Один день на картинах КевинаСмолла

В мастерскую художника Кевина Смолла рвались разъярённые горожане, пытаясь выломать дверь огромным бревном. Но стенобитное орудие было бессильно против крепчайших дубовых дверей, насаженных на прочнейшие петли, прибитые к непоколебимым стенам этой пещеры.
- Кевин, собака, выходи! – кричали рассвирепевшие братья Сэм и Ричард Клодт. – Не выйдешь, мы сожжём твою конуру вместе с тобой и твоей поганой мазнёй!
Всё началось с нараставших слухов о том, что под видом работы с натурщицами заезжий художник Кевин Смолл занимался развратом, растлением женщин.  Масла в огонь подлил очень странный аукцион картин, когда на продажу были выставлены произведения искусства, но никто до последнего момента не знал, что на всех были изображены обнажённые супруги самых активных и богатых горожан. Разумеется, аукцион с треском провалился, картины собрали и сожгли, жён заперли в домах, а самого художника решили линчевать, чтобы хоть как-то умолить оскорблённое чувство своего достоинства.
В стороне стоял несколько растерянный шериф, гадая, что ему делать сейчас, когда самосуд ещё не начался, но очень хотелось бы опоздать, когда с этим Кевином будет покончено. Может, незаметно исчезнуть, а потом опять появиться, чтобы не мешать праведному гневу горожан? Он так и сделал: поднял с земли невесть откуда взявшегося чёрного кота и, гладя его против шерсти, от чего тот стал усиленно вырываться из рук, почти на цыпочках скрылся в парковом кустарнике.
Вдруг дверь сама неожиданно распахнулась, как будто её кто-то изнутри толкнул тем же бревном, которым пытались её выломать рассерженные горожане с улицы. Из темноты помещения спланировала и упала прямо под ноги опешивших людей небольшая вывеска, на которой была изображена улыбка и торжественным почерком написано: «Добро пожаловать в 23 февраля!».
- Да он ещё и издевается над нами! – крикнул старик Вилли Сайман, и хотел было войти внутрь, но что-то его остановило, и он заколебался: «Причём тут 23 февраля, если сегодня уже апрель?» - подумал он и тяжёлая, неприятная, ещё до конца неосознанная мысль блеснула в его голове, как молния в грозовую погоду.
Эта неуверенность передалась и остальным.
- Прохладно у него там, будто все ветры Висконти собрались в этой берлоге, - задумчиво произнёс Ричард Кроуфф, пытаясь хоть что-то разглядеть в зияющей пустоте мастерской художника. – Я туда не пойду, несите сено!
Несколько здоровяков подтащили ко входу снопы, подожгли их и бросили внутрь помещения. Огонь мгновенно угас, что заставило всех перекреститься и посеяло ещё больший страх среди недавно так бравировавших своей свирепостью горожан.
- Похоже, что здесь справил своё новоселье сам дьявол! – заключил Кроуфф. В то же мгновение его толкнул в плечо Джордж Воркер, изрядно пьяный и удивлённый тем, что никто не решается войти.
- Посторонись, Ричи, какого ты беса загораживаешь мне путь! И ты, Сэм, и ты, Вилли, прочь с дороги – я иду! - Он смело вошёл внутрь, а через минуту с восторгом стал всех звать за собой. – Вы только посмотрите на это! Чтобы меня рвали гризли, если только не бояться отравиться: он же гений! 
Толпа потихоньку стала проходить внутрь, осторожно ступая в кромешной тьме. Свет с улицы словно остановился у входа – ни единый лучик не проникал в помещение, зато дальше, пройдя холодный сырой коридор, джентльмены оказались в более-менее освещённом помещении - откуда-то из-под потолка лил синий свет, падавший на развешанные везде картины. Можно было хорошо различить черты изображенных на них образов.
- Это ты, Джордж? – спросил Саймон, изучая ближайшую к себе картину – без труда можно было разглядеть старину Воркера, оседлавшего коня чёрной масти со вздыбленной гривой. И вдруг Саймон побледнел: на ограде загона свисала газета с отчётливой датой выпуска: 23 февраля 1899 года.
- Дждордж, подлец! Как ты посмел совать нос в мою конюшню? А я-то гадал, почему мой мустанг вдруг стал ручным. Так, это ты его объездил, пока меня не было на ранчо? Сколько денег я потерял! Целую сотню долларов готова была мне заплатить семейка Волтеров, чтобы только иметь возможность самим его объездить! Ты вор! – и Вилли уже собирался ударить ехидно улыбающегося пьянчужку, как его руку остановил Ричард Кроуфф.
- Не горячись, старик, глянь-ка лучше вот на это, - и он указал рукой на картину, сюжет которой быстро охладил пыл «обворованного» коневода. – Так, где ты, говоришь, пропадал, пока твоего мустанга объезжал бедный Джо?
На картине был изображён сам Вилли Саймон в постеле с Кэти Кроуфф. Романтические полутона гармонировали с прелюдией любви старика и молодой жены Ричарда, которая томно приоткрыла ротик навстречу виноградине в руке коневода. С кровати ниспадало одеяло с цветочным орнаментом. Ричард вдруг вспомнил, как жена перед его отъездом, меняла постельное бельё как раз на новое - с цветами лотоса… На полу валялась газета с заголовком: «Пошляк-художник охотится за нашими женщинами» и фотографией Кевина Смолла. В «шапке» газеты было указано число – 23 февраля 1899 года. Это был второй день отсутствия Ричарда дома. Всё сходится!
- Не будешь же ты убивать меня здесь, на глазах у людей? – спросил Вилли, глядя на дуло револьвера, направленное прямо на него.
- Почему бы и нет, или у тебя есть другой способ удовлетворить моё оскорблённое чувство?
- Конечно! Убей свою жену… заодно ишерифа!- На этой же картине было видно окно, а в нём самодовольно улыбался шериф, подглядывая, как любовники наслаждаются своей свободой и уединением.
- Пол, ты знал об этом? Пол, где ты? – Ричард стал звать шерифа, но ему никто не ответил.
А Вилли Саймон не унимался:
- Позади тебя на стене прекрасная картина. Не хочешь взглянуть? Это будет интересно всем: и Полу, и братьям Клодт. Смотри, с каким азартом ты угоняешь их стадо коров. А индейцы, на которых мы подумали, оказывается, вовсе не при чём! Ты, должно быть, здорово разбогател со своей шайкой мордоворотов. Поделился бы с друзьями!
Братья Сэм и Ричард Клодт недоумённо разглядывали картину, на которой был подробно расписан факт воровства чужого стада.
- Что за чертовщина! – произнёс один из них. – Как ему удалось всё это подсмотреть, увидеть и так красноречиво описать? Или он блефует?
- Не уверен, что это блеф, ответил второй брат, переводя взгляд с картины на своего тёску. – Что ты делал в Джорджии 23 февраля? Ты действительно туда уезжал или это был лишь предлог?
- Какое вам дело! – зло огрызнулся Кроуфф. – Это всё выдумки художника-маньяка! Вы же видите, что он хочет нас всех поссорить, чтобы избежать справедливого возмездия!
- Конечно, выдумки, Ричард, - с возрастающим негодованием процедил сквозь зубы Сэм и сделал угрожающий шаг в сторону Кроуффа. – Зачем же ты тогда навёл револьвер на старика Саймона? В эту минуту ты поверил художнику, как своей матери, почему же мы не можем ему верить?
В помещение почти что втолкнули шерифа, который, не выпуская кота из рук, глядел растерянно на присутствовавших в мастерской горожан и пытался понять, что тут происходит, и зачем его вытащили из кустов, где он прятался, ожидая желанной развязки.
- Пол, задержи этого пройдоху - надо разобраться, кто обездолил мою семью, усыпив наших пастухов-ковбоев, - и Сэм указал шерифу на картину с сюжетом воровства коров.
- Как скажешь, Сэм. – Пол подошёл к полотну и стал внимательно разглядывать эту работу. – Хорошо рисует, но как у него всё это получается? Тут без рогатого точно не обошлось!
- Вот именно - пока жена Ричарду рога наставляла, он воровал стада!
- Таак, а это что? – Пол с любопытством стал изучать висевшую в самом углу небольшую картину, на которой братья Клодт одевают маски, готовясь к какому-то делу. На заднем плане можно было разглядеть вывеску одного из местных банков и мальчишку, продававшего на улице газету, датированную 23 февраля. – Парни, не вы ли распотрошили банкира Гордона, как раз в тот день, когда у вас угнали коров?
В помещении воцарилась гробовая тишина и длилась она до тех пор, пока кот с отвратительным криком не выскользнул из рук шерифа и не рванул к выходу.
- Похоже, что каждый из вас достоин браслетов и клетки, - заключил шериф. – Так что, выходите строиться, господа!
- Постой, Пол! А что ты предъявишь всем нам? Эти картинки? Присяжные тебя засмеют, - язвительно заметил Джордж Воркер.
- Они ещё больше буду хохотать, если им предъявят картину, где ты подглядываешь за любовными играми горожан, - вставил своё слово  Ричард Кроуфф. – Не уверен, что твоя кандидатура будет выигрышной на следующих выборах.
- Да, - в задумчивости ответил шериф и почесал свой затылок дулом револьвера. – Вы правы - картины к делу не пришьёшь. А вот за клевету посадить можно. Кстати, а где сам Кевин Смолл?
- Всё говорит о том, что его здесь нет, - ответил Вилли, осматривая помещение. – Холодно здесь как-то, словно в склепе. Мы чем-то обидели этого мерзавца, вот он нам и отомстил. Но как он всё это узнал? То есть, я хотел сказать - представил…
- А вот и ответ на все наши вопросы, - шериф с видом торжествующего сыщика поднял с пола картину, на которой были изображены жёны всех присутствующих в помещении мужчин. – Даже мою изобразил, надо же!
Стоя у мольберта, художник с суровым лицом что-то выводил на холсте, а напротив него женщины наперебой делились с ним своими впечатлениями, рассказывая с проникновенным чувством о тайнах городка и его жителей.
Впервые в жизни джентльмены почувствовали животный страх перед своими жёнами, от взгляда которых, казалось, ничего не ускользало - они всё видели и всё знали, обо всём догадывались, но даже если и не догадывались, то, следуя голосу древнего инстинкта женской наблюдательности, правдоподобно могли представить себе картину на заданную тему.
- Так это наши балаболки! – воскликнул вдруг Вилли. - Сэр, думаю, что нужно их всех арестовать, я вам даже свою отдам на перевоспитание, забирайте! Нет? Ладно, тогда пошли в салун, у меня что-то в горле пересохло, разорви меня гризли, если, конечно, не побоится отравиться.
- Конечно, Вилли! – поддержали пьянчужку Сэм и Ричард Клодт. – Мы угощаем!
- Нет уж, позвольте я вас всех угощу! - потребовал Кроуфф, обнимая старика Саймона. – День этот надо закончить весело!
- А что делать с картинами? – вдруг спросил Пол.
- Не стоит такую красоту уничтожать, – заметил Саймон. – Пусть каждый возьмёт с собой ту, которая ему больше всего приглянулась. Не сомневаюсь, что мы сделаем правильный выбор. Жаль только, что с нами не будет Кевина Смолла!