелела вся и начала заваливаться. Вы уж не взыщите, что не смогла вас донести до дивана. Вот только подушечку под голову подложила. – А вы пейте, пейте водичку-то! – Придерживала соседка ходивший ходуном в Валиных руках стакан. – И, что это вы вздумали в обморок-то брякаться? – Ласково журила она женщину.
- Где они? – Прошептала Валентина, брезгливо скривившись.
- Кто они? – Переспросила соседка, подозрительно глядя на женщину и с опаской оглядываясь
- Не кто, а что? Я говорю о серьгах… - Через силу выговорила Валентина, поднимаясь с пола и направляясь в гостиную.
За ней засеменила соседка.
- А – а – а! Так вон они, здесь, в ванной на полочке лежат. Вы не волнуйтесь, куда ж они денутся-то. Я женщина честная, разве могу взять чужое, тем более, такую необыкновенную ценность. Мне чужого не надо! Будь это ювелирное изделие или муж… Я на всякий случай их хорошенько отмыла от… - Надежда Ильинична поморщилась. – Вообщем, сами знаете от чего. – Опустила она уголки губ. – Вот вы, Валечка, сами и убедились в неверности вашего супруга. Неприятно, конечно, но это все, же лучше, чем жить под одной крышей с человеком, который предает вас на каждом шагу, и верить его постоянному вранью. А ведь он вас обманывал, Валечка. – Жалостливо покачала головой соседка, и вывернула губы куриной попкой.
- И вы это знали?! – не то с укором, не то утвердительно выговорила Валентина.
- Конечно! – Категорично подтвердила соседка. – Только слепой мог не видеть, как в ваше отсутствие сюда шастала молодая наглая особа.
- И другие тоже?.. Я имею в виду, другие соседи по дому тоже были в курсе похождений моего мужа.
Надежда Ильинична немного помялась.
- На счет других, - не знаю. Врать не обучена, могу только говорить за себя. Если кто что и узнал, то уверяю вас, не из моих уст, я кремень! Сама не распространяю слухи, но и для чужих сплетен уши не раскрываю.
- Но ведь вы, Надежда Ильинична каким-то образом выяснили, что у Андрея в мое отсутствие была… - Валентина помялась, подыскивая замену режущему слову «любовница», - гостья.
- Потому что видела своими глазами ее, любовницу… Она выходила из вашей квартиры.
- Но ведь это могла быть всего лишь пациентка Андрея. Вы не могли это предположить? Почему сразу… Любовница…
- Вот уж не знала, что Андрей Стефаныч открыл у себя в квартире частный кабинет. – С сарказмом поддела соседка Валентину. – Потом еще раз видала ее же, когда ваш козел, извините, муж, не стесняясь чужих глаз, открывал перед ней дверцу своего роскошного авто. Вы ж знаете, что я живу на первом этаже, и мне все видно. – И еще… - На секунду замялась она. – Во- первых, девица не один раз была, а во-вторых, у меня остались некоторые улики. – Дернула гордо подбородком Надежда Ильинична.
- Наподобие презерватива? – Подняла брови Валентина и усмехнулась.
Ей до омерзения не хотелось касаться этой темы, но она поняла, что надо выяснить все до конца, она сама должна убедиться в неверности (фу, какое мещанское слово) Андрея. А для этого у нее на руках должны быть неопровержимые факты, а не подозрения. И коль она уже окунулась в эту грязь с головой, то придется хлебать ее до конца, надо прямо сегодня же все узнать. В следующий раз у нее не хватит ни мужества, ни сил. Она и сейчас была удивлена, что еще может разговаривать, что до сих пор головная боль не напомнила о себе, раньше она при, куда меньших стрессах испытывала жуткие приступы. Валентина прислушалась к себе, - нет, голова не болит, только сердце, словно кто зажал в ледяные тиски. Она глубоко вздохнула и посмотрела решительно на соседку, словно давая той зеленый свет.
- Ну – у, не такие весомые, в полном смысле этого слова, доказательства, - протянула Надежда Ильинична. – Я имею в виду, что ваш-то вещдок был с содержимым, а я нашла презервативы у вас за диванной подушкой. Правда, аж целую пачку, но новеньких. Извините, конечно, за мою бестактность, но нарыв лучше сразу вскрывать, мы итак с вами затянули. Если б я тогда, раньше вам все рассказала и показала, может не дошло до того, что ваши чудные серьги обнаружились в таком пахабном месте. Кстати, Валечка, а как вы до сих пор-то не увидели это?
- Да, так, как-то… - Грустно улыбнулась женщина, - не надевала давно. Некуда было в них выходить. А сегодня вот решила надеть их под зеленый костюм. Вот и надела. Теперь я ни за что не притронусь к ним.
Последнее замечание Надежда Ильинична пропустила мимо ушей, ей не терпелось продолжить рассказ.
- У меня есть кое-что еще. Помните, я у вас спрашивала, красите – ли вы ногти ярким лаком?
- Что-то такое припоминаю.
- А вы мне ответили, что у вас другой стиль. Вы не отпускаете ногти и вскрываете их лаком только пастельных тонов. – Победно взглянула соседка на задумавшуюся Валентину. – Так вот! Я нашла у вас на диване сломанный ноготь ярко красного цвета.
- А еще кофе… - Тихо добавила Валентина.
Надежда Ильинична покраснела.
- Я и отсыпала всего-то пару чайных ложечек, - оправдывалась Надежда Ильинична. – Я люблю кофе в зернах, но не всегда из-за материальных затруднений позволяю себе такую роскошь.
- Надежда Ильинична. – Замялась Валентина, - да я вовсе не хотела вас обидеть. Вы меня не правильно поняли! Я имела в виду совсем другое. Я, как вы знаете, пью только растворимый кофе. Может, он и гораздо хуже зернистого, но уж так повелось. И вдруг… Приезжаю с дачи и нахожу на кухонной полке зернистый. Помните, вы еще заходили ко мне и попросили…
- Прекрасно помню, - успокаиваясь, что ее не обвинили в краже двух чайных ложек кофе, ответила она. – Я обратила внимание, что вы немного растерялись, когда увидели пакет. Я, по совести говоря, отнесла это на то, что вы пожалели его для меня.
- А дело было в другом… В нашем доме никогда кофе в зернах не было, а тут вдруг… - И Валентина вновь улыбнулась.
- Я, кажется вас начала понимать. Этот кофе тоже улика против вашего мужа. Он, видно, припас его для своей пассии. Хотел напоить девушку изысканным напитком. Да и накормить тоже… Ведь холодильник был забит деликатесами.
Валентина не ответила. Она полулежала на диванных подушках и с гадливостью представляла, как чужая женщина вот на этом самом месте прижималась к Андрею. Может ее воображение отнесло б ее к тому времени и во всех красках показало, чем занимался ее муж и девушка на этом диване, но к действительности ее вернул голос Надежды Ильиничны.
- Каков мерзавец, козлище. Ай – я - яй!!! А вы, Валечка, все скакали перед ним, прыгали на задних лапках, стараясь угодить.
- Ну, если он козлище, то я, выходит, коза. – Горько усмехнулась Валентина. -Вот и допрыгалась… Что меня растоптали… Облили помоями…
- Точнее сказать, выпачкали спермой, - подыграла ей соседка. – И с каким цинизмом… Хорошо еще, что не украли вашу фамильную ценность, а только выпачкали.
- Точнее, вымарали… А, знаете, что?! – Вдруг засуетилась Валентина. – А заберите их себе! Надеть я их больше не смогу, а хранить их дома?.. – Прищурилась она. – Тоже... Они будут постоянно напоминать мне о моей дурной голове. О том, что надо мной посмеялись и муж, и его женщина. Мало этого… - Вдруг под импульсом призналась она. – Они ведь хотели меня отравить. Да – да! Не смотрите на меня так, Надежда Ильинична! Я в своем уме, хоть в последнее время Андрей и пытается намекнуть, что у меня не все в порядке с психикой.
Соседка поднесла ладонь ко рту, догадываясь, о чем пойдет речь?!
- Так вот тот самый пузыре – ек! – Расширила она глаза.
Валя, только молча, кивнула головой в знак подтверждения.
- Да ведь у меня до сих пор пальцы-то не зажили еще, - со стоном выдохнула Надежда Ильинична. – А если б?! – Вскрикнула она, вскакивая с кресла и шаря вокруг глазами.
- Во флаконе с розовым маслом была подмешана какая-то отрава, - совершенно спокойно объясняла Валентина, наблюдая за реакцией эмоциональной соседки.
Сама Валентина уже пережила весь ужас предположений, что могло с ней случиться, и сейчас только констатировала факт нахождения флакона на ее полке.
- И вы думаете, что на такое изуверство мог пойти ваш муж? Ведь, кому как не косметологу знать о последствии яда. А если б состав попал на лицо? – Вскрикнула Надежда Ильинична.
Валентина закусила нижнюю губу. - Она почему-то не подумала об этом. Она с самого начала категорически исключила вообще эту мысль, будучи уверенной в непричастности Андрея и подозревая третье, неизвестное ей лицо. Лицо, которое проникло тайно в их квартиру, подобрав ключи, и подложив на ее полку отраву. Она, как дура, вновь защищала и обеляла Андрея в своих глазах, на которые сама ж и надела шоры. А ведь Надежда Ильинична посторонний человек и смотрит объективно, ей незачем выгораживать Андрея. Но с другой стороны, она его почему-то недолюбливает, значит, может плохо подумать о нем. Нет, нет и нет! Не мог Андрей, заведомо зная действие яда, так с ней поступить, ведь он врач. Или мог?.. А может, потому что врач, и мог бы?.. – У Валентины одна мысль сменяла другую, одна догадка сменялась следующей. – Если Надежда Ильинична права, то ей, Валентине просто опасно находиться рядом с Андреем. Так?.. Или нет…
- Вы о чем задумались, Валечка?
- Он не мог… - Выдохнула Валентина и посмотрела на Надежду Ильиничну глазами больной собаки. – Да нет же!!! – Закричала она, - это не он! Он не способен на это, я просто уверена. И к тому ж, Андрей знает, что я органически не перевариваю запах розового масла.
- Да – а, - покачала головой Надежда Ильинична и разочарованно поджала губы. – Ну – у, если так. Значит, версия с вашим мужем отпадает. – Официальным тоном произнесла она.
- Конечно! – обрадовано подтвердила Валентина, - совершенно отпадает, к тому ж у меня есть другие предположения.
Соседка немного разочаровалась от того, что Валентина взяла инициативу в свои руки. А так сразу хорошо начиналось, Надежда Ильинична чувствовала себя лидером, и опять же можно было подложить свинью этому козлу Андрею, обвинив его в покушении на здоровье жены. Но розовое масло все испортило, ведь действительно, если он хотел нанести увечье своей женушке, то наверняка придумал бы что-нибудь похитрее. Да, и если подумать, зачем ему уродовать жену, никакой корысти он иметь не будет, кто тогда станет ухаживать за ним – барином? Не его ж краля, в самом деле, со своим маникюром начнет стряпать на кухне. Нет! Это не он! – Окончательно согласилась с Валентиной Надежда Ильинична, но сразу не захотела сдавать свои позиции.
- А вы точно уверены в том, что ваш муж знает ваши вкусы?
- Может быть не все, но, что касается, парфюма, - это точно! – Уверенно произнесла Валентина. – Сами понимаете, - косметолог… Ему сам Бог велел разбираться в этом. – Она немного помолчала, собираясь с мыслями. - Так вот, на счет предположений. У меня есть на примете одна подозрительная особа. Она уже несколько раз звонила мне домой с какими-то непонятными намеками на счет моего здоровья.
- Это она! – Закричала Надежда Ильинична, перебивая Валентину и радуясь, что инициатива «расследования» вновь возвращается к ней. – Кто ж еще станет интересоваться здоровьем постороннего человека. Ядик в маслице подлила и интересуется. Во – от, гадина! Но постойте! Вы только сказали, что догадываетесь, кто это?!
- Вот именно! – Подняла плечи Валентина и развела руками. – Полной уверенности у меня нет, я могу только предположить, кто это может так шутить?! Звонивший поначалу изменял голос, и я не могла понять: мужчина это звонит или женщина. Знаете, голос был такой неопределенный, противный…
- Ну, а потом, потом?!.. – Торопила соседка Валентину, заинтригованная своим участием в разворачивающейся детективной истории, в которой и она стала действующим лицом. «Прямо как в кино, - подумала она. – И яд, и измененные голоса, и муж – козел – изменник, и любовница, оставляющая следы».
Вдруг у нее отвалилась челюсть.
- Валечка, а ведь подложить вам свинью, то есть, яд, могла любовница вашего мужа. А что?.. Запросто это можно принять, как версию. Как сказали б детективы, - ищи, кому выгодно. Уж ей-то вы явно мешали на пути к богатенькому буратинке, а точнее не к самому мужику, а к его денежкам. Думаю, сам по себе со своими годами Андрей Стефаныч не представлял для нее интерес, а с приданым в виде клиники, дачи, машины и квартиры – совсем другое дело. Вот она и хотела убрать вас со своей дороги. Просто убить, - это опасно, могут и засадить за решетку, а так… Покалечить, чтобы муж отвернулся от вас изуродованной, - совсем другое дело! Да, и попробуй, докажи, что яд – дело ее ручек. Вы ж отпечатки пальцев не сняли с флакона. – Надежда Ильинична скривилась, вспоминая злосчастный пузырек.
Валентина молча, покачала головой. - У нее тогда и в мыслях этого не было. Что ее хотят искалечить в своей собственной квартире. А ведь соседка права, женщина, таким образом, хотела увести у нее Андрея. Кому нужна жена с обожженной физиономией, а может еще и слепая. Какой ужас! Как ее отвел господь не влить в ванну смертельной жидкости. Выходит дело, что ненавистное ей розовое масло спасло ее.
- Конечно, не сняла, - встрепенулась Валентина, включаясь в разговор.
- Но вы признаете, что я права, и несостоявшаяся отравительница – любовница вашего мужа.
- Конечно, на сто процентов я подтвердить не могу, но и отрицать этого тоже.… К тому ж, мне кажется, что я узнала голос звонившей. Я встречалась с этим голосом, вернее с его владелицей.
- Так вы видели любовницу – отравительницу?!! – Вскрикнула Надежда Ильинична. – И что?! Ничего не предприняли? – Разочарованно протянула она.
- А что я должна была предпринять, выдернуть ей волосы? – Ухмыльнулась Валентина. – Ну, уж нет, увольте от такого фарса. Ну, а потом я ж, когда увидела эту женщину в первый раз, еще не знала, кто она?! Мы с Андреем даже подвезли ее на машине.
- Валечка, у меня просто нет слов. – Всплеснула руками Надежда Ильинична. – Вы что, дошли до того, что на своей машине возите любовницу своего же мужа, мало того, не просто любовницу, но своего врага?..
- Да нет же, вы меня не так поняли! – Растерялась Валя, понимая, как глупо и унизительно она выглядит в глазах соседки. – Я тогда не знала, кто она, просто стечение обстоятельств.
И Валентина сбивчиво вкратце рассказала, что произошло?! И уже в процессе своего пересказа сама поняла, что об нее в очередной раз вытерли ноги. Она представила, как в душе смеялась над ней девушка, считая непроходимой дурой. Наверно так расценила и пожилая, мудрая от своего возраста соседка, потому что только качала укоризненно головой и иронично поглядывала на рассказчицу.
- Я поняла вас! Вы, в самом деле, не знали бабу, которая улеглась под колеса вашей машины. Ей не привыкать!.. – С сарказмом – отметила женщина. – Ложится же она время от времени под вашего мужа. Но муженек-то ваш ведь знал ее… - Снова села на своего конька Надежда Ильинична. Она подперла кулачком щеку и в упор взглянула на Валентину. – И каким же надо было быть подлецом, чтобы в присутствии собственной жены усадить в машину свою любовницу. Вы сказали, что женщина была на сносях?! Так это по отношению к вам вдвойне подло и мерзко. Ведь, здесь и к бабке не ходи!.. И дураку понятно, что ребеночек – то от Андрея Стефаныча.
Валентина сидела красная, как вареный рак. Она и чувствовала себя так же, как, наверное, чувствовал себя несчастный речной обитатель, которого вытащили из родного дома и бросили в кипяток. Валентине стало жарко, она взяла первый, попавшийся под руку бумажный лист, и помахала перед горящим лицом. По иронии судьбы этой бумагой оказалось извещение из банка на погашение кредита. Валентина брезгливо отбросила от себя документ, и он мягко упал к ногам Надежды Ильиничны. Та подняла его и перед тем, как положить на место взглянула на бумагу. У нее взметнулись брови, и она снова покачала головой, подумав: «Значит, не на пустом месте возникли слухи о том, что директор известной косметической клиники испытывает материальные затруднения, подал объявление о продаже загородного дома. Вот это да – а! А его жена, видать, не слухом, не духом… Может, просветить ее, или пока не надо? – Сомневалась Надежда Ильинична. – Ясно, что когда – нибудь до Вали это неприятное известие и доберется, но может к тому времени она сможет адекватно расценить его. А сейчас она итак испытала шок. Это ж надо, найти свои серьги в презервативе…» - И Надежда Ильинична твердо решила держать язык за зубами. Она осторожно взглянула на Валентину. – Не догадалась ли та о чем? Но Валентина не обратила внимания на реакцию соседки, увидевшей извещение. Ушедшая в свои мысли, она уцепилась за замечание Надежды Ильиничны на счет ребенка, якобы от Андрея. Но ей-то Валентине доподлинно было известно, что у Андрея не могло быть больше детей после того, как он переболел уже в зрелом возрасте свинкой. Вот так вот сурово приговорила их обоих судьба за то, что убили свое дитя. И правильно! Не хотите детей, значит, вам больше их и не подарят. Но Валентина не станет рассказывать об этом соседке, хотя ей и очень хотелось поделиться, успокоить свою душу. Но эта больная тема сейчас закрыта, может, после когда-нибудь она и расскажет, но не сейчас.
- Надежда Ильинична, у Андрея не может быть детей! – Отрезала она. – Он стерилен. В связи с этим можно сделать вывод, что и женщина, случайно оказавшаяся на нашем пути, тоже не знакомая Андрея. – Валентина пыталась вложить веру в свои слова, но если про «стерильность» она сказала очень твердо, то конец фразы прозвучал менее уверенно. И это сразу же уловила соседка.
- А я просто уверена, что это она и есть! Как вы выразились очень уж тактично «знакомая»… – Категорично не без яда изрекла соседка. – Опишите ее внешность, - приказным тоном заявила она, вспомнив о допросах в детективных сериалах, и добавила: – Особые приметы, может быть какие-нибудь…
Валентина хмыкнула, услышав от соседки про особые приметы. - Интересно, Надежда Ильинична беременность не считает за особую примету? – Она прикрыла глаза, чтобы лучше вспомнить беременную женщину, та встала перед мысленным взором, будто живая, и Валентина очень подробно в деталях описала ее внешность, не забыв упомянуть еще раз и про пресловутую беременность. Надежда Ильинична очень внимательно слушала, кивала головой и даже удовлетворенно улыбалась до тех пор, пока Валентина не сказала про большой живот. До нее будто только что дошло…
- Что? Вам показалась знакомой эта дама?
- Как вам сказать?! – Уклончиво ответила соседка. – Вроде бы по вашим описаниям я ее признала, но у той нахалки, что приходила к вам в квартиру, живота и в помине не было. Я помню, еще тогда подумала: «И что в ней нашел Андрей Стефаныч? Кожа, да кости…» А судя по вашему описанию, у нее должен быть большой срок. Так?
- Да. Она сказала, что ей надо на днях рожать. У нее даже вроде бы воды стали отходить… - Неуверенно добавила Валентина.
- Тогда это точно не она! Времени-то с вашего возвращения с дачи прошло немного, а вы говорите про девять месяцев. Может, вы и правы были, когда говорили, что та женщина не была знакома с вашим мужем.
Валентина выслушала Надежду Ильиничну и снова замолчала, задумавшись. «Или это, действительно, две разных женщины, или я была права, когда заподозрила ту особу в липовой беременности. Вот, если б Надежде Ильиничне показать, хотя б фотографию, то…»
- Ну, что, Валечка? Больше никаких примет не вспомнили? – Дотронулась до ее руки соседка.
- Ногти. Да. У той особы, что мы подвозили, были длинные ярко-красные ногти.
- Да красные длинные ногти у каждой второй девицы. – Резонно заметила соседка и замолчала.
Женщины молча, посмотрели друг на друга. Надежда Ильинична решила, что ей пора уже уходить, а Валентина наоборот, приняла решение, что на работу сегодня не пойдет. «Надо привести в порядок мысли, - сказала она себе, но в глубине души понимала, что хочет сама себя обмануть. Дело не в мыслях, а в том, что она не хочет встречаться с Андреем. Она боялась не сдержаться и признаться в том, что ей известно о его похождениях. Это повлечет за собой неминуемый разрыв семейных отношений. Тогда все! Прощай ее мечта об операции…» Валентина почувствовала, как защипало в носу и слезы заволокли глаза. Ей стало, очень жаль себя, свои растраченные зря молодые годы, своего, когда-то убитого ею же ребенка. А ведь ей сейчас было бы двадцать лет. Да, двадцать лет исполнилось бы в этом году ее дочери. Валя, как сейчас помнит, что прошептала себе под нос гинеколог: «Плод крупный, могла б хорошая девка родится…» - Валентина уже не замечала, как несдерживаемые слезы потоком лились по щекам, срывались с круглого подбородка и крупными каплями падали на костюм, оставляя расплывающиеся темные следы. - Да, если б я ее не убила, могла б получиться хорошая девочка. Умная, красивая. И мне было б, кому передать фамильные серьги.
- Валечка – а, как вы себя чувствуете? – Издалека услышала она встревоженный голос соседки, и удивилась, что та еще не ушла. – Выпейте еще воды! Я тут у вас валерьянку нашла… Вам надо успокоиться и взять себя в руки, ведь слезами вы ничего не сможете вернуть назад.
«Да, - подумала с горечью Валентина, - назад уже ничего не вернешь. Нельзя прокрутить назад «жизненную пленку» и заявить Андрею, настаивающему на аборт, что она не станет его делать, она оставит этого ребенка, даже если муж уйдет от нее. Оставит свою дочечку и будет сама ее растить. Какая же она была глупая и как безумно любила своего мужа, беспрекословно подчиняясь его воле. И что?.. Всю свою неразделенную любовь она отдала единственному любимому человеку, Андрею. Она жила его жизнью, его работой, его увлечениями. Она боготворила его, восхищалась им, воздвигла его на пьедестал, оставшись в тени. И чего она добилась? Стала тряпкой, о которую муж вытирает ноги. Андрей не только разлюбил ее, но перестал уважать, раз привел в их дом свою любовницу. Соседка спрашивает, как она себя чувствует?! А как может себя чувствовать раздавленная, униженная женщина? Как выжатая тряпка и может?..» - Валентина вытерла ладонью мокрое лицо и благодарно улыбнулась Надежде Ильиничне.
- Спасибо вам большое, Надежда Ильинична! Я признательна вам за то, что не оставили меня в трудную минуту и разделили со мной горе.
- Горе?! – Искренне удивилась соседка. – Да какое же это горе, дорогая моя?! Поду – умаешь, жена узнала, что муж изменил ей. Да такое «горе» на каждом шагу. Ваше «горе» хоть не пьет и не бьет, а только гуляет. От такого «горя» можно легко избавиться. Под зад, извините, пинком его и «горю» конец. Настоящее-то горе, - это когда физически теряешь близкого, родного человека, кровинушку свою. Вот это действительно беда. Ну, вот вы и снова заплакали. Плюньте да растопчите своего кобелину. От слез только лишние морщины появятся, а вам это надо, Валечка? Ведь этим вы только радость доставите своей молодой сопернице. Мой вам совет: уж если не хотите сразу-то расстаться с муженьком, то приведите себя в порядок, причепурьтесь, да обновите свой гардероб, купите себе что-нибудь этакое под ваши зеленые глаза. Кстати… - Затормошилась соседка, выбегая из комнаты. – Про серьги-то я чуть не забыла!!! – Крикнула она из ванной. - Вот возьмите, да спрячьте куда подальше, пока следующим разом очередная пассия вашего муженька их не умыкнула. – И Надежда Ильинична подошла к Вале, и разжала кулак.
Валентина равнодушно взглянула на холодные бездушные камни. «Зачем они мне? - Подумала она. – Мне не кому будет их передать. На что я вообще надеялась, трясясь над ними? А теперь и подавно, когда чужая грязная рука испоганила их…» И Валентина повторила свое предложение.
- Надежда Ильинична, все-таки возьмите их, - отвела она руку соседки подальше от своих глаз. – Мне серьги не нужны!
- Да, как же можно?! Ведь это почти что реликвия… - Благоговейно выдохнула та. – Да у меня и денег таких, чтобы купить их, сроду не сыщется.
- А разве о деньгах шла речь?! – Удивленно вскинула брови Валентина. - Повторяю, что серьги мне не нужны, так и примите их, как добрую память обо мне. Носить их я не собираюсь, а просто дома валяться… Так вы сами сказали, что кто-нибудь украдет. Квартира стала, как проходной двор. Так пусть лучше мои вещи достанутся достойной женщине, которую я уважаю.
Надежда Ильинична покраснела и неожиданно для Валентины, расплакалась.
- Ну, вот мы с вами, дорогая, и поменялись местами, и теперь я буду вас утешать, - засмеялась Валентина и обняла соседку за вздрагивающие плечи.
- Спа – асиб - бо вам за… - Заикалась Надежда Ильинична.
- …за серьги? Да, пожалуйста…
Но соседка помотала отрицательно головой, пытаясь справиться с волнением. Наконец она прошептала дрожащими губами, отводя глаза:
- За ваше доверие и уважение…
«А уж ваши серьги, дорогая Валечка, я сберегу. Для вас же…» - Подумала она и заторопилась домой.
* * *
Марта весело взглянула на привлекательно молодого участкового. «А что если сказать ему, что мои документы, - это мое тело… - Подумала она. – Только вот беда, что печать на нем негде ставить, - цинично добавила про себя девушка. – Но в этом уже не моя вина, потому что, какого мужика не возьмешь, он сразу обещает золотые горы, а на поверку оказывается козлом. И этот тоже… Стоит, лыбится, про документы спрашивает, а сам мечтает побыстрее под халат залезть. Хоть и мент, хоть и при исполнении, а все одно, козел». – Сделала неутешительный вывод Марта и направилась к своей сумочке за паспортом, но командный мужской голос остановил ее.
- Стоять! – Гаркнул ей в ухо, заставив вздрогнуть.
На миг Марта замерла и вдруг расслабилась. «А почему б и нет?! – Проскочила у нее авантюрная мысль. – Понятно, что у него денег нет, но ведь он может сгодиться, как мент. В ее подвешенном, неопределенном положении любые связи в органах могут пригодиться. Конечно, придется платить… - Философски рассудила она. – Но укладывалась, же она под мужиков и за более мелкие услуги, которые ей оказывали, а тут на карту поставлена, как знать, может даже ее свобода». – И Марта, «надев на лицо маску соблазнительницы», грациозно повернулась к мужчине.
- Прямо так уж и стоять… - усмехнулась она, развязывая пояс на халате. – У вас что, других команд нет? – Прошептала она, перешагивая через соскользнувший с обнаженных плеч шелковый халат и положив руки на погоны мужчины.
- Ну, тогда: лежать! – Прохрипел он и взял на руки податливое женское тело.
Через час у них обоих сложилось впечатление, что они знакомы вечность.
«А может, действительно судьба?!» - Усмехнулся про себя участковый, и подмигнул разомлевшей девушке.
- А ты что, меня так и не узнала?
- Нет, почему же… Вроде… - Стала вновь усиленно вспоминать Марта, где она могла пересечься с ментом?! Но ничего не могла вспомнить и только пожала плечами. А ведь где-то точно его видела…
- Эх ты – ы! – Засмеялся участковый. – Память у тебя на лица напрочь отсутствует.
«Смотря на какие…» - Подумала Марта.
- Ну что, сдаешься?
Марта подняла вверх обе руки и взъерошила волосы мужчины.
- Давно сдалась на вашу милость, мой генерал.
- Принимается… - Засмеялся участковый, тиская девушку. – Для беспамятных сообщаю, что вы девушка чуть не нанесли физическое увечье милиционеру, что карается по статье, предусмотренной в уголовном кодексе.
- Стас, так это я тебя тогда, в телефонной будке?..
- До сих пор еще шишак остался. – Засмеялся участковый.
- А что же твоя женушка не вылечила тебя, лобик йодиком не замазала? – Поддела Марта.
- Какая женушка? – Искренне удивился участковый.
У него сроду никакой жены не имелось. Он вообще женат не был. Ни – ко – гда… Зачем жениться, и взваливать на себя ответственность за свою жену, и опасаться, что она когда-нибудь наставит ему рога, когда есть чужие жены, за которые отвечают их мужья – рогоносцы.
- Но ведь ты рвался к телефону, чтобы позвонить своей жене, - напомнила ему Марта не без иронии. – Я еще тогда удивилась, почему ты не общаешься со своей половиной по мобильнику. И сделала вывод, что ты звонишь своей любовнице.
- Так ты еще тогда положила на меня глаз?! – Воскликнул участковый, польщенный вниманием к своей особе. – Но что-то не больно верится. Сегодня даже не признала меня.
- Вот еще… Много чести… - кокетничала девушка, поглаживая его волосатую грудь, отчего у мужчины пробегали мурашки и призывно ныло в паху. – Я просто машинально сделала логический вывод. Если звонишь не с мобильного, значит, звонишь любовнице. Так что, никакого глаза я на тебя не клала. – Чмокнула Марта парня в нос.
«Если б ты меня заинтересовал, как мужчина, - подумала она, - уж поверь мне, я обязательно б тебя запомнила».
- Вообщем, да… - Немного разочаровавшись, согласился участковый. – Но твоя логика, как собственно логика всех женщин, цели не достигла. Твой ход мысленных рассуждений завернул тебя в сторону от истины. У меня нет жены.
- Еще скажи, что у тебя нет и любовницы. – С сарказмом высказала Марта.
- Есть! И не одна… Они заменяют мне жену. Но мне нет необходимости звонить им с телефона – автомата. А звонил я тогда и если помнишь, здорово спешил, по делу. У нас в разработке находится один тип…
- Слесарь из ЖЭУ? – Перебила его Марта и захохотала. – Что, из канализации дерьмо крадет? Стас, хватит врать! – Приподнялась она на локте и зло посмотрела ему в глаза. – Может, у меня и нет логики, но даже ребенку понятно, что входит в обязанности участкового инспектора?!
Марта была раздосадована, что зря потратила время на мента. Скорее всего, никакого толку от него не будет. Ей уже не раз попадались такие вот хвастуны и брехуны, которые считали, если она блондинка, значит, развесит уши для их макарон. Нет, уж, извини, подвинься! «И что это вдруг мне взбрело в голову, что несчастный участковый может иметь вес в органах внутренних дел. – Думала Марта, досадуя на себя. - А теперь попробуй от него отвязаться. Вот уж влипла в дерьмо по самые уши. И мужика в квартиру не приведешь, и никуда теперь от него не сбежишь, вон, как паспорт изучал, теперь он по фамилии быстро меня отловит».
Стас с иронией разглядывал девушку.
- Ты все сказала?
Марта промолчала, плотно сжав губы, чтобы не послать, куда подальше дешевого мента.
- Ты считаешь, что на моем участке проживают и работают только дебоширы и пьяницы? Если так, то ты глубоко ошибаешься, Марточка. Добудет тебе известно, что под моим недремлющим оком находятся рецидивисты, наркоманы, воры и другая пестрая развеселая публика, среди которых пьяницы просто агнцы божьи, прости Господи! Так что приходится работать совместно с операми из УВД.
- А я думала… - Пошла на попятный Марта. – И много у тебя таких? – Без интереса спросила она, лишь бы поддержать беседу.
- Встречаются… Особенные хлопоты с только что «откинувшимися» ребятами.
- Это, которые того?.. Вышли из тюрьмы? – Блеснула познаниями Марта.
- Вроде того. Но не из тюрьмы, а из лагеря… Особенно на первых порах они не могут найти себя в жизни, определиться, и часто вновь возвращаются к хозяину, совершив очередное преступление, то есть, рецидив. Как правило, такие люди, вырвавшись на свободу, находят дружков себе подобных, напиваются, и от них можно ожидать всякого. Здесь важна профилактика. Лучше последить за таким потенциальным преступником, чтобы не дать ему снова оступиться.
Участковый еще долго разглагольствовал о психологии преступников, но Марта только кивала ему, не слушая. Ей почему-то вспомнился мерзкий вонючий мужик в замызганной куртке, который пристал к ней в телефонной будке и от которого она еле убежала. Девушка хмыкнула. – Надо же, ее жизнь прямо так и крутится возле телефонов. Но не всегда это связано с неприятностями, вот познакомилась, же с симпатичным парнем и, судя по его профессионализму, он наверняка ей пригодится и придет на помощь. Если таковая ей понадобится… - Марта вздохнула, вспомнив сегодняшний звонок маме и чужой голос, представившийся капитаном Сушковым. – А что если потихоньку прощупать почву у Стаса на счет того, могут – ли искать подозреваемого в преступлении в другом месте, не в том, где это самое преступление было совершено. – Марта косанула на Стаса.
- Что, неинтересно тебе про мою работу слушать? Вот тебе уже и скучно стало. – Усмехнулся краем рта Стас. - Поэтому я и не женюсь… С ментами жить не все могут. Это все равно, как ждать самолет в непогоду. Прилетит – не прилетит… - Изрек Стас и нагнулся под кровать в поисках трусов. Он быстро оделся и подморгнул Марте. – Ну, что?! Пошел - ка я на службу. А ты давай, не скучай! Я позвоню тебе, - сказал он, целуя девушку в щеку, и прикрывая за собой покалеченную слесарем дверь.
Марте почему-то послышалась фальшь в голосе Стаса, и она еще раз пожалела о том, что переспала с ним. На душе остался неприятный осадок, никакого удовлетворения от секса она тоже не получила. Какое-то время девушка постояла возле двери, пока холод, беспрепятственно проникавший в щель между коробкой и дверным полотном, не вернул ее в комнату. Блуждающие глаза наткнулись на мобильный телефон, и до нее вдруг дошло, что Стас, обещав позвонить, не спросил ее номера. Марта поняла, что надеяться на него нельзя. Враль, как все… Она с горечью усмехнулась и протянула руку к телефону. Неизвестность мучила ее и она решила узнать, что все-таки надо было капитану Сушкову от ее мамы. Она включила телефон, и хотела уже, было открыть окошко с маминым номером, но увидела несколько пропущенных вызовов. Два принадлежали маме, а третий номер показался ей тоже знакомым. – Это звонила мамина соседка по площадке. «Откуда у мамы и у соседки взялся мой номер? – Удивилась Марта, но сразу, же вспомнила, что сама наговорила его на автоответчик. Почему я сразу не догадалась позвонить соседке, а столько времени мучилась в неизвестности?» – Думала Марта, включая «ответить» на вызов соседкиного номера.
* * *
Андрей неделю метался в поисках денег для погашения кредита. Он несколько раз пытался обратиться за помощью к Ваве, по старой памяти рассчитывая на жену, но в последнюю минуту что-то удерживало его, и на ее молчаливый вопрос отводил глаза и убегал в свой кабинет. Что он может сказать Ваве, как объяснить, что нужны позарез деньги, прямо сейчас. Хотя, он не сомневался, что жена снимет со своего счета и даст ему, но обязательно попросит объяснения, для чего ему понадобилась такая крупная сумма?! И, конечно же, съязвит по этому поводу… Он прямо так и слышал, как она говорит: «Я ж тебя, Андрюша предупреждала, что Ева подозрительная женщина», - Передразнил он жену и сморщился. - А потом, у Вавы на счете не так уж и много денег… Ну, хватит, чтобы заплатить процентов пятнадцать от занятой суммы. Это мелочь! А критики и брюзжаний со стороны жены хватит Андрею на всю оставшуюся жизнь. Андрей обзвонил всех своих друзей. К его удивлению у него их оказалось немного, но и те отказали в долге, хотя он когда-то выручал их, занимая крупные суммы без ограничения срока возврата. Конечно, он мог бы перехватить у Лешки. Андрей был уверен, что друг никогда не откажет и даже не спросит, в отличие от Вавы, зачем ему понадобились деньги. Но Андрей пока отказался от этой идеи, он считал для себя унизительным обращаться к рядовому хирургу, у которого доход был значительно ниже, чем у ведущего знаменитого хирурга, к тому ж, хозяина клиники. Хотя… Какой он теперь, к черту хозяин?! - Разозлился Андрей, вспомнив документы, которые положил ему на стол юрист. Андрей не мог успокоиться с тех самых пор, когда увидел вместо ожидаемого от юриста заявления на увольнение, дарственную на имя Кениной Валентины Ивановны, в котором черным по белому было написано, что Кенин Андрей Стефанович дарит жене свою половину косметической клиники «Вандра». Так ведь не просто положил папочку, а еще и с комментариями. Дескать, он юрист подчиняется теперь только одному хозяину, то бишь хозяйке, Валентине Ивановне. Конечно же, Андрей мог бы поставить наглеца на место и разобраться с женой, но сейчас ему было не до выяснения отношений на тему: «Кто в клинике хозяин?» «Вандра» никуда от него не денется. Сейчас главное не затянуть с выплатой кредита банкам, а то к черту полетит его репутация. И Андрей, подумав, принял единственно на сегодняшний день правильное решение, - это продать загородный дом.
Андрей покопался в ящике письменного стола и веером выложил перед собой многочисленные фотографии дома. Трехэтажный громадный особняк великолепным фасадом был обращен к реке с прозрачной водой, в которой так любила ранним утром купаться Вава. Сам же Андрей предпочитал зимой и летом плескаться в крытом бассейне с подогретой водой. Под самой крышей, под стеклянным фонарем Вава разбила зимний сад и самоотверженно ухаживала за цветами и деревьями в громадных дубовых кадках. Массивные колонны, поддерживающие крытую галерею, совершенно не утяжеляли здание, а как бы возносили его ввысь, к небу. Мраморные ступени, поднимающиеся к террасе, огорожены с обеих сторон балясинами в виде кружевных чугунных столбов, соединенных дубовыми перилами. Двухстворчатые широкие двери, украшенные витражами, гостеприимно распахивались перед многочисленными гостями. К дому вела извилистая дорожка, выложенная естественным камнем, между плит, которых летом пробивалась щетка зеленой травы. В проекте дома вместе с архитектором принимала участие Вава. Она тщательно продумала все до мелочей, считая, что таковых быть не может. В доме все главное. Из них складывается уют, без которого дом просто груда аккуратно уложенных кирпичей. Поначалу Андрей скептически относился к затее жены, его ужасала стоимость этих самых «мелочей». Но Вава смогла его убедить, что живут они один раз, работают много, и не стоит отказывать себе в удобстве и отдыхе, к тому ж, по ее словам, дом, - это вложение средств в недвижимость. Сейчас, рассматривая эту самую недвижимость, Андрей убедился в правоте жены. С того времени, как они построили особняк, цена на недвижимость и на землю подскочила в разы, так что он был уверен, что, продав дом, он одним махом разделается с долгами, вернув занятые деньги сразу обоим банкам. Андрей не очень жалел о доме, разве что о сауне немного. В доме чаще бывала Вава, а в ее отсутствие в доме жила семья знакомых, которая сдавала на зиму городскую квартиру.
Перед тем, как дать объявление о продаже дома Андрей хотел сказать об этом Ваве, но передумал. – Дом, - это его частная собственность. – И он промолчал. Первые дни ему часто звонили потенциальные покупатели, но узнав цену, одни ахали и ужасались, другие нагло торговались, предлагая любую половину от запрашиваемой цены. Постепенно звонки прекратились, и Андрей решил обратиться в агентство недвижимости. Риэлтор, внимательно его выслушал, повосторгался фотографиями, но не обнадежил, сказав, что дом действительно хорош и стоит запрашиваемых денег, но, во-первых, сейчас не сезон, а во-вторых, в их «чухонске» можно пересчитать по пальцам людей, у которых найдутся такие бешеные деньги.
- У кого они есть, - философски заметил риэлтор, - уже имеется и движимость, и недвижимость.
Когда Андрей уже потерял всякую надежду найти деньги, вдруг вспомнил про фамильные драгоценности его жены, серьги с огромными изумрудами чистой воды. Еще давным – давно знакомый ювелир, приглашенный на новоселье в их особняк, увидев серьги на Ваве, открыл рот от изумления, попросил поближе их посмотреть, и еще больше удивился. А подвыпив, взял Андрея за локоть шепотом сказал: «Хорош ваш дом, Андрюшенька, но, чтобы купить такие серьги, надо будет несколько таких домов продать. Это уникальная вещь, работа самого…» И назвал какую-то итальянскую фамилию, которую Андрей сразу ж и забыл. И еще Иосиф Моисеевич намекнул, если Валентина захочет их продать, пусть обращаются только к нему. Он даст стоящую цену…
«Вот и пришло время воспользоваться услугами Иосифа», - подумал Андрей. – Но на всякий случай решил узнать настоящую стоимость, чтобы хитрый еврей, пользуясь близким знакомством, не снизил цену. Андрей взял фотографию жены, где отлично видны серьги и направился в ломбард к независимому эксперту. Ювелир – оценщик взглянул на фотографию, потом покопался в интернете, перевел взгляд на Андрея и подтвердил предполагаемую стоимость серег, с поправкой на то, что по фотографии трудно судить: подлинник это или современная хорошо выполненная копия изделия. Если это действительно изделие знаменитого итальянского мастера, то таких изделий было изготовлено всего три, и ювелир поздравил Андрея, что тот является владельцем поистине бесценного сокровища. На аукционе он мог бы получить за них не одну сотню миллионов долларов.
- Ну а вы, сколько могли б заплатить за раритет? – Загорелся Андрей.
Оценщик отвел глаза от фотографии и посмотрел на него. Андрею показалась во взгляде ювелира некоторая жалость. А может, и нет?..
- Не понял… - Ответил тот, пытаясь осознать: не издевается ли над ним посетитель. Но, судя по явной заинтересованности и беспокойству, - вроде бы нет… – Вы имеете в виду лично меня? Извините… - Хмыкнул ювелир. – У меня не хватит денег даже на то, чтобы купить у вас вот эту самую, - кивнул он на снимок, - фотографию.
- Нет – нет! – Замотал головой Андрей. – Я имел в виду, во сколько бы оценил эти серьги ломбард? Я отлично понимаю, что речь пойдет не о миллионах долларах, меня устроила бы сумма меньшая в разы, но достаточно достойная самого товара, - заискивающе посмотрел в глаза оценщику Андрей. – Понимаете, мне очень нужны деньги, прямо сегодня…
- Я все понимаю. Но и вы, сударь, меня поймите! Да, наше учреждение выдает ссуды под залог, сразу после получения этого залога.
- Ну, вот! – Воскликнул Андрей, перебивая говорившего. – Мне ведь это только и надо! Я вам серьги, а вы мне деньги…
- Вы не дослушали меня, - спокойно продолжил приемщик. – Ювелирные изделия у нас принимаются не как изделия, а как лом из драг металла, и отдельно камни. А порознь они естественно не имеют уже такой высокой цены. Изумруды, не спорю, чудные… Мы с удовольствием их можем принять. Но опять же, мы их можем взять в залог под небольшой процент, оговоренный в инструкции.
И оценщик написал на бумажке смехотворную сумму. Андрей был просто ошарашен, как могла сумма в несколько сот миллионов долларов так низко пасть, превратясь в жалкие тысячи российских рублей. Этих денег ему б хватило только на погашения долга с процентами по первой закладной. А ему надо было сразу вернуть весь заем, взятый у банка. У Андрея опустились руки, в полном смысле слова. Он стоял у окошка приемщика и не мог отвести взгляда от сморщенного клочка серой бумаги с нацарапанными цифрами. Андрей, как в ступоре, смотрел на бумагу, а оценщик насмешливо – на Андрея. В конце концов, оценщик, что-то взвесив в своих мозгах под лысым черепом, прокашлялся и поманил Андрея коричневым, изъеденным кислотой пальцем, заставив нагнуться.
- Вижу, что вы человек надежный, не жулик какой, и серьги – это ваша собственность…
- Ну, конечно же! – Воскликнул Андрей, лишь на секунду усомнившись в утверждении приемщика.
«Серьги это Вавины, - подумал с опозданием он, - но разве она не моя жена? А, следовательно, все имущество у нас общее. И притом, я возьму у Вавы серьги на время, с последующим выкупом». Оценщик отметил и нервозность клиента, и бегающие глазки и то, как тот слишком быстро подтвердил, что серьги – его собственность. Ювелир, только взглянув на женский профиль, в ушке которой блистало целое достояние, сразу понял, что серьги и женщина с породистым лицом – одно целое. Ему и в интернет не надо было заглядывать, чтобы точно установить, что за ценность находится перед ним. Так, просто уточнил, что не ошибся… А этот… - И ювелир брезгливо взглянул на потевшего рядом мужчину, - утверждает, что серьги – его собственность?! Откуда он может быть собственником серег, которые делались по заказу для приближенной к императрице особы? А у этого, хоть и запакованного в шмотки от «Версаче» и облитого туалетной водой от «Гучи», рожа от Ивана, пасшего три поколения коз. – Но оценщик мудро оставил выводы при себе, хотя его и подмывало выпустить яд в эти наглые, брехливые глазки. Ему нет никакой корысти, признаться в том, что он раскусил посетителя. Зачем?.. Он, как всегда, по уговору, под процент от сделки, направит клиента к своему приятелю ювелиру. Конечно, сумма, которую ему выделит приятель, будет гораздо ниже, нежели если б он сам приобрел серьги, но оценщик давно сделал для себя вывод, что гораздо спокойнее и надежнее быть просто посредником при сделке. – А серьги действительны хороши! – Вздохнул он, еще раз взглянув на притягивающую глаз цветную фотографию. У него даже мелькнула мысль оставить ее себе, но он быстро поборол в себе и это желание, решительно протянув в окошко снимок клиенту.
- Вот, возьмите фотографию и выслушайте меня внимательно. – Тихо сказал он Андрею, покосившись на охранника, скучавшего на стульчике возле двери. – Слушайте и не перебивайте! Еще раз хочу вас предупредить: могу вам помочь только в том случае, если это действительно ваша собственность, вы меня понимаете? Иначе я рискую навлечь на себя гнев человека, к которому собираюсь вас направить. В противном случае я не только сам рискую, но и подставляю под статью моего знакомого.
Изливался оценщик, не только преувеличивая свою ответственность, но вообще придумав ее. Никакой даже малейшей ответственности он на себя сейчас не брал, как собственно не брал ни – ког – да. Поэтому и дожил до преклонных лет в своем домике в два этажа, где спал на своей кровати из карельской березы, где кушал деликатесы на собственной кухоньке. А если б он изменил своим принципам, то давно б уже хлебал баланду, лежа на нарах в камере.
- Не волнуйтесь, я вас не подведу! Клянусь!.. – Горячо прижал к груди руку с зажатой фотографией жены Андрей. Он сейчас готов был поклясться чем и кем угодно, лишь бы поскорее получить наличные за серьги Вавы.
- Ну, что ж, я вам верю, - отвел глаза от антипатичного плебейского лица клиента оценщик и замялся. - Не сочтите за вымогательство, но у меня зарплата маленькая…
- О чем речь?!! – Поднял бровь Андрей и вытащил портмоне. Развернул, пробежался длинными пальцами по многочисленным отделениям и с чуть снисходительной улыбкой выложил перед оценщиком пять зеленых сотен, решив, что каких-то пятнадцать тысяч в сравнении с миллионами, что сегодня получит, - это ерунда.
Лицо приемщика осталось беспристрастным, хотя он и был шокирован щедростью человека, нуждавшегося в деньгах. Миг и купюры исчезли со стола…
– Пишите! - Шепотом продиктовал он телефон своего приятеля, добавив, - другого в нашем городе можете не искать, только вот у этого человека найдется нужная вам сумма. Конечно, не такая, какую вы могли б получить на аукционе, но ведь вас поджимает время, как я понял…
- Да – да! Благодарю вас! – Крикнул уже на ходу Андрей, выбегая из ломбарда.
Только сев в машину, и отдышавшись, он взглянул на номер телефона им же написанный, немного подумал, забрав в кулак подбородок. Подом быстро пробежал по телефонным кнопкам, нашел записную книжку, еще раз сверился с номером, нацарапанным на бумажке, и захохотал. – «Сам себя перехитрил, - от души смеялся он, увидев, что за пятьсот долларов купил номер телефона Иосифа Моисеевича. – Может, так оно и лучше?..» – Философски рассудил Андрей, не теряя времени на раздумывания, одной рукой набирая знакомый ему номер, а второй разворачивая машину и направляясь в сторону дома ювелира.
Своеобразное грассирование послышалось уже через пару секунд. Андрей счел это добрым знаком, но на всякий случай перекрестился и, задрав голову, посмотрел на потолок машины, благодаря высшие силы.
- Иосиф Моисеевич! - Почему-то крикнул Андрей в трубку, - это я! Узнали?!! Как живете?
- Стул у меня регулярный… - Сострил ювелир, намекая на то, что у него все хорошо, но он спешит. – Андрюша, что ты уже хотел? – Нараспев говорил мужчина. – Ты ведь не о здоровье позвонил узнать у старого еврея, правда, же? Я ж тебя знаю, хитреца… Наверно, Иосиф вновь тебе понадобился, чтобы твоей очередной курочке смастерить колечко или сережки? Но сразу скажу, что мне крайне некогда… - Затараторил он. – Ты меня прямо у двери застал. Улетаем…
- И надолго?.. – Моментально сникнув, спросил Андрей.
- Да нет же… Всего ж на месяц. Курочка твоя, небось, уже ж подождет, а вот моя курочка, - хихикнул он, - ждать больше не желает. Соскучилась по внукам, так что летим уже ж в Израиль.
- Курочка может, и подождала б, а вот банк… - Себе под нос промямлил Андрей, и вдруг выпалил. – Я продаю серьги! – Потом поправился: - мы решили продать серьги, вы как-то говорили, что хотите их купить.
В трубке наступила тишина, потом издалека донесся недовольный женский голос. Андрей задержал дыхание и прислушался к далеким голосам. Наконец в ухе Андрея раздался тяжкий вдох, похожий на вздыхание грешников в аду.
- Так и быть, надо ж тебя выручить, Андрей! Но только приезжай быстро. У тебя всего пятнадцать минут времени.
- Я щас… - Выпалил Андрей, вдавливая в пол педаль газа.
«Хорошо, что меня Вава не видит, - подумал он, - не избежать бы знакомых предостережений». Андрей мчался, не обращая внимания на сигналы светофоров и пешеходные перекрестки. Уже подъезжая к знакомому подъезду, он оцепенел, вспомнив, что не взял с собой злосчастных серег. Но какая-то «сила» вытолкнула его из салона автомобиля и запихнула в лифт и все та же, неведомая ему «сущность» вселилась в него, превратив в оратора, и убедила самого Иосифа Моисеевича дать ему деньги прямо сейчас. А серьги тот получит через месяц, когда вернется из Израиля.
Ювелир, охал и ахал, приговаривая.
- Ох, Андрюшенька, как вже ж ты не вовремя… Я все, все денежки растратил на подарки деточкам и внукам. Так, совсем немного оставил нам с женой на прожитие, а ты их хочешь у меня вже ж забрать, - вытаскивал из сейфа пачки долларов Иосиф Моисеевич, косясь на, тактично отвернувшегося Андрея. – На, забирай! – Произнес он голосом актера – трагика.
- Но, позвольте, Иосиф Моисеевич… - Пересчитал в изумлении пачки Андрей, - здесь, же не все. Вы говорили, что серьги стоят, как мои три особняка.
- Говорил… - склонил голову еврей, лукаво прищуриваясь. – Я вже ж и не отказываюсь от своих слов. – Но недвижимость упала сильно в цене. – Развел он руками, и мотнул головой в подтверждение. – Так что, Андрюша, я итак покупаю серьги себе в убыток, так сказать, отдаю тебе последнее. Оставляю себе только на хлеб и воду.
- Да, уж видел… - Беззлобно проворчал Андрей, распихивая по карманам деньги. – То, что у вас осталось, Иосиф Моисеевич, хватит на два завода: хлебный и по производству кока- колы.
Ювелир зло сверкнул глазами, но сдержался и даже похлопал Андрея по плечу.
- Мне не нужен завод по производству разных кок и пепси. Меня от газов пучит. А хлебушек моя Софочка сама печет, - и полезней и выгодней. А ты, Андрюша, чем заглядывать в чужие сейфы, лучше проверь наличие содержимого в своем.
- ??? – Вопросительно взглянул на ювелира Андрей.
- Я мои серьги имею в виду… - Улыбнулся ювелир, сверкнув белоснежными имплантантами. – Они вже ж мои?! Смотри, Андрюшенька, - вновь застонал еврей, - береги их, а то мне с семьей придется вже ж идти по миру, ибо отдал тебе последние гроши. И все моя доверчивая душа, - продолжал ныть ювелир, не забывая, однако, подсунуть Андрею, заранее приготовленную расписку.
* * *
Марта несколько раз набирала номер телефона: сначала звонила маминой соседке, а потом набирала мамин номер. Может, это было и безрассудно со стороны девушки, но она уже не могла остановиться. Неопределенность, как дамоклов меч висела у нее над головой, не давая ни о чем другом думать. Но в обеих квартирах, словно вымерли, и в трубке раздавались противные гудки.
«И куда могли усвистать две немолодые бабы в такое время, да еще и с маленькой девочкой? – Машинально посмотрела на темень за окном Марта. Вдруг она уронила на колени телефон, вспомнив о капитане Сушкове. – А если маму забрали в сизо или куда там еще забирают подозреваемых, допустим, в укрывательстве преступников? – Со страхом подумала девушка. – А куда тогда могла деться соседка? Может, и ее тоже, того... Забрали?.. А Милка?.. С грудным ребенком не имеют права забирать в милицию. Или имеют?.. – Марта обхватила голову руками и сидела, покачиваясь, как дервиш на молитве. – Ну почему я раньше не посоветовалась со Стасом? Ведь можно было не называть себя, а говорить с ним за третье лицо. Будто речь идет о моей подруге… Я с дури даже не поинтересовалась, где он работает?! А спрашивать у соседей как-то неловко. Но даже, к примеру, если б я знала, где находится его «контора», или как она там называется? – Рассуждала сама с собой Марта. – Я все равно ни за что б не осмелилась у него показаться, может у них в ментовке по всем стенам моя физиономия расклеена под привлекательным заглавием: Их ищет милиция. А я явлюсь собственной персоной… Берите меня, доверчивую идиотку! А может, я зря подняла бурю в пустом стакане? Ну, почему я уверена, что мент, некий Сушков приходил к маме по мою душу? Ведь это мог быть просто участковый, такой же, как например, Стас. И он пришел к маме, потому что кто-то капнул, что у нее появился посторонний, незарегистрированный в квартире человек. Может такое быть? – Задала сама себе вопрос Марта, и тут же дала положительный ответ. – Запросто… Ведь Стас у нее сегодня перво-наперво потребовал документы. Он обязан был это сделать. Работа у него такая: выявлять не прописанных людей на своем участке. Вот и у того капитана такая же обязанность: выявлять… Он и выявил… - Хмыкнула Марта. – Маминого хахаля с гермафродитным голосом. Интересно, куда он отправил «выявленного»? Может, в кутузку для удостоверения личности? А мама, конечно же, как подруга «декабриста» последовала за ним. – Марта развеселилась, представив себе, как ее интеллигентная, важная мама бежит за милицейским «лающим бобиком», увозящим ее возлюбленного. – Так-то оно так… Может, так оно и было, если исключить ментовскую машину с ревущим сигналом и мигалкой. У нас не забирают человека без прописки, если конечно он не преступник, которого разыскивает милиция. Да что ко мне привязалось это объявление? Я-то не преступница и мне нечего бояться, и свое лицо я могла б увидеть только на обложке журнала. Если, конечно, очень бы этого захотела… - Вдруг к ней в голову влетела мысль, и она сразу же забыла и про капитана Сушкова, и про маму, и про маленькую дочку. Марта вспомнила, что давно не звонила Андрею. - Надо бы напомнить ему о себе, а то он расслабится и позабудет о моем предупреждении. Кроме денег она хотела спросить у него: «Не ходила - ли его разлюбезная женушка в милицию с заявлением на нее, Марту?» – Она потянулась за телефоном и недовольно скорчила физиономию. На экране телефона цифры, в окружении плывущих облаков, словно сами были в движении. Вот только что было двадцать три часа, а уже четверть двенадцатого. Марта встрепенулась, поймав себя на том, что сидит уже пятнадцать минут, уткнувшись в телефон. И мысли ее также не спеша уплывают, как эти белые облака, и в голове становится непривычно пусто. - Неудивительно, что я не могла дозвониться ни маме, ни соседке. Женщины, конечно же, третий сон видят. И почему я раньше не обратила внимания на позднее время? – Пришла к выводу девушка и во весь рот зевнула. Она вдруг поняла, что очень устала. Сегодняшний день измочалил ее, добавив в ее итак сутолочную жизнь беспокойство и страхи. Марта нежно взглянула на разобранную постель, глубоко вздохнула, удобно пристраивая тяжелую голову на пуховую уютную подушку, закрыла глаза и… Сон пропал… Уснуть ей удалось лишь под утро, она проспала всю первую половину дня и проснулась совершенно разбитой. В квартире было холодно и не хотелось высовывать из-под одеяла, сведенные судорогой конечности. Может она б и пролежала весь день в кровати, но почувствовала, что ужасно голодна. Она опустила ноги на пол, пытаясь нащупать тапочки, потом скривилась, вспомнив, что они еще греются на батарее после вчерашней водной процедуры. Завернулась в одеяло и прошлепала на кухню, взгромоздила на плиту переполненный чайник и открыла дверцу холодильника. Из пустого нутра на нее повеяло холодом, а блуждающий взгляд задержался на засохшем плавленом сырке. Марта на всякий случай заглянула в морозильную камеру, - ничего! - А, собственно, что она хотела там увидеть? Ведь вчера так и не нашла времени выйти в магазин и купить самые необходимые продукты. Даже, дело не в отсутствии свободного времени, его-то у нее хоть отбавляй, а дело все в том, что она опасается показываться в общественных местах, боясь быть узнанной. Вдруг ее все – таки ищут… - Марта вытащила сырок и бесцельно поколупала ногтем фольгу, насмерть прилипшую к репаному сырковому телу. Как нарочно ужасно хотелось есть, как никогда. В желудке недовольно урчало, в голове зашумело. – Или это чайник?.. – Отрешенно подумала девушка и обернулась на свист и клекот. – Да, - это был призыв вскипевшего чайника. И Марта почувствовала, как ей хочется кофе, ее любимого, в зернах… Ароматного, крепкого и обжигающего… И она с каким-то остервенением кинулась открывать одну за другой дверцы шкафов, натыкаясь на бесконечные банки и баночки из-под круп и специй. Естественно, все они были пустые и чисто вымытые. Кроме одной... В банке с надписью «корица» Марта почуяла знакомый запах, божественный аромат молотого кофе, а в столе нашлись запечатанная пачка ванильных сухариков и немного сахару. Девушка откусывала плавленый сырок, время от времени вытаскивая изо рта, прилипающие к языку кусочки фольги. Отхлебнула горячий кофе, закрутила головой и вдруг заплакала. Нет! Не от ожога… Ей до слез стало жаль себя, голодную, скитающуюся по чужим хатам. Себя, несчастливую мать с навечно приклеенным ярлыком «одиночка». Да, неужто ей уготована судьба, быть всю жизнь одной, без мужского крепкого плеча, без материальной поддержки? И, за что ей такое?!. И почему на ее пути всегда попадаются одни козлы и уроды? До постели обещают золотые горы, а потом идут на попятный и в поздний след вспоминают про обязательства, жен, детей и внуков.
Марта распалилась. Ей уже было жарко. Она утолила голод и жажду. Теперь пришло время выплеснуть, переполнявшую ее желчь. Она решительным шагом вернулась в гостиную, забралась с ногами под одеяло и набрала номер телефона Андрея, молясь про себя, чтобы он не сменил номер, чтобы не был на операции, чтобы…
- Доктор Кенин вас слушает…
Марта слегка опешила, но быстро взяла себя в руки и обрадовалась, посчитав хорошим знаком, что дозвонилась до Андрея с первого раза. Она слегка откашлялась, отведя от лица трубку, перекрестилась почему-то слева направо и выдохнула.
- Здравствуйте, доктор! Это я!
В трубке повисла тишина, и Марта испугалась, что Андрей бросит трубку, не станет с ней разговаривать. Она уже ругала себя за невыдержанность. – Надо было не звонить по телефону, а поймать Андрея где-нибудь возле клиники. Кто решает денежные вопросы по телефону. – Марта обозлилась на себя и еле сдерживалась, чтобы не выплеснуть свою злость на собеседника.
- Что вы замолчали, Андрей Стефанович? – Сузила глаза девушка и сжала в кулаке телефон. - Не узнаете старых подруг?!
- Почему же?.. Я узнал вас, Марта. Здравствуйте. – Лаконично ответил Андрей и снова замолчал.
Девушка слышала дыхание Андрея. Она прямо – таки видела его напыщенное, самоуверенное лицо. И ее распирало, чтобы не наговорить ему обидных слов, не оскорбить… Но это делать нельзя! Тогда он точно бросит трубку, да и возле работы его не поймаешь, станет избегать ее. Попробуй, излови его… А ей лишний раз высовываться не резон, ведь до сих пор не знает, написали на нее в милицию жалобу или нет?! «А вот это я сейчас и узнаю!» - Решилась Марта и, взяв себя в руки, весело спросила:
- Что-то радости в голосе не слышу… А – а – а! – Вдруг догадалась она, поняв односложность Андрея и понижая голос. – Ты не один?
- Уже один… Что ты хотела? Чем я могу тебе помочь? – Откашлялась трубка.
- А ты имеешь желание: помочь ближнему? – Хмыкнула Марта и осеклась.
- Не только желание, но и возможности, я богат, как Крез, - парировал Андрей и засмеялся. – Может, тебе жить негде? В последний раз я видел тебя на вокзале. – Не скрывая сарказма, спросил он и тут же пожалел о вырвавшихся словах. – Извини, - это я пошутил. А если серьезно?.. То могу…
- Купить мне квартиру?.. – Перебила его Марта и замерла, прижав к уху трубку.
- Ну, не настолько я богат, - засмеялся Андрей от души. – А вот снять тебе комнату, - пожалуйста! Может, когда и в гости пригласишь… По старой дружбе…
Марта еле сдержалась, и обиду на счет «вокзала» проглотила. Она словно видела, как надменно запрокинулась голова мужчины, натянув кожу на остром кадыке. Воспоминание не доставило ей радости, но и прежнего брезгливого чувства тоже не вызвало. Ну, вспомнилось, и вспомнилось.… И что она могла в нем найти? Стареющий бонвиван с кучей недостатков. Ни мужского достоинства, ни достаточных денег… Но деньги-то она сейчас с него получит. По крайней мере, постарается сорвать… Главное, не разозлиться и не испортить все! Чо он там вякал на счет комнаты?..
- По старой дружбе, говоришь?.. – Прощупывала Марта почву. – Но с комнатой ты опоздал, ДРУЖОК! – Сделала она акцент на последнем слове. – У меня уже есть жилье, причем, не на вокзале.
- Я ж, по-моему, извинился… - Скрипнул он зубами от досады на себя. «Надо ж было сболтнуть про этот вокзал. А я уже губы раскатал, чтобы возобновить с ней отношения в уютном гнездышке. Еву он долго не видел, она звонила ему из Болгарии, куда вылетела по их общим делам. По крайней мере, она так ему сказала, а он и не допытывался о подробностях. Его устраивало, что Ева далеко и не прибежит вновь за деньгами для их новой клиники. Он ведь и понятия до сих пор не имел, сколько еще остался, ей должен?! У него после того, как вернул банку кредит со всеми процентами, кошелек изрядно похудел, и денег, вырученных за Вавины серьги, осталось, кот наплакал. Но вполне хватит, чтобы задобрить Марту и пригласить ее в теплую постельку. А у него сейчас все складываются к этому. Вава торчит с утра до поздней ночи на работе, и вроде бы перестала на него коситься. В клинике он не перерабатывает, так что силенки для молодой женщины у него есть. Интересно, на счет квартиры Марта по привычке солгала или…»
- Да, ладно уж… - Протянула Марта. – Я тебе большее прощала. Ведь и сама не без греха…
- Кстати… - перебил ее Андрей. Ему неинтересно было выслушивать исповедь грешницы. Это несчастный удел попов, перед которыми выворачивают наизнанку свои грешные души прихожане, -… а у тебя правда есть квартира? – С сомнением и нескрываемым подозрением спросил он.
- В гости хочешь? – Хмыкнула девушка и сжала два кулака наудачу. Записывай адрес! – Резко бросила Марта и, выдержав паузу, добавила, - но у меня, к сожалению, все деньги ушли за аренду квартиры.
- Намек понял, - хихикнул Андрей. – С пустыми руками не приду. Раньше ты, вроде бы, не могла меня упрекнуть в невнимательности, разве, нет?
- Ну – у… - Замялась Марта, подыскивая подходящие слова. – То было раньше. Когда-то ты действительно не давал повода усомниться в твоей истинно мужской щедрости и благородстве, но времена меняются. Да и я тоже повела себя не лучшим образом. – Тяжко вздохнула Марта, показывая язык своему отражению в шкафу. – Знаешь, Андрэ, мне до сих пор стыдно за свое омерзительное поведение. – Артистически замолчала она и снова вздохнула погромче в микрофон, давая уловить собеседнику свое «истинное раскаяние». – Но, знаешь, - это ты во всем виноват! Не будь ты таким пленительным мужчиной, я б не стала ревновать тебя к твоей жене. А то я, как увидела вас вместе, - Марта снова состроила рожу своему отражению, - так меня и проняло. Думаешь, мне не обидно было, когда ты возвращался после наших свиданий к своей благоверной? Я, как представила, что ты после меня обнимаешь свою Валю, так… - Марта замолчала, предоставляя собеседнику самому додумать.
- Так этот сопляк у тебя тоже появился из ревности? Ты решила мне отомстить? – Сообразил неожиданно Андрей.
Марта замолчала, усиленно вспоминая, о ком идет речь?! «Этих сопляков» у нее до Андрея, во время Андрея и после, было немало. На всякий случай она решила подтвердить, не делая акцент на именах.
- Ну, конечно же!.. – Лаконично ответила она. - Во всем виновата моя ревность.
Андрей вдруг вспомнил про мнимую беременность Марты и разозлился.
- Ты из ревности решила мне наставить рога. Предположим… А, как ты объяснишь свою аферу с беременностью? Это ж надо так цинично разыграть… В тебе, Марта, погибла актриса, не найдя выхода на подмостки.
Марта хихикнула, вспомнив вытянувшуюся физиономию Андрея при виде подушки.
- Ну, знаешь… В этом ты сам виноват! – Неожиданно для Андрея пошла она в атаку.
- ???
- Замолчал? – Хмыкнула Марта. - Это и лучше! По крайней мере, у меня есть возможность высказать тебе все, так что слушай! Кто захотел, чтобы я родила? Может, это я настаивала на ребенке? Уж точно не я!.. У меня уже был один… Вернее одна… - сбилась Марта, злясь на Андрея. – Если ты помнишь, в чем я совсем не уверена, потому что тебе все время было на меня наплевать, я тебе говорила, что воспитываю бедную крошку – Милочку.
Андрей замолчал, пытаясь вспомнить. «Марта так много чего ему говорила, а еще больше – не говорила, что он растерялся, и решил, что лучше оставить вопрос без ответа. Тем более поезд, везший их когда-то в одном направлении, давно сошел с рельс. Хорошо еще, что при крушении не было жертв, хотя Марта вовсю старалась уничтожить его семью». – Андрей вспомнил про пудреницу, которую девушка подложила в бардачок машины. - Ведь просто чудом до Вавы не дошло. А если б у жены тогда на его счастье не случился приступ головной боли, как бы он объяснил наличие чужой женской вещи в их автомобиле. А губная Мартина помада, которую Андрею отдал мойщик, когда пылесосил чехлы?.. – Андрей все больше и больше раздражался. – А сейчас… Надо же, набралась наглости и звонит. Спрашивается, зачем он ей понадобился? Вон и в гости приглашает… Ясно, что станет клянчить деньги. Конечно, Андрей мог бы ей немного ссудить, чтобы не выглядеть в ее глазах жмотом, к тому ж у нее на иждивении находится грудной ребенок. Но Андрей понимал, что врет самому себе, совсем не о чужом грудном ребенке он печется, а просто хочет вернуть постельные отношения с Мартой. А собственно, почему б и нет?! Все условия у них для этого есть, Марта даже квартиру сняла для их встреч. И неконтролируемого времени у него валом, Вава вся отдалась работе и перестала нести всякую чушь на счет подложенного кем-то яда и испорченных замков. Их семейная лодка, давшая крен, вроде бы выровнялась, а и надо-то было для этого минимум внимания жене. - Он ухмыльнулся, вспомнив, как обрадовалась Вава его подарку. А ведь подарил-то он ей всего - ничего, копеечный гарнитур, хотя и выполненный довольно изящно, бирюзовые серьги очень подошли Ваве к ее глазам. Правда, гарнитур предназначался ранее другой женщине, но ведь Вава об этом не знает. - А теперь она и не вспомнит про свои серьги. Ц – ц – ц, - замотал головой Андрей, - а про серьги-то я и забыл совсем. Надо прямо сегодня же переложить их из шкатулки в свой сейф, а то не успеешь оглянуться, как вернется из Израиля Иосиф…»
- Андрэ, ты снова ушел от ответа! – По-настоящему разгневалась Марта, входя в роль обиженной брошенной женщины. – И что ты все время цыкаешь? Нечего на меня цыкать! Это ж ты хотел, чтобы я тебе родила, а я дура, так тебя любила, что даже решила пойти против своей совести и, когда у тебя ничего с осеменением не вышло, - поддела его девушка, - придумала вариант с подушкой. Или тебе б было лучше, если б я действительно забеременела от какого – нибудь сопляка?
Голос Марты, доносившийся издалека, сейчас завибрировал в ушах Андрея, возвращая его в настоящее. Он облокотился о спинку кресла и поднял к потолку глаза.
- Ну и на что ты рассчитывала? – Совершенно спокойно спросил Андрей, и даже сам удивился своей сдержанности. В другое время он уже бросил бы трубку и оборвал разговор, но сегодня он был великодушен, пропустив мимо ушей «осеменение и сопляка. «Пусть выпустит пар», - подумал Андрей и повторил: - на что рассчитывала, Марта? Не понимаю! Ведь все равно когда – нибудь бы раскрылась твоя ложь, как вышли наружу все твои каверзы, - снова вспомнил он про пудреницу и губную помаду.
- Так ты уже знаешь?! - Выдохнула Марта, показав язык своему отражению и качая головой. «Ну, все! Теперь бесполезно у него просить денег. И зачем я это сделала? – В поздний след подумала она. - А если превратить все в шутку? Интересно, сказала – ли ему жена про яд? Вряд – ли… В противном случае, он бы так мягко со мной не разговаривал, в гости не набивался, - думала она. – Ну, будь, что будет!
- Андрэ, - это был просто прикол! - Артистично засмеялась Марта и затараторила, не давая ему опомниться. - Понимаешь? Мы, молодые так шутим… Может это и глупо получилось… Не взыщи! Не всем же быть такими умными, как ты… Я ж, все-таки, женщина… Ну, вот такие у меня шутки.
- Ничего себе, шуточки! – Опешил Андрей. – Подложить женатому мужчине женские вещи… А если б жена увидела, тогда б что?
«Значит, Валя ничего мужу про яд не сказала, - сделала утешительный для себя вывод Марта, - яд он, конечно – бы, не назвал вещью. Ну, остальное тогда просто ерунда! Впрямь, просто приколы…» - С облегчением выдохнула она и заскулила, пытаясь оправдать свою неумную шутку.
- Ну, Андрюшенька, - это ведь была вещь твоей жены, а не чужой тетки. – Оправдывалась она.
- Как моей жены? - Оторопел Андрей. – Ничего подобного! Я прекрасно осведомлен о вещах Вавы, поскольку большинство из них сам покупаю.
- Хм – м, - хмыкнула Марта. - Когда я их в первый раз увидела, ты сам мне сказал, что они принадлежат твоей жене. – Пришло время удивляться Марте.
- Да будет тебе известно, дорогая моя, что у Вавы никогда не было такой пудреницы, и я не мог тебе этого сказать.
- Причем здесь пудреница?! – Искренне удивилась Марта, не понимая, о чем идет речь. – Я говорю о серьгах твоей благоверной.
У Андрея екнуло под ложечкой и сразу стало сухо во рту. Он пожевал губами и облизал их «наждачным» языком. Пластмассовая телефонная трубка вмиг стала чугунной, и потянула вниз враз потяжелевшую руку. Он вспомнил, как хищно заблестели глаза у Марты при виде драгоценностей.
- И, что стало с серьгами моей жены? – Прохрипел он в трубку, уставившись немигающими глазами на фотографию Вавы, где жена красовалась в этих самых изумрудных фамильных серьгах. – Марта, я тебя спрашиваю, что с ними стало? – Крепко сжал он трубку.
В голосе Андрея Марта почувствовала скрытую угрозу и не на шутку сдрейфила. Раньше она этого не замечала за своим бывшим любовником, считая его мямлей и тюфяком. Теперь она была даже рада, что их с Андреем разделяют километры, и машинально взглянула на входную дверь. Изуродованная ломиком жэковского слесаря, дырявая дверь уже не представляла собой защиту против не прошеного гостя. Но Марта сразу взяла себя в руки. «Чего это я?!. Он же не знает, где я живу… И потом… Я ж не украла эти серьги». – Разозлилась она.
- Да, ничего не стало с вашими серьгами! – Заорала она в трубку. – Лежат себе на месте. Я их даже… - не удержалась все-таки Марта и прыснула, - …упаковала в презервативчик, чтоб не запылились. Шутка такая, понимаешь?! – Снова заорала она в трубку. – Я не воровка! Это такая игра! Я только хотела подшутить. Юмор у меня такой… Веселая я такая! До тебя, что, не дошло, что – ли?!
Ответом ей стала тишина…
* * *
К Валентине так и не попало объявление о продаже Андреем их особняка. Она скупила в киоске всевозможные объявления, касающиеся недвижимости и, потратив несколько часов, внимательно прочитала их, удивляясь, сколько в их городе есть желающих купить дом или квартиру, а еще больше людей хотело продать свою недвижимость. К своему удовлетворению она не увидела объявление Андрея. «Может, это все-таки были слухи?» – Успокаивала себя женщина. Но, на всякий случай решила поинтересоваться у мужа.
После того, как она обнаружила свои серьги в презервативе, Валя думала, что не сможет сдержаться и все выскажет Андрею, в тот же день. Но, как нарочно, Андрей пришел вечером не один, а с Лешей. Мужчины притащили французский коньяк, кучу разных деликатесов. А Леша естественно вручил Вале букет и громадную плитку шоколада. Это были ее любимые цветы и любимый швейцарский шоколад, черный и горький. Ни о каком выяснении отношений с Андреем и речи быть не могло. А потом обида как-то сама по себе рассосалась. К тому ж, и никакого объявления в газетах не было… И Валя смогла по привычке убедить себя в том, что у Андрея просто много врагов, желающих досадить ему. Она и сама была несколько раз свидетелем тому, как разгневанные пациентки, не удовлетворившись полученным результатом после пластических операций, звонили ему и угрожали, а некоторые даже пытались выставить судебный иск, но правда всегда безрезультатно. В клинике был отличный юрист, и договоры, составленные им, всегда обходили всяческие поползновения пациентов вернуть назад деньги. Так, может и серьги, - дело рук какой-нибудь неудовлетворенной дамы? Ведь, если б Андрей пригласил домой любовницу, тогда, причем здесь испорченный замок. Нет! Не сходится! Конечно, не причем! А вот кто-то из бывших его пациенток каким-либо образом мог похитить у него ключи, сделать дубликат, проникнуть в их квартиру в отсутствие хозяев, да и подложить свинью своему доктору. Вот это больше походит на правду. Потому что, если предположить худшее, то есть, что у Андрея имеется любовница, то, причем здесь презерватив? Андрей стерилен, и ему незачем предохраняться. – К Валентине исподтишка подползла мыслишка: «Он заботился не о женщине, а о себе, чтобы не подцепить заразу». Но Валя не дала этой низкой мысли задержаться в голове. Она еще любила своего мужа и, как в том анекдоте, была умной и сама придумывала объяснение всем его проступкам. Андрей в последнее время был с ней нежен и внимателен, купил ей довольно-таки неплохой гарнитур: серьги, колье и браслет; египетская бирюза в золоте. Конечно, в сравнении с ее серьгами, - это была всего лишь бижутерия. Но ведь главное не в том, насколько ценен камень или его оправа, а внимание. Тем более гарнитур был очень кстати, поскольку Валентина не могла больше носить свои серьги, она даже думать о них не хотела. Да и муж настоял на том, чтобы она надела его подарок, и потом весь вечер не сводил глаз с нее, улыбаясь своей улыбкой, когда-то заставившей Валентину поверить в его искренние чувства и выйти замуж за нищего студента. Ей показалось, что Андрей по-прежнему любит ее, а разговоры за его спиной обычные интриги сотрудников. К тому ж ей в лицо никто даже не намекал об альковных отношениях доктора Кенина. Все слухи по «разделению пирога» между мужем и женой в клинике в первый же день выхода на работу Валентины были прекращены. Андрей созвал персонал на планерку и объявил, что с сегодняшнего дня, в связи с большой загруженностью, они с Валентиной Ивановной разделили обязанности. Он, доктор Кенин будет, как и прежде вести операции, но всю административно-хозяйственную работу передает Валентине Ивановне, которая имеет право подписи на всех финансовых документах. Валентина даже не ожидала, что Андрей более чем спокойно воспримет ее приход в «Вандру» на руководящую должность. Казалось, он был даже доволен, что жена снимает с его плеч, как он сам выразился, непосильный макулатурный груз. О каком грузе говорил Андрей, Валентина поняла только, когда с головой влезла в рутинную работу по разбору и изучению всей документации «Вандры», она и понятия не имела, как все было запущено, и теперь все дни проводила в клинике, постоянно извиняясь перед Андреем за то, что не может вовремя прийти домой. Она была благодарна мужу за понимание, ведь ей казалось, что он станет возмущаться, что придется самому разогревать ужин, заходить в булочную за хлебом, а иногда и завозить в химчистку вещи. Андрей же принял обязанности по дому, как должные и не роптал. И Валя была бесконечно признательна ему. К тому ж он в последнее время переменился в лучшую сторону, исчезла нервозность, он перестал поддевать ее и срывать на ней свое плохое настроение. Валентина считала это и своей заслугой тоже, ведь она избавила Андрея от постылой бумажной работы, и он теперь все время посвящает любимому делу – пластической хирургии. У нее самой, несмотря на громадную загруженность, настроение тоже было прекрасным, Ева больше в клинике не показывалась. Вот почти месяц, как Валентина заняла место в приемной рядом с секретарем Любочкой, а «высокопоставленная» так и не появилась ни разу. Вообщем, все вкупе складывалось совсем неплохо, и у Валентины даже промелькнула мысль: «А жизнь-то вроде бы налаживается…»
Она и представить себе не могла, как ошибалась.
* * *
Андрей после разговора с Мартой не мог спокойно высидеть до конца работы, прокручивая свой разговор с девушкой. Он напрочь забыл о том, что только что хотел назначить ей свидание в их гостинице. Как нарочно рабочий день только начался, и у него сегодня две плановых операции, так что не сбежишь. Андрей почувствовал знакомый тремор в руках, - этого еще не хватало! – Не на шутку встревожился он, пытаясь успокоиться и растирая ледяные подрагивающие пальцы. В последнее время все чаще он замечал у себя сбой нервной системы. Было обидно, что он во многом отказывал себе ради работы, ради этой самой нервной системы. Не курил, практически не пил. Из всех земных радостей он пользовался единственной: женщинами. Ну, уж в этом он не мог себе отказать. Кому, как не ему косметологу было не видеть, как коротка жизнь женских прелестей. Как у сорванного садового цветка… Только вроде бы начал распускаться в вазоне бутон, раскрыл нежные лепестки, щедро одаряя своим ароматом и красотой, и вот уже через пару дней повесил свою увядающую головку на тонкий стебелек. Лепестки стали по краям скручиваться и подсыхать. И, как хозяин цветка не пытается продлить его очарования, подливая и подсыпая в воду всякую гадость, конец цветочной жизни близок, он вянет и сбрасывает лепестки, когда-то дарившие людям радость, а сейчас обратившиеся в мусор. Андрей за долгую практику насмотрелся на бедных женщин, пытавшихся хоть на время продлить свою молодость, и может быть, поэтому пользовавшийся этой самой молодостью. Не искусственной из-под скальпеля, а натуральной, с юным овалом нежного лица, с высокими скулами, гладкой кожей без складок и морщин, с упругой естественной грудью, с плоским животом. Много молодых женщин укладывал он в свою постель, а еще больше пожилых дам сами ложились на его операционный стол. Доверяясь ему, они верили в чудо, хотя, что там греха таить, сам Андрей никогда не давал стопроцентную гарантию успеха, который складывался из очень многих факторов, одним из которых, конечно же, был человеческий… Вот и сегодня… После разговора с Мартой он весь на нервах. Андрей вздрогнул, прогоняя одолевавшие его страхи, но они тисками сжали его виски, и он слышал, как кровь приливает к лицу. Да, он боялся разоблачения. - Вдруг Вава уже увидела, как «подшутили» над ее серьгами?.. Была б рядом эта «шутница», так бы и врезал ей по веселой физиономии, - сжал кулаки Андрей и вдруг почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, и руки стали горячими, и дрожь их покинула. – И чего это я всполошился? Если б Вава уже обнаружила «шутку», то мне уже было б не до шуток, - скаламбурил он и хмыкнул, представив, как жена, брезгливо двумя пальчиками тыкает ему под нос держащую на весу резинку. Интересно, новый это был презерватив или?.. Да, что за ерунда лезет в голову?! – Разозлился на себя Андрей и изо всей силы стукнул по столу, отчего фотография Вавы, вставленная под стекло в красивой раме, подпрыгнула и упала плашмя. Андрей машинально косанул на дверь и перевернул фотографию. - Тонкое стекло треснуло, расчертив лицо жены на полосы, небольшой треугольный осколочек сдвинулся, отчего сместился и глаз на фотографии. Андрей не мог отвести взгляда от изуродованного лица Вавы, гипнотически приковывающего к себе. Целым осталось только маленькое розовое ушко с нежной мочкой, оттянутой вниз тяжелым изумрудом. Он потряс головой, словно освобождаясь от наваждения, и засунул фотографию в ящик стола, завалив ее кучей бумаг. Расставил пальцы и удовлетворенно хмыкнул, - тремора не было. Постепенно к нему вернулось «олимпийское» спокойствие, такое, какое у него было всегда перед операциями. Он вдруг подумал, что придурашливая Марта могла и придумать ужастик с серьгами в презервативе. Недаром же она намекнула, что любит пошутить. Желание побить ее у Андрея прошло, сменившись на снисхождение к недалекой девушке. Но ее небольшой интеллект компенсировался жгучим, хотя иногда и наигранным темпераментом в постели. Андрей давно уже понял, что Марта любит играть, представляя себя в жизни, как на сцене любительского театра. То матерью – одиночкой, то роковой женщиной, то беременной. Странно, что все ее «роли» были стереотипными, что – ли. Но ему наплевать на ее слабые актерские способности, главное, роль любовницы у нее получалась неплохо: и текст не забывала, и двигалась хорошо. – Похотливо усмехнулся Андрей, и почувствовал движение плоти.
* * *
Марта нажала на кнопку отбоя и, немного подумав, вообще отключила телефон и запихнула его под подушку. Ей и самой захотелось спрятаться, она запрыгнула на кровать, укрывшись до глаз одеялом. Внезапно смолкнувшая трубка испугала ее, уж лучше бы Андрей ее выматерил, обругал последними словами, а не замолчал. Его недосказанность нависла над Мартой, как скопившийся на вершине горы снег, и неизвестно было, когда лавина сорвется и понесется вниз, набирая скорость и сметая все живое на своем пути. Марта прямо кожей чувствовала, что Андрей, - мягкий и спокойный ранее, сейчас был взбешен и представлял для нее реальную опасность. На душе стало хуже, чем до разговора с Андреем. Телефонный разговор, на который она возлагала столько надежд, не только не удовлетворил ее, а наоборот, нагнал страху. И, что самое обидное, злиться-то ей было не на кого, кроме, как на саму себя. «На хрена я устроила этот «юмор» с серьгами? Уж очень хотелось тогда нагадить Вале, стереть с ее породистой физиономии самоуверенность. Конечно, почему б ей и не быть уверенной и безмятежной, имея под боком знаменитого богатенького муженька. У меня никогда не было уверенности в завтрашнем дне, оттого что не было, как у Вали такого гаранта спокойной, благополучной жизни, как Андрей. – Марта зло сощурилась, ругая себя почем зря. - Уж лучше б она эти проклятущие серьги украла… А ведь ей так хотелось их присвоить, когда они очутились у нее в руках, и словно зеленый лед приятно холодили ладонь. Так нет же! Решила, что для Вали просто утрата серег не будет таким уж сильным ударом, при бешеных деньгах мужа она сможет себе купить еще сотню таких изумрудов, а вот, когда она обнаружит свою драгоценность в использованном липком презервативе, - это, действительно вызовет у нее шок. И если она сама не скопытится от потрясения, то уж мужа-то выгонит наверняка. Именно на это и делала ставку Марта. Уж она, будьте уверены, подобрала б и обогрела выброшенного чужого мужа! И в самое ближайшее время растрясла бы кошелек Андрея и купила себе и изумруды, и бриллианты. Да, что захотела б… Вот тебе, и купила! – Стукнула девушка себя по макушке. - Никакой корысти от «шутки» не получилось: ни мести, ни серег. Слу – ушай! – Вдруг резко села она на постели. – Ведь прошла уйма времени после того, как я подложила Вале в шкатулку серьги в резинке. А Андрей ничего мне не говорил… Почему? Неужели его благоверная до сих пор не обнаружила «сюрприз»?! Так оно, вероятно, и есть, иначе б Андрей уже разыскал меня и, может быть, уже б мы жили вместе. Конечно, сразу он бы высказал все, что обо думает, может даже и стукнул, хотя, вряд - ли… Но, даже если итак… Прошло столько времени, давно б уже и синяки зажили. – Мечтательно подняла девушка глаза и наткнулась на солнечного зайчика, повисшего у нее над головой, он весело подмигнул ей, сдвинулся с места, медленно поплыл, и исчез в дальнем темном углу комнаты. Она проводила его скорбным взглядом, как свою несбывшуюся мечту. От неудобства заломило шею, и Марта вновь откинулась на подушку, продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию. – Судя по опешившему Андрею, «сюрприз» с серьгами огорошил его, - это говорит о том, что и до Вали он еще не дошел. Хорошо это или плохо? – Задала себе вопрос Марта. – С одной стороны… - задумалась она, прикусив губу, - …да, со всех сторон, - это хорошо! – Решила она. – Конечно, немного обидно, что шоковая терапия не удалась, и Валентина осталась живая и в здравом уме, а Андрей остался при своей живой здравой жене. – Марта сердито хмыкнула. – Просто удивительно, как Валю кто-то защищает… С серьгами ничего не вышло, она их не увидела и не свихнулась, с ядом тоже ничего не получилось. Что там я еще-то подбрасывала, какие улики? А – а – а… Помаду в машину… Но, если уж яд не помог, то помада, вообще мелочи жизни. Андрей запросто мог оправдаться, например, что подвозил какую-нибудь пациентку, а его вседоверчивая дуреха запросто могла сожрать эту брехню и не подавиться. Может, «нечистый» готовит ее душеньку для «горячего местечка»? А что? Не все ж ей на этом свете благоденствовать… Надо уравнять все по справедливости. Кто сейчас, как сыр в масле катается, тот на том свете пусть угольками расплачивается. Вот мне, например, на том свете должен быть приготовлен рай. - Марта подумала о рае, как о люксе в пятизвездочном отеле, но засомневалась в своей непорочности и решила, что спешить ей на тот свет еще рано, надо, пока она живет на земле, пользоваться всеми ею благами. И для начала еще раз продумать на счет своей безопасности. Если логично рассуждать, то Андрея ей опасаться не стоит. Конечно, он сгоряча тоже вероятно передрейфил, когда узнал о моей проделке, но когда успокоится, то сообразит, что жена не в курсе. И сейчас, пока я тут дрожу от страха под одеялом, по всей вероятности, он уже мчится домой, чтобы убрать улику. – Марта снова хихикнула, представив, как интеллигентный до тошноты Андрей, будет своими холеными докторскими пальчиками извлекать из подсохшего презерватива серьги, которым, по его словам, нет цены. Что они, вроде бы, были изготовлены еще при царе Горохе… А, может и вправду они такие дорогие, и я дала маху? И мне надо было их спереть?..» – Вновь засомневалась Марта. Но ее самоедство было прервано настойчивым звонком.
* * *
Перед уходом с работы Андрей по привычке заглянул в приемную. Секретарши уже и след простыл, он недовольно посмотрел на часы, и присвистнул, - начало десятого. А Валя, закопавшись в бумагах, казалось, и не замечала времени, она и мужа-то увидела, когда он возник перед ее столом. И даже вздрогнула от неожиданности.
- Ой, Андрюшенька, ты меня напугал! – Поднесла к груди руку Валентина и извиняюще улыбнулась, обводя головой завалы и разводя руками.
- Как я понял, - нахмурил для виду брови Андрей и проворчал, - домой вы не торопитесь? И мне снова придется, как холостяку или вдовцу, ужинать в одиночестве. - Но, испугавшись, что перегибает палку, натянул на лицо печальную улыбку, тяжело вздохнул и поцеловал жену в прохладный лоб.
Он только сейчас заметил, что Вава здорово похудела. Щеки ввалились, зато глаза стали огромными и сейчас, как показалось Андрею, смотрели на него как-то подозрительно. И он заторопился, испугавшись, что Вава передумает и поедет с ним, а именно сегодня ему было очень нужно, чтобы жена задержалась в клинике. Пусть ненадолго… Ему хватит несколько минут, чтобы вытащить из шкатулки жены серьги, а завтра он отвезет их на работу и спрячет в сейф. На его счастье Вава сказала, что немного задержится.
- Ты не жди меня, дорогой! Ужинай и ложись спать, а я освобожусь и закажу такси. – Улыбнулась Валентина.
Ничего себе, «немного», - пшикнул Андрей, усаживаясь в машину и включая печку. – Она ж знает, что я раньше полуночи не ложусь спать. Придется теперь самому готовить себе ужин, - ворчал он, выруливая в крайний левый ряд и, забывая, что только что радовался, что Вава задерживается на работе. Хорошее настроение быстро испортилось. Он злился на жену, что та стала уделять ему меньше внимания, правда, холодильник всегда полон, но не хватало б еще, питаться в ресторане. Но постоянные ночные задержки Вавы его не устраивают, тем более что и Лешка частенько остается ночью дежурить. Правда, когда составляли график ночных дежурств, Андрей увильнул от них, сославшись на большую загруженность на операциях и дневных приемах, но все равно… - Злился Андрей, сжимая баранку и машинально следя глазами за работающими «дворниками». Передняя машина еле ползла, и Андрей все время притормаживал, а потом и вообще, встал, как вкопанный, чуть не клюнув в бампер уснувший «Мерс». Снег валил, припорашивая крупными хлопьями обледеневшую дорогу, застрявшие машины и прохожих, завистливо косившихся на водителей в теплых салонах своих автомобилей. Андрей, развалившись на сиденье и настроив приемник на классическую музыку, с насмешкой посматривал на скукожившихся, на ветру несчастных, усталых людей, лавировавших между автомобилей. Прохожие, утопая по колено в снегу, под которым скрывался лед, махали руками, чтобы сохранить равновесие и не упасть под колеса прытких водителей. Но гарантия их безопасности с каждой минутой возрастала, так как, с неудовольствием заметил Андрей, машины вообще перестали двигаться.
«Двадцать два часа тридцать минут», - весело сообщил приятный баритон. – Продолжаем концерт классической музыки, и надеемся, что «Реквием» Вольфганга Амадея Моцарта доставит удовольствие истинным ценителям искусства. Андрей зло покосился на приемник, и приглушил звук. Андрей любил Моцарта, но «Реквием» вкупе с поздним временем, - это уж слишком. Это, словно похороны его надежды быстрее изъять у Вавы серьги, пока ее еще нет дома. Андрей вытянул шею и в запотевшее окно пытался рассмотреть, когда впереди рассосется пробка, и сделал для себя неутешительный вывод: стоит не только он и передняя машина. Он повертел головой, - стоял не только левый ряд, но и справа длинной цепью выстроились автомобили, еле различимые в непрерывной снежной круговерти. Андрей недовольно поерзал, опустил ветровое стекло и высунул голову, - тотчас ветер со снегом ворвались в кабину. - Так и есть, пробка, мать ее!.. – Выругался Андрей, засовывая назад облепленную снегом голову. Пока он искал бумажное полотенце, которое всегда имелось в машине, снег на волосах быстро растаял, и теперь холодной струйкой стекал за ворот и бежал по спине, теряясь где- то под поясом брюк. Андрей скривился и недовольно передернулся, с опозданием доставая из заднего кармана спинки злосчастные салфетки. Промокая волосы и вытирая мокрую шею, он не забывал посматривать в окно. Снег валил еще гуще, разыгралась самая настоящая метель. Снежная стена скрыла, стоящий впереди «Мерс», который под толстым слоем снега скорее напоминал большой сугроб, слегка подсвеченный фарами «Ламборджини». Андрей уже с завистью вспоминал прохожих. – Наверно, люди давно добрались до теплых, уютных квартир, где их ждал сытный ужин. Он сейчас завидовал и встречным машинам. Хоть и очень медленно, но они все равно двигались, и с каждым метром приближались к дому и еде. При воспоминании о еде у него свело желудок, и он снова со злостью подумал о Ваве. Из-за нее он не поужинал в клинике, потому что жена предупредила, что сготовила его любимую солянку. Он закрыл глаза, и тут же ему привиделась полная тарелка густой солянки. Сверху держались на плаву пятачки копченых сосисок с сырокопченой колбаской, вперемежку с солеными огурчиками и маслинами, а в глубине было много копченого мяса, и все это мясное ассорти разбавлялось большим количеством пассированной в томатной пасте моркови с луком. Андрей даже почувствовал аромат и, открыв глаза, застонал. Есть хотелось просто ужасно, он покопался в бардачке, вспомнив не к месту Мартину пудреницу, - но, слава Богу, никаких посторонних предметов не было, но не было, к сожалению, ничего из съестного. Андрей, вздохнув, вытащил жевательную резинку и засунул две пластинки в рот, пожевал. Рот сразу же заполнился липкой слюной, и запахло аптекой. Он выковырнул, приклеившуюся к зубам жвачку и завернул в салфетку. И снова вдруг вспомнил, что говорила ему Марта про Вавины серьги, - дескать, спрятала их в презерватив… - Ну – у, мерзавка!!! – Вслух выругался Андрей и покосился на часы. Он не поверил своим глазам, - пять минут двенадцатого… Ничего себе! Прошло более часа, а он еще и на метр не продвинулся к своей цели, а вдруг Вава управится с делами и вернется домой раньше меня?! – Не на шутку встревожился Андрей, но сразу же себя и успокоил. – А, как она приедет раньше, когда на дороге затор? Если она, конечно… Но додумать он не успел. Вдруг впереди мелькнули хвостовые огни «Мерса», Андрей засуетился и надавил на газ. «Джина» по - бабски немного повыделывалась, погарцевала на месте, потом нехотя сдвинулась и, увидев перед собой расчищенное от автомобилей пространство, пришпорила все свои тридцать лошадок и понеслась вперед, стряхивая снег со своих круглых боков. Андрей любил быструю езду, особенно, когда рядом никто не шипел на ухо, чтобы притормаживал. Он лихо объезжал трусливых водителей, заставляя их резко отворачивать в сторону и наезжать на сугробы, не видел их злые лица, и не слышал, как они материли его, почем зря, желая провалиться наглецу в тартарары. Он припарковал «Джину», вздыбив передние колеса на тротуар, по привычке поднял голову, - среди множества светлых прямоугольников, с удовлетворением отметил свои темные окна. Поставил на сигнализацию машину и вызвал лифт. Пока тот, погромыхивая, спускался с верхнего этажа, Андрей раздумывал, что надо сделать в первую очередь: вытащить серьги или быстрее запихнуть солянку в микроволновку? Есть хотелось до головокружения, в животе недовольно урчало и ныло. – Сначала ужин, - решил Андрей, улыбаясь и заходя в лифт.
* * *
Марта вздрогнула и приоткрыла рот, затаившись и прислушиваясь. Сердце у нее забилось сильно – сильно, потом, словно замерло, как и его испуганная хозяйка. Она села на диване, обняла колени, и почувствовала, как по левому колену, словно ударяет молот. Она спустила ноги на пол, на ощупь, пытаясь найти тапочки, набрала в грудь воздуха и на секунду задержала дыхание. Ей вдруг почудился скрип в прихожей, потом по ногам пробежал холод, и она вся с ног до головы покрылась мурашками. Неожиданно грохнула входная дверь, заставив девушку быстро поджать ноги. Марта, прижав к себе колени, уставилась на дверной проем, время от времени делая глотательные движения. И вдруг, увидев нежданного гостя, заорала:
- Стас, ты чо, в натуре, совсем того?!! – Вскочила она с дивана и кинулась на гостя с кулаками. – Так ведь можно и разрыв сердца получить, - прижала к груди руку Марта и оперлась о плечо гостя.
Только сейчас она заметила, что он без куртки и в одних носках.
- Не поняла! – Произнесла девушка, делая ударение на первый слог и демонстративно окидывая взглядом мужчину с ног до головы.
Стас переминался с ноги на ногу, избегая встречаться глазами с девушкой. Марта забеспокоилась, - что это с ним, вдруг? Вчера был такой смелый, а сейчас, как гимназистка глаз не поднимает. А вдруг, как я и предполагала, мое фото вывесили на доску. И, почему я сразу у Андрюхи не спросила про заявление? – Ругала себя Марта в поздний след. - Все ходила вокруг, да около денег. Хотя, ведь он первый начал, сам намекал на материальную помощь, а потом разговор как-то перешел на несчастные серьги, и я уже не могла спросить про жалобу: писала Валя или нет?! – Марта горестно усмехнулась. – А вот сейчас и узнаю: писала или нет?! Собственно, почему б и нет? Он, что, прямо сейчас меня повяжет? Я, что, великая преступница? Ограбила, кого или еще хлеще, убила? – «А кто хотел украсть серьги, а, кто едва не отравил Валентину? - Выплыло из памяти, но Марта тут, же отбросила неприятные мысли. – Но, мало – ли, что я хотела, а ведь не украла и не отравила. Так что, теперь привлекают по желанию, что - ли?» И она прямо взглянула в глаза Стаса.
- Что, Стасик, на меня телегу накатали, что - ли? – Пыталась бодро спросить Марта, но из горла раздался какой-то жалкий писк.
- Да, нет! – Откашлялся Стас, - с соседями я все уладил. – Дело в другом…
И снова молчание…
Марта мысленно выдохнула и также мысленно перекрестилась. – Значит, Кенины не написали на меня заяву, а на остальное мне наплевать! Скорее всего, козел пришел сообщить, что продолжение наших отношений не последует. Вот уж, зарыдаю!.. Как же… Найду другого, и продолжу отношения. А может, и искать не придется? – Может, Андрюха ко мне вернется? Он – мужик отходчивый, позлится – позлится, да и простит небольшую шутку. К тому ж, денежный, и интеллигентный не то, что этот мент в носочках. - Хмыкнула Марта, рассматривая ноги Стаса. - Кстати, а как он проник в квартиру?
- Стас, у тебя, что, есть ключи от всех квартир на доверенном тебе участке?
Участковый игнорировал ее вопрос.
- Марта, сядь! – Мягко подтолкнул он девушку к разобранной постели, а сам пристроился в кресле.
«Ну, вот… Я была права! Сейчас начнет ныть, оправдываться, говорить банальные слова. Дескать, извини, дорогая, мне с тобой было очень хорошо, но я забыл, что женат, и у меня пятеро детей. – Подумала она и насмешливо на него посмотрела. – Может, опередить его и сказать, что я первой его кидаю»? И Марта уже было так, и решила сделать, но ее остановил какой-то непонятный взгляд парня. – «Надо же, какой совестливый попался, - про себя хмыкнула она. – Не может решиться сделать первый шаг к отступлению. Помочь ему, что – ли? Пусть лучше я в его глазах буду предательницей, хотя, какое здесь предательство? Подумаешь: переспали разок… Вон, женатый Андрюха почти каждый день со мной делил постель и небось не считал это предательством по отношению к своей жене». – Марта тяжело вздохнула.
- Ладно, уж, не тяни, говори, зачем пришел?! Не боись, сознание не потеряю… - Усмехнулась она. – Встреча была без любви, расставание будет без печали.
«А ведь я вру сама себе, - промелькнула у нее мысль. – Стас мне понравился, и мне действительно будет жаль его потерять».
- Марта, дай мне, пожалуйста, еще раз твой паспорт! – Официальным, как показалось Марте, тоном, заявил Стас.
И все-таки он пришел по чьей-то жалобе, - снова забеспокоилась Марта, протягивая ему документ. - Может, бывшая квартирная хозяйка заявила, что я не заплатила ей за квартиру за последние два месяца? А может, нынешняя хозяйка сообразила, что я ее надула с деньгами, что аренда ее квартиры стоит значительно больше?.. – Гадала девушка. – Не просить же моей руки пришел мент. – Покосилась она на мужчину, теребившего в руках ее паспорт.
- Все правильно. – Сказал он тихо. – Ошибки быть не может! И имя, и место рождения, и адрес сходятся.
* * *
Андрей следил за табло над его головой. – Цифры нехотя, не спеша ползли вверх и вдруг замерли. Лифт, конвульсивно вздрогнув, остановился, в кабинке стало темно… - Что за черт?! – Воскликнул Андрей. - Некоторое время постоял с поднятой головой, уставившись на табло, скрытое с глаз кромешной темнотой. – Ну и денек сегодня, мать его! Ну, надо же, какой невезучий день выдался. – Андрей вдруг хмыкнул. - А ведь точно, именно «невезучий»: то в пробке застрял, теперь лифт не хочет везти, а время-то идет. – Он взглянул на светящийся циферблат своих часов и свистнул. – Не идет, а бежит… В отличие от лифта… - Проворчал Андрей и стал бесцельно на ощупь нажимать все кнопки подряд. Из одной «выдавил» равнодушный, заспанный голос.
- Що треба?
У Андрея аж глаза на лоб полезли от такой неслыханной наглости, и он заорал:
- Есть хочу, домой к себе в квартиру хочу! Наконец, я элементарно хочу в туалет. Вы, что там, заснули, что ли?! – Бахнул он кулаком по обшивке двери.
- У мэнэ нэмае для всих харчив, а в уборну я и ридного чоловика не вожу… Тем бильше, в потемках… И нетреба тут ораты! Громадянам видпочиваты нэ даетэ. Понапываюця, бражныкы трыкляти, и оруть… - Ворчала женщина на малороссийском диалекте.
Она так тараторила, что не давала Андрею вставить слово, объяснить проклятой бабе, что он застрял где-то между этажами. И, что ее дело не читать ему мораль, а выполнять свои непосредственные обязанности лифтера. В данном случае, срочно вызволить его из «мешка», иначе она и дня здесь больше не проработает. Но высказать угрозу он не успел, ибо связь с лифтершей отключилась, а в кабинке загорелся свет, и восстановилось долгожданное движение. Он в два прыжка очутился у заветной двери, где его ожидал ужин и, главное в настоящий момент времени, - туалет. Но, уж кого он сейчас совершенно не ждал, - это Вавы. Андрей успел открыть только верхний замок, как дверь гостеприимно распахнулась, и он увидел улыбающуюся жену. Она, скорее всего, пришла только что, поднявшись по лестнице. Женщина стояла в одном сапоге, и сейчас стаскивала второй, прыгая на одной ноге.
- Представляешь, снова свет отключали?! – Говорила она, помогая Андрею повесить на плечики куртку.
- Вот ты мне новость сообщила! – Сердито буркнул он. – А, где, по-твоему, я задержался?!
«Не знаю, дорогой! – Могла б сказать Валентина, взглянув на настенные часы. – А, действительно, где ж ты пропадал, мой супруг, ведь из «Вандры» ты ушел в десять? – Подумала женщина, но вслух ничего не сказала, - зачем? Если он захочет солгать, то солжет». Она вопросительно взглянула на мужа.
- Ну, и что ты на меня смотришь, как следователь на допросе?! – Взорвался Андрей, срываясь в туалет. – Если тебе интересно, то я могу отчитаться! - Крикнул он, захлопывая дверь.
Валентина только молча, пожала плечами, ожидая, когда освободится ванна, чтобы помыть руки. Она поняла, что у мужа кусачее настроение, и решила зря «не раскачивать маятник». Поест и успокоится… А, действительно, почему же он так поздно вернулся домой, к тому ж, в отвратительном настроении? – Гадала Валя, переодеваясь в домашнее платье.
- Мы сегодня ужинать будем, или продолжим допрос? – Продолжал язвить Андрей.
- Только руки вымою… - Миролюбиво ответила Валя и улыбнулась мужу.
Андрей еле дождался, когда за женой закроется дверь в ванную и кинулся в спальню, то и дело, оглядываясь и прислушиваясь к звуку льющейся воды. – Он не поверил своим глазам, на Валиной тумбочке шкатулки не было! Андрей опустился на колени и стал один за другим выдвигать ящики, но там лежала всякая женская дребедень. Почувствовал, как задрожали пальцы, а ладони стали мокрыми. Он усиленно вспоминал, когда в последний раз видел шкатулку?! Андрей настолько привык, что шкатулка всегда стояла здесь, на прикроватной тумбочке, что просто не обращал на нее внимания, стоит себе и стоит. А сейчас ее не стало! И сразу возникает провокационный вопрос: «Кто ее взял?» Ответа может быть только два: или Вава, или Марта… Но, - это абсурд! Так или иначе, Вава обязательно б сказала ему: или про кражу, или про то, что она увидела в шкатулке? Про какое-то несчастное розовое масло и, якобы, испорченный замок, жена не преминула ему доложить, ну а уж про шкатулку с ее фамильными серьгами, с которыми носилась, как курица с яйцом, обязательно б сказала, а жена молчит, значит, что?.. – Ломал голову Андрей, а значит…
- Андрюша, ты что-то потерял? – Раздался совсем рядом вкрадчивый голос Вавы, заставивший Андрея дернуться и шлепнуться на пятую точку.
Андрею показалось, что жена говорит с сарказмом. «Вот и все! – Обреченно подумал он. – Финита а ля комедия».
- Я, почему спрашиваю… - Продолжила Вава, - …если это не очень важно, то пошли ужинать! Солянка остывает… А после еды я помогу тебе найти твою потерю. Только, не понимаю, почему ты снова ищешь свои вещи в моих ящиках?
Ужин прошел в напряженном молчании. Андрей терялся в догадках, что кроется за молчанием Вавы? Не теперешнем, нет!.. Молчание во время еды для Вавы, - норма! Почему она хранила молчание и до сих пор скрывала, что обнаружила свои серьги?!
А Валентина искоса посматривала на Андрея, с удовольствием уплетавшего солянку, но от нее не укрылось, что муж встревожен, и не просто обеспокоен, а в панике. Он крепко сжимал ложку, но та ходила в его пальцах ходуном, и стукала о зубы, когда он подносил ее ко рту. Он низко к тарелке опустил голову, и поднял плечи, словно защищаясь от нападения. Она ругала себя за то, что злорадствует, ей было даже немного жаль Андрея. Сейчас такого несчастного, растерянного… Вид у него поистине был плачевный. Валентина, конечно же, сразу поняла, что разыскивает в ее тумбочке муж?! Он был так увлечен поисками шкатулки, что не обратил внимания на нее, когда она появилась в дверном проеме и некоторое время с иронией наблюдала за бесплодными поисками. - И с чего это Андрей сегодня кинулся разыскивать серьги?! – Думала Валентина. И вдруг она поняла и нашла объяснение: и тому, почему муж задержался, и тому, что именно сегодня ему понадобилась шкатулка. Все легко и просто объяснилось! – С горечью подумала Валентина. – Он снова был со своей любовницей, а я-то, наивная, думала, что у нас с ним все наладилось. Ведь в последние дни он стал таким же, как и раньше, внимательным, заботливым и любящим. Лицемер!.. Оказывается, просто, чтобы усыпить мою бдительность, он разыгрывал комедию. Играл роль любящего супруга, а сам продолжал встречаться с прежней девицей. Хотя, нет! Не знаю, успокоит ли меня или нет, тот факт, что Андрей все – таки, до сегодняшнего дня с ней не виделся, иначе он бы давно ликвидировал улику. А он схватился уничтожить ее только сегодня. Да. Так, наверное и есть… - Мысленно рассуждала Валентина, продолжая машинально кушать и не чувствуя вкуса еды. - Андрей сегодня вечером встретился со своей бывшей пассией, она ему что-то сболтнула на счет серег, он разозлился и кинулся домой ликвидировать вещественное доказательство, как выражается Надежда Ильинична. Судя по времени, между десятью и половиной двенадцатого, Андрей долго у любовницы не пробыл. Полтора часа ему хватило, чтобы съездить к ней, «сделать свои дела» и вернуться домой?.. Ну, не кролики ж они, - с цинизмом подумала Валя. - За такой короткий срок они б даже раздеться не успели, если, конечно, девица не живет где-нибудь поблизости.… Но этот вариант отпадает, у Андрея волосы были мокрыми. – Усмехнулась Валентина своим мыслям и взглянула на Андрея.
Тот, поймав ее взгляд, жалко улыбнулся в ответ.
- Представляешь, - сказал он, покашливая, - застрял в пробке.… Только отъехал о «Вандры», сразу же и угодил в пробку, больше часу проторчал, думал, занесет снегом. Погода просто отвратительная: метель и гололедица. Но, знаешь, «Джина» просто молодец, другие машины буксовали, а она… - Андрей замолчал, натолкнувшись на насмешливый взгляд Вавы.
Валентина покончила с едой и теперь молча, разглядывала мужа, краем уха слушая его. – «Вот и причина его задержки, - равнодушно констатировала она. – Хорошо, что я не села в такси, а воспользовалась троллейбусом. Мне просто повезло, что по нашему маршруту не было заторов». – Думала Валя. До ее слуха выплыл голос Андрея.
- … а есть хотелось, просто ужасно. А тут, словно нарочно, отключили свет, а я в лифте, представляешь? Ты б, наверное, со своей клаустрофобией померла там, в замкнутом пространстве, в полнейшей темноте. Тебе дома-то, за закрытой дверью мерещится всякая нечисть, а уж, запертой в пластиковом «мешке» лифтовой кабины… - И Андрей, хмыкнув, завел глаза и сложил крестом на груди руки.
«Не дождешься! – Подумала Валентина. – Что-то ты слишком развеселился, дружочек! Как говорится: «Кони сыты – бьют копытом». И смотришь на меня, как на дурочку… Вы, наверно, со своей любовницей считаете меня за идиотку. А если взять, да и бросить тебе в лицо, что я ВСЕ знаю? – Но Валентина твердо решила выдержать, терпеть и ничего не говорить ради своего лица. Осталось совсем немного… Она не хотела признаваться себе самой, что на эту операцию по омолаживанию, она возлагала большие надежды, что после лифтинга она вновь станет привлекательной для Андрея, которого, несмотря на предательство еще любила». Она, взяв себя в руки, улыбнулась.
- Ну, и как долго ты просидел в темном лифте? – Наклонила по привычке головку Валентина и заправила за ухо упавший на лицо локон.
- Даже и не знаю… - Засмеялся Андрей. – Но мне показалось, что вечность. К тому ж, я замерз и жутко хотел в туалет. Еще б немного, и последовал примеру пьяниц. – Вдруг он замолк и внимательно посмотрел на жену, вернее, на ее открытое ухо. – Кстати, почему ты не носишь мой подарок? Тебе уже разонравились серьги?
Валентина удивленно взглянула на Андрея, и ухватила себя за мочку.
- Почему?.. Я ношу их, я и сегодня на работе в них была. – Валентина рассмеялась. – Андрюшка, ты так заработался, что не видишь, в чем ходит твоя жена.
«Бывшая…» - Сердито подумал он.
- … просто дома я серьги и все, как ты выражаешься, цацки снимаю. – Объясняла спокойно Валентина. - … И складываю их в шкатулку. Да, Андрюша, все забываю у тебя спросить, когда ты возьмешь с починки мои серьги?
* * *
- С чем сходятся? – Недоумевающе спросила Марта.
Но Стас не ответил, а покопавшись в кармане брюк, вытащил лист бумаги.
«Ну, все! – Решила девушка. – Видать, Кенины все же накропали на меня заявление в милицию».
- Только ты, пожалуйста, не волнуйся! – Сказал Стас. – Ты б вообще лучше присела.
- Хорошо, что не села… - Сердито перебила его Марта. – Еще насижусь… Вижу, на меня телегу написали.
Стас удивленно взглянул на девушку и лишь покачал головой.
- Я ж тебе уже говорил, что соседи к тебе не в претензии, дело совсем в другом.
И он закашлялся, пытаясь набраться решимости, чтобы открыть девушке, поступившие во все УВД, сведения о розыскных мероприятиях. «Ну, как ей помягче сказать, что разыскивается ее малолетняя дочь, которую похитил негодяй? Я даже и не знал, что у Марты имеется грудной ребенок, девочка… - Думал Стас. – Ну, а когда узнал, дочери уже и нет… Тьфу! – Выругал он себя. – О чем это я думаю?! Мы обязательно разыщем ее, - уже с меньшей уверенностью подумал милиционер. – Но надо как-то сказать об этом Марте. Узнать ее мнение по этому поводу»…
- Марта, а почему ты мне ничего не рассказала про свою дочь? – Начал он издалека, до последнего надеясь, что она сейчас возмутится и скажет, что у нее детей никогда не было.
- А у нас с тобой, что… - Вздернула подбородок девушка, -…уже так далеко зашли отношения, что я должна была тебе рассказывать свою биографию: кто, где, зачем и почему?! Я думала, что у нас с тобой обычные романтические отношения. Так сказать, в постэльных тонах… - Цинично засмеялась она, но вдруг резко оборвала смех, наткнувшись на холодный ментовский взгляд. – Ну, да. У меня есть ребенок, Мила, Людмила, то есть. Это мы с мамой так ее зовем, потому что она такая трогательная и милая девчушка. Она совсем маленькая, ей и года еще нет. Она пока живет с моей мамой. Но это, только «пока»… - Торопилась объяснить суровому менту Марта, совершенно не понимая, какое ему дело до ее дочери?! – «А, вдруг мама подала на меня на алименты, потому что я материально совершенно не помогаю ей, и теперь объявлен всероссийский розыск меня, Марты?! – Предположила девушка, и тут же отвела эту абсурдную мысль. – Нет. Мама ни за что б ни стала на меня жаловаться в милицию!» - Как только я найду нормальную работу, я сразу заберу ее к себе. – Добавила уверенно Марта.
- Значит, ты еще ничего не знаешь… - Разочарованно протянул Стас.
- Да, что я, в конце – концов, должна знать?! – Почему-то не на шутку встревожилась Марта.
- У меня для тебя есть две новости, - неопределенно ответил мужчина.
- Одна хорошая, а другая… - Засмеялась Марта, немного успокаиваясь.
Но Стас не поддержал игру.
- Обе очень плохих. – Выдавил он из себя, и уставился на паспорт Марты, который продолжал теребить в руках. – Твоя мама умерла от сердечного приступа, а твоя дочь Людмила похищена.
- Как?! – Прошептала Марта, продолжая по инерции улыбаться.
- Я ж тебе сказал: «Твоя мама умерла от сердечного приступа».
Стас решил не посвящать девушку в подробности обследования тела патологоанатомом. Зачем ей знать, что на теле бедной женщины обнаружено, множество колото – резаных ран, нанесенных ей прижизненно. Мало того, рядом с телом валялся гипсовый слепок с руки, и на сломанной руке тоже были порезы и ссадины. Как предполагает следователь, женщину пытали перед тем, как убить. А после убийца нанес удар острым предметом в область сердца, отчего она и скончалась. Стас Марте об этом не скажет! Хотя… Она все равно узнает, когда придет в морг на опознание. Но, - это будет после, а пока у нее итак может съехать крыша. Она, как понял Стас, ничего не знает о местонахождении своего ребенка.
- А Мила? – Вскинулась Марта. – Ты что-то говорил о Миле…
- Я сказал то, что нам в УВД передали. Твою дочь похитил неизвестный мужчина.
- Известный!.. – Вдруг воскликнула девушка, что-то вспомнив.
- Так, ты его знаешь?! – Обрадовался Стас.
- В лицо я его не видела, но слышала голос. Я звонила домой, маме, а трубку снял какой-то мужик. Он сказал, что он – мой папа. – Сумбурно объясняла Марта, вспоминая противный голос по телефону.
- Выходит, твою дочку похитил ее дедушка?! – Выдохнул Стас, моментально представив себе фотографию Мартиной мамы, лежащей в луже крови. «Ничего себе, папуля…!»
- Да, нет же! – Досадливо махнула рукой Марта. – Моего биологического отца давно уже нет. А этот, который по телефону…
И Марта постаралась подробно описать Стасу свой разговор по телефону, когда она позвонила маме, а трубку взял мужик с гермафродитным голосом.
Марта только одного не могла понять, если ее мама умерла собственной смертью, почему трубку взял какой-то капитан. Теперь она сто процентов была уверена, что мужик и капитан – совершенно разные люди. И, как это она только сейчас сообразила, что и голоса у них разные.
Стас внимательно слушал девушку, делая в блокноте какие-то заметки. Он попросил ее еще раз повторить, что сказал «папа»?
- Когда я услышала, что на том конце сняли трубку, - говорила девушка, - я машинально сказала: «Мама…» Ведь у нас, кроме мамы и Милы никто не живет. Ну, вот… А там раздался насмешливый мерзопакостный голос.
- Ты говоришь, что голос был очень высоким?.. – Вскинул брови Стас.
- Ну, да… Прямо, бабский какой-то…
«Голос, - это уже кое – что, - подумал Стас. – Хотя, убийца мог и изменить голос. А, что трубку снял именно убийца, Стас сейчас не сомневался. Исходя из данных, переданных по факсу из родного города Милы, опросили соседку Мартиной мамы. Правда, женщина была еще очень слаба, и следователь допрашивал ее в больнице, куда она угодила с сердечным приступом, когда узнала, что случилось с ее приятельницей и внучкой несчастной женщины. Соседка рассказала, что услышала голоса в квартире приятельницы. Она по-соседски помогала ей, потому что у той была сломана рука. Кое-что готовила, выполняла небольшую постирушку для Милочки, вообщем помогала, чем могла, пока не было Марты. А Марту, как она сказала, ее мама не могла найти. Уж она ей и писала до востребования, и звонила на квартиру прежней хозяйки, но девушка не подавала о себе никаких признаков. Уж, как она, бедная, волновалась за нее. Стас, словно видел перед собой, досконально изученный протокол допроса. Следователь тактично возвращал женщину к интересующим его вопросам. Он спрашивал:
- Голос, который вы услышали из квартиры потерпевшей, был вам знаком?
- Нет! – Категорично ответила женщина. – Это был мужской голос. А мужчин там не могло быть! Поэтому я и удивилась, но не стала звонить ей. Мало – ли… - Неопределенно сказала соседка.
- Вы подумали, что у вашей приятельницы появился…
- Что вы?!. – Перебила следователя женщина. – У нее никто не мог появиться, потому что она была однолюбка. Я подумала о другом… Может, - это кто-то приехал с весточкой от Марты, а я тут ввалюсь к ним с ползунками. Неудобно…
- Так вы в лицо этого человека не видели? – Разочарованно спрашивал следователь.
- Только слышала… Он был там довольно долго.
- А откуда вы знаете? Посматривали в глазок?
- Вот еще… - Возмутилась соседка. - Он очень громко говорил, прямо визжал, а стены-то у нас, сами знаете, какие?!
- А вы точно уверены, что, как вы говорите, визжал именно мужчина, а не ваша соседка, которая могла звать на помощь?
- Ее я вообще не слышала. Вы, что ж думаете, если б она позвала на помощь, я б не прибежала к ней?!
- А, когда вы зашли к потерпевшей?
- Услыхала, как хлопнула ее дверь. Ну, думаю, ушел…
- И подбежали к двери? Да, вы не волнуйтесь! Каждый человек так бы поступил.
- Ну, да… Я, не то, чтобы из любопытства, а так…
- Ну и, кого вы увидели на площадке?
- Да, кого там можно вообще увидеть?! Коммунальщики экономят на лампочках… Только силуэт и увидела. Так я и поняла, что мужчина наконец-то ушел, и позвонила в дверь соседке. Звоню, звоню, там не открывают, ну я толкнула-то дверь, а она-то и подалась от меня.
- Ну, не плачьте! Дальше я уже и сам все видел.
Воспоминания Стаса прервала Марта.
- Стас, а откуда известно, что Милу похитили? – Всхлипывала девушка и теребила парня за рукав.
- А? – Встрепенулся Стас. – Так, там же, возле тела следственная бригада нашла записку. Убийца писал…
- Какой убийца? – Охнула Марта, и затрясла руку Стаса. – Ты ж говорил, что Милу только похитили, а не убили. Ее, что, уже нет в живых?! – Закричала девушка, и сползла на пол к ногам Стаса.
Пока парень бегал на кухню за водой и поисками успокоительных капель, Марта пришла в себя, и Стас застал ее сидящей на полу и, как китайский болванчик, качающей головой.
- На! - сунул он ей в руку стакан с валерьянкой, - выпей! Тебе надо успокоиться! Марта, ты б позже все равно все узнала, - замолчал Стас, подыскивая слова. – Вообщем, твоя мама умерла насильственной смертью, от проникновения в грудь острого предмета. Кстати, вот ее фотография! Ты узнаешь ее? – Казенными фразами, сообщил Стас, и попытался успокоить девушку. – А твоя дочка жива – а! Ты не волнуйся! Негодяю нужны деньги, а не она.
- Это вы узнали из записки, которая лежала возле мертвого тела моей мамы, которую зарезал какой-то гад на глазах у грудного ребенка, а потом прихватил мою дочь, маленькую девочку? Ребенка, который ничего плохого ему не сделал?..– Мазохистски расспрашивала Марта, мутными от слез глазами, рассматривая последний снимок родной матери. Больше ее мама никогда уже не сфотографируется. Марта не к месту вспомнила, что мама не очень любила сниматься, говорила, что не фотогенична. Девушка, словно нарочно растравляла свою рану, считая себя во многом виновной в произошедшей трагедии. Она забросила мать и свою дочь на произвол судьбы. А у мамы, оказывается, и рука была сломана… У Марты капали слезы на фотографию, и она то и дело смахивала их ладонью с глянцевой цветной бумаги, на которой особенно ярко просматривалась алая кровь, кровь ее родной мамы, человека, который ее родил, вырастил… А какой-то негодяй отнял жизнь у самого близкого человека. И больше у Марты никого нет, кроме Милочки.
Она подняла на Стаса опухшие красные глаза.
- Моя мама жила на одну пенсию, какие же деньги у нее мог требовать убийца? – Выдохнула она. – Никаких сбережений и фамильных драгоценностей, как у некоторых, у нее не было. – Почему-то зло добавила девушка. – Так, он ее убил, потому что не нашел дома ничего ценного?! – Догадалась Марта.
- Записка все объясняет! – Заколебался Стас. – Видишь ли, я итак тебе слишком много рассказал, могу получить нагоняй от начальства.
- И, куда ж твое начальство тебя «нагонит»? – Подколола его Марта. – Ты итак уже, по-моему, на самом низу. Насколько мне известно, от знакомых, в участковые никто по доброй воле идти не хочет. Не выгодно! – Зло заявила она. – А без выгоды вы, менты, и шагу не ступите! – Сердито посмотрела она на растерянное лицо Стаса.
И, куда это меня понесло?! Передо мной сидит участковый милиционер. Он, между прочим, сам по собственной инициативе пришел ко мне. Успокаивает, каплями отпаивает, а я… Другие менты не стали б со мной церемониться, вызвали б на допрос и не рассусоливали.
- Прости меня, Стас! Я и сама не ведаю, что говорю. – Плакала Марта, то и дело, шмыгая носом.
- Возьми!.. – Сердито сказал Стас, протягивая девушке свой носовой платок.
Марта благодарно посмотрела на парня и трубно высморкалась.
- Я не тебя имела в виду, когда говорила на счет выгоды. – Оправдывалась девушка. – Ты классный! Правда – правда! Я таких ментов еще не встречала.
- Да, ладно – о! – Махнул рукой Стас. – Не такой уж я и классный, как ты говоришь. Если б был такой, то служил бы в главке.
- Я имела тебя в виду, как человека, а не как профессионала. Хотя, уверена, что ты и как специалист, тоже супер! Еще раз: прости меня! И, знаешь, не надо мне раскрывать профессиональные тайны, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Ведь, рано или поздно я появлюсь в родном городе, и мне местные милиционеры, наверно, все расскажут. Как я знаю из фильмов, следствие ведется в том городе, где произошло… - Марта на секунду осеклась, …- убийство. Так?
Стасу почему-то было приятно услышать от малознакомой девушки, такие лестные выражения в свой адрес. «А ведь в чем-то она и права… - Подумал он. – Что мне терять?! Уж лучше пусть она от меня все узнает, чем от следователя. В другом Марта была не права. Потому, что ей не было известно содержание записки. Следствие будет вестись именно в нашем городе. И Стас решил, сказав «А», сказать и «Б», и показать девушке фотографию записки, написанную собственноручно убийцей и похитителем.
* * *
- Какие серьги? – Поперхнулся Андрей.
- Ты, действительно, переработался, дорогой! – Поднялась из-за стола Валентина, подошла к мужу и чмокнула его в, пахнувшую дорогим одеколоном, макушку. – Мои, мои серьги… С изумрудами… Ты так спрашиваешь, словно у меня их целые россыпи.
- А они разве не того?.. – Открыл рот Андрей. – Лежали не в п.…
- Говорю ж тебе, милый, что ты переработался! – Оборвала его Валентина. – Нам с тобой просто необходимо поехать на месячишко на дачу, отдохнуть, покататься на лыжах. Зимы-то осталось всего ничего, а так хочется подышать лесным, морозным воздухом. А после ты со свежими силами сделаешь мне подтяжку. А то, смотри, у тебя руки дрожат.… Как я могу доверить самое ценное, что у меня есть, человеку с тремором? – Смеялась Валентина, нежно гладя мужа по голове. Но глаза у нее оставались холодными.
Она буквально в последний момент придумала, как окончательно рассорить сладкую парочку: своего мужа и его любовницу?! Ей совершенно было, не жаль ее. «Конечно, - это может быть и подло с моей стороны, посеять подозрения в краже серег на любовницу Андрея, но пусть и она чем-то расплатится за все свои мерзкие делишки. - Думала Валентина. - И за презерватив, и за яд, и за звонки с угрозами.… А, главное, за то, что хотела забрать у меня мужа. Хотя, эта плата со стороны той женщины неравноценна, по сравнению с теми страданиями, которые вытерпела я. Она лишится только чужого мужа. Но, ничего! Насколько я успела ее узнать, - она женщина бойкая и изобретательная, найдет себе другого. Например, устроит ДТП со своим участием в качестве пострадавшей… Ей не привыкать… Репетиция этой роли у нее удачно прошла, так что сыграет хорошо. Если, конечно, по-настоящему не угодит под колеса…»
- А где твоя шкатулка? – Все еще ничего не мог понять Андрей.
«Может, я и переработался, - думал он. – Но не потерял, же память. Я прекрасно помню, что забрал у ювелира серьги после починки и положил их в шкатулку. Вернее, не так это было! Я расплатился с ювелиром за работу, забрал серьги, заехал за Мартой, и мы поехали.… Помню, она еще каким-то образом увидела их, у нее аж рот открылся от восхищения, она хотела примерить, но я не разрешил. Еще помню, что Вавы тогда не было дома, она отдыхала на даче, и я еще подосадовал, что не смогу похвастаться работой ювелира».
- Андрюша – а! – Услышал он над ухом, и резко обернулся. – Да, что с тобой? Что ты все время вздрагиваешь? – Обеспокоенно спросила Валентина. – Надо срочно отдыхать! – Категорично заявила женщина, протягивая мужу, загодя открытую шкатулку, в которой сиротливо лежал подарок Андрея: колье и серьги с бирюзой.
- Что это?! – Воскликнул Андрей, с ужасом тыкая пальцем в гарнитур.
Валентина еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, настолько у мужа был идиотский вид.
- Андрюшенька, - это шкатулочка, а в шкатулочке лежит твой подарочек, - наклонилась она к мужу и заглядывала ему в глаза.
- Сам вижу!!! – Заорал он. – Что ты сюсюкаешься, разговариваешь, со мной как с идиотом?! Я тебе, что, дурачок?!
- Ты просто очень уставший человек! – Мягко сказала Валентина. – Это еще раз доказывает, что тебе просто необходимо в самое ближайшее время отдохнуть. У тебя укрепятся расшатанные нервишки, восстановится память.
- Нечего меня держать за склерозника! – Продолжал бушевать Андрей. – Я все, слышишь, абсолютно все помню!
- Ну, тогда вспомни, что я тебя попросила перед отъездом на дачу, починить застежки в моих серьгах.
- Ну, да! Я прекрасно помню, что ты жаловалась, что они плохо закрываются, и ты их можешь потерять. – Победно взглянул на жену Андрей. – Так? Все правильно?
- Так оно и было! И ты обещал отнести их знакомому ювелиру.
- И отнес! – Поднял Андрей плечи.
- Ну и?.. – Спросила Валентина и поднесла к самому носу мужа шкатулку.
- Что «и»? – Передразнил ее Андрей.
- Где они? – Улыбнулась Валя и тоже заглянула в шкатулку.
- А, где стояла твоя шкатулка? - Вопросом на вопрос ответил он. – В спальне ее не было! – Категорично произнес он, и закусил губу.
«Вот уж, действительно, идиот! Теперь Вава будет знать, что именно я искал в ее тумбочке?!» - Подумал Андрей в поздний след.
Но Валентина сделала вид, что не поняла. Она, как малого ребенка взяла мужа за руку и повела его в прихожую.
- Вот здесь весь последний месяц обитает моя шкатулка. – Сказала она, возвращая ее на место под зеркалом, рядом со щетками для волос и другими принадлежностями туалета.
- Так, она целый месяц стояла здесь, возле входной двери?! – Возмутился Андрей. – Ну, знаешь ли?! Это на тебя не похоже! Держать драгоценности на виду у всех.… Заходи и бери!..
- Я ее поставила сюда, когда ты забрал серьги… – На секунду Валя запнулась и взглянула на побледневшего мужа, … - в починку. Ты меня, Андрюшенька, извини, но на твой подарок: гарнитур из бирюзы вряд - ли кто-то позарится. Золото низкопробное и камень не драгоценный.… Для меня этот гарнитур ценен, как подарок от любимого человека. – Поцеловала Валентина Андрея в щеку. – И, как ты сам успел заметить, я его надеваю почти каждый день, поэтому и вынесла шкатулку сюда. Чтобы не забывать… - Тихо добавила Валя и, как показалось Андрею, смахнула слезу.
«Какой же я свинья! – Мысленно ругал он себя. – Ведь знал же, знал, что у Вавы золотое сердце и, что она не корыстна, не бросается на золото, и повел себя, как последний мерзавец, подарил ей дешевые побрякушки. И она была благодарна мне за подарок, и радовалась, как ребенок, получивший на Новый год кулек конфет от деда мороза. Потому что, как она сама только что призналась, любит меня. А я, люблю ли ее я? – Задал он себе риторический вопрос, и оставил его без ответа. Сейчас для него было важнее решить, как забрать серьги у Марты и отдать их Иосифу Моисеичу?! А, что они у Марты, он ни на секунду не сомневался. Она, дура, сама себя выдала, когда сказала, что положила их в презерватив и в шкатулку. Вот и вышло, что Марта сказала только наполовину правду, а именно, она сказала правда про шкатулку. Но она, воровка, не положила туда серьги, а забрала их, а про презерватив все выдумала. Только, зачем? – Удивился Андрей. И вдруг самовлюбленно улыбнулся. – Да, затем, чтобы выманить меня к себе. Она и адресок для этого свой назвала. Вот, чертовка!» - Не заметил Андрей, как улыбнулся.
Валя наблюдала за мужем и удивлялась быстрой смене его настроения. То хмурится, то скрипит зубами, а теперь, пожалуйста, улыбается во весь рот. «Уж, в действительности, все ли у него в порядке с головой, а то я сама накличу беду. Может, стоит признаться, что серьги я нашла? – Думала Валентина. – Но тогда он решит, что это я – полная дура, если столько дней молчала и проглатывала обиду. Даже не обиду, а издевательства его пассии. Если, не его самого?.. Кто знает? Может, - это они вместе решили так надо мной поиздеваться? Нет! Пока повременю, и вообще не стану даже вспоминать про серьги. До тех пор пока Андрей не сделает мне операцию…»
* * *
- Марта, только дай мне слово адекватно отнестись к тому, что ты сейчас увидишь! – Попросил Стас, сразу напрягшуюся девушку. – Можешь отнестись к посланию, как к «записке сумасшедшего». – Прыснул он, и сразу заткнулся.
«Да, уж.… Называется: подготовил… Психолог из меня никудышный».
- Да, что ты тянешь?! Разве не видишь, что я итак вся на нервах. - Зажала ледяные кисти между своих колен Марта.
- На, читай! – Положил Стас ей на колени фотографию записки.
В записке было написано без соблюдения правил правописания, и без малейшего намека на знаки препинания, следующее:
«Если ты читаишь марта маю маляву значица ты ее получила а мине тово инадобно потомукак она адрисована тебе Токо давай безобид да твоюмать замочил я нокак оно вышлато ана сама винаватая нихотела давать мине твой адрес ну я и таво психанул канешнажа чо я зазрячтоли стока киламетров отмахал и бабок спалил а ана твая мамаша пашла внисознанку низнаю говрит игде абитает марточка я к ней итак и этак а ана надулась какта мыша накрупу и нишиша нигаврит я ей паказал свой ножичек уминя сзоны остался клевый такой а ана тваямамаша зоя космодемянская матьее уставилась наниво и нигугу нуяманенько и кавырнулееножичком хто знал што такая хилая акажится и зажмурится адочтваю я забрал акакиначе тибя выманить была зание нипсихуй я ниизвращенецкакой бабки набочку изабирай сваюдочку во стихоплет какой хаха сыщишь мине на почти тамже палучишьуказ как тебебыть и чо делать дальше
Твой знакомец нипомниш нуну вспоминай каму дарогу пиришла
Стас видел, что девушка даже в руки не взяла записку, а что она читает, вернее, вчитывается, понятно по шевелению губ. Марта кривилась, морщила лоб… Но после знакомства с посланием на удивление Стаса не упала в обморок, не стала устраивать истерик.
- Спасибо тебе, Стас, что разрешил мне прочитать, - улыбнулась Марта краешком губ. – Как не странно это звучит, но я немного успокоилась. По крайней мере, я уверена, что Мила жива. Она ему не нужна, а нужны деньги. Но Стас… - И девушка вновь заплакала. – Оказывается негодяй убил маму из-за меня. Видишь, он тут пишет, что требовал, чтобы мама сказала мой адрес, а она-то его ведь не знала, понимаешь?! Когда я ушла с последней квартиры, то сообщила об этом маме и мы условились переписываться пока через главпочтамт. В смысле, - это она должна была мне писать на главпочтамт, а я ей, естественно, домой.
- Но, зачем такие сложности? – Удивился Стас. – Ведь на то и существуют мобильные телефоны.
Марта оставила вопрос без ответа, продолжая плакать. «Ну, как объяснить Стасу, что мама на дух не переносила сотовые телефоны, боялась, что они радиоактивны. Да, и если честно, то и у Марты такой телефон появился совсем недавно. Но об этом она уж точно не признается Стасу». И Марта ответила односложно:
- У мамы не было мобильника.
- Ладно, проехали! – Поднял плечи Стас. – Ты давай, успокаивайся, бери себя в руки, маму все равно не вернешь, да и нечего себя казнить, в ее смерти ты совершенно не виновата. Ты лучше напряги память, кому ты перешла дорогу? Похититель пишет, что ты его знаешь…
- Нет, конечно! – Воскликнула Марта. – У меня никогда не было таких знакомых! – Искренне возмутилась она.
- Не спеши! Подумай хорошенько! Может, ты его чем-то задела косвенно…
- Квартиру залила?! – Хмыкнула Марта. – Но, судя по его грамотности, у него вместо квартиры какая-нибудь нора.
Вдруг девушка покрылась пятнами.
- Стас, - выдохнула она. – А, где похититель держит мою дочь?
- Естественно, не в норе! – С иронией ответил он. - Даже у безграмотных есть жилье. Ты лучше не отвлекайся, а думай! Кстати, он не пишет в записке, на какой почте оставит тебе следующее послание. Это о чем – нибудь тебе говорит?
Марта быстро закачала головой.
- У нас в городе ни один десяток почтовых отделений, Марта, - спокойно объяснял Стас девушке. – А он, давай назовем его «Х», не написал, куда придет?! Почему? – Задал вопрос Стас, скорее себе, чем Марте. – Да потому, что был уверен, что ты придешь по нужному адресу, потому что уже знаешь его. Может, ты встречалась с этим «Х» именно на почте? Ты ж сама сказала, что мама писала тебе на почту.
- Ну, да… Мама мне писала письма на главпочтамт, до востребования. – Вдруг Марта подалась вперед. – Ты хочешь сказать, что «Х» передаст мне инструкцию на главпочтамте? И я его там увижу?!
- Ну, увидишь ты его вряд – ли, не совсем же он идиот. «Х» прекрасно знает, что по его следу уже идет милиция. Скорее всего, он уже отбывал наказание, слишком много лагерных словечек в его «маляве», - усмехнулся Стас. Вероятно, он оставит тебе указания в письме, адресованном на твое имя.
- А откуда ему известно мое имя?
- Вот этого я и не знаю! – Сердито сказал Стас. – Но он точно знал твое имя, твой домашний адрес и располагал еще некоторой информацией, а именно: он приехал прямо домой к твоей маме и стал ее… - Стас поперхнулся, - скажем, так, опрашивать, где находится ее дочь, Марта? Значит, «Х» не знал твоего здешнего адреса, а вот адрес твоего родительского дома ему был хорошо известен. Откуда? – Уставился Стас в лицо девушке.
- Он легко мог узнать адрес в справочном. – Парировала Марта. – Зная фамилию, можно легко узнать.
- Никакой логики… - Тяжко вздохнул Стас. – Твою фамилию он знал, так почему тогда ему надо было ехать в другой город, чтобы обратиться в справочное бюро? Ему и надо – то было всего-навсего доехать до ближайшей будки в нашем городе. Но он этого не сделал, потому что наверняка знал, что постоянной прописки здесь у тебя нет! А в справочное бюро в твоем родном городе он не обращался. Не таращи глазки! Тамошняя милиция уже делала запрос по этому поводу. Вот из всего этого я и исхожу: «Х» целенаправленно шел в квартиру твоей мамы, потому что отлично знал ее адрес, и то, что она живет в другом городе, и то, что у нее есть дочь, которая живет здесь. И еще! «Х» не написал тебе в записке, где оставит для тебя рекомендации. Вкупе дает мне право предполагать, что все завязано на главпочтамте, от начала и до конца. У тебя произошел какой-то инцидент именно там, и именно с этим «Х». Ты взяла письмо, села читать, а он в это же время находился поблизости. И чем-то тебя обидел, может, ты ему понравилась, и он заигрывал с тобой, может, тебе не понравилось, что он заглядывает тебе через плечо и читает твое письмо? Вообщем, ты его как-то обидела, оскорбила, отшила. Да, все что угодно… И он затаил на тебя зло.
- А, причем здесь мамин адрес? – Прищурилась Марта.
- Ты тоже на него разозлилась и поспешила уйти, чтобы не связываться с наглецом, но ты так спешила, что позабыла на столе конверт.
Марта машинально качала головой, но постепенно начала вспоминать. И вдруг решительно подняла глаза на Стаса. По блестевшим глазам девушки и сжатым кулакам Стас понял, что у него получилось навести ее на нужную дорогу, теперь ей «поводырь» не понадобится, она сама все вспомнила.
- Я вспомнила! – Победно закричала Марта. – Ты знаешь, Стас, мне кажется, что я даже смогу восстановить в памяти его лицо, но мне на это понадобится время. Ты во многом был прав, но все крутилось не возле главпочтамта, а возле несчастного мокрого конверта, который я побрезговала поднять из мочи.
Марта не выдержала и пшикнула, увидев, как у Стаса округлились глаза.
- Я сейчас тебе все объясню! Как-то мне надо было позвонить одному человеку…
- А с сотовым у тебя, я уже знаю, напряженка, - перебил ее Стас с сарказмом.
- Будешь насмехаться, ничего не узнаешь! – Сверкнула сердито глазами Марта, и сложила на груди руки. – Будешь слушать, или станешь вставлять свои дурацкие комментарии?
- Сдаюсь! – Поднял руки Стас.
- Так-то лучше… Когда я выходила из будки, мне навстречу рванулся неприятный мужик, похожий на бомжа. Знаешь, такой весь обтрепанный, и воняло от него, я тебе скажу, просто, как из уборной. Оказывается, я заняла их мужской сортир, они в будке уборную устроили. - Сумбурно объясняла Марта. – Этот алкаш стал ко мне приставать, угрожал чем-то. Я уже не помню, что он там говорил, потому что не стала дожидаться, пока он на меня накинется, а ударила его по яйцам, и в это время у меня из кармашка куртки выпало мамино письмо, и представляешь, прямо в лужу из мочи. Я не смогла найти в себе решимость, чтобы выловить его оттуда, а к тому ж, увидела, как мужик, держась за промежность, потихоньку приходит в себя. Ну, я и дала деру! Я бежала, как спринтер, очнулась только в каком-то подъезде. Мне так было страшно. Я до сих пор, как закрываю глаза, так и слышу визгливый мат и топот ног за спиной. – Марта вдруг осеклась. – Стас, а ведь и у того мужика, что брал трубку вместо мамы, тоже был до омерзения противный голос. Я еще тогда для себя отметила, что мужик гермафродит. Такой гнусавый и высокий голос… - Сморщилась Марта. – И еще… - У него вот здесь, - она постучала пальчиком по тыльной стороне левой кисти, – наколка в виде креста. Да, точно…
Стас с удовлетворением слушал пересказ Марты. Он был доволен и своим логическим построением, и тем, что Марта оказалась наблюдательной. - Да и вообще, молодец девка! Смогла защитить себя… А мужичок-то, по всему видно, точно бывший зек и, видать, затаил на Марту обиду всерьез, не мог простить, что она ударила его, даже не побрезговал выловить из мочи конверт, чтобы выяснить ее адрес. С головой он явно не дружит, - это ж надо быть таким психом, чтобы не совладать со своей злобой и зарезать пожилую женщину, только потому, что она не сказала ему адрес своей дочери. – Стас нахмурился, поняв какую серьезную опасность, представляет псих для дочери Марты. Надо как можно быстрее забрать у него девочку.
- Марта, ты как?! – Обнял он за плечи девушку и заглянул ей в красные глаза. – Я имею в виду, что нам нельзя терять время. И только ты… Понимаешь, сейчас только от тебя зависит, как быстро твоя девочка вернется к тебе. Конечно, похититель – псих и ублюдок, но далеко не дурак, хотя по его неграмотности видно, что университетов не заканчивал, - усмехнулся Стас, - но он быстро смекнул, как можно тебя найти, и теперь будет следить за посетителями главпочтамта, вычисляя тебя. Нашего брата, мента, он засечет сразу же, в какие бы мы одежды не рядились, недаром он отмотал срок на зоне, он нас за километр почует и затаится, но нам-то ждать нельзя. Я, когда мне попала в руки сводка о всероссийском розыске похитителя и ребенка, сразу же просек, что это каким-то образом касается тебя, потому что накануне видел твой паспорт с регистрацией по месту жительства потерпевшей. Мои коллеги еще не знают, где ты живешь… Но, поверь, когда и они нападут на твой след, то выжмут из тебя все показания. И ты на блюдечке им преподнесешь все то, что сейчас рассказала мне. И знаешь, что они сделают? – Спросил Стас.
- Устроят засаду возле почты. – Прошептала девушка, с ужасом представляя, чем это может закончиться для ее дочери.
Если «Х» раньше вычислит ментов, то уйдет в подполье, разозлится и неизвестно, что может сделать с Милкой, а если менты его раньше словят, то Милке все равно будет конец, потому что он вряд – ли признается, где ее прячет.
- Умная девочка, ты правильно все понимаешь! - Похвалил Марту Стас. – Так они и сделают, а тебя возьмут вместо подсадной утки. Поэтому нам сейчас нельзя тратить ни минуты, и надо начать действовать. – Стас взглянул на часы. – Завтра прямо с утра езжай на главпочтамт.
- Завтра? – Разочарованно спросила Марта. – А сегодня нельзя? Вдруг он уже сегодня туда придет?
- Марта, твой зареванный вид может привлечь к тебе внимание не того, кто нам нужен.
Марта шмыгнула носом и согласно покивала головой.
- Стас, а может, мне надо как-то изменить свою внешность? Может, надеть черный парик там или очки?
- Зачем? – Искренне удивился Стас.
- Ну – у, - заколебалась Марта, - чтобы меня не узнали менты.
- Глупенькая! – Засмеялся Стас. – Милиция будет искать не тебя, а похитителя. А если ты сменишь внешность, то тебя не узнает и сам похититель, и у нас все сорвется.
- А в милиции уже знают, кого искать? Я имею в виду, у них есть его фотография?
- До сегодняшнего дня фоторобота на похитителя еще не было. Насколько мне известно, его видела только соседка по лестничной площадке, и то, только со спины, еще и в полумраке. Она следователю рассказала про твою дочку, и про то, в каком городе тебя можно найти. – Стас вдруг задумался. – Марта, дай мне на всякий случай твой телефон.
- Зачем? – Удивилась девушка, но послушно встала, вытащила из-под подушки мобильник и протянула его парню.
- Я сменю «симку»… - Лаконично ответил Стас.
Перед тем, как вынуть из аппарата сим-карту, он пролистал меню, сделав акцент на входящих звонках. Его привлек городской номер под именем Андрэ. Мужских имен в памяти было немало, но Стаса заинтересовал именно этот номер, потому, что с него звонили сегодня утром. Звонок остался непринятым, так как у Марты телефон был отключен.
- Марта, а кто такой «Андрэ»? – Постарался как можно безразличнее спросить Стас.
* * *
- Валерка, ты в натуре сошел с ума, раз пошел на такую авантюру. Тебе было мало четырех лет на зоне, ты решил теперь загреметь пожизненно. Знаешь, как сурово сейчас карает закон похитителей людей. – Бушевал товарищ Валеры.
Валера разводил руками и таращился на кипевшего негодованием приятеля.
- Но ведь ты сам мне подсказал, как можно легко срубить бабки. – Оправдывался Валера. – И даже…
- Что «даже»?! – Прорычал приятель, покосившись на тонкую дверь, выходившую в общий коридор.
Валера проследил за взглядом приятеля и успокоил:
- Никого больше нету, соседка на месяц смылилась в санаторий, попросила за ейным котом ухаживать. Оставила всякие там вискасы… Я попробовал, - ничего, есть можно, особо, если под водку…
- Так ты, что, объедаешь бедного животного? – Хмыкнул приятель.
- Этот «бедный» толще меня будет. А, вообще-то мы с ним, то есть с котом, друзья, - растянул в улыбке губы Валера, - я никогда его не обижу. Соседка, на всякий случай, еще и денег оставила. Сказала, чтобы я ему молока покупал и творогу, он любит очень. Но я подумал, что это будет уж очень для него жирно, и купил детское питание для девочки.
- Ты снова об этом!.. – Не на шутку разозлился приятель. - Ты для этого и пригласил меня к себе в гости, чтобы признаться, какой ты идиот. И какого хрена ты мне об этом сказал, ведь, если я не сообщу в милицию, где находится ребенок, буду считаться твоим соучастником, мне хана! – И мужчина изобразил из четырех пальцев решетку.
- А если ты, с... настучишь на меня, то… - И Валера выразительно провел ребром ладони по горлу, что могло означать только одно. – Тебе показать мой ножичек? – Зловеще прорычал он, наклоняясь к самому лицу приятеля и дыша на того жутким перегаром.
- Ой – й, только не надо меня пугать! – Досадно махнул рукой приятель, устраиваясь за столом и брезгливо отодвигая от локтей грязные тарелки. Его взгляд случайно наткнулся на тот самый ножичек, которым пугал его Валерка. – Мы таких, как ты видали, знаешь где?!
Неожиданно для Валерия мужчина схватил нож и, размахнувшись, метнул его в сторону двери. Нож встрял в обналичке. Валера, проследив взглядом за манипуляциями приятеля, сглотнул слюну и глуповато ощерился. Мужчина ответил на его улыбку и тут же врезал по носу, отчего голова Валеры резко качнулась назад, мужчине показалось этого мало, и он заехал товарищу кулаком в солнечное сплетение. Валера сразу согнулся пополам, схватившись за живот и упав перед победителем на колени, испачкав тому брюки кровью, брызнувшей из носа. Мужчина скривился, подошел к двери и с некоторым трудом вытащил нож. Он подождал, пока Валера очухается и, когда тот поднял на него еще мутные глаза, поднес к его носу нож.
- Ты меня этим ножичком хотел напугать? – Спросил он и к ужасу Валеры отрезал у того клок волос. – Да – а – а, - зевнул приятель, вытирая волосами товарища свои брюки, - хороший нож, острый.
Валера не сводил глаз с лезвия собственного ножа, которым играл его приятель, растопырив веером пальцы на столе и быстро, поочередно втыкая острый конец между пальцев.
- Да, хороший нож, - повторил приятель. – Только дураку достался. Таким как ты нельзя давать в руки холодное оружие, они могут применить его не по назначению. Надеюсь, ты его еще не замочил в чужой крови. – Змеиными глазами посмотрел на Валеру приятель.
- Нет, что ты! Клянусь! – Слишком быстро ответил Валера.
- Ладно, поверю на слово. Ну, говори, зачем звал, чего тебе, я спешу. Говори, зачем я тебе понадобился? – Повторил приказным тоном мужчина.
- Да, все за тем же… - Промямлил Валера, и на всякий случай отсел подальше от приятеля, продолжавшего забавляться с ножиком. – Я для чего тебя пригласил к себе, С…
- Валера не успел договорить, ибо кулак приятеля заткнул ему рот.
- Мы ж договорились, кажется, что ты никогда не упоминаешь моего имени. – Прошипел прямо в ухо Валерию приятель. - Вот, из-за таких, как ты болтунов я и пострадал в свое время.
- Так ведь это не я был. – Замотал головой Валера. – И ты сам знаешь, что…
- Проехали!.. – Сказал приятель. – Просто я тебя предупредил, - проговорил он и воткнул нож в столешницу. – Где ребенок? – Без перехода поинтересовался он.
- Да, вон она… - Кивнул он головой в сторону кровати, заставленной стульями. – Дрыхнет без задних ног…
Приятель подозрительно посмотрел на Валеру.
- Ты ей, случайно, не даешь наркотиков?
- Зачем?! – Искренне удивился Валера. – Да и денег у меня таких нету…
Мужчина подошел к кровати и немного постоял рядом, рассматривая спящую маленькую девочку.
- Спит… - Недовольно констатировал он. – Мы с тобой здесь орали, а она спит.
- Удивительно, правда? – Улыбнулся Валера, встав рядом с приятелем. – Такая спокойная… Я уже знаю, если она начинает кряхтеть, значит, проголодалась или пить хочет. Ну, я ей бутылку со смесью, она высасывает и засыпает.
- И, что, совсем не плачет? – Расспрашивал приятель. – Ты ж понимаешь, нельзя привлекать внимание соседей.
- Пока, практически не плачет, только глазенки на меня таращит и головой крутит. Может, бабку ищет?
- Ну, это пока не плачет. – Резонно рассуждал приятель.
- Вот для этого я тебя и позвал. Ты ж говорил, что у тебя за городом, где-то на куличках есть знакомые, которые тебе обязаны чуть ли не жизнью. – Заглянул в глаза приятеля Валера.
- Ну, есть. Они обитают в коттедже одного богатенького Буратино, пока он с женой живет в городской квартире.
- Во! Везет людям, - присвистнул завистливо Валера. – И загородный дом, и городская квартира… Чо, какие – нибудь крутые торгаши, или бандюги? – Допытывался он. – А дети у них есть?
- Много будешь знать, плохо будешь спать! Хотя, здесь никакого секрета нет. Хозяин коттеджа – владелец косметической клиники. Может, слышал? Есть такая клиника в нашем городе.
Валера наморщил лоб.
- Нет, не слыхал. Да и зачем мне она?! Нос укорачивать или уши к черепу прилеплять, чтоб не лопушились? – Захохотал Валера своей шутке, и тут же заткнулся, обернувшись в сторону спящего ребенка. – Так у меня и нос, и уши нормального размера. – Шепотом добавил он.
- Ну, не скажи – и! – Иезуитски посмотрел на Валеру приятель. – Косметическая клиника тебе может понадобиться… Например, для наращивания волос. – И он кивнул на клок волос, валявшихся на полу. – Или, может еще что нарастить…
Валера злобно посмотрел на приятеля.
- Я, по-моему, тебя просил не касаться моей больной темы.
- Сдаюсь – сдаюсь! – Засмеялся приятель и поднял вверх руки. – Ладно, посмеялись и хватит! Теперь о деле. Сколько ты хочешь попросить денег у матери?
- Какой матери? – Уставился Валера на приятеля.
- Да – а, уж, ты отменный тупица. Что б ты делал, если б не я?! – Тяжко вздохнул он. – Я говорю о матери девочки, которая сейчас спит у тебя в кроватке.
- А – а… - Валера протянул руку к голове и попал на выстриженное место, нахмурился и задумался, потом перевел взгляд на баночки с детским питанием.
- Что, прикидываешь, какую компенсацию взять с матери за кормежку ее дитя? – Насмешливо спросил приятель.
- Ладно тебе! Я подсчитывал, сколько мне стоила дорога. Ведь, - это тоже деньги! Не говоря уж за моральный ущерб, какой мне нанесла мерзавка.
- И вред здоровью… - Ввернул приятель и хохотнул. – Ведь ты говорил, что девчонка врезала тебя по яйцам. Вот про них-то ты и забыл.
- Я про них все время помню. – Глухо ответил Валера. – Она мне за все ответит!
- Вернее, заплатит!..
- Ну, да! Я с нее срублю кучу бабок. Потребую за ее дочь выкуп в… - Валера поднял глаза к потолку, - …пять тысяч баксов.
- Ты точно чокнутый! – Раздался рядом голос приятеля.
- Ты считаешь, что…
- Что ты просто идиот! – Ты ж сам говорил, что девочка такая хорошая, спокойная, значит, что?
- Что?
- Значит, за нее можно взять го – ораздо больше!
- Шесть?!
- ???
- Десять? – Выдохнул Валера, и сам испугался своей наглости.
- Говорю ж, что ты кретин, - требуй пятьдесят. Не ошибешься! Не забывай, что тебе придется отстегнуть часть мне.
- Мог бы и не говорить! – Обиженно произнес Валера. – Я добро помню.
- Ну, если у тебя такая хорошая память, - с сарказмом добавил приятель, - то может, ты вспомнишь, что мне придется еще устраивать девочку у своих знакомых. Естественно, не бесплатно…
- А, когда ты ее к ним отвезешь?
- Вот, завтра и отвезу! Ну и втянул ты меня, Валерка в криминал, - покачал укоризненно головой приятель. – Ну, что ж с тобой поделать? Товарищам надо помогать! – Похлопал он по плечу обмякшего Валеру. А ты завтра с утра иди на главпочтамт. – Приказным тоном объявил он. – Надеюсь, ты ее узнаешь?
- А то… - Зло сжал губы Валера.
* * *
Марта вздрогнула, что не осталось незамеченным для Стаса. Она сидела, уставившись на свой мобильник в руках парня, и думала: «Стоит ли посвящать малознакомого человека в свои отношения с Андреем и, если стоит, то насколько?» И наконец, решила:
- Это мой знакомый, - ответила равнодушно, и добавила, - косметолог… Между прочим, пластик, - не удержалась и похвасталась девушка.
- А не этот ли косметолог возглавляет клинику «Вандра», на которой помешались все богатые бабцы нашего города?
Марта недовольно покосилась на любопытного Стаса.
- А, если и так? Тогда, что?!
- Да ничего! – Улыбнулся парень. – Просто этот чудо – доктор тебе сегодня звонил.
- ???
- У тебя был отключен телефон. Кстати, я тебе тоже сегодня звонил: и по телефону, и, между прочим, в дверь. Ну и крепко вы спите, барышня, значит, совесть чиста.
- Это ты к чему? – Подозрительно взглянула Марта на Стаса.
- Да, ни к чему! Так, к слову сказал. Крепко спят те, у кого чистая совесть и кто ничего не боится. – Стас внимательно посмотрел на девушку. – Кстати, ты не будешь отзваниваться доктору, а то ведь я сим-карту вытаскиваю, и куплю новую, и твой доктор не сможет больше до тебя дозвониться.
- Вот и прекрасно! – Быстрее, чем следовало, ответила Марта.
- Ну, как знаешь… - Безразлично пожал плечами Стас. – А то, хотя бы из памяти переписала его телефон, мало – ли.
- Ну, что ты пристал со своим доктором?! – Рассердилась девушка. – А телефоны нужных мне людей находятся в памяти самого мобильника. Теперь ты успокоишься?
«А вот теперь-то и не успокоюсь, дорогая, - подумал Стас. – Твоя нервозность выдала тебя, голубушка. И этот Андрэ не просто знакомый тебе, а, по всей видимости, у вас взаимный интерес. А какой интерес у мужика его возраста может быть к молодой привлекательной небогатой женщине? Только один единственный – постельный. А у молодой небогатой женщины к пожилому богатому мужику – корыстный… Тут все легко и просто! Но, почему Марта испугалась, когда я ей сказал про этого самого Андрэ? – Гадал Стас. – Ну, я и болван! Да и тут все легко объясняется. Марте было неловко, когда один любовник расспрашивал о другом. Вот смешная! Она заподозрила во мне ревнивца». – Хмыкнул Стас. И на всякий случай выписал на бумажку номер телефона доктора, и положил на видное место. Он видел, как Марта проводила глазами сложенный листок, и удовлетворенно цыкнул.
- Стас, - немного задумалась Марта, что-то соображая, - ты говоришь, что звонил мне по телефону, а откуда узнал номер? Ты у меня вчера его не спрашивал…
- Мент я, по-твоему, или нет? – Засмеялся Стас, и вдруг заторопился. – Кстати, о ментах… Пока меня еще не турнули с работы за разглашение профессиональной тайны, мне пора бежать, ужасно опаздываю. До завтра мы с тобой уже не увидимся, так хочу пожелать тебе успеха в завтрашнем мероприятии. Я тебе позвоню на городской номер узнать результат вашего свидания. – Стас немного помялся. – Я б составил тебе компанию, но сама понимаешь, я только все испорчу и отпугну похитителя. Главное, ты его не бойся! Он ничего тебе не сделает, потому что ты для него курица, которая должна снести золотое яйцо.
Марта округлила глаза. Она совершенно выпустила из виду главное: если они со Стасом действуют в одиночку без привлечения милиции, то Марте нужны будут деньги, чтобы выкупить дочку. И Стас сам только сейчас об этом сказал… Но…
- Стас, - выдохнула Марта, разведя руками. – Но откуда мне взять деньги?! У меня было немного, но я сняла вот эту квартиру. Если б я знала, что так получится, то не стала - бы платить сразу за три месяца вперед. – Заплакала девушка. – А теперь, что – о дела – ать?!
Стас удивленно смотрел на нее. – «Неужели она думает, что несчастных шести или десяти тысяч рублей хватило б, чтобы заплатить похитителю. Вот уж не ожидал от взрослой женщины такой наивности. И о чем она вообще думала? – Что я вытащу из широких штанин кучу баксов для передачи убийце?! А может, она так и предполагала, насмотревшись фильмов про продажных ментов?! Бедная – бедная… В полном смысле этого слова. Хотя… - Стас покосился на листок с телефонным номером одного из самых богатых людей города. – Может, подсказать ей, где взять денежки, или сама догадается». - Усмехнулся он про себя, а вслух сказал:
- Нечего раньше времени убиваться! Во-первых, ты еще не знаешь, какую сумму запросит негодяй, а во-вторых, у тебя после мамы осталась квартира.
При упоминании убитой мамы у Марты еще хлеще полились слезы, и Стас не стал успокаивать девушку, он торопился на работу. «Сама потихоньку отойдет», – решил он, похлопав ее на прощание по спине и выходя в прихожую.
Марта, продолжая всхлипывать, крикнула ему в спину:
- К – кварти – ира не прив – ватизиров – ванная.
-«Хреново», - под нос произнес Стас, захлопывая за собой входную дверь.
Марта вздрогнула от щелчка английского, еще советского замка, тяжело вздохнула, пытаясь унять ручейки слез. «Вот и Стас ушел! Никто теперь ее не пожалеет, не посоветует… На душе было тягостно. Она боялась завтрашнего свидания с похитителем своей дочери. Не физически его опасалась, вряд – ли он что-нибудь ей сделает в людном месте, тем более что, как сказал Стас, она ему нужна живая. Вернее ее деньги… - Девушка всхлипнула и порылась в кармане в поисках платка. Но ничего похожего не обнаружила, - может, Стас его забрал?! Пошарила по столу глазами, на столе лежала связка ключей и бумажка. Марта покосилась на чужие ключи и покачала головой. – Растяпа Стас забыл. Свой сопливый платок взял, а ключи позабыл… – Взяла бумажку, поднесла ее к носу, но вдруг опомнилась, аккуратно разгладила ладонью, и улыбнулась. - А вот и плательщик!.. А теперь умываться, приводить себя в порядок, чтобы к завтрашнему утру не выглядеть огородным пугалом. – Решительно встала она и, зажимая мокрый нос пальцами, побежала в ванную. Из-за льющейся воды Марта не сразу услышала звонок, раздававшийся из прихожей. Сначала она подумала, что звонят к верхним соседям. Перекрытия были такими тонкими, что девушка уже не раз попадалась на звуковой обман. Позвонили еще раз, она закрутила кран и прислушалась, высунув из ванны голову. – Нет! На этот раз звонили в ее квартиру. – Марта, бросила взгляд на забытые ключи, - Стас вернулся!.. - пошла, открывать дверь.
- Ты – ы?! – Удивилась девушка, отступая вглубь квартиры.
* * *
- Валечка Ивановна! – Расплылась в улыбке соседка, поймавшая Валентину возле лифта. – Здравствуйте, дорогая! Сто лет не виделись…
- Месяц… - Улыбнулась Валентина. – И я рада вас видеть, Надежда Ильинична, доброе утро!
- Ну, для кого доброе, а для кого и нет. – Многозначительно произнесла соседка, и посмотрела в лицо Вале, отчего у той сразу стало как-то муторно на душе.
Захотелось спрятаться куда – нибудь подальше, чтобы с утра пораньше ее не пичкали негативом. Валя заметила, что Надежда Ильинична обладала свойством вносить смятение в ее жизнь. Сколько она ее знает, соседка еще ни разу не принесла ей хорошее известие, обязательно какая – нибудь очередная гнусность, вроде повышение тарифов на коммунальные услуги, или ее подозрения в неверности чьего-то мужа. Но о неверности своего мужа Вале уже известно, и даже подтверждено вещественными доказательствами, которые по доброте душевной показала ей Надежда Ильинична и, которые сама Валентина обнаружила в своей шкатулке месяц назад. Измены чужих жен и мужей ее не интересуют, как собственно перестала волновать и неверность Андрея. Валентина вспомнила, какое жалкое лицо было у него вчера, когда она застала его копающимся в своей тумбочке. Каким идиотом он выглядел, когда она открыла перед его носом шкатулку, в которой не было серег. И дураку понятно, что его интересовали именно ее серьги, вернее то, в чем они находились. Слишком поздно он решил избавиться от улики. Вчера лег и притворился, что заснул, чтобы Валя не задавала ему провокационные вопросы, а сегодня с утра пораньше куда-то умотал, даже не позавтракав, пока она была в душе. И Валя сто процентов была уверена, что Андрей поехал на встречу со своей зазнобой. Она усмехнулась и обрадовалась, что при мысли о любовнице Андрея у нее даже не екнуло в груди. Она вот прямо сейчас, стоя на лестничной площадке, решила окончательно, что больше ее не волнуют похождения мужа, что она не только его больше не любит, но и не уважает. И сегодняшнее утро, когда она сделала для себя окончательный вывод, для нее поистине доброе. «Да, доброе…» - Не заметила, что произнесла вслух Валентина и широко улыбнулась наступающему дню, Надежде Ильиничне, цветам, подвешенным в кашпо и всем – всем…
- Хорошо тем, кто не сведущ… - покачала головой соседка. – А я, как посмотрю новости, так потом не могу спокойно спать, все жалею бедных, - покосилась она на Валентину.
Та покраснела и засунула руки в карманы норковой шубки.
- Да, не про то я!.. – Досадно махнула рукой соседка. – Вы работаете по двадцать часов в сутки, так что можете позволить себе купить дорогую вещь. Я имела в виду другое, когда говорила про «бедных», - вовсе не нищих с паперти. Кстати, совсем, недавно узнала (по телевизору передавали), что они зарабатывают в день…
Но Валя покачала головой, и демонстративно постучала по циферблату своих часиков, пресекая разглагольствования соседки.
- Надежда Ильинична, если я стану считать чужие деньги, то некогда будет зарабатывать свои. – Улыбнулась она.
- Ой – й, извините, Валечка! Еще минуту, и я вас отпускаю… Сегодня в новостях, - почему-то понизила голос соседка, - показывали фотографию бедненькой девчушки – грудничка. Какой-то мерзавец убил ее бабушку, а девочку похитил. – Сделала страшные глаза Надежда Ильинична. - Представляете, что делается?! Милиция обращалась к жителям города за помощью. Вдруг кто-то, что-то знает или слышал, чтобы звонили им. И телефоны свои сообщили, я даже успела записать один…
- Теперь будет требовать деньги с родителей, - тихо произнесла Валентина.
- Ну – у, не зна – аю… - Пропела соседка. – О родителях в новостях не было не сказано ни слова. Может, бедняжка была сироткой, поэтому и воспитывалась у бабушки? – Предположила женщина. – А теперь вообще круглой сиротой осталась… Бабушку-то того… Зарезали… - Напомнила она Вале. – Вот вам и «доброе утро»! Кстати, Валечка, хорошо, что я вас встретила, а то, как не позвоню вам, вас нет и нет, и окошки темные. Я нарочно смотрела. Все допоздна работаете, бедная вы моя?!
- Поэтому и работаю, Надежда Ильинична, чтобы не быть бедной… - Индифферентно ответила Валя.
Мыслями она уже унеслась к похищенному ребенку, почему-то здорово расстроилась, услышав очередную негативную новость от соседки. Почему ее затронуло это печальное известие? – Она не могла себе объяснить. Перед глазами вдруг возник образ голубоглазой девочки в розовых ползунках и такой же распашонке.
- А, сколько ей было месяцев, вы сказали, Надежда Ильинична?
- Кому?
- Да девочке, о которой вы говорили…
- О возрасте я вам ничего не говорила, - замотала головой соседка. – В телевизоре сказали, что около года…
- Наверное, уже ходила… - Устремила глаза вдаль Валентина.
- Наверно… - Кратко подтвердила соседка и отмахнулась. – Я сейчас уже о другом говорю вам, Валечка. Я хотела у вас все спросить: «Когда вам серьги-то вернуть»?
- Что? – Не поняла Валя, с трудом возвращаясь из глубины мыслей, унесших ее далеко – далеко, туда, где прячут несчастного ребенка, возможно, сироту.
Она тяжело вздохнула и почувствовала, как Надежда Ильинична расплывается у нее перед глазами.
Соседка иначе поняла причину слез Валентины.
- Что, Валечка, ностальгия по своим ценностям? – Улыбнулась Надежда Ильинична.
- О чем вы? – Все еще не могла прийти в себя Валентина.
- О чем, о чем? О серьгах. О чем же еще?!
«Просто удивительно, - подумала Валентина, - второй день только и слышу про серьги. Вчера Андрей их обыскался, а сегодня Надежда Ильинична хочет их мне вернуть. Помнится, сгоряча я вообще собиралась ей их подарить, чтобы она их продала на свои нужды, а она вон какая оказалась совестливая женщина. – Валентина неожиданно подумала, что очень хорошо, что серьги находятся еще в руках соседки».
- Надежда Ильинична, а можно они еще немного у вас поживут? – Улыбнулась Валя, касаясь руки женщины. – Вам, как, не в тягость подержать пока их у себя?
- Отчего же?! – Удивилась соседка. – Пускай себе лежат. – Они хлеба не просят. А, к тому ж, у меня две железные двери… Я теперь, как в сейфе, - хмыкнула она. - Так что за сохранность ваших серег не волнуйтесь!
- И еще у меня к вам просьба, Надежда Ильинична.
- Хоть сто…
- На сегодня только одна. – Серьезно произнесла Валя. - Пожалуйста, не говорите Андрею про серьги, то, что они находятся у вас.
- Могли б и не предупреждать! – Обидчиво поджала губы соседка. – Кстати, куда это ваш благоверный с утра пораньше побежал?
- Так, на работу…
- Ну – ну… - Не поверила Надежда Ильинична, но не стала ничего говорить Валентине. Женщина итак разнервничалась, а у нее впереди еще рабочий день…
* * *
- А, кого ты ждала, до – ро – гая?! – По слогам произнес Андрей, закрывая за собой дверь и, проходя без приглашения в комнату.
- Да, никого!.. Просто не ожидала тебя здесь увидеть. Ты как адрес-то узнал? – Хихикнула Марта и покосилась на себя в зеркало.
Пугало! Красноглазое, красноносое чучело. «Как с такой рожей что-то просить у мужчины? – Подумала она и тяжко вздохнула, вспомнив, что ей завтра предстоит. – Тем более, если речь пойдет о деньгах. А может, еще и ничтяк? Вон как на нее смотрит Андрей, прямо догола глазами уже раздел». – И Марта, кокетливо тряхнув волосами, решила не заставлять мужика долго томиться в ожидании, подошла к нему ближе и стала медленно расстегивать куртку, смотря прямо в глаза Андрея. Через несколько минут она поняла, что не только завела его, но и сама еле сдерживается. И они оба стали срывать друг у друга одежду. У Марты куда-то далеко улетучились мысли о маме, труп которой еще не остыл, о похитителе, с которым у нее завтра (если он, конечно, явится) должен состояться серьезный разговор. Зачем думать о завтрашнем дне, когда Андрей здесь и сейчас, когда им очень хорошо вдвоем.
«Как здорово, что он запомнил мой адрес, а ведь я его произнесла вскользь, и как хорошо получилось, что мне не пришлось снова самой звонить Андрею, - думала Марта, через полчаса откинувшись на подушки и слушая, как он рядом тяжело дышит. – А теперь получается, что не я стою, вернее, лежу, - хихикнула Марта – с протянутой рукой, а он сам приехал, чтобы оказать мне материальную поддержку. А я еще повыкаблучиваюсь, чтобы набить цену. Кстати, - снова задумалась она, машинально поглаживая бедро Андрея, - сколько все-таки запросит мерзкий похититель? Стас вероятно предпологал, что немало, иначе, зачем бы он намекал на продажу маминой квартиры. – Марта резко села на постели и схватилась за голову. – Это ведь гораздо больше десяти тысяч долларов. – Она скосила глаза в сторону разомлевшего Андрея и закрутила головой. – Нет, он столько не даст! Хоть он и нежадный, но просить у него такую сумму я, ни за что не решусь. И ведь, что обидно, даже если он и даст мне такие бешеные деньги, в чем я не уверена, придется с ними тут же и расстаться. - Марта от душившей ее злобы чуть зубами не скрипела. – Я значит должна ублажать старого козла, - уже с отвращением посмотрела она на жирные плечи Андрея, на грудь в капельках пота, на толстый живот, под которым стыдливо спрятался сморщенный пенис. – Удовлетворять все его прихоти, а потом еще и унижаться, просить денег. И для кого? Для такого же мерзкого козла, к тому ж еще и убийцы и похитителя детей. Интересно, за что он уже отбывал срок? Ведь Стас сказал, что негодяй уже сидел, судя по лагерной татуировке на его руке. Может, и сидел уже за убийство? А, что? Вполне даже может быть. – Марта вздрогнула от неприятного холодка, заползшего ей в живот. – Если он не исправился после зоны и продолжает убивать, значит, он отпетый отморозок, ничего не боится, и ему ничего не стоит зарезать и меня. – Перед глазами девушки вновь возникла фотография убитой мамы со множеством резаных ран на теле. – Но, что его мне бояться? – Убеждала себя Марта. – Стас же сказал, что, во-первых, людное место, а во-вторых, я ему нужна, вернее мои деньги. А еще точнее, деньги Андрея…» - Девушка выгнула гибкую спину и выставила грудь, лаская себя и призывно глядя на лежащего бревном мужчину.
Андрей с улыбкой смотрел на старания Марты, пытающейся обольстить его своей юной красотой, но никакого влечения плоти не почувствовал, он опустил руку, потеребил свое «добро» и хмыкнул.
- Марточка, мы, - покосился он на сморщенную тряпочку между ног, - устали немного. Да, к тому ж мне на работу пора собираться, я итак уже здорово опаздываю. У меня сегодня вечерний прием, еще и две операции, - перечислял скучным голосом мужчина, отодвигая Марту и вставая с постели. – Я к тебе приеду, завтра… Вернее, нет! Через три дня. Так что ты не скучай, дорогуша моя. А, чтоб тебе было веселее нас ждать, пройдись по бутикам и купи себе что-нибудь модненькое. - И Андрей, покопавшись в толстом портмоне, достал несколько сотен долларов и положил их на стол.
Марта проводила глазами зеленые купюры, насчитав десять штук. Может в другое время она б и обрадовалась такой сумме, но сейчас тысяча баксов ее не устраивала, и она быстро соображала, как выпросить у любовника еще. Сколько ей понадобится, она пока еще не знает, но, может, если похититель увидит завтра у нее в руках «живые» деньги, а не обещания, то довольствуется тем, что она принесла. И Марта, наконец, решилась.
- Андрэ, - прижалась она обнаженной грудью к его спине, - а у тебя случайно нет еще денежек? – Захныкала она.
- Неужели тебе тысячи долларов не хватит на три дня?! – Удивленно поднял брови Андрей, продолжая по инерции улыбаться.
Марта резко закачала головой.
- А, сколько же тебе надо, маленькая транжирка? – Спросил он, вздыхая и добавляя еще три сотни.
- Мне надо, милый, - на секунду осеклась Марта, а потом, как с обрыва в воду, бухнула, - для начала пять тысяч.
Она увидела, как улыбка сползла с холеного лица мужчины.
Андрей холодно взглянул на нее и, к ее изумлению, сгреб со стола все деньги и аккуратно вернул их в свое портмоне.
- А я, дурак… - горько хмыкнул он, отчего сразу же по обеим сторонам рта образовались носогубные складки, придавая лицу суровый вид, - …думал, что у тебя ко мне чувства, а ты просто маленькая, хищная шантажистка.
Марта смотрела на него во все глаза, не понимая, о чем идет речь?! Наконец, столбняк прошел, и она решила рассказать ему всю правду. Сбиваясь и плача, она рассказала ему и про убитую маму и про похищенную дочку, и про то, что завтра она встречается с похитителем, который естественно запросит с нее денег за возвращение дочери.
- Теперь ты у меня остался единственный близкий человек. – Говорила девушка, заглядывая в его потемневшие глаза.
Марта в ту минуту и сама верила в то, что говорила. Ведь, если посмотреть правде в глаза, то все ее прежние ухажеры испарялись довольно – таки быстро, стоило ей только намекнуть на возможность перспективы семейных отношений. А Андрей готов был даже в свое время жениться на ней, лишь бы она родила ему ребеночка. Может, и сейчас еще не все потеряно?.. Ну да, не смогла она родить ему ребенка, но ведь это не ее вина, а беда Андрея. А ведь, по сути, он добрый человек, Марте не могло показаться, как у него сменилось выражение лица, когда он услышал про Милку. У него дрогнули губы и на глаза навернулись слезы. Ну, на счет слез Марте могло и показаться. Но все остальное… Нет, ее не обманешь! Новость Марты его потрясла. А может, эта трагедия, случившаяся с ней, сблизит их, и не просто, как любовников, а для чего-то более серьезного, может даже создания семьи. Ну и что, что он начинает лысеть, и живот свисает фартуком, а «машинка» не всегда работает. Ну и пусть! – С цинизмом подумала она. - Молодого стрекозила для постели, она может после найти, а вот мужа… Такого, как Андрей, - хренушки.… Хотел он ребенка? – Пожалуйста! Есть чудесная девочка Милка, которая уже в том возрасте, когда не орет по ночам, требуя сухие памперсы. И, которая совсем скоро заговорит… И кто знает? Может первым ее словом станет «папа»… А нужно-то для этого всего ничего, заплатить какие-то деньги похитителю. И все! Получай, папаша, здорового ребенка. И не надо стоять в очередях в дом Малютки, и брать кота в мешке. А если не хочешь до старости стоять в очередях за ребеночком, то ведь все равно придется отсчитать не одну тысячу баксов, а результат все может быть тот же: кот в мешке. И Марта решила уломать Андрея:
- Понимаешь, после смерти мамы мне надеяться не на кого, - рыдала она, пытаясь засунуть руки в убегающие рукава своего халата. Ее знобило, и зубы весело отбивали барабанную дробь за серыми губами девушки. - И помощи просить не у кого, у меня, кроме тебя никого не - ет…
Андрей, как почудилось Марте, начал оттаивать, усадил ее в кресло, обмотав одеялом до самого носа, побежал на кухню. Марта слышала, как Андрей по-хозяйски шерудит в ящиках, и через пару минут он поднес, пахнущий валерьянкой стакан, к ее дрожащим губам и заставил выпить горький напиток.
- Пей и успокаивайся! Что – нибудь придумаем… - Уговаривал Андрей девушку, придерживая сползающее одеяло с вздрагивающих плеч.
«Но, что здесь можно придумать? Ясно, что обращаться к нашим доблестным органам однозначно нельзя. Положительного результата это не даст. Может, даже и вообще испортить все дело. А деньги хоть милиции, хоть похитителю, все равно надо будет платить. Выгоднее будет обращаться к похитителю ребенка напрямую без посредников. – Рассуждал про себя Андрей, сострадательно посматривая на притихшую, расклеенную Марту. – Еще б не расстроиться?.. – Думал он. – Я и то разволновался и забыл о цели своего прихода, и сейчас как-то неудобно даже напоминать Марте о серьгах. Надо думать, где достать деньги?! Сколько ж он, ублюдок потребует? Но, сколько б, ни запросил, ясно, что тысячью долларов он не удовлетворится, а больше у меня нет. И где взять, пока не знаю. Может, попросить в долг у Лехи? Он наверняка не откажет. – Андрей нахмурился, вдруг вспомнив, что Лешкины деньги находились в его сейфе, и он отдал их вместе со своими Еве. Но раскисать еще рано, я еще не знаю, о какой сумме пойдет речь?!» Андрей прижал к себе Марту.
- Я что-нибудь обязательно придумаю. Вот увидишь!
- Спасибо тебе, Андрэ! – От души благодарила его девушка, смотря на него преданными глазами. – Ты такой хороший, добрый, неповторимый, единственный… - Повторяла Марта, притягивая его к себе и страстно отвечая на его поцелуй.
Оторваться друг от друга их заставил звонок в дверь.
* * *
- Валечка, прекрасно выглядишь! – Заглянул в кабинет Леша.
Глаза у него были красные, вид усталый, но на губах традиционная улыбка, а в руках цветы и шоколад. Букет он положил на стол Валентине, а плитку шоколада отдал смешливой секретарше Любочке, которая наскоро поблагодарив, уже шуршала фольгой.
- Балуете вы нас, Алексей Куприянович! – Улыбнулась Валентина, и поднесла цветы к лицу, вдыхая еле слышимый аромат.
Она закрыла глаза, и сразу перед мысленным взором появилась зеленая поляна в лесу с белыми островками нежных ландышей, прячущихся в тени. «Как хорошо! – Подумала Валентина. – Совсем скоро придет весна, какой-то месяц, и все! Конец зиме, конец всем неприятностям, которые она принесла, конец проблемам и обидам. Весна обязательно вернет мне спокойную жизнь, и тихие радости. А еще… В марте Андрюша наконец исполнит свое обещание, и сделает мне лифтинг». – Валентина улыбнулась и открыла глаза. На нее нежно смотрел Алеша. Ей стало ужасно неловко, словно он подслушал ее мысли. А вот интересно, - подумала она, рассматривая Лешу. – Согласился бы он сделать мне операцию?»
- О чем размечталась, Валечка? О теплом солнышке и соленой морской водичке? – Спросил он, удобно пристраиваясь в кресле.
- Не угадал! – Отчего-то смутилась она. – О весеннем лесе, о речке, о нашей даче в лесу. Знаешь, как меня туда тянет…
- Так, в чем же дело, Валентиночка Ивановна… - вмешалась Любочка. – Кто вам сейчас мешает поехать на недельку к себе на дачу? За месяц, что вы здесь взяли бразды правления в свои руки, «Вандра» здорово изменилась в лучшую сторону. У меня просто не смолкает телефон от звонков, желающих записаться на прием. Да, что я вам говорю?! – Засмеялась девушка. – Вы ж рядом сидите и все разговоры слышите. Валентина Ивановна, вам давно пора обзавестись своим кабинетом, ведь вам неудобно здесь сидеть, в приемной.
- Хитрить изволишь, Любочка! – Засмеялась Валентина.
Она ловила себя постоянно на том, что стала часто смеяться. Казалось бы, наоборот… Что может быть веселого сейчас в ее жизни? Да, «Вандра» пошла в гору, - этого не отнять! Но их отношения с Андреем не просто дали трещину, а раскололись пополам, и их обоюдные жалкие потуги вернуть былое, нереальны. Валентина поняла, что Андрей не меняется, он все так же продолжает встречаться на стороне. Или он думает, что она слепа и не видит этого, или ему все равно. И, что удивительно, теперь после случая глумления с ее серьгами, и Валентине стало безразлично, где бывает муж после работы?! А, когда она в себе обнаружила это равнодушие, то ей стало легко и свободно. И радостно… Только изредка ее посещала грустная мысль; нет не та, что Андрей уйдет к другой женщине, пусть уходит, если у него появилась новая любовь. Ей очень хотелось, чтобы рядом был кто-то. Нет, не мужчина! Она после предательства мужа уже не сможет никому поверить. Но Валентине хотелось о ком-то заботиться. – Может, собаку завести? – Думала она. Думала и обманывала сама себя. – Не собаку ей хотелось, а ребенка. Почему-то в голове всплыл разговор с Надеждой Ильиничной о похищенной маленькой девочке. И ей стоило немалого труда, чтобы выкинуть печальное известие, и изменить ход мыслей. Она тряхнула головой и улыбнулась секретарше, продолжающей шуршать фольгой.
– Это тебе наверно, неудобно, когда под боком находится бдительный начальник, и сердито хмурит брови: когда же ты перестанешь жевать на рабочем месте.
Любочка засунула за щеку сразу четыре дольки шоколада, а остальные со вздохом и шуршанием убрала в стол. Валентина лукаво посмотрела на девушку.
- Да, я ж пошутила! Кушай, сколько хочешь. Тебе от шоколада лишние килограммы не грозят, не то, что некоторым… - Посмотрела на себя в дальнее зеркало Валентина.
- Вы, это себя имеете в виду? – Искренне удивилась Любочка, включая чайник. Во рту было сладко и липко. – Вот уж кому – кому, но не вам садиться на диету. А особенно в последнее время вы здорово потеряли в весе. И немудрено! Так работать… Вы себя не жалеете, так хоть бы нас пожалели.
- ??? – Вопросительно взглянула Валентина на секретаршу и перевела удивленный взгляд на Лешу.
Но он только пожал плечами и развел в непонимании руками. Глаза у него то и дело закрывались, и он таращил их, чтобы не заснуть прямо здесь, на виду у дам. За последний месяц он здорово вымотался. Кроме плановых операций еще и суточные дежурства… Думал хоть сегодня утром поспать подольше, так позвонил Андрей, попросил подменить его на утренней операции.
- Если вы свалитесь, - продолжала Любочка, - то и нам всем наступит конец. Снова к управлению «Вандрой» вернется Андрей Стефаныч и… - Любочка осеклась и постаралась загладить свою неловкость. – А еще хуже, если сюда придет начальствовать эта, как ее? – Закусила губку девушка. – Ну, вообщем та, с рынка…
- В ближайшее время она не придет. – Усмехнулась Валентина. – Во-первых, вы прекрасно знаете, что «Вандра» - моя епархия, а во-вторых, если ты имела в виду Еву Андреевну, то она отдыхает где-то на южных морях.
- Вот. – Подбоченилась Любочка. – Та уже отдыхает, еще не потрудившись, а вы целый месяц без выходных… - Езжайте отдохнуть на свою любимую дачу. Ведь раньше зимой вы постоянно туда выезжали с Андреем Стефанычем.
- Ты так считаешь?! – Задумчиво посмотрела Валентина на секретаршу. «Собственно, почему б и нет? – Подумала она. – Основное в клинике я разгребла, текущую работу смело могу оставить на главного бухгалтера. Но, вот Андрей?.. – У него несколько плановых операций, и перенести их, естественно, нельзя. А, что если?.. - Взглянула она на дремавшего Лешу. – Но с моей стороны будет по-хамски просить парня подменить на время Андрея, а ехать без него мне не хочется. Скорее всего, - это будет наш последний совместный отдых, к тому ж, я сама убеждала его поехать на дачу зимой. Очень жаль, что мне придется вскоре распрощаться с ней, вероятно Андрей захочет оставить ее за собой. А если у его пассии уже есть дети, то естественно, дача их семье нужнее. – У Валентины защипало в носу. – Только этого еще не хватало, расплакаться на виду у Леши и Любочки. – Рассердилась она на себя, выскакивая из приемной.
- Наберу воды для цветов! – Крикнула она уже из коридора.
* * *
Андрей вопросительно посмотрел на Марту, та досадно закусила губу и прислушалась. Позвонили еще. На этот раз звонок показался обоим пронзительным и настырным.
- Ты кого-то ждешь? – Осведомился Андрей, вставая с подлокотника и заправляя в брюки рубашку.
- С чего ты взял?! – Слишком быстро спросила она, засовывая под одеяло руки.
«Да, что б ты пропал со своими ключами! – Мысленно ругалась Марта. – Ну, видишь, что не открываю, значит, дома нету. Какого хрена устраивать перезвон?»
- Так, ведь звонят в твою дверь, может, что-то важное, - посмотрел на нее Андрей, как показалось Марте, с подозрением.
- Ну, что может быть важное, Андрей? Никто не знает, что я здесь снимаю квартиру. Кроме тебя, конечно. Третьего дня тоже звонили – звонили, я думала, что дело, а оказалось, это соседи с нижнего этажа. Видите ли, я их залила. Еще требовали с меня денег, представляешь? – Отвлекала, как могла Марта Андрея.
- Так, надо открыть! – Поднял недоуменно он плечи. – Иначе они постоянно станут тебе надоедать. И если дело только в деньгах, то я сейчас им отдам. Покой любимой женщины для меня дороже нескольких сотен. – Улыбнулся Андрей, и не успела Марта сказать хоть слово, как он уже был в прихожей со своим увесистым портмоне.
Марта закрыла глаза и поднесла ледяные ладони к горевшим щекам. Она не сомневалась, кого сейчас увидит Андрей?! И кожей почувствовала, что это конец! Только что она уже была на вершине своего счастья, и строила планы семейной жизни с Андреем и вдруг растяпа Стас, забывший свои ключи, столкнул ее с этой вершины, и она сейчас покатится вниз. Не к подножью, где находилась до прихода Андрея, а еще ниже. Провалится в пропасть, ибо ревнивый Андрей не примет ее объяснений. А может, еще не все потеряно? Просто надо все обставить так, что это просто участковый, который улаживал конфликт с соседями. А, что?! – Встрепенулась Марта. – Ведь, собственно, так и было. – Успокаивала она себя. – Как хорошо, что я сообразила сказать Андрею про залив.
Тем временем в комнату гуськом вошли мужчины: Стас, а за ним на некотором расстоянии Андрей, продолжавший теребить портмоне.
- Вот они! – Воскликнул Стас, подбегая к столу и хватая ключи.
- Представляете, переводил он взгляд с Марты на незнакомого мужчину, подозрительно на него смотревшего, - совершенно забыл, где мог их оставить?! Думал: ну, все, посеял окончательно!
Стас оглянулся на Марту, делавшую ему знаки, и, как мент, сразу сообразил, что пришел явно не вовремя, и попытался объяснить:
- А потом, - продолжил он, - вспомнил, что оставил их сегодня утром у девушки.
Стас повернулся к незнакомому мужчине, у которого на щеках ходили желваки. - Ему ли не знать такое состояние… Ну ничего! Сейчас он сам вывернется и выпутает Марту из щекотливой ситуации.
- Я - участковый оперуполномоченный, - представился Стас и полез в карман за удостоверением, но вытащил пустую руку, и улыбнулся. – Забыл на столе у себя в конторе… - Так вот, девушка залила соседей с нижнего этажа, вообще-то, это не она залила, она просто принимала ванну, а залили ее сверху. – Начал сбиваться Стас под пристальным взглядом холодных глаз мужика. – Ну а соседи-то не знали ничего про верхнюю квартиру, что протечка у них, вот и позвонили мне, ну я и пришел, потому что девушка не открывала им дверь.
- Чтобы вы им рассказали… - Хмыкнул Андрей и перевел взгляд на съежившуюся под одеялом Марту. – Участковые всегда узнают про течки и все рассказывают позже соседям. Так? – Спросил он.
Андрей умышленно убрал приставку, и слово «протечка» сразу изменило свой начальный смысл, превратившись в пошлятину. Это заметили и Стас, и Марта, у которой по лицу катились слезы и заливались за одеяло. Стас стоял, глупо улыбаясь и позвякивая ключами. Он чувствовал себя идиотом, загнанным в угол, и злился. «Какого черта! – Подумал он. – Почему это он должен объясняться и оправдываться?»
- Все не так! – Наконец пришел он в себя. – Не знаю, как к вам обращаться, и кем вы доводитесь хозяйке квартиры.
- Обращаться ко мне не надо! Я не милиционер! – Отчеканивал слова Андрей. – А хозяйке сей квартиры, - косанул он исподтишка на Марту, - я уже НИКЕМ не довожусь! Кстати… - Снова обратился он к Стасу. – Когда вы сказали, произошла протечка? Я что-то запамятовал. Как вы забыли про ключи и удостоверение... – Осклабился Андрей.
- Сегодня утром залило… - Успокаиваясь, ответил Стас. – Ну, я пойду?! – Улыбнулся он плакавшей Марте и покачивающемуся с пятки на носки мужчине.
Марта ничего не ответила. У нее даже не было сил посмотреть вслед человеку, который погубил ее.
- Идите – идите! – Вновь осклабился Андрей, чуть – ли не выталкивая в спину Стаса. – Если сейчас и произойдет протечка, то лишь от крокодильих слез актрисы. Но, думаю, что мы обойдемся без зрителей. – Правда, Марточка? – Посмотрел он сверху вниз на раздавленную девушку и вышел в прихожую.
Марта не услышала мягкий щелчок дверного замка. Она молилась, чтобы вместе со Стасом ушел и Андрей. Но тот вернулся и уселся напротив нее на диван.
- Говоришь, что я у тебя самый – самый?!. - Хмыкнул он. – Самый близкий, самый любимый и, что самое главное, - снова хмыкнул Андрей. – Единственный…
- Но я… - сделала попытку Марта, чтобы оправдаться.
Андрей покачал головой и поднял руку.
Девушка закрыла рот.
- Этому, - спросил Андрей и кивнул головой в сторону выхода, - ты тоже говорила, что он любимый и единственный?
- Ну, зачем ты так?! Ты все неправильно понял. – Наконец Марте удалось вклиниться в монолог. – Это всего-навсего участковый. Понимаешь, - попыталась она улыбнуться, но получился какой-то оскал, - милиционер… Рядовой мент…
- Вот, теперь понима - аю! – Ухмыльнулся Андрей, разводя руками. – Ты мне все популярно изложила. С рядового мента тебе взять нечего, поэтому ты с ним просто спишь. Так, бесплатно… Для своего удовольствия, так сказать. А на меня ты поставила фишку, но на этот раз выпало зеро. А я ведь тебе, Марта, почти поверил, ц – ц – ц… Надо ж какую ты разыграла трагедию, даже своему ребенку нашла роль, - образ похищенной девочки. Знала ведь, как я отношусь к детям… - Нахмурился Андрей. - И, знаешь, я без малого клюнул на твою наживку, потому что забыл, какая ты актриса и выдумщица. Один твой липовый живот чего стоил, беременная женщина попала под колеса негодяя водителя… - Засмеялся Андрей, язвительно глядя на девушку. - Вот мне интересно, для сегодняшнего спектакля ты заранее написала свой душещипательный сценарий или у тебя вышло все экспромтом, когда я заявился к тебе в гости? Увидела меня и решила немного… Что ты на меня глазки таращишь и головкой машешь?! Я не то сказал?! – Сузил глаза Андрей. – Что – о? Не немного?! Решила полностью опустошить мой кошелек?! Надо ж, какой цинизм. Воспользоваться именем дочери, чтобы вытрясти из меня деньги. Я дурак уже думал, где их достать, чтобы выкупить твою дочь, да и вообще… - Хмыкнул горько Андрей. – У меня даже мелькнула в голове шальная мысль, - поселиться втроем в моем коттедже. Я, ты и твоя крошка. С Валентиной я развелся, так что никаких помех для создания новой семьи не видел.
- Так может?.. – Подалась резко вперед Марта и с надеждой посмотрела на Андрея.
Одеяло соскочило с ее плеч и комом упало к ногам. Она чуть не упала, запутавшись в его крутых складках. Андрей с иронией смотрел на попытки девушки выпутаться, на ее обнаженные груди, неаппетитно свисающие на живот, на подрагивающие руки, которые она уже тянет к нему.
«Только не это! – Подумал Андрей, отпрядывая от Марты, как от чумной. – Мне твои нежности уже не понадобятся больше, для своих игр ищи другого богатого дурачка, а я пас! Лучше остаться с женой и иметь на стороне нормальную женщину, которая не будет тянуть из меня деньги, а станет со мной спать не из корыстного интереса, а потому что я ей нравлюсь, как мужчина. – Андрей вспомнил об ухоженной, элегантной Еве, и брезгливо осмотрел Марту. – Всклокоченные волосы, красные глаза, отекшее лицо. – Какое может быть сравнение?»
- Не может!!! – Грубо ответил он, скорее своим мыслям, чем девушке. – У нас с тобой после твоей самодеятельности игры одного актера, ничего уже быть не может! – Резко поднялся с дивана Андрей. - Так что, дорогая, чем раньше ты это поймешь, тем будет лучше для тебя. Может, скорее начнешь искать для себя другого мужика, которому сможешь запудрить мозги. Так что, Марточка, неси-ка побыстрее серьги и давай прощаться.
Каждое слово мужчины было для Марты, как оплеуха. Она смотрела в его холодные бездушные глаза, пытаясь непослушными руками удержать на груди скользкий халатик. Вот Андрей отвернулся от нее и засуетился в поисках своей куртки, надел, прошуршал молнией, похлопал себя по карманам, проверяя содержимое, и вновь поднял глаза на Марту. На этот раз она не сомневалась, что Андрей уже ни – ког – да ее не простит. Она столько раз ему врала, и ей все сходило с рук, он верил. А сегодня, когда она сказала ему истинную правду, Андрей обвинил ее во лжи. Из оцепенения девушку вывел резкий голос Андрея.
- Хватит меня гипнотизировать! Давай сюда серьги! Где ты их хранишь? – Хмыкнул Андрей. – В презервативе?..
Марте понадобилось еще немного времени, чтобы смысл слов стал для нее понятен.
- Какие серьги, Андрей? – Жалко улыбнулась девушка.
- Серьги моей жены… - Те, которые когда-то тебе понравились. Помнишь, с изумрудами?.. Серьги, которые ты вытащила из шкатулки и взяла. А, если называть вещи своими именами, то попросту, украла…
* * *
Валентина так и не увидела на работе мужа. Спрашивать у Любочки она не решилась, - это означает выставить себя посмешищем в чужих глазах. И, как жене и как руководителю, перед которым не отчитывается муж и доктор. Узнать у Леши, тоже не удалось, он, немного отдохнув, поспешил на очередную операцию. И Валентина тоже засобиралась, она решила уйти сегодня домой пораньше, действительно что-то устала за последний месяц. Ненормированный рабочий день плюс нервотрепка из-за Андрея здорово ее вымотали. – «Может, воспользоваться советом секретарши и Леши, да и махнуть на дачу? – Подумала Валентина и улыбнулась при воспоминании об уютном доме, в котором так приятно разжечь камин, устроиться в кресле, укутавшись в мягкий плед, тупо смотреть на огонь, слушать потрескивание березовых поленьев, и не о чем не думать. Она уже давно для себя выяснила, что огонь как-то по особому благотворно влияет на нее, становится на душе очень мирно и спокойно, все негативные мысли словно слизывают языки пламени. – Валентина вновь улыбнулась. – Может, прямо сегодня и поговорить с Андреем на счет поездки? Если он, конечно, явится домой. Судя по времени, на работу он сегодня не намеревается приходить. – Валентина почувствовала в сердце укол ревности, и вновь себя выругала. – Ну, зачем изводить себя? Вроде бы уже для себя все решила, ан нет, душа начинает ныть, как подумает, что ее Андрей проводит время в объятиях чужой женщины. Хотя, почему это «чужой»? – Горько усмехнулась Валентина. – Для него она вовсе не чужая, а очень даже близкий человек, если муж осмеливался привести ее к ним домой и уложить в семейную постель. – Валентину вновь передернуло. Но на этот раз от брезгливости… - А может, наплевать на лифтинг и закончить игру с Андреем в семейную безоблачную жизнь, ну, сколько она может еще сдерживаться, чтобы не признаться ему, что ей все известно о его похождениях, о его беспардонном цинизме, о предательстве? – Валентина так себя накрутила, растревожила сердечную рану, нанесенную ей любимым человеком, что решила прямо сегодня же поговорить с мужем, и поставить жирную точку на их и без того затянувшихся отношениях. С твердым убеждением в своей правоте, она поймала такси, устроилась на заднем сиденье и назвала водителю свой адрес. – «Да, - думала женщина, - я прямо сегодня же все ему выскажу. Сколько же можно делать из меня идиотку? А вчерашний фортель Андрея с серьгами?.. – Покачала головой Валентина. – Ну, возьми он и признайся, расскажи по-честному, повинись, что, дескать, так и так, потянуло на молодое тело, привел девчонку домой, а она сотворила такую гадость с ее серьгами. Так нет!.. Андрей до последнего молчал, отводил глаза. А как он обрадовался, когда я подкинула ему спасательный круг в виде ювелира, куда он должен был отнести серьги в починку. Ну и на что он, вообще, рассчитывает»? – Хмыкнула Валентина.
- Вы что-то сказали?! – Повернул к ней голову водитель вопросительно. – Скоро уже доедем до места. Вам повезло, сегодня практически нет пробок.
- Да, повезло, - улыбнулась Валентина. – Я вообще очень везучая. – Добавила она себе под нос.
«Дожила – а… - Подумала она. – Уже стала вслух разговаривать сама с собой. Нервы никуда не годятся. Еще месяц игры в любовь с мужем, и меня можно будет отправить в психушку с шизофренией. А быть может, Андрей этого и добивается? – Неожиданно посетила ее страшная догадка. – А вдруг, яд во флаконе – дело его рук? Что это я опять вернулась к старому происшествию? Ведь вроде бы уже разобралась с этим. Не мог Андрей так со мной поступить. Да и телефонный звонок странной женщины подтвердил это. Но, так это или иначе, откладывать серьезный разговор с мужем я больше не стану. Если выбирать между лифтингом и здравым рассудком, то приоритет останется за здоровьем».
Только войдя в квартиру, Валентина вдруг поняла, что смертельно устала. Она еле стащила с себя шубку и пристроила ее на плечики, машинально посмотревшись в зеркало. «Чудо – зеркальце» доложило всю правду о ее внешнем виде. Из зеркала на Валю хмуро смотрела немолодая особа, над усталыми глазами набрякли тяжелые веки, на лбу кожа собрана в гармошку, «поплывшие» щеки довершали непривлекательность картины. Валентина отвела глаза и занялась сапогами. Она еще не успела разуться, как ее заставил вздрогнуть телефонный звонок. Звонили на домашний номер. Валентина интуитивно поняла, что этот звонок очень важен, но почему-то не сразу сняла трубку. Определитель зафиксировал номер абонента, - телефон незнакомый, но звонили не из автомата, значит, звонивший не собирался от нее прятаться, как в прошлый раз женщина, названивавшая из автомата и менявшая голос. Валентина стянула с ноги второй сапог и только после этого сняла трубку, прошла в гостиную, усевшись на диване и поджав под себя ноги.
- Алло, - уверенно произнесла она в микрофон и плотнее прижала трубку к уху.
Некоторое время трубка молчала, слышалось только прерывистое дыхание и, как показалось Валентине, даже всхлипывание.
- Я вас слушаю, - мягко повторила Валентина, поощряя невидимую собеседницу начать разговор.
- Валентина Ивановна? – Неуверенно и очень тихо спросила трубка.
- Да, вы не ошиблись. – Подтвердила Валя, и вдруг почувствовала, как у нее першит в горле. Голос звонившей женщины показался ей знакомым.
«Неужели после того, что эта особа сделала, она еще осмеливается и звонить, - досадливо подумала Валентина, но трубку на рычаг не опустила. Что-то ее остановило, ей вдруг стало любопытно услышать, что хочет сообщить ей любовница ее мужа. – Если она решилась выйти из подполья, и открыто мне позвонить, значит, ей есть что мне сообщить. – Горько усмехнулась Валентина, зябко ежась, и натянув на колени свитер. – Скорее всего, она мне сейчас со всеми банальными извинениями скажет, что любит моего мужа и что эта любовь у них взаимная, и попросит отпустить его. Но я ведь несколько минут тому назад и сама приняла решение поговорить с Андреем и расстаться с ним, так почему у меня так всколыхнулось в груди и стало трудно дышать»? – Валентина проглотила комок, перекрывавший ей кислород, и попросила.
- Представьтесь, пожалуйста!
Трубка немного помолчала и тяжко вздохнув, изрекла:
- Марта. Меня зовут Марта. Но, думаю, что мое имя вам ничего не говорит. – Защебетала девушка. - И, чтобы сразу поставить все точки по местам, скажу, что я любовница вашего мужа.
В трубке вновь замолчали, вероятно, давая собеседнице прийти в себя от шока. Валентина тоже молчала. В данную секунду она даже при всем своем желании не смогла бы произнести ни звука, спазм перехватил ей горло. Как не ожидала она такого признания от девушки, реальность нанесла ей удар. Она даже представить себе не могла, как будет больно услышать от чужой молодой женщины, что та спала с ее мужем. Вот сейчас эта самая Марта скажет, что Андрей только что ушел от нее, что они провели полдня вместе. А может даже он еще находится у нее… – Предположила Валентина. - …И дает советы, что мне сказать?! – Валентина почувствовала, как краска заливает ей лицо. – Ну, уж нет! Надо взять себя в руки и не показать этой девице, как мне больно, нестерпимо больно. – Валентина прикрыла микрофон ладошкой и набрала в грудь побольше воздуха.
- И что вам от меня надо, Марта? – Слишком спокойно спросила Валентина. – Хотя… - Наигранно рассмеялась она в трубку. – Я и сама уже догадалась, и облегчу вашу непростую задачу. Я желаю вам счастья с моим бывшим мужем! Если Андрей сидит рядом с вами, можете его обрадовать, я его отпускаю с миром и, чтобы он зря не тратил попусту время, даже соберу сама его вещи. Можете ему передать, что чемоданы я оставлю внизу у консьержки. – Протараторила она на одном дыхании.
- Валентина Ивановна, вы даже представить себе не можете, как далеки от истины. – Наконец Марте удалось перебить собеседницу. – Повторяю, что я – любовница Андрея.
- Я это уже слышала… - С сарказмом ответила Валентина. – Я нахожусь в таком возрасте, когда еще не утратила слух и, кстати, зрение тоже… Ваше имя я, действительно, только сегодня узнала, но с вами, так сказать заочно, знакома уже давно. Разве это не вы бросились нам под машину? Разве это не вы навещали Андрея в нашем доме в мое отсутствие? Разве это не вы подмешали яд в розовое масло? Разве это не вы, изменив голос, трусливо звонили мне по телефону с намеками на угрозу? И наконец… - Валентина скривилась… - разве это не вы положили мои серьги в использованный презерватив и засунув его в шкатулку? Как видите, я знаю вас хотя и заочно, но уже успела составить о вас свое мнение, и оно далеко не в вашу пользу. И знаете, что меня удивляет? – Спросила Валентина и, не дав собеседнице вставить слово, ответила за нее сама. – Как такой человек, как вы мог понравиться Андрею?!
В трубке недовольно сопели. В другое время Марта уже б сто раз бросила трубку, перед этим не постеснявшись и выматерив Андрюшину жену, но сейчас она сдерживалась изо всех сил. Валентина ей была очень нужна. Стоял вопрос жизни и смерти. Даже выкуп своей дочери у Марты ушел на второй план. Марта осознавала, что если ее не будет в живых, то и Милке не жить. А над жизнью Марты нависла реальная угроза. Сегодня она вдруг поняла, что ошибалась в Андрее, считая его слабаком и интеллигентным хлюпиком. Ей еле удалось расцепить его руки на своем горле и, что ей было в натуре обидно, что Андрей обвинил ее облыжно, она не крала серег. И она пыталась ему это втолковать. Она уже и клялась, и на колени падала, и рыдала и объясняла вновь и вновь, что она сделала с серьгами и куда она их убрала?! Но Андрей смотрел на нее злющими глазами и было видно, что он не верит не единому ее слову. Он стоял в комнате, сжав кулаки, озираясь по сторонам, и все повторял:
- Куда ты их дела? Где спрятала серьги Вавы? Если ты мне их не отдашь, я тебя убью.
И сказано это было таким тоном, что Марта сразу поняла, что Андрей не шутит, и за ее жизнь сейчас никто не даст ни копейки, потому как у нее самой за душой нет ни гроша. И все права, и вся правда на стороне богатого Андрея. Ему ничего не стоит нанять кого – нибудь, чтобы ее убили, а может, даже и тратиться не станет. Она сама дала ему подсказку, как можно легко избиваться от человека?! Наехать на нее своей громадной машиной, и поминай, как звали.
В конце - концов, Марта поняла, что разубеждать его бесполезно, Андрей был уверен, что она украла злополучные серьги. Уж не знает, что ею тогда руководило, может, элементарное чувство самосохранения, но она решилась на блеф. Ей играть, не привыкать!
- Андрюшенька, да, я их взяла! На время...
Марта уразумела, что приняла единственно правильное решение, увидев, как разжались кулаки мужчины и перестали за щеками двигаться желваки. Андрей вопросительно поднял брови.
- ???
- Только их сейчас у меня нет! Я дала их на сохранность подруге, - поторопилась она добавить. – Ты не подумай, я не собиралась их красть насовсем. Просто это был единственный шаг, как можно выманить тебя ко мне. Но я ведь не знала, когда ты придешь, а в этой съемной хате двери хлипкие, а кругом живут одни алкаши, вот я и решила подстраховаться и отдать драгоценность на хранение подруге.
- И когда ты у нее их заберешь? – Недоверчиво спросил Андрей.
«Когда на горе рак свистнет…» - Так и хотелось сказать Марте, но она только улыбнулась и ответила:
- Прямо сегодня постараюсь с ней встретиться. И если подруга не уехала в командировку…
Но Андрей не дал Марте договорить. Он резко вытянул поясок ее халата и накинул ей на шею, потянув слегка за его концы.
- Если ты сегодня вечером не позвонишь мне и не скажешь, что серьги находятся у тебя, то завтра утром твой дружок участковый найдет за хлипкой дверью твой остывший труп. – И Андрей ощерил рот в жуткой улыбке. – Сама ж сказала, что соседи у тебя пьющие…
И вот Марта, сама не зная, на что надеется, позвонила Валентине. Она почему-то была просто уверена, что серьги из дома Кениных никуда не могли деться. Если Марта их не взяла, если Андрей их не брал, то уж сама хозяйка раритета тем более…
Марта была готова услышать любой упрек от женщины, даже согласилась бы на мордобитие, хотя… Вряд-ли такая интеллигентная бабешка могла б поднять на нее руку. Сама Марта, если б оказалась в такой ситуации, уж точно расцарапала б сопернице всю морду, если б не замыслила что и похуже, например кислоту. А Валентина даже не заявила на нее в милицию, когда обнаружила яд во флаконе, а ведь знала, чьих это рук дело. Сама только что в этом призналась. Не то она всепрощающая дура, не то уж слишком порядочная. Вот на эту-то ее порядочность сейчас и рассчитывала Марта, но никак не могла решиться заикнуться о проклятых серьгах. Наконец, собравшись с духом, решила рассказать всю правду. По крайней мере, ту ее часть, которая касалась их отношений с Андреем.
- Мужчины – тоже разные бывают. – Неопределенно заявила Марта. – Вот вы сейчас заикнулись на счет Андрея. Дескать, как я могла ему нравиться?!. Именно, могла. Сейчас это уже в прошедшем времени. Вы можете этому верить или нет, - ваше право. Собственно, вероятно уже сегодня вам станет ясно, что мы с ним окончательно расстались. И если это утешит ваше самолюбие, Валентина Ивановна, то скажу, что инициатором нашего разрыва был ваш муж. Он окончательно со мной порвал. Мало того, он чуть не убил меня.
Валентина боялась пропустить хоть слово из словесного потока, низвергавшегося ей в ухо. «Что сказала о ее муже Марта? Что Андрей ее бросил, и даже хотел убить? Да, уж об одном ли мужчине они говорят? – Засомневалась Валентина. – Ее Андрей – бесхарактерный, немного даже трусоватый, и вдруг – убить?!»
- Простите, Марта, - перебила она девушку. – Вы сейчас о ком говорили?
В ответ в трубке хмыкнули.
- Да о вашем, о вашем Андрее. Я тоже раньше не могла даже предположить такое, чтобы душка доктор и вдруг мог поднять на кого-то руку. Ан, нет! Мы с вами обе в нем заблуждались. Еще и как может… Он меня сегодня чуть не удушил, до сих пор глотать больно.
- За что – о?! – Выдохнула Валентина.
Она сейчас почему-то была уверена, что девушка не лжет. Но, как, как мог Андрей поднять руку на женщину?! Уму не постижимо!
- Андрей уверен, что я украла у вас серьги, и сегодня явился ко мне домой за ними, - объяснила Марта.
- Что за бред?! – Не сдержалась Валентина, и усмехнулась своей догадке.
«Да, выходит, что я была права, и Андрей заподозрил в краже свою любовницу. Но я вовсе не хотела, чтобы он ее побил, а уж тем более… - Валентина постаралась отогнать даже мысли о том, что по ее вине Андрей мог убить невинную девушку. Правда, Марта не невинная овечка, но и не виновная. Она не украла серьги! – Надо прямо сегодня же забрать серьги у Надежды Ильиничны, и вернуть их в шкатулку, пока не случилась беда. Но как теперь мне признаться в том, что серьги были дома, ведь вчера я говорила, что Андрей не принес их от ювелира?»
- Вот и я говорила про тоже Андрею, но он ни в какую… Вбил в свою голову, что я воровка, и дал мне срок до сегодняшнего вечера. Или я ему верну сегодня вечером серьги, или он меня… - Марта замолчала, чувствуя, как под халатиком по позвоночнику потекла холодная струйка пота.
Она крепче зажала в ладони трубку, и умоляюще взглянула на телефонный аппарат. «Будь, что будет! - Решила девушка. – У меня все равно нет другого выхода!»
- Валентина Ивановна, я даже боюсь заикнуться, чтобы просить вас выручить меня. Да, что там выручить?! В ваших руках находится моя жизнь.
Марта хотела добавить: «Не только моя жизнь, но и жизнь моей несчастной дочери», но в последний момент почему-то передумала, вспомнив устроенный ею спектакль с мнимой беременностью. Уж если Андрей не поверил ей, когда она поведала ему историю похищения Милки, то уж Валентина тем более, и тогда вся затея с одалживанием серег полетит насмарку.
- Вы хотите, чтобы я уговорила Андрея не трогать вас? – Попыталась догадаться Валентина.
- Нет! Мне надо совсем другое… – Закричала отчаянно Марта, и в безысходности выдохнула. – Я хочу, чтобы вы дали мне серьги, а я сегодня же верну их Андрею. – Затараторила она, боясь, что Валентина не дослушает ее до конца. - Я сказала ему, что они хранились у подруги, потому что моя квартира не надежна.
- Ничего не понимаю. Так, вы что, все-таки признались Андрею в краже, которой не совершали?
- У меня просто не было другого выхода. Если б вы видели его лицо, когда он набросил мне на шею удавку… - Марта поперхнулась и вдруг разрыдалась, вспомнив звериный оскал на лице Андрея.
Валентина почувствовала себя неуютно, и почему-то с опаской посмотрела в сторону прихожей, словно это ей угрожал Андрей. У нее пробежали мурашки, только представила, что из-за ее скрытности могли пострадать два человека: Андрей и Марта, если конечно Андрей не блефовал. Не идиот же он, в конце концов, чтобы дойти до убийства… Валентина поймала себя на мысли, что не сердится на Марту, наоборот, испытывает к ней жалость и даже сострадание. Она, конечно же, даст ей серьги… Марта, сама того не желая, помогла Валентине выйти из затруднительного положения, взяв на себя вину.
- Не плачьте, Марта! Когда вы хотите заехать?
В трубке продолжали слышаться всхлипы, и вдруг повисла тишина, и через минуту откуда-то издалека раздался приглушенный голос.
- Значит, чутье меня не подвело, и серьги из вашего дома не исчезали, а меня огульно обвиняют в краже?! – Всхлипнула Марта и, не веря своим ушам, спросила. - Валентина Ивановна, так что, мне стоит надеться на ваше великодушие? Вы серьезно хотите отдать мне ваши драгоценности?
Валентина хмыкнула. Ей так и хотелось подколоть девушку: «Уж если я собиралась отдать вам навсегда такую ценность, как своего мужа, то уж серьги-то…» Но она, естественно, этого не сказала, а подтвердила свое намерение дать ей серьги, чтобы Марта смогла отдать их Андрею. Она пропустила мимо ушей грубую лесть на счет великодушия и сухо сказала.
- Я буду дома. Записывайте адрес, Марта!
- Да я того… - Заикнулась девушка. – Знаю…
- Ах, да – а… - Протянула Валентина, и повесила трубку.
* * *
Марта не ожидала, что разговор с Валентиной принесет ей положительный результат. Звоня ей, она даже и не надеялась, что женщина не только ее выслушает, но и отдаст серьги. Прямо вот так, из рук в руки, без всяких там расписок… Валентина, правда, не пригласила ее войти в дом, сухо поздоровалась и вынесла уже знакомую Марте коробочку, обшитую бархатом, на лестничную площадку. «Ничего, мы не гордые, - подумала Марта, и иронично зыркнула на дверь, захлопнутую перед ее носом. - Обойдемся без реверансов. Главное - цель достигнута, серьги-то вот они – и! – И девушка, снова воровски покосившись на бронированную дверь, спустилась этажом ниже, вызвала лифт и открыла коробочку, и опять, как в первый раз, у нее перехватило дыхание от такой красоты. И в голову пролезла подлая мыслишка - не присвоить – ли серьги? Зачем они нужны Вальке? К тому ж она так легко с ними рассталась. Понятно, что она не думала проститься с семейной ценностью навсегда, но все – таки… А в моих ушках… - вдела она серьги и посмотрелась в зеркало в кабине лифта, щедро освещаемую яркой лампочкой… они сверкают веселее». – Марта помотала головой, любуясь мерцанием зеленых камней, и, выходя из лифта, предусмотрительно натянула на голову капюшон. Ей показалось подозрительным, как какая-то тетка в свалявшемся парике слишком внимательно рассматривает ее. Марта подтянула шнурки на капюшоне и выскочила из подъезда. Пока добиралась до автобусной остановки, несколько раз оборачивалась, но «свалявшегося парика» больше не увидела. Постепенно она успокоилась, и ее мысли переключились на реальность, она думала о другом. Как сделать, чтобы и волки (в данном случае Андрей) были сыты, и овцы (серьги) остались у нее, Марты. О хозяйке серег она даже и не подумала. – А, что если сдернуть из города прямо сегодня, не дожидаясь, пока придет Андрей. Ну, почему я должна отдать ему драгоценности, тем более он посчитал меня за воровку. Так и не стану его разубеждать. Воровка, значит воровка… Слава Богу, у меня есть своя квартира в родном городе, и хорошо, что в свое время хватило ума не сказать ему адрес. Да, я так и сделаю! – Твердо решила Марта, выскакивая на первой же остановке из автобуса и поднимая руку. Она была так увлечена своей идеей, что не обратила внимания, что за ней идет «хвост».
- На железнодорожный вокзал! – Весело скомандовала она таксисту.
На вокзал она добралась за пятнадцать минут и сочла это хорошим знаком, да и у кассы желающих купить билет, не было. Место, правда, оказалось только на верхней боковой полочке, но это такая ерунда, главное, что она уже сегодня ночью покинет этот город, на который возлагала столько несбывшихся надежд. Через три четверти часа она уже стояла перед дверью своей съемной квартиры, и рылась в сумочке в поисках чертовых ключей, которые, конечно же, оказались на самом дне. Где-то рядом лязгнул лифт, заставив девушку вздрогнуть. Марте не сразу удалось вставить трясущейся рукой в замочную скважину ключ, как почувствовала на плече тяжелую руку. «Вот тебе и уехала…» - Горько подумала девушка, на всякий случай, надевая на лицо благожелательную улыбку и оборачиваясь. Прямо перед ней стоял собственной милицейской персоной… Стас… Марта облегченно выдохнула, но тут же набросилась на парня.
- Что ты, как черт из табакерки выскакиваешь? Ты меня напугал! Этак можно и разрыв сердца получить. Что, это у всех ментов манера такая, подкрадываться незаметно? – Выговаривала Марта, переступая через порог. – Извини меня, Стас, но я не могу уделить тебе время. Спешу...
И Марта попыталась прикрыть дверь перед носом не прошеного гостя. Но Стас втиснулся в прихожую, прикрывая за собой дверь.
- И куда вы, интересно, так спешите? На встречу с похитителем? Что, уже достали денежки? И сколько вам отсчитал ваш любовник? Это ведь он был, правда, Марта? – Забрасывал ее вопросами Стас.
На лице мужчины блуждала странная улыбка.
- Не твое дело! Ты не следователь, и я у тебя не на допросе. – Грубо оборвала его девушка, стремительно влетая в комнату, и на ходу стаскивая с себя куртку.
Вдруг у нее подкосились ноги, и она шмякнулась на диван. «Я совершенно забыла про Милку. – Ухватилась она за голову. – Вот тебе и уехала…» - подумала девушка, обреченно опуская руки и глядя на подходящего Стаса.
- Бижутерия? – Равнодушно спросил он, кивнув на ее уши.
- Прямо… - Тряхнула головой Марта, машинально трогая серьги. – Это, да будет тебе известно, изумруды. Самые, что ни на есть, настоящие… - И Марта гордо повертела головой, и даже для лучшего обозрения завела за уши локоны.
Стас наклонился к девушке и, не сдержавшись, присвистнул.
- Ничо себе! Да у тебя в ушах целое состояние, а еще вчера плакалась, говорила, что нечем заплатить похитителю.
- А вчера у меня их и не было, - вырвалось у девушки, и она тут же прикусила язычок, но было поздно.
Она это поняла по поднятым бровям Стаса и по мерзкой усмешке, тронувшей его губы.
- Ну, ты и дорогая барышня! Недаром у тебя сегодня утром гость задержался.
- Это вовсе не то, о чем ты подумал! – Разозлилась девушка.
Она вдруг вспомнила, что именно из-за появления Стаса у нее все провалилось, это он стал виновником ее размолвки с Андреем. Если б не этот склерозный мент она уже б была на пути к своему счастью. Может быть, они с Андреем уже б выкупили Милку, и сейчас праздновали в его коттедже начало их семейной жизни. И не пришлось бы ей сегодня унижаться перед Валькой, упрашивая одолжить на время серьги. Плевала бы она и на Вальку, и на ее серьги… Да и на этого дешевого мента… - Окинула она презрительно с ног до головы Стаса.
- А я ни о чем таком и не думал, - язвительно ухмыльнулся он. – Мне-то что?! Ты мне ни жена, поэтому мне, глубоко наплевать, с кем ты спишь и сколько за это получаешь?! Кстати, где это ты околачивалась два часа?
Марта злобно смотрела на него и даже не собиралась скрывать своей ненависти. «Все вы поганые, мерзкие козлы»! – Думала она, уже забыв о том, что только что мечтала устроить свою семейную жизнь с одним из таких «мерзких, поганых козлов».
- А ты мне, кто, чтобы я перед тобой отчитывалась? – Парировала девушка. – Пока что, не жена…
- И пока, и вообще… - Окинул Стас Марту, презрительным, как показалось ей, взглядом. – У меня были, куда лучшие претендентки, и то… - Оборвал он и вновь покосился на Марту. – Слишком длинный хвост тянется за тобой, моя дорогая, к тому ж, замаранный…
- Ты сейчас что имеешь в виду? – Сузила глаза Марта.
- Сама знаешь… - Неопределенно ответил Стас, и вновь покосился на серьги в ушах девушки. – Прыгаешь по постелям и меняешь партнеров. Конечно, каждый имеет право зарабатывать себе на жизнь, как может, но только не моя будущая жена.
Марта на себя страшно злилась, но почему-то все равно оправдывалась перед Стасом.
- Ты сейчас говоришь о мужчине, которого ты застал у меня?! Так это, если ты хочешь знать, был мой потенциальный жених, и если б не ты, то я б уже сегодня вымелась из этого гнидника, - обвела глазами Марта убранство убогой квартирки, – …и переехала на его виллу. Вот. А ты все испортил!
- А я здесь причем?! – Искренне удивился Стас, нерадый уже, что затеял этот разговор.
Увидев баснословное богатство в ушах девушки, он уже ни о чем другом не мог думать. «Вот оно, богатство, на расстоянии протянутой руки. Снимай, продавай и живи в свое удовольствие. Вырученных от серег денег, хватит не на один год безбедной жизни. – Размышлял Стас. – И не надо рисковать и брать в долю придурка Валерку. Забрать у Марты серьги, и отдать ей девочку, а обыграть все так, будто он сам рисковал своей репутацией и даже жизнью ради ее ребенка. Но что-то сегодня Марта не в духе, правда и я к этому руку приложил. И зачем мне надо было поднимать морально-этические темы. А теперь уж и не знаю, как к ней подступиться? Вон, сидит злая, как грымза, глазами так и сверкает. А что, если мне воспользоваться уроком проституток и усыпить ее? Где-то у меня завалялся «клофелин». Вчера очень кстати отобрал у одной из жриц любви. Но это, так сказать, на всякий пожарный случай, если девушка по своей воле не захочет отдать серьги».
- Ладно, Марта… Я это просто наговорил тебе из-за банальной ревности, глупости все это! Считай, что разговора о твоей нравственности не было! Нам не время с тобой ссориться, надеюсь, ты не забыла, что твоя дочь находится еще у похитителя.
- Да… - Тихо ответила Марта, и покосилась на часы.
Она боялась, что в любое время может нагрянуть Андрей. Правда, он сказал, чтобы она сама ему позвонила, когда у подруги заберет серьги. Девушка хмыкнула «у подруги…» Знал бы он, у какой подруги она позаимствовала серьги. Но, так или иначе, время идет, а Стас уходить еще не намерен, а ей надо что-то решать с Милкой, надо собирать вещи и ехать на вокзал. Но, что решать и как? В голову не одна умная идея не приходит. Стас перехватил ее взгляд, и иначе истолковал его.
- Да, дорогая! Время-то бежит, а твоя дочка еще в руках негодяя.
- Но я еще не нашла денег. – Всхлипнула девушка.
- А серьги?.. – Спросил равнодушно Стас. – Интересно похитителя устроила б такая альтернатива? Мы ему взамен девочки отдаем твои цацки?! Ну – ка!.. – Протянул он руку. – Дай поближе взглянуть!
Девушка подняла руки и трясущимися пальцами пыталась расстегнуть застежки. Стас с нетерпением наблюдал за ней.
- Погоди! Сейчас налью тебе воды, ты вся на нервах.
Он вышел на кухню, набрал в стакан воды и щедро насыпал из флакона бесцветный порошок, поискал глазами ложку, потом цыкнул и размешал жидкость прямо пальцем.
- На, выпей! – Всунул он стакан в ледяные руки девушки.
Марта сделала несколько глотков и сморщилась.
- Фу, гадость какая!..
- Извини, - усмехнулся Стас, - Пепси - колы тебе не припас, да и кипяченой воды тоже не оказалось, так что пейте гражданка из крана. Невкусная, зато с хлоркой, значит, безвредная. – Засмеялся он. – Ну, что, не получается, что - ли? – Махнул он головой на ее уши, в которых еще сверкали камни.
- Никак! Андрей говорил, что его жена все время боялась потерять их, поэтому попросила ювелира переделать застежки. А, теперь хоть с ушами вырывай…
Стас сделал вид, что пропустил мимо ушей замечание на счет жены, и наклонился к девушке, чтобы помочь. Через минуту у него на ладони лежали зеленые камни, еще сохранявшие тепло Марты. Неожиданно ему в голову пришла замечательная идея. – «Если действовать с умом, то с помощью Марты можно будет еще немного потрясти богатого доктора. Если он дарит любовнице такие цацки, то ему ничего не стоит открыть для нее свой кошелек. Надо бы будет поговорить с ней на эту тему, но сегодня боюсь у меня уже ничего не получится, вернее у нее… Через несколько минут она вырубится и кто знает, сколько проспит?!» - Он внимательно посмотрел на девушку, и перевел взгляд на серьги.
- Ух, ты – ы! Это ж надо, такая красота – а! – Поцокал языком Стас, потом, будто что-то сообразив, поднес серьги ближе к глазам и скривился. – А я уж и вправду подумал, что изумруды. Говорил же тебе, что бижутерия… Подделка под настоящие камни…
- Сам ты подделка под настоящего мужчину! – Взъярилась Марта. – Я не из таких, кому дарят дешевку. Это самые настоящие изумруды, шестнадцатый век.
- Ну, да, - продолжал подначивать Стас, - ты еще скажи, что раритет был куплен именно для тебя.
- А для кого ж еще?! – Орала Марта. – Он любит меня, слышишь ты?! Люби – ит! И не смей мне говорить ни про какие подделки. И любовь у нас настоящая, и камни эти самые настоящие!
- А – а – а, ну если у него такая к тебе любовь, то он может еще тебе ее доказать. Ты ж говорила, что доктор очень богат, у него всякие там виллы да коттеджи.
- Да, у него все есть. – Подбоченилась Марта, и вдруг почувствовала, как перед глазами поплыли круги. Ее качнуло в сторону, и она еле удержалась на ногах. Она помотала головой, - круги пропали, а в поле зрения возник усмехавшийся Стас, который стал вдруг раздваиваться.
- Что с тобой, дорогая?! – С издевкой спросил он и машинально перевел взгляд на опорожненный стакан.
Вдруг ее осенила догадка, она вспомнила неприятный вкус воды.
- Ты меня отравил?! – Прохрипела она, пытаясь нащупать опору, чтобы не упасть, земля уходила из-под нее.
- Окстись! Пойди выпей воды, у тебя совсем крыша съехала! – Покрутил у виска Стас. – Но я на тебя не в обиде! В твоем положении у кого угодно может крышу снести, - уже мягче добавил Стас и тревожно взглянул на девушку.
Ему не понравился ее вид. Ее лицо менялось прямо на глазах, покрываясь голубизной. «Неужели я переборщил с лекарством? – С тревогой подумал он. – Но, откуда мне знать, какая нужна доза, чтобы усыпить на время, а не… Может, пока не поздно, сдернуть отсюда?!»
Марта проглотила горький комок вязкой слюны и прошла в кухню, открыла кран и подставила рот под струю холодной воды, вроде бы стало немного лучше. Не закрывая кран, она выглянула и увидела, как Стас запихивает серьги во внутренний карман своей куртки и косится на дверь. Марта еле успела убрать голову, чтобы остаться незамеченной. От резкого движения у нее вновь закружилась голова и она не удержавшись, вырвала прямо на кухонный пол, стало вроде бы немного полегче. По крайней мере, она уже могла соображать, теперь она не сомневалась, что Стас что-то подлил ей в воду, чтобы украсть у нее серьги. Ну, уж этого она не могла допустить. – «Его надо срочно остановить, любым способом, - рыскала глазами девушка по кухне в поисках подходящего оружия. Глаза наткнулись на кухонный нож, призывно блеснувший ей острым лезвием. Но Марта быстро отвела эту идею. Она вовсе не хотела его убивать, ей надо только было на время вывести его из сознания, чтобы забрать серьги и убежать из квартиры до прихода Андрея. При вокзале всегда есть медицинский пункт, она обратится туда, чтобы промыть желудок и успеет до отхода поезда». – Думала девушка. Вдруг она улыбнулась и потянулась за ножкой тяжелого табурета. Стаса она еле успела поймать в прихожей, когда он уже открывал дверь на лестничную площадку. Девушка собрала последние силы, чтобы поднять за ножку табурет и опустить ему на голову. Мужчина взмахнул руками и через секунду вытянулся, клюнув носом пол. Удар забрал у нее остаток сил, пол вздыбился под слабеющими ногами, а потолок, наоборот, с неимоверной быстротой стал падать вместе с ней. И последнее, что могла увидеть Марта, теряя сознание, - это входящую в квартиру женщину в свалявшемся парике. «Где-то я ее уже видела…» - Пронеслось в голове.
* * *
Когда к Надежде Ильиничне в квартиру позвонила Валя, - это уже показалось необычным и выходящим из ряда вон. Валентина никогда к ней сама без приглашения не приходила. А, когда она обратилась к ней с просьбой отдать серьги и даже объяснила оправдательную причину, зачем они ей понадобились, Надежда Ильинична уже точно сделала для себя вывод, что ее уважаемая соседка рехнулась на почве издевательств своего кобелиного муженька. И действительно, кому придет в голову, если конечно, эта голова принадлежит нормальному здравомыслящему человеку, отдать свое собственное добро, да еще такое, как изумрудные серьги, любовнице своего собственного мужа. Поэтому на Валину просьбу первое, что сделала Надежда Ильинична, - это пригласила женщину войти и поставила на печь чайник. Пока он закипал она, накрывая на стол, посматривала исподтишка на подозрительно спокойную Валентину.
- Валечка, с вами все в порядке? Ну, на работе там…
- Да, конечно… - Удивленно подняла брови Валентина.
- А самочувствие ваше, как? Поймите меня правильно, это не праздный интерес. Просто сегодня вы что-то очень рано вернулись домой. Это прямо на вас как-то не похоже, ведь вы – трудоголик, дорогая моя.
Валентина засмеялась.
- Надежда Ильинична, вы не первая, кто сегодня интересуется моим здоровьем. На работе сотрудники тоже собираются отправить меня на отдых.
«Вот как – ак, - подумала соседка. – Значит, не только я отметила, что с головой у Вали не все в порядке. Если уж и подчиненные ей намекают на отдых, значит, дело плохо. И все это из-за ее негодяя муженька. И не мудрено даже такому сильному человеку, как Валя, сдвинуться». – И Надежда Ильинична жалостливо смотрела на женщину и все подкладывала и подкладывала той разное варенье, надеясь, что та забудет про серьги.
- Да, куда мне столько? – Засмеялась Валентина, показывая на свой живот. – К тому ж мне надо уже уходить. – Посмотрела она на кухонные часы и вдруг заторопилась. – Наверно Марта уже подъезжает…
- Вы так и не передумали?
- Да нет! – Категорично заявила Валентина, и с улыбкой добавила, - если конечно, вы, надежда Ильинична не раздумали мне их вернуть.
- Как можно?! – Воскликнула возмущенно соседка, и даже в знак подтверждения взмахнула ручками. – Это ваша вещь! Поэтому-то меня и удивляет, как вы можете отдать серьги этой интриганке без участия нотариуса? Знаете, что?! А давайте я буду вашим свидетелем…
- ??? – Не понимая, вопросительно посмотрела Валентина на Надежду Ильиничну.
- Ну, эта самая Марта напишет вам расписку в получении во временное пользование серег, а я подпишу ее.
- Да не будет никакой расписки, Надежда Ильинична! – Искренне удивилась Валентина. – Это неудобно, да и вообще… - Замялась она. – К тому ж, говорю же вам, что я даю ей серьги всего-то на пару дней. Если б вы слышали, как она плакала и умоляла меня по телефону, то и у вас, я просто уверена, сердце б дрогнуло. Ну, что вы на меня так смотрите, Надежда Ильинична? – Засмеялась Валентина. – Словно уже похоронили?!
- Бог с вами, Валечка! – Взмахнула по привычке руками соседка. – А вот ваши сережки, считайте, похороните с того момента, как отдадите их в руки мошеннице. Можете прямо сегодня же с ними попрощаться, если, конечно… - Добавила себе под нос соседка и лукаво прищурилась.
- Ну, вот вам-то я доверила свои ценности без всяких нотариусов, - подколола незлобиво Валентина Надежду Ильиничну, протягивающую ей коробочку.
- Сравнили, тоже… - Поджала губы соседка. – Я честный человек, и мужа вашего не уводила.
Валентина забрала коробочку и отвернулась, еле сдерживая улыбку. Она представила себе, как Надежда Ильинична флиртует с Андреем.
Когда за Валентиной закрылась дверь, Надежда Ильинична сначала бросилась к окну, радуясь, что у нее такое удобное расположение окон, ей хорошо видно, кто заходит в подъезд?! Никого посторонних она не увидела, и теперь только молилась, прося Господа, чтобы дал ей вспомнить лицо негодяйки. Надежда Ильинична металась между окном и кладовой, где у нее лежали ненужные вещи. Наконец она улыбнулась, найдя, что искала, - это был столетний парик. Она уже несколько раз, проводя генеральную уборку, хотела его выкинуть, но какая-то сила, теперь-то Надежда Ильинична знала, какая, не давала выбросить парик на свалку. «Вот и пригодился, голубчик, - шептала женщина, напяливая на голову свалявшееся чудовище неопределенного цвета и фасона. – Теперь бы только выйти из дому никем незамеченной, а то подумают, что я на паперть пошла, милостыню просить. – Хмыкнула женщина, заставивши себя оторваться от зеркала. И вовремя. Ибо, когда она в следующий раз выглянула в окошко, то увидела знакомую физиономию. Наглая девица тыкала пальцем в кнопки домофона и через короткое время зашевелила губами, потом самодовольно усмехнулась и потянула за ручку тяжелую дверь. – Она, - это точно она! – Пыталась сама себя убедить Надежда Ильинична, но на всякий случай, второпях запихивая в объемную сумку платок и меховую шапку, выбежала из квартиры и, подлетев к лифтовой шахте, задрала голову. – Так и есть! Лифт остановился на нужном этаже, и через некоторое время вновь пополз вниз. Надежда Ильинична с удовлетворением отметила, что слишком уж быстро гостья покинула Валентину, знать та побоялась впустить ее в дом. Ну и правильно! От негодяйки можно ждать чего угодно, хоть в этом Валентина подстраховалась, ну а на счет серег, я помогу ей. - Но, когда Надежда Ильинична увидела, выходящую из лифта Марту в Валиных серьгах, то ее переклинило от такой наглости, и она чуть не испортила все задуманное ею дело. Ей так и хотелось вырвать из ушей негодяйки чужое добро, но она вовремя опомнилась. – Что я этим добьюсь? Опущусь до дешевых разборок. Ну, уж не – ет! Мне главное узнать, где логово этой дряни?! А дальше… - Но, что будет делать дальше, Надежда Ильинична не додумала, она еле успела влезть в переполненный автобус, вслед за Мартой. А дальше события разворачивались с убыстряющейся скоростью, и Надежда Ильинична уже думала, что ей не поспеть за верткой девицей, но, вероятно, сам ангел – хранитель помогал Надежде Ильиничне в добром деле. Правда, один раз, когда девица приехала на вокзал, она испугалась, что Марта уедет вместе с серьгами, но нет, та взяла билет и снова села в автобус, который привез их на окраину города. Здесь Надежде Ильиничне пришлось немного попотеть, забегая в подъезды, благо, что двери были открыты, и менять внешность, снимая платок и надевая шапку. Слава Богу, девица ее не узнала. Она, по-видимому, так спешила, потому что ее ждал какой-то мужик, который зашел вместе с ней в квартиру. Надежда Ильинична оглянулась по сторонам, посмотрела вверх и вниз, и только после этого приникла ухом к фанерной дверке, оценив ее преимущество для подслушивания. Но, к сожалению, недовольный, визгливый голос девицы вскоре отдалился на столько, что не стало ничего слышно. Надежда Ильинична хотела уже с чувством выполненного долга (адрес она ведь узнала) вернуться домой, но что-то ее удержало, она вспомнила, что девица покупала билет, и теперь женщина решила довести до конца свое расследование, чтобы после себя не казнить. Надежда Ильинична надумала проводить до вокзала Марту и узнать номер поезда. Правда, это немного б ей дало, но она могла б открыть тогда Валентине глаза, и сказать ей, как она была неправа и как опрометчиво поступила, не послушав ее уговоры. Вскоре Надежда Ильинична пожалела, что выпила так много чаю, ибо он запросился на волю. - Хоть стучись в любую дверь и просись в туалет, - морщилась женщина, поджимая под себя то одну, то другую ногу. – Нет, этого делать нельзя! Этак, мое расследование коту под хвост. А как, интересно, работают частные детективы? – Задавала она себе вопрос. – Может, надевают памперсы, если предстоит длительная слежка и ожидание? – Пшикнула Надежда Ильинична. – Ну, смех-то смехом, а в туалет очень хочется. Может, парочка до утра не выйдет из дому, а мне что делать? Под дверь им написать, что - ли? – Надежда Ильинична вновь прислонила ухо к замочной скважине, и еле успела отскочить, и чуть – ли не кубарем скатиться на нижнюю площадку, потому что дверь неожиданно распахнулась, и раздался звук, похожий на то, будто откуда-то сверху свалился тяжелый мешок. – Вещи, что – ли собирают, - с удовлетворением подумала женщина. – Значит, мне недолго ждать осталось, а на вокзале обязательно есть туалет. – Но вслед за «упавшим мешком» Надежде Ильиничне почудился вскрик. Не такой уж сильный, что она даже засомневалась, был – ли он?! Никто из квартиры не выходил, и Надежда Ильинична решилась посмотреть. С независимым видом, по-хозяйски топая ногами, она поднялась по ступенькам. И вроде бы мимоходом кинула взгляд на светящийся прямоугольник дверного проема, и сама еле удержалась от крика. На полу небольшой прихожей лежали два человека. Один – мужчина, лежал лицом вниз, а из раны на затылке хлестала кровь. Надежда Ильинична, сама не зная почему, поняла, что мужчина мертв. Это следовало и из лежащего рядом с его головой тяжелого табурета с железными ножками. Второе тело, конечно же, принадлежало Марте. Надежде Ильиничне показалось, что девушка дышит, и она нагнулась ниже, чтобы удостовериться. – Так и есть! Девушка приоткрыла мутные глаза, но только на мгновение, и тут, же опустила веки. Надежда Ильинична хотела уже дать стрекача с места преступления, но мочевой пузырь еще раз ей намекнул, что больше он просто не выдержит, и тогда она, прикрыв входную дверь, быстро огляделась по сторонам. Туалет она нашла сразу. С облегчением вышла и подошла к двери, посмотрев в глазок. – На площадке тихо. Тогда она отважилась провести обыск, и решила начать с карманов и сумочки Марты, потом вспомнила, что видела серьги в ушах девушки, но сейчас синюшного цвета уши были пусты. – Надо бы вызвать скорую помощь, - решила Надежда Ильинична, с удовлетворением обнаружив телефонный аппарат. – А пока нужно срочно найти Валины серьги. - Она вернулась в гостиную, осмотрелась по сторонам, подошла к допотопному серванту и один за другим стала выдвигать ящики, и сбрасывать содержимое на диван. Пожелтевшие от времени квитанции, завернутые в тряпочку мельхиоровые приборы, вышитые салфеточки… На серьги не было никакого намека. - Стоп! – Приказала себе женщина, замерев посреди комнаты. – Надо мыслить логически. – В квартиру Марта вошла вместе с мужиком, который в данный момент времени валяется с проломленным черепом на полу в прихожей. – Прищурилась Надежда Ильинична, направляясь к выходу. - В ушах Марты нет сережек, а до сего времени были, значит, что? К тому ж, она прекрасно слышала их разговор на повышенных тонах. Если сложить сии факты, то можно сделать вывод, что вор у вора и украл. Не сам же размозжил себе голову мужик. Конечно, дырка в затылке, но он, же валяется лицом вниз, значит, не сам поскользнулся, а ему помогли отправиться к праотцам. И вполне вероятно, что сережки находятся у него. – Надежда Ильинична, уперла в бока кулаки, и некоторое время стояла истуканом возле трупа. Потом тяжело вздохнула, поморщилась и, присев на корточки, перевернула тело. Прямо ей в лицо в упор смотрели глаза мужчины. Преодолевая страх, Надежда Ильинична перекрестилась и опустила ему веки. И со словами: «Извини, парень, но у меня нет другого выхода», провела ладонью по его карманам. Серьги она обнаружила сразу же, во внутреннем кармане куртки они лежали без коробочки, но зато под «охраной». Надежда Ильинична выудила из кармана удостоверение работника внутренних дел. Это непредвиденное обстоятельство заставило ее поторопиться… - Хорошо, что я, как самый настоящий детектив, не сняла перчатки. – Гордая сама собой, прошептала женщина, выходя из криминальной квартиры. Она подошла к лифтовой шахте, и подняла руку, - как назло кнопка злорадно мигнула ей красным глазом. Надежда Ильинична вдруг поняла, что просто не сможет дождаться, пока освободиться лифт, ее смелость и отвага неожиданно испарились, и она почувствовала, как над губой появились бисеринки пота. Вдруг она вспомнила, что не вызвала «скорую» для Марты, но поняла, что никакая в мире сила, никакой человеческий долг не заставит ее вернуться в квартиру. – Позвоню из ближайшего таксофона, - решила женщина, торопливо спускаясь по лестнице. Навстречу ей поднимался лифт, она машинально глянула на свет, и отпрянула к стене, у нее затряслись руки и ноги. В кабине стоял Андрей Стефанович. Уже в автобусе, зажатая со всех сторон пассажирами, она пришла в себя. – «И чего это я испугалась? В темноте лестничных пролетов он никак не мог бы меня не то, что узнать, но даже и увидеть. – Думала Надежда Ильинична. – Но каков гусь! Ведь продолжает крутить шашни с девкой, а она – так сразу с двумя… - Перед глазами Надежды Ильиничны выплыло мертвое лицо молодого мужчины. – Теперь у нее один остался, - цинично усмехнулась женщина. – Ну, так пусть теперь он сам и вызывает ей «скорую». – Надежда Ильинична всю дорогу думала, как преподнести Вале такую новость, что увидела ее муженька в доме любовницы. Но чем ближе она подъезжала к своему дому, тем больше с нее спадала решительность. – Ну, и как я объясню Вале свое присутствие в чужом доме? А тем более, там еще и труп… А у меня серьги, которые я вытащила из кармана этого хладного трупа, умершего, как сказали бы работники милиции, насильственной смертью. И попробуй потом докажи, что это не я его саданула по голове тяжелым предметом, чтобы умыкнуть эти самые сережки. – И как не чесался язык, но рассудок победил, и Надежда Ильинична решила промолчать. Пока, по крайней мере… Она также ничего не скажет Вале и про серьги. Еще представиться случай отдать их ей, а сама Марта будет думать, что серьги забрал у ее хахаля какой-нибудь ворюга, влезший в открытую квартиру».
* * *
Андрей вышел из лифта и подошел к уже знакомой ему двери, нажал на кнопку звонка и прислушался, - за дверью стояла тишина. Он еще раз вдавил в кнопку палец. Кроме истеричного перезвона никаких признаков жизни за дверью не проявилось. Он начал терять терпение. – «За кого она меня принимает? – Злился Андрей. – За идиота, что – ли? Уж, коли ушла в подполье, то хотя б выключила в комнатах свет». Андрей был ужасно зол на Марту, он всю оставшуюся половину дня прождал от нее звонка, даже отменил операцию, назначенную на сегодня. Конечно, он мог бы попросить Лешку заменить его за операционным столом, но тот итак работал сегодня за двоих, по его же, Андреевой просьбе. К тому ж, Лехе предстояло ночное дежурство. Одно сегодня было хорошо, что Вава ушла домой раньше и не устроила ему допрос о его отсутствии в клинике первую половину рабочего дня. После каждого звонка Андрей хватал трубку, но звонка Марты так и не дождался. И вот он сам приехал к ней и стоит, как дурак перед закрытой дверью. – Надо было не идти у нее на поводу, а поехать к ее подружке вместе. – Андрей снова позвонил, и снова тот же результат, - молчание. Тогда он не выдержал, и перед тем как уйти пнул злосчастную дверь ногой. На его удивление та откинулась на скрипучих петлях, слегка покачиваясь. Андрей переступил порог и сгоряча чуть не наступил на человека, раскинувшегося на полу. Сначала он подумал, что мужчина вдребезги пьян, к тому ж рядом с ним возлежала Марта. Мужчина показался Андрею знакомым, им оказался забывчивый дружок Марты. Но как медику, Андрею не понадобилось много времени, чтобы понять, мужчина мертв, и не удивительно, под его головой натекла огромная лужа крови. И вид этой крови не очень понравился Андрею, прямо скажем, совершенно не понравился. Стало ясно, что здесь криминал. Может Марта с ним подралась?.. Кстати, - нагнулся Андрей над девушкой, приподнял веко, потом приставил пальцы к сонной артерии, потянул носом, и удовлетворенно улыбнулся. – Спит, но спиртным от нее не пахнет. Он резко поднялся, перешагнул через тело девушки и прошел в гостиную, где сегодня утром заметил телефонный аппарат, Андрей решил позвонить в милицию, не со своего же мобильного звонить, еще не хватало ему выступить в качестве свидетеля. У него итак со временем напряженка. Он уже было протянул руку к телефону, но тут глаза наткнулись на знакомую бархатную коробочку, и улыбка непроизвольно раздвинула губы. – Не обманула, принесла… - Но коробочка оказалась пуста, тогда Андрей, забыв и про звонок, и про труп, кинулся к Марте. Он схватил ее за плечи и оторвал от пола, голова девушки откинулась назад, натянув кожу на тонкой шейке. Мужчина принялся трясти ее, но девушка не приходила в себя, а голова болталась из стороны в сторону.
- Да очнись ты! – Кричал Андрей, тормоша Марту. – Скажи, ну скажи, куда ты их дела?!
Девушка не подавала признаков жизни, у нее лишь немного приоткрылись губы, и в углу рта появилась пена. Андрей отпустил девушку, и она мешком упала на пол, глухо стукнувшись головой. Он ринулся на кухню за водой, но в темноте не заметил рвотных масс, поскользнулся и приземлился на четыре конечности, брезгливо сморщился и поводил по стене испачканной ладонью в поисках выключателя. Одинокая лампочка под стеклянным плафоном осветила маленькую кухню. Первым делом Андрей тщательно вымыл руки и по привычке, словно перед операцией, раздвинул пальцы веером и посмотрел на них, - так и есть, значит, ему не показалось, что пальцы дрожат. Волнения прошедших дней снова вернулись к нему в виде противного тремора. Он зло покосился в сторону прихожей, в поле зрения попали ноги Марты. – И как это он сразу не обратил внимания на то, что девушка в сапогах. Выходит, что она в действительности выходила из дому за серьгами, об этом свидетельствовала и бархатная коробочка. Вернулась домой, но не успела переодеться в домашнюю одежду, сняла только куртку, которую Андрей увидел повешенной на спинку кресла. А ее гость вообще был в верхней одежде. – Андрей вдруг кинулся в прихожую и, не обращая внимания на то, что стал коленом в застывающую кровяную лужу, обыскал все карманы убитого, вытаскивая и тут же бросая на пол разный хлам, каким бывает зачастую наполнены карманы мужиков. И здесь Андрея ждало разочарование, серег не было, зато он обратил внимание, на то, что подкладка на одном из внутренних карманов куртки была вывернута наизнанку, значит, кто-то раньше похозяйничал здесь. Андрей сделал для себя убийственный вывод: на этот раз Вавины серьги исчезли навсегда. Но если перед женой он еще как-то сможет выкрутиться, например, солжет ей, что ювелира, которому он отдавал в ремонт сережки, обокрали, то, что он скажет настоящему не мифическому ювелиру? До возвращения Иосифа Моисеевича остается катастрофически мало времени. А, что встреча с хитрым евреем будет для Андрея катастрофой – он даже не сомневался. Андрей ругал сейчас себя, обзывая последними словами. – Ну, почему б ему не прийти к Марте на каких-нибудь полчаса раньше, тогда все могло б обернуться иначе. – «Но, что это я говорю? – Подумал он, - если б я не застрял в пробке, то вместо Мартиного хахаля сейчас бы с проломленным черепом здесь лежал я. Скорее всего, уж, не знаю, почему за Мартой следили. Выходит, что сначала за ней вошел в квартиру ее хахаль. Но, судя по тому, что он на сегодняшний момент труп, а Марта только ранена, к тому ж дверь квартиры была не закрыта на замок, существовал кто-то третий. Этот третий и оказался вором, и не только, если пошел на разбой. Это был не простой домушник, а бандит, убийца. И мне просто чудом повезло остаться в живых». – Андрей вдруг засуетился, трусливо оглядываясь на входную дверь. О звонке в милицию и в скорую помощь он и думать забыл. Сейчас у него в голове буравила мозг одна мысль: как можно быстрее уносить отсюда ноги, пока бандюга не надумал вернуться. Андрей где-то слышал, что убийцы всегда так поступают, их прямо-таки тянет возвратиться на место преступления. Перед тем, как взяться за дверную ручку, Андрей обратил внимание на то, что его руки выпачканы кровью, он скривился и аккуратно двумя длинными пальцами, как пинцетом, выудил из своего кармана белоснежный носовой платок и тщательно вытер руки, а заодно и подозрительные пятна на коленях. Он уже хотел сунуть платок назад, но поморщился и скомкал его в кулаке, посмотрел в дверной глазок и, приоткрыв немного дверь, буквально просочился на лестничную площадку. На его счастье о живых людях в подъезде показал скрежет лифта где-то далеко внизу. Андрей пружинящей походкой сбежал по ступеням и уже через несколько секунд выходил из подъезда, вытаскивая на ходу ключи от машины.
* * *
Валентина машинально водила ложечкой в бокале с остывшим кофе. В утренней криминальной хронике передавали сюжет о похищенной девочке, во весь экран показали фотографию малышки. Диктор трагическим тоном рассказывал телезрителям о последних полученных новостях, а точнее, в отсутствии оных, так как никаких известий о местонахождении девочки пока не было. В глазах Валентины стало мутно от нахлынувших слез. Она нагнулась за салфеткой и чуть не прозевала ремарку диктора. Он радостно сообщил:
«А теперь горячая новость, прямо с места события. Как только что стало известно нашим корреспондентам, в съемной квартире одного из домов нашего с вами города работниками правоохранительных органов обнаружены два трупа со следами насильственной смерти, один из них принадлежит, как стало известно по удостоверению, найденному в кармане потерпевшего, оперуполномоченному участковому, а второй - матери похищенной девочки».
И во весь экран появилось изображение… - Валентина закрыла рукой рот, чтобы не закричать и не разбудить Андрея, который вернулся домой довольно поздно. – Не могло быть никаких сомнений, - это, безусловно, было тело Марты. Женщины, которая еще вчера разговаривала с ней, Валентиной по телефону, женщины, которая вчера была жива, здорова и собственной персоной приходила за серьгами. Валентина находилась под таким впечатлением от увиденного, что чуть не прозевала комментарии диктора, который, приняв соответствующий случаю скорбный вид, продолжал вещать:
«…скорее всего, убийство молодой женщины – дело рук одного и того же человека, если можно назвать таким высоким словом убийцу и похитителя. Негодяй сначала похитил дочь, а потом убил и ее мать. Но пусть он не спит спокойно, ибо зло обязательно будет наказано, преступления никогда не проходят бесследно, вот и на этот раз убийца оставил свои следы. – Пафосно вещал диктор. – Это кровавый, в полном смысле слова, след».
Оператор навел свою камеру на белую в красных пятнах тряпку. Валентина бросилась к экрану. – На уголке тряпки, которая оказалась носовым платком, была еле различима монограмма, две начальные буквы: «А» и «К». Валентина сама вышила на батистовых платках мужа эти буквы, и сейчас они мелькали у нее перед глазами, свидетельствуя о страшном преступлении, которое совершил Андрей. Женщина вновь прислушалась к тому, о чем с экрана, с места события, говорил корреспондент криминальной хроники.
«…это еще не все вещественные доказательства, у оперативных работников имеются и улики, а также есть свидетель, но… - заинтригованно замолчал корреспондент, - в интересах следствия они останутся пока в тайне».
В конце сюжета вновь на экране появилась фотография маленькой девочки, ставшей вчера сиротой. Диктор говорил что-то еще, но Валентина не слышала его голоса, только видела шевеление губ. А вот и диктор со своей программой уже пропал, уступив место орущей рекламе, а Валентина все продолжала сидеть на полу перед самым экраном и тупо смотреть в одну точку. Перед глазами все еще стояла фотография маленькой девочки и носовой платок с монограммой Андрея. Вдруг она неожиданно вскочила, клацнула кнопкой пульта, выключая телевизор, и кинулась к телефону. У нее оставалась еще надежда, что к происшедшему муж не имеет никакого отношения, ведь Андрей сказал вчера ночью, что очень устал, затянулась операция, и он еле добрался до дома. И вид красноречиво говорил сам за себя: красные глаза, под глазами набухшие мешки. Андрей даже отказался от ужина, что вообще было на него не похоже, быстро заскочил в ванную комнату и долго плескался под душем. А сегодня рано утром она заметила, что в стиральной машине лежит мокрое белье Андрея. Тогда она просто удивилась, что муж сам заложил в стирку свои вещи, но после увиденных новостей это уже показалось ей подозрительным, однако она все равно не теряла пока надежды, набирая номер телефона ординаторской.
- Лешенька, доброе утро! – Приглушая голос до шепота, и прикрывая ладонью микрофон, приветствовала друга Валентина. – Я тебя не разбудила? – Покосилась она на часы. Пять минут девятого…
– Собираюсь на утренний обход, - весело, как всегда, доложил Леша. – А, чего это ты шепчешь, Валечка? Что… - догадался он, - Андрюха так плох?
В голосе Алексея Валентина почувствовала соболезнующие нотки.
- Он спит. – Также, не повышая голоса, ответила она.
- Ну, пусть спит. Для больного – это лучшее лекарство.
- ???
Молчание женщины Леша расценил по-своему и решил ее успокоить.
- Валечка, ты не переживай, в клинике все нормально, я на посту, - засмеялся Леша. – А Андрюхе передай, чтобы тоже не дергался, пусть выздоравливает. Я вчера его плановые операции сделал, вот сейчас пойду с обходом по палатам.
- Леша, а когда Андрей ушел из клиники, а то меня вчера весь день дома не было. Я, как ушла в обед с работы, так и пошла по подругам. – Нагло лгала Валентина, и самой было противно от этой лжи.
- В семнадцать часов Андрей пожаловался на головную боль и уехал. Я еще хотел вызвать ему такси, но ты ж знаешь своего мужа, - хмыкнул Леша, - он только отмахнулся и сказал, что прекрасно сам доберется на «Джине».
«Вот и все»! – Прошептала себе под нос Валентина.
- Что?! – Повысил голос Леша. – Прости, Валечка, не понял.
- Я передам Андрею привет, - откашлялась Валя. – А вернее… - вдруг решила она, - …ты сам его успокоишь. – Быстро заговорила Валентина, чтобы Леша не перебил ее. – Я звоню тебе, чтобы предупредить, что меня месяц не будет на работе. Вы с Любочкой меня уговорили, и я решила взять отпуск, и уехать на дачу.
- Здорово, - похоронным голосом выговорил Леша.
- Ты говоришь таким тоном, словно провожаешь меня не в трудовой отпуск, а отправляешь на заслуженный отдых. – Засмеялась Валентина.
Ей почему-то стало приятно, что Леша хоть и ратовал за дачу, но в действительности не хочет оставаться надолго без нее. И она вдруг вспомнила, что Андрей тоже не любил долго без нее оставаться, но у него на то были свои, чисто эгоистические причины. Кто станет его обслуживать, готовить, и гладить рубашки?! Только в последнее время он радовался и не мог скрыть удовлетворения от того, что она задерживается на даче. И причину этого Валентина недавно узнала. Ее зовут, вернее, звали Мартой. И перед глазами снова появилась картинка, медленный наезд камеры на мертвое лицо молодой женщины. «Ф – ф – ф», - вздрогнула Валентина.
- Не дождешься! – Подыграл ей Леша. – Таких молодых, прямо – таки юных дев на пенсию не отпускают.
Вдруг у Вали появилась идея. «А почему б и нет?» - Авантюрно подумала она.
- Леша, - заискивающим тоном начала женщина. – Скажи, ты ко мне хорошо относишься?
- Ты сама знаешь. – Односложно ответил Леша.
На этот раз у него в голосе не было и намека на остроты.
- А если я тебя попрошу о чем-то очень для меня важном, то…
- Ты только скажи, - перебил ее Леша, - я сделаю для тебя все, что угодно.
- Даже лифтинг?! – Выдохнула Валентина.
- И это все?! И только – то?! – Разочарованно протянул он.
- Ну, все – таки? Ты не ответил… - Продолжала допытываться Валентина.
- Легко. И даже не стану задавать тебе банальный вопрос: «Зачем тебе это надо»?! Потому что знаю ответ.
В голосе Леши Валентина почувствовала грусть, и испытала нежность к нему, и попыталась развеять уныние.
- Ну, этот ответ каждому пластику известен. Всякая женщина хочет выглядеть моложе, чтобы быть привлекательной, чтобы нравиться мужчинам. – Засмеялась она.
- Но ты-то хочешь сделать операцию, чтобы нравиться одному мужчине, своему любимому мужу. Ведь так? – Вздохнула глубоко трубка. – Но я готов. Как только ты решишься, сразу скажи, и я сделаю. Хотя ты итак очень хороша, - вдруг закашлялся Леша и заторопился. – Извини, Валечка, я побежал. Кстати, чуть не забыл, - поперхнулся он. – Я что-то не понял. Ты вроде бы сказала, чтобы я успокоил Андрея.
- Ну, да! Что же здесь непонятного? Я не хочу будить больного (на слове «больного» Валентина сделала акцент) человека, сейчас возьму такси и поеду на дачу. До скорого свидания, Лешик. – Весело сказала женщина и быстро опустила на рычаг трубку.
* * *
Андрей очень спешил уехать из этого трижды проклятого дома. Уже второй раз ему приходится уезжать ни с чем. Кто-то гораздо удачливее его побывал раньше в гостях у Марты, и украл Вавины серьги. - С такими неутешительными мыслями Андрей направлялся к своей машине. И здесь его ждала неудача. Какой-то осел, иначе не назовешь, загородил выезд его «Джине», поставив перед капотом обшарпанную «Ниву». Андрей покрутил головой, высматривая «осла», но в темном колодце не было видно не единой души. В первый весенний день снег сменился холодным дождем, который загнал под крыши не только людей. Но даже собак в этом забытом Богом районе не видать. Андрей задрал голову и обвел глазами сотни светящихся окон, облепивших бетонный коробок девятиэтажки. – Ну и за каким окном скрывается «шлагбаум»? – Гадал Андрей, теребя в руке забытый носовой платок, наконец, очнулся и бросил его возле машины, отключил сигнализацию. «Джина» пискнула и весело ему подморгнула. Дождевая капля, заползшая за воротник, заставила его поторопиться и залезть в спасительный уютный салон. – Ну, и что дальше? – Спросил он, обнимая обеими руками баранку и всматриваясь в лобовое стекло, по которому бежали ручейки. – Этак можно и до утра прождать, пока баран - водитель не проснется и не освободит мою машину, если он только не приехал к кому-то в гости, и не выйдет с минуту на минуту. - Андрей покосился на панель и присвистнул. – Ничего себе, девятый час… - Он поймал себя на мысли, что в последнее время ему слишком часто приходится ждать, терять дорогое время. И, что самое противное, не по своей воле, а по вине вон таких идиотов, у которых нет мозгов. Андрей откинул спинку сиденья и принял комфортную позу, вытянув ноги и прикрыв глаза. Приятная слабость теплом растеклась по его телу, погружая в сон. Сразу же из темноты выплыла хитрая физиономия Иосифа Моисеевича. Андрей помотал головой, отгоняя наваждение, разлепил веки и покосился на мобильный телефон, и вдруг схватил его и отключил. – Не хватало б еще, чтобы ювелир позвонил ему и приблажным голосом намекнул, что пора б уже рассчитаться, и вернуть серьги. Серьги… А где теперь я их возьму? Не объявление ж в газету давать, чтобы ворюга вернул их мне за вознаграждение. – Хмыкнул Андрей, и вдруг заерзал на сиденье, озираясь по сторонам. Ему почему-то стало неуютно, словно кто-то подсматривал за ним, но за запотевшими окнами никого не было видно, только светящихся прямоугольников поубавилось. Андрей машинально взглянул на часы. – Не может быть! – Воскликнул он. – Выходит, что я почти час проспал. – Решительно открыл дверь, и зябко поеживаясь, вылез из теплого салона. «Нива» тут же моргнула ему воспаленным глазом. Андрей злорадно усмехнулся, ощутимо поддал ногой по чужому колесу, «Нива» обиженно взвизгнула и тут же замолкла. Андрей повторил попытку, на этот раз, стукнул кулаком по капоту и сам отскочил от машины от неожиданного рева. Поднял голову и удовлетворенно отметил, что во многих окна зажегся свет, значит, вой, поднятый машиной, не останется незамеченным и хозяином «Нивы». Андрей перевел взгляд на двери ближайшего подъезда, и даже сделал к нему несколько шагов, но к его разочарованию двери так и остались закрытыми. Он так засмотрелся на дом, что не обратил внимания на, вывернувшегося, откуда – то мужчину, который поднял его изрядно подмоченный носовой платок и сунул себе в карман. Андрей бы крайне удивился и даже возмутился, если б увидел, как водитель «Нивы», выпустив из заточения «Джину», записал ее номер. Андрей настолько обрадовался долгожданной свободе, что даже не стал выговаривать горе-водителю за свое драгоценное потерянное по его вине время, а надавив на газ, помчался по мокрой дороге домой. Только, поднимаясь в лифте и по привычке посмотрев на себя в зеркало, Андрей понял, почему на него так подозрительно взглянула консьержка. Его куртка была в бурых пятнах, такие же пятна расплылись на коленях. Примерно такими же пятнами покрылось лицо Андрея, когда он подходил к своей двери. – «Ну, если издалека консьержка могла принять темные пятна за дождевые разводы, то Вава уж точно привяжется с расспросами», - подумал Андрей и, промчавшись мимо изумленной жены в ванную, принял единственно правильное решение, - постирать свои вещи.
* * *
Валентина опустила трубку, и еще какое-то время сидела, уставившись на телефонный аппарат, по гладким бокам которого несмело полз солнечный луч. «Если луч доберется до кнопок раньше, чем я закажу такси, то Андрей не виноват, а носовой платок мужа, его позднее возвращение домой и стирка вещей, - просто стечение обстоятельств». - Загадала Валентина, медленно, очень медленно снимая трубку и не отводя глаз от солнечного пятнышка, которое подрагивая, неторопливо продвигалось к телефонным кнопкам, а потом и вообще исчезло. В комнате сразу же стало серо и неуютно. Валентина взглянула в окно, где в весеннем небе кучковались облака, чтобы вскорости низвергнуться на землю чистым дождиком, который смоет оставшийся слежавшийся в углах двора грязный снег. «Если б было можно, чтобы этот дождь вымыл мою душу, начисто очистил мозги от негативных мыслей», - подумала она, и горько вздохнула, набирая номер телефона таксопарка. - Теперь здесь ее уже ничто не держит, последняя надежда на то, что Андрей не причастен к убийству исчезла, как слабый солнечный лучик. Вот только что он здесь был, раз, его и нет.
Диспетчер обещала выслать машину через час, и Валентина, взглянув на часы, заторопилась, зашла в гардеробную и наспех стала бросать в дорожную сумку вещи. Ей во что бы то ни стало надо раньше выйти из дома, пока Андрей спит. Видеть его, а еще пуще, разговаривать с ним, с убийцей, – это выше ее сил. Разыгрывать роль очередной слепой и глухой дурочки она больше не сможет, но и доносить на мужа, если придет милиция, тоже не станет, как бы она к нему сейчас не относилась. Двадцать шесть прожитых вместе лет, и надо сказать, что счастливо прожитых, (по крайней мере, Валентина была счастлива с мужем) не сможет зачеркнуть этот год, когда у них все пошло кувырком. Когда Андрей бросился во все тяжкие, бесстыдно изменяя ей, предаваясь утехам с любовницей на их семейном ложе. Не говоря уж о том, что чуть не подарил другой своей любовнице их общую клинику. «А может это все – таки я виновата? – Беспомощно свесила руки Валентина. – Я превращалась в страуса, делая вид, что ничего не замечаю, а Андрей все больше и больше наглел, все больше набирал скорость, стараясь успеть нагуляться, и не обратил внимания, что катится под откос. И докатился … - Валентина крепко зажмурила глаза, - …до убийства. – Она поднесла ко рту ладонь и оглянулась, словно испугавшись невидимого свидетеля, который мог подслушать ее мысли. – Уж не сошел – ли он с ума?! – Покачала Валентина головой. – А я?!! Что это я вожусь со своими тряпками, когда надо срочно избавляться от улик, или как там они у работников внутренних дел называются?! Вещдоки, по-моему. А, что работники из органов скоро заявятся, никакого сомнения нет. И, конечно же, они придут не с пустыми руками, а с ордером на обыск». - Слишком много криминальных фильмов она пересмотрела и знала, что пятна крови невозможно отстирать, чтобы их не выявили в лаборатории. И Валентина вытряхнула из дорожной сумки свои вещи, и понеслась на лоджию, где висела еще мокрая одежда Андрея. Морщась, она запихнула все в сумку, и выбежала в прихожую, на ходу торопливо одеваясь. Теперь она спешила покинуть дом, потому что боялась столкнуться с милиционерами, потому что хотела спасти Андрея, хотела, чтобы он избежал тюрьмы. Ее мучила совесть, буквально взывала к ней, кричала, что муж виноват и должен понести заслуженное наказание, но сердце, бедное израненное женское сердце выступало в роли апологета, незаслуженно выгораживая Андрея. Уже надевая сапожки, Валентина обратила внимание на ботинки мужа. Он вчера забыл привести их в порядок, и сейчас они стояли, скукоженные после дождя. Валентина секунду подумала и, прошелестев молнией на сумке, попыталась засунуть их туда же, но объемные ботинки никак не хотели залезать в саквояж, и женщине на свой страх и риск пришлось поместить их в большущий пакет. «Только бы успеть, только бы успеть!» - Шептала она, трясущейся рукой направляя ключ в замочную скважину. Воровски посмотрев на соседские квартиры, не дожидаясь лифта, понеслась вниз по ступеням, опасаясь сломать себе шею. На площадке первого этажа ее остановила властная рука.
* * *
- А – а – а! Это ты?! – Разочарованно протянул Валера, почесывая ногтями щетину трехдневной «выдержки». – Ну, проходи, давай! Коль пришел… - немного помешкал он, подталкивая впереди себя товарища, который с уличного дневного света застопорился в темном коридоре. – Ну, чо застыл? Давай уж, греби ногами!
- А лампочку вкрутить слабо? В темнотище гости могут лбом стену прошибить. – Выговаривал товарищ Валерию, выставив на всякий случай вперед одну руку, вторая была занята бутылкой со спиртным.
- Да соседка умотала отдыхать, а я итак свою дверь на ощупь могу найти. – Ворчал хозяин квартиры, зевая во весь рот. - А гостей я, между прочим, не звал. – Добавил он свирепо, неожиданно разозлившись.
Валерка не заметил, что у гостя упало настроение, когда тот узнал, что «соседка умотала отдыхать». Ему было невдомек, что его товарищ уже месяц водит шуры-муры с пышненькой, аппетитной женщиной.
- Да я не один пришел. – Пытаясь не показать разочарования, сказал гость, со стуком выставляя на стол бутылку водки. – Вот, барышню принес. Щас мы ей голову свернем и попробуем, что там у нее внутри. Чистые стаканы-то у тебя есть? – Окинул брезгливо он стол, заваленный объедками вперемешку с грязной посудой.
Вдруг его внимание привлек предмет, который явно не вписывался в окружающий беспорядок. Это была стеклянная баночка из-под детского питания. Мужчина хмыкнул и близоруко поднес ее к носу. «Яблочное пюре», - вслух прочитал он и хмыкнул, повернув голову к товарищу. Он уже было хотел поддеть Валерку за то, что тот закусывает «водяру» детскими фруктовыми консервами, но встретился с глазами приятеля, не предвещавшими ничего хорошего. Неожиданно его товарищ выхватил баночку, огляделся по сторонам и бросил под стол.
- Чо лыбишься, как дурак? – Сунул в карманы руки Валерий, покачиваясь с пятки на носок.
Гость машинально опустил глаза и хмыкнул, увидев, что все десять грязных пальцев вырвались на свободу из не менее грязных носков.
– Ну, чо? Будешь щериться или все-таки разольешь водку, коль принес. – Зло спросил Валерий, проследив за критическим взглядом товарища.
- А закусь у тебя есть, или тоже надо мне было приносить? – Съязвил гость.
- Все у меня есть, да не про твою честь, - пробубнил себе под нос Валерий, однако вытащил из видавшего советские времена холодильника, докторскую колбасу, ветчину и сыр. - А тару для водки в буфете возьми! Если стаканов не найдешь, можешь взять бокалы. – Милостиво разрешил хозяин, ловко орудуя своим ножичком, нарезая крупными ломтями колбасу, ветчину, сыр и хлеб. Не обнаружив чистую тарелку, недолго думая смахнул с доски куски прямо на клеенку.
Пока хозяин занимался закуской, гость лазил по полкам в поисках более-менее чистой посуды. И снова был шокирован. На этот раз, на него напал ступор, потому что на одной из полок он увидел бутылочку с соской. Он обернулся к Валерию, в руках которого поблескивал нож, больше похожий на холодное орудие разбойника и про свою находку решил промолчать, прекрасно зная неуравновешенный характер товарища.
«Зачем Валерке эти явные принадлежности для грудного ребенка?» - Позже думал мужчина, сидя за столом и время от времени посматривая на приятеля, неопрятно жующего, запихивавшего в рот сразу по несколько больших кусков и потом сплевывавшего прямо на пол хрящики, попадающие в ветчине. Через полчаса осоловевший Валерка рыгнул и, осклабившись, откинулся на спинку стула. А его гость продолжал про себя рассуждать, считая довольно таки подозрительным поведение приятеля. «Во-первых, он до его прихода был совершенно трезв, что уже было удивительным, во-вторых, у Валерки, кроме черствого хлеба и ржавой селедки из еды никогда ничего не водилось, а тут такая роскошь: ветчина, колбаса, сыр. Но, даже не это главное. Зачем холостому бездетному мужику детское питание и соска? Может, у него завелась баба с ребенком? А, что? Это логично. Кастрат не сможет заиметь своих детей, так почему б ему не жениться на женщине с дитем. И ведь явно он кого-то ждал, а увидев меня, не мог скрыть разочарования. Наверно он надеялся на свидание с бабешкой, а она не пришла. Ну, это объяснимо. Разве можно с такой рожей встречать женщину. Идиот! Хотя б побрился. Да и в комнате… В хлеву чище». От внимания мужчины не ушло, что Валерка, хоть и сильно пьян, но частенько посматривает на часы, и он не выдержал.
- Ждешь кого? – Интонационно выражая безразличие, и даже зевнув, спросил он.
- Да Стас обещал зайти. – Ответил Валерка и вновь посмотрел на часы.
- Чо это вдруг? Ты, и вдруг мент… - Искренне удивился гость и, не удержавшись, прыснул.
- Тебя не спросил! – Грубо оборвал его Валерка, и подался всем телом вперед, дохнув перегаром в лицо товарищу. – Может, у нас с ним общие интересы. – Добавил он, хитро прищурив глаз, но сразу же осекся и попытался вывернуться. – Да Стас обещал выгодную халтуру подкинуть.
- А – а – а, - протянул гость, и было видно, что он не поверил ни одному слову Валерки.
По привычке он хотел снова съязвить: «Дескать, не няней ли Стас хотел пристроить бывшего зека», но что-то удержало его. Интуиция подсказывала, что этого делать нельзя, хотя любопытство буквально распирало, и он не выдержал.
- А для меня, случаем, у него ничего не найдется, а то того и гляди на работе сократят.
Валерка подозрительно взглянул на товарища. «Уж не шутит – ли он»? Но приятель наивно хлопал глазами.
- Не раскатывай губы! У меня самого пока еще ничего не обломилось. Вон, Стаса второй день жду. – Говорил он, все больше и больше злясь. – Сулился притопать, а до сих пор нету, вот и доверяй после этого ментам. – Сердито стукнул он кулаком по столу, отчего подпрыгнул нож и со стуком вернулся на место.
- Ну, значит, обстоятельства у него, - туманно высказался гость, пытаясь успокоить бушующего товарища, и на всякий случай, отодвигаясь подальше.
- Знаем мы эти астоятельсва. – Пьяно выговорил Валерий, икнул, сгреб со стола нож, и злобно уставился на замеревшего приятеля.
Тот, кинув испуганный взгляд на блестящее лезвие, вдруг заторопился уходить. Неожиданно вспомнив, что у него срочные дела, выскочил из-за стола.
- Ну, так я пошел?! – Открывая двери, спросил он, переминаясь с ноги на ногу.
Валерка равнодушно пожал плечами, будто говоря: «А мне-то что? Я тебя не приглашал, сам пришел…» Сосредоточенно вертел в руках нож, не двигаясь с места, и исподлобья смотря на своего товарища.
Тот, прикрыв тихонько за собой двери, уже было направился к выходу, но вдруг неожиданно передумал, на цыпочках, молясь, чтобы не скрипнула половица под ногой, вернулся назад, опустился на колено и прильнул глазом к раскуроченной замочной скважине в тонкой филенчатой двери. Заинтригованный, забыв о смертельной опасности, он весь превратился в слух, и вскоре был вознагражден.
Все мысли Валерия с потугами вращавшиеся в хмельном мозгу, были о похищенной девчонке, а точнее, о бабках, которые должен был за нее выручить. Два дня назад заскочил к нему Стас, дал указание на счет матери похищенной девочки, забрал ребенка, пообещав вскоре заскочить. «И вот на тебе: ни Стаса, ни бабы нет. – Ворчал Валера, разговаривая сам с собой. - Я, как дурак два дня торчал возле почты, всматриваясь в бабские лица, но знакомой наглой рожи не увидел, только зря промозолил глаза охране. – Возмущался Валерий, уставившись тяжелым взглядом на нож. - Неужели ментяра меня кинул?! – Взвизгнул он, вонзая лезвие ножа в столешницу. – Скорее всего, так и есть! Забрал бабло у девицы, вернул ей девчонку и был таков. Недаром гаденыш трубку не снимает. Ну, Ста – ас, тебе не жить, если ты меня кинул!»
Товарищ Валерия, позже, ошарашенный новостью, покидая опасную квартиру, двигаясь в темноте на ощупь и рискуя что-нибудь уронить и привлечь внимание хозяина с неуравновешенной психикой, уже знал, как можно извлечь выгоду из полученной информации. Он догадывался, о каком ребенке говорил в пьяном угаре его приятель. Сейчас только глухой и слепой не знали о похищенной девочке.
* * *
Валентина почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, из руки выскользнул пакет и тяжело шлепнулся на мраморный пол.
- Валечка Ивановна, доброе утречко! – Вдруг слышит она знакомый голос.
- Надежда Ильинична – а! – Выдыхает Валентина облегченно. – Ну, вы меня и напугали. А я уж думала…
- Что это грабитель?! – Подсказывает Валентине соседка, поднимая с пола пакет, и вывалившийся на пол ботинок Андрея. – В ремонт несете? – Кивает она головой.
- ???
- Я говорю про ботинки вашего мужа. – Уточняет она, протягивая женщине пакет.
- А – а – а… - Попыталась улыбнуться Валентина и вновь заторопилась, вспомнив, что промедление смерти подобно. – Надежда Ильинична, я уезжаю на дачу, вот ключи от квартиры. Если вас не затруднит…
- Я обязательно буду поливать ваши цветочки, - перебила ее понятливая соседка, и уцепилась за рукав Валиной куртки. – А сегодня снова по телевизору показывали репортаж про украденную девочку. – Почему-то шепотом сказала соседка и вдруг зашмыгала носом, но быстро справилась с подкатившимся слезным комом. - Помните, я вам рассказывала? Так, представляете?! – Округлила глаза женщина. – Вчера, оказывается, убили ее мамашу. И знаете, кто была матерью несчастной малютки? Ни за что не угадаете! – Тараторила она, засматривая в глаза Валентине. - Та самая убитая Марта… Вы поняли, о ком идет речь? – Наклонила голову соседка и, как показалось Валентине, даже заговорщицки подмигнула ей.
- Да, что вы – ы?! – Сделала удивленное лицо Валентина, пытаясь освободить свой рукав от цепких пальцев Надежды Ильиничны. – Это, конечно, ужасно. Но, Надежда Ильинична, вы извините, мне надо торопиться, я вызвала такси.
- Ничего! Мы его отсюда услышим. А если хотите, можете обождать машину у меня дома. – С надеждой заглянула она в глаза Валентине. – Из окна увидим… Вы ж знаете, что из моего окошка видно все, что делается на улице. Я ведь так и увидала эту самую Марту, когда она мерзавка, не о покойнице будь плохо сказано, вылезала из машины вашего муженька. Кстати, а Андрей Стефаныч, значит, позже к вам присоединится?! - Полюбопытствовала соседка, кивнув на пакет Валентины.
Валентина не ответила, только улыбнулась соседке, и второпях попрощалась с ней, услышав за дверью призывный гудок такси. Она втащила в салон саквояж и пакет, и сама плюхнулась рядом на заднее сиденье, назвав водителю адрес. Ее еще продолжало трясти, и она время от времени оглядывалась назад, с ужасом ожидая квакающий сигнал милицейской машины. Расслабилась Валентина только, когда они выехали из города, и машина, набирая скорость, помчалась по шоссе и стала проглатывать километр за километром, увозя ее с опасным грузом все дальше и дальше от дома. Постепенно тревога о муже прошла, и перед глазами вновь возникло мертвое лицо Марты. В голову полезли жуткие мысли, которые Валентина не могла никак прогнать. Одно предположение сменяло другое. Насколько она помнит, на теле девушки она не увидела крови, хотя оператор постарался крупным планом показать убитую. Валентина вздрогнула от осенившей ее догадки. – Неужели Андрей задушил ее?! – Она с ужасом представила, как длинные пальцы мужа смыкаются на тоненькой шейке бедной девушки. И вновь к Валентине вернулась крамольная мысль, которую она пыталась отогнать. – Что к смерти Марты причастна и она тоже. Ну, почему, почему она не сказала Андрею про серьги? Стоп! Серьги… Но ведь серьги были уже у Марты, когда к ней приехал Андрей. Так, зачем тогда ему надо было убивать девушку? – Валентина ощутила знакомое чувство и испугалась. – Этого только не хватало! Уже давненько ее не посещала головная боль, и сейчас приступ ей совсем ни к чему. – Она откинулась на спинку, закрыла глаза и попыталась с помощью йоговского дыхания снять боль. Через несколько минут ей вроде бы это удалось, и она вновь вернулась к своим гипотезам и к ней вновь возвратилась надежда, что Андрей не имеет к преступлению никакого отношения. У него, как говорят следователи, нет мотива для убийства. Хотя… - Валентина еле удержала стон, готовый вырваться из раненной души. – Она совершенно выбросила из виду второе мертвое тело. Что там говорил о нем ведущий? – Вспоминала женщина. – Что второй труп принадлежал милиционеру? Нет! Не это существенно в данный момент для рассуждений Валентины. – Важно другое, - труп принадлежал МУЖЧИНЕ. И этот самый неизвестный мужчина был, скорее всего, любовником Марты, и Андрей в порыве ревности убил его. Может, ножом… А Марту, наверное, задушил… Но способ, которым Андрей лишил жизни двух человек, не важен, он просто забрал жизнь у двух молодых людей. – С ужасом сделала вывод Валентина. – Теперь все становится на свои места. И испачканный в крови носовой платок Андрея, и его одежда, которую он срочно САМ заложил в стиральную машину. Значит, и одежда тоже была в чужой крови. – Валентина вдруг заерзала на сиденье, ей надо было срочно рассмотреть обувь Андрея, особенно, подошвы его ботинок. Хотя она была на сто процентов уверена, что и на ботинках тоже обнаружатся зловещие пятна. Валентина уже было вынула ботинок из пакета, но вдруг встретилась глазами с водителем, который, как ей показалось, доброжелательно посматривал на нее в зеркало заднего вида. Валентина опустила пакет на пол и улыбнулась водителю. «А, что если попросить его остановиться у какого-нибудь лесочка, да и избавиться от жуткого груза»? – Подумала она, ненавистно оглядывая сумку и пакет. Внезапно их машина резко затормозила и Валентина стукнулась головой о подголовник спинки водительского сиденья. Сморщившись от боли и схватившись за лоб, она увидела расплывающиеся лица таксиста и мужчины в милицейской форме.
* * *
Надежда Ильинична с раннего утра караулила Валентину. Как только увидела по телевизору криминальные новости, так сразу же и решила поделиться впечатлениями с соседкой. Наспех выпив, свой любимый, не растворимый, а самый что ни на есть настоящий кофе, из молотых зерен, Надежда Ильинична заняла пост возле глазка. Она была просто уверена, что Валентина не смотрела новости, и она, Надежда Ильинична преподнесет их ей сама. А новость и для нее оказалась шокирующей, хотя Надежда Ильинична и была закаленной для всяких там страшилок, которых в избытке показывали на любом канале. Но сегодняшние криминальные новости она восприняла как что-то очень близкое, почти личное, касающееся и ее саму. Она даже была горда тем, что и в ее сероватой жизни, появилось приключение, и не абы какое, а настоящее, с потерпевшим и убийцей. Хотя сейчас, когда она увидела по телевизору оба тела, причем, оба мертвых тела, Надежда Ильинична уже сомневалась на счет убийцы. Вернее, не так! Что мужику черепушку проломила Марта, Надежда Ильинична, конечно же, не сомневалась, потому как, чуть ли не сама стала свидетелем убийства. Но вот Марта… Марта была живехонькой, когда Надежда Ильинична убегала из квартиры, а в новостях передали, что оперативники обнаружили два трупа, и второй жертвой была Марта. Надежде Ильиничне совершенно не было жаль девушку. Она, правда, попыталась найти в своем сердце сострадание, но ничего похожего не обнаружила, философски рассудив, что на все воля Божья, такова была ее судьба. Надежду Ильиничну волновал другой вопрос: есть – ли у оперативников предположение, кто мог убить девушку?! Сама-то она однозначно могла ответить на этот вопрос. Здесь не может быть двух мнений. Естественно, - это был Андрей. А, кто ж еще-то? Надежда Ильинична своими глазами видела его, поднимающимся на лифте. Она мысленно представляла себя героиней процесса века, когда на скамье подсудимых предстанет перед законом лучший специалист косметологии, врач, хирург, а она будет выступать свидетелем на суде со стороны обвинения. Но женщина понимала, что это только ее мечты, хотя и очень сладкие. Естественно, она никогда не пойдет в милицию и не заявит на своего козла – соседа, и не потому, что ей жаль его, а потому что она очень уважает Валентину. А суд над ее мужем ляжет и на жене пятном. Но у Надежды Ильиничны была еще одна не менее веская причина, неявки в милицию. Оперативники вцепились бы в нее мертвой хваткой, и первым вопросом был бы: «Что вы делали в той квартире, гражданка?» И вместо свидетеля могли б припереть ее к стенке какой-нибудь подходящей статьей и пересадить на скамейку рядом с Андреем. Уж у судейских всяческих там статей для бедных граждан предусмотрено видимо-невидимо. Надежда Ильинична вспомнила пьесу Островского, в которой градоначальник некий Серапион Мардарьич спрашивал у народа, как их судить: по законам, которые один строже другого или по душе? А какая душа у судьи под мантией, да никакой. – Резонно расценила Надежда Ильинична, и однозначный сделала для себя вывод. Ни под каким видом не показываться на глаза милиции. Сделать-то сделала, но мысли-то из головы не выбросишь. Она вдруг поняла, что не совсем уверена в виновности Андрея, ведь она сама видела Марту, лежащей на полу без сознания. Еще до прихода Андрея ее кто-то ведь довел до такого состояния. И еще…Ее угнетала одна думка: «Понятно, что Марта была еще той б…, но оказалось, что у нее был ребенок, девочка. И что теперь станет с этой несчастной крохой, похищенной мерзавцем? Негодяй, не дождавшись выкупа, чтобы замести следы, избавится от ребенка». – Надежда Ильинична вспомнила нежное, улыбчивое личико на фотографии и расплакалась. До того ей стало жаль эту несчастную кроху, что она уже рыдала в голос, разбавляя горький кофе солеными слезами, и может быть еще б долго плакала, если б не предстоящая миссия. Она чувствовала себя просто обязанной просветить Валентину, и поведать ей о новости, увиденной по телевизору, пока кто-то другой не перехватил инициативу.
Но как, же она была раздосадована, увидев Валентину с дорожной сумкой в руках, сбегающей по лестнице. Ясно, что женщина торопится. И Надежде Ильиничне пришлось на ходу, в обход своих принципов впопыхах рассказать ей о криминальных новостях. Получилось все комом, а не как она любит, не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой за чашечкой хорошего кофе. И вышло все не так, как планировалось. У Валентины от полученного известия реакция была не такая, какую ожидала увидеть Надежда Ильинична. Зато сама Надежда Ильинична была поражена, когда в пакете увидала ботинки Андрея. Выходит, что Валентина простила предателя, и едет с ним на дачу?! Надежду Ильиничну так и подмывало раскрыть глаза Валентине о гнусном поведении ее дражайшего мужа, который и не думал прерывать отношения со своей, ныне покойной, любовницей. Но она сдержалась. Рассказать о муже, значит выдать себя, и она не рассказала, только попрощалась с соседкой и помахала в след уезжающему такси. Лишь одно ее удовлетворяло, - она единственная свидетельница убийства, и Андрей у нее на крючке. * * *
- Ну, что, очнулись? Вот и ладушки!
Улыбнулся мужчина, наклонившийся над бледной Валентиной. У него в руках был пластиковый стаканчик, и он пытался влить ей в рот какую-то жидкость.
- А я, по правде говоря, уже хотел отправить вас в ближайшую больницу, но хорошо, что гаишник ушлый попался.
-??? – Непонимающе взглянула на таксиста Валентина, и вдруг засуетилась в поисках своих сумок.
- Лежите спокойно! – Твердо произнес водитель, и сунул ей в руки стаканчик. – Пейте! Это ваше лекарство.
Валентина сделала несколько глотков и вновь вопросительно посмотрела на таксиста.
- Говорю ж вам, что гаишник оказался догадливым. Одним словом, мент. Он, когда остановил меня за превышение скорости, вы возьми, и брякнись в обморок. Кстати, спасибо вам, а то пришлось бы мне штраф платить, а так… - Сконфузился водитель, что сморозил явную чушь. Женщине плохо стало, а он… «Кстати…»
- Так, это был госавтоинспектор? – Выдохнула Валентина, перебивая водителя.
- Ну, да! Так, вот, - рассказывал водитель, устраиваясь на свое место, и поворачивая к женщине голову. – Он, то есть, мент полез к вам в сумочку, вытащил мобильник, и, поковырявшись в телефоне, куда-то позвонил. И, как я по разговору понял, сразу же попал на вашего мужа, а тот, поняв ситуацию, рассказал, что с вами надо делать?! Оказывается, у вас в сумочке есть все необходимые лекарства. Что это у вас? – И водитель демонстративно постучал по своей голове. – Спазмы? - И, не дождавшись ответа, зацокал языком. – Одной-то, без присмотра не надо бы ездить, а то не ровен час…
- Спасибо вам! – Наконец окончательно пришла в себя Валентина, и допила оставшееся лекарство.
- Да, мне-то за что? – Засмущался пожилой таксист. – Это надо гаишника благодарить. И, как это он вычислил сразу телефон вашего мужа, другой бы час звонил, или даже больше…
- Мужа моего зовут Андрей. – Улыбнулась Валентина, откидываясь на спинку. - Ну и что? – Удивленно поднял брови водитель.
- Так, он в адресной книге стоит первым. – Недовольно ответила она. - Ну, что, может, уже поедем?!
- Почему, нет? Если вам уже хорошо… - Весело согласился водитель, втыкая ключ в замок зажигания.
Некоторое время он еще пытался продолжить разговор с пассажиркой, но не получив ответа, вздохнул и засунул за щеку леденец. Уже три месяца прошло, как он бросил курить, но все еще тянет к старой привычке, работа-то нервная. Вот, и сегодня пришлось попереживать за пассажирку, - спазмы головного мозга дело нешуточное. Время от времени водитель посматривал в зеркальце, - как там она? Вероятно, приступ окончательно прошел, потому что дамочка достала пудреницу и красила губы. Таксист улыбнулся и включил приемник.
«…так что ничего нового о похитителе и о похищенном ребенке сообщить вам, уважаемые радиослушатели, пока не можем. На вопрос нашего корреспондента следователь ответил, что ведутся розыскные работы…» - Вещал диктор.
Таксист раздраженно щелкнул ручкой, выключая радио, и проворчал себе под нос: «Как же, ведутся розыскные работы… Знаем мы эти ваши работы. Пока не наймешь частного сыскаря, толку не будет».
- Так кто ж теперь будет обращаться в частное агентство, - подала голос Валентина, - насколько я знаю, у ребенка никого из родных нет, ее маму ведь тоже убили. Вы слышали? Сегодня в криминальных новостях объявили.
- Вот, и то ж… - Скорбно покачал головой водитель, крепче сжимая руль. – Пропала, значит, девчонка.
Валентина снова замолчала, не поддерживая разговор. Таксист, сам того не желая, подал ей неплохую идею. – «А почему б и нет? У нас в городе не одно детективное агентство. Если хорошо заплатить, может и будет толк? – Подумала она, и хотела было уже приказать таксисту разворачиваться и возвращаться в город, но вспомнила про злосчастные вещи Андрея. – Нет! Сначала надо будет избавиться от них. – Валентина посмотрела в окошко, и улыбка невольно раздвинула ее сжатые губы. Она увидела до боли знакомый пейзаж. Ее любимый лес… Пусть пока еще неприветливый, темный, мартовский… Валентина не выдержала и открыла окно, и тут же в салон ворвался с холодным ветром хвойный дух. – Чудо мое, здравствуй!» - Прошептала она.
- Что? – Закрутил головой водитель. – Приехали?!
- Подъезжаем… - Выдохнула одними губами Валентина и вздохнула полной грудью, ненасытно глотая сосновый воздух.
- Да, уж! – довольно крякнул водитель, сбавляя скорость и выруливая на подъездную узкую дорогу. – Природа, одним словом… - Добавил он. – В хорошем месте дом построили, отдыхай, не хочу!.. У вас отпуск-то большой? – С нескрываемой завистью поинтересовался он.
- Если хотите, можете пока погулять по лесу, - улыбнулась Валентина, вылезая из машины и выволакивая сумки. - Через полчасика мы с вами тронемся в обратный путь.
Таксист аж рот открыл от удивления.
- Но, позвольте! Диспетчер сказала, что заказ на поездку в один конец.
- А я передумала! – Рассмеялась Валентина. – А вы-то что разволновались? Теперь обратно не пустой рейс будет, а я вам еще и приплачу за потерянное время, вот например, за эту прогулку по весеннему лесу. Так что гуляйте, дышите! Когда у вас еще будет такая возможность? А я сейчас быстренько управлюсь со своими делами, попьем с вами чайку и в путь дорожку.
- Ну, раз так, - расплылся таксист, наконец-то сообразив свою выгоду, - я непротив.
Он вылез из машины и потянулся, взглянув вслед, убегающей женщине. «Торопится что-то, - подумал он. – Ну, а мне торопиться пока некуда, - крякнул он, вытаскивая из кармана коробку с леденцами. Закинул пару штук в рот, открыл капот и проверил масло. Удовлетворившись осмотром, закрыл капот, обошел вокруг машины, попинал колеса, и взглянул на часы. - Пойду дышать!» - Неспешной походкой он направился к лесу, обходя с правого крыла большущий, добротный дом. Вдруг он увидел какую-то женщину с лопатой, нырнувшую в дверь небольшого строения, расположенного сзади дома. Ему даже показалось, что это его давешняя пассажирка, и он хотел было подождать ее, но быстро изменил свое решение, услышав совсем близко птичий гомон. И мужчина уже больше ни на что, не отвлекаясь, углубился в лес; под ногами чавкал кое-где оставшийся снег, но по яркому, высоко взобравшемуся солнцу было видно, что и этот снег совсем скоро растает и всосется в хвойную подстилку. Таксисту показалось, что он только что вошел в лес, а, оказывается, прошли обещанные ему полчаса. Он услышал сначала неясный крик, потом треск сушняка, и наконец совсем рядом, прямо возле его уха раздался уже знакомый голос, голос его пассажирки. На этот раз женщина была сильно взволнована, у нее было бледное лицо с лихорадочными красными пятнами на щеках. «Снова приступ?» – Испуганно подумал водитель, и вытянул шею, всматриваясь, как далеко они удалились от спасительного дома. Но женщина вдруг широко улыбнулась, и совершенно неожиданно для таксиста, чмокнула его в щеку, заявив:
- Я назад не еду.
- Вот, те раз! – Развел руками водитель, и недобро посмотрел на женщину. – Седьмая пятница… - Проворчал он, демонстративно вытирая щеку.
- Что?! - Засмеялась женщина.
- Говорю, что у вас, мадам, семь пятниц на неделе, - сердито проворчал водитель и полез в карман за леденцами.
- А – а – а, вот вы про что! Я держу свое слово…
- Оно и видно, - ядовито поддел таксист, обходя ее на узкой тропинке.
- Я обещала вам заплатить за обратный рейс и возместить простой?! – Спрашивала Валентина, обращаясь к сутулой спине пожилого таксиста. – Так я и не отказываюсь от своих слов.
Валентина положила руку на плечо мужчине, заставляя его остановиться.
- Вот, пожалуйста, возьмите! – Протянула она ему, свернутые пополам ассигнации.
Водитель взял деньги. При виде стодолларовых купюр на него напал небольшой столбняк. Он, шевеля губами, пересчитал сотенные, и медленно поднял глаза на улыбающуюся женщину.
- Здесь очень много! – Выдохнул он.
- Так, дорога сюда и обратно, простой по моей вине, - перечисляла Валентина, и вдруг добавила, совершенно сбив с толку таксиста. – Частный детектив все равно б дороже стоил, а он мне теперь не нужен.
* * *
Андрея разбудил телефонный звонок, он ненавистно взглянул на трубку. Ему понадобилось какое-то время, чтобы узнать знакомую мелодию из кинофильма «Мужчина и женщина», наконец до него дошло, что звонит Вава. Он улыбнулся, вытянул шею, повернув голову к двери и принюхиваясь, пытаясь почувствовать знакомый аромат кофе. – Иногда Вава так шутила, звонила ему по мобильному телефону из кухни или столовой, где его поджидал завтрак. – Андрей поднес трубку к уху.
- Андрей? – Прозвучал вопросительно резкий мужской голос.
- Да, - почему-то хрипло подтвердил Андрей.
- Говорит капитан…
Дальше Андрей уже мог разобрать лишь через слово. В мозгу отложился только «капитан». Гаишнику понадобилось какое-то время, чтобы до Андрея, наконец, дошло, о чем, вернее, о ком идет речь?! Сразу у него мелькнула эгоистичная мысль, что завтрак ему придется готовить самому, потому что Вава куда-то умотала из дома. Узнав от мужика, представившимся милиционером, что у Вавы случился приступ, Андрей официальным докторским тоном рассказал, что надо делать?! Тот сухо поблагодарил и нажал отбой. Андрей еще какое-то время подержал трубку в руке, и снова нырнул под одеяло. Сегодня он никуда не спешил, потому что накануне сказал Лехе, что плохо себя чувствует. Поэтому, пользуясь представленной возможностью, решил отоспаться, но сон пропал, уступив место ревнивым подозрениям. - «Почему это, интересно, у мужика оказалась в руках трубка моей жены? И откуда он знает, как меня зовут? И почему это он так фамильярно со мной разговаривал? И вообще… Вавы нет ни дома, ни в клинике, спрашивается, где ее носит?» Если б Андрей внимательно слушал, что ему говорил мужчина по телефону, то этих бесконечных «если» и «почему» у него б не возникло. И не пришлось бы сейчас ломать голову и злиться на жену, и подозревать ее во всех смертных грехах, в которых она ни сном, ни духом. Андрей схватил трубку и нажал кнопку быстрого набора, после нескольких гудков женский голос язвительно произнес: «Аппарат вашего абонента временно выключен или находится вне зоны действия». Андрей зло посмотрел на фотографию улыбающейся жены, и опрокинул ее лицом вниз, надел халат и прошел в ванную, по пути на всякий случай заглянул на кухню и зло поджал губы, - на завтрак и намека не было. Контрастный душ окончательно прогнал сонную одурь, и вдруг он вспомнил про одежду, оставленную в стиральной машине. «Интересно, что могла об этом подумать Вава, если она, конечно, обнаружила ее»? – Размышлял Андрей, спешно вытираясь и поглядывая в сторону прачечной комнатушки. Он клацнул выключателем, и увидел открытую дверцу машины. Вава всегда оставляла дверь открытой для проветривания после того, как вынимала оттуда вещи, но где они, где его вещи? – Андрей огляделся по сторонам, сушилка стояла сложенной, прислоненной к стене. Он, сморщившись, напялил халат на еще влажное тело, и бросился обследовать лоджии. Но и там не было его вещей. – «Может быть, они высохли, и Вава убрала их на место»? – Предположил он. Андрей и сам не мог объяснить себе, почему его так волнует судьба каких-то тряпок, словно у него больше нечего надеть, но он метался по квартире и искал их, бессистемно, как это делают большинство мужчин. В темноте гардеробной чертыхнулся, споткнувшись обо что-то. Он уже было поднес руку к выключателю, но телефонный звонок вернул его в гостиную.
- Да! – Гаркнул Андрей, одной рукой срывая с аппарата трубку, а другой, потирая ушибленные пальцы на ноге. – Да, говорите уже!
- Слышу, что тебе уже лучше, мой друг. – Засмеялись в трубке. – Ну, здравствуй!
- Леха, ты, что – ли?
- Вот, думаю, дай позвоню другу и узнаю о его самочувствии. Нарочно не беспокоил тебя утром, поскольку для больного самое лучшее, - это сон. А если серьезно, то, как ты, Андрей? Как самочувствие, как настроение? Судя по командирскому голосу, ты пришел в норму?
- Какое к черту настроение?! – Выругался Андрей. – Да и самочувствие оставляет желать лучшего. Весь на нервах, с самого утра. Кстати, Вава в клинике?
В трубке вдруг замолчали, и это красноречивое молчание, и сопение Лешки показалось Андрею подозрительным. К нему вновь ядовитой змеей подкралась ревность.
- Ну, и что ты замолчал? То ржешь, как конь, то сопишь в тряпочку. Может, Вава рядом с тобой сейчас и дает указания, что мне наврать?
Леша пропустил мимо ушей колкость Андрея, понимая, что тот ревнует жену, пусть беспочвенно, по крайней мере, со стороны Вали. Но ведь Леша-то любит ее, хоть и не афиширует свое, к сожалению, безответное чувство, а Андрей интуитивно чувствует это и злится на него, Лешу.
- А разве ты не знаешь, что Валя уехала? – Мягко спросил он, и тут же пожалел, в поздний след, почувствовав некорректным свой вопрос.
- А ты, выходит, знаешь… – Ухмыльнулся краешком рта Андрей. – Ну, так поделись со мной, Знайка?! Я, вроде бы не совсем посторонний человек для своей жены.
- Нет, конечно! Ты просто больной. – Быстро ответил Леша и сразу почувствовал, что снова сказанул глупость.
Что-то у него сегодня туго идет с соображалкой, сказывается систематическое утомление последних месяцев, работа за двоих отразилась на его мозгах. «Надо бы и мне пойти в отпуск», - подумал он.
– Я имею в виду, что Валя не хотела тебя тревожить, - пытался объяснить Леша.
- А тебя, значит, потревожила. – С сарказмом произнес Андрей, все больше накаляясь.
Ему казалось, что Лешка иронизирует, поддевает его.
- Что ты цепляешься к словам? Если у тебя плохое настроение, не ищи виновных вокруг себя. Я пытаюсь тебе объяснить, как человеку, а ты набрасываешься на меня, словно это я виноват, что у тебя неважное самочувствие. Твоя жена не захотела тебя будить, вот и позвонила в клинику… Узнать все – ли в порядке?! И сказала, что уезжает отдыхать на дачу. Она же тебя, эгоиста не хотела тревожить, оберегала твой драгоценный сон. – Пытался оправдать Валю Леша.
Сам оправдываться он не собирался, много для Андрея чести. К тому ж, и извиняться перед ним у него не за что, по крайней мере, пока что. Он и так еле сдерживался, чтобы не поставить Андрея на место. «Собственно, почему б не сказать ему, что он по-хамски поступает со своей женой, постоянно заставляет ее волноваться? Не говоря уже о том, что вместо спасибо мне за то, что оперирую его больных, он еще и срывает на мне свое настроение». – Подумал Леша, но сказать так и не успел, услышав короткие сигналы.
Андрей бросил трубку и кинулся снова в гардеробную. Он уже забыл про свои вещи, сейчас он искал свидетельства, указывающие на то, что Вава уехала. – Нет большой дорожной сумки! А она стояла всегда на одном и том же месте. Андрей вернулся в гостиную и вновь набрал номер жены, и снова услышал издевательский голос оператора. Наконец его осенило, - почему б не проверить, с кем это его драгоценнейшая супруга отдыхает на их даче? – Вспомнил он снова мужика, который воспользовался ее мобильным телефоном. Андрей потянулся за трубкой домашнего аппарата, но резкий зуммер заставил его вздрогнуть. Ему показалось, что гудки были короткими, как у междугородней связи. Он ухмыльнулся, откашлялся и поднес трубку к уху, но звонила не Вава. Голос снова принадлежал мужчине.
- Это квартира Кенина? – Мягко поинтересовался звонивший.
И хотя звонивший мужчина еще ни слова не произнес о цели своего звонка, Андрей как-то сразу понял, что звонок очень значим. Может, это явствовало из интонации. Андрей почувствовал, как снова затряслись руки, и трубка стала тяжелой. В голове пронеслась ураганом страшная догадка: «Что-то ужасное случилось с Вавой, поэтому и звонил утром какой-то мужчина, воспользовавшись ее же трубкой, поэтому и сейчас она вне зоны доступа. А вдруг ее уже?..» - Подумал Андрей, и, проглотив ком, ответил сорвавшимся на писк голосом.
- Да, вы попали по назначению.
В трубке немного помолчали.
- Простите, а можно мне пригласить… - И снова молчание, а потом еле слышимый шелест бумаги. - …Андрея Стефаныча…
- Я у телефона, - лаконично ответил Андрей, и тоже замолчал.
- Значит, вы Кенин Андрей Стефанович, - нараспев говорил мужчина, - …проживающий по адресу…
Стало ясно, что мужчина с бумаги считывает адрес. И Андрею показалось, что звонивший умышленно тянет время.
- Ну, да! Я, я! – Закричал он, не сдержавшись. – Ну?! Говорите уже, что с ней? Жива?! – Выдохнул он, сжимая в мокром кулаке трубку.
В трубке снова воцарилось гнетущее молчание.
- Да, что вы, в конце концов, как той собаке отрубаете по кусочку хвост.
Его замечание было проигнорировано, и следующий вопрос звонившего ввел Андрея в недоумение. Мужчина почему-то стал расспрашивать о его автомобиле, о марке, о номерном знаке. Андрей вмиг вскочил с дивана и подскочил к окну, вытягивая шею, - «Джина» стояла на своем месте, греясь под весенними лучами солнца. Андрей удовлетворенно вздохнул и мимоходом подумал, что не мешало б сегодня отогнать ее на мойку. А пока он решил на всякий случай поинтересоваться, кто такой любопытный лезет к нему с расспросами, которые стали наиболее подозрительными, когда звонивший стал интересоваться машиной.
- А, собственно, кто вы такой? – Не выбирая тона, спросил Андрей.
- Простите! Мое упущение… Не представился… Оперуполномоченный отдела по расследованию особо тяжких преступлений старший лейтенант Решетников, - на одном дыхании выпалил мужчина.
У Андрея опустились плечи.
- Значит, все-таки, погибла?! – Прошептал он.
- Андрей Стефанович, вы так и не ответили: «Принадлежит ли вам названный автомобиль?»
- Да, - это моя машина, - еле слышно ответил Андрей.
Он поднял рамку, в которую была вставлена фотография с улыбающейся женой, которой, по всей вероятности, уже не было в живых. Ведь старлей что-то говорил про особо важные, или особо тяжкие… Андрей, не отрываясь, смотрел на милое нежное лицо Вавы. «Когда я ее сфотографировал? – Механически вспоминал он. – По-моему, осенью… Да, мы ехали отдыхать на дачу, и она захотела выйти подышать. И, словно опьяненная запахами леса, носилась, как ненормальная, обнимая деревья и кланяясь каждому кустику. Да. Вот, так я ее и запечатлел. Рядом с березой с поникшими ветвями…» Андрей и не заметил, как давно положил на рычаг трубку. Он, то прижимал к груди фотографию, то отставлял от себя руку, вглядывался в зеленые глаза Вавы, рассматривая каждую черточку, каждую знакомую морщинку любимого лица, вспоминая, как Вава упрашивала его сделать ей лифтинг. Если б она была жива, он мог сделать ей любую операцию. Он бы сделал для нее все, что она б не потребовала. – Андрей горько усмехнулся. – Насколько он помнит, Вава НИКОГДА ничего не требовала, она могла только просить. И сейчас Андрей вдруг понял, понял, когда потерял, что очень ее любил. Он осознал, что такой женщины, как Вава у него уже не будет никогда. Она никогда в жизни уже ни о чем его не попросит, потому что в этой жизни ее уже нет. И от этого тупикового слова «никогда» на Андрея повеяло такой безысходностью, такой отчаянной тоской, что он зарыдал. Заплакал в голос, по-бабьи, причитая и приговаривая…
* * *
Валентина еле дождалась, когда наконец-то таксист перестанет раскланиваться перед ней. «Просто удивительно, - думала она, - как некоторых людей можно осчастливить какими-то несколькими сотенными, пусть, даже, и американских денег». Она проводила глазами машину, скрывшуюся за поворотом, облегченно вздохнула и помчалась домой. Валентина, которая еще сегодня утром была самой несчастной, и не знала, что ей делать, носилась с вещами Андрея, пытаясь отвести от него беду, сейчас была на седьмом небе. И вовсе не потому, что избавилась от вещей мужа, закопав их в ближайшем к дому овраге.
Валентина уже сделала первый шаг, поднявшись на мраморную ступеньку, и вдруг замерла, под влиянием импульса задрала голову и мысленно поблагодарила всевышнего за подарок, которым он ее одарил. Она уже и не надеялась и свыклась с горьким фактом, что у нее никогда не будет детей. Она и не роптала по этому поводу, ибо сама была виновата. И вдруг…
Валентина стремительно поднялась по ступенькам. Навстречу ей вышла домоправительница, как они с Андреем в шутку называли женщину, которая в межсезонье жила с мужем в их коттедже. Было видно, что женщина совсем недавно плакала. Она еще продолжала всхлипывать, вытирая глаза и нос фартуком.
- Ну, полно плакать! – Приказала Валентина. – Что сделано, то сделано! Кстати… - Обеспокоенно завертела она головой. – Где Милочка?
- Не волнуйтесь, Валентина Ивановна, я ее уложила. В это время она обычно спит, а когда не спит и не ест, то молча, играется. – Добавила с улыбкой женщина. – Просто удивительно спокойный ребенок. За все время, что она здесь, я ни разу не видела, чтобы она плакала.
Валентина, успокаиваясь, поудобнее устраивалась в кресле, по привычке, подняв под себя ноги. Ей нравилось слушать про Милочку, но на это у нее еще будет время, как и на то, чтобы полюбоваться девочкой, а пока…
- Нина Константиновна, - попыталась придать своему голосу строгость Валентина. – Вы только что произнесли такую фразу: «За все время, что она здесь…»
Женщина, молча, быстро закивала головой, соглашаясь…
- А, сколько времени Мила находится… - Валентина замолчала, подбирая слова, которые не вызовут опять слезный поток, - …под вашей опекой. Да, вот именно! – Обрадовалась она подходящей к случаю фразе, и вновь повторила, - как долго вы заботитесь о девочке?
Женщина подняла к потолку глаза, что-то подсчитывая, и неопределенно пожала плечами.
- Я право затрудняюсь назвать точную дату, когда Стас привез к нам Милу. Но могу точно сказать, что она здесь меньше недели. Да, гораздо меньше…
- А кто такой Стас? – Как можно мягче спросила Валентина, боясь напугать женщину.
Валентина радовалась уже тому, что мужа Нины Константиновны на даче не было, буквально перед ее появлением уехал в рейс, он был «дальнобойщиком», и дома бывал редко.
- Стас? – Переспросила Нина Константиновна. – И изумленно вскинула брови, словно удивляясь такому вопросу, будто все должны были знать о нем. – Станислав, а попросту, как его зовет мой муж, Стас, - это участковый милиционер. Он когда-то помог мужу выправить водительские права, и они стали, как выражаются мужики, корешами, частенько проводят время вместе. Муж до сих пор ему благодарен, приглашает на шашлыки или рыбалку. Сами понимаете, Валентина Ивановна, как шоферу-то без прав?! Мы ведь с мужем кормимся его машиной, - нескладно поясняла женщина. – Да, и вам большое спасибо! Из-за того, что вы позволили нам с мужем жить на вашей даче, у нас еще появился дополнительный доход от сдачи нашей городской квартиры. Так что, - закивала головой женщина, и снова поднесла к глазам фартук. - И вы, и Стас нам помогли.
Теперь настала очередь удивляться Валентине. – Выходит что же? Что ребенка похитил работник правоохранительных органов, так что – ли? Вот, так дела – а! Получается, что некий Стас – похититель, а моя домоправительница – его сообщница и укрывательница?! А если исходить из того, что эта самая сообщница живет в нашем доме, то получается, что невольными соучастниками становимся и мы с Андреем?! – Валентина вмиг покрылась гусиной кожей.
- Нина Константиновна, как вы – здравомыслящая женщина согласились на такое? Только что вы сами признали, что благодарны нам с Андреем за то, что живете здесь, и у вас появились денежки. – Выговаривала ей Валентина, еле сдерживаясь, чтобы не наговорить грубостей. – Вы понимаете, что, пряча на нашей даче похищенного ребенка, вы не только сами участвовали в криминале, но и нас с Андреем Стефанычем подставили под уголовную статью?
Домоправительница замахала руками и вновь залилась слезами.
- Да, в том-то и дело, что я не знала, что ребенок похищен. Стас, когда привез девочку, то представил все таким образом, что это ребенок его любимой женщины. Она, по его же словам, сейчас попала с аппендицитом в больницу, а девочку пристроить негде, потому как он сам постоянно на работе.
- А телевизор?! – Вскрикнула сердито Валентина. – Вы что, на хуторе обитаете? Ведь в новостях сейчас только и говорят, что о похищенном ребенке.
- А я новости ваши, - сердито прищурилась домоправительница, - не смотрю. Я для чего живу в лесу? Да для того, чтобы быть подальше от всяких там негативных новостей. Мне и телесериалов хватает… Там, если и убивают кого, так конец все равно хороший. – Резонно ответила женщина и победно сложила на груди руки.
Валентине осталось только вздыхать, потому что она во многом была согласна с Ниной Константиновной. По крайней мере, в том, что и она сама не жаловала никакие новости. И если б не Надежда Ильинична, то, может быть, она б до сих пор была в неведении о похищении девочки.
- Ну, а сегодня-то, что произошло? – Уже мягче спросила Валентина. – Я, когда приехала, то уже застала вас в слезах.
- Вот, сегодня-то все и раскрылось! – Ахнула женщина и вновь на ее глаза накатились слезы, но она попыталась по-быстрому от них избавиться, глубоко вздохнув и делая глоток воды из припасенного стакана. – А было вот как. Я проводила мужа, и что-то у меня сердце заныло. Работа-то у него опасная, а сейчас погода на дворе неустойчивая, то дождь, то мороз, а значит, дорога скользкая. Вот я и включила телевизор, узнать, значит, какая ожидается погода?! И наткнулась на эти самые новости из криминала. Верите, я чуть с ума не тронулась, когда показали фотографию девочки, а потом уж и два мертвых тела. Я, правда, девочку-то сразу узнала, а вот на счет лежавшего мертвого мужчины? – У меня сомнения были. Я ведь раньше Стаса-то мертвым не видала. Хорошо, что у мужа фотографии были… Ну, я кинулась…
- И, что?! – Воскликнула, не выдержав Валентина.
- Да, вот сами смотрите! – Вытащила из кармана фартука несколько цветных снимков домоправительница, и сунула их в руки Валентине, ткнув пальцем в красивого мужчину.
- Мне он не знаком, - заявила Валентина, торопливо возвращая снимки Нине Константиновне.
- Да, и мне б его окаянного лучше никогда не знать! – В сердцах выдохнула женщина. – Надо ж, какие кружева нам с муженьком наплел. «Любимая женщина… Аппендицит…» А сам эту любимую и придушил, чтобы украсть ее ребеночка. Ведь вторая-то мертвячка, которую показали в новостях, и была матерью нашей Милочки.
- Но, ведь и его, этого самого Стаса тоже убили?! – Задала вопрос Валентина, скорее себе, чем Нине Константиновне.
- Да, - быстро согласилась с ней домоправительница. – Нашлась добрая душа, можно сказать, ангел – мститель.
- А вы не знаете, кто это? – Задала глупейший вопрос Валентина.
- А вы?
На что Валентина только развела руками и вдруг покраснела. Но, на ее счастье, этого не заметила домоправительница, которая отошла к двери, ведущей в комнату, где спала девочка, женщине показалось, что оттуда доносится плач. Сегодня новости сыпались на Валентину, как из рога изобилия, одна сменяя другую. Но только одна из них была поистине радостной. Валентина, даже не мечтая об этом, нашла ребенка. И она сделает все для того, чтобы девочка осталась у нее, не пожалеет никаких денег, чтобы удочерить Милочку. Валентина понимала, что юридически это будет непросто, но она полагалась на своего юриста и на свои деньги. Если понадобится, она продаст квартиру, купит себе меньшую по площади, а если и этого будет мало, то она, не раздумывая, продаст и «Вандру». Хотя ей этого ой, как не хочется, ведь у нее уже не такой возраст, чтобы начинать все сначала. Валентина поймала себя на мысли, что в ее планах не было места Андрею, только она и Мила, и все! Даже, если и выяснится, что Андрей не причастен к убийству… По крайней мере, к убийству Марты, наверно точно не причастен. Скорее всего, ее убил некий Стас. Девушка догадалась, что это именно он похитил ее дочь, у них разразился скандал, она ему угрожала разоблачением. Зная Марту, Валентина не исключала и вариант шантажа. Ну, а уж какой резон был у этого Стаса, чтобы украсть ребенка, теперь и следствию не удастся выяснить, ведь похищение с последующим выкупом отпадает, у Марты за душой не было ни копейки. А, вот самого Стаса мог убить и Андрей. Он увидел мертвую Марту и отомстил за свою любовницу, - мысленно усмехнулась Валентина.
* * *
Теперь Андрей сидел в спальне на разобранной постели с бокалом в руке. Перед ним стояла все та же фотография Валентины, а рядом бутылка, в которой на самом донышке оставался коньяк. Он поднял бутылку и выплеснул жалкие остатки в бокал, пьяно усмехнулся и подморгнул фотографии.
- За тебя, Вава! За твою чистую душу…
В голове у него шумело от избытка спиртного, а в ушах нарастал перезвон. Андрей помотал головой, шум исчез, но звон не прекратился. Он скривился, поставил бокал и прислушался. «Нет! Это не в ушах, - прохрипел он, встал, опираясь всем весом на тумбочку, и направился, пошатываясь, к двери. – Кого еще принесло?!» – Крикнул он, с трудом справляясь с замками. - На площадке никого не было, а трезвон продолжался. – О! – Поднял палец и улыбнулся своей догадливости. Оставив нараспашку дверь, вернулся в спальню.
- Говрите! – Икнул он в телефонную трубку.
- Андрюшенька! – Раздался в ухе знакомый грассирующий голос. – Здравствуй дорогой! А я звонил тебе в клинику, думал, что ты работаешь, а мне сказала милая барышня, что ты заболел. Ай – я - яй! Как же это ты не уберег себя?!
- Осиф Мосеич?! – Попытался выговорить Андрей, но ему не удалось, и он всхлипнул, пожалев себя, несчастного, покинутого, вспомнив о постигшей его утрате.
- Слышу – слышу! Знать не обманула меня барышня-то, простудился, значит, Андрюшенька. А я вот сегодня прилетел, хотел тебе подарочек принести. Не абы какой, - запричитал по привычке ювелир, - потому как поиздержался я у деточек-то, но, ведь главное ведь не в цене, а во внимании. Сувенирчик из Израиля, так сказать, с земли обетованной.
Андрей изрек что-то нечленораздельно, продолжая сопеть и заглатывать слезы.
- Придти-то можно, Андрюшенька, тебя проведать? – Выспрашивал Иосиф Моисеевич. - Сувенирчик принесу, а заодно и сережечки свои заберу, небось, заждались меня родимые, своего нового хозяина. Не помню, спрашивал я тебя или нет… Память-то у меня стариковская, - хмыкнул он. - …Валечка как отнеслась к тому, что ее изумруды теперь стали моими? Не слышу – у! – Повысил голос ювелир, вжимая в ухо трубку. - Она дома? Я к чему спрашиваю, неудобно к даме идти без цветов. А если ее дома нету, то и тратиться, попусту не стоит, цветочки-то в марте кусаются. И все из-за Клары Цеткин, надо ей было выдумать бабский, пардон, женский праздник, - хмыкнул ювелир.
До Андрея слова Иосифа Моисеевича докатывались с задержкой, насколько позволяло его затуманенное коньяком сознание. Но про Валю, он услышал сразу, и перевел взгляд на фотографию.
- Нет ее! – Выдохнул Андрей. – Была и нет… - Добавил он, опрокидывая в горло оставшуюся каплю дорогого коньяка.
- Ну и ладненько! – Обрадовался ювелир. – Значит, посидим в тесной мужской компании. Пойми меня правильно, я ничего не имею против женщин, но, когда касается дела, они только мешаются под ногами. Так, я прямо сейчас и подъеду?!
- Вавы нет! – Упрямо повторил Андрей.
- Я понял, Андрюшенька, понял. – С иронией произнес ювелир.
Вдруг с опозданием до него дошло, что Андрей выпивши. Сам Иосиф Моисеевич спиртного практически не употреблял, разве что за обедом стакан хорошего столового вина. И теперь, слушая пьяный голос Андрея, его передернуло, и он не сдержался.
- А ты, значит, Андрюшенька, пока нету женушки, позволил себе расслабиться. Так сказать, кошки нету, мышка в пляс, - закудахтал Иосиф Моисеевич, пытаясь изобразить смех.
Но собеседник не понял его юмор, и совсем уж неожиданным для ювелира стал его плач. «Ну, вот, так я и думал! Пьяные слезы…» И Иосиф Моисеевич решил быстрее свернуть разговор, серьги дольше его дожидались, подождут еще.
- Я вижу, Андрюшенька, что сегодня тебе не до гостей, дорогой!
- Да. – Коротко подтвердил Андрей. – Гости придут позже, помянуть Ваву.
- Что – о?! – Воскликнул ювелир, не поняв, что это? Пьяный бред или… – Что-то случилось с Валечкой? – Решил он все-таки уточнить.
- Катастрофа! – Выдохнул Андрей и что есть силы, швырнул трубку в угол, и сам упал поперек кровати, тут же погрузившись в сон. Его слишком белая рука безжизненно свесилась, и если б через секунду не раздался храп, можно было б предположить, что несчастье случилось с ним.
* * *
- Вы что-то сказали? – Неслышно подошла Нина Константиновна, заставив Валентину вздрогнуть.
- Спит? – Улыбнулась Валентина.
- И улыбается во сне. – Закивала головой домоправительница. – Видно что-то приятное ей снится. Она, бедняжка, еще не знает, что осталась круглой сиротой. Валентина Ивановна, - встрепенулась женщина и тревожно заглянула ей в глаза, - а мне-то теперь, как быть? Я, как подумаю, во что влипла, так прямо сердце в пятки уходит. Говорите, что и посадить могут?
Валентина молчала. Она думала. – «Собственно, почему б Нине Константиновне самой не явиться в местное отделение милиции, и все рассказать на духу, как только что она рассказывала мне»?
- Я не юрист, но, думаю, вам надо будет прямо сейчас, не откладывая, позвонить в милицию и все сообщить. Ведь мне вы правду сказали?
- Конечно! – Воскликнула Нина Константиновна. – Истинный крест. – Часто - часто закрестилась она. – Значит, вы советуете явиться с повинной?
- Ну, какая повинная?! – Скривилась Валентина. - В чем вы виноваты? Разве только в доверчивости…
- Ну, да! Стас так правдиво говорил. К тому ж, я обратила внимание, что он был очень ласков с девочкой. Помнится, еще мужу сказала: «Счастливой будет жена Стаса. Сразу и мужа любящего нашла, и отца заботливого для своего ребенка». А оно вон как вышло-то, - горестно закивала головой Нина Константиновна. Вот, только мне вот что интересно, Валентина Ивановна, зачем Стас ребенка-то украл, насолить ее мамаше хотел?
- Ну, этого мы уже не узнаем. – Резонно рассудила Валентина. – Пусть в этом разбирается милиция, а наше с вами дело: написать заявление о случившемся и срочно, слышите, Нина Константиновна? Срочно отнести заявление в ближайшее отделение. От срочности зависит ваша свобода! Если оперативники выйдут на вас раньше, чем вы придете в милицию, то… - Валентина развела руками и зацокала языком. – Знаете, что?! – Вдруг бросилась она к телефону, хватая трубку и, поднеся ее к уху, вопросительно взглянула на домоправительницу.
- Да уж почти неделю, как не работает. – Махнула та рукой. - Муж написал заявку на ремонт, но мастера не чешутся.
- Это хорошо! – Засмеялась Валентина, доставая из сумочки мобильный телефон. – О! Я и забыла его включить! Сейчас позвоним в милицию, и вы все расскажете. Не забудьте добавить, что вы не могли сразу связаться с милицией, потому что местная линия не работает, ребенка одного без присмотра вы оставить не могли, а…
- А взять девочку с собой тоже не могла, потому что у нее нет соответствующей одежды. – Добавила домоправительница, немного успокаиваясь.
- Говорите! – Ткнула Валентина в руки женщине трубку.
- Але – е! Милиция?! – Хриплым шепотом спросила женщина. – Я хочу сделать заявление. Тут недавно в новостях показывали о похищенной девочке. Да. Так, вот… О ней я и хочу вам сказать. – Тараторила она, вероятно боясь, что ее перебьют.
И собеседник, дежурный оперативник, конечно же, перебивал ее, задавал наводящие вопросы, и по волнению домоправительницы, и по односложным ответам, Валентина могла только догадываться, о чем ее спрашивают?!
- Знаю, где… Дома у меня… Вернее, - замешкалась она, - я с мужем временно живу у хозяев коттеджа, так вот Милочка здесь, с нами.
- Я вам и хочу рассказать! Нет! Приезжать за мной не надо! – Возмущенно крикнула женщина, и вдруг осеклась. – Хорошо. Я сегодня, прямо сейчас к вам подойду… А хозяйка коттеджа присмотрит пока за девочкой.
Домоправительница вернула трубку, Валентина обратила внимание, что рука у женщины мелко дрожала, а над губой появились бисерины пота.
- Ну?! Что?! – Нетерпеливо спросила Валентина.
- Сказал, чтобы я явилась, - тихо произнесла женщина.
- Ну, и что вы так напугались? Вы и сами хотели прийти к ним с заявлением. Разве не так?
- Да, хотела. – Подтвердила домоправительница. – Но дежурный разговаривал со мной, как с преступницей. Если б вы слышали, в каком тоне?!. Он даже собирался выслать за мной наряд, представляете?
- У него работа такая. – Пыталась успокоить женщину Валентина, но ее голос предательски дрогнул.
Она и сама уже опасалась последствию похода Нины Константиновны в отделение милиции, и жалела, что не может поддержать ее и составить ей компанию.
- Нина Константиновна, знаете что? На всякий случай возьмите с собой фотографии.
- А у меня нет Милочкиных фотографий, - развела руками женщина.
- Да, нет же! – Воскликнула Валентина с досадой. – Я имела в виду фотографии Станислава.
- Но, ведь он там не один, на снимках-то… - Забеспокоилась бедная женщина. – Рядом с ним мой муж. Могут еще подумать, что и он причастен к похищению. Скажи, кто твой друг и я скажу… - Заплакала она.
- А если в милиции от кого-то другого узнают, что ваш муж имел приятельские отношения со Стасом? Получится, что вы преднамеренно утаили это от следствия. Понимаете? – Обняла домоправительницу за плечи Валентина. – Ну, не плачьте! На крайний случай у меня есть хороший знакомый юрист. Но, я просто уверена, что его услуги вам не понадобятся. – Успокаивала она женщину, собирая фотографии, веером раскинутые на столе. – Ну, что? Вы готовы?
Домоправительница больными глазами окинула комнату.
- Давайте присядем на дорожку. – Еле слышно произнесла она, и вдруг вскочила и кинулась на кухню.
Через пару секунд принесла баночки с детским питанием.
- Как Милочка проснется, накормите ее вот из этой баночки. Если что, то найдете в кухне все необходимое для ребенка. Стас притащил два ящика детского питания. – Вздохнула женщина.
- «Если что» не будет! – Уверенно произнесла Валентина. Вы сами вскоре вернетесь и покормите девочку. И, пожалуйста… - Улыбнулась мягко Валентина. – Вы уж там не задерживайтесь! Сами знаете, что я совершенно не умею обращаться с маленькими детьми, а на будущее мне надо будет этому срочно научиться. Так что вам придется дать мне несколько уроков.
- Так вы хотите?!. – Догадалась домоправительница, и вновь заплакала.
На этот раз это были слезы радости. И Нина Константиновна, выходя из дому, чувствовала себя уверенной. Она наверняка знала, что с ней ничего плохого не случится, потому что Валентина Ивановна не оставит ее в беде. Потому что Валентина Ивановна – очень хороший человек. Разве, нет? Только хороший человек может принять такое важное решение, как усыновление совершенно чужого ребенка, и еще потому, что она нужна хорошему человеку. Валентина Ивановна сама только что это сказала.
* * *
Андрей проснулся совершенно разбитый. Он, может, еще бы спал, если б ему не приснился кошмар, вроде бы он попал в водоворот, и его все сильнее затягивает в воронку, и ледяная вода заливает рот и уши. Он застонал и приоткрыл веки, но тут же снова закрыл глаза, и даже прикрыл лицо ладонью, спасаясь от воды.
- Андрей Стефанович! – Раздался рядом тихий, но настойчивый голос. – Можете не претворяться! Я вижу, что вы уже наконец-то проснулись.
Андрей подскочил и попытался сесть, свесив босые ноги. Ему сразу же стало холодно, его лицо, шея и грудь были мокрыми. Он попробовал сфокусировать взгляд на расползающемся лице постороннего мужчины.
- Вы кто? Как вы сюда попали? – Спросил Андрей севшим голосом, и быстро заморгал.
Мужчина иронично взглянул на него, вздохнул, и сочувственно спросил:
- Дать вам воды?
- Спасибо! Вы итак уже, по-моему, достаточно дали. – Зло ответил Андрей, оттягивая от груди насквозь промокший халат.
- Извините! А, как прикажете, мне было вернуть вас в нормальное состояние?
- Мне плохо! – Вымолвил Андрей, еле ворочая наждачным языком.
- У вас в доме кофе имеется?
Андрей, в ответ, молча, закивал головой, и вновь сморщился. В мозгах сидела дюжина барабанщиков и беспрестанно молотила в свои тамтамы.
Когда гость вернулся с большой дымящейся кружкой, то застал хозяина квартиры с безнадежным, даже каким-то обреченным видом, уставившимся в одну точку.
- Пейте! – Приказал мужчина, всовывая в руку Андрея кружку. – Вам надо быстрее прийти в себя, я итак потерял кучу времени, охраняя ваш сон. – С сарказмом подметил гость.
Андрей, обжигаясь, обеими руками обхватил кружку, и сделал несколько больших глотков. Ему сразу же стало лучше. По крайней мере он уже ясно мог оценивать обстановку вокруг него.
- Вы кто? – Повторил он свой вопрос, с наслаждением делая следующий глоток, возвращающий его к жизни.
- Андрей Стефаныч, а ведь мы с вами заочно уже познакомились, - ухмыльнулся мужчина. – Ну, если коньячок отшиб вам память, - поднял он бутылку и посмотрел на просвет, - то могу и повторить. Я старший лейтенант Решетников.
- А, разве я вас приглашал?! – Сердито посмотрел он на бесцеремонного старлея.
- А нас никто не приглашает, - хмыкнул тот, возвращая бутылку на место. – Мы, опера, более гостеприимные. В следующий раз вы ко мне придете, ну а пока, не обессудьте и не судите строго за проникновение в ваше жилище. Кстати, Андрей Стефаныч, что это вы двери нараспашку держите, али не боитесь воров?
- Я уже ничего не боюсь! – Медленно повернул голову Андрей, и протянул руку за фотографией.
- Жена? – Полюбопытствовал старлей, выглядывая из-за плеча Андрея. – Обаятельная женщина, ничего не скажешь.
- Была… - Выдохнул Андрей, возвращая рамку на место.
- Умерла? – Спросил опер и покачал сочувственно головой.
- А то вы не знаете. – Процедил сквозь зубы Андрей и покосился на пустую бутылку.
Опер проследил за его взглядом, и на всякий случай убрал подальше опасную бутылку. Только, избавившись от потенциального холодного оружия, спросил:
- А, что, ваша жена умерла насильственной смертью?
- Вы, что, издеваться вздумали?! – Заорал Андрей, сжимая кулаки. – Вы сегодня сами мне сказали, что Вава (это я свою жену так звал) погибла, в автомобильной катастрофе.
- Я сказал?! – Удивленно открыл рот опер и отошел к двери.
«Явно, что с головой у мужика совсем худо. – Подумал он. – Теперь любой, самый захудалый адвокат подведет к невменяемости, а этот, так «душевнобольной» завалил двух человек». – Косанул опер на Андрея.
- Что смотрите? Думаете, что я был пьян и ничего не помню? Тогда объясните ваше появление в моей квартире.
- Я пришел с вами предварительно побеседовать, - медленно, словно прощупывая ногой зыбкую почву, говорил опер. – Вы ж не захотели разговаривать со мной по телефону, вот я и нанес вам визит. Правда, без приглашения…
- Ну, да!.. – Вновь разозлился Андрей. – Нанес мне визит, чтобы еще раз нанести соль на рану и сообщить о смерти жены. Так, что – ли?!
- Да, я вообще ничего не знаю о вашей жене! Я впервые увидел ее на фотографии. И если вы хоть что-то соображаете, то будет вам известно, что отдел по особо тяжким занимается не дорожными происшествиями, а расследованием убийств. Поэтому будьте так любезны и ответьте на вопрос: «Где вы были вчера вечером?»
- Да, не стану я отвечать на ваши дурацкие вопросы, пока не узнаю, что случилось с моей женой?! – С гонором выпалил Андрей.
- Кто вам сказал, что ваша жена погибла? Если я вам ничего не сообщал о ней, то с чего это вы взяли, что она погибла в автокатастрофе?
- Так ее нет дома! На звонки, на мобильный телефон не отвечает. – Немного успокаиваясь, объяснял он. И потом вот еще что, - почесал лоб Андрей. – Утром с ее телефона звонил какой-то мужик, сказал, что у нее приступ, и я еще дал ему совет, что делать?!
- И, что это был за мужчина? – Подозрительно посмотрел на Андрея опер.
С каждой минутой объяснение подозреваемого, а Решетников все больше подозревал Кенина в убийстве двух человек, казались ему пустыми. «Вскоре может выясниться, что хлыщ причастен и к третьему убийству, - своей жены», - подумал он.
- Да, не знаю я! – Вновь распалился Андрей. – Я вчера поздно лег, и телефонный звонок разбудил меня. И я не сразу понял, кто звонит?! Собственно, я вообще не узнал голос звонившего. Мужской голос, и все! А вы б спросонку узнали?! – Вновь заорал Андрей и скривился, сжав ладонями пульсирующие виски.
- А откуда он вас знает? – Прищурился Решетников.
- Вот! – Победно поднял указательный палец Андрей. – И мне это тоже показалось странным. Вообще, какой-то подозрительный тип. Ему откуда-то известны приступы моей жены. У нее иногда, когда сильно волнуется, случаются приступы головной боли, она даже иногда теряет сознание. Но об этом известно только мне. – Вам не кажется это странным? – Сжал кулаки Андрей.
Решетников обратил внимание, что у Кенина заходили желваки. «Да, ты ревнивец, дружок! - Подумал он. – А вот и мотив убийства вчерашней парочки просматривается. Пришел к любовнице на свидание, а там застал другого… И замочил обоих…»
- Да, не – ет! Для меня картина наоборот вырисовывается. Поэтому, Андрей Стефаныч, перед тем, как мы с вами проедем в отделение, прошу вас не отклоняться от ответов на мои вопросы. О вашей жене поговорим позже, а пока спрашиваю еще раз: «Где вы были вчера вечером?»
Андрей задергался под гипнотизирующим взглядом опера. Ему вовсе не хотелось ехать в отделение. С какой стати он должен куда-то проехать, когда с Вавой неопределенность, а этот старлей сказал, что ничего не знает о его жене, что его отдел занимается… - Но, чем занимается его отдел, у Андрея вылетело из головы. – И Андрей решил, что лучше сейчас ответит на дурацкие вопросы опера.
- На работе, наверное, где ж еще…
- А вы, Андрей Стефаныч, и по ночам изволите трудиться? – Подковырнул его опер.
- У меня ненормированный рабочий день. Я, добудет вам известно, врач, и, между прочим, довольно известный в соответствующих кругах, - высокомерно дернул подбородком Андрей.
- ???
- Не в ваших, старший лейтенант, - с сарказмом отметил он. – Я – хирург – пластик. Может, слышали про такую клинику, «Вандра» называется?
Решетников только безразлично пожал плечами, и задал следующий вопрос.
- А, как вы объясните, что вчера около двадцати часов вас видели, выходящим из подъезда дома по улице…
И, к ужасу Андрея, опер назвал адрес Марты.
* * *
Валентина вся извелась. Прошло четыре часа, как Нина Константиновна ушла из дому, и пропала. Валентина несколько раз порывалась позвонить в местное отделение милиции, но что-то ее удерживало, и она даже догадывалось, что. Элементарная трусость. Она боялась и не хотела сама в этом признаться. И еще она ругала себя за то, что уговорила Нину Константиновну пойти в милицию. Здравый смысл убеждал, что она все правильно сделала, лучше явиться добровольно, чем прятаться и дрожать. Тем более, если разобраться, то, по сути, Нина Константиновна действительно ни в чем не виновата. Но вопрос в другом, станут – ли разбираться работники правоохранительных органов? Может, им выгоднее повесить на бедную женщину преступление и закрыть дело? А дело-то действительно серьезное, кроме похищенной девочки, два мертвых человека. – Валентина содрогнулась и прошла на кухню, вымыть посуду за Милочкой. За монотонной работой она успокоилась, словно вода смыла ее тревоги. Постепенно мысли перетекли в другое русло; Валентина не заметила, как улыбается, вспоминая потешную Милочку. Вот, уж действительно Милочка… Валентину абсолютно все умиляло в девочке. Она была и ласковая, и смешливая, и какая-то очень трогательная. Валентина мечтала, как станет наряжать дочечку, какие игрушки станет ей покупать. Как на ее глазах Милочка будет расти, скажет первое слово, - конечно же, «мама»… - Валентина вздрогнула и прислушалась; ей послышались какие-то звуки. Она второпях вытерла руки и быстро прошла в холл.
- Ну, наконец-то! – Облегченно выдохнула женщина, увидев Нину Константиновну. – А я по - правде уже стала немного нервничать. Поначалу вроде бы ничего, а потом что-то душа стала ныть. – Ну, давайте уже рассказывайте, Нина Константиновна! – Теребила ее Валентина. – С вами все в порядке?
- Как Милочка? Поела нормально? – Глухим, как показалось Валентине, голосом поинтересовалась домоправительница.
- С девочкой все нормально, покушала отлично, немного поиграла и заснула. Вы правы, ребенок просто чудесный, с ней никаких проблем. – Отчитывалась Валентина, пытаясь поймать убегающий взгляд Нины Константиновны.
- С ней, действительно, проблем нет. А, вот у вас, Валентина Ивановна… - Выдохнула женщина и замолчала.
Она, возвращаясь из города, всю дорогу подбирала слова, но нужные так и не нашла. Да и какими словами можно объяснить и успокоить женщину, у которой мужа обвиняют в двойном убийстве. Валентина вопрошающе посмотрела на нее. И Нина Константиновна увидела, как в ее глазах зародился страх и из зеленой глубины выплеснулся наружу, и вот по щекам уже текут слезы, и Валентина не замечает их, судорожно сглатывает, и хочет что-то сказать, но спазм перехватил горло. Она подносит руку к шее и хрипло… Нет! Не спрашивает, а утвердительно произносит:
- Андрея обвиняют в убийстве. Ведь вы это хотели мне сказать?
Валентина заподозрила неладное, как только увидела, что Нина Константиновна прячет от нее глаза. И хотя она подозревала, что это когда-нибудь случится, и на Андрея рано или поздно выйдет милиция, но все равно не была к этому готова. – Она усмехнулась, вспоминая свои тщетные потуги по сокрытию вещественных доказательств. Только напрасно перенервничала. Вдруг она, словно что-то вспомнив, вопросительно взглянула на домоправительницу, которая протягивала ей склянку со знакомым запахом.
- Выпейте, Валентина Ивановна! – Это ваши капли! На вас лица прямо нет, а вам надо иметь силы, ведь еще, сколько предстоит… - Закачала головой Нина Константиновна.
- Со мной все в порядке, я готова вас слушать, Нина Константиновна! Рассказывайте все по порядку и желательно подробно. Начните с того, что вы пришли в местное отделение милиции, и…
- И написала сразу же заявление, как вы меня научили. Кстати, большое вам спасибо, Валентина Ивановна, за совет. Вы, надо сказать, меня прямо из тюрьмы вытащили. – Облегченно вздохнула женщина, и продолжила. – Ну, так вот! Да – а – а! – Вдруг воскликнула она. – И ваша идея с фотографиями пришлась очень кстати. Капитан… - Меня дежурный направил сразу к капитану, - пояснила домоправительница, - …пока я все подробно описывала на бумаге, этот капитан рассматривал фотографии. Его видно что-то очень удивило, потому что он не удержался и свистнул. А после фотографий мое заявление, вероятно, на него не произвело сильного впечатления, потому что он как бы вскользь пробежал его глазами. Но про Стаса расспрашивал долго, потом куда-то звонил, кто-то спустя время ему звонил. И вдруг этот капитан спросил меня; и знаете о ком? – Нина Константиновна вновь тяжело вздохнула и покачала головой. – О вашем муже, Валентина Ивановна. Да, да, именно об Андрее Стефановиче. Как долго я его знаю, откуда, и какую характеристику могу ему дать? Ну, я все честно рассказывала о нем. Что мне скрывать-то? Сказала, что Андрей Стефаныч – хороший врач, положительный человек, и вообще, хороший семьянин. – Вдруг оборвала себя Нина Константиновна и покраснела. – Ну, а что?.. Ведь, действительно Андрей Стефаныч внимательный муж… И любит вас… Разве не так?! Ну, а что иногда на девчат заглядывается, так это все мужики такие. Ой, извините, Валентина Ивановна! – Поднесла к груди ладонь женщина. - У меня просто вырвалось. Но вы ничего такого не подумайте! В милиции я об этом молчок. И вообще… Зачем мне лезть в чужую семью?
Валентина сидела истуканом и чувствовала, как у нее от горячих щек высыхают слезы. «Выходит, что вокруг все, абсолютно все знали, что Андрей мне изменяет, только я одна оставалась в святом неведении», - подумала она, и тихо спросила.
- И, что было дальше?
- Ну, значит, все у меня капитан выспросил, дружески улыбнулся. Я уже обрадовалась, что сейчас отпустит, ан нет, не тут-то было. Попросил проехать с ним в город. Причем, таким тоном, что его просьба больше смахивала на приказ. Ну и поехала я… Разве ж могла отказать работнику органов? Приехали мы в районное отделение милиции. Завели меня в кабинет на втором этаже, и разложили передо мной на столе кучу фотографий, и попросили опознать, то есть указать, кто мне на снимках знаком. Верите, Валентина Ивановна, как я увидала эти самые снимки, так прямо вся похолодела, ну, думаю, сейчас в обморок брякнусь. На фотографиях не было ни одного живого лица, все мертвые, то есть трупы. Мне потребовалось несколько минут, чтобы в себя прийти, а уже потом внимательно рассмотреть. Из всех я узнала только одного человека, им был Стас. Милиционер, который сидел в кабинете, все настаивал, чтобы я внимательнее посмотрела. – «Может, еще, кто окажется мне знакомым, например, мертвая девушка…» Ну, я сказала, что не знакома с ней, а видала ее всего раз, сегодня по телевизору и, как поняла, что это мама той самой похищенной девочки, которая случайно, оказалась у нас. Ну, а на других фотографиях вообще мне никто не был знаком. Да, даже, если кто и будет знакомым, так разве можно будет их узнать в изуродованных, окровавленных лицах.
Валентина нетерпеливо покашляла.
- Нина Константиновна, ну а причем здесь мой муж? Ведь на фотографиях, предъявленных вам для опознания, Андрея не было.
- Господь с вами, - мелко закрестилась домоправительница. – Андрей Стефаныч, слава Богу, живой пока. А для опознания, как вы выразились, мне его предъявили. Живого… Его привел в кабинет милиционер, и усадил напротив меня. Если по правде сказать, Валентина Ивановна, я сразу-то и не признала его. Я привыкла видеть хозяина элегантным, уверенным в себе мужчиной, а передо мной сидел, даже не знаю, как выразиться?! – Нина Константиновна закрутила головой. – Какой-то помятый весь… Как выразился бы мой муж: «…с бодуна». Ну, я его все равно узнала, и так и сказала милиционерам, что это Кенин Андрей Стефанович.
- И все?! – Искренне удивилась Валентина. – Так с чего вы взяли, Нина Константиновна, что моего мужа подозревают в совершении преступления? Может, его пригласили, как и вас, в качестве свидетеля.
Нина Константиновна быстро – быстро замотала головой.
- Нет! – Отрезала она. – Однозначно нет! Ко мне да… Оперативник обращался: «Свидетель…», а к Андрею Стефанычу: «Подозреваемый». Он, то есть, оперативник сказал: «Свидетель, узнаете – ли вы подозреваемого»? Ну, я и узнала… А, что здесь такого? – Вопросительно взглянула она на Валентину.
- Да, ничего такого! Зачем же вам, Нина Константиновна, было скрывать очевидный факт. Что он у вас еще спрашивал?
- Ну, - подняла глаза к потолку женщина, - спрашивал: «Не видала – ли я Андрея Стефаныча в обществе женщины с фотографии, или вместе со Стасом?» А, зачем мне лгать? Как вы только что сами подметили… Говорю, что не видела. Отвечаю милиционеру, а сама одним глазком посматриваю на Андрея Стефаныча. И знаете, что я заметила, Валентина Ивановна? А может это только мне показалось… Что у Андрея Стефаныча что-то неладно с головой.
- С чего это вы решили? – Подалась вперед Валентина и в упор уставилась на женщину.
- Я ж вам уже сказала, что вид у него, прошу прощения, был какой-то пришибленный, ну вот я его и пожалела, и перед тем, как выйти из кабинета спросила у него, дескать, не хочет – ли он передать вам привет? А он, знаете, что ответил: «А она, что, все – таки живая?»
* * *
Андрей даже в страшном сне не мог представить, что его – солидного человека, как последнего отщепенца могут взять за белы ручки и отправить в кутузку. «На семьдесят два часа…» - Как выразился с издевательской усмешкой старлей. Видите – ли, нашелся какой-то свидетель, который утверждает, что видел Андрея вечером, выходящим из дома Марты. Он якобы записал и номер машины, на которой Андрей подъехал к дому. Мало этого, мерзавец опознал Андрея. Из трех человек, из которых одним был Андрей, мужчина показал на него. И, что самое ужасное, ведь и сам Андрей тоже узнал свидетеля, - это был тот самый гад. Который своей Нивой перекрыл ему выезд. Правда, у Андрея хватило ума сделать вид, что видит мужика впервые в жизни.
- Мало – ли, где он мог записать номер моей машины. – Пробовал объяснить он следователю.
- Но ведь свидетель узнал вас. – Спокойным, поставленным голосом говорил следователь. – Вы же, грамотный человек и не станете отрицать сам факт вашего опознания. Свидетель указал именно на вас.
- Каждый может ошибиться. И потом… - Хмыкнул Андрей. – Вы не исключаете простого совпадения? Он просто ткнул пальцем, и угодил случайно в меня.
- Почему же, - согласился вроде бы с ним следователь. – Совпадения случаются, как и стечение обстоятельств. Но, - цыкнул он, - тут другое. Свидетель описал вас до сегодняшнего опознания при подсадных.
При упоминании «подсадных» Андрея передернуло. Он вспомнил, как его, как какого-то уголовника, посадили между двух мужиков.
- Вам холодно? – С наигранным, как показалось Андрею, участием спросил следователь.
- Мне противно и омерзительно, что меня забирают в милицию, как преступника, приглашают понятых, подсадных, свидетелей. Мне это напоминает дешевую комедию.
Следователь не ответил на выпад Андрея, и продолжил допрос.
- Так вот! Мы с вами остановились на том, - демонстративно уставился он в протокол, - что свидетель помог составить ваш словесный портрет, на основании которого компьютер изобразил вас. Если хотите, можете полюбопытствовать.
И следователь подвинул Андрею лист, на котором тот сразу же узнал свое изображение.
- Вижу, что человек, изображенный на бумаге, вам знаком…
- Зачем отрицать очевидное? – Пожал плечами Андрей. – Да, это, безусловно, я! Ну, или, по крайней мере, человек очень на меня похожий…
- Ну, вот! – Улыбнулся следователь, и победно пришлепнул ладонью фотографию.
- Да, ничего не вот! – Воскликнул Андрей. – Я не отрицаю, что он знает меня и может даже желать увидеть меня за решеткой. Вы себе и представить не можете, сколько у меня недоброжелателей, особенно со стороны мужского пола. Сначала мужья мечтают увидеть своих жен омолодившимися и привлекательными, платят бешеные деньги, а постфактум понимают, что привлекательна жена не только для него, но и для других мужчин, и вымещают зло. Не на жен, естественно, а на того, благодаря которому его жена снова стала молодой.
Следователь подался вперед.
- А бывает, что операция не удается? И результат не тот, которого ждали? Так называемый, брак на производстве?! – Хмыкнул следователь.
Андрей покосился на него, - не смеется – ли он?! Но следователь если и иронизировал, то на его непроницаемой физиономии это не отражалось. Андрей вздохнул, и нехотя признался.
- Человеческий организм непредсказуем. Даже, если операция выполнена отлично, гарантий, что в перспективе все будет так же хорошо, нет. Я и своей жене это сто раз объяснял. – Вырвалось у Андрея.
И вдруг у Андрея промелькнула крамольная мысль на счет «брака на производстве». Следователь подал ему неплохую идею. «А, почему б и нет? Но, - это возможно только при условии, что я буду на свободе, и Вава еще не перегорит сделать лифтинг». – Андрей так размечтался, что следователю пришлось несколько раз повторить очередной вопрос.
- А ваша супруга тоже хотела бы стать вашей пациенткой? Вы ее еще не омолаживали, или она у вас итак молодая женщина? – Забросал вопросами следователь.
- А вам не говорили, что у вас нездоровая любознательность? – Не на шутку разозлился Андрей. – Вот, вы уже и до моей жены добрались. Что дальше захотите узнать?
- Моя «нездоровая любознательность», как вы изволили выразиться, не что иное, как профессиональный интерес. А возраст вашей жены меня действительно интересует. Если она молодая женщина, то у вас не будет потенциальной заинтересованности заводить на стороне подругу.
- Моей жене пятьдесят лет, - сквозь зубы процедил Андрей. – Но это, ни о чем не говорит! Я люблю ее, мы живем вместе больше двадцати пяти лет.
- Похвально! Но ведь можно любить жену и иметь параллельно молодую любовницу, так?
- Это ваши домыслы, - скрестил на груди руки Андрей.
- Ну, да! Мои домыслы на счет любовницы, мои домыслы на счет того, что свидетель вас видел у дома вашей любовницы…
- На счет свидетеля мы с вами, по-моему, уже выяснили… Разве нет? – Удивленно поднял брови Андрей.
- Вы хотите подвести к тому, что у свидетеля к вам личная неприязнь? – Вновь усмехнулся следователь.
- Это вы хотите подвести меня под статью уголовного кодекса, - парировал Андрей. – И вообще, я не намерен оправдываться, у нас, по-моему, еще не отменили презумпцию невиновности, так вот и попробуйте доказать мою вину.
Следователь прищурил глаза, и полез в сейф, лязгнув железной дверцей. И вот на столе появился полиэтиленовый пакет с белой тряпицей внутри.
- Что это? – Развернулся к столу Андрей.
- Вы не узнаете?
- ???
- А, ведь, это не что иное, как ваш собственный носовой платок. С вашими инициалами, и со следами крови. – Добавил следователь.
- Моей? – Машинально задал вопрос Андрей.
- На ВАШЕМ носовом платке, - подчеркнул следователь голосом, в котором напрочь отсутствовали прежние веселые нотки, - обнаружены следы крови потерпевшего. И этот ВАШ платок найден возле места преступления.
- Ну, и что? – Искренне удивился Андрей, и даже заерзал на своем стуле. – С чего вы взяли, что?..
- Что кровь принадлежит потерпевшему мужчине? – Перебил нетерпеливо следователь. – Так, экспертиза показала.
- Почему вы думаете, что платок принадлежит мне? Мало – ли вензелей соответствуют моим инициалам? Что, на платке обнаружены мои отпечатки пальцев? – Продолжал возмущаться Андрей, но со стороны было заметно, что горячность его поубавилась.
К тому ж, следователь снова полез в сейф. Сейчас на его лице появилась гримаса фокусника, казалось, что еще мгновение, и он скажет: «Але», и вытащит из шляпы…
Андрей со страхом следил за манипуляциями следователя. Чутье ему подсказывало, что ничего хорошего он не увидит, слишком самоуверенным было лицо следователя.
- Да, на платке действительно нет ваших отпечатков, но, Андрей Стефаныч, ваши пальчики, - и следователь стал один за другим раскладывать документы перед носом замершего Андрея.
«Вот почему пачкали мои пальцы?!» - Обреченно подумал он, а следователь победно продолжил:
- …разбросаны по всей квартире потерпевших. Вы наследили в прихожей, в гостиной, на кухне, - перечислял следователь, откладывая в сторону один за другим документ. – Собственно легче сказать, где их нет. Не представляю, на что вы рассчитывали?!
- Я его не убивал! – Выдохнул Андрей.
- Кого? – Засуетился следователь. - Уточните, пожалуйста! В квартире найдены два трупа со следами насильственной смерти. Так кого вы имеете в виду?
- Ой – й, ну хватит ловить меня на пушку! – Скривился Андрей. – Я говорю о мужчине, конечно же. По-моему его звали Станислав или Вячеслав. Но, позвольте! – Воскликнул Андрей. – Когда я уходил из квартиры, девушка была жива. Я точно это знаю. Как – никак врач с большим стажем… А мужчина уже был мертв, когда я вошел в квартиру. Я даже споткнулся о его лежащее тело.
- А, где была девушка? – С иронией спросил следователь, крутя в пальцах ручку.
Было видно, что он ни на йоту не верит Андрею, что он убежден в его виновности и сейчас просто зря тратит свое время на допрос.
- Так там же и лежала. В прихожей на полу, рядом с мертвым телом своего любовника. – Выпалил Андрей, и сразу же прикусил язычок, увидев оживление следователя.
- Ясненько – о, - протянул следователь, усмехнувшись. – Вот и мотив для убийства появился. Банальная ревность. Вы пришли к своей любовнице, а она занята с другим. Вы – человек горячий, убили сначала мужчину. Кстати, орудие убийства выбрали странное. Что, другого под рукой не оказалось? А потом отравили свою неверную любовницу. В ее крови экспертиза установила лошадиную дозу клофелина. Вам приходится использовать его по работе с пациентами в вашей клинике?
- Да, нет, конечно! У нас вообще его в клинике нет. Зачем он нам? Это антигипертензивное средство, влияющее на нейрогенную регуляцию сосудистого тонуса. Насколько я знаю, его применяют в малых дозах для понижения артериального давления, клофелин нужен также офтальмологам, его закапывают при глаукоме. А к нам в клинику поступают пациенты, после строгого прохождения всех анализов. То есть, практически здоровые люди.
- И с этим мне все ясно, Андрей Стефанович. Значит, убийство своей любовницы вы задумали заранее, так сказать запланировали. Обзавелись сильнодействующим лекарством, и отравили девушку.
- Да говорю ж вам, что… - Андрей резко оборвал себя. - Собственно, я понял, что вам бесполезно объяснять, что я к отравлению и убийству не имею отношения. Но вам не удастся невинного человека обвинить в преступлениях, которые он не совершал. Я приглашу адвоката…
- Ваше право! Но я пока вас, ни в чем не обвиняю, а только подозреваю. И на то у меня имеются веские основания: вас опознал свидетель, ваши отпечатки пальцев обнаружены на месте преступления, и наконец, у вас был мотив для убийства. Но в виду того, что вы не скрылись, а наш оперативник застал вас дома, хотя и в непотребном виде, я могу отпустить вас в соответствии со статьей уголовного кодекса, под подписку о невыезде. Так что, сами видите, ваши права не нарушаются. Но ответьте, Андрей Стефанович на безобидный вопрос: «Как вы попали в квартиру к потерпевшей, у вас был ключ, или она сама открыла вам двери»?
- Вы снова хотите меня поймать! – Закричал Андрей. – Ключа у меня от квартиры Марты не было, да и быть не могло, потому что мы с ней давно расстались. Понимаете, мы с ней совершенно чужие люди. Признаю, что какое-то время мы состояли с ней в интимных отношениях, но это было в прошлом. А двери она не могла мне открыть, потому что лежала на полу без сознания. Мне пришлось долго звонить, а потом, когда я уже собрался уходить, вдруг увидел, что дверь приоткрыта. Ну, я и вошел… А там такое… И если хотите знать, - понизил до шепота голос Андрей, и почему-то покосился на дверь, - …то и мужчину, и женщину скорее всего убил какой-нибудь грабитель. Хочу надеяться, что вы все-таки найдете его, и вам станет стыдно, что вы обвиняли меня.
- Не обвинял, - поднял указательный палец следователь, - а подозревал, и сейчас еще подозреваю.
Андрей старался быть красноречивым и убедительным, но видел, что следователь слушал его в пол уха и даже украдкой пару раз зевнул. И только, когда раздался телефонный звонок и невидимый что-то сказал следователю, у того заблестели глаза. Он встал и попросил Андрея пройти с ним в соседний кабинет, и к своему ужасу и стыду Андрей увидел… Нину Константиновну. По всей видимости, ей тоже было неловко встречаться с ним в такой неподобающей обстановке, и она краснела и бледнела, и что-то лепетала, отвечая на вопросы следователя, а что у нее спрашивали, он практически не слышал. Только в конце этой экзекуции он услышал возле самого уха шепот домоправительницы:
- Привет-то передать от вас Валентине Ивановне?
- Так она, что? Все – таки, жива?! – Встрепенулся Андрей.
- Господь с вами, Андрей Стефаныч! На даче она. Сегодня на такси приехала…
С этой ободрившей его новостью он и отправился домой, подписав подписку о невыезде.
* * *
Валерия разбудил настойчивый звонок в дверь. Он, скривившись, взглянул на часы, - восемь часов. На всякий случай поднес будильник к уху, - идут. Он еще какое-то время полежал, с трудом соображая, что сейчас вечер или утро? Но долго обдумывать ему не дал «слон», ломившийся в дверь. «Может, наконец-то Стас пришел», - подумал Валерий, вставая с дивана. Он порыскал глазами по столу в поисках воды, - горели трубы и в горле, словно рашпиль.
- Щас иду – у! – Крикнул он, повернув голову в сторону коридора. – Только попью, - тихо добавил Валерий и залез в шкаф, вытащил бутылочку с детским соком и залпом опорожнил.
«Да, что ж ты обождать секунду не можешь»? – Ворчал он, пробираясь в потемках по длинному коридору к выходу.
– Я тебя дольше ждал, - сказал он, отодвигая засов и распахивая дверь.
В проеме, подсвеченный сзади, стоял незнакомый молодой мужчина в гражданской одежде, но Валерий мог бы голову дать на отсечение, что перед ним был мент. Но, к сожалению, не Стас. За мужчиной маячили двое, этих мужа с женой Валерий узнал, - соседи по площадке.
- Говорите, что ждали меня? А я думал, что гость незваный. – С сарказмом усмехнулся незнакомец. - Старший лейтенант Решетников, - представился «татарский» гость, раскрывая перед красным носом Валерия такого же пролетарского цвета книжку.
- Да, не вас я вовсе ждал, - проворчал себе под нос Валерий, исподлобья смотря на опера. – Чо надо?!
- А кого вы ожидали?
- Ну, допустим, своего товарища.
- И имя у товарища имеется, или кличка?
- А чо это вы, гражданин начальник, вздумали меня оскорблять в собственном доме?! Я давно уже откинулся, и все кликухи остались там, - махнул рукой Валерий куда-то за стену коридора. – И имя у товарища имеется, Стас его зовут. Между прочим, мент… То есть, милиционер… - Растянул губы в усмешке Валерий. – Так, все-таки, чо надо-то?
– Можно войти? – Потеснил опер хозяина вглубь квартиры и крикнул кому-то невидимому, чтобы те тоже не стеснялись и заходили.
В узкий коридор протиснулась целая толпа, и Валерий вдруг почувствовал в низу живота знакомые позывы, и сразу же замкнутое пространство наполнилось запахом общественного сортира. Валерий сглотнул кислую вязкую слюну.
При упоминании имени «Стас» опер переглянулся с товарищами и злобно взглянул на Валерия.
- Вот, ознакомьтесь с ордером на обыск. Вы подозреваетесь в убийстве двух и более лиц, а также в похищении человека с целью выкупа.
- Понятые, заходите, пожалуйста!
Мужчина и женщина гуськом прошли в комнату Валерия. Женщина сразу же сморщила нос, - дух в комнате был тяжелым, не намного лучше, чем в коридоре.
– И вы ребята… - Обратился он к молодым мужчинам в гражданской одежде, которые уже успели натянуть резиновые перчатки. - А вот и первый вещдок… - Воскликнул опер, и показал Валерию пустую бутылочку из-под сока. – Ваша?
Валерий сглотнул рашпиль и пискнул.
- Моя… Только что выпил.
А вскоре на столе появились и баночки с детским питанием, и бутылочка с соской, и маленький плюшевый мишка. Все то, что спешащий Стас, забыл в доме Валерия, который сейчас с ужасом смотрел на явные улики. В пропитом мозгу пропечаталась мысль: «А ведь Стас – поганый ментяра, нарочно оставил здесь детские вещи, поэтому и пропал, поэтому и подослал своих козлов. Вообщем, подставил меня». - Валерий схватился за голову и рухнул на пол, на колени, заматерившись.
- Что, радуетесь, что ваш кореш меня продал? А не сказал он вам, что сам спланировал кражу девчонки, чтобы потом срубить за нее бабло? Ну, Стас!!! Не ожидал я от тебя такой подлянки!
- Так вы признаете себя виновным в похищении девочки?
- А, чо уж там зря отпираться-то?! Я ее украл… Стас, небось, все уже про меня доложил?! Но вы, гражданин начальник, ему не верьте, он все брешет! Я все делал по его указке, зуб даю! И еще. Прошу учесть, что я сам, слышите, сам во всем признался, чтобы оказать помощь следствию. – Сложил перед грудью ладони Валерий.
- На суде вам зачтется, - лаконично ответил Решетников, брезгливо рассматривая коленопреклоненного негодяя. – Но, боюсь, что это вам не очень поможет… Похищение человека, плюс три убийства…
- Что – о?!! – С неожиданной прыткостью вскочил Валерий. – Ну, уж не – ет!!! Лишнего на меня вы не повесите. Какие такие три убийства?! – Брызгал он слюной. – Я всего-то и замочил одну бабу, и то случайно. Я у нее спрашивал адрес дочери, а она молчала, как партизанка, ну я ее и того… Просто не рассчитал силы. Кстати, - вдруг вытаращил глаза Валерий, - вы у Стаса-то спросите! Он подтвердит… Не может же быть, чтобы он совсем уж курвой оказался.
Решетников с любопытством посмотрел на Валерия. – «Неужели играет роль? Да, так искусно! Но следак дело свое знает, и быстро его расколет. – Думал опер. – Жаль, что придется с этого хлыща – доктора снять подозрения. А ведь как хорошо подходил под убийцу. И мотив, и свидетель, и носовой платок со следами крови. Вот только почему-то на найденной у него в квартире одежде никаких пятен не было обнаружено. Может, избавился от вещей? Но тогда почему не затер своих отпечатков в квартире потерпевших? Может, рано все-таки снимать с доктора подозрения? Ведь, что интересно? Следов Валерия в квартире убитых не оказалось. Никаких… И хоть, звонивший доброжелатель точно описал, что мы можем найти в комнате Валерия, и заявил с уверенностью, что Валерий и есть похититель ребенка, но ведь про убийство он ничего не сказал. И о чем это говорит? О том, что мужчина был вхож в комнату Валерия, значит, был его товарищем, и Валерий мог с ним поделиться по пьяне. – Старлей хмыкнул – Не хотел бы я иметь такого товарища. Но Валерий в мокрых делах дилетант. – Продолжал мысленно рассуждать опер. - В квартире, где он похитил девочку, его следов была куча, а в квартире потерпевших ни одного. Что, он их все стер? Так, почему не стер следы в той квартире? Решетников почему-то был просто уверен, что и на одежде, изъятой сегодня из комнаты Валерия, пятен крови эксперты не обнаружат. И хоть этот кастрат был ему несимпатичен, но в его причастности к убийству он очень даже сомневался. Хотя, надо сказать, что и у него был достаточный мотив, чтобы убить обоих: Стаса и мать, похищенной им девочки. Но при осмотре трупов создалось такое впечатление, что убийц было двое. Стаса мог убить и Валерий, разозлился, что тот его кинул, да и проломил череп табуретом. Но ведь женщина была отравлена, а это уж совсем не похоже на характер Валерия. Отравительницами чаще становятся женщины».
* * *
Надежду Ильиничну пригласили в качестве понятой в квартиру Кениных. Следователь объяснил ей, что надо делать, а точнее, чего не надо. Не нужно давать никаких советов профессионалам, лезть с глупыми замечаниями и мешать работе экспертов. Надежда Ильинична сразу же догадалась о причине явке милиции в квартиру Кениных. Недаром же она накануне видела Андрея Стефаныча в доме Марты, ныне почившей от руки убийцы, как передали в криминальных новостях. Быстро же вышла милиция на него, а ведь мужик-то ни сном, ни духом, ни одним боком не связан с убийством. Кому, как ни ей, это знать. Она-то первой обнаружила еще теплый труп мужчины, а Марта, так вообще еще была живой.
Надежда Ильинична ходила вслед за экспертами, которые досконально проверяли мужские вещи, каким-то прибором тыкали в одежду Андрея, и качали головой. Так же дотошно они проверили его обувь, но и там, вероятно, ничего не нашли, так как быстро засобирались, убирая свои причиндалы в чемоданчик и стягивая с рук перчатки. И тогда, вдруг до женщины дошло… Она вспомнила скоропалительный отъезд Валентины, в руках которой была дорожная сумка и объемистый пакет, из которого совершенно случайно вывалились ботинки Андрея. «Что я тогда у нее спросила? – Вспоминала Надежда Ильинична, возвращаясь к себе, домой после того, как ее и консьержку в роли второй понятой, отпустил следователь. – Что-то на счет ремонта… Да, точно. Я ее еще немного поддела, дескать, что, Валечка, мужнину обувку в ремонт несете? А она как-то вся напряглась, и попыталась побыстрее убрать с моих глаз ботинки. – Надежда Ильинична поцокала языком, заваривая себе кофе. – Ну, что за женщина?!! Попыталась спасти своего козла – мужа, избавляя его от улик. Выходит, что Валентина тоже смотрела утренние новости, а от меня скрыла. – Огорчилась Надежда Ильинична, но ненадолго. Ароматный, крепкий напиток вернул ей хорошее настроение, и она предалась дальнейшим размышлениям. – А, собственно, почему Валентина должна была раскрывать передо мной свою душу? Я-то ведь ей ничегошеньки не рассказала про свою слежку за Мартой, про то, что стала почти свидетелем, как Марта убила своего любовника, а тот ее, скорее всего, чем-то отравил перед этим. Не рассказала и про серьги, и про то, что видела своими глазами, как ее кобелистый муженек нанес визит любовнице. Но о последнем сама Валентина догадалась, и заподозрила мужа в убийстве, и кинулась спасать его доброе имя. Тьфу! – Рассердилась Надежда Ильинична. – Ну, как же можно быть такой бесхребетной?! Он ее постоянно предавал, а она, зная, что муж убийца, кинулась его спасать. Это я уверена в его невиновности… Стоп! – Осела мешком на стул женщина. – Что это я все осуждаю всех, да думаю о разных глупостях, когда невиновного человека забрали в милицию. А я уж знаю этих работничков, им бы побыстрее на кого дело свалить. Но, как они, все-таки, так быстро приехали за Андреем? Видать кто-то увидел его машину возле подъезда. – Гадала Надежда Ильинична. – Машина-то больно заметная, поди, у него одного такая в городе. – Она хлопнула себя по лбу. – Ну, и не олухи после этого оперативники. Разве станет человек, задумавший убийство, ставить возле места преступления свой автомобиль?! Нет, надо непременно позвонить им и подсказать, намекнуть… Так, дескать, и так…» - И Надежда Ильинична уже было кинулась к телефону, но случайно взглянула в окно. Из такси выходил собственной персоной… Андрей. Немного помятый, чуть пришибленный, но без сопровождения милиционеров. Она выскочила из квартиры и еле успела поймать Андрея возле дверей лифта.
- Андрей Стефаныч! – Закричала она. – Освободили – и! Как же я рада, голубчик. – Причитала женщина.
И, что самое удивительное, она радовалась совершенно искренне, и этого не мог не отметить Андрей, и ему почему-то стало приятно, что есть человек, который за него переживал.
- Спасибо вам, Надежда Ильинична, за участие…
- Да, не за что! – Перебила его Надежда Ильинична, взмахнув рукой. – И, к тому ж, я ведь ничем вам не помогла. Да и не смогла б помочь, так как оперативники, или, как их там? Эксперты совали везде свои носы в поисках улик. Они все ваши вещи проверили каким-то специальным прибором.
Андрей стоял напротив Надежды Ильиничны и глупо улыбался. Он еще не совсем пришел в себя после допроса следователя, и вероятно, поэтому до него не доходило, о чем говорит словоохотливая соседка?! О каких вещах?..
- Простите! Я вас не понял, - оборвал он ее. – Вы о чем говорите, Надежда Ильинична?
- Так, о вещах же… - Прошептала она. – Меня ж и консьержку тоже приглашали понятыми, когда искали ваши вещи, вернее, не вещи, а следы на вашей одежде. – Сумбурно объясняла она. – Ой, Андрей Стефаныч, давайте зайдем ко мне, вы что-то побледнели, да и уши здесь… - Кивнула она на стеклянную будку консьержки.
Андрей машинально проследил за взглядом Надежды Ильиничны, и натолкнулся на хитрые глаза консьержки. Неожиданно он вспомнил, как подозрительно она на него посмотрела, когда он ночью вернулся домой, весь грязный. Сейчас он улыбнулся ей, и женщина тут же ответила ему тем же. Андрею даже показалось, что она заговорщицки ему подмигнула.
- Пойдемте, пойдемте – же! – Тянула его уже за руку Надежда Ильинична.
Она запустила его в квартиру и еще некоторое время стояла, уткнувшись в дверной глазок. Ничего подозрительного не высмотрев, удовлетворено вздохнула, и пригласила его в кухню.
- Кофе будете?
- Мне неудобно у вас просить, - замялся Андрей. – Но, по совести говоря, я б что–нибудь сейчас съел. Я с самого утра ничего не ел. Вава как-то быстро уехала, и я…
- Сейчас, сейчас, голубчик, - засуетилась Надежда Ильинична, вытаскивая из холодильника кастрюльки, и раскладывая по тарелкам еду.
Она успевала и разогревать, и резать, и разговаривать.
- Так она, то есть, Валечка и должна была по-быстрому уехать. Я ведь вам не договорила. Ваша жена – ваш ангел спаситель. Это ведь она увезла из дому-то всю вашу одежду, и ботинки не забыла.
- И куда она их? – Задал глупый вопрос Андрей, проглатывая горячий борщ и откусывая огромные ломти бородинского хлеба.
- Да, откуда ж я знаю? – Удивилась Надежда Ильинична, разведя руками. – Да, думаю, это и неважно! Главное, что оперативники их не нашли. Да, даже и это не важно, - серьезными глазами посмотрела она на Андрея.
Под ее взглядом он как-то весь скукожился. Надежда Ильинична заметила у него на щетине подбородка застрявшую капусту. Она взяла салфетку и по-матерински вытерла ему рот. Андрей жалко улыбнулся, и вдруг неожиданно для женщины, заплакал.
- Ну, ну… Поплачьте, Андрей Стефаныч! – Зашмыгала она сама носом. – Не все ж вашей жене слезы лить. Уж сколько она слез-то пролила из-за вас… Ай – я – яй! Теперь-то вы поняли, что не стоила ваша полюбовница слез вашей жены. Ну, вашу любовницу Бог уже наказал. Хорошо, что вы сами отделались легким испугом.
- ???
- Ну, выпустили ведь вас?! Разобрались видно оперативники, кто кого там убил?!
- Меня еще подозревают, взяли подписку о невыезде. – Отрешенно ответил Андрей.
Он вдруг почувствовал страшную усталость. Ему показалось, что у него не хватит сил встать с удобного стула, но злоупотреблять гостеприимством соседки было неудобно, да и одному хотелось побыть. Надежда Ильинична просто огорошила его, сказав, что Вава отвела от него беду и увезла из дому вещи. Понятно, что он выстирал их, но, во-первых, он забыл вымыть ботинки, а во-вторых, даже если б эксперты не обнаружили на одежде пятен крови, то уже то, что весь комплект был мокрым, могло б их насторожить. А, чтоб его задержать, у следствия и так за глаза хватит оснований, как выразился следователь. Андрей был бесконечно благодарен Ваве, и ругал себя за то, что вздумал приревновать жену на пустом месте. «Но почему она мне ничего не сказала, а позвонила Лехе?» – Вновь рассердился он.
Надежда Ильинична проводила Андрея, и без капли сомнения, набрала ноль два. Ей пришлось долго объяснять дежурному о причине звонка, пока ее, наконец-то не соединили с нужным работником.
* * *
Валентине понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, переварить услышанное известие, и осмыслить свое положение, и положение Андрея. «Перво–наперво, его надо вытащить из тюрьмы, здесь не до самолюбия. Человек попал в беду… Вон, даже Нина Константиновна заметила, что у него что-то с головой. Да, - пыталась убедить себя Валентина, - только в нездоровом уме Андрей мог пойти на преступление. И здесь есть и моя вина. Ведь я уже давно отмечала за ним неадекватные поступки, но мне было удобнее делать вид, что не замечаю их. Хватит оглядываться назад, - выругала себя Валентина. – Пока я занимаюсь самоедством, лежа на мягком диване, бедный Андрей мается на нарах в обществе преступников. – И снова в голову исподтишка закралась мыслишка, - а сам-то Андрей разве не преступник?»– Но Валентина быстро отогнала неприятную мысль и потянулась за телефоном. Ей надо было посоветоваться с юристом. Поначалу она не решалась выносить сор из избы, но, подумав, рассудила, что все равно арест Андрея рано или поздно станет известен сотрудникам клиники. Она очень подробно, (от священника и от адвоката нельзя ничего утаивать) описала ситуацию. Юрист – тактичный молодой человек внимательно выслушал, задал наводящие вопросы, и обещал порасспрашивать в своих кругах, какими материалами располагает следствие?! Все, названные Валентиной факты, о которых она знала, он назвал косвенными и успокоил ее, сказав, что если ничего более существенного оперативники не нароют против Андрея Стефановича, то на суде адвокат легко добьется оправдания обвиняемого. И еще юрист добавил:
- Если вообще не развалит дело…
Ко второму вопросу Валентина подошла успокоенной, хотя он для нее был не менее важен, чем дело ее мужа. Она поинтересовалась у юриста на счет удочерения Милочки. Спросила, какие будут нужны документы и вообще, есть – ли у нее шанс удочерить девочку? На удивление Валентины оказалось, что это дело более серьезное, чем задержание Андрея.
- Бюрократические органы могут воздвигнуть кучу препон, и одна из них, - это та, что ребенка предпочитают отдавать в полные семьи, а, насколько мне известно, - тактично напомнил юрист, - вы с Андреем Стефанычем разведены.
- Но это можно быстро поправить! – Обрадовалась Валентина. – У меня в Загсе работает хороший знакомый, и он нас заново зарегистрирует с Андреем.
- Видите – ли… - Покашляли в трубке, - если вы хотите совет, то я вам, Валентина Ивановна, не рекомендую этого делать. Вы можете усугубить ситуацию, ведь Андрей Стефаныч в некотором роде находится под следствием, и работники социальной службы могут стать в позу.
- А деньги?! – Потерянно спросила Валентина.
В трубке снова смущенно покашляли.
- Вы когда намерены возвращаться в город? Нам надо встретиться и в приватной беседе все обсудить.
- Я хотела отдохнуть, но вижу, что моим намерениям не суждено сбыться, - тяжело вздохнула женщина. Через пару дней буду в клинике.
- Меня это устраивает, - официально подтвердил юрист. – За два дня я прощупаю почву по вашим обоим делам. Если понадобится хороший адвокат по уголовному делу…
- То, пожалуйста, - перебила его Валентина, - составьте мне протекцию, за ценой дело не станет. А вы, пожалуйста, уж постарайтесь помочь мне с усыновлением Милочки.
Распрощавшись со своим юристом, Валентина воспряла духом, несмотря на его пессимистический тон о деле по усыновлению. Ей неожиданно пришла в голову идея. И она, не откладывая решение в долгий ящик, набрала номер телефона Леши.
- Здравствуй! – Весело приветствовала она друга. – Как дела в клинике? Как твои личные дела?
- Здравствуй, Валечка! Вот уж не ожидал услышать так быстро твой голос. Вроде бы недавно общались… За сутки в клинике ничего нового не произошло. Операций сегодня нет, рядовой обход оперированных, прием пациентов… Да ты и сама все знаешь. Вообщем, все, как обычно. – Сухо докладывал Леша. – Только тебя рядом нет. – Дрогнул его голос.
- И Андрюши тоже… - Подсказала Валентина.
- Ну, да… И Андрея тоже… - Машинально согласился он и вздохнул. – Кстати, я вчера с ним разговаривал; по-моему, ему уже лучше. По крайней мере, судя по кусачему настроению, он начал выздоравливать, - хмыкнул Леша. – Я это к тому говорю, что мог бы и поиметь совесть и выйти на работу. – Вдруг рассердился он. – Я пока держусь, но и у моего организма запас невечный. Так что, Валечка, ты, как хозяйка клиники и, как жена подействуй на своего супруга. Вот, ты только что спрашивала у меня на счет личных дел, - снова хмыкнул Леша, - так, какие у меня могут быть личные дела, когда клиника пожирает все мое личное время. И потом… Ты ведь и сама знаешь… Без тебя у меня не может быть личной, как ты выражаешься, жизни. – Наконец решился Леша.
Валентина, несмотря на тишину, повисшую в трубке, ощущала присутствие Леши. Она даже представляла, как он закуривает сигарету, глубоко затягивается, прищуривая глаз. Леша курил очень редко, только в сильном волнении. И сейчас Валентине было приятно, что мужчина закурил из-за нее. Значит, она не ошиблась в нем, он ее любит, но вот она… Но на данный момент это не имело никакого значения. Если он ее любит, значит, женится на ней, и станет отцом ее ребенка. Она сейчас, чтобы удочерить девочку, согласилась бы выйти замуж хоть за козла, а тут выпал шанс женить на себе человека приятного во всех отношениях. И незачем ему знать, что она, дура такая, продолжает любить своего, хоть и бывшего, мужа, а в настоящем времени преступника, даже очень возможно, что убийцу. – Валентина вздохнула, реально понимая, что Андрей потерян для нее навсегда. Она потеряла его не в Загсе, когда получала свидетельство о разводе. Тогда они оба знали, что это фиктивный развод, нужный для дела, и продолжали жить вместе. Она расстанется с Андреем прямо сейчас, когда согласится выйти замуж за Лешу, потому что никогда они не будут больше близки, никогда она не услышит рядом на подушке его сопение, никогда не почувствует исходящий от его макушки запах скошенного сена. И без того тонкая нить, соединявшая ее с Андреем, сейчас прервется, как только Леша сделает ей предложение. Что это фиктивный брак, будет знать только она. Интуитивно Валентина понимала, что говорить о таком Леше нельзя; цельная натура, он не согласится на это, ни за что. – Валентину передернуло. – Там фиктивный развод, здесь фиктивный брак. До чего ж она докатилась?!! Понятно, что из добрых побуждений. Но ведь, ни для кого не секрет, что благими намерениями ты выстилаешь себе путь в известное место. Но сейчас у нее просто нет другого выхода, ей надо во что бы - то ни стало удочерить Милочку, и она согласна идти до конца… О морали и нравственности своего неблаговидного поступка по отношению к Леше, она подумает позже, а сейчас… - Валентина набрала в грудь воздуха, и показала язык своему зеркальному отражению. Она начала издалека…
- Лешик, мне действительно тебя жаль, что ты работаешь на износ, но повлиять на Андрея я не могу. По крайней мере, как жена… Неужели до тебя еще не дошли сплетни, что мы с Андреем развелись. – Валентина замолчала, дала время Леше для переваривания новости. – А, как своего начальника, он меня в грош не ставит, - продолжила она, и артистично, снова показав язык, горестно вздохнула.
Она уже хотела выложить о том, что Андрея подозревают в убийстве, но вовремя спохватилась. - Нет! Этого говорить нельзя. Леша может подумать, что я согласилась выйти за него замуж только потому, что Андрея могут посадить, и я остаюсь одна. Еще обидится, заподозрит, что я собираюсь заполнить им образовавшуюся брешь. – Валентина замолчала, немного подождала, но Леша тоже молчал. Ей это не очень понравилось, она думала, что Леша, узнав благую для него весть, сразу же возьмет быка за рога, и кинется делать ей предложение. -«Нерешительный какой! – Подумала с досадой она. – Видно, придется мне быть инициатором».
- Лешик, что ты молчишь? Или это для тебя не новость, или тебе все равно?
Наконец в трубке раздалось какое-то шевеление и покашливание.
- Ты хочешь намекнуть, что возле тебя место пусто? – Неудачно сострил он.
Но Валентина подхватила шутку.
- И ты можешь его занять! – Деланно засмеялась она.
Но к ее счастью, Леша не заметил игры. Если б только она могла его сейчас увидеть, то наверняка отменила бы свой план заключения фиктивного брака. Он вытащил из пачки новую сигарету и долго не мог прикурить, потому что зажигалка ходила в его руке ходуном. В конце – концов, не совладав с трясущимися руками, он бросил и сигарету, и зажигалку, и сам рухнул в ближайшее кресло.
На счастье пациентов, сегодня в клинике был неоперационный день.
- Ты сейчас это серьезно? – Хрипло спросил Леша, прижимая изо всех сил к уху трубку. – Валечка, ты меня извини, но мне сейчас может все что угодно пригрезится. Наверно, все – таки, переработал… - Хмыкнул он. – Я у тебя сейчас спрошу, и заранее прошу не сердиться на меня. – Ты хочешь стать моей женой?! – На одном дыхании выпалил он и замер в ожидании приговора.
«Скорее, я хочу, чтобы ты стал моим мужем», - подумала Валентина и улыбнулась своим мыслям.
- Ну, и за что мне на тебя сердиться?! Ты все правильно понял, глупенький мой! – Защебетала Валентина голосом, от которого самой стало противно.
Когда до Леши, наконец, дошло, что он, сегодня, стал самым счастливым человеком на свете. Что мечта всей его сознательной жизни исполняется, он заторопил Валентину. Бедный, он боялся, что она передумает, и тогда его жизни наступит конец. Слишком высоко его вознесла Валентина, приблизив до себя, и ее отказ будет означать не только крах его надежде, но и физическую гибель.
* * *
Андрей был вымотан событиями последних дней. Очередное предательство Марты, затем ее убийство. Окончательная пропажа изумрудных серег, которые ему уже не принадлежали… Но все это меркло в сравнении с известием о мнимой гибели Вавы. В настоящий момент он уже не может вспомнить, откуда он взял, что Вава погибла. Может, это ему и приснилось… Кошмарный сон мог быть навеян событиями той страшной ночи, когда он вошел в квартиру Марты, и наткнулся на труп мужчины и полуживую Марту, которая, оказывается, позже тоже умерла. Но, что ему за дело до смерти чужих людей? Главное, что его Вава, слава Богу, жива и здорова! Теперь он уже не сомневался в этом, потому что у него два свидетеля, которые подтвердили: Нина Константиновна и Надежда Ильинична. – Андрей сердито хмыкнул. – Надо же, как быстро на него наложился отпечаток пребывания в милиции. Он даже думать стал категориями следователя. «Свидетели…» Что-то сегодня слишком много свидетелей. Мужик на «Ниве»… Кстати, что это я ему сделал, что он выступил против меня? Ясно ведь, что он не мог быть ни мужем, ни тем более, любовником пациенток «Вандры». У тех автомобили были пошикарнее облезшей отечественной «Нивы». – Андрей фыркнул и замотал головой, вспомнив о второй свидетельнице, с которой свидетель свел его в очной ставке. Казалось, вроде бы и безобидные слова: очная и ставка, но в сочетании вызывают неприятные эмоции. Да и совестно ему было, когда домоправительница сидела напротив него и подозрительно пялилась. – Андрей до сих пор вспоминал со стыдом. - И с носовым платком получилось худо, как это он его обронил?! – Вдруг Андрей зло сузил глаза, вспомнив вензель, на который и ссылался следователь и совал его Андрею под нос. – И все это Вава с ее аристократичными замашками помечать его вещи. – Но его гнев быстро иссяк, когда он вспомнил, что Вава, рискуя нарваться на милицию, вывезла из дому улики. – Надо бы ей позвонить, чтобы не держала в доме его вещи, а куда-нибудь выбросила, а еще лучше сожгла. Ведь устроили же обыск в его городской квартире, так, что мешает операм обыскать особняк? - Но Андрей не успел набрать номер жены, раздался звонок городского телефона. Он машинально поднес к уху трубку и сразу же пожалел, услышав ненавистный голос старшего лейтенанта Решетникова.
- Алло…
- Андрей Стефанович?! – Бодро спросил старлей. – Здравствуйте!
- Я вас слушаю. – Прошипел Андрей.
- А здороваться, значит, не желаете?! – Захохотал нагло опер.
- Да ведь недавно вроде бы попрощались. Я и подписку дал. Что вам неймется-то? Что еще вам от меня нужно? – Сердился Андрей и не скрывал своего неприязненного отношения к милиционеру.
- Придется еще разок встретиться, - покашлял Решетников.
Андрей вздрогнул. На него снова напал мондраж. «Представляю, как плохо может себя чувствовать настоящий преступник, когда меня – невиновного человека, начинает колотить только при голосе опера».
- Вы сегодня собираетесь придти? – Обреченно спросил он, делая акцент на «сегодня», и подумал: «Я так и не успел предупредить Ваву, чтобы уничтожила мои вещи. А может еще удастся позвонить ей»?
- Боюсь, что вам самому надо бы посетить следователя. – Издевательским, как показалось Андрею, тоном ответил опер.
- Что? Простите, не расслышал…
Да вы не волнуйтесь так, Андрей Стефаныч! За вами уже выехала машина. – Иронично известил опер.
«Значит, не удастся…» - прошептал Андрей, вздрогнув от настойчивого звонка в дверь.
Решетников признавался себе, что поступил по отношению к Кенину непорядочно. Да, что там «непорядочно»? Подло поступил, и все! Он ему не сказал о причине вызова Кенина к следователю. Понятно, что вскоре тот и сам об этом узнает и будет прыгать до потолка от радости. Но Решетников напоследок хотел таким вот образом подгадить хлыщу – доктору, который ему с первой же встречи стал несимпатичен. Даже дебил Валера – похититель и убийца, и то был более человечным, что – ли?.. Когда его выводили из собственной комнаты, он попросил разрешения подержать в руках мягкую игрушку похищенной девочки. И надо было видеть его лицо. Оно преобразилось, стало мягким, как тот игрушечный мишка, которого он нежно гладил по спинке. Понятно, то Валере влепят на полную катушку, если вообще не дадут пожизненный срок. Но тот хоть не скрывается за маской доброго доктора Айболита, каким хочет выглядеть Кенин. Решетников ненавидел людей вроде кениных – снобов и спесивцев, строящих из себя светил. «Звезды, мать иху»! – Выругался опер, вспоминая, как макнул его доктор, намекнув, что у них разный «круг». Может, и разный… Но он – опер, и не мнит из себя черт знает кого, и не предает свою жену. А этот, из «избранного круга»?.. Жене изменяет, любовницу оставляет умирать, а ведь, патологоанатом сказал, что женщину еще можно было спасти, окажи он раньше медицинскую помощь. Врач хренов! – Вновь выругался Решетников. – И сам не промыл ей желудок, и скорую помощь не вызвал. Последний дурак будет следователь, если не предъявит Кенину сто двадцать пятую статью. Да чтоб не штрафом отделался, а принудили б голубчика к исправительным работам на год за кем-нибудь дерьмо вывозить. Но Решетников прекрасно понимал, что никаких исправительных работ не будет, а, самое худшее, что ожидает хирурга – пластика, - это выплата сто МРОТов. И все потому, что доктор в «чертовом избранном круге»…
Пока Решетников изливал желчь в своем кабинете, Андрей готовился к аресту на семьдесят два часа, которым ему грозил следователь. «Интересно, наденут они сейчас на меня наручники»? – Подумал Андрей и поймал себя на том, что ему это совершенно безразлично, словно речь идет о постороннем человеке, а не о нем самом. Он потянул на себя тяжелую дверь, и отстранился, пропуская в квартиру молодого парня в еще новенькой милицейской форме.
- Вы, что, один? – Удивился Андрей, и на всякий случай выглянул на площадку.
- Не – е, - смешался парень. – Внизу водитель в машине остался.
Андрей безучастно пожал плечами и вопросительно взглянул на парня.
- А вы, что, стажер?
- Ну, да. – Покраснел парень. – Вы у меня первый…
- Ну, с почином вас! – Ухмыльнулся Андрей. – А вы хоть знаете, что надо с собой взять в камеру?
- Ну, да. Нам говорили. – И парнишка уже было открыл рот, чтобы процитировать наизусть весь список, но опомнился.
- А вам это зачем? – Хитро прищурился он. – Вы, господин Кенин возьмите с собой документ, удостоверяющий вашу личность и все. И, пожалуйста, побыстрее, а то следователь не может долго ждать. – Сменил он тон на официальный.
Следователь действительно очень спешил, потому что чуть ли не на ходу подсунул Андрею какую-то бумагу, пробубнив себе под нос:
- Подпишите! Органы дознания выносят постановление о прекращении дела.
- Что? Нашли настоящего убийцу? – Всколыхнулся Андрей, победно посмотрев на нахохлившегося следователя.
- Нашли, - коротко ответил следователь, исподлобья взглянув на Андрея. – Оснований для вашего задержания нет. – Добавил он, поднимаясь из-за стола.
- А сегодня утром почти задержали… - Вновь хорохорился Андрей, подкалывая следователя. - Ну, ничего, я на вас не в обиде, каждый может ошибиться. Извиниться не желаете за то, что напрасно обвиняли меня?
- Подозревал… - Поправил его следователь, вновь усаживаясь в кресло и собирая в стопку документы. – А извиняться господин Кенин мне перед вами не за что. Была б моя воля, я заставил бы вас ответить по статье уголовного кодекса.
- За что?!! – Поднял брови Андрей, сморщив в гармошку лоб. – Вы ж нашли убийцу. Какая такая статья?..
- Есть статья, Андрей Стефаныч. За оставление в опасности… Вы не приняли меры, чтобы оказать помощь умирающей молодой женщине. Своей бывшей любовнице, между прочим, - добавил сквозь зубы следователь. – Просто поразительно, - развел он в недоумении руками, - как у такого бездушного человека, как вы, могут оказаться столько защитников. Набежали, крик подняли, тут и характеристика с места работы, и поручительство юрисконсульта из вашей клиники, и заявление вашей соседки… Что вы так смотрите? Не ожидали? Вижу, что для вас это новость. – Скривил губы следователь, в очередной раз, просматривая названные бумаги. – Сами удивились? Вот и я тоже… До свидания, господин Кенин. – Сухо произнес следователь и спрятал руки на коленях, словно опасаясь, что придется пожимать руку Андрею.
- Нет уж. Прощайте! – Резко вскочил из-за стола Андрей, демонстративно запихивая руки в карманы, и почти выбежал из кабинета следователя.
* * *
Валентина после разговора с Лешей, после того, как в сотый раз подтвердила свое согласие стать его женой, решила позвонить Надежде Ильиничне, справиться, все – ли в порядке с квартирой? Правда, прошло-то всего два дня с ее отъезда из дому, но мало – ли… Последние месяцы, а особенно, последние дни были настолько насыщены разными событиями, что Валентина, слушая длинные гудки в телефонной трубке, ощутила безотчетный страх. И уже хотела по привычке «спрятать голову в песок», но услышала знакомый голос.
- Алло, я вас слушаю.
- Надежда Ильинична, - это я, Валя…
- Валечка – а! – Запела трубка. – Как хорошо, что вы сами догадались позвонить. А то мне – пенсионерке платить за межгород накладно.
Валентина невольно улыбнулась, представив скорбное лицо соседки. И тут же напряглась. – Зачем Надежда Ильинична собиралась ей звонить? Что-то случилось?! Недаром у нее сердце перекочевало в горло и бухало там, перекрывая Валентине кислород. – Она немного продышалась и, набравшись смелости, спросила:
- Надежда Ильинична, вы сказали, что хотели сами мне позвонить. Что-то стряслось?
- Не волнуйтесь, дорогая, с квартирой все в порядке. Как только милиционер забрал вашего мужа, я с нее глаз не спускала. На всякий случай даже поднялась к вам и подергала дверь. Понимаю ведь, что Андрею Стефанычу тогда не до замков было, - тарахтела соседка. – Только вы уехали, он тут, как тут… вылез из милицейской машины и шасть к подъезду. Я сразу поняла, что милиционер, хотя и в гражданском платье; меня не проведешь, я не наивная какая-нибудь дурочка. Конечно, мне до вас, Валечка далеко, я, наверное б, и не сообразила унести из дому вещи, уличающие Андрея Стефаныча, но вы-то, вы-то какая молодец! Я уже после поняла, когда вспомнила про ботинки Андрея Стефаныча. А ведь их искали…
- Ботинки?!. – Выдохнула Валентина.
Сейчас она поняла, откуда появился страх?! Предчувствие ее не обмануло.
- И ботинки, тоже… - Подтвердила соседка, и заговорщицки прошептала, - обыск у вас в квартире был, Валечка. Всю одежу вашего муженька каким-то прибором прогладили. Я сама видела. Меня ведь, как серьезного ответственного человека, пригласили быть понятой. – Похвасталась Надежда Ильинична.
Она, правда, немного приукрасила, ну разве самую малость, не сказав Валентине, что сама напросилась в понятые.
- И, что они нашли? – Еле слышно прошептала Валентина.
- Да, что они могли найти-то? – Возмутилась Надежда Ильинична, досадуя на непонятливость Валентины. – Что они могли найти, когда вы все увезли на такси? А я, как партизанка на допросе, молчала, словно воды в рот набрала. Можно сказать, что с риском для своей свободы. Следователь, как почуял, что мне что-то известно, и вперился в меня, а я молчу и улыбаюсь, а у самой прямо поджилки трясутся. Ведь, я в кино видала, в сериале, что мое действие можно расценивать, как пособничество преступнику. А вы ведь знаете, Валечка, мое отношение к вашему кобелеватому, прости господи, муженьку. А все равно не выдала, смолчала… А знаете, почему?
- Наверно из уважения ко мне?! – Сообразила Валентина и улыбнулась, успокаиваясь.
Она была искренне признательна соседке. Сама Валентина при подобной ситуации, наверно, не смогла бы быть такой уверенной и спокойной, как она. – «Но какова Надежда Ильинична! Ее наблюдательности мог бы позавидовать сам Шерлок Холмс. – Подумала Валентина. – Увидела ботинки Андрея и сделала логический вывод».
- Нет, не догадались, Валечка! – Покачала головой соседка. – Но вы не подумайте чего! Я вас искренне уважаю. Даже очень… Но тогда, на обыске мною двигало совсем другое чувство. – И Надежда Ильинична вновь выдержала интригующую собеседницу паузу. – Я была сто процентов уверена, что ваш муж к убийству не причастен. Хоть он и бабник, и гулена, и эгоист, каких мало, но их не убивал. Ни Марту, ни того мужика…
Валентина почувствовала, как ее лицо заливает краской. Ей стало стыдно за сомнения по отношению к мужу. Она прожила с Андреем четверть века и подозревала его в убийстве, а соседка – совершенно посторонний им человек, да, что там посторонний, почти враг Андрея, и то… Как она выразилась: «На сто процентов была уверена в его невиновности».
- Валечка – а! – Вернул ее к действительности голос Надежды Ильиничны, - …вы меня слышите?! – Повысила она голос и подула в микрофон.
- Да – а, простите! Что-то со связью… Надежда Ильинична, у меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою признательность. Мне очень приятно, что вы так безоглядно доверяете моему мужу.
- Что – о?!! – Возмутилась Надежда Ильинична. – «Безоглядно? Доверяю?» Да ничего подобного!!! Это вы, дорогая моя, могли всю свою жизнь слепо доверять ему. Вы уж не обижайтесь на меня! Но вы, действительно, были наивны, слепы и глухи, а он пользовался вашим доверием и гулял от вас, почти перед вашим носом. И знаете?! – Откашлялась трубка. – Я давно хотела вам сказать, что вы сами виноваты в том, что случилось.
- Я виновата в том, что убили Марту?! – Выдохнула Валентина.
- Да, причем здесь эта прошмандовка, прости Господи?! Она заслужила свою смерть. Может, это и цинично с моей стороны, но она сама виновна в том, что ее убили. И уж конечно не ваша в том вина. Я имела в виду совсе - ем другое… Помните, что случилось с вашими серьгами? Помните, где вы их обнаружили?
- Да, конечно! – Подтвердила Валентина, скривившись.
Она пыталась понять ход мыслей соседки, но не могла.
- С моими бы серьгами такого не случилось! – Категорично заявила Надежда Ильинична. И знаете, почему? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выпалила, - да потому что мой муж никогда, слышите, никогда б не посмел привести свою любовницу в дом.
- Да Бог с ними! – Скривилась Валентина. – Я о серьгах уже и думать забыла. Даже, если Марта не успела вернуть их Андрею…
- А я вот помнила… - непонятно для Валентины заявила соседка. – И этим спасла жизнь вашему мужу. Вы что-то намекали на счет «безоглядного» доверия Андрею Стефанычу. Так вот, еще раз повторяю, я не глупа, извините, и ему никогда в жизни не стала бы доверять и, вообще, верить, ибо он прожженный плут. А спасла его из-за ваших драгоценностей.
- Простите! – Пыталась встрять в монолог Валентина.
- Нет уж, дорогая! Послушайте до конца и не перебивайте! Помните, когда вы с глубочайшей неосмотрительностью отдали Марте свои серьги? Так вот… Я пошла вслед за ней. Можете осуждать меня, хотя, победителей не судят! С риском для жизни… - Не преминула вставить Надежда Ильинична, - …я решила идти за ней до конца, чтобы узнать место жительства Марты. И я узнала. И номер дома, и квартиру… Куда, она вошла не одна. Ее на площадке уже поджидали.
- Андрей?! – Горько усмехнулась Валентина.
- Да, выходит, что ваш преподобный Андрей у нее был не первым, и думаю, не последним, если б ее этот, который ожидал ее, не убил…
Надежде Ильиничне очень хотелось сказать, что она пыталась спасти Марту от убийцы, но с великой неохотой она все же сдержалась, решив, что будет достаточным и то, что она утаила от Валентины, не сказав ей правду о нынешнем местонахождении драгоценных серег.
- Так, значит, это не Андрей убил ее?!
- А я вам, о чем целый час толкую?! – Рассердилась Надежда Ильинична.
- А другого?.. – Пропустила иронию мимо ушей Валентина.
- И «другого», как вы именуете любовника Марты, тоже не Андрей Стефаныч убил. Ему размозжила череп сама Марта. Я, стоя за дверью, отлично слышала скандал между любовниками, потом шум драки, грохот падающего тела… - Все, понижая и понижая голос, докладывала Надежда Ильинична, словно рассказывала страшную сказку. Я даже набралась смелости (не признаваться же Валентине, что просто захотела в туалет), и вошла в квартиру. И там увидала… - Женщина перевела дыхание. – Ну что, вернее, кого я там, в прихожей увидела, вы уже и сами знаете из новостей. А вот, кого в криминальных новостях не показали, а я собственными глазами видала, - так это вашего супруга. Если б он поднимался по лестнице, а не в лифте, то мы б с ним столкнулись нос к носу.
Надежда Ильинична наверняка б обиделась, если б сейчас увидела Валентину. Та уже не слушала ее излияния, уронив на колени телефонную трубку, а мыслями унеслась далеко, к Андрею, в тюрьму, или где там его, бедного держат?.. Невиновного, несчастного человека… Вдруг она очнулась и засуетилась. – «Надо же что-то делать! – Шептала она себе под нос, машинально отключая связь с Надеждой Ильиничной. – Прямо сейчас, сию минуту позвоню юристу! - Решила она, и спохватилась. – Как неудобно получилось перед Надеждой Ильиничной. Я даже не поблагодарила ее за приятное известие».
Позже, после разговора с юристом, Валентина сделала вывод, что сегодня судьба к ней повернулась лицом. И она боялась сильно радоваться, чтобы не спугнуть изменчивую фортуну. Оказалось, что с Андрея сняты все подозрения. И своей свободе обязан он главным образом… Кто бы мог подумать… Соседке, Надежде Ильиничне, которая, по словам того же юриста, собственноручно написала заявление и отнесла его в прокуратуру, благодаря чему Андрей сейчас дома. Дома?! – До Валентины только сейчас дошло, что Андрей дома. Так, почему он до сих пор ей не позвонил, ведь наверняка знает, как она волнуется? Она уже хотела сама ему позвонить и поздравить, но вдруг вспомнила, как критиковала ее Надежда Ильинична, упрекая в излишней мягкотелости, и решила, что, ни за что не станет первой звонить. А позвонит она лучше Леше, и договорится с ним, когда у него будет время, чтобы сходить в Загс. Юрист за прошедшие два дня уже кое-что успел узнать на счет удочерения Милочки. Он одобрил ее план вступления в брак, правда, она не уточнила, за кого выходит замуж, сказала только, что ее претендент не доктор Кенин, но человек достойный и у социальных работников нареканий не вызовет.
* * *
Андрею казалось, что кошмар последних двух дней приключился вовсе и не с ним. О его приключениях, если так можно назвать его косвенное участие в криминальном событии, на следующее утро напомнило отсутствие его любимой куртки и ботинок, а также остаточная головная боль. Но если головную боль можно снять анальгетиком, то, как можно избавиться от внезапно возникшей в больной голове мысли. – «Вор украл у Марты серьги»! Что перед этим он убил девушку, Андрея не тревожило; о ней, как о близком человеке, он перестал думать с той самой минуты, когда увидел в ее квартире постороннего мужчину, молодого прыткого стрекозла. Но его ведь тоже уже нет в живых! Сама судьба, - как самоуверенно решил Андрей, - убрала этих двоих с его пути. Так что нечего вспоминать о них, а тем более, жалеть о Марте. Из-за нее мерзавки он даже представить себе не мог, что делать с серьгами, вернее с их отсутствием. Когда Андрей утром, как ни в чем не бывало, явился в клинику, Любочка прямо с порога, расплываясь глуповатой улыбкой, его «осчастливила», заявив:
- Андрей Стефаныч, вас вчера спрашивал некий Иосиф Моисеевич, и очень сожалел, что вы заболели. Сказал, что обязательно позвонит вам домой. – Тараторила секретарша. - Я, правда, ваш домашний телефон ему не дала, вы ж сами запретили раздавать телефоны посторонним. – Оправдывалась Люба, превратно истолковав надувшегося шефа. - Что?!. – Закусила губу Любочка. – Надо было дать? Но вы ж сами…
- С усами… - Непонятно для секретарши сострил Андрей, и вдруг улыбнулся. – Все нормально! Правда – правда! Не берите в голову, Любочка, вы все правильно сделали. А вчерашний товарищ мне дозвонился. «Будь он неладен!» - уже себе под нос добавил Андрей.
У Любочки упал с души камень, когда она увидела, что шеф успокоился. «Собственно, какой он мне шеф? – подумала девушка. – Начальница у меня теперь Валечка Ивановна. Кстати, интересно, как там она отдыхает?»
- Андрей Стефаныч?! – Окликнула она, уже выходящего из приемной Андрея. – А, как Валентина Ивановна?
Дальнейшее поведение доктора вновь внесло сумятицу в ее мысли, ибо Андрей Стефаныч даже не повернул головы, только молча, поднял плечи, и хлопнул дверью, отчего на столике зазвенела в бокале ложечка.
С утра пораньше, и уже настроение у него плохое! – Проворчала Любочка, покосившись на дверь и, что-то вспомнив, вдруг хмыкнула себе в ладошку. – Представляю, какое у него станет настроение, когда узнает, что Алексей Куприянович взял недельные отгулы. Собственно, почему б и нет?! В последнее время он не отходил от операционного стола, постоянно замещал Кенина. Бедный, прямо спал на ходу. Хоть и бодрился, но она-то, Любочка прекрасно видела, как он устал. И вот сегодня перед приходом Андрея Стефановича Алексей Куприянович положил Любе на стол заявление об этом самом отпуске в счет накопившихся переработанных часов.
- Любочка, готовь приказ на мой отпуск! Имею я право на отдых, узаконенный конституцией? – Весело сказал он, припечатав свое заявление огромной, как всегда, плиткой шоколада. – С Валентиной Ивановной я все согласовал, - предвосхитил он вопрос секретаря, и к изумлению девушки вдруг добавил, - а имею ли я право на ЛЮБОВЬ?!
Любочка только рот открыла от удивления и ничего не успела ответить, так как Алексей Куприянович поспешил к выходу, но, в отличие от доктора Кенина, уже возле двери он обернулся и попросил опешившую девушку:
- Любочка, пожелайте мне счастья! У вас легкая рука?
Девушка сглотнула подступивший к горлу комок и молча, сама не понимая, что делает, перекрестила его. Позже, когда за ним мягко закрылась дверь, она еще какое-то время сидела истуканом, переваривая необъяснимое поведение Алексея Куприяныча, а еще пуще, его прощальные слова… «Куда там мне до чувств постороннего человека, когда я со своими не могу разобраться, - думала она, краснея от воспоминания. – Вот, зачем-то перекрестила доктора… Прямо, как какая-то старушка…» - Сердилась на себя Любочка, но ей почему-то хотелось улыбаться. Интуитивно она почувствовала, что сегодня ее коснулось что-то очень хорошее и чистое. И она поняла, что это самое «хорошее и чистое» напрямую связано с Алексеем Куприянычем, и она мысленно от всей своей души пожелала ему большущего СЧАСТЬЯ!
И у Любочки все утро было прекрасное расположение духа, словно это самое «большущее счастье» затронуло и ее. И даже приход вечно недовольного, ворчливого доктора Кенина не смогло испортить ей настроения. Она показала язык закрытой двери, вытащила из ящика шоколад и клацнула кнопкой на чайнике, но насладиться кофе с шоколадом, ей не удалось, ибо в приемную буквально влетел Андрей Стефанович. Полы его белоснежного халата развивались…
- Почему я узнаю последним, что Алексей ушел в отпуск?! – Заорал он. – И почему это он не поставил в известность меня, интересно?!
- ??? – Люба молчала, машинально помешивая в бокале кофе.
- Я вас спрашиваю?! – Уставился Андрей на гипнотическую чайную ложечку, и глотнул.
Он вдруг вспомнил, что сегодня по вине жены снова остался без завтрака, и почувствовал, как заурчало в желудке.
- Уверен, что вы не догадаетесь предложить мне кофе, - еле оторвал он взгляд от ароматного напитка, и вопросительно взглянул на улыбающуюся секретаршу.
- Пожалуйста, Андрей Стефаныч! – Протянула Любочка ему бокал. – Я еще не пила из него. Может, вам принести из кафе что-нибудь более существенное? Пару бутербродов…
- Принесите, пожалуйста, мне в кабинет полный завтрак, что там у нас сегодня было… - Тоном барина произнес Андрей.
- Хорошо, Андрей Стефаныч, сейчас принесу! Кстати, Алексей Куприянович сегодня не дождался вас, поэтому оставил свое заявление у меня на столе, а я его отнесла в бухгалтерию. А с Валентиной Ивановной он все согласовал и получил разрешение на отгулы. – Уже выходя из приемной, доложила Любочка, и почувствовала, как между лопаток словно вонзился нож, но ей не было больно, наоборот… стало еще радостнее…
Андрею моментально перехотелось есть, и он, сидя в своем вращающемся кресле, ковырял вилкой остывающее блюдо.
«Согласовали, видите – ли, они, - со злостью думал он о Валентине и Леше. – Что, интересно мне знать, они еще согласовали?! Может, и отпуск решили провести вместе?! А, что?! – Ухмыльнулся он. – Связали мне руки клиникой, а сами…» Андрей резко оттолкнул от себя тарелку, она, проскользив, остановилась у кромки столешницы. Он, проводив ее взглядом, потянулся за трубкой. «Звонить или не звонить Ваве»? – Но пока он гадал, в кабинет вошла секретарша и доложила, что у него через пять минут начинается прием пациентов.
- Извините за напоминание, Андрей Стефаныч, но у вас в коридоре уже собрались люди. Они записывались еще месяц назад… - Словно оправдывалась секретарша. - Вот, пожалуйста, список… - Улыбнулась девушка и, взглянув на нетронутую еду, вздохнула и забрала тарелку.
Андрею ничего не оставалось, как вымыть руки, отметив с удовлетворением, что тремор покинул их, и начать прием пациентов. С этой минуты он полностью отдался любимой работе и до вечера не вспоминал ни о Ваве, ни о Лешке. Несколько раз ему звонила по внутренней связи секретарша, но ее попытки отвлечь его, не увенчались успехом. И только, когда в кабинете появилась последняя пациентка, дама шестидесяти лет, Андрей взглянул на часы, - почти четыре. Андрей понял, что очень устал, но как нарочно дама долго листала альбом с фотографиями носов в профиль и в фаз. Она никак не могла решить, какой ей выбрать нос: задорно вздернутый, греческий с горбинкой, римский или все – таки, оставить природный (как назвала сама женщина свой большущий нос картошкой). В конце - концов, сошлись на том, что Андрей возьмет за основу ее «природный» нос, но подправит крылья. Наконец за ней закрылась дверь, и Андрей откинулся на спинку кресла и позволил себе потянуться. Как в дверь вновь осторожно постучали… - «Ну, если это снова мадам с «природным» носом, то я…» - но он не успел додумать, что он сделает, так как в проеме появилась веселая мордашка Любочки.
- Андрей Стефаныч, вам тут…
- Люба – а! Я больше не выдержу ни одного пациента. – Застонал Андрей, стягивая с рук резиновые перчатки.
- Так, больше никого и нет! – Радостно доложила девушка. – Я просто пришла доложить вам, что звонила ваша жена.
- Так, почему ты меня с ней не соединила?! – Возмущенно заорал Андрей.
- Я неоднократно пыталась, но вы бросали трубку, а потом и вообще отключили свой телефон. – Спокойно объяснила девушка.
- Ну, и что она сказала? – Успокаиваясь, спросил Андрей.
- Спросила, как вы себя чувствуете? И, знаете, мне показалось, что обрадовалась, когда я сказала, что у вас полный коридор людей.
- ??? – Андрей вопросительно посмотрел на замолчавшую девушку.
- Что?
- И – это все?!
- Все! Я пожелала ей хорошо отдохнуть! А, что еще-то?..
Андрей, только молча, махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена, и секретарша может оправляться на свое место. – «Действительно, что это я напал на нее? Девушка не виновата, что я отключил связь. Но, что мне мешает позвонить Ваве прямо сейчас»? - Думал он, постукивая пальцами по экрану мобильника. Он набрал телефон дачи, и сразу же услышал знакомый голос:
- Ой – й! – Сразу же заверещала Нина Константиновна, - Андрей Стефанович, голубчик, здравствуйте! Как я рада вас слышать! Значит, вас уже освободили?! Как хорошо – о, как чудесно – о! А то Валентина Ивановна вся извелась здесь, она уже и юриста подключила, представляете?!
- Я уже на работе. – Сухо объяснил Андрей домоправительнице, послав ее мысленно ко всем чертям за напоминание о его задержании в милиции.
- На работе – е?! – Вновь зашлась в словесном экстазе домоправительница. - Вы все работаете, работаете! Пора б уже и отдохнуть! Здесь, у нас так хорошо, так хорошо! Снег практически весь растаял, даже травка стала пробиваться, представляете?! А солнце-то, солнце-то как светит, и уже греет! Представляете?! Разве в городе можно увидеть такое чудо?! А запахи, запахи какие!.. Вы и представить себе не можете! – Это не то, что в ВАШЕМ сизо или КПЗ.. – Не без яда подчеркнула домоправительница. – Приезжайте, дышите! Вот, Валентина Ивановна нашла ж время…
Андрей отставил от уха трубу, подняв к потолку глаза и пережидал, когда у женщины иссякнут эмоции. Судя по ее восторженным излияниям, - это надолго! Он покашлял в микрофон, и позвал ее спуститься, наконец, на землю.
- Нина Константиновна! Вы не можете пригласить к телефону мою жену?! - Повышая голос чуть не до крика, спросил он.
- Не могу! – Радостно отозвалась женщина. – Я слышала, как только что отъехала машина.
Андрей еле сдержался, чтобы не заорать на старую курицу. – Оказывается, пока домоправительница читала ему лекцию по природоведению, и делала идиотские намеки на его обретание в милиции, Вава была во дворе, а «отъехала только что…» А между тем, как сделал для себя неутешительный вывод Андрей, домоправительница все не могла никак справиться со словесным поносом и продолжила заливать ему в уши.
- А у нас новость, Андрей Стефанович! Только дайте слово, что не проговоритесь Валентине Ивановне! - понизила она вдруг голос до шепота, будто «отъехавшая» Валентина Ивановна могла услышать ее.
- Клянусь своим скальпелем, что не проболтаюсь! – Хмыкнул Андрей и сам удивился, что не повесил сразу же трубку, как только узнал, что Вава «отъехала». И продолжает слушать ахинею домоправительницы…
- Так вот! – Продолжила Нина Константиновна, вероятно удовлетворившись клятвой Андрея. – У вас вскоре будет ребенок! – Рассмеялась она.
- ??? – Андрей неожиданно заерзал на опасном кресле, чуть не упал. Вовремя ухватился за ручку ящика письменного стола. Тугой ящик некоторое время посопротивлялся, и этого как раз хватило Андрею, чтобы вернуть равновесие и не свалиться на пол. С опозданием ящик выдвинулся, и Андрей увидел забытую Вавину фотографию, когда-то засунутую им же в этот самый ящик. На него смотрело сквозь разбитое стекло расчерченное, изуродованное лицо жены. Андрей затряс головой и с некоторым усилием задвинул ящик назад.
- Что вы молчите?! – Между тем надрывался могучий голос домоправительницы. – А – а – а, понимаю! Это вы от чувств… Еще бы!.. Я сама расчувствовалась… Да, что там я?! Я, все-таки женщина. Вон мужчины, и те… - Неожиданно для Андрея в трубке раздался плач.
Андрей вновь отвел от уха трубку и подозрительно посмотрел на нее. – Уж не перегрелась – ли уважаемая Нина Константиновна на солнышке? - И он решил тактично, издалека, прозондировать почву.
- Нина Константиновна, как ваше самочувствие? Вас не подташнивает, случайно?
- Как много жирного поем, так бывает! Андрей Стефаныч, может это печень? – С тревогой поинтересовалась она, но тут же «вернулась к своему коньку», то бишь, к ребенку, который скоро будет у Вавы. – Ой – й, что это я?! Все о себе, да о себе… Мне сейчас некогда думать о своем здоровье, потому, как у меня уже неделю все мысли о девочке.
- О какой такой девочке? Вы, что, тоже ждете ребенка? В вашем-то возрасте?! – Язвительно спросил Андрей, развлекаясь тем, что отталкивался ногами о пол и катался по кабинету, забыв про аварийность опасного кресла.
- Да, я-то никого не жду, - не оценила сарказма женщина. – А вот у вас скоро будет, и возраст здесь, поверьте мне, совсем не причем. Недаром сегодня к Валентине Ивановне приезжали такие представительные мужчины. Одного я хорошо знаю, - это доктор, ваш товарищ, между прочим. Он частенько бывал на даче, а вот второй мне совсем незнаком, но тоже оч - чень представительный. Они втроем о чем-то долго разговаривали, но не скрытно, от меня секретов у них не было! Просто я сама не слушала, - уточнила домоправительница, - …мне надо было кормить ребенка, понимаете?
- Да – да… – Выдохнул Андрей. – Понимаю, ребенка…
Правда он абсолютно ничего не понял, кроме одного, если прямо вот сейчас же не оборвет разговор с Ниной Константиновной, то у него расплавятся мозги, и он, наспех простившись с неадекватной женщиной, отключил связь. Ему понадобилось еще некоторое время, чтобы из всей шелухи, что наговорила домоправительница, выбрать целое зерно. – Выходит, к Ваве приезжал Лешка с каким-то мужчиной «представительного» вида. Они о чем-то долго беседовали и потом уехали в неизвестном направлении. Но это для него, Андрея – неизвестном… И теперь он не успокоится, пока не узнает, какие дела у его жены с их общим другом и его товарищем?! Андрей несколько раз набирал номер сотового телефона Валентины, но оператор сухо докладывал, что телефон абонента выключен.
* * *
Валентина полдня не могла пробиться к Андрею. Дома трубку никто не снимал, а сотовом срабатывал автоответчик. А ей необходимо было поговорить с Андреем прежде, чем принять судьбоносное для обоих решение. Правда, она уже дала слово Леше, но что-то заставляло ее набирать и набирать телефон Андрея. Валентина считала, что с ее стороны будет нечестно вот так, словно исподтишка, не поставив в известность мужа, хоть и бывшего, выйти замуж за другого мужчину. О чувствах этого другого она сейчас не думала. Наконец она позвонила секретарше и загадала, если Андрей с первого раза подойдет к телефону, то они с ним останутся навсегда, а если?.. Но второго «если» она не хотела и всей душой желала одного, чтобы Андрей оказался на работе, и ей удалось с ним поговорить. Она б сказала ему, как его любит, как переживала за него, и еще она б рассказала Андрею о Милочке, которая совсем скоро станет ее… Нет! Их дочерью: ее и Андрея… Валентина была уверена, что Андрей одобрил бы ее решение удочерить девочку. Но и в клинике ей не удалось услышать голос Андрея. Прямой телефон у него был выключен, а Любочка доложила, что у Андрея Стефановича прием пациентов и он никак не может оторваться, чтобы переговорить с ней. «Ну, что ж… - подумала Валентина, вешая трубку, - значит, сама судьба распоряжается за нас. Я рада за Андрея, что он не раскис после свалившегося на него несчастья, ведь, что не говори, а потеря женщины, с которой был близок, - это несчастье, тем более, когда его самого обвиняли в ее убийстве. А он не пал духом, вот сидит на приеме, значит, и с головой у него все нормально! И Нине Константиновне просто показалось, что Андрей не в себе. Только вот, почему за столько времени он не позвонил мне? – И Валентина сама ответила: значит, не счел нужным, значит, ему безразлично, что происходит со мной. – Она тряхнула головой, сбрасывая с себя уныние. – Как глупо с моей стороны загадывать, прямо, как малолетний ребенок. Ведь я давно для себя уже все решила! – Ну, а что еще осталось какое-то чувство к Андрею, - это ничего, это скоро пройдет! Дело времени… Да и Алешка, я просто уверена, не даст мне киснуть. Его оптимизма и энергии хватит на нас двоих». – Убеждала себя Валентина. Она встрепенулась, когда маленькие ручки ухватили за подол юбки и, кряхтя и пыхтя, поднялась на ножки Милочка, и тут же заливисто засмеялась, пряча личико в коленях Валентины. Женщина схватила ребенка, прижала к себе и смачно поцеловала в обе толстые щечки.
- Ты мой хомячок! – Рассмеялась Валентина, подставляя ко рту девочки ладонь. – Опять за щеки что-то спрятала?! Выплюнь!
Девочка замотала головой, но потом, низко наклонившись к руке Валентины, выплюнула большущую виноградину. Валентина нахмурилась и покосилась в сторону столовой, оттуда только что приполз ребенок. Она спустила девочку на пол, взяла за ручку и пошла на звук разрывавшегося телевизора. Ей пришлось несколько раз крикнуть, чтобы домоправительница, а по совместительству нянька, услышала ее.
- Нина Константиновна! Мы ж с вами вроде бы договорились, что пока я решаю вопрос с усыновлением, вы присматриваете за ребенком. Так?
- Да – а, Валентина Ивановна! И я вас еще раз благодарю за то, что дали мне подработать. Да, собственно, заниматься с Милочкой одно удовольствие. Она практически не требует к себе внимания. – Говорила женщина, а сама одним глазом косилась на экран.
Валентина никогда в клинике голос не повышала, считая, что для того чтобы быть услышанной надо не самой орать, а наоборот, говорить тише и тогда подчиненные станут к тебе прислушиваться. И к ней прислушивались и слушались ее. А с Ниной Константиновной у нее не получалось найти общего языка по отношению к ребенку. Она хорошо заплатила ей, попросив взамен только одно: быть внимательной к девочке. У Валентины даже мелькнула мысль, не взять ли домоправительницу в няньки, когда Валентина выйдет на работу. Но насколько эта идея бесперспективная, она все больше и больше убеждалась. Вот и сейчас, Нина Константиновна смотрит очередной сериал, а девочка чуть не подавилась виноградом. Ей правда очень неловко делать замечание женщине, гораздо старше ее, но здесь речь идет о здоровье ребенка. И Валентина попыталась вложить в голос всю строгость, на какую была способна.
- Нина Константиновна, - это вы дали Милочке виноград?
- Ну, да… Она захотела… Увидела, что я ем и протянула ручку. Вот так! – И домоправительница показала, как девочка протянула руку, и засмеялась, снова покосившись на экран.
Валентина не выдержала и нажала кнопку на пульте. Телевизор промурлыкал и экран погас. Нина Константиновна перевела взгляд на Валентину.
- А, что, собственно, случилось? – Недовольно спросила она у Валентины, продолжавшей держать пульт.
- Слава Богу, пока ничего! Но за щекой у девочки была ягода, и она могла ею подавиться.
- Но не подавилась ведь… - Себе под нос пробубнила женщина.
- Да. Все обошлось. – Немного успокоилась Валентина, глядя на Милочку, которая пыталась вскарабкаться на стул.
Ее внимание было занято ребенком, и она не видела, какими злыми глазами на нее смотрит Нина Константиновна.
Вскоре неприятный инцидент, как показалось Валентине, был забыт, и обе женщины с удовольствием занимались с Милочкой. Позже приехал Леша и юрист, и Валентина, быстро собравшись, уехала с мужчинами. Настроение у них, у всех было прекрасным, сегодня даже строгий юрист шутил, что впервые в жизни выступает в роли кума. Нина Константиновна, казалось, была полностью посвящена в игру с ребенком и не обращала внимания на них.
* * *
Андрей так и не смог за весь вечер дозвониться до Вавы. Но около десяти вечера у него дома раздался телефонный звонок, и он чуть не проглотил со злости трубку, услышав ненавистный голос чокнутой домоправительницы.
- Андрей Стефаныч, - это я! – Прокаркала трубка. – У меня для вас есть новость!
Андрей решил не поддерживать никак разговор, надеясь, что женщине надоест говорить в пустоту, но он ошибся, Нина Константиновна, вероятно, только набирала обороты, однако голос не повышала. Ему даже показалось, что она прикрывает ладонью микрофон, и он вдруг заволновался. У него вспотела ладонь и он, переложив трубку в другую руку, вытер ее о халат.
- Вы меня слышите? – Обеспокоенно прошептала женщина. – Дело в том, что я не могу говорить громче, иначе они могут услышать.
Эти «они могут» окончательно вывели Андрея из шаткого равновесия, в котором он пребывал в последнее время. Он почему-то сразу догадался, о ком идет речь, и в голове тревожно прозвенел колокольчик. «Неужели у них так далеко зашло, что Вава, не стесняясь чужого человека, оставляет ночевать дома Лешку?..» – Думал Андрей, облизывая соленые губы. Ответ не заставил себя долго ждать, ибо Нина Константиновна еле сдерживалась, чтобы не закричать.
- Ваша жена, Андрей Стефаныч, уже не ваша жена! – Нескладно выпалила она. – Валентина Ивановна сегодня сочеталась законным браком с вашим другом семьи. – Язвительно выдала она.- А второй представительный мужчина… Помните, я еще о нем вам говорила?! Оказывается, - это юрист из вашей клиники. Представляете, Андрей Стефаныч?! Какие за вашей спиной дела творятся?! А вы ни сном, ни духом, бедный вы мой! – Запричитала домоправительница. – А я еще третьего дня заподозрила неладное. Уж слишком драматически разыгрывала Валентина Ивановна убитую горем жену из-за того, что ее мужа уволокли в каталажку, извиняюсь. Даже звонила юристу, чтобы он нашел кого-то для вашего освобождения. Говорила, что никаких денег не пожалеет… Я собственными ушами слышала. Теперь-то я понимаю, что она на публику работала, то есть, на меня. Я только сегодня поняла, когда она передумала взять меня няней, что ваша, то есть, теперь-то уж не ваша, жена только притворялась добренькой, прикидывалась, что доверяет мне, а сама… - Всхлипнула домоправительница, – …за моей спиной уже с кем-то сговаривалась, чтобы смотреть за девочкой. А я, можно сказать, уже всей душой прикипела к ребенку.
- О какой девочке идет речь? – Автоматически спросил Андрей.
Он все еще надеялся, что Нина Константиновна не дружит со своей головой и поэтому несет всякую чушь.
- О какой, о какой?! – Прошипела в трубку женщина. – Все о той же! О похищенной сиротке, которую по телевизору все время показывали. Сейчас, правда, уже не показывают… Как же… Родители новоиспеченные появились. – С сарказмом доложила домоправительница. – Да как быстро они все спроворили, вот, что значит, деньги! Другие бездетные годами будут простаивать в очереди за ребеночком, а эти…
С трудом Андрей понял, на какой козе Леха подъехал к Ваве, чтобы завоевать ее сердце. Ребенок!!! О какой – такой сиротке говорила домоправительница? Андрей вдруг вскочил с дивана, потом снова опустился, потом снова вскочил и кинулся к бару. Достал бутылку вина и зубами вытащил пробку, и прямо из горла, не отрываясь, на одном дыхании ополовинил ее. Тыльной стороной руки вытер липкие губы и шмякнулся в кресло. – «Выходит, Марта не врала, когда говорила, что у нее похитили дочь, и деньги ей действительно, были нужны, чтобы выкупить ребенка, – размышлял Андрей, время от времени прикладываясь к горлышку. - И если я тогда не стал бы в позу, а поверил ей, то сейчас бы на даче отдыхали не Вава с Лешкой и выкупленной ими девочкой, а мы с Мартой и ее ребенком. Но Вава-то, Вава какая лицемерная оказалась, да к тому ж еще и лгунья. Уверяла, что у нее с Лешкой только дружеские отношения, а сама… - Андрей потянулся за фотографией жены и коснулся ее бутылкой, - дзинь, и тонкое стекло треснуло. – Андрей оскалился и поднял бутылку. – За тебя, Вава! Будь счастлива в новой семейной жизни! - Он запрокинул голову, допивая терпкое марочное вино; хитро прищурился и опустил на пол пустую бутылку. - А я уже и подарочек для тебя придумал, - хмыкнул мужчина, рассматривая профессиональным взглядом исполосованное разбитым стеклом лицо бывшей жены, и ласково оглаживая дорогую рамку. Нечаянно его пальцы соскользнули и проехались по осколку, Андрей машинально отдернул руку, - на пальцах выступили алые пятнышки. Он осторожно провел пальцами по лицу Валентины, смотря с каким-то злорадством на кровяные следы на стекле.
* * *
Валентина чувствовала себя не в своей тарелке. Ей казалось, что она поступила с Андреем нечестно, словно нанесла ему удар из-за угла. У нее, правда, не было иного выхода, ей надо было срочно зарегистрироваться с Лешей, потому как в затылок им уже дышал юрист, проложивший им дорожку в социальную службу. Все так удачно складывалось! Ответственное лицо уходило на пенсию и напоследок согласилось все быстренько оформить через свои многочисленные связи за хорошее вознаграждение. И они меньше, чем за неделю оформили все документы по усыновлению Милочки.
Валентина, конечно же, могла воспользоваться СМС-кой, чтобы поставить в известность Андрея, не подходившего к телефону, но ей показалось это бегством от решительно серьезного разговора.
И все-таки они поговорили!..
Инициатором оказался Андрей. Он сам позвонил ей и… на удивление Валентины, вдруг поздравил ее.
- С законным браком!.. – Пафосно произнес Андрей и засмеялся, как показалось Валентине искренне.
- А откуда тебе известно? – Заикнулась, было, она. – Мы с Лешей, вроде бы еще никому знакомым не объявили.
- Ты уже меня в «знакомые» перевела?! – Горько усмехнулся Андрей.
И Валентина сразу же пожалела, что повела себя бестактно, брякнула не подумав. Ей стало жаль Андрея, да и голос у него, как ей сразу показалось, не был искренне веселым, просто он старался не показывать виду, что расстроен. Валентина хотела как-то сгладить неприятную ситуацию, но к своему ужасу вдруг поймала себя на мысли, что не может подобрать нужные слова. – Ужасно! Прожила с человеком четверть века, а сказать нечего… - И снова Андрей пришел ей на помощь.
- Вава, тебя можно поздравить с еще одним немаловажным для тебя мероприятием. Думаю, в твоей книге жизни Господь отметит сразу два положительных поступка…
- Иронизируешь?! – Усмехнулась Валентина.
- И не думал… Удочерить дочку любовницы своего мужа?.. – Это дорогого стоит! Надеюсь, ты не станешь вымещать зло на ребенке?!
Валентина потеряла дар речи. – «А я его еще вздумала жалеть! – Думала она, - а он все тот же… Даже при таком обстоятельстве не смог сдержаться, чтобы не сделать больно».
- Что молчишь, Вава? А – а – а… Обиделась на меня?! А я ведь не хотел тебя обижать, просто мой дурной язык виноват. Часто он болтает не о том, о чем я думаю. А думаю я, моя дорогая Вава, знаешь о чем?.. Не догадаешься! Я хочу сделать тебе подарок к свадьбе.
- Андрюша, о какой свадьбе ты говоришь?! Никакой свадьбы мы не собираемся устраивать. Мы скромно посидели в ресторане вчетвером: наш юрист, Надежда Ильинична, ну и конечно, мы с Лешей. Надежда Ильинична и юрист были свидетелями при регистрации в Загсе. – Объясняла Валентина. – Кстати, Надежда Ильинична любезно согласилась быть няней у Милочки. И сейчас носится с ней, как с писаной торбой. Я считаю, что нам с няней здорово повезло. Правда, Нина Константиновна, по-моему, здорово обиделась, что ей отказали смотреть за ребенком, но знаешь…
Валентина внезапно замолчала. Ей показалось, что ее не слушают. И она снова упрекнула себя в черствости. – Что это она так разоткровенничалась о своих семейных делах, ведь Андрею, наверно, больно об этом слушать. И она решила переменить тему.
- Андрюша, ты извини, что мы поселились на твоей даче. Но, поверь, - это временно! Леша в своей квартире делает ремонт, а в моей…
- А в ТВОЕЙ, - подчеркнул Андрей, - живу я. Да, ничего страшного, живите, сколько хотите. Тем более, вы ведь с Лешкой сейчас в отпуске… Ну, а на счет подарка ты, как? Не хочешь узнать?! Это будет мой личный подарок, и предназначен он только тебе; ты так и не догадалась, о чем идет речь? Ну, ладно, немного подскажу… - Интригующим голосом говорил Андрей. – Это твоя мечта последних лет.
- Андрюшка – а! – Закричала в трубку Валентина, - неужели?!! Лифтинг?! – Выдохнула она.
- Ну, теперь ты видишь, какого благородного мужчину потеряла, - засмеялся Андрей. – Теперь-то ты, надеюсь, поняла, что я не держу на тебя обиды.
- А, когда?!
- Когда скажите, мадам… Мне, чем раньше, тем лучше. - Хмыкнул Андрей
У Валентины в душе шевельнулся какой-то червячок подозрительности, ей не понравилось что-то в голосе Андрея, но она быстро выкинула это из головы. – Это все ерунда, каким тоном он разговаривает, главное, что он – лучший хирург пластик. – Валентина закрыла глаза, и перед ней тут же появилась ее фотография двадцатилетней давности, где ей всего тридцать, она хороша собой и, главное, чертовски молода и привлекательна.
- А, когда ты сможешь, Андрюша? Может попросить Лешу тебе ассистировать? А те анализы, что я тебе показывала, еще годны или нужно заново все проходить? – Забрасывала вопросами Валентина, ухмыляющегося Андрея.
- Да, пусть Лешка отдыхает! Я итак в последний месяц ездил на нем. И вообще, пусть это будет для него сюрприз. – Хохотнул Андрей. – Анализы сойдут прежние, что время-то зря терять?! – Оскалился Андрей.
Если б Валентина в данную минуту видела плотоядное выражение его лица, и сопоставила со своим вещим сном, а еще вспомнила про гадание на кофейной гуще, то она… Но Валентина не видела, не сопоставила и не вспомнила… Она пребывала в эйфории, а через два дня после разговора с Андреем она легла на операционный стол, читай: взошла на эшафот.
* * *
Накануне операции Валентины Андрей был в приподнятом настроении. Даже телефонный звонок Иосифа Моисеевича, заставший его на кухне за приготовлением себе ужина, не мог вывести его из равновесия. Хитрый еврей, как всегда начал издалека…
- Здравствуй, Андрюшенька! Как вже ж ты поживаешь, как твое драгоценное здоровье? А, как здоровье твоей драгоценной женушки? Ты ж меня, старого еврея, прошлый раз обманул. Да – да, Андрюшенька!..
- Здравствуйте, Иосиф Моисеич! И я рад вас слышать! – «Что б ты провалился!» - Подумал Андрей, держа плечом возле уха трубку, и вытирая о фартук руки. – Здоровье мое нормально, и Валино тоже, спасибо. А, в чем же я вас обманул?
- Как же… Сказал, что поминаешь свою драгоценную супругу. А сейчас сам признался, что твоя женушка здорова. Да и в клинике любезная девушка сказала, что Валентина Ивановна в отпуске. А – я – яй! А я ведь тогда, помнишь, когда тебе звонил в последний раз, собирался к тебе за своими вещами прийти. Надеюсь, ты помнишь, что сережечки уже моими стали. А если не помнишь, то ведь у старого Иосифа и расписочка имеется. Я всегда расписочки беру, потому что, Андрюшенька сейчас у людей повальная болезнь, склероз называется. Говорят, что болезнь века… Может, заразная?.. Ты не знаешь?! – Закудахтал в трубку ювелир от своей шутки. – Ну, да ладно! А обманывать все равно нехорошо, а то ведь я могу еще чего плохого о тебе подумать. Например, что ты умышленно избегаешь со мной встречи.
- И не думал вам лгать, Иосиф Моисеич! Вы, вероятно, меня просто неправильно поняли. – Оправдывался Андрей, однако, не забывая при этом посматривать за мясом, скворчавшим на сковороде. – Я сейчас вам все объясню, и вы поймете. Дело в том, что Валя меня бросила и вышла замуж за другого. – Машинально сжал кулак Андрей, не почувствовав, что ручка от тефалевой лопатки врезается ему в ладонь. – А для меня, сами понимаете, - это равносильно потере.
В трубке раздалось пыхтение, потом тяжкий вдох. – «Наверно, так вздыхают грешники в аду. - Андрей неожиданно развеселился. – Представляю, как бы ты заохал, узнав, что серьги тю-тю! – Подумал он и нахмурился. – Но, смех – смехом, а придется как-то выкручиваться перед евреем… - Андрей только сейчас почувствовал боль от острой ручки. Он вернул лопатку на стол и посмотрел на ладонь, расчерченную пополам багровой полосой. – А ведь, по всем статьям выходит, что другого выхода у меня просто нет! Ювелир ни за что не возьмет в качестве откупного коттедж, да и мне, надо где-то будет жить… Вава рано или поздно захочет вернуться в свою квартиру. И это ее право! Квартира-то ее… И не стану я с ней судиться еще и за квартиру, она итак будет достаточно наказана за свое вероломство. Настал час отмщения! – Прищурил глаза Андрей. – Завтра наступит Вавин час, а там придет и час Иосифа. – Думал Андрей, машинально осматривая кухню. Глаза остановились на молотке для отбивных. Он даже взвесил на ладони увесистый деревянный предмет. – Не достаточно тяжел, но если ударить, допустим, в висок… Дело стоящее… Вот, как только выманить ювелира, да выбрать подходящее место?..» - Неожиданно Андрей улыбнулся.
- Иосиф Моисеич! – Позвал он «скорбящего» еврея. – Вы еще здесь? А я думал, что вы трубку повесили.
- А я не знал! А – я – я – яй! – Продолжал охать Ювелир.
И Андрей словно видел его лысый яйцевидный череп, мотавшийся из стороны в сторону, как болванчик.
- Да, вот такие-то дела у меня, дорогой Иосиф Моисеич! – Скорбно в тон собеседнику, ответил Андрей, и принюхался к аромату готового мяса. – Теперь сбрызнем лимончиком и все!..
- Что вы сказали, Андрюшенька?
- Что? – Переспросил Андрей.
- Вы что-то сказали на счет лимона.
- Ну, да! – Нашелся Андрей. – Я говорю, что не мешало бы нам с вами, Иосиф Моисеич, отметить это скорбное событие. Думаю, что французский коньяк под лимончик вас устроят? С хорошей закуской, естественно, да на вольном воздухе…
- …где пахнет сосной… - Рассмеялся ювелир.
- Ну, да! На моей даче! Там же я отдам ВАШИ серьги. Решено?
- А нам никто не будет мешать? – Задал, как показалось Андрею, каверзный вопрос Иосиф Моисеевич.
- Кроме домоправительницы дома никого не будет! Но если она вам мешает, то…
- Нет-нет! – Слишком быстро ответил ювелир.
И Андрей убедился, что был прав. Иосиф побаивается остаться с ним наедине.
- Ну, коли домоправительница вам не мешает, то пускай нам и поможет. Стол накрывать – женское дело. К тому ж, она готовит отличный форшмак… - «Я завтра из тебя форшмак сделаю!..»
- Ох, вы и хитрец, Андрюшенька! Знаете, мое слабое место! – Засмеялся ювелир.
«Да висок твое слабое место!» - Цинично подумал Андрей.
- Ну, так до встречи? Завтра во второй половине дня я за вами заеду.
И перед тем, как попрощаться с ювелиром, Андрей вдруг вспомнил:
- Иосиф Моисеич, не забудьте расписочку! А то, в противном случае, у меня тоже будет приступ склероза, и я позабуду привезти серьги.
На всякий случай Андрей решил прямо сейчас положить в портфель выбранное холодное оружие.
* * *
- Ну, как она, Алексей Куприянович? – Бочком вошла в ординаторскую Надежда Ильинична, подталкивая впереди себя маленькую девочку.
- Вы опять?! – Улыбнулся Леша, с удовольствием рассматривая загоревшую, вытянувшуюся Милочку, которая уверенно топала ножками. – Я ж просил вас, Надежда Ильинична, называть меня просто по имени. Как - никак, - я молодой муж. – Засмеялся он.
- И молодой папаша… - В тон ему ответила женщина, отдавая в его протянутые руки Милочку.
- Тем более… - Хихикнул Леша, прижимая к себе девочку. - А с Валечкой будет все в порядке. Мы прямо сейчас все втроем пойдем ее навестим. – Правда, Милочка?! – Поцеловал Леша ребенка в пухлую, смуглую щечку. - Ведь с твоей мамочкой все будет хорошо?! Твой папочка постарается сделать мамочку красивой и молодой. – Улыбнулся Леша. - Надо некоторое время для того, чтобы зарубцевались швы от первой операции, и я снова ее перекрою, будет еще краше, чем была раньше. – Объяснил он Надежде Ильиничне, с тревогой, смотревшей на него. - Я имею в виду до того, как… Хотя, признаюсь вам, уважаемая Надежда Ильинична, мне абсолютно все равно, какое у нее лицо. Я любил Валечку до того, как Андрей изуродовал ее, я люблю ее и после того. Я любил ее всю жизнь и всю жизнь ждал, и вы даже не можете себе представить, как я сейчас счастлив. – Леша замолчал и внимательно посмотрел на женщину. – Хочу открыть вам секрет: я был бы куда счастливее и спокойнее, если б Валечка осталась с таким лицом. Не смотрите на меня осуждающе! Наверное, все мужчины эгоисты и собственники, ведь и Андрей, насколько я знаю, долго не соглашался сделать ей лифтинг. Боялся потерять ее…
- Лучше б и не согласился никогда! – категорично заявила Надежда Ильинична. – То-то я его всегда недолюбливала. Я постоянно ожидала от него какой-нибудь каверзы. А если б знала, что он такое вытворит со своей, пусть даже и бывшей женой, то ни за что б ни выступила в его защиту. А я пожалела его, пошла в милицию и сняла с него все подозрения. Между прочим, сама ведь рисковала… К ним только попади!.. А он вон что удумал! – Качала головой Надежда Ильинична, и ласково гладила по головке Милочку. - Сотворил из лица Валентины маску. – Ай – я – яй! Такое изуверство, такое изуверство!!! А, как он сам-то объяснил свою жестокость?! – Вдруг встрепенулась женщина.
- Сказал: «Брак на производстве…» - Усмехнулся Леша.
- Какой он, все – таки, мерзавец! – Ахнула Надежда Ильинична, и сердито взглянула на Лешу. – Но, надеюсь, что вы этому не поверили! Нельзя спустить ему это с рук! Его надо судить! – Вот, что я вам скажу. И лишить не только свободы, но и этой, как она?.. – Сморщилась женщина, припоминая название.
- Лицензии… - медленно проговорил Леша, и удивленно взглянул на нее.
Неужели она до сих пор ничего не знает! Хотя… Откуда… Почти месяц Надежда Ильинична с Милочкой отдыхали на море.
Леша посоветовался с женой, и Валя согласилась с ним, пока она будет лежать в клинике, Милочке лучше всего это время с няней Надеждой Ильиничной провести в Турции. Надежда Ильинична, естественно, поддержала такое решение, и в тот же день достала из кладовой, из коллекции «ненужных вещей» соломенную шляпу.
А за эти три дня, что они вернулись, Надежду Ильиничну никто из соседей не ввел в курс, что случилось с Андреем? Да ей и не до того было. Когда она увидела изуродованное лицо Вали, у которой буквально перед самым приездом Надежды Ильиничны сняли бинты. У нее случился шок не меньший чем у самой пострадавшей от лифтинга Валентины. Да, что там говорить?! За всю свою немаленькую практику оперирующего хирурга, Леша сам еле сдержался, чтобы не показать своего истинного чувства. Лицо Вали представляло собой маску из фильма ужасов. Кожа на щеках была подтянута к ушам, отчего губы вытянулись в полоску и рот был похож на клоунский, один глаз был гораздо больше другого, так как Андрей обрезал излишне верхнее веко. Мало того, наружные уголки глаз были трагедийно опущены вниз. Единственно, что Андрей оставил без изменения, был нос. Леша до сих пор не может без жалости вспоминать Валино лицо, когда она попросила зеркало. Но, говоря по совести, он ожидал другую реакцию. Думал, что Валя забьется в истерике, потеряет сознание или, на крайний случай, разобьет зеркало, но она, увидев себя изуродованной, к изумлению Леши, вдруг тихо произнесла: «Ведь предупреждали меня… И кофейная гуща, и сон… А я…» И после этих слов Валя замкнулась, ушла в себя. Она отказывалась от еды, часами сидела одна в своей палате и смотрела в окно. Леша, по возможности все свое свободное время был с ней, но беда в том, что этого самого свободного времени у него было очень мало. После гибели Андрея он остался единственным хирургом.
«Да, Андрея больше нет! – Подумал Леша и горько усмехнулся. – Жизнь ему быстро отомстила за Валю». Он встрепенулся, прогоняя неприятные воспоминания, когда его вызвали на опознание в морг, куда доставили Андрея и еще какого-то мужчину после автомобильной аварии. – Хорошо, что Валя не видела своего бывшего мужа. Он был здорово покалечен… Но, что удивительно, изуродовано было только лицо, все изрезано стеклом, а на теле ни царапины. А у его пассажира, которого он куда-то вез, наоборот… Лицо было совершенно чистым, только в районе виска гематома. Леша машинально отметил, что пожилой мужчина еврейской национальности, и что это лицо ему знакомо. Он после долго вспоминал, где видел этого человека, и наконец, вспомнил. Они встречались на даче у Кениных на каком-то празднике. Вот только, как звали мужчину, Леша так и не вспомнил.
* * *
Вот и все! – Одним дыханием произнесла Валентина. – Жизнь закончена! – Она смотрела прямо перед собой сухими глазами. Яркое майское солнце заглянуло во французское окно, и на миг ослепило ее, заставив зажмуриться и опустить голову, а когда Валентина открыла глаза, то увидела у своих ног маленькую девочку, которая смешно морщила носик и пыталась вскарабкаться ей на колени. Ей это не сразу удалось, поскольку ручки у нее были заняты. Девочка пыхтела от усердия, и наконец, догадалась избавиться от помехи, и положила в подол матери… Изумрудные серьги… Солнце, словно только этого и ожидало, метнув золотыми стрелами в драгоценные камни. Они засверкали всеми гранями цвета майской травы. Валентина удивленно ахнула, и положила их в карман. Ей незачем знать, откуда они взялись?! Главное, что она теперь знает, кому передать их по наследству, по женской линии. - И она подхватила дочку на руки, и закружилась с ней по комнате. Девочка залилась смехом, а у Валентины из изумрудных глаз брызнули слезы. Слезы радости и надежды, что жизнь продолжается.
Нет, не так! - Жизнь у нее только начинается.
Нет, не так! - Жизнь у них ТРОИХ только начинается, новая счастливая жизнь…
К О Н Е Ц.
12 апреля 2010г.
Это всего лишь игра
© Copyright: Наталья Самарская, 2013
Свидетельство о публикации №213091801476
Свидетельство о публикации №213091801476
Рецензии
Наталья,сколько же надо пережить горя и разочарования,как же можно любить предавшего человека,потерять дочь и вновь обрести,сколько же подлости пережить от гадостей людей,с которыми был в близких отношения муж,всё сразу прочитать очень трудно,надо бы публиковать частями,но читается легко и интересен.
С уважением.
Юрий Симоненков 20.07.2022 21:56 • Заявить о нарушении
С уважением.
Юрий Симоненков 20.07.2022 21:56 • Заявить о нарушении