Переводчица

       Поезд медленно продвигался по среднерусской равнине, ритмично подрагивая на стыках рельсов, и скрепя тормозами на поворотах. Делегация аргентинских врачей, в основном хирургов, ехала в сопровождении переводчицы Алины от нашей границы до Москвы, где ее должны были радушно встретить представителя Союза обществ дружбы (СОД) и Советской Ассоциации дружбы и культурных связей с Латинской Америкой.

       Впереди предстояла большая работа, посещение московских клиник и медицинских центров. Анестезиологи группы готовились к своему участию вместе с советскими хирургами в сложных операциях. Но пока впереди было пару дней расслабленного ничегонеделания в усыпляющем поездном ритме. Делегаты были рады этой передышке, так как они ехали с какого-то конгресса, проходившего в Западной Европе, где им пришлось много поработать: почти каждый из них выступал с большим докладом по своей специальности.

       Кто-то смотрел в окно, стоя в коридоре вагона, кто-то читал, сидя в купе. Некоторые даже примостились играть в шахматы. Время от времени поезд внезапно останавливался на середине перегона, и даже проводники не всегда могли объяснить причину этой остановки. Чаще всего поезд пропускал какой-то другой состав. В то время (шли пятидесятые годы прошлого столетии) это было обычным явлением.

       Внезапно сонное благодушие было нарушено. Поезд в очередной раз остановился, проводница даже опустила подножку, и некоторые наиболее смелые пассажиры вышли погулять около вагона, чтобы размять ноги. Двое аргентинцев тоже вылезли из вагона и, разговаривая, стали прохаживаться вдоль цветущего поля. Для них всё это было так непривычно! Россия, эта непонятная Россия, только еще приоткрывала свою завесу. Переводчица стояла в тамбуре, чтобы не терять из поля зрения ни людей в вагоне, ни прогуливающихся делегатов.

       И вдруг, поезд тронулся с места. Все закричали. Советские пассажиры привычно заскакивали на подножки. А вот аргентинцы растерялись: им оказалось непривычно заходить в вагон не с перрона, а прямо с насыпи. Поезд между тем набирал ход. На какой-то момент Алина замерла, что делать? В следующее мгновение она шагнула вниз, успев крикнуть проводнице: «Посмотрите за моими там!». Поезд медленно прополз мимо. Они остались одни, в незнакомом месте, посреди равнодушных полевых цветов, которым было совершенно напевать на их переживания.

       Надо идти за помощью. Но куда? Алина оглянулась. По другую сторону железнодорожной насыпи расстилалось такое же поле, засеянное пшеницей. Вдали виднелись какие-то постройки. Надо идти туда! Иностранцы были в явной панике. На такое приключение они совсем не рассчитывали. Алина постаралась успокоить их, всё будет хорошо! Только, как это устроить?

       А надо сказать, что в те годы еще никакой мобильной связи не существовало. Да и обычный телефон в сельской местности работал не всегда и с перебоями. Надо было добираться до какого-нибудь колхоза или совхоза.

        Им повезло. Вскоре они заметили стоявшую у обочины непрезентабельную машину уазик и группу людей около нее. Один из них как раз и оказался председателем местного колхоза, который выехал осматривать посевы. Выслушав взволнованный рассказ Алины, он тут же принял решение: «Надо догонять поезд!». Шофер в замызганной робе сдвинул на затылок старенькую кепку и попытался что-то возразить. Председатель выразительно посмотрел ему прямо в глаза и твердо повторил: «Надо! Слышишь, НАДО!»

       Ничего не понимающие иностранцы залезли в эту колымагу. Скрипя всеми деталями и подпрыгивая на многочисленных ухабах, машина тронулась в путь.
       - Тут железка делает большой крюк. На следующей станции нам поезд не догнать. Мы рванем ему прямо наперерез, чтобы выехать ко второй станции. Держитесь. У нас тут дороги не ахти! – шофер уже явно проникся важностью своей международной миссии.

       И было от чего. Ведь это были первые гости-иностранцы, которых он видел в своей жизни. Позади была война, а перестройка - маячила далеко впереди. Страна только, только выходила из послевоенной разрухи. И отношение к первым приезжающим к нам иностранцам было заботливым и трогательно бережным.

       Алине что-то не очень верилось, что на такой развалюхе можно догнать поезд, но делать было нечего. К тому же, всё внимание переключилось на то, чтобы, подпрыгивая на каждом ухабе, не врезаться головой в какую-нибудь металлическую деталь потолка машины. Несколько синяков они себе уже набили, пока приспособились к такому странному способу передвижения, подставляя вместо головы под удар руки.

       Как ни странно, но поезд они действительно догнали и успели заскочить в первый попавшийся вагон до того, как он тронулся. Оглянувшись, они увидели своего симпатичного спасителя, который радостно махал им своей засаленной кепкой и широко улыбался. Аргентинцы радостно замахали ему руками в ответ.

       И только оказавшись в своем вагоне в окружении возбужденных, взбудораженных делегатов, которые хлопали по спине своих коллег, чудом спасшихся в этой непонятной стране, Алина стала потихоньку приходить в себя, поняв, наконец, что вся эта неприятная история закончилась.

       А дальше всё вошло в обычное русло: приезд в Москву, размещение в гостинице, встречи с медицинской общественностью, посещение больниц и т.п. В то время переводчики сопровождали делегацию от границы и до границы, в лучшем случае, до аэропорта, жили в той же гостинице, на всякий случай, а вдруг что-то случится в неурочное время. Зато и отношение иностранцев к переводчикам было другое: за месяц, проведенный в поездках по стране, они успевали привыкнуть друг к другу и найти взаимопонимание и поддержку.

       Алина вспомнила, как трогательно заботились о ней ее подопечные, когда она простудилась во время одной из таких поездок, как они собирали между собой нужные лекарства, а она, с высокой температурой, продолжала ездить с ними по разным объектам, чтобы полностью выполнить весь намеченный план. Можно только удивляться, как можно было, в полузабытьи, все-таки ухитряться переводить «на автомате» все речи, объяснения и высказывания с утра до вечера.

       В тот день после завтрака делегация, как всегда, отправилась в очередную больницу, кажется, это был Склиф. После небольшой ознакомительной беседы у главного врача группу провели в операционную, где обычно оперировали пострадавших в автомобильных катастрофах. Хирург работал блестяще, время от времени кратко давая пояснения. Алина, как всегда, шепотом, переводила, с трудом преодолевая готовую нахлынуть дурноту. Только бы удержаться! Все-таки эти картины не для слабонервных! Она же переводчик, а не хирург!

       В гостиницу аргентинские медики вернулись под впечатлением увиденного. Они в полной мере смогли оценить виртуозную технику своего советского коллеги. Ему бы еще и современную аппаратуру! Оживленно беседуя, они не сразу заметили побелевшее лицо своей переводчицы, ее потухшие глаза.

       - Алина, что с вами? Вы были молодцом. Очень трудный случай, но парень выпутается. Считайте, второй раз родился. Ну, что с вами? Вам нехорошо?

       Алина подняла на говорившего глаза, полные слез, и, наконец, разжала стиснутые губы:
       - Это… это был мой муж».

* * *
23.08.13 г