Ч. 3. Гл. 2. Знающий

Ч.III. КОНЕЦ ТЬМЫ. Гл.2. Знающий

1

Залитая осенним солнцем широкая поляна открылась путешественникам неожиданно – ещё более внезапно, чем открывались в прозрачном бору зелёные лужайки. Резкий контраст с диким царством леса поляне придавала косая загорода – простая, но, в то же время, хитроумная изгородь из осиновых жердей, уложенных наискосок на лыковые перевязи между парами стоящих вертикально еловых кольев. В старину такие косые загороды обеспечивали неприступность крестьянских хозяйств и сейчас уже почти исчезли из деревенского пейзажа. Эта стояла ровно и прочно, обозначая границы просторного человеческого владения.

Трава внутри загороды была аккуратно выкошена. Сухим золотисто-зеленоватым сеном она красовалась на двух высоких стожарах. В отдалении, ближе к противоположному краю поляны, почти сливаясь с тремя высокими ровными соснами и могучим лесом за ними припряталась небольшая, ладно скроенная избёнка с тесовой крышей и резным крылечком. Около избы мирно паслась самая что ни на есть лесная живность – горбоносая с длинными ушами, чем-то похожая на лошадь лосиха с лосёнком на длинных неуклюжих ножках. Их принадлежность к миру леса сразу определила даже Светлинка:

– Лось…

– Лосиха, – уточнил Сергей. – Видишь, без рогов. Лоси хорошо приручаются. Их в старину иногда вместо лошадей использовали. Вот бы прокатиться на такой махине!

Слава, увидев необычную картину, тоже поделился своими познаниями:

– Старинное передвижное средство с форсированным двигателем. Полиция на нём легко и с удовольствием догоняла преступников, какие бы быстроходные кони под ними ни были. Простым смертным запрещалось приручать и держать лосей. А потом как-то и забылось, что это ездовое животное.

В стороне от избы, под невесть как оказавшимся в сосновом бору, обнесённым изгородью раскидистым дубом хрюкали, выискивая жёлуди, пять кабанов. Услышав голоса, кабаны оторвались от своего занятия и показали путникам мощные загривки, стоячие уши, чёрные пятачки, длинные клыки.

Пегая корова дощипывали остатки травы по другую сторону от избы. У крыльца избы, словно курицы что-то выискивали в остатках травы и разгребали лапками золотистый пескок тетерева – два блестяще-чёрных самца с ярко-красными бровями и десяток их рыжевато-пёстрых подруг. Две белоснежные козы и круторогий бородатый баран довершали животное великолепие хозяйства.

Ребята открыли притвор загороды – длинные жерди, вставленные в проушины аккуратно вытесанных столбиков. Навстречу им непешно вышел огромный серый пес, который, по всей вероятности, скрывался в тени стожаров от разгоревшегося осеннего солнца. Пёс подошёл к гостям, внимательно их осмотрел и прижался к ногам Светлинки.

– Хорошая собачка, хорошая… – погладила его по туповатому лбу девушка, отчего пёс блаженно прикрыл оливковые глаза.

Сергей замер, рассмотрев поленообразный хвост «собачки», и одними губами прошептал:

– Не шевелись… Вообще-то это, кажется, волк.

Светлинка хотела испугаться, но волко-пёс приветливо лизнул ей руку, как бы говоря: «Не бойся, я не кусаюсь». Однако, поняв своим звериным чутьем, что гости насторожились, отодвинулся от Светлинки, приветливо махнул поленообразным хвостом и прилёг у её ног.

– Какой же волк? Видишь: самая настоящая собака. Только большая. И умная. Не лает на прохожих, как шавки. Совсем по-человечески смотрит, только что не говорит, –ласково погладила она волко-пса по загривку.

– Зачем волку лаять? Он без лая разорвёт… Как мы через него пройдём-то?

– Как шли, так и дальше пойдём. А разорвёт – значит не судьба с дедом познакомиться, – засмеялась Светлинка страху своих мужественных спутников перед ласковой «собачкой».

Слава с Сергеем на всякий случай тоже погладили зубастого охранника. Опыт подсказывал, что во избежание дальнейших ненужных проблем с такими зверями лучше подружиться, пока они в благодушном настроении.

Ребята прошли к избе. Лосиха с лосёнком не обратили внимания на гостей, кабаны вернулись к своему прерванному занятию, тетерева с тетёрками вежливо и неспешно отошли в сторонку, волк-пёс проводил ребят до избы и улёгся в тени крыльца, искоса поглядывая, что же будут делать неожиданные гости.

Припёртая батожком дверь извещала, что хозяев дома нет. На первом же увиденном в экспедиции батожке Слава объяснил друзьям функцию прислоненной к двери палки, и теперь ближе, чем на расстояние вытянутой руки они не решались подойти к запертой батожком двери.

– Будем ждать… В лес наверное ушли. Самая грибная и ягодная пора.

Но знакомый с обычаями стариков Слава направился за избу и сразу же увидел на краю небольшого огородика ковыряющуюся в грядке бабулю. Чтобы не напугать давно забывшую в первозданной тишине звук постороннего человеческого голоса насельницу, он подождал, пока старушка разогнётся. Тем не менее, его «Бог в помощь!» чуть не опрокинуло вздрогнувшую от неожиданности бабулю в грядку. Она подслеповато прищурилась:

– Ой!.. Никак люди объявились. Да что-то Бог-от нынче плох. Не помогает, всё летечко сор по грядам распускает. Али случилось что на белом свете?

Заметив Светлинку и Скифа, которые подошли вслед за Славой, старушка совершенно безбоязненно спросила:

–  Откуда и куда путь держите, радованечки? Туристы? Али охотники? Нет… девица с вами, значит не охотники. Жёнка чья что ли?

– Незамужняя я ещё, – зарделась Светлинка, подходя поближе.

– Ну и правильно, радованечка. Гуляй, пока воля своя. Замуж выйдешь, муж-от живо волю в кулак загребёт… Тут, ребятки, дальше и правиться-то некуда, ежели туристы. Мы со стариком на краю света обселились…Передохните да назад ворочайтесь. Трясины далее вокруг. Утопнете.

– Мы к вам пришли. Заборье ведь это?

– К на-а-ам, – повнимательнее пригляделась к гостям старушка. – К нам мало кто пробирается запросто так.

– Поговорить с вами хотели, – произнёс Слава заветную формулу. – Про старину порасспросить. Вы ведь одни здесь, в Заборье только и остались?..

– Мы одни… Со стариком и живём здесь. Да и то переехали сюда. Родина у старика здесь, так под старость лет решил вернуться. Смеётся, что мы последние хранители. Могилканы мы, – говорит.

– Как же вы так живёте-то вдали от людей? Ни магазина, ничего…– спросил Сергей. – Далеко ведь в Светицу ходить…

– А пошто нам магазин? – непритворно удивилась старушка. – Мы и без него больно добро помрём. С магазином – это уж вы, молодые, помирайте.

– Чем же вы питаетесь-то?

– Ой, радованечки, заговорили бабку, покушать-то вам и не предложила. Люди здесь редко бывают, так я обрадела – человеков увидела. В печке-то не пусто у меня. Не знаю только, по нутру ли вам деревенское-то угощение? Покупного нет ничего. Не ходим мы со стариком в село. Пенсия маленькая – пусть остаётся государству. Авось разбогатеет? Нам бумажное жорево без надобности. Ежели только самим для себя лавку открыть – один продаёт, другой покупает… Пироги лонесь пекла, – сменила она тон с плачуще-шутливого на деловой. – Ячневые. Будете ли? Мука-то тоже у нас своя. На жерновке с дедом намелем да и напеку. Отведайте-ко…

– Да мы не голодные, – предательски уркнул живот Сергея. – Утром поели. На машине добрались.

– А где же машина-то у вас? Сюда машине не проехать. Пешня зимой на лошади добирался до речки – проведывал нас со стариком. А сейчас, старик говорит, прям осередь дороги проваль открылся… Да вы где машину-то оставили? – зазавучали недоверчивые интонации в голосе бабки. Обманывают что ли её, старую, эти непонятно зачем забравшиеся в лесную глушь молодяжки?

– Перед провалем и остановились. До нас одна машина туда уже упала… Похоже, что тоже к вам пробиралась. Дальше не проехать. Да и до проваля-то еле пробрались. Пешня дорогу и подсказал. Так – заплутали бы.

Услышав знакомое имя, бабка прояснела. С неё вмиг слетела подозрительность.

– Вот я и думаю, что на машине не пробраться. Да ещё загороду-то старик выставил – и пеший-от не кажинный сюда пройдёт. Вас, видно, пропустила загорода?..

–  Мы никакой изгороди не видели, кроме этой, – махнул в сторону косой загороды Сергей. – Или не заметили – проскочили?

– Не заметили верно, не заметили. Скрытно стоит. Старик её недалёко от Заборья уставил – всякие ведь люди ходят. А что мы – два старика?.. Кто хошь обидит.

Сергею и Светлинке было невдомёк, про какую загороду говорит бабуля, а ещё более того невдомёк – как они могли пройти мимо неё и не заметить. Как такая загорода защитит стариков? Слава же вспомнил сосновый корень, о который споткнулся Сергей, который аккуратно перешагнула Светлинка… Он будто вновь ощутил невидимое сканирование и пережил готовность получить жесткий удар невидимого охранника Заборья.

– Может быть те, из провалившейся машины её сломали? Поэтому мы и не увидели? – подыграл он бабуле.

– Надо позвонить в милицию. Какие-то молодцы с автоматом – похоже, что из той машины – здесь бродят, – объяснил Сергей старушке, на что она только всплеснула руками:

– Ой, ой, с автоматом… Да поди не перелезут через загороду-то…

Сергей хмыкнул и достал мобильный телефон.

– Ой, радованечка, у нас сетей-то нету… – покачала головой бабулька. – Старик говорит, что сети нужны, чтобы телефонов ловили. А сам, как только их сплетут, на прочность пробует, да и рвёт, – пригорюнилась она. – Опять, – говорит, – из гнилья сети выплели. Видно, – говорит, – бабка, придётся нам без телефонов век довековывать. 

– Да у меня хороший телефон, какую-нибудь сеть да поймает. Сейчас включу… – Сергей уже тыкал пальцем в экран модного телефона, который отключил в начале экспедиции. – Что за ерунда?.. Не работает. Показывает, что аккумулятор иссяк. Обычно на неделю с лихвой хватает… Я же вчера у Пешни зарядил… У вас тут аномалия какая что ли?

– Номалия, номалия, – согласно закивала бабуля. – Старик говорит, что потому и не болеем такие старые – номалия у нас.

– Можно мне у вас телефон подзарядить? 

– Так заряжай, не жалко.

Сергей направился было к дому, но бабуля его окликнула:

– Радованечка, в корове-то света поболе, чем в козле. Он, паразит эдакий, все осинки в лесу ободрал, даже загороду погрыз. А в осине какой свет? На ней же Иуда удавился…

– А куда воткнуть можно? – списал Сергей бабулькин оклик на старческий маразм и одинокую жизнь в глуши: поживёшь без людей – и не такое заговоришь, все слова позабудешь, мысли в путанку завернутся, волком завоешь.

– Дак в корову-то и втыкай. Сзаду. Не спереду. Может Пегушка телефонёнка какого принесет – утеху нам со стариком на старости лет? Будем хоть и без сетей, да похожи на людей. С телефонёнком-то…

Старушка высказала это нисколько не меняя своей наивно-деревенской добродушной  интонации – сочувственно и так убедительно, что Сергей повернулся и шагнул к корове, которая подняла хвост и сделала то, что делают все животные, не особо стесняясь окружающих.

Слава со Светлинкой расхохотались: простоватая на вид, через слово прячущаяся за хозяином-стариком бабуля оказалась из той породы хитроватых бабуль, которые даже взглядом не выдадут подвоха, который они готовят собеседнику. Сергей смутился. Только сейчас он осознал, что к дому не подходят провода. Да и кто бы их протянул сюда ради двух забытых стариков?

– Вы без света живете? – попытался он скрыть смущение за деловой интонацией.

– Как же без света-то? Есть у нас свет, – уже не скрываясь притворно обиделась бабуля. – Видишь, эвоно солнышко светит. А ночью звездочки да месяц загорят. А мало, так со стариком лучинину засветим… Как же без света-то?

Сергей понял, что попался на остриё бабкиного язычка. И без того раздражённый усталостью, голодом, накопанными по дорогам ямами, разрядившимся телефоном, отсутствием сетей, он не сумел быстро сменить настроение и возмущенно проворчал:

– Ну, без телевизора можно обойтись… А радио? В приёмник батарейки же можно вставить, и слушай на здоровье…

– Что слушать-то? Я же тебе и толкую, радованечка, обрезает старик сети-то, какие над нами раскидывают.

– Ножницами что ли? – наконец сменил интонацию Сергей и включился в заданную бабулей шуточную баталию.

– А это уж ты у него спроси, радованечка. Эвоно несётся оголтелый.

2

Послышался гулкий топот. Из лесу выскочил могучий лось. Верхом на лосе сидел внушительный рыжебородый старик в белой подпоясанной рубахе и светлых портах, почти до колен спрятавшихся под онучи. На вставленных в стремена ногах старика были надеты солнечно-жёлтые свежие лапти, а на голове – валяная войлочная шляпа с небольшими свисающими вниз полями.

В нарушение всех мыслимых и немыслимых правил, лось был осёдлан подобно лошади. У всех троих гостей одновременно мелькнул один и тот же вопрос: «Высоко же, как дед на него забирается и слезает?» Ответ не заставил себя ждать. Подскакав, старик пошарил в упряжи и из под седла выпало второе стремя,  образуя с первым подобие лестницы.

– Стой, Кавурко, приехали. Эвоно Машка с Ондрюшкой тебя дожидаются, – литаврами загремел голос лихо соскочившего с лося старика. Он оттолкнул волко-пса: – Поди, Зверь, Кавурку эвоно облизывай. – И, рассёдлывая лося, обратился к бабуле, будто только сейчас заметил, что она не одна:

– Эй, бабка, у нас гости? Ой, нераженькие какие гости – кожа да кости! Давай-ко их откормим да свежатинки-молодятинки заготовим. Али вы нас пожевать хотели? Так старые мы для жеванины… Тут до вас два гаврика тоже пытались старичинки поесть всласть, да теперича на дорогу не могут попасть…

Дед шутил легко и беззаботно. И без того залитая солнцем лужайка смеялась его золотисто-рыжей бородой, торчащими из-под шляпы рыжими космами и белозубой молодой улыбкой:

– Девчушку покормим да в печку загоним – мяконькая наверное. Этот пускай с козлом травку пощиплет, – указал он на Сергея. – А этого, – его космы мотнулись на Славу, – напоследки на холодец переделаем; вишь мослатый какой.

– Да я, дед, и заманиваю их в избушку, чтобы запереть там на клюшку. Думала: ты придёшь – порядок наведёшь, – боязливо запричитала бабка.

– Пошто на клюшку? В печку – девчушку. Этого – пастись, а этого в холодце будем исть. Ах ты, глухая тетеря! – шутливо выставил старик огромный кулачище.

– Ой, поняла, миленькой, топеря, – так же шутливо запричитала бабка. – Не вздогадалась науськать на них Зверя, – погладила она волко-пса, нетерпеливо повизгивающего, что на него не обращают внимания и радостно оскалившего зубы при упоминании своего имени.

Но на него так никто и не посмотрел.

– Али не слышишь, старая, чего баю? – застрожился опять дед, комически насупив брови.

– Ой, миленькой, чичас дам им по лохани чаю, а то стою, как печка – только рот разеваю.

– Рот-от не запрещено развевать, да и щи из печи не забывай доставать. Ну, заходите, ребятушки, в избу, – приветливо махнул старик опешившим от шуточной перебранки гостям, которые и без того уже были ошеломлены и добродушным волко-псом, и мирно разгребающим песок куропатками, и лосем, который уже стоял рядом с лосихой и игривым лосёнком, и дедовой рыжей всклокоченной бородой.

– У нас машина на дороге осталась, – опомнилась Светлинка и брякнула первое, что пришло в голову, только чтобы что-то сказать.

– Да кто же в лесу вашу машину тронет? Только мы с бабкой здесь и живём. Если только медведь косматый захочет по лесу прокатиться? Так не захочет он. Малиновый-то дух слаще машинной гари.

– Из автомата в лесу стреляли…

– Видимо во времени заплутали, – нисколько не удивился дед Светлинкиному сообщению. – Война-то давненько кончилась. Да сюда войны-то и не добирались. И я не упомню, и батько, и дед, и прадед, – никто здесь и  слыхом про войны не слыхивал.

– Ворону подстрелили…

– Своя своих не познаша, своя своих побиша, – покачал дед головой, видимо, намекая на что-то, известное ему одному. – Вам что, вороны жалко? Соскучились по воронью? – И мгновенно, как это умеют делать только старики, вернул свой задушевный тон: – Давно ли из городу-то выехали?

Чувствовалось, что Светлинка прониклась к старику, её голубые глаза заозорнились в лад с его глазами – такими же голубыми, хотя за стремительным изменением дедова тона она явно не поспевала:

– Так ведь и машину могут попортить. У нас государев «козёл»-то.

– Государи нынче на воронах летают да на хряках ездят… Видел я вашу машину. Стоит. Не переживай, любушка.

Старик с уважением посмотрел на Славу, догадавшись, что в этой троице он за главного.

– Крепко ты, однако, парень, закрыл машинку. Молодец. И мне-то от твоей закрывашки досталось. Видно давненько по старикам ходишь?

– Давненько хожу да не всё нахожу. Вот до вас добрался, может здесь что потребное найду. Славой меня зовут. Это Светлинка, – указал он на девушку. – А это Сергей.

– Может и найдешь, а может и не найдешь, это уж как себя поведёшь, – многозначительно заметил дед и подтолкнул гостей к гостеприимно распахнутым бабкой дверям. – Меня дедом Егором кличут, а бабку Груней. Проходите, ребятушки, проходите. У нас ведь по-простому всё, по-деревенски. Хоть и деревня в один дом…

3

Изба встретила гостей тем незабываемым чувством осени, которое деревенское хозяйство как бы концентрирует в себе запахами свежевыкопанной и рассыпанной во дворе картошки, нарубленной и попыхивающей в большой бочке квашеной капусты, связками сушёных грибов, вязанками золотистого лука. Ни с чем несравнимая прохлада припряталась под крышу от лучей низкого, но жгучего солнца, которое просчиталось с распределением тепла на дни коротенького лета и теперь упорно компенсировало свой просчёт.

Обычная деревенская изба в пять окон по передку и три сбоку, с большой русской печкой, скрывающей женский угол – куть, с высокой деревянной кроватью под тканым пологом, с широкими лавками по стенам, полками-полавочниками над ними, потемнелыми иконами над массивным столом в переднем углу. Небольшая дверца вела, по всей видимости, в зимнюю половину избы. Ничего лишнего. Из украшений, пожалуй, только расписной голбец – вход в подполье – с изображением добродушного льва, разгуливающего между огромных цветов, да ещё на иконе полотенце с узорчатыми концами.

По-деревенски роскошный обед завершился ароматным чаем из трав и топлёным молоком с золотистой нежной пенкой, которую, впрочем, Светлинка под одобрительное бабы Грунино «Так их, мужиков, радованечка, так!» всю утащила к себе в чашку.

Дед Егор, отхлебнув из стакана горячего травяного настоя, наконец снизошёл до разговора с гостями – во время обеда его шутковатость исчезла; рассеянно хлебая наваристые щи он что-то напряжённо обдумывал, и ребята не решались нарушить его молчание:

– Значит за «отпуском» ко мне пробрались? На что он вам? – И утвердил, не дожидаясь ответа. – На любопытство.

Пожалуй, только Слава воспринял вопрос спокойно – «знающий» не мог не знать, зачем пришли незваные гости; об их приходе старик, скорее всего, проведал ещё раньше, чем они сюда собрались. Сергей от неожиданности поперхнулся пирогом и закашлялся. Светлинка замерла, открыв рот и забыв, что осторожно, чтобы не уронить, несла в него сладкую пенку топника.

– Дедушка Егор, откуда вы знаете?

– В головушке у внука написано, – кивнул дед на Сергея, который, услышав «внука», оборвал кашель, так же, как Светлинка оцепенело открыл рот и спросил то же самое:

– Откуда вы знаете?

– Что знаю? – вздёрнулись вверх мохнатые брови.

– Что внук…
– Как не внук-то? Дядей для тебя быть мне не по возрасту. Дед… Стало быть, ты – внук, – ушёл от прямого ответа дед Егор.

– Я же вам и в самом деле внучатый племянник… По крови…

– Кровь во всех нас одинаковая течёт. Кровь без души – как земля без неба. По крови и лиса зайцу родственница, однако не задумается его в пасть опихать да утробу свою насытить. Все мы от одной мамки отсчёт ведём. Да только поди знай теперь – кто кому родич? Отреклись от друзей и родных, разбрелись в разные стороны и края, в города и селения. Скитатаемся по свету, горестно призываем друг друга: «О отец мой!», «О сын!». И признать друг друга не можем, – опять ловко увернулся дед.

Сказанные дедом Егором слова Слава знал. Это была часть некогда заученного им наизусть текста из зелёной тетрадочки. Настала и его очередь удивлённо спросить:

– Откуда вы знаете?

Но дед, не ответив, ловко перевёл разговор на его начало:

– «Отпуск»-то я конечно дам, хоть сейчас он вам и ни к чему – городских собак разве что обходить. Мне не много осталось летов летовать, а вам в старости пригодится. Да только вот в чём хитрость, ребятки: не вырастет дерево, если семечко в целлофановом пакете держать. А «отпуск» сам по себе – семечко. Есть ли у вас землица-то, чтобы семечко посадить да взрастить?

Метафора деда была вполне понятна всем троим, хотя каждый понял её по-своему.

– Нету… – растерянно ответила за всех Светлинка.

Такой ответ предполагал известную формулу: «на нету и суда нету». Но, вопеки ожидаемому, дед Егор сказал совершенно другое:

– Значит ещё и землицей вас снабдить надобно, чтобы семечко проросло. «Отпуск» – это договор с миром. С миром поладите, тогда и «отпуск» будет с пользой.

Сколько раз Слава слышал от стариков подобные этим слова!? «Книги – дело доброе! Книга рот-от широко разевает. Поёт, ровно соловей заморский… Нешто, что безголосая, бескрылая да бесхвостая» – поставил его в тупик в самой первой экспедции дед Микиша. «Человек в ладу с миром должен жить, Славик. Говорил же я тебе это. Что ты неразумчивый какой?» – учил его дядя Вася.

В Славе всколыхнулось воспоминание рассказывающей печальную историю ёлки, негромко обсуждающих людское неразумие вересовых кусточков…

– А как с миром поладить, дедушка? – перебила его мысли Светлинка.

– А вот как. Сейчас возьмёте по корзинке и пойдёте за грибами. На краю леса завяжете глаза. Каждому набрать по корзинке боровичков – вот такусеньких, – нешироко развёл дед Егор указательный и большой пальцы.

– Как? С завязанными глазами?

– С зажмуренными трудно… – что-то прикинув в уме покачал он головой. – Долго не удержать. Вам ведь не о глазах надо думать – зажмуренные они или нет, а грибы собирать. Нет, лучше завяжите. Научитесь во тьме не блудиться, ночью отведу вас лад с миром искать. Хотите – и с открытыми глазами по лесу погуляйте. Не неволю…

Дед выдал опешившим от такой сговорчивости гостям небольшие корзинки, указал направление – то, откуда прискакал на лосе. Там в загороде виднелся ещё один притвор – открытый; судя по всему, старики не боялись непрошенных гостей со стороны леса.  Перекрестил их:

– Господи, бласлови! Ступайте со Богом со Христом! В лесу не плутайте, грибочков сбирайте, хозяйнушке честь воздавайте!»

По коротенькой дороге до загороды Светлинка всё же успела спросить:

– Слав, а почему он велел с закрытыми глазами грибы искать?

– Наверное, чтобы почувствовали невидимое. Намекнул же, что отправил обучаться не плутать в темноте.

– И что? Будем с завязанными глазами по лесу шастать? – саркастически усмехнулся Сергей.

– Лучше послушаться. Я послушаюсь. «Знающие» просто так задания не дают. Проверяет нас… Если с открытыми глазами будем ходить, я уверен, что он это сразу же определит. И тогда ночная прогулка отпадёт сама собой.

– Как он узнает?

– Узнает! Не сомневайся! К примеру, грибы, найденные с открытыми глазами, будут червивыми… Или хозяин-лесовой ему доложит. У «знающих» много способов выяснить…

На краю леса они крепко завязали друг другу глаза лежащими на дне корзин тёмными старушечьими платками.

– Если разойдёмся, не пугайтесь. Заплутает кто – дед найдёт. Для него этот лес – как бабкин огрод. Насобирали каждый свою корзину и так же, с завязанными глазами каждый самостоятельно ищет выход из леса и идёт к дому, – распорядился Слава, уже немного раскусивший затею «знающего». – Направление к дому постарайтесь всё время чувствовать. Хозяин-баюшка, хозяюшка-матушка, хозяйские малые детушки, помогите нам грибочков насобирать, вас почитать, в лесу не заплутать. Ну, вперёд!

Он не стал говорить ребятам, что обнаружил под платком на дне своей корзины вырезанную из дерева куколку. Иначе вспомнят напутствии деда Кеши отправляющимся в лес ребятишкам: «Эй, робятёнки, куколку вам вырезал. С собой в лесок-от возьмите – от лиха охранит!» – от расспросов потом не отделаешься, да и мысли будут не о задании «знающего», а об этом странном совпадении.