глава 25. Танаис

Ординарец предупредительно распахнул перед ними дверь. Лейтенант с Померанцевой вошли в большую  замковую залу. Темные портреты вельмож на гобеленовых стенах, казалось, щурились от яркого солнца лившегося в настежь распахнутые окна.  Последние августовские дни щедро делились мирным нежным теплом с людьми и природой. Маленькие невесомые паутинки плыли в прозрачном воздухе, залетали в открытые окна медсанбата, кухни и старого, спешно брошенного хозяевами, замка, в котором находился штаб армии. Никого они не раздражали. Солдаты трогали их своими огрубевшими пальцами и опускали. - У нас в Краснодаре тоже так вот летают, - помешивая кипящий в котелке суп, рассказывал  ефрейтор сослуживцам. – Уже к этому времени урожай уберут
Стерня почти высохнет. Утренники уже холодные, а к обеду разогревается все. Смотришь – полетели паутинки. Жди долгого бабьего лета.- Зинаиду улыбнулась его воспоминаниям, стоя  у открытого окна. Она вспомнила, как в это время они собиралась уезжать с дачи. Начиналась школа. Она с папой ходила прощаться с лугами к Оке. Внизу косогора по реке шли неуклюжие широкие баржи с арбузами, а к ним по лугам летели серебристые паутинки.
- Заходите, товарищи! Вас ждут.- пригласил их ординарец, вышедший из соседней комнаты. Померанцева и Курулюк вошли. За большим, красного дерева столом сидели пять человек. Вошедшие вытянулись и начали докладывать о прибытии.- Ну, хватит-хватит.- прервал их генерал.- Проходите. Садитесь. Вот вам, товарищи наши герои. Специалисты особого, так сказать, рода. Давай, товарищ Серегин, введи их в курс по-быстрому, а мы пока перекурим. И вы, ребята, обдумайте ваши соображения. Как нам со всем этим управиться?- Давайте я расскажу?- услышала Померанцева  низкий женский голос. В углу стола сидела девушка по виду лет двадцати в форме полковника разведки. Темные густые волосы не убраны по правилам в пучок или косу, а блестящей волной лежали на плечах. Удивительные и странные глаза, то светло-карие, то шоколадные с золотистыми искорками, смотрели на Зинаиду с такой нежностью и  материнским теплом, что она почувствовала к своему удивлению, как в уголках ее глаз закипают слезы.- А, пожалуй! Пожалуй. – генерал послушно кивнул и отошел к  компании курильщиков у окна. Девушка пересела к лейтенанту и Померанцевой, снова улыбнулась и сказала,-
 Ну,что же, познакомимся? Меня зовут  Танаис. Обычно, здесь, люди зовут меня Тая. –  Ни Курюлюк, ни Померанцева не удивились  этому странному представлению. Они с готовностью и вниманием слушали свою молодую визави. –Так, слушают старого солдата желторотые новобранцы, или уважаемого боевого генерала молодые лейтенанты,- почему-то подумал сидящий рядом с ними Серегин.
- Изучили? Генерал тяжело уселся в кресло. Остальные загремели стульями, рассаживаясь за столом. - Дело такое – мутное. Вот еще, посмотрите.- Он вынул из папки, лежащей рядом, несколько серых тетрадных листочков исписанных неровным корявым почерком.- Рапорт ефрейтора 7-й роты 311-го полка  Точина. Еще от 15 декабря 44-го. Они в Чепельской операции  готовили укрепления перед наступлением. Окопы рыли, огневые точки готовили, берег укрепляли. Хорошие окопы вырыли – в полный рост. Это их и спасло потом. Никто не ожидал, что их участок, не самый важный, эсесовцы штурмовать будут. Вот его раппорт.- Он одел очки начал читать глуховатым голосом нехитрый рассказ ефрейтора.-

Наш 311-й полк в ноябре 1944 года с боями прошел к реке  Чепель-Дунааг.  Командир сказал, что ширина реки  аж  200 м,  и глубина не слабая  — 3-4 м). По приказу командования мы заняли оборону вдоль речки. Но на другой день полк срочно сняли с передовой позиции фронта и поставили в резерв командования дивизии. 21 ноября 1944 г. в 23 часа  мы форсировали  речку эту -  Чепель-Дунааг . Разведали минные поля и проделали в них проходы. Пехота сразу же  рванула  на штурм. Захватив плацдарм. Народу полегло!  Дальше наши с боем стала продвигаться в сторону Дуная. За четыре дня остров  освободили , и наши  здесь прочно закрепились. Наш 311-й полк 108-й стрелковой дивизии срочно был переброшен на  остров   Чепель  в район г. Эрчи. Дунай в этом месте шириной аж  до 400 метров, левый берег отлогий, а правый — гористый, высокий. Тут мы и заняли оборону.
Наш  батальон расположился в трех километрах правее г. Эрчи. По приказу командира 7-й роты мы заняли оборону на левом  берегу Дуная километра, эдак, на три. К утру надо было выкопать и замаскировать в десяти метрах от берега одинарные окопы в полный рост для стрельбы. Стрелковому взводу, в котором я исполнял обязанности командира, досталась оборона побережья, посередине которого была ложбина. Она вся была в  высоких кустах вплоть до воды.. На мою просьбу сократить протяженность оборонительного участка, командир роты ответил, что приказы выполняются и не обсуждаются.
Во взводе было 20 бойцов. Мы приступили к работе. На левом фланге я посадил автоматчика, а еще через 50 м установил пулемет. Дальше — противотанковое ружье, следом мой окоп, и еще через 50 м автоматчик.
 Рядом занимали оборону второй и третий взводы, а потом стояла 8-я рота. У немцев на правом берегу Дуная на косогоре стояли три линии оборонительных траншей. Вдоль зап берега как раз  фашисты и  начали минировать,  и ставить проволочные заграждения.

На вторые сутки первый взвод автоматчиков ночью отдыхал в окопах. Трое часовых следили за обстановкой. Менялись каждые два часа. В третьей смене командир отделения часа в три ночи  обнаружил на берегу притопленную лодку и сразу же доложил мне об этом.
— Вот это да!! Значит, пропустили фашистов, — подумал я. — Тут не что иное, как высадка фашистской разведки на наш берег. Как такое могло произойти, что часовые пропустили в наш тыл врага?
Разведку врага необходимо  было уничтожить.И я, вместе с двумя бойцами, побежал на правый фланг нашей обороны в поисках немцев. Вдалеке мы услышали выстрелы, это третий взвод нашей роты засек разведчиков. Немцы начали отступать к месту высадки. Мы заняли оборону на правом фланге и успели окопаться, тем самым отрезав им путь к лодке. В полной тьме открыли  шквальный огонь, чего разведчики совсем не ожидали. Рукопашный бой шел 15-20 минут. Двоих уничтожили, а четверо бросились в воду. На форму глянули, а это не просто немцы, а эсесовцы. Да, здоровые такие. Только я хотел команду отдать – стрелять по этим, что в воду кинулись, как смотрю как боец напротив меня что фонариком на фрицев светил, упал замертво. Хрипит, землю царапает. А на шее полоса черная появляется. Второй боец к нему бросился на подмогу и тоже глаза закатил. Я не стал на амбразуру, так сказать, лезть. Быстро в кусты отступил, смотрю, что будет. Бойцы мои затихли. Смотрю, откуда ни возьмись, эсесовец рядом с ними появился. Как будто из воздуха материализовался. Как я его не заметил сразу, не знаю. Может, в тени кустов стоял. Наклонился он над моими ребятами, стал в карманах шарить. Тут я его сзади автоматом  и приложил. Пилотка упала и он с ней. Смотрю – глазам не верю. Баба! То есть, немецкая женщина в эсесовской форме. Высокая, худенькая. Со стрижечкай, как будто из парикмахерской. Как такая фифа ребят моих могла уложить насмерть до сих пор не пойму. Связали мы эту суку, и пока она в беспамятстве была, доложили командованию. А фашисты с той стороны просто сбесились. Освещали Дунай ракетами, а потом открыли огонь из пулеметов, Перед самым рассветом на возвышенность  выполз немецкий танк «Тигр», а за ним вплотную — бронетранспортер. Огонь по нашей позиции длился целый день. Когда минута выдалась я пошел в окоп глянуть на пленную. А там одни веревки, и след простыл. Мы все прочесали. Все окопы. Хорошо, что они у нас в полный рост были. Немец так молотил, что будь они поменьше, не сносить нам голов. Потом что-то сверкнуло как молния во время грозы. Тишина сначала, а потом такой грохот, какого я за всю войну не слышал. Не помню, как отключился. Разрывов я уже не слышал, и что было дальше, не знаю. Когда пришел в себя, то не сразу понял, где я, что со мной. Голова болит, в ушах шум. Все вокруг изрыто. Мы чудом остались живы. Этой же ночью наша 7-я рота заняла оборону напротив г. Эрчи и начала подготовку к форсированию Дуная. На следующий день командир роты представил меня полковнику особого отдела контрразведки. Тот спросил, что интересовало разведку фашистов, как  пленницу обнаружили, и как она ушла? Я все подробно изложил. Полковник меня внимательно выслушал и сказал:

— Запомните: разведчиков надо брать только живыми. Если взял и удержать не смог, то   свою жизнь отдай, но  и его забери.-
Пока генерал читал, никто ни пошевелился. Он обвел глазами собравшихся.- Вот, такая петрушка, товарищи. Командование считает, что немцами было применено какое-то новое оружие. Наших солдат полегло немало. Причем при однократном действии этой установки, или черт его знает чего. Не скажу, что они смогли применять его массово, Но на двух-трех разных участках фронта было. Причем прослеживается закономерность, где особенно беспощадно сопротивлялись. Да, вы и сами знаете, где бились дивизии «Валленштейн» и «Дас Райх». Более того, лагерь, в котором собрал остатки этих головорезов  обергруппенфюрер  фон Пюклер  по нашим агентурным данным активно ведет переговоры с американцами. А сегодня появились сведения, что в расположении этого лагеря видели особу, упоминающуюся в раппорте ефрейтора. Какие будут у Вас соображения, полковник? – повернулся он к соседке Померанцевой. Та улыбнулась.- Мы давно ее ждали, товарищ генерал. Теперь нейтрализуем. Тем более, у меня такая команда сформировалась.- Она положила руки на плечи Курулюка и Зинаиды.- Мы готовы.