Святыми не рождаются, святыми становятся

На плахе Тауэра сложил голову великий сын Англии Томас Мор – лорд-канцлер Англии: философ, ученый, юрист, великий гуманист, автор первого произведения, прославляющего общее равенство между людьми, названного по названию вымышленного им государства, где такое равенство существовало – «Утопия»,

Умирать должно достойно.
(Томас Мор не ведал страха)
Вышел сдержанный, спокойный,
Положил главу на плаху.

Шла абсолютизация власти, какой в Англии никогда не было. Король Генрих VIII не терпел малейшего непослушания.
Нашлись строптивые, не согласившиеся с решением короля, возглавить отделившуюся от римской католической так называемую англиканскую церковь. Самым серьезным из них, пользующимся всеобщим уважением, был Томас Мор. Согласно личному указу короля, все дворяне обязаны были принести присягу верности королю, ставшему главой английской церкви. Выходец из семьи юриста и сам по профессии юрист, Томас Мор за многие заслуги получил приставку к своему имени сэр, означавшую о возведении его в рыцарское достоинство. Еще один небывалый случай в истории Англии: Томас Мор занял вторую по значимости должность после короля, став лорд-канцлером Англии. Такую должность мог занимать только иерарх церкви или аристократ. И вот этот, по мнению короля, человек всем ему обязанный, позволил себе перечить своему господину! Можно представить себе размер раздражения короля, когда лорд-канцлер Англии, будучи верным католической религии, отказался от принятия присяги королю. Взбешенный поступком Томаса Мора, король приказал за-ключить строптивца в белую башню замка Тауэр. Не забыл государь и о том, что лорд-канцлер был единственным из вельмож, не явившимся в знак протеста на церемонию бракосочетания короля с Анной Болейн.
Для высокопоставленного узника потянулись дни длительных допросов, скудного питания. Пыткам его не подвергали, хотя заключение мотивировалось изменой королю и государству. Томас Мор быстро слабел телом, отощал настолько, что для передвижения требовалось делать усилия. Тауэр не относился к помещениям, где слишком заботились о здоровье помещенного в него.
Совершенно спокойно Мор выслушал приговор, вынесенный ему, согласно которому узника следовало волочь по земле из Тауэра до места казни. Там его следовало повесить, но так, чтобы он не умер. Затем ему следовало отсечь половые органы и вспороть живот, чтобы органы вывалились наружу, Затем четвертовать, отсеченную голову прикрепить к центральным воротам Лондона.
Миновало несколько дней ожидания. Накануне казни в помещение, где содержался узник, вошли трое, во главе с комендантом Тауэра.
Томас мор спокойно глядел в лицо нового коменданта Тауэра. Редко встречалось подобное: лицо узкое, словно при рождении его сдавили с боков, и оно таким и осталось, цвет красновато-сизый с многочисленными фиолетовыми прожилками, по-петушиному маленький острый нос и круглые немигающие глаза. Не хватало одного – пленок, прикрывающих глаза сбоку.
«Милорд, – сказал комендант, – вам принесли последний ужин: вино и фрукты. Есть ли у Вас, какие-нибудь желания?
«Никаких!» – ответил узник.
Комендант ушел. Томас Мор усмехнулся. Еще сегодня в последний раз его просили подписать решение парламента, подтвердившего решение собора об избрании короля главой церкви. Только страх мог заставить лорд-канцлера подписать богопротивный документ. Но Томас не ведал страха там, где дело касалось религии.
Ужин не занял большого времени. Темень наступающей ночи быстро заполняла пространство помещения. Мор прилег на постель. Он быстро уснул. Но сон был чутким. И он повернул голову к двери, услышав звук вставляемого в замочную щель ключа. Он открыл глаза, вглядываясь в лица вошедших. Один из вошедших был высоким и тощим, как жердь. Другой обычного, среднего роста. Вошедшие были не вооружены. Мор присел на постели и спросил: «Что, пора?»
«Да, милорд!» – сказал тот, который был повыше.
«Ну, что же, пошли!» – Томас Мор встал и двинулся к двери.
Вышли во двор. Яркий солнечный свет стеганул по глазам, и они невольно заслезились. Узник вытер глаза длинными холеными пальцами, Он боялся, что присутствующие станут свидетелями его слабости, которую он жестко отвергал всей своей жизнью.
У ворот Тауэра какая-то из женщин, пришедших посмотреть на казнь, громко крикнула: «Ты не ответил на мою жалобу, в ней я молила тебя о судьбе сына!»
Мор ей ответил: «Добрая женщина, потерпи немного, король так милостив ко мне, что ровно через полчаса освободит меня от всех моих дел и поможет тебе сам».
Подойдя к эшафоту, Мор сказал тихо, но так, что его все слышали: «Кажется, мною ничего не забыто на земле? Слава Богу, что мне предоставили возможность написать последнее письмо Эразму Роттердамскому. Более ничего не связывает меня с землей!»
Затем обратился к подручным палача: «Помогите мне подняться на помост! Боюсь, что мне с этой работой самому не справиться».
Когда палач предложил осужденному отдать свою одежду подручному палача, Томас Мор усмехнулся, стянул с головы колпак и протянул его палачу, сказав:
«Это единственная часть мне принадлежащей одежды, все остальное принадлежит королю».
Ему зачитали указ, гласящий о том, что король заменил ему изощренную казнь на простое отсечение головы.
«Благодарю Его Величество за проявленную ко мне ми-лость! – также спокойно сказал Мор.
Мору запретили перед смертью обратиться к народу, по-видимому, король опасался, что все поймут чудовищную несправедливость убийства. Последние слова Мор сказал палачу: «Шея у меня коротка, целься хорошенько, чтобы не осрамиться». И уже в самую последнюю минуту, став на колени и положив голову на плаху, добавил: «Погоди немного, дай мне убрать бороду, ведь она никогда не совершала никакой измены».
Почему король в последнюю минуту заменил вид казни строптивцу? Генриху все же хватило на это ума. Он понял, что казнь такого популярного человека за отказ изменить вере своей, будет воспринята в Европе, как изощренный вид убийства.
Не ведал король, что казнью Томаса Мора он делает бессмертным имя канцлера Англии. Тот после смерти будет канонизирован под именем святого Томаса Мора.
Томас Мор не единственная жертва неблагодарности. Трудно долго быть обязанным кому-то, кто является конкурентом на власть или популярность. Вспомните о благодарности Марка Юния Брута Юлию Цезарю, который относился к нему, как к своему сыну, являясь любовником его матери. И сенатором, и претором Брут стал по милости Цезаря. И это не помешало Бруту стать убийцей своего благодетеля. А примеров неблагодарности противоположного характера и подсчету не поддается.
Я предлагаю вспомнить о насильственной смерти значи-мых людей в России советского периода времени. Расправу большевиков над эсерами – своими соратниками по захвату государственной власти. А насильственное физическое устранение окружения Ленина Сталиным… Подозрительность Сталина становилась опасной любому, если тот приобретал популярность в обществе.

Земля горбатилась холмами,
Там желтизна морских песков,
Свет солнца, что под небесами,
Пока свободный, без оков.

Но бьются люди, умирают
И надрывают голоса.
Не создали земного рая
И ждут его на небесах.