***

Мы ждали в уютном падике. Так называл подъезд мой спутник. Почему-то я не слышал это слово никогда раньше. Он очень много говорит, я отстраненно кивал и улыбался. Зайдя в этот коридор, я сразу почувствовал необычную атмосферу этого места. Коридор простирался сквозь весь дом, от балкона до балкона. Освещенный лишь двумя лампами он казался темным тоннелем со светом в конце. Этот коридор предстал всей моей жизнью. Свет с улицы, отражающийся на полу, вкупе с полумраком напоминал мне родную больницу, где я провел много времени в раннем детстве. Вот-вот подойдет наша очередь, и я с мамой зайду в светлый кабинет педиатра. Я почти почувствовал во рту железный вкус ложки для горла. Мы стояли возле одного из источников света. Свет. Он такой же неповторимый как запахи и вкусы. Холодное свечение лампы дневного света возвращало меня в комнату моей бабушки. Точно такие же висели над ее помидорной рассадой, они должны были постоянно работать чтобы заменить растениям солнечный свет. Вечером, когда свет в комнате отключали, а горели только лампы, я подолгу смотрел на ростки, наверное, хотел увидеть как они прорастают. На распределительном щитке стоял цветок. Он был на просвет, видно за ним особо не  ухаживали. Слабый, хилый, несмотря на это он цвел красивым розовым цветком. Зимой ничего не цветет. Стены были побелены, наполовину покрашены в голубой. Красили только однажды, потому что голубой давно выгорел и выцвел, скорее был ближе к зеленому. Почерневшие, как вены винтовых наркоманов, провода извивались по стенам вдоль всего коридора. Одна дверь привлекла мое внимание, хозяин будто хотел огородиться от всех. Дорогая дверь выглядела массивно, от нее по стене на два метра в стороны отходила свежая краска, возможно это был изначальный цвет стен. Кому вообще придет в голову взламывать квартиры в домах с такой планировкой. В это время моему товарищу надоел мой отсутствующий взгляд, и он дал мне пощечину. Я был сильно увлечен окружением и только отошел. Густота навеянных воспоминаний заставляла по-другому ощущать время и существо. Я был здесь не много раз и очень давно, но на удивление меня очень многое связывало с этим местом. Не думал что когда-нибудь сюда вернусь. Нужные люди сходятся, жалко это не всегда работает. Лязг ключей, щелчок замка вернули меня в сознание.

В полном составе мы вышли на голодный проулок. На улице уже смеркалось и  мы поторопились поскорее прибыть на место. Все молчали, раздавался только хаотичный хруст снега. Я посмотрел на маленькую черноволосую девчушку, она как всегда искренне и по-доброму мне улыбнулась. Её вид всегда наполнял меня радостью и теплом, как бы плохо все не было. За внешней беззаботностью скрывалась мудрость матери. Без нее я бы давно пропал.  Под руку с ней шел парень с очень озабоченным видом. В его глазах горел огонь. Он всегда был воинственно настроен против мира, из-за чего нередко доставлял неприятности. Как бравый воин он защищал свою девочку. Рядом со мной шел мой кудрявый товарищ. Он был полной противоположностью меня, моя задумчивость сменялась в нем буйством настроений. Разговорчивый, даже слишком. Эта разность сближала нас.
Мы поднимаемся в лифте, лицом к лицу. Пока он едет можно по-ближе всех рассмотреть. На лицах виднеется радость детей, открывающих новогодние подарки.

Не снимая варежек он трепетно выкладывает на стеклянный стол шесть красочных марок. Организм не может постоянно вырабатывать эндорфины просто так, когда-нибудь это превратит всех нас в унылых, ленивых свиней. Естественные механизмы выработки гормона удовольствия будут нарушены и мы упадем в серое болото, без целей, радости жизни и мотивации. На счет три все съели по своей порции. Я на секунду задумался и последовал за ними. Парень взял сразу две, ему всегда было мало. Перебравшись в спальню и включив космическую музыку, мы приняли ожидающие позы. Все втроем сели на кровать, я упал на мягкий ковер перед ними. Какое-то время все лежали и медитировали, пока кудрявый не начал облизывать ухо своему соседу, который тут же дал ему крепкую пощечину. У парня нездорово дергалась челюсть и он скрипел зубами. Все улыбались, даже тот, у кого на всю щеку был красный след от руки. Эйфория. Я почувствовал острую эмпатию ко всем. Мы трогали друг друга, обнимали и целовали. На ощупь каждый казался большим пушистым плющевым медведем, которого хотелось держать в руках и гладить как свою любимую игрушку. Забыв о времени, мы ласкались. Красные и горячие, очень хотелось пить. За водой послали хозяина квартиры. Он ушел и не возвращался уже как минимум полчаса. Нас взял дикий, леденящий первобытный страх. В голове крутились совершенно идиотские, но на тот момент правдоподобные мысли. А может его похитила темная сущность из крана? Или пришел полицейский и забрал его, а мы не знаем? Может. А может он утонул? Только трое, нас трясло от страха, мы были на жуткой измене. Тишина, скрип зубов. Я решился пойти, уж лучше пусть оно заберет меня, чем эту прекрасную пару. Через секунды на весь дом разразился цинично истеричный смех. Какое-то тело ползало по холодной плитке пуская слюни. Он уже был не с нами. На мой смех прибежали ребята и присоединились ко мне. Смех, он у всех был не искренний, а какой-то циничный, какой-то искусственный. Это напугало, но долго думать я не мог. Мысли приобрели необычайную скорость. Я за секунды мог обдумать то, на что обычно уходило дни и недели. Усевшись прямо на пол, я рассматривал новое домашнее животное. Надеюсь он не навсегда такой останется. В это время скрип перешел в судорожный скрежет. С парнем все тоже стало плохо. Он горел и трясся, все равно продолжая смеяться. Я пытался отнести его под холодный душ, но он постоянно отбивался и будто бы играл со мной в игру. Я думал у него сердце остановится. Вскоре его все это вымотало, и он уснул прямо посреди коридора. Я вернулся на кухню. Она сидела в самом центре и через балкон смотрела на черное небо. Я присел рядом, посмотрел в ее глаза Она посмотрела в мои. Широко открытые глаза, зрачки как космос. Я увидел вселенную.