Голова в мешке

Женская голова, это страшная сила.

…


НАЧАЛО


Побывал я на днях на открытии выставки голландского фотографа Хендрика Керстенса, что в центре современного искусства Арсенал... и подивился, как много там было людей, до сего дня в его стенах не виданных.


Да и выглядела публика иначе, чем обычно. Вместо привычного царства прикидов, с максимально возможной достоверностью имитирующих хипстерские, на сей раз это была почти светская вечеринка в черном.


Выставка, как всегда в Арсенале, великолепна. Хотя, это все-таки постмодерн-лайт, что и привлекло людей, не всегда готовых встретиться с постмодерном во всей его неприкрытой жесткости и суровом нонконформизме.


Ушел в смешанных чувствах.


О них и расскажу.

…


ОДНО ЛИЦО


На всех картинах – одно и то же лицо. Собственно, даже не лицо, а голова. К тому же, взятая в одном и том же ракурсе. Голова эта, безусловно, прекрасна, во всяком случае, в той интерпретации, что придал ей мастер.


Чья это голова, и почему ее настойчивое повторение вызвало у меня смешанные чувства, граничащие с когнитивным диссонансом, я расскажу позже. А сейчас, я хочу поговорить о том, что было со зрителями.


Люди были заворожены, заворожены по настоящему, так, как это редко можно увидеть на выставках современного искусства. Даже те, кого я всегда знал как непримиримых врагов постмодерна, оказались довольны.


Тогда я подумал: что такое с этими людьми?


И вот что понял…

…


ПОСТМОДЕРН-ЛАЙТ


Сам стиль изображения явно воспроизводил работы великих голландских мастеров 17 века, столь горячо любимых многими из нас. Темные тона, строгость линий и неподвижность взора, устремленного в пустоту.


Впечатление обманчиво, и всмотревшись в картины, мы видим, что вместо старинных головных уборов на голове у девушки причудливо сложенный целлофановый пакет, полотенце, фольга, или абажур от лампы.


Постмодерн играет с нами, обличая наш глаз в иллюзиях, а мозг в несовершенстве и склонности к догмам. Но мы прощаем его, и даже чувствуем себя счастливыми, когда он не преследует и не добивает нас.


Критическому разуму нравится испытывать поражения.


Если они не смертельны.

…


СДВИГ СОЗНАНИЯ


Культура, это результат привыкания. Все наше восприятие произведений искусства суть следствие долгой дрессировки. Поощрениями и наказаниями, словно дикую собаку, мы приучили мозг к пониманию красоты.


Приучили к концепции прекрасного, принятой в нашей культуре. Заменив природный восторг перед яркими красками и блестящими предметами множеством сложных идей. И сделав врагами всего, что их попирает.


Поэтому, всякий сдвиг парадигмы в искусстве, означает сдвиг сознания. Люди, склонные к постмодерну, представляют мир иначе, чем поклонники классики. Так же, как те отличаются от людей средневековья.


Пропасть меж ними не осознается, хоть и безумно глубока.


Иногда ее можно перепрыгнуть.

…


ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ


В повседневном реальном мире трудно перепрыгнуть пропасть за два прыжка. Тем более, за серию мелких прыжков, следующих один за другим. Или мы делаем это сразу, одним движением, или падаем вниз.


Но в мире мыслей, образов и чувств, все иначе. Мы не прыгаем от любви к ненависти за одно движение. Не меняем взглядов за миг, и не превращаемся из врагов современного искусства в его горячих поклонников.


Человек способен воспринять информацию, отличающуюся от привычной не более чем на 20%. Это верно в обучении, в политической пропаганде, и в изменении чувств к другому человеку. То же самое с искусством.


Постмодерн, имитирующий классику, дает шанс перепрыгнуть пропасть.


Но некоторые все равно упадут.

…


ДОЧЬ В ЦЕЛЛОФАНОВОМ ПАКЕТЕ


Падение происходит, когда мы узнаем, что девушка, изображенная на картинах, это дочь художника. Мы понимаем, что он попросил ее раздеться, и та согласилась. Мы знаем, что он одел ее в странные драпировки.


Мы осознаем, что это длилось долго. Так долго, пока отец не достиг нужных ему визуальных эффектов. А потом, он надел ей на голову целлофановый пакет. А потом, рулон туалетной бумаги. И еще, абажур от лампы.


Нам хочется знать, что он чувствовал. Нам хочется знать, что чувствовала дочь, и кем она в этот миг считала себя. Мы хотим знать, где была в это время ее мать. Мы хотим уложить это в привычные рамки морали.


Нам хочется верить, что нашей нравственности ничто не угрожает.


Но, мы этого никогда не узнаем.

…


НОВАЯ ГОРГОНА


Теперь, сотни прекрасно одетых, словно для похода в ночной клуб, людей, с замирающим дыханьем шествуют перед рядами черных картин. Не в силах пошевелиться, и заговорить чуть громче, чем могут услышать.


Словно боясь, что картины оживут. И беззвучный взгляд этой странной девушки пронзит их насквозь, и навеки превратит в камень. Беспомощные жертвы перед новой Горгоной. К счастью, Персея не оказалось.


Впрочем, иногда возникало ощущение, что она мертва. Словно прошли века, и девушка, изображенная отцом, действительно жила в незапамятное время, и кости ее уже много веков как превратились в прах.


Возможно, именно этого отец и хотел от своей дочери.


Возможно, этого хотят все отцы.


Кто знает.

…