И это говорит мой папа!

Мне 5 лет и все зовут меня Евой. Когда я поняла, что мой папа считает меня маленькой и несмышленой, то решила вести дневник и записывать за папой ответы на мои вопросы.  Взрослые любят записывать за детьми, так почему бы и детям не делать то же самое!? Я решила, буду записывать за папой.
Мой детский сад находится на другой стороне парка Дюссельдорф. Вы, наверное, подумали, что я живу в Германии, нет, я живу в Москве. У главного входа в парк наши немецкие друзья возвели скульптуру – человечек, стоящий на голове. Почему на голове, не знаю, наверное, так веселее. Ноги его разведены в стороны и обращены к небу, руки упираются в землю. Папа говорит, что это буква «Х». Думаю, он ошибается, где тогда остальные буквы?
 Дорога в детский сад занимает 10 минут пешком, на машине быстрее, но я не люблю ездить на машине, меня в ней тошнит. Если идти пешком, можно послушать папу, он часто несет полную чушь. Иногда я ему верю.

История первая.  Лужи
Папа говорит мне, обходи лужи стороной. На мой вопрос: Почему? Говорит, в лужах могут водиться крокодилы.  Я сомневаюсь и прямо об этом заявляю. Тогда папа пускается в рассуждения. Он всегда так делает, когда я в чем-то не уверена. Сейчас говорит он, лужа маленькая, и в ней крокодил не поместится, но через неделю…  Я его останавливаю и говорю, что сначала туда заезжают рыбы.  Молодец, довольно говорит папа. Крокодил ведь должен что-то кушать, когда по лужам никто не ходит.  Обычно крокодилы хватают прохожих за ноги, когда те пытаются в обычной обуви пройти по воде.  Безопаснее всего, говорит папа, ходить в резиновых сапогах. Крокодил не может их прокусить.
- Что же это за крокодил такой, если он даже сапог прокусить не может, - продолжаю сомневаться я.
- Скорее не хочет, - добавляет папа.  Крокодил из городской лужи  умен и хитер. Он сапоги стягивает. Что ты будешь делать, оставшись в одном сапоге?    
- Притворюсь цаплей, - говорю я.
- Крокодил тебе не поверит. Цапли вообще сапоги не носят, - заявляет папа.
- Почему? - задаю я свой обычный вопрос.
- Потому что не шьют на цапель сапоги, у них ноги очень длинные.
- До неба? - спрашиваю я.
-  Да, - говорит папа, и смотрит вверх.  - Сама подумай, это какие сапоги должны быть!? Я тоже смотрю в небо и удивляюсь. Тогда, говорю я, нужна лодка!
- Молодец! С мотором? – спрашивает папа.
- Да, говорю, и «молодец с мотором», а зачем?
- Ну, чтобы плыть быстрее крокодила, иначе попадешь к нему на завтрак.
- Завтрак у крокодила! - радуюсь я.
- Только завтракать крокодил будет один.
- Почему?
- Потому что завтраком будешь ты.
- Ой! - пугаюсь я и говорю, что лучше  лужу обойду стороной.

История вторая.  Билерина

Я заявляю папе, что хочу быть билериной. Папа переспрашивает.
- Билериной, - снова говорю я.
- Аааа, - наконец понимает папа, - балериной.
-  Я и говорю, билериной. 
- А ты знаешь … это нелегко быть балериной. Они целый день крутятся, крутятся, приходят домой крутятся, ложатся спать крутятся, даже во сне крутятся.
- Как юла?- спрашиваю я.
 - Хуже, как проллллер у вертолета, - отвечает папа.
 - Нет как хвостик у собаки, - подсказываю я.
- Нет, как кофемолка у мамы, - говорит папа.
- Ну и что, я все равно хочу быть билериной.
- А ты знаешь, - говорит папа, - что билерины даже мультфильмы смотреть не могут, потому что все время крутятся. Я мультфильмы очень люблю, поэтому, решила, немного подумать. 









История третья.  Домашние животные

Давай кого-нибудь купим, говорю я папе.
Он уточняет: - Кого именно ты хочешь купить?
Я говорю, что ящерицу. Папа почему-то начинает рассказывать о черепахе. Он, наверное, не знает, что черепаха это не ящерица. Папа говорит, что в детстве знал девочку, у которой дома жила черепаха. Как ее звали, спрашиваю я.
- Кого, девочку или черепаху, - интересуется папа.
 - Черепаху.
-  Её звали Соня. Так вот, эта черепаха в начале каждой зимы заползала под батарею отопления и выбиралась  обратно только поздней весной, когда горячую воду отключали. То есть она вела себя как медведь, уходила в зимнюю спячку. Что есть черепаха, что ее нет, все равно.  Зачем такая нужна?
Я говорю папе, что хочу ящерицу, а не  черепаху.
- С ящеркой другие проблемы, - отвечает папа.  - Один мой приятель держал дома ужа.
- Ежа, - переспрашиваю я. 
- Нет, ужа, это такая змея, только не ядовитая. Так вот, однажды, эта змея незаметно выползла из аквариума и спряталась. Весь день искали, так и не нашли. После этого жить в квартире стало неуютно. Ложишься, например, спать, и думаешь, а вдруг из-под матраса змея выползет и прямо к тебе под одеяло, или в кресло садишься, телевизор смотреть, и все  кажется, что она где-то за спинкой прячется.
- Ящерица - это не змея, - снова напоминаю я. 
- Представь, - не сдается папа, - если она под плинтус заползет, или в книгах спрячется. Захотелось, например, тебе книжку почитать, открываешь страницу, а там ящерица, может быть уже сушеная, жалко,  - подводит итог папа.
- Может быть тогда слона? – предлагаю я. – Слон точно за плинтус не завалится.
- Только карликового, - отвечает папа, - ростом как пони.
- Здорово,- говорю я. - Он нам будет цветы поливать и полы хоботом пылесосить.
- Если, он будет полы пылесосить, - замечает папа, - он превратиться в мешок для сбора пыли и нам придется его выкинуть.
- Ну, тогда пусть только цветы поливает. Он ведь в лейку не превратится?
- Не уверен, - пожимает плечами папа.
- А может быть, дятла взять.
- Дятла! – удивляется папа. – Он же нам дырок в мебели наделает!
- Ну и хорошо, - отвечаю я, - можно будет прямо через дырки одежду из шкафа доставать.
 - А если твой дятел, в столе дырку сделает?
- Ну и пусть, - отвечаю я.
- Как это ну и пусть!  - восклицает папа. Представь, что ты садишься чай пить. Вкусный, горячий, с лимоном, с сахаром. Ставишь кружку на стол, а она вдруг проваливается в  дырку и падает на пол. Кружка вдребезги, на полу лужа. Возможно, даже придется поменять паркет, - задумчиво добавляет папа.
- Ну, тогда жирафа, - говорю я.
- Хитрая ты. Хочешь, чтобы жираф, тебе конфеты с верхних полок доставал и бабушкино варенье?
- Ничего такого я и не думала, - честно призналась я. Хотя, идея мне понравилась.
- И потом с этим жирафом, одно неудобство, - говорит папа. – Когда все завтракают, он ужинает. Когда все садятся ужинать, он завтракает. Что мы ему отдельно, готовить будем!
- Почему? – сразу задала я свой любимый вопрос.
- Представь, - серьезно говорит папа.

Съедает на завтрак жираф бутерброд.
По шее жирафа завтрак ползет.
Проходят минуты, проходит полдня,
пока до желудка доберется еда.
Лишь к ужину только наш бутерброд,
в желудок к жирафу на дно упадет.

Похоже, что папа прав. У жирафа действительно длинная шея.
- Ну, тогда рыбок, - не сдаюсь я. Пусть хоть кто-нибудь, а то вообще никакой живности в доме нет.
Рыбок можно, - вдруг соглашается папа. - Они нервы успокаивают. Плавают себе в аквариуме и молчат. Красота.
Думаю, надо соглашаться, пока папа не вспомнил, что рыбки могут из воды выпрыгивать и прятаться под ковриком в прихожей.






История четвертая. Снег

- Папа, а это большой снег или маленький, почему иногда снег идет целыми хлопьями, а иногда мелкий, мелкий как крупа?
- Все зависит от размера терки, - говорит папа.
Какой еще терки?! – удивляюсь я.
- Чтобы понять, почему снег такой разный, прежде всего, нужно понять, откуда он вообще берется.
-Ага! – соглашаюсь я, - и откуда?
- Там на небесах, - и папа указывает пальцем в небо,-  живут Ангелы погоды, у каждого есть свой холодильник, в которых  хранятся  куски льда.
- Зимних месяцев у нас сколько? – спрашивает папа.
Я начинаю перечислять: - Декабрь, январь, февраль и может быть март….
- Хорошо, пусть  март останется.  Итого, у нас получилось 4 месяца.
- Ага!
- Значит, 4 холодильника с морозильниками. В каждой морозилке хранится кусок льда, этого льда ровно столько, чтобы хватило на целый месяц.
- А зачем лед нужен? – спрашиваю я.
-А затем, - отвечает папа, - чтобы из него получить снег. - У  каждого Ангела есть набор из терок, от самой мелкой до самой крупной. Помнишь, ты маме помогала морковку тереть?
- Помню, - отвечаю я.
- На терке есть дырочки маленькие и большие.
- Помню, есть такие.
- Так вот, когда Ангел берет крупную терку, начинает идти крупный снег, когда берет мелкую терку, снег становится похож на крупу.
- Он что, трет кусок льда? – спрашиваю я.
- Конечно, разве ты не знала?! – удивляется папа.
- Нет, первый раз слышу, я думала, что снег  идет из туч.
 - Как же он может идти из туч, возражает папа, если бы в тучах был снег, они бы стали тяжелыми и не смогли подняться в небо.
- А почему иногда снег идет целыми днями, а иногда его просто не дождешься?
- Понимаешь,- снова начинает папа,  -среди ангелов тоже встречаются лоботрясы. Кто-то ленится, кто-то просто забывает о своих обязанностях, а когда спохватывается, то набрасывается на  кусок льда и давай тереть его целый день.  Кусок льда рассчитан ровно на один месяц. Такие у них правила.
- А если лед останется или его наоборот не хватит?
- Тогда ангела понизят в должности или накажут.
- Кто  его накажет он же ангел!?
- Папа, кто же еще! – отвечает папа.
- Ремнем?
- Ремнем не педагогично, можно, например, в угол поставить.
Я посмотрела на небо и спросила: - Пап, а где у неба угол?
- Угол, - после долгого раздумья говорит папа, - на краю света.
- Это где?
- Это где один край света пересекается с другим, - говорит папа, не моргнув глазом.
- Как же так, я всегда думала, что край света только один!?
- Никогда не поздно узнать правду, на самом деле их четыре.
- Сколько? Четыре!?  - удивляюсь я.
- Это северный край света, южный, западный и восточный.  Вот тебе уже четыре угла. 
- Интересно, кто у них папа, - произношу я вслух, - он у них очень строгий?
- Судя по тому, что снег у нас идет как попало, когда попал и куда попало, то не очень.
- Это хорошо, - говорю я.
- Почему? – спрашивает папа.
- Представь себе, что бы было, если бы снег всегда шел по расписанию.
- Легко! Если бы снег шел по расписанию, я бы точно знал одевать мне валенки или нет, выезжать на машине или нет.
- Расписание это плохо, - продолжаю не соглашаться я, - заешь почему, потому что тогда все будут в одно и то же время приходить на горку.  Очень не хочется на горку в очереди стоять. А если снег выпадет, нежданно-негаданно, то придет только тот, кто в этот момент дома окажется.   
Папа внимательно посмотрел на меня и открыл калитку детского садика, по лестнице мы поднимались молча, каждый думал о своем, чтобы на следующее утро снова поболтать о чем-нибудь еще.